***
В это же время. Геноша. Комнаты Братства. – Ты помнишь наш уговор, Крид, без нежностей, – шлёпнула Мистика по рукам дикого мутанта, встав с кровати. – Да брось, Рейви, не я заставлял тебя приходить, – блондинистая гора мышц закинул руки за голову. – Лесбийских милований с Судьбой твоему телу явно недостаточно, так что перестань играть в недотрогу, – изогнул рот, с ярко выраженными клыками, в улыбке Виктор. Даркхолм нахмурилась, но против ничего не сказала. Её и Саблезубого связывали похожие взгляды на мир. Разве что она слишком многое потеряла из-за ненависти людей, а дикому регенератору просто нравилось убивать и устраивать хаос над теми, кто ему неровня. Подобный союзник никогда не бывает лишним, особенно когда видно, что их идеалистичный в своих взглядах лидер начал сбиваться с пути. К тому же он действительно обладал поистине животным магнетизмом, которому рыжая не могла противостоять. Да и не хотела. Хотя Ирэн её и предупреждала. Крид похлопал по кровати, призывая напарницу по Братству вернуться. Однако Мистик не была бы собой, если б сдалась так просто. Не отводя своих жёлтых глаз, синекожая мутантша медленно оделась и, чем больше элементов скрывало её тело, тем раздражённее рычал Виктор. Большую часть девушек этой планеты, его взгляд испугал бы до смерти, но не её. Рейвен медленно подошла к любовнику. Саблезубый попытался встать, но меняющая облик наступила на его торс, приказывая остаться на месте. – Не забывай с кем разговариваешь, Крид, я не одна из безвольных шлюшек, которыми ты можешь как угодно вертеть, – слова были кнутом. – И возможно я позволю тебе главенствовать, если будешь хорошим мальчиком, – договорив, женщина поцеловала мужчину. А это пряник. Многие сочли бы безумием то, что только что сделала Даркхолм, но Мистика слишком хорошо знала Саблезуба. Он маньяк не уважающий ничью жизнь. Но он уважает характер и силу. Иначе не пошёл бы за Магнето. – Ты ходишь по очень тонкому льду, – проговорил всё с тем же рычанием животноподобный, как только поцелуй закончился. – Я знаю, дорогой, – ухмыльнулась Мистик. – Но ведь именно это тебе и нравится. Взмахнув своими волосами, мутантша вышла из спальни Виктора, оставив раздражённого дикого мутанта одного в постели. Они достаточно давно играют в эту игру. Не одно десятилетие.***
Чуть позже. Подвал Паркеров. Человек-Паук. Пока сыворотка растекалась по моим венам, я мониторил воспоминания Озборна обо всех его теневых делишках как директора «Оскорп» и злодеяний Зелёного Гоблина. Всё что касалось его личной жизни и особенно семьи я безжалостно стирал, пока чувство вины не сожрало меня. Пусть лучше Норман остаётся в моей памяти монстром без капли чего-то хорошего. Его семья явно могла помешать этому образу. Всего, что сотворил Озборн, было достаточно, чтобы я сразу забыл о его человечной стороне. Именно ублюдок проводил свой эксперимент тем вечером. По его вине те два клоуна превысили скорость и спровоцировали аварию. Из-за него умер дядя Бен. И будто этого было мало. Именно он спонсировал Шакала, дал ему «Границу». И хотя, сказать, что из-за него появились клоны, будет преувеличением роли Нормана, злоба не отходила. Я люблю братьев и сестрёнку, но подобное вмешательство в мою жизнь, то, что я убил Уоррена, моя потерянность и последующие скачки эмоций… Такое ощущение, что он всегда был рядом с самыми безвозвратно влияющими на мою жизнь событиями. Паук меня укусивший — «Оскорп»! И даже задолго до становления Пауком… Мои родители были учёными в те времена, только набиравшей вес компании Нормана. Они с Гоблином были друзьями… кошмар, правда? Но, что гораздо хуже, он слил информацию о них, явно не зная, что Ричард и Мэри Паркеры были агентами ЩИТа. Слил «таинственным доброжелателям». Похоже, мне стоит поговорить с Фирсом. Но это прошлое. У ублюдка были планы и на будущее. Он узнал, что я Питер Паркер, узнал личность клонов (как следует всыплю Бену за неосторожность) и приготовил компромат. Если бы не клинтарское растворение и впитывание его воспоминаний, эти данные могли бы стать для меня ужасно неприятным сюрпризом. Возможно, заставившим бы меня применить единоразовое заклинание, которое заставит всех забыть о том, что Питер Паркер — это Человек-Паук. Последний козырь. Но я увидел раньше. – Сукин ты сын, – шепчу, сидя в кресле. – Гори в Аду, Гоблин. На несколько минут в подвале воцаряется тишина, даже мои напарники молчат, внимательно наблюдая за состоянием моего организма. И вот, я начинаю чувствовать изменения, сопровождающиеся дикой скручивающей болью. От неожиданности откидываю стул, упав на колено и опираясь руками о ковёр на полу. Перед глазами плывёт, а я поднимаю руку, чувствуя, что на левой кисти, рядом с большим пальцем дико шелушится кожа. И вместо обычного гладкого эпидермиса обнаруживаю зеленоватую чешую. Раж, Эни, как там с очисткой? – обеспокоенно обращаюсь к напарникам, наблюдая, как зеленоватый оттенок геометрически расползается. Но ответов от голосов в моей голове нет. – Народ, приём?! – панически кричу, видя, что моя рука полностью мутирует, а ногти превращаются в совершенно непривычные когти. В следующую секунду чувствую повышение температуры своего тела и ужасное головокружение. Едва добираюсь до кушетки, перед тем, как потерять сознание. Буквально сразу открываю глаза. Ожидая увидеть свой внутренний мир и спросить у Эни с Ражем, что вообще происходит, непривычно вижу пространство, своим видом напоминающее ацтекский тёмный храм. А ещё я голый. – Какого…. Раж, Эни! – недоумённо зову напарников. Но ничего. Может они борются с болезнью? Смотрю на горевшие в конце тёмного каменного коридора вспышки факелов. Похоже, выбора нет. Медленно иду вперёд, и мои шаги раздаются гулким эхо в полнейшей тишине. Выхожу к свету, и передо мной открывается огромное пространство. А увидено шокирует. В центре помещения всё заполняет огромная серо-белая паутина, в которой, вполне по-королевски, расположился паук не менее впечатляющих размеров. – Несмотря на то, что твоя жизнь магически завязана на цифре два, встреча со мной состоялась на третий, – цокнуло существо. – Забавно, – добавил исполин, смотря на меня своими красными глазками-бусинками. – Что? – шокировано, выдаю, поражённый осознанием того, что разговариваю с гигантским Пауком. – Сам подумай, – продолжает членистоногое, думая, что я решил уточнить то, о чём он говорил. – Твоё сознание, сотканное из душ двух людей, два голоса в голове, две девушки, одна из которых родила тебе двоих детей, подозреваю, что и вторая родит столько, – насмешливо закончил паук. – И вот, наша встреча, после двух твоих превращений, собственно практически перед третьим. – Кто ты? – наконец-то беру себя в руки. – Паук. Тотем, – спокойно отвечает исполин. – Тот, благодаря кому ты можешь ползать по стенам со всеми вытекающими, малыш, – насмешливо заканчивает членистоногий. – Ты Паучья сущность? – Догадливый, – жвала цокнули. – Видишь ли, меня утомляет продолжение этого разговора. Понимаешь, я люблю спать, а твои превращения в Монстра-Паука всегда меня будили, – недовольно бурчит здоровенный арахнид. – Благо, это последняя наша встреча. – Почему? – невольно напрягаюсь, заметив, как восьмилапая туша пришла в движение. – Ты серьёзно рискнул, малец, и слишком рано после возвращения к своему человеческому облику, – туманно проговорил исполин. – Поэтому у всего, что сейчас произойдёт будет два итога: первый, ты одолеешь его и я, наконец-то смогу заснуть. Второй, ты проиграешь и тогда я сожру, как его, так и тебя, – невозмутимо цокнул клыками арахноидный монстр. – В любом случае, я в выигрыше. – Где Эни и Раж? – единственное что спрашиваю, после этой речи. – Этим…. микробам нечего здесь делать, это твоя и лишь твоя битва, мальчик, – припечатал Тотем. – Битва за право доказать, что ты достоин сил, которыми обладаешь. Перед тем, как успеваю проговорить ещё что-либо, слышу гортанное рычание. Оборачиваюсь к месту, из которого недавно вышел сам. В проёме стоит двухметровая жилистая фигура. На ней мой порванный классический красно-синий костюм Человека-Паука. Но эта тварь не человек.* От монстра раздаётся протяжной рык-писк. – Ящер… – шепчу, узнав в гуманоидном монстре его ДНК прародителя. Монстр размахивает своим мощным хвостом, бросаясь на меня. Отскакиваю, заметив, насколько он быстрый. Хочу выпустить органические нити, но ничего не происходит. – Никакой паутины, жал или когтей, – протягивает членистоногий. – Ты Паук, мальчик, так справься с врагом как Паук! – Ага, без паутины! – однако на мой окрик Тотем никак не реагирует. А рептилиобразная тварь тем временем бросается на меня открыв пасть, явно стремясь оторвать кусок. Сражаться как Паук, сражаться как Паук… Сосредотачиваюсь, следя за Ящером, который бьёт хвостом во все стороны, дико демонстрируя свою ярость и бросаясь на меня, желая разорвать когтями. Он бешеное животное, которое ведут инстинкты… но я не такой. Вот оно! Паук и Ящер. Оба хищники. – Но я не такой как ты! – кричу на ящера, отбивая его хвост, совершенно не сдерживая паучьих сил в своих кистях. – Я умён и обучен! – пропускаю мимо себя тушу хладнокровной ящерицы и бью его в спину, кроша позвонок, чем вызываю дикое верещание боли. – Методичен, мной не владеют неподконтрольные эмоции! – хватаю монстра за хвост, и вырываю регенерируемую конечность. В моих руках оказывается рефлекторно дёргающийся отросток. – Я хищник, но не бездумное животное! Приближаюсь и избиваю брыкающегося монстра. Он царапает меня когтями, но я совершенно не обращаю на это внимания, впав в режим берсерка. В конце концов, обряженная в мой костюм ящерица перестаёт дёргаться и её безвольные конечности падают на каменный пол. – Я в тебе не ошибся, – довольно проговорил Паук, приближаясь. Во избежание, отпрыгиваю от исполина, который склонился над Ящером. На моих глазах членистоногий начал сжирать Ящера в паучьем костюме. Невольно кривлюсь, представив, что он также спокойно сожрал бы и меня. – Поздравляю, ты доказал, что достоин, – добавил Тотем, сыто отрыгнув. – Думаю, даже заслужил небольшую награду… когда я переварю этого. Мне показалось или Паук… каким-то образом ухмыльнулся? – В любом случае, действуй, малыш. – О чём ты? – Как думаешь, каким образом ты сможешь очнуться? – задаёт мне вопрос Тотем, как неразумному ребёнку. – Эм… медитация? В ответ исполин лишь вздыхает. Весьма странно видеть подобное проявление чувств от гигантского мохнатого арахноида.... – Ты Паук, так прими наконец-то свою сущность, полноправно став им. Паукообразный расставляет лапки в приглашающем жесте. – Имеешь в виду… – Когда я говорил, что это единственная встреча и я наконец-то засну, то не лгал. Только сон будет вечным. – Хмыкнул членистоногий. – Но пока слушай и запоминай: ты ведь задавался вопросом, как работает твоё превращение в Паука-Монстра и механизм активации этих сил? В ответ только киваю под взгляд красно-черных глаз-бусин. – Твои предположения витали вокруг твоего пробудившегося икс-гена, магического ядра, даже сути Тотема… всё так, малец, – цокает жвалами Паук. – Но истина в том, что Монстр пробуждается лишь когда ты чувствуешь, что неспособен справиться с возникшей угрозой самостоятельно. И не на уровне разума, – намекающее дополняет паукообразный. – Инстинкт… – тихо размышляю. – Тот, что гораздо древнее, реакция, движение, вперёд мыслительного процесса, импульс, то над чем не властен рассудок, – кивает Паук. – Значит, я должен стать Пауком? – сжимаю ладонь в кулак, подходя к исполину, и раздумывая над сказанным. – И ты даже не будешь сопротивляться? – Зачем сопротивляться самому себе, дитя? – подмигивает мне мохнатая махина. – И запомни, что я сказал тебе про Паука-Монстра, а ещё… слушай Чутьё. В ответ на странное предостережение просто киваю. И наношу удар.