Будет больно

       POV Питер        В каком бы состоянии я не был — трехступенчатый уход за кожей лица никто не отменял. Отыскав на кухне остатки свечи, я прохожу с ней в ванну.        Порой мне думается, что я заслуживаю гораздо большего, и что я не дурак, да и не урод, так почему же трачу жизнь на дешевый минет незнакомцам? А потом вспоминаю, как разбились все мои мечты и надежды, оставив меня одного без денег и крыши над головой в чужом городе. По коже снова бегут мурашки.        Завтракаю чашкой чая, стоя у окна, пальцами чуть отодвигая покрывшуюся желтыми пятнами штору. Внизу группа из четырех афроамериканцев с особым интересом разглядывают припаркованную тачку. Их абсолютно не смущает пробоина в лобовом стекле, которая явно не была задумана изначально. Спешу отметить, что хваленый интеллект мистера Филлипса, дал сбой, раз ему хватило ума оставить машину в нашем районе. Ее если и не угонят, то колеса скрутят как пить дать. Понимаю, что прав, когда замечаю отсутствие одного из зеркал.        Предложение получать триста баксов в сутки до сих пор мучает меня своей заманчивостью. Согласись я на это, в моей жизни появится хотя бы намек на некую стабильность. Как минимум я больше могу не мучиться от пропавшего света, выключений горячей воды и угроз о выселении. Хотя, может, я даже смогу позволить себе жилье в более комфортных условиях.        Снова опускаю глаза на машину под моими окнами. На лобовом стекле красуется яркая бумажка. Еще вчера я проклинал его, насмехался над ним, решившем, что меня можно купить, а сегодня я с несвойственной мне скоростью натягиваю штаны, дабы спуститься вниз и получить заветный номер телефона. Конечно это всего лишь на всякий случай. Я не стану ему звонить!        Спуститься вниз — дело одно. А вот подойти к машине, на которую уже положили глаз даже на вид опасные личности — другое. Но если я хочу иметь в запасе такую нехилую подушку безопасности, то рискнуть все же следует.        — Твоя тачка, заморыш? — доносится до меня насмешливый вопрос.        — Понятия не имею чья она, но ее владелец видимо совсем идиот, — стараюсь избежать конфликта, который может выйти мне боком.        — Ну так и вали тогда!        — Да я уже ухожу, — поворачиваться спиной к таким личностям у меня нет ни малейшего желания, так что я, перегнувшись через капот, быстро выдергиваю листик из-под дворников и спешу отойти от машины на безопасное расстояние. — Мне кажется таких туповатых мажоров стоит проучить. Вот было бы здорово, если бы ему пришлось покупать новую тачку.        Парни переглянулись между собой, выпуская наконец мою скромную персону из вида, и я скрываюсь за дверью, ни на минуту не сбавляя шаг, молнией поднимаясь на свой этаж. Не хотелось бы мне таким прекрасным утром стать наглядным примером фразы «заточку под почку или перо под ребро».        Прежде, чем я совершу ошибку, о которой могу не раз пожалеть, стоит посмотреть каким гонораром я был вчера почтен. Бумажки лихо перелистываются в пальцах, а глаза начинают сверкать от восторга. Шесть сотен! Шесть сотен! Я стану миллионером! Хотя за столь продолжительный минет можно было бы и больше подсыпать. Да кого я обманываю? Это ахуеть как много! С учетом моей первоначальной ставки в двадцать баксов, получить на выходе шестьсот — это предел моих мечтаний! Номер телефона явно должен быть сохранен в моих контактах как можно скорее.        Настроение подталкивает меня наконец разобраться с первоочередными обязанностями, и я спешу покинуть квартиру. От автомобиля внизу уже и след простыл. Быстро сработали, молодцы. Однако, теперь от таких мыслей меня начинает заедать совесть. Не предъявит ли мне мистер Филлипс, что я не сберег его собственность? А с другой стороны — разве правильным было бы с моей стороны бросаться защищать гору металла своей грудью?        Вышедший из терминала чек заверяет меня о том, что по моему возвращению домой я наконец смогу испытать чуть ли не оргазм, наконец приняв горячую ванну под шум сериала. А после уже и поужинать замороженными полуфабрикатами, которые до сих пор хранятся у Элки, что просто так мне их не отдаст. Зарулив в небольшой магазин, я разживаюсь щитом против этой страху в виде блока сигарет Мальборо (которыми балую соседку исключительно в праздники) и двумя пачками слоеного печенья.        Решаю поужинать вместе с Элкой, так как варево на ее плите доверия мне не внушает, а если я и дальше буду сталкиваться с проблемами электричества мне стоит хоть немного заботиться об этой старушке. Элка дымит как паровоз, едва успевает опустить окурок в пепельницу, как в ее руке появляется очередная сигарета. Как она смогла дожить до столь почтенного возраста, так измываясь над своим организмом? Ужинаем обсуждая ее бурную молодость — ведь я являюсь одним из тех немногих, кто может с аппетитом уплетать размороженный тако, слушая при этом про смотрящий вечно влево член ее первого супруга, и геморрой последнего.        Я мечтал о горячем расслабляющем душе, кажется, целую вечность. Влажные салфетки и бодрящая холодная вода — конечно со своим делом справлялись неплохо, но все равно это было не то. Поменяв постельное белье, я зарылся под одеяло уже в восемь вечера — а я уже и не помню, когда последний раз так делал.        Триста долларов.        С экрана телевизора вещает Дара О’Бриен, превращая мой вечер в идеальный. Но стоит хотя бы в одной его шутке проскользнуть слову «деньги» и меня опять мкнет.        Каждый день.        Дара великолепно осмеивает гомеопатов, астрологов и фокусников, пока я, взяв в руки телефон, пытаюсь загипнотизировать новый контакт.        Триста долларов каждый день.        Да катись оно все к черту! И дураку понятно, что лучшего предложения я в своей жизни никогда не получу! Нет у меня дальних родственников из королевской династии, которые внезапно скончавшись, передадут мне бразды правления с сопутствующими привилегиями, я проверял!        Нажимаю на кнопку и слушаю длинные гудки.        — Алло.        — Я согласен, — в моей голове был продуман целый диалог, которым я мог бы поднять обещанную плату — и что я вместо этого делаю?        — Надеюсь речь не о двойном самоубийстве, — насмехаются надо мной по ту сторону провода.        — Я… я-я, — слова застревают в горле, когда до меня наконец доходит, что мистер Филлипс ну никак не может говорить со мной женским голосом, — извините, ошибся номером.        Я выкинул бумажку с номером телефона сразу же, как записал его в контакты, и теперь перепроверить правильность его у меня нет никаких шансов. Решаю пойти по пути наименьшего сопротивления, набрав номер еще раз.        — Алло, — не знаю на что я рассчитывал, но женщина, снова поднявшая трубку, так никуда и не исчезла.        Сбрасываю вызов, чувствуя себя обманутым. Или может это знак, что не стоит мне так опрометчиво доверять тому, в кого стреляли, явно не из благих намерений? Я всегда хотел верить в существование миллиона параллельных вселенных, но даже если брать этот факт за доказанный — мне кажется, что ни в одной из них я не верю в бога и высшие силы.        Триста долларов каждый день — кусок настолько лакомый, что даже примерно сравнить его с чем-то я не в силах.        Такси, которое сегодня я могу себе позволить, довозит меня до клуба. На входе стоит охранник, к которому у меня всё ещё остались смешанные чувства.        — Какие дела, Дилан? — непринужденность моего тона не в силах скрыть дрожащего голоса. Я до сих пор не знаю чего ожидать от этого любителя качалки.        Охранник окидывает меня взглядом, и я замечаю непосильные умственные потуги в его складках на лбу. Не дай бог он вспомнит мою наглую рожу, моментально решив ее начистить.        — Сегодня закрытая вечеринка, — басит он, упираясь рукой в мою грудь.        — Я в курсе, бро, — ни хрена я не в курсе, и, если бы он был чуть более проницательным мне бы уже прилетело по первое число, — проверь в списке.        Дилан молча перелистывает страницы на планшете.        — Я Питер, дружище. Ты что забыл?        — Тут нет такого имени.        — Это очень странно, Дилан. Может свяжешься с мистером Филлипсом? Это какая-то ошибка.        Дилана немного смущает имя выпаленное мной, он делает шаг назад, связываясь по телефону с кем-то. Мои ладони опять предательски вспотели. Я, конечно, не банк граблю, но уровень адреналина в крови явно поднялся.        — Администратор говорит, что мистер Филлипс сказал, — боже, это как в Гарри Поттере, когда кто-то передал кому-то, что третий увидел, как четвертый, фига у них система, — что не знает никого с именем Питер.        Вот же ж гавнюк! Я сдеру с тебя четыреста в день за этот трюк, будь уверен! Делаю глубокий вдох.        — Что ж, тогда скажи ему, что Белоснежке придется вернуться к своим гномам.        Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу. Дилан с изумлением повторяет мои слова, позже с не меньшей растерянностью открывая мне дверь.        — Заходи.        POV мистер Филлипс        — Думаю завтра у доктора Брайта появится новый пациент, — я кладу трубку, снова обращаясь к Лесли.        Лесли — одна из самых успешных женщин, с которой мне посчастливилось познакомиться. Больше всего мне повезло, конечно, потому что она ставила на ноги свой бизнес в одно со мной время, что несомненно помогло нам сблизиться больше, чем я мог себе представить. Хрупкая и невысокая Лесли смогла своими силами привести две шикарные частные клиники к процветанию. Сейчас же ее интерес пал на исследовательскую деятельность.        Возвращаясь к тому, что за долгие годы мы стали с Лесли довольно близки, стоит отметить, что она владела всей информацией о моих делах, ибо в некоторые была втянута. Так же Лесли была единственной знающей о моей ориентации, и только смеха ради иногда поддерживала всплывающие вокруг моей персоны разговоры в нашем кругу.        — Мне не совсем нравится, что происходит, — начинает она, — у меня билет на Майорку, я пропаду на пару недель. Тебе я советую поступить так же, — как бы мне не хотелось, но я все же рассказал ей о нападении. И теперь она явно переживала не только за свою жизнь.        — Я подумаю над этим, — обещаю я, целуя Лесли перед уходом.        Администратор впускает в кабинет посетителя. Не могу сдержать улыбки, когда вижу по-павлиньи надувшегося Питера.        — Оставь нас, — девушка многозначительно улыбаясь скрывается за дверью. — Чем обязан такому визиту? — мой тон явно приходится Питеру не по душе.        — Я пришел уточнить несколько моментов предложенного тобой договора, прежде, чем принять решение. И сказать тебе, что ты тот еще придурок, раз додумался оставить машину в моем районе.        Ах ты маленький врун, ты же явно давно его принял, разве не поэтому ты не «уточнил» эти моменты по телефону, а явился самолично? Оставить машину там на самом деле было отличной идеей — не часто кто-либо может припарковать там столь дорогой автомобиль. А я как никто другой знаю, что произойдет с огромной долей вероятности, заметь местная шпана такой сюрприз. Пробитое лобовое стекло несомненно вызвало бы много вопросов к моей персоне, но раз нет автомобиля, то и лишних проблем нет.        — Что же тебя интересует? Может твои обязанности? — кого я обманываю.        — Это может выясниться и по ходу, — эта фаза вызывает у меня неподдельный шок, и заметив такое выражение лица, Питер поправляется, — в них же не входит ничего противозаконного, типа убить человека, или убиться самому?        — Раз ты ставишь это на рассмотрение, я учту, что ты против этого, — киваю я.        — Как я буду получать свои триста баксов? — а ведь переходить сразу к делу он все-таки умеет.        — Какие триста баксов? Ааа, те, что я предложил тебе вчера? Ну, послушай, согласись ты вчера, во-первых — сегодня бы они уже были у тебя, во-вторых — я все же придерживаюсь метода передачи наличных денег лично тебе в руки. Но, — пока Питер переваривает услышанное, стоит не дать себя перебить, — ты пришел только сегодня. А на данный момент мое предложение таково — двести долларов. Дать тебе еще время подумать?        — Как-то слишком дорого мне обходятся мои мыслительные процессы, — сквозь зубы цедит Питер, подходя к столу и протягивая мне руку.        — Может разберемся в мелочах для начала? — я не спешу ее пожать.        — Мои условия — деньги налом день в день, — он резко замолчал, обдумывая чего бы еще с меня можно было поиметь, — и никакого секса!        Пожав плечами, я все же протянул ему ладонь, но теперь уже Питер включил заднюю передачу.        — А твои какие? — недоверчиво спросил он.        — Ты, само собой, пройдешь осмотр у моего врача, — Питер кивнул, словно и так на это рассчитывал, — приведешь свою внешность в приемлемое состояние, можешь купить нормальной одежды, но это уже на твой выбор, и будешь приезжать тогда, когда я скажу.        — Идет! — еще более усердно он тянет ко мне руку, что ж, моя ладонь тоже готова завершить уговор, как Питер добавляет. — Но трогать меня ты будешь с моего разрешения! — тяну руку обратно, показывая свое несогласие с данным условием.        — Я так не думаю, — цокаю языком, опускаясь обратно в кресло. Питер не спешит найти компромисс. — Я думаю достаточно того, что я плачу огромные деньги всего за пол дела.        — Хорошо, — выдыхает он, все же сжимая мою ладонь.        В дверь стучат с присущей только одному человеку силой — Джо. Стоит охраннику показаться в дверях, как Питер успевает лишь махнуть на прощание, прежде чем скрыться в неизвестном направлении. Даже деньги вперед не потребовал от страха.        — Что удалось узнать?        — Я пробил номера машины — она принадлежит…        — Какому-нибудь старому хрычу из Небраски и числится в угоне уже пару месяцев, — я выхожу из себя из-за того, что рыбку мы явно упустили раз Джо начал с машины. — Я прав?        — Да, босс, — виновато склонив голову, Джо лишь подтверждает мою догадку. Ищи свищи теперь заказчика, пока он не предпримет еще одну попытку.        — Что с теми, кто напал на меня?        — Они словно фильмов про ниндзя насмотрелись, у них во рту я нашел это, — на мой стол упали две прозрачные маленькие капсулы, — видимо, они успели их раскусить.        В общем хороших новостей мне сегодня не видать. Опускаю лицо в ладони в очередной попытке собрать имеющиеся данные. Практика показывает, что недостающих элементов в этом деле в разы больше.        — Что насчет Дэвида?        — Завтра утром его прах передадут для захоронения, я распорядился о похоронах.        — Что сказал его матери?        — Что у него лопнула аневризма в мозгу — быстрая смерть.        Я поднимаю брови, откровенно удивленный такому ходу. Мать Дэвида старше нашей уборщицы и почему-то души во мне не чаяла, что несомненно при нынешнем положении дел идет мне на руку. Кремация тоже была отличной идеей — сложно было бы объяснить старушке откуда у ее сына дырка во лбу, и не схлопотать от полиции по первое число.        — Ты нашел мне нового водителя? — в голове бухают мысли о том, кого следующего мне придется тайно сжигать в большой печи, и доведется ли вообще мне еще что-либо делать, если ситуация повторится.        — Это еще на стадии рассмотрения.        — Что ж, значит пока ты заменишь его.        Завтра меня ждет насыщенный день, и я еще сто раз успею придумать бог весть что.        Первым делом утром я собираю большую сумку для гольфа. Мистер Обернетти прислал вчера рассылку с предложением провести субботу за игрой в гольф. Старый пройдоха несомненно вознамерился собрать вокруг себя как можно больше потенциальных жертв. Это и мне придется как нельзя кстати — вряд ли тот, кто хочет моей смерти, решит действовать так открыто.        — Босс, машина готова, — Джо, на которого теперь легли обязанности не только личной охраны, а также водителя и секретаря, уже порядком меня доконал.        — Успеем, — огрызаюсь я. — Дженнифер, стоит ли тебя ждать в гольф-клубе?        Моя жена, которая закончила истязать свой организм на тренажере, попивая нечто смахивающее на блевотину вампира, начала проверять список своих неотложных дел в смартфоне.        — Стоит мне напоминать тебе о том, что ты моя законная супруга? — утро в этом доме никогда не будет спокойным и размеренным — меня кто-нибудь да доведет до белого каления.        — Хорошо, — с плохо скрытой агрессией бросила мне в спину эта змея.        — Люблю тебя, — сдерживая позывы к рвоте, отвечаю ей тем же тоном.        Ох, надеюсь в этот раз она не явится в вечернем платье на поле для гольфа. Скрестим пальцы.        Похороны были тихими и почти нелюдимыми. Я, Джо, мать Дэвида и ее сестра. Все молча стояли, пока Джо ставил урну с прахом в стену памяти, закрывая на ней маленькую решетку. Именно сейчас мне вспоминается, как Дэвид выбил капотом ворота пентхауса Винса, когда я, будучи пьяным в стельку, вознамерился проверить не спит ли последний с кем-то другим. К слову сказать, для этого дела я вызвонил Дэвида с дня рождения его тетки, которая сейчас вытирала опухшие глаза огромным носовым платком. Был бы он сейчас жив, дай я ему в тот день остаться дома? Может сейчас бы он стоял на моем месте, вспоминая, как я заблевал порог дома Винса?        Ради поддержания общей легенды нам с Джо приходится вернуться домой за Дженнифер. Я остаюсь в машине, пока Джо достает мою жену своими напоминаниями, что мы уже задерживаемся. Дженнифер показывается на пороге еще более рассерженной, чем когда-либо, это радует меня больше, чем ее разумный выбор одежды в этот раз — белоснежная, почти прозрачная рубашка, заправленная в темно-синие джинсы с высокой талией и, о чудо, удобные кроссовки, сменившие туфли на каблуках. Подождав пока ей откроют дверь, Джен опускается на сиденье рядом со мной.        — Ты выглядишь невероятно, — улыбаюсь я, почти невесомо касаясь губами ее руки.        — Я выгляжу так, будто иду доить коров, — фыркает она, но настроение ее немного меняется.        Если мы хотим и дальше казаться всем идеальной парой, стоит немного потренироваться перед встречей. Дженнифер поправляет свой конский хвост, глядя в маленькое зеркальце, после поправляет и так идеальный макияж. Она очень красива, и я прекрасно это знаю. Не будь я геем, я бы отдал все, чтобы эта женщина стала моей, конечно если бы не знал ее характера. Но, прожив с ней под одной крышей, я думаю, будь я натуралом именно она бы заставила меня сменить лигу.        — О, Дженнифер, ты как всегда безумно прекрасна, — восклицает мистер Обернетти, стоит моей леди показаться из машины. Она касается губами воздуха у его щеки, позволяя старику проделать такой же маневр. — Джером, как я рад вас видеть. Пройдемте в дом, тебе, мой мальчик, следует переодеться — играть в гольф в деловом костюме совершенно не удобно. Бери пример со своей дамы, ты только глянь как она прекрасна.        Старик еще долго заливается соловьем, восхваляя не нуждающуюся в этом Дженнифер.        — Аарон, дорогой мой, — Обернетти подзывает к себе того самого банкира, на которого я положил глаз еще месяц назад, — позвольте представить вам, миссис Дженнифер Филлипс, — я подхожу к жене со спины, но мое внимание адресовано совершенно не ей, — с ее супругом Джеромом, я полагаю, вы уже знакомы?        Конечно, ведь именно в твоем гольф-клубе мы впервые играли с ним в покер. Аарон кивает мне, после чего переводит глаза на мою жену, в лучших традициях припадая губами к ее руке. Меня смущает его взгляд, что не отрывается от глаз Дженнифер. Можешь идти лесом, Джером, он натурал всех натуралов, говорит мне внутренний голос и интерес к этому парню, если не исчезает бесследно, то явно уменьшается.        Игра начинается размеренно, Обернетти как обычно засыпает окружающих своими историями, связанными с клубом, временами разбавляя их более светскими сплетнями. По мере игры к нам присоединяется Джек, являющийся одним из совета попечителей обеих больниц Лесли. Чуть дальше на поле я замечаю его жену, подошедшую к Джен. Я не могу сдержать улыбки, ведь знаю, как сильно Дженнифер ненавидит ее общество, особенно тет-а-тет.        — Джером, ты как обычно прекрасно играешь, — восклицает Обернетти, стоит нам подъехать ближе к лунке, — а скажи мне, неужели мисс Джексон не присоединится к нам сегодня?        Я, стараясь правильно рассчитать силу удара, отвечать не спешу, и, лишь загнав мячик в лунку, поворачиваюсь к нему с победной улыбкой.        — Я снова победил, — закинув клюшку на плечо, я получаю стакан чая со льдом от Дженифер. — Мы встречались с Лесли вчера, это было до того, как ты отправил приглашение, но я думаю у нее нашлись важные дела в больнице.        — Лесли такая молодец, — встрял Джек, — она смогла найти нам спонсоров и добиться обновления двух кабинетов!        По лицу мистера Обернетти я понимаю, что он весьма огорчен ее отсутствием, и уж тем более не хотел слушать про больничные дела. Но когда его лицо приобретает вопросительное выражение, мне приходится обернуться, чтобы посмотреть себе за спину.        У обочины остановился полицейский автомобиль, и две маленькие фигуры направились прямиком к нам. Дженнифер забрала у меня стакан, который я сжал небезопасно сильно.        — Продолжайте игру, господа, я скоро вернусь, — каркнул Обернетти, направляясь навстречу полиции.        Играть, однако, уже не хотелось никому. Джек бесцеремонно достал из кармана портсигар, тут же раскуривая толстую сигару.        — Будешь?        — Нет, я бросил, — единственным моим желанием сейчас было — узнать, о чем там говорят копы и от чего старик Обернетти так театрально хватается за голову.        По спине предательски побежали мурашки. Стоило взять телефон с собой, а не оставлять его в доме.        — Я думаю, они захотят поговорить с каждым из нас, — услышал я за своей спиной голос Аарона.        Его слова оказались правдой, когда Обернетти вернулся, следовавшие за ним полицейские, отвели в сторону Джека.        — Что случилось? — бросилась к старику Дженнифер, на его немую просьбу подать воды. Тот, как назло пил медленно и прерывисто, а столкнувшись со мной взглядом, старался как можно скорее перевести его.        — У меня что-то сердце шалит, — выдохнул наконец он, не без помощи Аарона поднимаясь на ноги. — Я буду ждать вас в доме, господа.        С этими словами он усадил свою задницу в гольф-кар, махнув рукой своему охраннику. Сукин сын!        — Мистер Филлипс, — обратился ко мне полицейский, когда очередь дошла до меня, — где вы были вчера с семи вечера до часа ночи?        — Вчера весь день я был в клубе. В семь я встретился со своей подругой, она пробыла со мной до начала девятого. Закончил где-то часов в десять и отправился домой, — я держал руки в карманах, сжимая кулаки. — А к чему этот вопрос, офицер?        — Во сколько вы были дома?        — Что? Ну дорога от клуба до дома занимает обычно где-то полчаса, значит, в половине одиннадцатого я уже вернулся. К чему все это?        — Кто может подтвердить ваши слова?        — Джо, — я указал на огромного охранника, стоящего возле Дженнифер, — он был со мной весь день, а после именно он отвез меня домой. И моя супруга, — я снова махнул рукой в их сторону, — хотя нет. Ее вчера не было дома в это время. Она вернулась где-то через час после меня. У ее подруги сейчас сложная ситуация с мужем, ездила поддержать, — это я выяснил сегодня в машине, когда Дженнифер неожиданно для нас обоих разоткровенничалась. Зная правила, я полностью уверен, что Джен скажет полиции тоже самое. — Вы можете уже наконец объяснить мне в чем дело?        Полицейский раскрыл тонкую желтую папку, к первому листу были прикреплены фотографии. С пяти штук фото, снятых с разного ракурса, на меня смотрела Лесли. Она сидела за рулем автомобиля, ее голова была запрокинута назад, а во лбу была точно такая же дырка от пули, как у Дэвида, которую посредством кремации мы с Джо утаили от родных.        Мурашки снова побежали по моей спине. Только теперь они были не предвестниками плохих новостей.        — Лес… Лесли, — я сжал фотографию.        — С ней вы находились вчера с семи до половины девятого?        — Да. Мы часто встречались с ней… Дружили мы, — я понимаю к чему они клонят. Только дурак не понял бы. Но я не делал этого! И если раньше я просто хотел найти этого урода, то теперь я хочу уничтожить того, кто так поступил с Лесли!        — Спасибо, мистер Филлипс, мы свяжемся с вами, если у нас возникнут еще вопросы.        — Очень на это надеюсь, — сквозь зубы бросаю я, ощущая, что слишком сильно сжал в кармане кулак, ногтями пробив собственную кожу.        Мы вместе с Джеком оставались на поле все время, что полицейские методично одного за другим опрашивали оставшихся присутствующих людей. Только после того, как к нам вернулась Дженнифер, мы поспешили сесть по гольф-карам. Рука Дженнифер нежно гладила меня по плечу всю дорогу, что не могло скрыться от Джека или Аарона.        — Даже несмотря на то, что я тебя не люблю, я поддержу тебя, — шепнула она мне, стоило нам припарковаться у дома.        — Я знаю, потому что именно для этого ты мне и нужна, — не притворяясь благодарным мужем ответил я.        Допрос слишком затянулся, это мы поняли, когда в столовой уже был накрыт ужин, а владелец дома, по привычке восседавший во главе, пригласил нас к столу.        Произошедшее заставило нас есть в полной тишине. Но сейчас даже стука столового серебра о тарелки не на шутку напрягал меня.        — После сегодняшнего мне, прямо сказать, становится страшно за свою жизнь, — в шуточной форме начал Обернетти. — Как думаешь, Джером, у твоего охранника не может быть брата-близнеца?        — Почему именно у моего, Ник? — я обращаюсь к нему по имени, только когда зол до жопы, и ему это прекрасно известно. Атмосфера от этого ничуть не разряжается. Я поднимаю глаза на хозяина дома. — Что же ты замолчал, Ник? Чем именно мой охранник так привлек тебя? Думаешь, он отлично дерется? Думаешь, у него есть разрешение на ношение оружия? Или ты и так это прекрасно знаешь, а, Ник?        — Милый, — Дженнифер кладет руку на мою, заглядывая в глаза, — мистер Обернетти просто напуган не меньше нашего.        Я перевожу взгляд, делая глубокий вдох.        — Ты как всегда права, любовь моя. Прошу прощения.        Эта небольшая перепалка не придала нашему ужину большей раскрепощенности, и все продолжили смиренно жевать свиные отбивные. Зазвонивший в кармане Аарона телефон, заставил вздрогнуть каждого, как будто над всеми нами нависла неизбежная смерть. Аарон, извинившись, покинул столовую.        — Знаете, что кажется мне странным, — вновь начал Обернетти и, не услышав противоречий, продолжил, — так это то, что последним с кем встречались перед смертью и Винсент, и Лесли был ты, Джером.        — Это и правда странно, — кивнул Джек, сидящий напротив меня, наконец переставая кромсать картофельную запеканку.        — По-вашему, господа, странно, что у меня есть друзья? — я держу себя в руках из последних сил, чтобы не бросить в него ножом для масла.        — Друзья, — жена Джека усмехается в свой стакан апельсинового фреша, но под взглядом супруга тут же замолкает.        — Мне жаль, миссис Никсон, если вам незнакомо это слово, — выпаливает Дженнифер, поднявшись на ноги и бросив на стул салфетку, она вылетает из столовой.        — Я думаю, можно смело считать этот ужин испорченным, — выдыхает Обернетти, пальцами подзывая горничную. — Право слово, Джером, я не хотел тебя обидеть. Пойми и меня, чем старше ты становишься, тем меньше можешь удержать за зубами.        — Все в порядке, Ник, — я откладываю приборы и жадно припадаю к предоставленному мне рому.        Выпив несколько стаканов, я наконец расслабляюсь и теперь меньше похожу на разъяренного медведя. Мысли о Лесли сводят меня с ума, и только далекие от этой темы разговоры, что ведут со мной Ник и Джек, не дают мозгу спалить самого себя.        Спуститься по лестнице мне помогает Джо, поддерживая за руку. Вечерняя прохлада пригорода забирается мне за шиворот в тщетных попытках отрезвить меня. Джен появляется в дверях, поспешно заправляя край рубашки за пояс джинс, но забыв снова застегнуть две верхние пуговицы. Ее идеальный еще недавно хвост пошел петухами на затылке, а губы, всегда накрашенные красным, теперь были такого оттенка без посторонней помощи.        — Хоть кому-то сегодня повезло, да? — усмехаюсь я, прислоняясь лбом к стеклу, когда машина наконец трогается с места.       POV Питер        Мистер Филлипс четко дал понять, что хочет видеть от меня справку о здоровье. Я бы тоже хотел взглянуть на таковую, и только поэтому без раздумий соглашаюсь посетить его личного врача. Доктор Брайт оказывается высоким, худощавым очкариком, с ходу заставляя меня пописать в баночку, даже толком не поздоровавшись.        Остаток дня меня таскают из кабинета в кабинет, сядь, ляг, разденься, оденься, топни и прихлопни. Чувствую себя клоуном, судьбу которого решают клоуны постарше. Мне предлагают вернуться домой и дожидаться результатов в неведении, эту идея мы с доктором быстро отметаем, и я остаюсь в свободной палате, развалившись на больничной койке, смотреть сериал.        Время на часах неумолимо приближается к двенадцати, а от моего врача ни слуху, ни духу. Значит ли это, что он таки что-то нашел, или же просто анализы всегда так долго готовятся? С этими мыслями я и засыпаю, зажимая между ног больничное одеяло.        Утром меня приводит в чувство появление доктора Брайта, в чьих руках целая кипа бумажек.        — У вас недостаточный уровень гемоглобина в крови, но это не смертельно. Я назначу вам препараты и распишу рекомендации. В остальном отклонений от нормы у вас нет.        — А, этоооо, нуууу, — я мнусь, потому что боюсь услышать нечто, что мне явно не понравится.        — Никаких образований или кист так же нет.        — Венерологические? — я наконец беру себя в руки.        — Отрицательно на хламидиоз, гепатит, сифилис, гонорею и ВИЧ.        Из моей груди вырывается вздох облегчения, и я, благодарно пожав доктору руку, спешу свинтить оттуда. Останавливает меня лишь доктор Брайт, напоминающий мне, что на сестринском посту я могу забрать назначенное мне лечение.        Низкий гемоглобин. Я не ебу в душе, что это может значить и к чему привести, поэтому все-таки забираю листок с рекомендациями, а также спускаюсь в больничную аптеку, получить лекарства по рецепту.        Узнать о том, что с твоим организмом все более чем в порядке, оказывается очень полезно непосредственно для душевного здоровья. Да я таких хороших новостей не получал со времен школы, когда местный стоматолог сказал, что выпавший у меня зуб оказался молочным.        Надо себя порадовать, решаю я, направляясь в салон красоты. А что в этом такого? Вполне возможно, что я больше никогда не смогу себе этого позволить, поэтому следует воплотить в жизнь давнюю мечту, позволив трем, а то и четырем мастерам колдовать надо мной полдня.        Кайф! Какой же кайф оказаться в руках профессионалов, что в десять рук творят над тобой волшебство. Я решил не экономить на себе хотя бы сегодня и заказал комплексное обслуживание. Две шустрые девушки тут же усадили меня в кресло, располагаясь по разные стороны от меня, принявшись приводить в порядок мои руки. Никогда бы не подумал, что в мужских прайсах тоже есть маникюр. А вот когда еще две взялись за мои ноги, угрожающе размахивая чем-то напоминающим наждачную бумагу, я и вовсе поплыл. Самым приятным стало конечно уход за кожей лица. Меня обтирали разными ватками, массировали шею, втирая крем, накладывали маски, и массировали мне голову. Массировали голову! Я думал потеряю сознание, не иначе. Неожиданной и довольно неприятной процедурой стало для меня лишение меня «ненужных» волосяных покровов. В мой нос засунули нечто теплое, а когда оно застыло, дернули с такой силой, что я боялся, как бы оттуда следом не выплыл мозг. То же было проделано и с моими ушами, заставив меня пообещать самому себе, оговаривать пункт таких услуг заранее.        Впервые в жизни я с такой легкостью прощался с деньгами. Легко это делать, зная, что они совсем скоро ко мне вернутся наверняка.        Вернувшись домой, я абсолютно точно решил, что будет кощунством мне такому красивому не переехать в район получше. Как минимум красивых тут не жалуют. У дома припаркован автомобиль, а около автомобиля маячит до боли знакомая гора мышц. Собираюсь с мыслями и подхожу ближе.        — Ты Питер? — интересно, он задавал этот вопрос каждому, кто подходил к дому, или он все-таки запомнил меня?        — К сожалению, — выдыхаю я.        Он открывает дверь пассажирского сиденья, считая абсолютно лишним пояснять мне причины. С какой-то стороны я его понимаю. Я бы тоже вряд ли стал лишний раз молоть языком с новой игрушкой босса.        — Уже слишком поздно, — чисто для проверки реакции мямлю я.        — Мистер Филлипс очень настаивал, — появившаяся на его лице улыбка меня очень сильно напрягла.        Дом мистера Филлипса словно вырезали из дорогущего журнала и впихнули на свободное место. Я смотрел на него открыв рот в самом что ни на есть прямом смысле, и пусть солнце уже давно зашло, я смог разглядеть окна вместо стены на втором этаже.        Надо было надавить на него и выбить все-таки трешку, думаю я, нажимая на дверной звонок.        Дверь мне открывает сам мистер Филлипс. На его тело небрежно накинут голубой халат, совершенно не закрывающий красивенную татуировку огненного феникса на груди с левой стороны.        — У нас был уговор, — да он пьян! Языком чуть ворочает!        — Да, и именно поэтому я… — договорить мне не дают, силой втаскивая в дом. Я ощущаю привкус спиртного, когда меня насильно целуют. Наверное, мне не стоит отвечать на этот поцелуй, давая тем самым надежду, что мои принципы сегодня пошатнутся. Но когда я поступал по-умному?        Мистер Филлипс, являясь больше чем на голову выше меня, и уж точно крепче, с легкостью поднимает меня над полом, и мне ничего не остается, как обхватить его талию ногами. Запуская пальцы в его короткие волосы, я жадно хватаю его поцелуи. Мне давно не приходилось целовать кого-то не ниже пояса. Я уже и забыл, каково это, когда твои губы терзают, когда чужой язык оказывается у тебя во рту.        Я ощущаю, как мы натыкаемся на препятствие. Мистер Филлипс наконец опускает меня на пол, и заглянув ему за спину я понимаю, что он упирается спиной в барную стойку. У него даже дома есть барная стойка!        — Сделай это, — он отодвигает край халата, обнажая бедро, — пока я не забыл о твоем условии и не трахнул тебя прямо здесь.        Стоит отдать ему должное — с ним приятно иметь дело. Я тут же опускаюсь на колени, как можно быстрее стягивая белые боксеры. Меня совершенно не удивляет, что даже нижнее белье у него дизайнерское. Не успеваю я и коснуться языком головки, как в мои волосы вплетаются его пальцы. Я инстинктивно жмурюсь, думая, что сейчас произойдет то же, что происходит обычно — меня силой заставят взять до конца, заставляя задыхаться. Но его пальцы лишь проходятся по коже головы, не позволяя себе большего. Я забираю головку члена в рот, сильно сжимаю губы и опускаю голову. Когда чувствую, что головка упирается у меня в горле, сжимаю пальцами его мошонку, быстро выпуская член изо рта с хлюпающим звуком. Рукой размазываю свою слюну и снова беру член в рот.        У меня было очень много возможностей научиться делать минет. И я ни одной из них не побрезговал. Мистер Филлипс откидывается назад, совершенно не заботясь о том, чтобы сдержать хоть один стон. И это является самым большим комплиментом в моем ремесле. Многие зажимают себе рот, хотя даже так мне удается услышать, насколько я хорош, другие кусают кулак, и тогда стон удовольствия смешивается со стоном боли. Мистер Филлипс же отлично понимает, что я добьюсь желаемого вне зависимости от того, будет он молча сопротивляться своему организму, или же позволит мне гордиться собой.        Я снова и снова ласкаю его, делаю все то же, что делал бы с любым другим клиентом, в который раз почти до боли проходясь пирсингом по раскрасневшейся головке. Но член мистера Филлипса так и стоит в моей руке.        — Да что с тобой такое? — решив взять небольшую передышку, спрашиваю я.        — Я очень люблю устриц в винном соусе, — дрожащим голосом выдыхает он.        — Надеюсь, ананасовый сок тебе тоже придется по вкусу, — усмехаюсь я, улучив момент, когда тело мистера перестанет дрожать, возвращаясь к начатому.        — Всему свое время, — громче обычного стонет тот, уже почти ложась лопатками на стойку.        За всеми этими приятными моему слуху звуками я и не замечаю стука каблуков по лестнице. Лишь когда он становится более отчетливым и к нему примешивается женский голос, я понимаю, что, возможно, нам следовало бы уединиться перед тем как приступить.        — Послушай меня, Милли! Какая половая разница, что он спит со своей секретаршей? Разве секретаршу он возит трижды в год отдыхать? Секретарше он подарил Мазерати на годовщину свадьбы? Нет! Это ты теперь ездишь на нем, и если включишь свою тупую головушку, то и дальше будешь ездить, даже не зная о существовании слова работа! Я права, Джером?        Останавливаться я не собирался с самого начала, особенно если учесть, что меня это мало касается. Я лишь внимательно слушал возмущенную женщину, которая на мой взгляд говорила вполне очевидные вещи, так что я даже пару раз кивнул.        — Конечно права, дорогая, — вот зря он рот открыл, пока я так не кстати сжал его яйца в руке — ответ просто песней вырвался из него, заставляя неизвестную мне женщину заглянуть по другую сторону барной стойки. Мне помахать ей рукой, или все же не стоит?        Однако реакция была совершенно мне не понятной — она лишь опустила уголки губ, не придавая мне, в прямом смысле присосавшемуся к члену мистера Филлипса, никакого внимания, словно говоря «ну и ладно», и прошла дальше в гостиную, устраиваясь на диване.        Я очень четко слышал ее продолжившийся как ни в чем не бывало диалог, так как диван оказался не так далеко, как мне бы того хотелось.        — У тебя очень красивая сестра, мистер Филлипс, — я снова опустил голову, забирая как можно глубже, и тут же чуть не поперхнулся, услышав ответ.        — Я его жена, мальчик.