The Boy the World Forgot

Томми работал, казалось, уже несколько лет. Его руки были покрыты волдырями, завернуты в слои грубой ткани, чтобы кровь не пачкала рукоять кирки. Он прорыл туннель в земле, продолжая копать все ниже и ниже, пока случайно не провалился в пещеру. Паук, сидевший там, успел укусить его до того, как встретился с лезвием меча. И рана, которая теперь красовалась у Томми на плече, определенно не способствовала его продуктивности. Но он не сдавался. Последнее, что он собирался сделать – это сдаться. Особенно пока у него нет безопасного места для всех. А снаружи становилось все хуже и хуже с каждым днем. Новая тьма охладила землю. Ночи длились гораздо дольше, чем раньше. Эта нелепая завеса красного тумана, казалось, заволакивала все небо даже днем, и температура неуклонно падала. Теперь ему приходилось время от времени подходить к костру, чтобы вернуть чувствительность онемевшим рукам. Монстры, которые раньше были всего лишь раздражающей неприятностью, сейчас стали сильнее. Их глаза были яркими, как и жажда крови. Тусклое, спрятанное за туманом солнце, казалось, больше не причиняло им вреда – хотя их кожа и продолжала гореть в особенно ясные дни, они больше не боялись покидать безопасную тень. В первую ночь Томми убедился, что все, кто спал неподалеку, надежно укрыты в домах, чтобы бродячие зомби не смогли их найти, и… ну. Он не хотел думать о том, что стало с теми, кто уснул в слишком открытом месте. После двух дней работы и двух бессонных ночей – что если он тоже не сможет проснуться? – измученный мальчик сделал себе временное укрытие в найденной им пещере. В углу был журчащий источник, дающий свежую воду. Томми искренне надеялся, что хотя бы вода не была заражена вездесущей красной заразой, но все равно прокипятил ее как минимум два раза, прежде чем пить. Конечно, пещера не сможет считаться безопасным местом достаточно долго. Лозы постоянно оплетали вход, и Томми поймал себя на том, что срезает их каждый день, чтобы не дать им забраться внутрь. Он соорудил крепкую деревянную дверь, чтобы это предотвратить, залатал дыры в полу досками и перекрыл естественные коридоры, которые уходили глубже в землю. Он обустроил для себя жилище в небольшой каменной комнате, развел в углу костер и озаботился созданием дымоотвода. Он взял все постельные принадлежности, которые смог найти в пустых домах и сделал импровизированные кровати для тех, кого он собирался сюда перенести. На третий день Томми покинул пещеру, чтобы начать спасать людей. Это был утомительный, трудный процесс. Он должен был тщательно планировать свои маршруты, чтобы не попадаться на глаза монстрам, а затем придумать способ транспортировки людей, которые чаще всего были слишком тяжелыми, чтобы он мог утащить их на себе – особенно с учетом того, что ему приходилось на ходу заниматься расчисткой дороги от лоз, которые росли с неумолимой скоростью. В конце концов, Томми не был особо выдающимся. Он не был массивным зверем, как Техно. Он не был опытным воином как Дрим. Он не был гибридом, как Ранбу или Фил. Он бы самым обычным человеком и он провел три дня без сна на диете из черствого хлеба и сушеного мяса. Некоторых, из тех, кто находился близко к пещере, он смог перенести самостоятельно. Он закидывал их руки себе на плечи и шел, сгорбившись, шаркая ногами и крепко сжимая их запястья. Других он загружал в тачку, подсовывая им под шею подушку и свесив их ноги через край. Все это время он снова и снова прополаскивал ткань у своего лица (и у лица своих пассажиров). Этот метод давно перестал быть эффективным, но Томми продолжал делать это скорее из принципа. Это дарило ему хоть какое-то успокоение. Стало легче, когда он спас Сэма. Надзиратель был пятым человеком, которого он притащил в свое убежище, и после нескольких часов мучений и трудного путешествия на тачке, этот здоровяк, наконец-то удобно устроился в импровизированном гнезде из подушек одеял. Томми накрыл его пледом, и только потом обратил внимание на респиратор, имитирующий морду крипера, который всегда был у Сэма на лице. Он никогда не видел надзирателя без него. Казалось неправильным даже думать о том, чтобы снять его – респиратор и очки были такой же частью его личности, как маска для Дрима или шляпа для Фила. И когда его спрашивали, Сэм всегда отвечал одинаково: «Я не люблю об этом говорить». Что, конечно же, не успокоило любопытство Томми в свое время, но мужчина так и не раскололся. Пальцы Томми немного подрагивают, когда он тянет руки к респиратору и прикусывает язык, чтобы отвлечься. – Извини, чувак. Сейчас мне это нужнее, чем тебе, – пробормотал он спящему мужчине и вздрогнул, когда пряжки на его затылке щелкнули, немного растрепав зеленые волосы. – И я все равно не могу позволить тебе умереть с голоду. Он не знал точно, чего ожидал. Томми сморщил нос, глядя на теперь открытое лицо Сэма, и прижал респиратор к груди. За ним скрывалась рана, с которой мальчик был слишком хорошо знаком. Точно такая же, как ожоги, которые покрывали лицо Туббо, нижняя часть лица Сэма была усеяна пятнистыми рубцами сросшейся после взрыва кожи. Однако, в отличие от Туббо, его нижняя челюсть, казалось, приняла на себя основной удар. С правой стороны его губы были разорваны, десны и зубы обнажены. Маленькие рубцы были разбросаны по остальной части лица, видимо, как последствия от разлетевшихся осколков. Можно назвать чудом то, что оба его глаза уцелели после такого. Томми подавил желание вернуть маску на место, желчь клокотала у него в горле. Это было не из-за шрамов и даже не из-за идеи о том, что он, наконец, смог удовлетворить свое любопытство. Нет, это было чувство вины. Сэм теперь был под его защитой (несмотря на всю иронию этой ситуации), и если – точнее, когда – он проснется, возненавидит ли он его за это? В конце концов, он явно дал понять раньше, что не хотел бы, чтобы кто-нибудь знал, что скрывается за его респиратором, и Томми только что просто снял его. Имело ли значение, что подумает Сэм, если это означало, что он сможет спасти остальных? Он не стал надевать его обратно, только отвел взгляд от человека со шрамом, приложил респиратор к своему лицу и затянул его ремнями, убедившись, что он прилегает достаточно плотно. Это казалось чужеродным. Слишком большим и громоздким, как будто Томми был маленьким ребенком, пытающимся надеть обувь своего отца. Томми опустил очки на глаза и тоже затянул их. – Еще раз извини, – выдохнул он Сэму, натягивая на его лицо тканевую маску в качестве временной замены. Это не слишком помогло скрыть верхнюю часть его лица, но все же это все, что Томми мог сейчас предложить. ------ Шел седьмой день. Томми научился спать по два часа и просыпаться либо из-за страха слишком глубоко заснуть, либо из-за страха того, что он не сможет проснуться. Это так же помогало ему быть более продуктивным – так у него было больше времени на дела, даже если порой глаза начинали слипаться от усталости. Но, наверное, оно того стоило. Дополнительное время означало, что у него было больше возможностей. Он мог учиться, строить и искать. Он совершил налет на больницу и унес с собой капельницы и трубки для кормления, а так же несколько книг по интересовавшим его вопросам – самым главным для него было сейчас не дать никому умереть от голода. Он спас еще несколько человек, но этого было недостаточно. Этого никогда не будет достаточно. В глубине души он знал, что для некоторых уже слишком поздно, а территории, которые покрывали лозы, становились слишком большими, чтобы он мог справиться с этим в одиночку. В некоторые дома к этому моменту невозможно было даже попасть. Некоторые люди были слишком большими или тяжелыми, чтобы он мог переместить их, как бы ни старался. Несколько домов обрушились под тяжестью красных лоз. Паффи была в одном из таких домов – Томми пришлось рыться в отломках, чтобы найти ее, а затем вправить на место ее вывихнутую ногу, прежде чем, наконец, дотащить ее до лодки, которая могла бы увезти их из Сноучестера. К счастью, к тому времени как Паффи была доставлена в убежище, Томми уже привык к процессу установки трубки для кормления и капельницы. Это все еще было неудобно и противно, но он изо всех сил старался не дать рукам дрожать и заставлял себя делать это со всеми, кто попадал в его пещеру. Друг или враг, знакомый или незнакомец… Мальчик был полон решимости избежать смерти как можно большего количества людей. ----- – Привет, Туббо. Ты меня слышишь? – Томми сгорбился над кроватью лучшего друга, маска болталась у него на шее, а очки были закреплены на лбу. – Прошло… девять дней. Или около того. Сегодня я собираюсь в дом Техно. У меня остается надежда, что они с Филом живут достаточно далеко, чтобы… ну, может быть, эта тварь до них еще не добралась. Даже если Техно все еще меня ненавидит, я надеюсь, что они смогу помочь хоть чем-то. – Он знал, что это ложь. Он уткнулся лбом в руку Туббо, пытаясь подавить судорожный вдох, а затем потянулся, чтобы убрать волосы, упавшие на глаза друга. – В целом у меня все хорошо. Я сделал небольшую ферму в соседнем помещении, так что скоро у нас будет постоянный запас картофеля. Кстати, Майкл тоже в порядке, так что можешь не беспокоиться. Я за ним присматриваю. Он не был уверен, почему продолжал разговаривать со своим другом. Это была пустая замена настоящему диалогу, и каждый раз ему становилось только хуже, когда он не получал ответа. Но молчание тоже казалось неправильным. И если была хотя бы маленькая вероятность, что Туббо мог его слышать… значит, он продолжит говорить. В какой бы ловушке не оказался разум Туббо, там, наверное, было еще хуже, чем здесь. Если это вообще было возможно. – Мне нужно идти, большой человек. Там становится все холоднее. Мальчик вышел на улицу. Он был похож на лоскутное одеяло, собранное из чужих воспоминаний. Респиратор Сэма и его очки. Пальто, украденное у кого-то из жителей Сноучестера, которое могло бы защитить его от холода. Топор Мира, подарок словно из другой жизни, висел у него за спиной. Накидка Уилбура, наброшенная на плечи, которую он позаимствовал у Ники. Это был дополнительный слой, который он обычно использовал, чтобы согреть человека, которого приходилось переносить в убежище. Снег, пепел и красные лозы хрустели под ногами, когда он брел к океану, который мог бы привести его к дому Техно. Он уже давно перестал надеяться на путешествия через преисподнюю – порталы были уничтожены и начали разрушаться, а другое измерение даже до всей этой катастрофы нельзя было назвать безопасным. Сейчас же лозы проникли даже туда, хотя, похоже, и не оказали настолько же разрушительного эффекта как в Верхнем мире. Томми просто не хотел рисковать лишний раз, к тому же, у него были довольно напряженные отношения с лавой. Монстры наводнили землю, зомби бесцельно ковыляли под затененным солнцем, а криперы бродили взад вперед в поисках жертв. Он осторожно избегал их, низко пригибаясь к земле и перерезая лианы только в том случае, если они полностью преграждали ему путь. Он без проблем добрался до побережья и столкнул на воду лодку, прибитую неподалеку, затем запрыгнул в нее и начал грести решительными тяжелыми толчками, пытаясь бороться с беспокойными набегающими на берег, волнами. Было чертовски холодно. Томми дрожал, даже несмотря на шерстяное пальто, а металлический респиратор быстро остыл и неприятно обжигал кожу. Он подумал о том, чтобы стянуть его и зарыться носом в старую накидку Уилбура, но быстро откинул эту идею, понимая, что путешествие станет только сложнее, если он не сможет нормально дышать. Его ноги скользили по скрытому под снегом льду, покрытые тонкой коркой сугробы, сильно замедляли путь. – Почему ты, придурок, вообще… поселился здесь… – Проворчал он в никуда, словно Техно слышал его и мог дать ответ. Наконец он взобрался на вершину холма, прищурился сквозь запотевшие очки, для того чтобы рассмотреть окрестности. Небольшое скопление монстров бродило неподалеку. Красные лозы здесь были тоньше, но их едва ли можно было назвать маленькими или редкими. И там, в центре снежного поля, стоял знакомый дом. Из трубы не шел дым. Не очень хороший знак. Томми вспомнил время, проведенное здесь – Техно всегда был невероятно осторожен и внимательно следил за тем, чтобы поддерживать огонь в печи и не давать дому остыть. Это означало, что он ушел – или спал – как минимум день. – По крайней мере, это означает, что он не сможет накричать на меня за то, что я пришел, - прошептал Томми в жалкой попытке ободрить себя. Он соскользнул с заснеженного холма и, с трудом передвигая ноги, продираясь сквозь снег, направился к дому. Было до ужаса тихо, но при этом недостаточно. Томми навострил уши, волосы на затылке встали дыбом. Он на мгновение остановился, когда посторонний звук ворвался в его сознание. Еще одна пара ног хрустела по снегу, но остановилась почти сразу после того, как это сделал он сам. Томми застыл, не в силах обернуться. То, что следовало за ним, не было ни зомби, ни крипером, и это вряд ли было обычное животное. Это был человек. Что, в данный обстоятельствах, наверное, должно было бы обрадовать, но только не в том случае, когда этот человек преследовал тебя, как гребанный сталкер. Рука Томми соскользнула к рукояти меча на бедре, пальцы сжали ее в напряжении. Сейчас было очень рискованно тянуться за топором. Томми медленно шагнул вперед. Кто-то позади него повторил это движение. – Кто там? Назовись. – Резко потребовал он, развернувшись, и выставил перед собой меч, только для того, чтобы его глаза встретились со знакомой желтой тенью. – Уилл… Гостбур! Не смей, блять, подкрадываться ко мне, где ты был… – Томми сжал челюсть, когда его глаза обратились к лицу призрака. – Ты не Гостбур… – Он сделал несколько неуклюжих шагов назад, не сводя глаз с… существа… которое было до ужаса похоже на дружелюбного призрака. Облик его брата был искажен, хоть и узнаваем. Серая кожа, растрепанные волосы, шапочка. Этот желтый свитер. Красные глаза. Его лицо было невероятно, ужасающе пустым. У него на руку был намотан синий поводок, ни к чему не привязанный, оборванный на конце и пропитанный кровью. Рукава его свитера были окрашены в тот же темно-красный цвет, и он оставлял за собой красные следы на снегу. И самое жутко, что он был совершенно безмолвен. – … Чего ты хочешь? – Томми предупреждающе понизил голос и поднял свой меч, направив острие на колеблющуюся перед ним фигуру. – Почему ты преследуешь меня? Призрак молчал. Он сделал шаг вперед, острие меча вошло в его полупрозрачное горло. Он, казалось, даже не заметил этого, замирая на расстоянии вытянутой руки от Томми. И потом он… улыбнулся. Глаза Томми оценивающе заскользили по призрачному телу. Никакого оружия, по крайней мере, видимого. Он выглядит в точности как Гостбур, но был искажен. Испорчен, как и монстры, которые сейчас бродили по земле. Красный капал с его рук. Красный пачкал его кожу. Красный светился в его глазах. Красный виднелся на его зубах, которые казались немного более острыми, чем обычно. Мальчик моргнул, и призрак исчез. – Какого хрена? – крикнул Томми, прежде чем спохватился и прикусил язык, оглядываясь по сторонам. Он взмахнул мечом, надеясь оттолкнуть то, что подкрадывалось к нему краем лезвия. Ничего не произошло. Видение Гостбура исчезло, словно его и не было. И, наверное, только благодаря удаче, ни один из монстров, бродящих по близости, казалось, не обратил внимания на одинокого мальчика, замершего в снегу. Пока что. – Какого хрена, - повторил он, на этот раз тише, стараясь игнорировать дрожь в голосе и слезы, обжигающие глаза.– Куда ты делся, ублюдок… Единственным ответом был вой ветра, который врезался в его грудь, словно замораживая сердце до онемения. Боже, у него галлюцинации. Не так ли? То, что он только что увидел не может быть правдой. На снегу не было никаких следов. Никаких признаков того, что за ним вообще кто-то следовал. Вот, что происходит, когда ты спишь по два часа в день. На самом деле ничего не было. Верно? Верно. Вовсе нет, ядовито прошипел в ответ его разум. Томми не мог избавиться от неприятного покалывания в затылке. Эхо шепота в его ушах, который он, казалось, никогда не мог ни осознать, ни понять. Он медленно повернулся, бросив короткий настороженный взгляд через плечо, прежде чем сделать еще один нерешительный шаг в сторону дома. Затем еще один. И еще. И еще. Пока, наконец, он не перешел на бег, забыв об осторожности и безопасности. Все, о чем он мог думать, это тяжелая деревянная дверь, которую он видел перед собой, и безопасное пространство дома Техно за ней. Снег попадал в его ботинки, забивался в очки, забирался под пальто. Он не мог разжать пальцев, чтобы выпустить меч и рук. Его нога зацепилась за лозу, скрытую снегом. Грудь отозвалась ноющей болью, когда он упал на снег, ударившись обо что-то более твердое, спрятанное под его поверхностью. Зубы клацнули друг о друга, когда подбородок ударился о землю, респиратор неприятно врезался в переносицу. Меч упал рядом, увязнув в снегу. Томми застонал, упершись руками в землю и приподнявшись. Он сжал пальцы, пытаясь удержать равновесие, и втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы, ощутив острый укол боли. У него болела правая лодыжка. Очень сильно. Почему он вообще начал бежать? Это была чертовски глупая идея. Он несколько раз спотыкался, пока добирался сюда, даже когда шел шагом. Томми поднял голову, снова оглядываясь по сторонам, паника, которая навалилась на него раньше, испарилась, сменившись раздражением и болью. – Гребаный… идиот, - тихо прорычал он, стиснув зубы, чтобы подавить жалобный всхлип. Несколько зомби, наконец, обратили на него внимание и ковыляли на своих разлагающихся ногах, хватаясь за воздух перед собой своими узловатыми руками. Томми знал, что в его состоянии драка будет тяжелым испытанием, поэтому с трудом поднялся на ноги. Он вскрикнул и снова чуть не упал, когда попытался перенести вес на правую ногу. Это было похоже не миллион игл одновременно впивающихся под кожу, сопровождаемых ванной из лавы. Но у него не было времени ни захныкать, ни заплакать, ни снова упасть. Зомби приближались. Томми хромал, сморщившись от боли и волоча за собой свою бесполезную, обмякшую ногу. На ходу он подхватил рукоять меча, выдернув его из плена лоз. По снегу заструилась красная жидкость. Он был все ближе. Так… так близко. Дом был в пределах досягаемости, ступеньки были всего в метре и он почти дотянулся до лестничных перил. Внезапно какая-то тяжесть обрушилась на него со спины. Томми взвыл от страха, когда перевернулся, ударившись о стену позади себя. Лицо мертвеца нависло над ним, оскалив гниющие зубы. Его окровавленные и поломанные ногти с лязгом вцепились в металл респиратора, Томми взмахнул мечом. Острие погрузилось в ткань, затем в мягкую податливую плоть, а затем заскребло по костям. – Сходи, блять, к дантисту! – Заорал Томми в ответ на булькающий визг, который вырвался из гниющего горла. Он оттолкнул от себя обмякшее тело, немного отшатнувшись, когда почерневшая кровь, хлынувшая из раны, попала ему на очки. Второй зомби тут же набросился, воспользовавшись короткой заминкой, первый продолжал корчиться на снегу, вцепившись руками ему в ноги. Острые ногти впились ему в плечо, пробив шерстяную подкладку пальто и вонзившись в кожу. Его зубы щелкнули совсем рядом с ухом – Томми взвизгнул, ударив тварь в челюсть кулаком. Мертвец споткнулся о раскинувшееся на земле, истекающее кровью тело первого. Томми попятился назад по обледенелым ступенькам, цепляясь за перила и вскинув здоровую ногу, чтобы впечатать тяжелую подошву сапога в лица преследующих его монстров. Он попытался не обращать внимание на удушающее чувство паники в груди. Назойливое напоминание на краю сознания, неприятно давящее на виски. Томми с трудом поднялся на ноги, его дрожащие руки едва не соскользнули с дверной ручки. Томми ввалился внутрь, быстро заперев за собой дверь. Звук, ударившегося с другой стороны тела, прошелся вибрацией по всему дому. Томми звал того, кто никогда не приходил, и явно не мог прийти к нему сейчас. – Фил! Фил! Дышать в респираторе было так трудно. Томми сдернул его с лица, чуть не порвав ремни в процессе. Слезы текли по его лицу, собираясь внутри очков. Он сорвал их тоже. Судорожный вдох вырвался из его груди, когда дверь содрогнулась от удара в очередной раз. Томми попытался подтолкнуть один из ближайших сундуков, чтобы забаррикадировать ее, но рухнул на полпути, задыхаясь от собственных рыданий. – ФИЛ! СЭМ! Сэм ушел. Фил не собирался отвечать, зачем ему это? Бесполезный. Томми отшвырнул от себя респиратор, наблюдая за тем, как он со звоном отскочил от половиц и врезался в давно потухший камин. Он закашлялся, когда пепел, или дым, или еще какая-то херня, осевшая в воздухе, проникла в легкие и обожгла заднюю часть горла. Он дернул себя за волосы, свернувшись в крошечный комочек в углу у стены, когда мертвецы снаружи ударили в дверь кулаком – Дрим впечатал свой кулак в его челюсть – когда они защелкали, застонали и завыли, в отчаянии от осознания что упустили свою добычу – Дрим почти безумно засмеялся, когда голова Томми в третий раз встретилась со стеной – когда они медленно, очень медленно начали затихать и ушли – смех Дрима стих, когда глаза Томми встретились с ужасной, бесконечной пустотой. ----- – Эй, Ранбу. – Туббо подпер подбородок руками, глядя в окно их маленького дома в Сноучестере. Снаружи Фулиш как раз собирался начать свой рабочий день, через его плечо был перекинута дюжина мешков с планами и схемами. Снегопад недавно закончился. Майкл сидел в углу, опрокидывая своих солдатиков мягкой игрушкой курицы, и пищал от восторга при виде разрушений, которые он причинял. Ты меня слышишь? Слова щекотали его разум, не совсем слышимые, не совсем осязаемые. Туббо, как обычно, проигнорировал их. – Да? – Ранбу оторвал взгляд от книги, в которой писал, перо, что он держал в руках, немного дернулось, образовав на слегка пожелтевшей бумаге неровную чернильную кляксу. Он нахмурился, разглядывая испорченную запись с некоторым раздражением, после чего его глаза снова обратились к мужу. – В чем дело? – Тебе никогда не казалось, что ты забыл что-то важное? – спросил Туббо, покусывая губу. Кольцо на его правом роге на мгновение блеснуло на солнце. Ранбу фыркнул. – Каждый день, - слишком весело прощебетал он. – Ты всерьез решил задать этот вопрос мне? Туббо бросил на него равнодушный взгляд. Становится все холоднее, ноют слова. Это так глупо, потому что на самом деле все было наоборот. Выглянуло солнце. – Ты знаешь, что я имею ввиду, – настаивал Туббо. – Как будто… чего-то не хватает, или… неправильно, или что-то в этом роде. Ранбу склонил голову на бок, задумавшись. Туббо обычно не был таким серьезным, особенно по утрам. Обычно он был тихим, конечно, но только потому, что у них было строгое правило «никаких разговоров до завтрака» - Я… полагаю, время от времени это случается со всеми, - ответил он, хотя в его голосе явно читалось замешательство. – Почему ты спрашиваешь? Все в порядке? Я могу пойти осмотреть границы, если ты… – Ничего страшного. Просто гипотетически, - настаивал Туббо, делая глоток кофе и обрывая этот разговор прежде, чем Ранбу успел бы всерьез забеспокоиться. – Ну. Ладно… – Ранбу несколько мгновений смотрел на него, после чего пожал плечами и вернулся к своим записям. Туббо выглянул из окна в сторону воды. Резной деревянный мост вел на остров с могилой и скамейкой. Это было что-то древне, имя на могиле уже давно стерлось, обласканное снегом и дождем. Она была здесь задолго до их прибытия и, вероятно, будет стоять после их смерти. Никто не знал, кому принадлежит эта безымянная могила. Так почему же его сердце пыталось вырваться из груди каждый раз, когда он смотрел на нее?