Гончая со звездами под когтями

Тилрету всегда казалось: как бы он ни устал, если не убедится в безопасности укрытия — он не заснет. Просто не сможет заснуть в чужом, незнакомом месте, не слыша привычного шума двигателей. Так было на Нирне — он не спал, долго ворочался и подскакивал от каждого шороха, каким бы безопасным ни было его укрытие. Да и к кораблю Курая он привыкал долго… В этот раз его тело, прежде работающее как надежный механизм, почти никогда не дающий осечек, решило взять свое. Тилрет не рассчитывал спать спокойно: ни пока шел за Дэйре, подсчитывая коридоры, повороты и переходы, постоянно сбиваясь со счета, правда; ни пока силился запомнить код от комнаты (034270816, надо будет поменять, слишком очевидная дата); ни пока тупо стоял на пороге и смотрел на красивую, но очевидно “неживую” комнату… Но стоило сесть на кровать, не лечь даже… стоило почувствовать себя в хоть какой-то, а безопасности — и он поплыл, размазался по постели, впечатался лицом в подушку, не заботясь сменой одежды. Сапоги, разве что, скинул, с силой потерев ногой об ногу... ...Тилрет открывает глаза — и понимает, что проспал почти сутки. В комнате нет окон — настоящих, по крайней мере, лишь мерцающая индиго городская голопроекция. Можно бы подумать, что проспал он от силы пары часов, но вот тело... тело было отдохнувшим и полным сил, как давно — да почти никогда и не было. Тилрет потягивается, а затем скребет пальцем грязное пятно на смятом белье — кровь Нейта, похоже, куртку-то он не снял. Интересно, выставят ли ему за это счет… Он поднимается — после драки и неудобной позы тело затекло и болит нещадно, — стягивает грязную куртку и пропотевшию кофту с футболкой. Возле кровати обнаруживает рюкзак и остальные свои вещи — даже оружие никто и не подумал снять. Удивительное — и подозрительное — великодушие. Впрочем, раз не убили вчера и не убили во сне — едва ли убьют сейчас. А если и захотят... что ж, теперь Тилрет отдохнул — и будет сражаться лучше. Нейт-то наверняка валяется где-то, обмотанный бинтами и обколотый лекарствами. В комнате обнаруживается душевая — удивительная роскошь, даже на Энамор было всего два общих санузла, а тут… личное. Нельзя к такому привыкать: к хорошему привыкаешь быстро, а отвыкаешь порой всю жизнь. На полочке у зеркала лежит пластиковая карта с изображением черной птицы — и записка рядом. “Временный пропуск. Чтобы не доставали.” Тилрет умывается, расчесывает волосы пятерней — гребень завалялся где-то на самом дне и искать его лень — и думает, что в общем и целом, выглядит охуенно. Можно покорять Массер — и сердца потенциальных нанимателей. Найти бы их еще… Тилрет цапает карту, кладет в нагрудный карман. Подходит к двери, вводит легчайшее 034270816 — надо будет спросить, как поменять, такую дату легко запомнить, а угадать еще легче, никакой безопасности! — и выглядывает в коридор. Никого. Сложно сказать, хорошо это или плохо: ноги его дорогу запоминают хорошо, сказывается кровь предков, но вдруг он ошибся, вдруг забредет куда-то не туда, а потом его труп найдут где-нибудь на свалке, если вообще найдут… Он возвращается в комнату, берет оружие — и цепляет на привычное место. Жаль, куртку пока не наденешь, а без нее видно ножны кинжала… Но ничего, лучше не прятать оружие лишний раз. Поймут еще как-то не так. И вдруг он замечает — из кармана куртки вывалилась серьга Нартиара. Тилрет поднимает ее осторожно, разглаживает сбившийся бисер… А затем расстегивает — и застегивает, прицепив к шнурку на шее. Пусть висит с его клановой подвеской и погребальным кулоном матери, все равно пока некуда ее прицеплять, а оставлять — неправильно. Заправляет под ворот и для верности поправляет шарф, смотрит в зеркало — и вот теперь вообще замечательно. Он выходит в коридор — и идет куда-то, надеясь на память ног. Возможно, стоило бы поискать Дэйре, но она очевидно птица не его полета — и едва ли захочет отложить свои дела ради того, чтобы поводить его за ручку… Может, поискать Нейта? Хотя, он наверняка валяется где-то, наслаждаясь вынужденным отдыхом… Тилрет открывает очередную дверь — и понимает, что куда-то не туда забрел. Зал, хоть и похож на тот, в котором он сидел вчера, все же отличается. Он меньше, в нем почти нет шестов для танцовщиц, да и освещение… другое, более приглушенное. Зал для приватных встреч? Место для ужасно больших боссов? Тилрет уже думает осторожно закрыть дверь и пойти куда-нибудь еще — не нужны ведь ему никакие проблемы, и так избежал их чудом… А затем замечает за одним из столов Нейта. А вот это интересно. Конечно, ушел он на своих ногах, но чего не сделаешь на адреналине и злости? Тилрет точно прорубил его до ребер, и крови вылилось очень много — после таких ран принято лежать на обезболивающих, пить кроветворное и бить себя по рукам, чтобы не растревожить швы. А Нейт сидит, будто бы и не случилось вчера ничего, будто бы и раны нет, и вообще… Тилрет открывает дверь пошире и проскальзывает внутрь. Не просто же так ему дали пропуск? Нейт сидит к нему полубоком — и очевидно увлечен беседой, не замечает ничего вокруг. Тилрет подходит к барной стойке, садится, ожидая бармена — на стойке стоит табличка о перерыве… Подслушивать ему не то чтобы хочется и вообще полезно для здоровья, но слух у него острый, хороший — и слышит он каждое слово. Нейт вообще выглядит удивительно на себя непохожим: в черно-красных одеждах, с белой — пластиковой? костяной? — шпилькой в волосах, с оружием на поясе… Он какой-то другой, более хищный, более опасный — и наглый. И мер перед ним выглядит как-то странно. Точнее, нет, выглядит он обычно, разве что серьга интересная — длинная, соединяющая мочку уха и, похоже, уголок губ. Но чувство от него… некомфортное. Как будто бы дождь и гроза в праздничную ночь. Опасно и неприятно. Тилрет откровенно не-пялится, но на него не обращают внимание. Хорошо. Не коситься на них тяжело, но почувствуют ведь прямой взгляд… Нейт касается чужой щеки, проводит пальцем по бусинам серьги — белым и черным, и последовательность у них похожа на последовательность бусин Нартиара. Интересно. — ...Я давно тебя не видел, а ты появляешься так. Мер хватает руку Нейта за запястье, не касаясь чернильных знаков, и отводит в сторону. Голос его звучит… странно, но Тилрет не понимает, что именно ему кажется странным в его металлических тонах. — Ты хочешь, чтобы я пришел во плоти на территорию, которая давно мне не принадлежит? На территорию своей конкурентки, которая столь нагло меня погнала с насиженного места? Нет, Нехт, я тебя конечно очень люблю, но на такое я не пойду без веской причины. Тилрет отворачивается, сверлит взглядом барную карту, но все равно продолжает слушать. — И все же ты послал ко мне И-К. — У него есть пропуск и он из “когтя”, вот и все. — Мужчина молчит, но Тилрет слышит как что-то трещит, точно перенапряженная проводка, грозящая сгореть. — ...большие боссы рвут и мечут, и поверь, последнее, что мне хочется делать — разгребать твои проблемы, Нехт. Общаться с твоим фан-клубом у меня тем более нет желания. — О как. Раньше ты не был против. — Я не понимаю, почему из всех информаторов, с кем ты ведешь дела больше одного раза, чтобы найти тебя, выбирают именно меня. Это ты можешь меня позвать, а не наоборот. — Ma va… — А ты как думал? — Мужчина шипит и, кажется, скребет ногтями по столу, а зубами — по металлу. — Все знают, что ты — один из лучших. Что у тебя стандарты — и выйти на тебя то еще приключение… — Не поверю, что ты стал бы напрягаться только чтобы пожаловаться мне на raculoria в твоей жизни. — Нет. На этот раз дело действительно хорошее. Я сам бы взялся, может быть, даже без И-К, но клиент уперся. Хочет тебя. Обычная ситуация — работал со мной пару лет, а потом вдруг узнал, что помимо Когтей и Гуаров я работаю и с тобой тоже — и захотел именно тебя. И снова постучал по столу так… странно. Тилрет послушал этот стук, и вдруг понял — шифр. Мать учила чему-то такому, но он почти забыл — не пригождалось нигде. Понял только два слова: “хвост” и “разобраться”. А потом раздался короткий стук с другой стороны стола, и эти слова Тилрет понял: “нет угрозы”. Ну, спасибо. Нейт шуршит, будто бы придвигается ближе. Но произносит он почти так же четко и громко, как раньше. — Если так бесит, отказал бы. — Он все равно не бросит затею. Пошел бы к кому другому. Получить долю посредника лучше, чем не получить ничего... Хотя, мое дело только сказать, браться или нет — решать тебе. — Что, уже взял с него деньги? — За обещание передать весточку. За посредничество тоже возьму. — Ха, научился плохому. Ладно, я подумаю. Тилрет не удерживается, разворачивает стул на градусов на пять и наблюдает почти открыто. На него по-прежнему не обращают внимания. Мер вдруг склоняется к Нейту, хватает за руку и тянет ее к своей серьге. — Есть… что-то еще, что хочешь... сказать? Голос его звучит еще более странно, еще более жестко… Будто бы этот мер говорит не сам, будто бы он — живой передатчик. Нейт скалится, и глаза его блестят как-то нехорошо. Он склоняется к чужому уху и шепчет так тихо, что Тилрет не слышит — но может прочесть по губам. “Счастливой годовщины, передай Ви привет.” Мер отдергивается, шипит, выплевывает, чеканя каждое слово: — Пошел. Нахер. А затем Нейт вдруг хватается за чужую серьгу и с силой дергает. Даже смотреть на это больно, Тилрет от неожиданности вздрагивает. Мер застывает, затем вздрагивает, молча отодвигает стул и идет прочь. Тилрет приглядывается к его лицу, когда тот проходит мимо: крови нет. Видимо, серьга просто была в его рту. У серьги действительно последовательность белых и черных бусин почти как на серьгах Нартиара… хотя, красных у него не было. А у этого есть. Любопытно. Тилрет провожает странного мера взглядом — и как-то пропускает, когда возле него оказывается Нейт. Ходит тот даже тише, чем Дэйре. Надо научиться чувствовать чужие перемещения лучше — рано или поздно найдется кто-то, кто захочет не поговорить, а убить… — А ты не умеешь слушать тихо, да? — Нейт плюхается на соседний стул, как-то непонятно скалится Тилрету, но в глазах его и в голосе угрозы вроде бы нет. Тилрет пожимает плечами, мол, ничего особо интересного не было, да и выгоды с такой информации нет. А затем не удерживается — и спрашивает: — Что за… Кто это был вообще? Нейт вдруг прокручивается на стуле, а затем останавливается, резко ставит локти на барную стойку, чуть склоняется — и подманивает Тилрета пальцем. Тот склоняется тоже. — Бесплатный совет, wel: научись понимать, когда подобные вопросы уместны, а когда нет. Это не сложно: они почти всегда “нет”. Тилрет фыркает, мол, не очень-то и хотелось... — Что за пропуск мне выдали? — Дэйре вчера не объяснила? Когда ты пришел, тебя допустили на часть для случайных гостей — для тех, кто достаточно богат или интересен, чтобы к нему присмотрелись, но веры кому еще нет. Ты понравился rielle, и потому она допустила тебя дальше. Хотя… поручаться за тебя она не станет. Ты — новичок, тебе нет веры и о способностях твоих никому не известно. Даже если у тебя есть слово ашхана… ему не поверят так просто. Тилрет на это давится воздухом — а затем неожиданно для себя смеется зло и жестко. — Никто в клане Амму за меня не поручится. Они даже не знают, что я здесь. Я строю собственный путь. Нейт снова прокручивается на стуле, а затем смотрит прямо Тилрету в глаза. Неуютно, будто вытаскивая каждую кость, каждую жилу… Неприятное чувство. — Я знал одного… твоего родственника. Он потерял свое положение в клане, но не хотел за него бороться. Он смирился со своей судьбой — и не шевелился, пока за него не сделали почти всю работу. Хорошо, что ты на него не похож. Тилрет на это лишь пожимает плечами — никакой похожей истории он никогда не слышал. Но и Нейт не выглядит как кто-то, кто врет, чтобы подмазаться или завязать дружбу. — Я — не он. А еще я хочу свой вчерашний выигрыш. Нейт на это смеется в кулак, притворно стирает слезы… — Ну, весь банк для тебя слишком жирно — ты все же проиграл. Но ладно, ты хорошо держался. Но заколку не дам, она моя. Тилрет пожимает плечами, мол, и не надо, на кой мне она — рыжий металл потеряется в рыжем волосе… — Ты говорил об услуге. — Это я тоже помню. Я мог бы провести тебя по Дому и сказать, что мы квиты… но тебе ведь не это нужно, верно? Да и мне лень, если честно. Хочу вернуться на Хиз. Тилрет закатывает глаза, а сам думает: хорошо, что предупредил заранее. Так даже честно. А то попросил бы экскурсию — и потерял такой шанс… Нейт очевидно не последний мер в пищевой цепи, тратить его щедрый подарок на глупости… Поэтому Тилрет спрашивает отвлеченное: — Хиз? Взгляд Нейта становится мечтательным и довольным, будто бы голую бабу увидел… Хотя, он вообще по бабам? Вроде бы, не совсем... — Хизер. Моя девочка, моя радость: небольшой, но гибкий индорильский костяк, телваннийские анима-двигатели и бал-дагонские пушки… и почти сто лет служит верой и правдой! Тилрет прикрывает глаза, пытается все это представить. Звучит хорошо, почти как мечта, которой нельзя достигнуть. Идея рождается будто сама собой. — Нейт, я знаю какую услугу хочу попросить. Возьми меня механиком на корабль — или хоть кем-нибудь… — Сталкивается с пристальным взглядом Нейта, нервно облизывает губы, а затем продолжает. Чуть быстрее, чем следовало бы. — Моя мать ходила на переделанном индорил, я вырос в машинном отсеке, и руки мои не из жопы… Честно. Нейт продолжает смотреть, а затем прикрывает глаза — и качает головой. В его глазах мелькает тень сожаления. — Прости, но этого я не могу. Для твоего же блага. Тебе нужно поймать собственную удачу и найти свой путь. Мой не подойдет тебе. Я пожру тебя, если ты дашь слабину. Или Хизер пожрет. Или Мелди. — Он вздыхает, постукивает по стойке пальцами, а затем добавляет. — Мне правда жаль. Тилрет поджимает губы и отворачивается. Ну конечно, кто бы рассчитывал на оседлого — хотя, на кочевника-одиночку Нейт походит больше. — ...но я могу помочь тебе с документами. И, если повезет, наработать репутацию. Ну, или с работой помочь… Но что так, что так, только если ты не боишься запачкать руки — и готов много ходить и много договариваться. Хотя… тебе не обязательно тратить услугу сейчас — у нее нет срока, а если ты выживешь, мы обязательно пересечемся. Тилрет — все еще злой и расстроенный, смотрит на Нейта волкооленем, а затем отворачивается и залипает на свои же пальцы. На мгновение ему хочется сказать, мол, ты не нужен мне, как и подачки твои… Но что-то его останавливает. Будет глупо отказываться от шансов — хотя, подумать нужно. Тем более, Нейт не особо торопит. Тилрет шумно втягивает воздух сквозь зубы — и резко разворачивается, смотрит прямо в чужие глаза. Нейт выдерживает взгляд. Тилрет набирает в грудь больше воздуха — и давится им, потому что не знает, о чем говорить, о чем лучше попросить.