Рисуя линии жизни 2. Хироки

Неделя с самого понедельника не задалась. Перед дверью, ведущей в класс, Жан остановился, будто хотел собраться с силами. Он прекрасно знал, что когда переступит порог, то почувствует на себе все тот же взгляд, встречающий его теперь каждое утро. И он одновременно боялся этого и хотел. - Хиро! – девчачий голос, раздавшийся сзади, заставил обернуться, будто звали его. Рядом с ним действительно проходил Хироки, с явно не выспавшимся видом, а за ним по коридору бежала Джулли. Не обращая внимания на девушку, поравнявшись с Жаном, Хироки чуть замедлил шаг, но так и не посмотрел на него, а просто прошел мимо в класс, делая вид, что не заметил. Джулли вбежала за ним следом, все еще пытаясь что-то сказать. Жан едва сдержал себя, чтобы самому не окликнуть юношу, забывая о том, что вокруг толпились одноклассники. Зайдя в класс и сев за свою парту, Жан достал тетрадь и учебник. Учитель объявил о начале занятий, и весь класс притих, погружаясь в учебный процесс. Только Жану было совершенно не до учебы. Он то и дело смотрел на Хироки, который, казалось, совершенно не обращал на него внимания, и от этого осознания делалось досадно. Во время перерыва, Хироки ушел со своим другом Реми играть в сокс, а Жан стоял на балконе, глядя вниз на школьный двор, и не сводил глаз со стройной фигуры. Если бы бросить все свои обещания, послать все к черту, спуститься к Хироки и заговорить, не обращая ни на кого внимания! Ведь с ним было так хорошо все эти дни, что Жан уже успел привыкнуть к тому, что юноша был рядом и скрашивал простые, серые будни. Он видел, как к Хироки подбежала Джулли и чуть ли не повисла на нем. - Все девчонки прилипчивы и нелепы, - поморщился Жан, пробубнив себе под нос. Видеть, как Джулли постоянно лезла к Хироки, будто тот был ее навязчивой идеей, раздражало. «Почему же ты даже не смотришь в мою сторону? Обиделся на мои вчерашние слова?» - Жан почувствовал острый укол вины. Он ведь действительно решил все изменить: попросить прощения за то, что наговорил, сделать шаг вперед, подпустить к себе ближе – именно об этом он думал всю бессонную ночь, понимая, что при Хироки больше не может играть нужную роль. Он хочет попробовать стать хотя бы приятелями, довериться, открыться и просто быть рядом… Снова взглянув на двор и убедившись, что одноклассники были еще там, он вернулся в класс – оставалось только одно. - Итак, продолжим, - оповестил учитель после начала следующего урока. Хироки открыл тетрадь на странице, которую заложил ручкой и увидел вложенную туда записку. Она была свернута пополам, а лист показался странно знакомым. Может, это Джулли? От кого еще можно получить подобное? Если там ее очередное признание в любви, то она выбрала явно не лучшее для этого время. Хироки понимал, что рассуждает эгоистично, но у него самого в душе творился такой кавардак, что думать еще и о ком-то было совсем невмоготу. Самый лучший способ – просто сделать вид, что не читал и не заметил, поэтому Хироки взял записку, не разворачивая, отложил на край стола и накрыл сверху учебником. Теперь осталось только пережить взгляды Жана и не показывать вида, что они его каким бы то ни было образом волнуют. Жан надеялся, что Хироки прочтет то, что он ему написал, в течение следующих уроков. Он подумал, что юноша просто боялся, что учитель заметит, как тот отвлекается, и сделает замечание. Поэтому после занятий Жан пошел прямиком на задний двор школы – именно там он и предложил в записке Хироки встретиться и поговорить. Он действительно хотел откровенного и искреннего разговора, конечно, без деталей о том, что его на это сподвигло, но терять такого человека, как Хироки, из своей жизни ему совершенно не хотелось. Прислонившись спиной к стене, Жан курил, глядя в голубое небо. Когда сигарета закончила свою короткую пятиминутную жизнь, юноша посмотрел на часы и достал из пачки вторую. Когда и она превратилась в фильтр, затоптанный подошвой ботинка, ожидание уже стало некомфортным. Жан посмотрел на экран своего мобильного телефона – никаких пропущенных вызовов. Ведь он специально оставил Хироки номер, на всякий случай. Еще через десять минут он сел на бетонную балку, откуда любил наблюдать за облаками, и потер лоб. «Значит, не придешь?» - по его губам скользнула печальная усмешка. В грудной клетке стало туго, будто невидимые канаты снова начали стягивать душу. Жану казалось, что он еще никогда не чувствовал себя настолько одиноко, как сейчас. Словно вместе с Хироки от него отвернулся весь мир, выбрасывая за свои пределы. Вселенная дышала и пульсировала, но он был в ней единственной отторгнутой клеткой. «Хироки…» - произнес он про себя, надеясь, что его мысленное обращение каким-то непостижимым образом долетит до адресата. Еще вчера вечером он ведь сам отталкивал юношу, сам говорил гадости и вел себя так, что делалось противно от самого себя. А теперь больше всего на свете хотел, чтобы Хироки вышел из дверей и посмотрел на него своими красивыми карими глазами и улыбнулся. «Господи, неужели я, правда?..» - Жан не договорил про себя последнее слово, потому что тогда просто не смог бы вернуть его обратно, пусть даже и в мыслях. Да и какой смысл, если Хироки решил все бросить и не связываться с ним больше? «Помни, у тебя всегда есть право выбора», - голос Фреда прозвучал в голове отчетливым эхом. Жан сжал губы и решительно спрыгнул на землю, направляясь в здание школы. До бассейна оставался еще час, поэтому Хироки не особо торопился, медленно собирая вещи в сумку. Ручка, карандаш, тетрадь и учебник, под которым он увидел забытую, все еще сложенную пополам записку. Он так и не открыл ее за весь день, а теперь просто сидел и смотрел на белую гладкую бумагу. Когда Джулли написала валентинку – это еще понятно, ведь в такой день все признаются друг другу в симпатии, но теперь… Хироки вздохнул, подхватывая записку двумя пальцами: уж лучше прочитать, а то Джулли совсем разобидеться. Нельзя так поступать с чувствами других, даже если с твоими чувствами поступают так же. Рука Хироки замерла, и он повернулся, глядя на пустующую соседнюю парту. «Почему я вдруг назвал это чувствами? Разве?.. - юноша испугался собственной мысли. – Как все могло так случиться?» В окно со стороны коридора вдруг неожиданно постучали, отчего Хироки даже вздрогнул. За стеклом ехидно улыбался Лерой, позади него стояли двое его друзей. - Черт! - выругался Хироки, наблюдая, как троица заходит в класс. - Де Мони, ты, должно быть, счастлив, что в последнее время мы уделяем тебе столько внимания, - ухмыльнулся Лерой, подходя ближе. – Не каждый этого достоин. - Что тебе опять надо? – покосился на него Хироки. - Все тоже. У нас была договоренность. О, а это что такое? – и прежде чем Хироки успел забрать записку, Лерой уже схватил ее и разворачивал. - Отдай! – Хироки вскочил на ноги, пытаясь вернуть ему принадлежащее, но Тейлор загородил друга, не позволяя приблизиться. - Де Мони, да ты постарался на славу, я смотрю! – заржал Лерой и ткнул пальцем в записку. – Что ж, я рад, что мы поняли друг друга в прошлый раз, и мне не пришлось прибегать к другим методам. - О чем ты? – не понял Хироки, пытаясь заглянуть и увидеть, что там написано. - Ты втерся в доверие Бенуа, что и было твоим заданием – о чем же еще. Ах, как трогательно: «Буду ждать тебя на заднем дворе школы после занятий. Нам нужно поговорить. Если что, звони. Жан». Даже телефончик оставил – как мило! Ты первоклассный актер! Хироки почувствовал, как начинают гореть щеки. Почему он был таким дураком, что не прочитал эту записку раньше? Если бы он только знал, что она была от Жана! А теперь, мало того, что он не пришел на встречу с другом, так еще и позволил Лерою ее увидеть и узнать, что они общаются. - Ну, давай рассказывай, малыш, - усмехнулся Тейлор. – Рассказывай все, что узнал о Бенуа. Наверно, нелегко пришлось прикидываться его другом? Но ты не бойся, коль ты нам помог, мы тебя, если что, прикроем. Мы своих не сдаем. Лерой согласно кивнул и положил ладонь Хироки на плечо. - Почему Бенуа перевелся в другую школу? Внутри что-то с грохотом упало. Возможно, это было его сердце. Ладонь, до этого прижатая к стене, безвольно заскользила по шершавой поверхности вниз. Жан думал, что ослышался. Каждое слово, доносившееся из приоткрытой двери класса, рядом с которой он стоял, будто наносило удары один за другим: «ты втерся в доверие», «это было заданием», «пришлось прикидываться его другом»… Горькое чувство предательства кислотой выжигало ожоги в душе. Как нестерпимо больно! А ведь Жан торопился найти Хироки, надеясь, что тот каким-то чудом не ушел и все-таки сможет с ним поговорить, простить за грубость и попытаться стать друзьями. - Идиот, - Жан выругался сам на себя, едва двигая губами, и на ватных ногах пошел к лестнице, больше не желая становиться свидетелем этого разговора. Он изо всех сил сжал кулаки, стараясь не поддаваться эмоциям, но сдерживать себя было слишком трудно. Хотелось закричать на всю улицу, пока не сорвутся голосовые связки. Пройдя всего пару метров, Жан не выдержал, сел на порог какого-то чужого подъезда и спрятал лицо в подтянутых к груди коленях. - Ну, почему именно ты? - шептал он, обращаясь к Хироки, который вряд ли слышал его сейчас. Как было сложно поверить, открыться, но Жан пересилил себя и доверился, даже не подразумевая о том, что за искренними карими глазами может стоять предательство. Ему было совершенно все равно, зачем Хироки это сделал или что будет дальше. Гораздо больше волновал сам факт. - Я еще раз спрашиваю, почему Бенуа перевелся в другую школу? – повторил Лерой, теряя терпение. - Мне откуда знать? – бросил Хироки. – Я понятия не имею, как эта записка здесь оказалась. Наверняка, он парты перепутал. - Не ври! - Даже если бы я и знал, то в жизни не сказал бы ни тебе, ни твои дружкам! - Не нарывайся, де Мони. Ты же знаешь, что бывает, когда меня разозлить. Не скажешь мне про Бенуа сам, я найду другой способ. - Не трогай его, - Хироки сощурился, сделав шаг вперед навстречу Лерою. Он понятия не имел, откуда вдруг в нем взялась такая смелость. – Не смей трогать Жана. - Ха, ты что, мне угрожаешь? – смех Лероя раздался в пустых стенах класса, и он схватил юношу за ворот рубашки, дергая на себя. – Ты смешон, де Мони! Я скажу тебе следующее: про Бенуа я все выясню сам и еще разберусь с ним, а ты… Ты зря сделал, что пошел против нас. Знаешь, что делают с предателями? Серые глаза Лероя стали стеклянными, и Хироки едва успел уклониться от кулака, разрезавшего воздух рядом с его лицом. Но промах, казалось, только еще больше разозлил парня, потому что тот накинулся на него, как грозовая туча, готовая вот-вот разразиться градом. Двое остальных схватили юношу сзади, заламывая руки и не позволяя вырваться. От первого удара куда-то в скулу закружилась голова. Два последующих пришлись в живот, отчего скрутило все внутренности. - Все еще будешь защищать этого ублюдка Бенуа? – прорычал Лерой, брызгая слюной. - Иди к черту! – огрызнулся Хироки, чувствуя, как от боли в уголках глаз скапливаются слезы, но он скорее умрет, чем позволит себе показать слабость при этих парнях. Даже несмотря на последовавшие удары и унизительные оскорбления, когда воздух уже едва проходил в легкие, а перед глазами все превратилось в кашу. Когда Лерой и его друзья ушли, оставляя Хироки лежащим на полу, потолок над головой кружился. Превозмогая боль в животе, юноша сел, откинувшись на ножки парты позади себя. Дыхание никак не хотело восстанавливаться. Он аккуратно задрал рубашку и тут же скривился: сейчас это были просто багровые пятна со ссадинами, но назавтра они явно превратятся в синяки. Что уж говорить о разбитой губе… Конечно, это был не первый раз, когда он попадал в драку, но раньше хотя бы силы были равны, его никто не держал, да и они с одноклассниками были еще детьми. А что теперь говорить отцу и дяде, когда они увидят его таким разукрашенным? Сказать, что это произошло в школе, будет означать, что отец непременно придет к директору разбираться, а Хироки считал, что так поступают только с малыми детьми. Да и ни к чему вообще вмешивать сюда родственников – это ведь его собственные проблемы. Хироки попробовал подняться на ноги, но тут же упал обратно, не в силах даже сделать пару движений: живот прожгло такой болью, что он взвыл. Опираясь рукой на прохладный пол, юноша снова решил повторить попытку, но его последовала такая же участь. - Черт! – отчаянно выругался Хироки. Под ладонью мешалось что-то, и он обессилено опустил глаза: скомканная записка Жана. Хироки поднял ее, аккуратно развернул, разглаживая бумагу. Если Жан хотел встретиться с ним после занятий, может, он еще в школе? Хироки достал из кармана брюк мобильный, который каким-то непостижимым образом оказался цел, и набрал написанный номер. Незнакомые цифры на экране горели белым. Жан смотрел на них, задаваясь вопросом, был ли это Хироки, но проверить можно было только одним способом: - Да? - Жан? Голос Хироки заставил мурашки пробежать по спине, и Жан крепко зажмурился, стараясь угасить в себе вспыхнувшее желание разобраться в том, что случилось - вдруг, это окажется просто каким-то недоразумением, нелепой случайностью. Но разве не хватило того, что он слышал собственными ушами? Жан набрал в легкие воздуха и выдал четко и твердо, приложив все усилия: - Никогда не звони сюда больше. Ты не достоин даже моих мыслей. Опустив мобильный, он нажал кнопку выключения и подождал, пока погаснет заставка. Сердце щемило, но он поднялся на ноги – впереди ждала работа. Надо продолжать жить дальше, даже если это существование сложно было назвать жизнью. - Хиро, лежи спокойно, не дергайся, - предупредил Наоки, бережливо прижимая ватный тампон, смоченный антисептиком, к ранке на губе. Но к его удивлению, Хироки даже не шелохнулся, а так и продолжал смотреть пустым взглядом в окно – так было с тех пор, как ушел врач. Наоки откинул упавшую на лоб юноши прядку черных волос и спросил снова: - Уверен, что не хочешь подать заявление в полицию? - Какой смысл? Я их даже не разглядел. Ты сказал папе, что ему не нужно ехать домой? - Сказал, но он все равно едет. Хироки вздохнул и опустил ресницы. - Я же говорю, что со мной все нормально. - Это сложно назвать нормальным, поэтому на твоем месте я не делал бы столь громких заявлений. - Наоки, ты… - Если бы не Реми, то ты бы и до дома не добрался сам, - перебил его мужчина, вновь коснувшись волос, отчего Хироки открыл глаза. – Этьен за тебя очень волнуется, да и я не меньше. В последнее время ты словно отдалился, а теперь еще и это. Скажи мне честно, драка действительно была с незнакомыми людьми? Наоки будто читал скрытые мысли, и, не выдерживая его взгляда, Хироки отвернулся. Врать дяде совершенно не хотелось, ведь очень часто Наоки даже выгораживал его перед отцом с самого детства. Но другого выхода не было. - Да, это так. Нао, не возись со мной, как с ребенком. У тебя ведь были важные дела. - А ты и есть ребенок. И занимаешь очень важное место в нашей жизни, - улыбнулся Наоки. Слышать такие слова было приятно, но даже они не могли отвлечь Хироки от мыслей о Жане. Вся физическая боль казалась ничем по сравнению с тем, что он испытал во время их короткого телефонного разговора. Если раньше было просто обидно, то сейчас именно больно, и Хироки не представлял, как с этим справляться. «Ты недостоин даже моих мыслей». Хироки почувствовал, как по телу пробегает озноб. Чем он заслужил такое отношение к себе? Особенно от человека, который так неосознанно и скоро стал ему дорог – теперь он прекрасно знал, что это действительно было так. Под веками защипало, и он шмыгнул носом. - Нао, как ты понял, что любишь папу? Мужчина усмехнулся и сказал с хитрыми нотками в голосе: - Просто осознал, что стал постоянно о нем думать. Хотел его понять и узнать ближе. Ревновал даже к ученикам. Млел от его прикосновений. Всячески хотел заполучить его внимание. И с сожалением прощался каждый день. Наверно, как-то так… Хироки кивнул и сжал губы. - Иди, не беспокойся за меня. Я немного посплю. - Из-за болеутоляющего может быть сонливость. - Угу, - Хироки сделал вид, что действительно собрался спать, но, дождавшись, пока Наоки выйдет, снова повернул голову к окну, пространно глядя на кремовые шторы. Внутри царило полное опустошение. Казалось, даже сердце стало стучать медленнее. Когда Реми забирал его из школы и помогал добраться до дома, Хироки едва ли обмолвился тем, что произошло на самом деле. Он только сказал, что это были Лерой и его друзья, ни слова больше. Поток вопросов Реми исчерпал себя, когда тот понял, что ответов так и не услышит. Хироки не собирался обсуждать случившееся с кем-либо. Вряд ли кто-то сможет понять его и тем более те переживания, из-за которых он так мучился сейчас, думая о Жане. Уж не говорят о том, что никто вообще не знал, что они общались. Когда пришел отец, Хироки повторил точь-в-точь придуманную историю, стараясь избегать прямого зрительного контакта, будто боялся, что по его глазам можно будет прочитать все, что он скрывал. Ужинал он в постели, потому что спускаться вниз не было ни сил, ни желания. Вечером отец и Наоки предложили присоединиться к нему и поиграть, например, в преферанс, но Хироки отказался, предпочитая снова остаться один. Чтобы не возникло вопросов, он попросил поставить ему DVD с фильмом, хотя за все время взглянул на экран от силы раза два или три. А под ночь он все же не смог больше сдерживать накопившиеся за день эмоции. Хироки лежал и чувствовал, как по щекам струятся слезы, как щиплет ранка на губе от их соленой влаги. Он слизнул языком одну каплю с верхней губы и сглотнул, будто она могла вылечить душу. То, что сегодня ему рассказал Наоки о том, как влюбился в его отца и что при этом чувствовал, до сих пор не выходило из головы. Казалось, что мужчина просто взял и пересказал все ощущения Хиро, когда тот находился рядом с Жаном. «Так выходит, что я действительно?.. Да какая теперь разница!» - Хироки раздражено стряхнул слезы со щеки. Какой смысл был теперь думать о чувствах и давать им название, если тому, к кому они были обращены, они были совершенно не нужны, как мусор или пыль на серых парижских тротуарах, гоняемые ветром.