Рисуя линии жизни 2. Хироки

Это был уже третий день, когда Жан сидел половину уроков, забыв про учебу, и просто смотрел на пустующую парту рядом. Его больше не встречали ожидающие взгляды по утрам, и никто не водил карандашом по губам в задумчивости. Все было пресно и пусто, будто из жизни выдернули что-то важное и яркое, из цветной книги она превратилась в черно-белую. Почему Хироки не появлялся на занятиях, тоже оставалось загадкой, хотя, может, было и к лучшему, давая Жану время хоть немного прийти в себя и постараться абстрагироваться. Контрольная работа тянулась бесконечно. Заполнив все пункты теста, Жан сидел, подперев рукой голову, и ждал, когда, наконец, учитель объявит о конце занятия. Апатичное состояние никак не хотело проходить, и Жану казалось, что он снова стал роботом, механически и на автомате выполняющим все действия. Долгожданный звонок оповестил о перемене. Нащупав в кармане школьных брюк пачку сигарет, Жан тряхнул челкой и уже хотел было направиться на задний двор школы покурить, когда ему преградила путь Джулли. Девушка остановилась у стола Реми, который набирал кому-то текст смс-сообщения и обратилась к юноше: - Ты пишешь Хироки? - А что? – тот покосился на нее снизу вверх. - Просто спросила, - Джулли начала наматывать на указательный палец прядь волос. – Почему он не ходит в школу? - Есть вещи, где твое любопытство не вполне уместно, - Реми убрал телефон в сумку. - Я беспокоюсь за него. - Я тоже. - Почему это? - Отстань, - поморщился парень. - Ну, скажи! – не отставала та, дергая одноклассника за локоть. - Спроси у Лероя, - выпалил Реми, сбрасывая с себя руку девушки, и поднялся со стула. - Лероя? - Джулли, не лезь в мужские дела. - Но я хочу знать, что с Хироки! Что сделал ему Лерой? Реми ничего не ответил, проходя к выходу и исчезая в дверях. Джулли расстроено опустила голову и обернулась на парту Хироки, будто надеялась увидеть там своего одноклассника. Реми не ушел далеко, потому что сзади его окликнули. Обернувшись, он с нескрываемым изумлением увидел позади себя Жана Бенуа. - Ты это мне? – парень с открытым ртом ткнул себя пальцем в грудь. - Да, можно с тобой поговорить? Это недолго. Реми недоверчиво оглядел Жана, но согласно кивнул. - Пару минут назад ты говорил о Лерое, - Жан подошел ближе и прислонился спиной к стене, засунув руки в карманы. - И что с того? Ты что ли тоже к его дружкам относишься? – бросил Реми. – Тогда передай ему: если он еще раз хоть пальцем дотронется до Хироки, я обязательно найду способ сделать так, чтобы он вылетел из этой школы! - Но разве Хироки не общается с Лероем? – прищурился Жан. - Что? Хироки? – Реми посмотрел на него, как на сумасшедшего. – Именно потому что он не хочет иметь с ними ничего общего и послал эту мразь куда подальше, Хиро сейчас и лежит в постели, не в состоянии даже подняться! Его избили, как боксерскую грушу! Губы Жана приоткрылись, в висках запульсировало. - Терпеть не могу таких, как ты и Лерой с его дружками! – обвиняющее выкрикнул Реми, разворачиваясь и уходя прочь. Жан едва не съехал по стене на пол от услышанного, но вместо этого в нем будто мобилизовались все силы, и он дернулся с места, бегом возвращаясь в класс. Схватил свой рюкзак на глазах у оторопевшего учителя и выбежал, чуть не сбив по пути двух одноклассниц. Он не мог больше ни о чем думать, кроме Хироки. Чувство тревоги скрутилось ядовитой змеей внутри и шипело, шипело, шипело, пока он не остановился у светлого небольшого особняка, вцепившись пальцами в металлическую изгородь. Тяжелое дыхание после такого забега вырывалось из приоткрытых губ. Челка растрепалась и стала влажной, как и рубашка на спине. Наверняка он был сейчас похож на какого-то беспризорника и слишком контрастировал с дорогим районом Парижа и этим не менее дорогим частным домом, которых в городе остались единицы. Он нерешительно подошел к калитке и нажал на кнопку звонка. Долгое время никто не открывал, а потом послышался щелчок – замок отворился, позволяя ему пройти по мощеной дорожке к дверям, которые приоткрылись, и Жан с замиранием сердца увидел на пороге Хироки. В карих глазах мгновенно мелькнула тень испуга, тонкие пальцы сильнее сжали край двери. Губа юноши была разбита, кожа вокруг засохшей ранки покраснела. Вид был бледный и стоял он, держась за живот, будто от боли. Светлые домашние штаны и белая футболка делали его фигуру еще стройнее и еще больше смягчали черты лица. - Жан? – голос Хироки надломился. И что теперь говорить? Жан сглотнул, пытаясь перебороть захлестнувшее его волнение. - Здравствуй, - почти шепотом. Они стояли и смотрели друг на друга, даже не слыша, как гулко сердца бились в унисон друг другу. Хироки обернулся, будто проверял, точно ли был дома один, и отступил на шаг назад. - Что ты тут делаешь? Жан опустил глаза, стыдясь того, что наговорил юноше во время последнего телефонного разговора. Если бы он знал, что произошло на самом деле! Чувство вины скрутило сердце, подобно стягивающей леске. Он снова посмотрел на Хироки, задержавшись взглядом на разбитой губе. - Это Лерой, да? - Откуда ты знаешь? – нахмурился юноша. - Не имеет значения. Почему он это сделал? Хироки отвернулся, явно давая понять, что эта тема ему неприятна. - Жан, зачем ты пришел? Разве не ты сам сказал, что я даже недостоин твоих мыслей? - Прости, - Жан действительно раскаивался и прекрасно понимал, что пройдет еще час или два, и он начнет по-настоящему казнить себя за это. Просто сейчас осознание еще полностью не наступило, уступая место волнению и тревоге. – Мы можем поговорить? Пожалуйста. Хироки неуверенно отступил, пропуская его в дом. Жан скинул обувь, оглядывая широкий холл, который был раза в два больше его собственной комнаты. - Пойдем на веранду. Я читал там. Жан прекрасно видел, что Хироки всю дорогу держался за живот и шел медленно, аккуратно ступая ногами по полу. Может, он и не был прикован к постели, но то, что движения давались с трудом, было очевидно. Оказавшись на небольшой, но уютной веранде, Хироки убрал с диванчика, на котором до этого лежал, плед и показал рукой: - Садись. - Ты один дома? - Да. Жан не заставил себя долго ждать. Устроившись, он поднял с подушки книгу – видимо, именно ее и читал Хироки. - Нил Гейман? – усмехнулся он, прекрасно помня о том, что этот автор входил в круг интересов обоих. - О чем ты хотел поговорить? – Хироки сел рядом и забрал у него книгу, прижав к груди обеими руками, будто хотел за ней спрятаться. Жан не винил его за настороженный и недоверчивый тон – он сам был виноват в таком отношении к себе. - Как ты себя чувствуешь? – спросил он, глядя на то, как темно-каштановая прядка волос выскакивает из-за уха юноши, скользит мимо новеньких сережек в мочке и падает на скулу. - Жан, зачем ты пришел? – снова повторил свой вопрос Хироки, на этот раз более нетерпеливо, и повернулся лицом к однокласснику. - Я узнал, что случилось с тобой, и прибежал. В тот день, - Жан бездумно полез за сигаретой, – я стоял рядом с классом и слышал ваш разговор с Лероем. Хироки напрягся, гадая, почему тогда Жан не вмешался, не сделал хоть что-то, чтобы избежать той драки, да еще и наговорил потом такое… - Я подумал, что ты действительно просто выполнял их просьбу сблизиться со мной. - Что? Ты так подумал?! – осуждение в голосе Хироки заставило Жана почувствовать себя настолько паршиво, что захотелось сжаться под его взглядом. - Ты подумал, что я общался с тобой только из-за того, что им надо было узнать о тебе что-то? Как ты мог?! Я звонил тебе, когда даже не мог подняться с пола, а ты сказал мне, что я недостоин твоих мыслей! Если бы Хироки замахнулся и ударил его, Жан бы даже не сопротивлялся. Он понимал, что заслуживает сейчас гораздо большего, чем просто слов осуждения. Когда он считал себя преданным и несчастным, даже страшно подумать, что тогда испытывал Хироки! Жан стиснул зубы: он снова не пришел на помощь, снова не успел… Неужели так будет всю жизнь? - Прости меня, - сказал он едва слышно. – Если когда-нибудь сможешь простить… Он видел, как взгляд карих глаз постепенно успокаивался и становился мягче. Эмоции отступали. Но только не у него. - Я с самого начала сказал тебе, что принесу только несчастье. И так оно и случилось. Наверно, это карма, - Жан нервно усмехнулся, хотя в душе хотелось плакать. – Я всегда причиняю дорогим мне людям боль, поэтому я и не хотел подпускать тебя к себе, но поддался. Но теперь, когда я только убедился в этом, надо действительно все остановить. - Не смей мне говорить этого, - предупреждающе начал Хироки, и эмоции снова захлестнули. – Если ты сейчас решишь уйти, то я никогда тебя не прощу, слышишь?! Как ты не понимаешь, что делаешь гораздо больнее своими словами и самоуничижением? Разве это карма? Ты ведь сам не дослушал наш разговор с Лероем до конца, сделав неверные выводы! Сам сказал мне о том, чтобы я забыл твой телефон! Сам написал эту записку, которую я даже не прочитал, вместо того, чтобы подойти и поговорить! Ты сам винишь себя в чем-то, но вместо того, чтобы исправить вину и не повторять своих ошибок, просто всего избегаешь! - у Хироки защипало глаза от наворачивающихся слез, будто все копившиеся чувства внезапно решили найти выход. - Если бы ты знал, что я чувствовал в тот день! Что я чувствовал каждый раз, когда ты грубил мне и отталкивал, ведь я… Я действительно хорошо к тебе относился… Хироки не смог договорить, потому что вдруг оказался в тесных объятиях. Жан прижимал его к себе за плечи, касаясь щекой виска, и от этой приятной, неожиданной близости перехватило дыхание, слова оборвались, сменившись полной растерянностью. - Прошу тебя, прости, - шепнул Жан рядом с его ухом, потому что говорить вслух не было сил – голос бы хрипел. - Я не хочу тебя избегать. И в тот день я написал записку, чтобы поговорить с тобой и сказать об этом. Я больше не хотел убегать. Но из-за моей глупости… - Жан отстранился, заглядывая юноше в глаза, потом перевел взгляд на разбитую губу, – случилось все это. Он поднял руку, аккуратно дотрагиваясь большим пальцем до покрасневшей кожи рядом с ранкой, чувствуя, как Хироки вздрогнул от его прикосновения. - Больно? – почти ласково спросил Жан, но юноша медленно помотал головой. Такая гладкая и нежная кожа, кажущаяся шелковистой. Приоткрытые, влекущие губы – наверняка они послушные и мягкие, когда целуешь. Большие красивые глаза, заставляющие сердце ныть от волнения – сейчас они стали словно две темные вселенные с подрагивающими бликами вместо звезд. И Жан просто отпустил себя… Он почувствовал, как Хироки замер, когда губы коснулись губ, видел, как вздрогнули его темные ресницы, и веки плавно опустились, будто теряя силу. Невесомые поцелуи, аккуратное прикосновение кончиком языка к нижней губе, потом чуть выше, купаясь в горячем дыхании. Между ними упало что-то тяжелое – должно быть, книга, которую Хироки держал до этого, выпала из расслабленных пальцев. И Жана ответно обняли, немного робко, но в то же время так уверенно, что он позволил себе еще больше: глубже скользнул языком между приоткрытых губ, чувствуя, как ему начинают отвечать, медленно и нежно, так что даже дыхание перехватило. Все тело словно наэлектризовалось, каждый сантиметр кожи стал слишком чувствительным. Хироки прижался к нему еще ближе, совершенно потерявшись в новых, кружащих голову ощущениях. Попал словно в гравитацию, на ощупь цепляясь за рубашку Жана, за его талию. Он даже не сразу понял, когда поцелуй закончился, потому что влага еще таяла на губах, и сердце громко и часто стучало в груди. А когда открыл глаза, то встретился взглядом с Жаном, который смотрел на него с непонятной тревогой в глазах. Но Хироки только лишь улыбнулся уголками губ и прижался щекой к его плечу. Как же легко стало на душе, как будто все проблемы, все то, что мучило прежде, не давая успокоения ни душе, ни мыслям, унес с собой невидимый порыв ветра. Он почувствовал, как пальцы Жана коснулись его волос у виска, медленно теребя пряди. - Оказывается, это так приятно, - шепнул Хироки в шею друга. - Что именно? - Целоваться. Жан знакомо усмехнулся, потом провел ладонью по щеке Хироки и наклонился, чтобы снова коснуться его губ – на этот раз, оставив лишь пару легких поцелуев. Он видел, что Хироки не злился на его действия и не пытался сбежать – значило ли это, что он сам хотел этой близости? - Ты все еще хочешь, чтобы я остался в твоей жизни? – решил уточнить Жан, чтобы отбросить все сомнения. Хироки отстранился и посмотрел ему прямо в глаза. - Я все время этого хотел. Разве ты еще не понял? Жан поражался, как это сердце могло столько прощать. Улыбнувшись, он обнял Хироки за талию, прижимая к себе, но тот вдруг зашипел от боли. - Черт, извини, - спохватился Жан, совершенно забывая про синяки друга, и коснулся края его футболки. – Покажи мне. - Нет, не надо, - Хироки поймал его руку за запястье. – Не нужно, Жан. - Я хочу знать, что они сделали с тобой! – юноша дернул край наверх, оголяя плоский живот над низко сидящими штанами. – О, господи… Жан легко коснулся прохладными пальцами фиолетово-желтых синяков и ссадин, которые так контрастировали со светлой кожей, что казались неестественными. - Я убью их, - процедил он сквозь зубы, но Хироки, быстро опустив футболку, только лишь взял его в руку в свою и помотал головой. - Нет, ты ничего не сделаешь. Пусть это будет платой за то, что они оставят нас в покое. Я не хочу, чтобы ты ввязывался в войну с ними. Особенно после твоего отчисления из предыдущей школы. - Ты считаешь, что надо все спускать им с рук? Именно такие, как они, всегда избегают наказания, а страдают невиновные люди! - Жан, - Хироки успокаивающе сжал его пальцы в своих. – Это случилось, потому что я хотел защитить тебя. Не позволяй сделать так, чтобы все было напрасно. Юноша тяжело вздохнул, в глазах все еще читалось упрямство. - Здесь можно курить? - Да, вон там пепельница. Блондин протянул руку, достал ее и поставил рядом с собой на диван. Потом прикурил сигарету, с наслаждением вдыхая дым в легкие. Он не понимал Хироки – почему надо терпеть такие унижения и боль только потому, что кто-то возомнил о себе слишком много? Но расстраивать юношу сейчас не хотел, он и так причинил ему много неприятностей за последнее время. Посмотрев на Хироки, он закинул руку ему на плечо и осторожно обнял. - Ты не выходил у меня из головы все дни. - Я тоже о тебе постоянно думал, - Хироки дернул за болтающийся кончик свой зеленый шнурок на запястье. Этот жест говорил о том, что юноша испытывает неловкость – Жан уже запомнил его. - Я нравлюсь тебе? Хиро резко вскинул голову, щеки предательски залились румянцем. - Я… Я не думал об этом, - соврал он, потом, заикаясь, решил исправиться. – То есть, думал… - И что же надумал? - Я не уверен. То есть у меня есть предположение, но нельзя же строить выводы на… Жан усмехнулся и, быстро поймав Хироки за щеку, развернул лицом к себе и снова поцеловал: на этот раз настойчивее. Он заметил, как губы друга тут же приоткрылись, неосознанно приглашая углубить поцелуй, и Хироки шумно выдохнул через нос. - А теперь уверен? – Жан вытер пальцем влагу под нижней губой Хироки. - Угу, - кивнул тот, пряча лицо на его плече. - Это радует, - улыбнулся Жан, забыв про тлеющую в пепельнице сигарету. - Значит, тебе нравятся парни? - Я всегда предпочитал парней. - Выходит, и тот человек, которого ты любил, тоже был юношей? - Был, - ответил Жан, впервые понимая весь смысл этого слова, будто прошлое вдруг стало действительно прошлым, а не настоящим. - И что теперь будет? - О чем ты? - О тебе и обо мне, - Хироки понимал, что, наверно, его вопрос звучал по-детски, но такое было с ним впервые жизни, особенно учитывая, что еще сегодня утром они думали друг о друге самое плохое. Жан усмехнулся и коснулся носом темных волос друга, вдыхая их запах. - Ну, наверно, в таких случаях начинают встречаться. Это слово показалось Хироки настолько серьезным и полным какого-то сакрального значения, что он неловко заерзал на сиденье. Жан, замечая его смущение, только лишь ухмыльнулся и, вытянув ноги, взял уже почти истлевшую сигарету из пепельниц и, сделал одну затяжку. В его животе протяжно заурчало. - Ты не ел? – спросил Хироки. - Не успел. Я сбежал с уроков, чтобы увидеть тебя. - Вот ведь, - проворчал юноша. – Хочешь перекусить? - Не беспокойся, я куплю что-нибудь по дороге на работу. - Вечно питаешься всякой сухомяткой. У нас есть вкусное ризотто – надо только подогреть. Пойдем. Хироки медленно поднялся с дивана, но не успел уйти, потому что Жан поймал его за ладонь. Он поднялся следом за юношей, подошел вплотную, скользнул рукой под волосы, притягивая к себе за шею, и поцеловал. У Жана словно прорвало все чувства, которые он держал до этого внутри, и стоило поцеловать Хироки один раз, как он уже не мог отказаться от этого соблазна. Он так давно не целовал кого-то искренне и самозабвенно, отдаваясь поцелую без остатка и чувствуя, как внутри все дрожит будто натянутые струны, что теперь как при безумной жажде тянулся за глотком живительной влаги. Что бы было, если он не услышал бы от Реми правду о Хироки? Если бы не прибежал к нему и не попросил прощения? Он только что начал понимать, что на самом деле Хироки стал значить для него гораздо больше, чем он предполагал. - Кленовый сироп… - шепнул он и улыбнулся у самых губ. - Ммм? – отозвался Хироки, касаясь кончиком носа его щеки. - Я говорил тебе, что ты пахнешь кленовым сиропом? - Ты писал… - Помнишь ту вторую заметку, которую ты прочитал? - Угу… - Я писал о тебе. - Обо мне? – Хироки распахнул глаза, удивленно глядя на друга. - А ты подумал, что мне кто-то нравится, - усмехнулся Жан, снова касаясь губами губ легким поцелуем. – Хотя, видимо, так оно и было. Хироки улыбнулся и сам легонько поцеловал друга в уголок рта. В доме раздался звонок, нарушая их уединение, и юноша недовольно нахмурился. - И кто это может быть? – проворчал он, направляясь в прихожую. К его удивлению, на пороге стоял Наоки, скрестив руки на груди и опираясь плечом на дверной косяк. - Нао? Разве ты не ушел на работу? - Да, но уже вернулся, - улыбнулся мужчина и поправил на переносице очки в черной оправе. – У нас отменилось несколько занятий. Хироки нервно обернулся, понимая, что приход дяди был не совсем кстати. - А почему ты не открыл дверь своими ключами? - Ну, ты же дома, а тебе нужно побольше двигаться – это хорошо для мышц, - мужчина снял ботинки, повесил черный зауженный пиджак на вешалку и внимательно посмотрел на племянника. – Ты какой-то странный. - Я? – спохватился Хироки. – Н-нет, с чего ты взял? Просто ко мне одноклассник зашел в гости, и мы… разговаривали. Наоки кивнул и, похлопав юношу по плечу, направился в гостиную. - Познакомишь? - Угу, - неуверенно кивнул Хиро, следуя за ним. Реми часто бывал в их доме, потому что они с Хиро дружили практически с начальной школы. Но им все ограничивалось. Наоки впервые видел, что племянник пригласил еще кого-то. Худощавый парень с русыми волосами, одетый достаточно просто, но не лишенный привлекательной внешности стоял у барной стойки. На самом деле Наоки соврал. За последние пять минут он вошел в дом уже во второй раз. И надо сказать, его первое возвращение было гораздо более интересным, потому что когда он оказался в гостиной, замечая открытую балконную дверь, то наблюдал весьма неожиданную сцену на веранде: Хироки стоял, обнявшись с этим юношей, и целовался. У Наоки даже выпала из руки сумка, но он предпочел тихо ретироваться и сообщить о своем приходе при помощи звонка. Он хотел предоставить племяннику шанс рассказать обо всем самому. И вот теперь этот «одноклассник» стоял перед ним. - Добрый день, - поздоровался юноша. - Здравствуй, - Наоки перевел взгляд на Хироки, который мялся с ноги на ногу между ними. - Это Жан, мой одноклассник. Жан, а это мой дядя, Наоки, - затараторил юноша, выдавая свое волнение. - Очень приятно, - мужчина улыбнулся, продолжая изучать взглядом блондина. – Пришел навестить Хиро? - Да, отпросился с последнего урока. - Понятно. Вы обедали? - Сейчас как раз собирались. Хочешь с нами? - Нет, спасибо. У меня есть кое-какие дела, - Наоки постарался унять свое любопытство и оставить юношей наедине. Он зашел в кабинет, прикрыл дверь, стянул с шеи узкий галстук и улыбнулся: интересно, сколько еще его племянник будет молчать о том, что происходит в его жизни? Разогрев ризотто и тушеное мясо, Хироки передал Жану тарелки и приборы, чтобы тот накрыл на стол. - Достань, пожалуйста, сок из холодильника. - А где холодильник? – обернулся вокруг Жан. - Прямо рядом с тобой. - Это? – юноша выгнул бровь. – Выглядит как настоящий шкаф. Они сели за круглый стеклянный стол напротив друг друга, и Хироки не мог скрыть улыбки, наблюдая за тем, как Жан с аппетитом поглощал пищу. Они впервые нормально ели вместе и это выглядело так по-домашнему. А если еще и учитывать то, что было между ними сегодня полчаса назад… Хироки почувствовал, как краснеет от одной только мысли об их поцелуях, поэтому быстро взял стакан сока и сделал пару внушительных глотков, чтобы освежиться. - Давно я так вкусно не ел, - довольно похлопал себя по животу Жан и откинулся на спинку стула. – Вы сами готовили? - Да, вчера папа готовил. Но мы чаще заказываем еду на дом или ужинаем в кафе. Просто вчера я не мог никуда пойти. - Когда ты собираешься выходить в школу? - Думаю, со следующего понедельника. Хотя я бы пошел уже завтра. Надоело сидеть дома. - Без тебя там тоскливо, - Жан слегка улыбнулся. - Ты и так не особо со мной там разговаривал. - Это не имеет значения. Иногда можно молчать рядом друг с другом, а тебе все равно будет хорошо и комфортно. - Ты прав, - Хироки вернул улыбку и подцепил вилкой маленький кусочек тушеного мяса. - Завтра я не работаю. Хочешь прогуляться вечером? Хироки неуверенно пожал плечами. - С таким лицом? - Подумаешь, ссадина. Я принесу тебе завтра мазь, она быстро залечивает раны. На себе проверял. Жан поднялся из-за стола, собирая тарелки. Он отнес их в раковину, включил воду. - Хм, а чем вы моете посуду? Хироки подошел к нему, остановился рядом и забрал тарелки обратно. - В посудомоечной машине. Не беспокойся, я все сделаю. - Да уж, техника на грани фантастики, - Жан наблюдал, как Хироки рядом справлялся с этой чудо-машиной, и не сводил глаз с лица друга. Хотелось снова поймать его и накрыть губы поцелуем, ощутить то трепетное волнение, когда тебе начинают отвечать. – Хироки? - Да? – карие глаза посмотрели прямо на него. - Покажешь мне свою комнату? Юноша уже хотел было сказать, что там не убрано и полный бардак, но подумал, что это будет выглядеть глупо. - Конечно. Обстановка и интерьер комнаты всегда могли сказать о ее хозяине больше, чем слова – Жан был в этом уверен, поэтому внимательно изучал окружавшие его предметы. Просторное помещение с высокими потолками, стены и шторы теплых светлых оттенков. У стены стояла широкая кровать с медового цвета покрывалом. На рабочем столе в ряд множились учебники и тетради, одна книга была открыта – видимо, Хироки занимался, но не закончил. На комоде стояла пара фотографий в рамках, на одной из которых была изображена восточная девушка. - Кто это? – спросил Жан, показывая на снимок. - Моя мама. - Красивая. Ты очень на нее похож, хотя европейская кровь сгладила твои черты лица. И твой разрез глаз сложно назвать полностью восточным, как например, у Реми. А твой отец? - Вот он и Наоки, а мне тут только шесть, - Хиро показал на другую фотографию. - Вы выглядите счастливыми, - Жан редко видел такие семейные фото, да еще чтобы на них так искренне улыбались, даря друг другу тепло и любовь. Неудивительно, что в таких семьях вырастают искренние, светлые дети, как Хироки. – Знаешь, я хочу, чтобы мы узнали друг друга ближе. - Я тоже, - юноша улыбнулся. – Я очень этого хочу. - Надеюсь, ты не разочаруешься. Хироки помотал головой, отчего прядка волос соскользнула и упала на щеку. Жан мгновенно протянул руку, убирая ее указательным пальцем обратно и, не в силах себя сдерживать, подался вперед, приникая к влекущим губам. Медленный поцелуй постепенно перерастал все в более откровенную ласку. Горячее дыхание щекотало нервы, ладони друг друга разжигали под кожей яркое, горячее пламя. Жан еле смог отстраниться, понимая, что если все зайдет еще дальше, то поцелуем не ограничится. Хироки стоял перед ним, словно пьяный: грудная клетка тяжело вздымалась от сбившегося дыхания, он смотрел из-под полуопущенных ресниц расширенными зрачками, приоткрытые губы слегка дрожали, а пальцы так сильно вцепились в рубашку Жана, будто она была спасательным кругом в бездонном море. - Мы увлеклись, - шепнул Жан, невесомо касаясь подушечками пальцев горящей щеки юноши, и просто крепко обнял. Да, слов действительно было не нужно, потому что только одни объятия заставляли Хироки трепетать всем телом. Даже боль в мышцах, казалось, прошла. Когда через полтора часа Хироки проводил Жана и закрыл за ним двери, то губы сами непроизвольно растянулись в улыбке. Он стоял и смотрел на свои ноги, будто увидел в них что-то интересное, а мысли расплывались в голове, как сладкий ликер. - И что это ты такой довольный? Хироки поднял голову на неожиданный голос дяди. Мужчина с интересом смотрел на него, хитро прищурившись. - Я? – Хироки тряхнул головой. – Я нормальный. Оттолкнувшись спиной от двери, он прошел в гостиную, сел на диван, положил на колени подушку и покосился на следующего за ним Наоки. - Что такое? - Ничего, - мужчина присел рядом с ним, закинул ногу на ногу. – Не помню, чтобы ты раньше упоминал среди одноклассников имени Жан. - Он недавно перевелся к нам в школу. - И вы сдружились? - Ну, да, - Хироки принялся дергать подушку за противоположные концы. – Сначала мы не очень ладили, а потом… Наоки чуть наклонил голову: - А потом? - А потом нашли общий язык. - Ясно, - Наоки усмехнулся, думая о том, что это определение в данной ситуации подходит как нельзя лучше. – И?.. - Что «и»? – пробубнил Хироки, явно ощущая себя не в своей тарелке. – Кажется, я все сказал. Ладно, я пойду к себе, нужно доделать задание по литературе. Он поспешил ретироваться, оставляя мужчину одного. Наоки откинул голову на спинку дивана и вздохнул: «Ты стал определенно напоминать своего отца. Он был так же упрям и закрыт, не желая признавать очевидного и выставлять чувства напоказ. Но время все расставляет по местам». Оказавшись в комнате, Хироки лег на бок поперек кровати и положил ладонь на покрывало там, где они недавно сидели и разговаривали с Жаном. Губы снова тронула улыбка, глаза заблестели. Ему хотелось смеяться: просто так, как сумасшедшему, от того ощущения счастья и окрыления, которое наполнило собой и все тело, и весь разум, и даже, казалось, окружающее его пространство. От прежней меланхолии не осталось и следа. Хироки прижал пальцы к своим губам, чувствуя, как кожу все еще слегка покалывает после поцелуев. «Ты говоришь, что я пахну кленовым сиропом. А ты пахнешь весной». От этой мысли у Хироки вырвался тихий довольный смешок. - Что это с Хиро? – Этьен приподнял бровь, глядя на сына, который решил взять на себя приготовление ужина и суетился у плиты. Он вернулся из галереи и уже минуты две стоял в гостиной у камина с сигаретой в руке и наблюдал эту картину. - Выздоравливает, - Наоки обнял друга за талию и загадочно улыбнулся. - Как-то слишком резко. - Главное, чтобы был стимул. - О чем ты? - Да так, - Наоки прокашлялся и отстранился. – Пойду, помогу ему.