Горизонт событий

      Зора стояла в нерешительности, не находя в себе сил зайти в шатер. Каждый раз, когда она хотела откинуть полог и зайти, то чувствовала, как у нее дрожат пальцы, а перед глазами вспыхивала сцена хладнокровного убийства.       Она поджала губы, приказывая себе собраться с силами. Умом-то она понимала, что Хао сделал это ради нее: прочел мысли тех двоих несчастных дураков и принял единственно верное решение, какое диктовали ему нравы его времени. И Зоре следовало ценить эту его жертву.       Хао и раньше убивал. Еще будучи совсем ребенком, он убил преследовавшего его монаха, который был повинен в смерти его матери. Убил он и троих разбойников, которые поймали его на пути к столице, планируя продать беспризорника повыгоднее. Но тогда он защищал свою жизнь, те люди не оставили ему выбора. А сейчас…       Зора не знала, что ей делать и как поступить лучше. Сказать ей было нечего, и смотреть оммёдзи в глаза сейчас она бы не смогла.       Она и сама убийца. На ее совести жизнь человека, так что не ей рассуждать о морали и правильности сделанного им выбора. А все, что она чувствует сейчас — настоящее лицемерие. Но от этого было не легче, на сердце было тяжело и ничего больше не хотелось предпринимать. Будто бы у нее опустились руки.       Хао, ее Хао, не раз убивал на ее глазах: Х-Судей, военных; по его приказу убили Рена и покушались на жизнь детей Мюнцера; слившись с Великим Духом, он умертвил всех ее друзей и знакомых. Почему же тогда она не испытывала и толики того, что чувствовала сейчас? Наверное, тогда было все иначе. Все, что происходило во время Турнира неслось с бешенной скоростью, не оставляя времени остановиться, сделать передышку, подумать… Да и от Хао она не ждала ничего хорошего: его поведение не стало для нее шоком, его поступки не шли в разрез с тем образом, который прочно засел в ее голове. Он… просто был плохим человеком, которому суровая действительность его жизни не оставила шанса быть лучше.       Но тот Хао, с которым ей приходилось общаться теперь, был совсем другим. У него еще был шанс жить в гармонии со своей совестью. На самом деле он и жил, просто Зора так и не смогла смириться с этой средневековой жизнью, которую так и не приняла. Глупо винить его за то, что он сделал, неправильно и даже, в какой-то степени, преступно. В очередной раз ей нужно проглотить это и принять как неизбежное.       Только… только…       Глубоко вздохнув, Зора решительно зашла в шатер. Полог колыхнулся за ней, отрезая путь обратно. В полумраке, при свете лишь одной лампы, она разглядела Хао. Он поднял голову, взглянув на нее как-то хмуро и очень устало.       Между ними повисло тягостное молчание, которое ни один из них не спешил нарушить. — Тебе не стоило этого делать, — все же прервала она тишину. — Они… того не стоили. — Не стоили? — как эхо отозвался Хао. — Что ж, может, ты и права…       Зора прошла вперед, садясь напротив и, сама не зная зачем, протянула руки, беря его теплую ладонь своими холодными пальцами. — Не делай так больше, — попросила она со всей серьезностью. — Не надо этой жестокости. — Жестокости, говоришь? А ты знаешь какие мысли были у этих солдат?       Зора издала свистящий выдох, не сдержав эмоции, но все равно уверенно посмотрела ему прямо в глаза. — Каждый человек свободен в своих мыслях, и не их вина, что кто-то может вторгнуться в их личное. Они бы не сделали ничего такого… — Один из них наставил на тебя оружие! — напомнил Хао, одарив ее мрачным взглядом. — Он был готов убить тебя. — Думаешь, я бы позволила ему это сделать? — спокойно поинтересовалась она. — Угрожая тебе, он нанес оскорбление мне, — сказал Хао. Зора вздохнула, понимая всю бесполезность этого спора. — Значит, дело и не во мне вовсе?       Хао промолчал. Мягко высвободив свою руку, он взялся за кисть для письма. — Это все, что ты хотела мне сказать? — осведомился он. Та холодность, с которой он это произнес, больно уколола, словно маленькие, колючие льдинки впились разом в ее кожу.       Зора сжала кулаки. — В принципе да. Но еще хотела бы добавить, что ты поступил, как последняя сволочь. Хладнокровная сволочь, что делает твой поступок еще более гадким…       Зора ожидала вспышки гнева, ждала осуждения и справедливого напоминания, что она косвенно повинна в смерти тех двоих солдат, ведь пройди она мимо, веди себя скромно и незаметно, обходя мужчин, как того предписывали правила приличия, то ничего этого не было. Но она широкими шагами пошла напролом, выбрав до злосчастной раздачи самый короткий путь — через палатки солдат, а не в обход. Это был ее выбор, Хао же сделал свой. И несправедливо его винить, что он принял на себя последствия ее ошибки.       Она ждала вспышки, ждала ярких эмоций. Но…       Хао усмехнулся. — Вот, значит, каким ты меня считаешь? — Это вовсе не то, что я… — нахмурилась Зора. Хао поднял руку, жестом прерывая ее бормотание. — Довольно. Я устал.       Устал…       Зора поджала губы, слыша в этом коротком признание куда больше, чем хотела бы знать. Ведь он больше не мог терпеть ее недомолвки, эту… непонятную ему двойственность ее поведения, моральные ценности, которые он не мог разделить и понимать.       Он устал от нее.       Это открытие больно задело, настолько неприятно и неожиданно, что Зора забыла, что нужно дышать. Пальцы предательски дрогнули, и она поспешно вцепилась в складки своего кимоно на коленях, шумно, рвано вздохнув.       От Хао веяло уже ставшим привычным разочарованием. Чем-то таким до одури неприятным и удушающим. И Зоре вдруг показалось, на краткий миг, на бесконечно долгую секунду, что все, что происходило сейчас — лишь дурной сон, происходящий и не с ней вовсе. Голова стала предательски тяжелой, и ей захотелось убежать. Исчезнуть, растаять, сгореть, лишь бы все это поскорее закончилось.       В эту самую секунду она осознала, что достигла своего предела и больше она не хотела ни за что бороться. — Мне жаль. Правда… Ну, знаешь, что так получилось, — пробормотала она невпопад.       Хао кивнул, не став никак комментировать ее слова, а Зора и не нашла, что еще можно сказать.

***

      Гасадокуро — скелет, собранный из останков павших воинов, тех, кто не был должным образом захоронен. На войне таких неприкаянных душ много. Погибших в пылу сражения, в ярости и страхе.       Зора уже слышала истории об этом, когда Хао, еще будучи Маппой, рассказывал ей о своей культуре и мифологии, только лицезреть такое воочию ей бы ни за что не хотелось.       Не хватало лишь контролирующего такую тварь некроманта. Только это не Европа, а средневековая Япония, где у мысли была своя собственная воля: слишком сильные и страшные жили и развивались самостоятельно, без помощи мест силы или человека, наделенного способностями.       Скелет, как не сложно догадаться, жрал оставшихся в живых солдат. Старое то было захоронение, откуда вылезло это чудовище или появилось в ходе недавнего сражения — непонятно. Война велась все время, просто не в таком масштабе, в каком представлялось Зоре. — Ну и где это страшилище? — недовольно вопрошала Зора, с трудом освобождая сандаль из зыбкой грязи. — Не бойся, не пропустим, — с напряженной улыбкой ответил ей Мичи. Он проворно перехватил ее одной рукой за запястье, вытянув на сухое место. В другой руке он держал фонарь, освещая им дорогу.       Хао шел впереди в сопровождении своих духов-помощников и в их «милой» беседе участия не принимал. О его присутствии напоминало только белое пятно его одеж впереди, но и оно вскоре растворилось в ночной темноте.       Зора трещала без умолку, начиная с того момента, как следующим вечером после той некрасивой истории с солдатами, Хао, под покровом темноты, собрался улизнуть на подвиги без нее.       Со стороны казалось, будто она напрочь забыла об их размолвке, что, разумеется, было вовсе не так. Просто Зора не привыкла долго обижаться, тем более в тех вещах, в которых она была неправа. Но Хао ее позиции не разделял, а потому встретил свою служанку на дороге, ведущей к горной тропе хмуро и совершенно безрадостно. — Без меня уйти собрался? — уперла она руки в бока, взглянув на Хао с озорной улыбкой. Тот вскинул на такое ее беззаботное поведение бровь и скривился, будто сжевал самый кислый лимон. — Вот уж нет! Я с вами. — Ой, правда? Здорово! — обрадовался Мичи, которому вовсе не улыбалось тащиться в сопровождении угрюмого Мастера и его страшных духов ночью в лес. Кажется, с его трусоватостью, парень немногого в жизни добьется… — Как хочешь, — равнодушно бросил Хао и первым зашагал вперед. — И почему все злые духи появляются обязательно ночью? — рассуждала вслух Зора, обращаясь к Мичи, разделяющему ее мнение целиком и полностью.       Тот понимающе вздохнул, но, спохватившись, нагнал на себя суровости. — Ты пошла с нами, чтобы жаловаться? — строгости в его голосе было не занимать. — Тогда тебе стоит вернуться. — Что? Одной в такую-то темень? Да я себе ноги все попереломаю. И, кстати, духа можно вызвать и в дневное время суток. Тем более такого большого и откормившегося. Им, знаешь ли, пофиг, когда появляться, лишь бы еда была. — А под едой, я так понимаю, ты нас имеешь в виду? — недовольно покосился на нее Мичи. — Это он имеет в виду. А мы же не лыком шиты, да? Нас трое: Великий оммёдзи, жена Короля и их верный ученик. Мы по-любому страшнее. — Ты это гасадокуро объясняй. Хотя, думаю, он с твоей точкой зрения не согласится. — Да кто его спрашивать будет! — горячо выпалила Зора. — Или тенгу, — будто не услышал ее Мичи, поудобнее перехватывая шест, на конце которого был привязан фонарь. — Говорят, они тут тоже водятся. — Водятся-водятся, — по-светски заявила Зора. — И не только они. Тут этой нечисти полным-полно. Даже сейчас все следят за нами, смотрят, хихикают. Не слышишь разве?       Даже при таком тусклом свете Зора увидела, как побледнел Мичи и заозирался по сторонам, выискивая этих самых невидимых человеческому глазу существ. Зора вздохнула. Зря она, конечно, так с парнем. Молодой он еще, зеленый. Да и духов видел разве только тех, что целиком и полностью были подчинены воле хозяина-шамана. Хао, то есть.       Своих-то она прятала, веля им не попадаться никому на глаза. А те были только и рады. Она специально выбирала таких, которые не очень людей любили: так, чтобы среди них жить и общий быт делить. Выбирала Зора шкодливых духов, которые баловались тем, что по ночам девиц пугали, да в детских шуршали по темным углам. Зора их прикормила, а кого-то даже заклинанием держала. Одного, правда: тот жил у Йокена в комнате и забавлялся тем, что выл по ночам дурным голосом, мешая мальчику спать. Конечно, такого стерпеть Зора не могла, вот и наказала его за то, что покусился на покой ее любимца.       Впереди показался Хао. Он стоял посреди дороги, прислушиваясь к чему-то, а при их приближении велел им замолчать.       Мичи послушно умолк, почтительно склонив голову, а Зора пробралась поближе к Хао, шепнув: — Близко, да? — Нет, — на удивлении дал он отрицательный ответ. — Но это должно быть здесь. — Странно, — протянула Зора. — Вот именно, — кивнул Хао.       И это было совсем, совсем не весело. Что-то было не так, и это непонятное «не так» сильно напрягало. Они шли сюда сражаться с исполинским скелетом, который, если и прятался здесь в ночи, то уже давно должен был вырасти из-за деревьев, но тот все не появлялся.       Темная энергия ощущалась остаточной, будто кто-то уже победил монстра, а местность забыл очистить. На такой добротной почве того и гляди, что-то еще заведется. Но не это напрягало Зору, а вопрос кто сделал за них грязную работу.       Ответа долго ждать не потребовалось. — Так-так-так, — раздался чей-то звонкий голос из темноты. На свет вышла невысокая фигура, разодетая в китайский халат. — Полагаю, вы и есть Великий оммёдзи? — Это так, — ответил Хао, сохраняя на лице хладнокровие. Может, он знал, что за ними следил человек? А то, что это был живой — не осталось никаких сомнений.       Живой, которого Зора как будто бы знала. — Кто вы? — задала она вопрос. Ее голос прозвучал ровно, без капли ее обычных ноток.       Человек взглянул на нее удивленно, будто не видел никого, кроме Хао, но затем его лицо неопределенно скривилось в гримасе презрения к, очевидно, ее женскому полу. — Странно видеть на земле Ямато кого-то, вроде тебя. Пришла устранить соперников?       Зора вздрогнула, сразу же поняв, о чем шла речь. И почему-то это открытие было настолько ошеломляющим, что заставило покрыться холодным потом. — Так уж вышло, что я живу здесь и прислуживаю в доме Великого оммёдзи. А вот что здесь делает шаман из Поднебесной — правда хороший вопрос. Заблудились? — Значит, ты тоже Видящая? — Полагаю, встретиться вы пришли все же со мной, — перебил их почти дружескую пикировку Хао, сделав едва уловимый шаг вперед. — Я пришел устранить соперника, — оповестил китаец. — У меня нет лично к вам никаких претензий, но если то, что я слышал о вас — правда, то я не могу так рисковать. Поэтому, прошу, не держите зла.       За его спиной появилась знакомая высокая фигура древнего воина. Не такая широкоплечая и мощная, каким Зора помнила его, но все же… заставившая ее сердце сжаться. — Бассон! — провозгласил безымянный китаец из клана Тао, поднимая меч со знакомой рукояткой. Меч Грома был самым обычным мечом, но Зора знала его реальную силу. Эта реликвия передавалась в семье Тао вместе с Бассоном, служа свидетельством силы претендента на участие в Турнире. — Он что, сумасшедший? — воскликнул Мичи, единственный не понимая, что происходит. У Зоры не было времени его просвещать. Потому что Тао был настроен серьезно.       Кажется, Зора начала понимать, что произошло здесь: Тао вызвал того скелета, с которым не смогли справятся самураи императорской армии, поэтому главнокомандующему не оставалось ничего другого, как вызвать из столицы Хао. Тао же, буквально за пару часов до их прихода, уничтожил свое творение и оставил энергию его пребывания в мире смертных, все, что ему осталось — это преспокойно дожидаться, когда соперник сам придет в искусно расставленную ловушку прямо к нему в руки.       Но рассчитывал ли он, что Хао придет сюда не один? Наверное, нет. Но он был странно спокоен, будто не видел в них с Мичи серьезной угрозы. И это было так. Мичи действительно не смог бы ничего противопоставить обученному шаману из клана Тао, разве что дал бы Хао фору в пару минут, чтобы тот мог сбежать при случае. А вот в ней Тао не видел угрозы из-за предрассудков. Здесь все считали женщин чем-то, вроде красивой вазы на столике, и в качестве противника никто ее не рассматривал. И это будет их ошибкой.       Да, убить его не составит никакого труда. Но это же… Тао — предок ее друга. Может, даже прямой. У него уже есть дети? Они смогут продолжить его линию, чтобы однажды родился Рен? — Чтобы не случилось, не убивай его, — тихо произнесла она, обращаясь к Хао.       Тот дернул плечом, будто сбрасывал с себя невидимое прикосновение. Зора увидела, как скривился его рот, а на лицо упала неприятная тень. Он ни за что не послушает ее.       То время, когда он безоговорочно верил ей давно осталось в прошлом, и если она хотела вернуть хоть крупицу того доверия обратно, ей придется дать что-то взамен. То единственное, чего Хао так желал получить от нее — правду. Ту самую, которую она ни за что не могла рассказать. — Позволь мне с ним сразиться, — решила сменить она тактику. — Он не стоит твоего внимания. — Я сам решу, кто стоит моего внимания, — жестко осадил ее Хао, даже не взглянув в ее сторону. — Гляжу, твои женщины не знают своего места. Какое жалкое зрелище. И ты еще собрался участвовать в Великом Сражении?       Хао ничего не стал отвечать на очевидную подначку, только взгляд стал угрожающим, и звенящая аура опаляющего гнева заклубилась вокруг, не оставляя больше никаких сомнений — он убьет Тао.