«Героиня войны Гермиона Грейнджер скончалась в больнице Св. Мунго»
Газета с этим заголовком вышла в свет три недели назад, и все это время это была единственная вещь, которую Грейнджер держала на прикроватной тумбе. Именно так, всем текстом наружу, словно она пыталась принять боль, прекратив употреблять обезболивающее. Чем больше подгружаешься в боль, тем прочнее сольёшься с ее стихией и, может быть, даже оседлаешь эту волну. Эта девушка определено устала делать вид. Когда я встаю со своего места рядом с ее койкой, после тщетных попыток завязать беседу, бросаю взгляд на уголок газеты - он отсутствует, дата оторвана. Намеренно, разумеется. Может быть, Гермиона Грейнджер не была согласна с датой своей смерти, и это случилось гораздо раньше, чем ее нашёл Орден. Я, наверное, взглянул на нее слишком хмуро, потому что она сразу отвернулась к холодной стене.***
11 марта 2006 года. 18:10. Развернулся на полпути к машине. Что там опять стряслось? К ней никто не прикасался, так что, когда я услышал ее крик впервые, то сумел отличить от прочих. Она громко кричала в своей палате, надрывно, болезненно, и когда мне удалось добраться, развернувшись на полпути к машине, то увидел ее забитую в угол. Посреди комнаты стоял Грег, сегодня была его очередь дежурить. Он выглядел слегка растерянным, хотя это именно Гойл по части истерик у пациентов. - Док, я тут зашел поменять белье для Мелани.. - Все нормально. - Нет, она не перестаёт. Я даже успокоить ее не могу. - Она просто привыкла к Дафне. В комнате места едва хватает для кровати, так что высокая фигура Гойла была оправданно пугающей. - Иди, - я строго обрываю разговор. От спора ей только хуже. - Но, док.. - кажется, ему даже нечего было возразить, он ничего не сделал, но это был его своеобразный жест, указывающий на то, что он умывает руки. Парень прикрывает за собой дверь и голос Грейнджер уже не звучит, а сотрясает стены, она переходит на хриплый плач, почти задыхается, но продолжает выражать свой гнев, словно знает, после станет немного легче. Я стою молча, позволяя ей вывернуть себя наизнанку, но не подозреваю, что Грейнджер выворачивает нас обоих. Прежде я не ощущал столько сочувствия, столько бессилия перед абсолютно одиноким человеком. Даже мое отражение в зеркале мне казалось счастливее. - Смотри, - я пытаюсь привлечь ее внимание, вытягиваю руку вперёд, медленно, без резких движений, - отсюда мне тебя не достать. Я останусь здесь, чтобы не навредить тебе. Видишь, как ты далеко от меня? Сейчас сила в твоих руках.. - указываю на ее скромный угол. - Я уйду когда пожелаешь, но здесь ужасно холодно, поэтому пожалуйста, поднимись на кровать, а я выйду за дверь и закрою тебя на замок. Клянусь, - это я зря, - никто тебя не тронет. Утром придём лишь я и Дафна. Она принесёт тебе завтрак. Тебе ведь нравится Дафна? Она перестаёт кричать, сидит в немом ступоре, хлопая глазами, но не отнимая рук от своей головы. Там столько всего, ей хочется вырвать все это или спрятать от других, чтобы никто не знал, что именно ей пришлось пережить. - Я ухожу, Гермиона. Сейчас я выйду за дверь, а ты заберёшься на кровать, договорились, самая умная девочка в классе? - сначала Грейнджер выглядит напуганной, но после ее плечи расслабляются, выражение лица сменяется на что-то отдаленно похожее на смущение. Ее тонкие руки упираются в стену позади, она готовится подняться. Я тихо выхожу и закрываю за собой дверь, как и обещал.***
12 марта 2006 года. На время я даже не смотрел, но что-то около полудня. Блейз сунул мне ее карту, сказал, что мне стоит уже начать писать отчет, прошло достаточно времени, с тех пор, как Грейнджер была у нас. Но в голове и на листе бумаги лишь одно слово: «Нестабильна» Я пишу Кингсли одно единственное слово. Блейз стоит в дверях и ждёт, когда я вручу ему письмо для отправки. - Шансов как обычно немного, да? Его слова в тишине звучат слишком громко. Вопрос заданный наедине обретает некую интимность. Это почти злит меня. Поднимаю на друга взгляд. Снова какой-то хлам в руках, зачем ему трость? - Сам не видишь? - Понял, док, - растягивает он и, дождавшись, когда я уложу лист бумаги в конверт, уходит вместе с ним. У нас одна сова и та скоро подохнет.***
18 марта 2006 года. 08:42. Кингсли прислал в своем громовещателе имя человека, который приедет к нам, чтобы ухаживать за Грейнджер. Дафне все сложнее справляться с ней. - Невилл Лонгботом. - Кто? - Невилл Лонгботом, - повторяет Блейз. - Кингсли, - выдыхаю я. Да, он сдержал слово и мы получили помощника в лице Невилла, самого безобидного парня на всем белым свете. Я завидовал его спокойствию и тихой решимости в словах и действиях. Не знаю как, но Грейнджер больше не кричала. Может, потому что ее старый друг здесь, а может, потому что я продолжал запирать ее дверь.***
1 апреля 2006 года. 13:24. - Мэри Джейн совсем выходит из-под контроля. Боюсь, как бы она не натворила чего, - делится Грег. - Суп так себе, - между делом вставляет Блейз и Гойл тут же одаривает его гневным взглядом. - Не обращай внимания. Этот юморист с утра без сигарет, - стараюсь сгладить углы. - Так твоя очередь ехать в город! - возмущается он. Закатываю глаза, но, конечно, Забини прав. Обычно мы обедаем на кухне, где Дафна одновременно и готовит. Возможно, это самое теплое место в здании, но здесь мы проводим не больше часа в день. Пациенты часто сами себя изматывают, а дневной сон это отличный способ восстановить силы, к тому же, нам их особо нечем занять. Я переживал за вечерний обход, поэтому на ворчание Блейза заткнул уши. Буквально. Мне предстоит сварить немалое количество зелий, пока только для сна и от головной боли. Но это займет не меньше пятнадцати, а то и двадцати часов. Постоянное наблюдение - залог отменно сваренного зелья. Блейзу сегодня поручено проверить всех вместо меня. Однако, Грейнджер я мог доверить лишь Невиллу, с ним ей было привычно, парень навещал ее еще в Мунго. Лонгботтом уже привык обедать с нами, но редко вступал в беседу. Да и беседа ли это? Вялые перетирания старых договоренностей. Я не мог ехать за сигаретами, я просто не мог заставить себя выйти за пределы собственных возможностей. Может, я и сам установил границы, но нарушать их не было разумным. Для меня. Сейчас. Просто люди и разговоры, это все.. так сложно и нелегко. Чем дальше, тем хуже, я чувствую это. Дафна убедила нас в том, что наелась и делает заготовки для ужина. - Овощи привезли вчера, - к чему-то отметил Невилл. Наверное, в упрек тому, что я таращусь на подругу. Но с ней было что-то не то, кажется, я видел, как она вытирает лицо рукавом своего кардигана. - Так что суп хорош, - а, нет, в упрек Блейзу. - Без мяса, - ворчит Забини. - Без мяса, но есть ведь! - Грег вскакивает с места. Я откладываю карточку пациента, которую ранее даже не встречал. Должно быть, старый мусор. Зачем я повсюду ношу ее с собой? Когда я перерабатываю, то становлюсь придурковатым, даже не помню что и зачем начинал делать. Вот как сейчас, зачем я поднялся с места? Ах, да, точно. Грег. Иду вслед за товарищем. - Он такой, - оправдываю Забини. - Не в нем дело, - мягче отвечает он. - Нет, не в нем, но ты забегался. Хватит брать смены за двоих. Если что-то нужно.. - Дафна беременна, - мы стоим за колонной, скрытые от всех старой краской и большой тайной, накрывающей нас, как слой пыли. - Она мало ест и совсем неважно себя чувствует. Я переживаю за нее. Я знал, неспроста Грейнджер гладила ее по животу пару дней назад. Даже улыбалась потрескавшимися губами. - На сегодня вы оба свободны, - это все, что я сумел выжать из себя после паузы. - Завтра я поменяю график. Мы с Блейзом все уладим. - Он в ярости без сигарет. Сидит вон, - он указывает на нашего общего друга. - Надулся. - Идите, - я медленно вздыхаю. - Поздравляю, здоровяк. Он уходит к своей ненаглядной, а я остаюсь рассматривать Дафну, медленно очищающую морковь. Она не родилась моей сестрой, но быстро ею стала. Мне давно пора отпустить их. Всех.
***
Май 2000 года. Уже поздно. - Гарри, Гарри, Гарри, - произносит Грейнджер после его дурацкой истории о том, как он чуть не попался егерям. Это было чем-то вроде ее выражения чувств. Она повторяла имя человека трижды и просто улыбалась. Прежде я не замечал, что у нее красивая улыбка, или то, как она приподнимает плечи, стараясь спрятать голову, когда смущается, как она только ногами вырисовывает в темноте у костра неплохие лилии. С недавних пор я видел то, чего прежде не замечал или просто не мог заметить, ведь подобное раскрывается изнутри. А мне не доводилось быть частью их команды, откуда мне было знать, что у Гермионы Грейнджер не всегда все схвачено, но по-гриффиндорски отважно настроено чутье. Никто не знал, что мы вместе, так что я притормозил с тем, чтобы так открыто пялиться на нее и отвел взгляд в сторону. Треск костра приятно расслабляет, а свежий весенний воздух восстанавливает силы. Пусть эти сэндвичи с консервами отвратительны на вкус, я все равно чувствовал себя чуточку лучше с тех пор, как в мою ногу угодило заклятье. Об этом, конечно, лучше не думать. Не сейчас. - Драко, Драко, Драко... - тишина перестает быть невесомой и становится угрожающей. Грейнджер собиралась с мыслями, чтобы признаться друзьям и те среагировали мгновенно. Лицо Рона Уизли в тот момент, о, черт, мне нужна колдография этой физиономии.***
2 апреля 2006 года. 8:30. Я вешаю новое расписание прямо на кухне. - Это мало - позади меня раздается голос. - Так тоже нельзя. Винс вообще как дикий, а у Джорджа недержание.. Я к нему Дафну не подпускаю. - Дафна теперь читает, гуляет с теми, на кого хватит сил и готовит раз в день. На выбор. Остальные обязанности возьмет на себя Невилл. Мы с Блейзом всего лишь взяли на пару смен больше. Но ты, - тычу пальцем ему в грудь. - Едешь в город вместо меня. Список прилагаю. Такое событие нужно непременно отметить. Протягиваю помятый клочок бумаги. Он разворачивает газетный лист и опускает взгляд куда-то ниже букв. - Как скажешь, док, - широкая улыбка расползается на его лице.***
Ночь. Я просыпаюсь в шоке. Не чувствую ничего, кроме паники и она разносится по телу как яд. Но я точно знаю, кричать нельзя, иначе сюда кто-то войдет. Я сползнаю с кровати и на ощупь пытаюсь найти что-то под прикроватной тумбой. Вытягиваю папку и осматриваюсь по сторонам, но в комнате слишком темно. Я не слышу шума прибоя, почему я не слышу шум прибоя? Я всегда слышу его по ночам, а сегодня тихо. В море никогда не бывает тихо, я живу у моря, я знаю это. От моего дома до пляжа всего несколько метров, можно снять обувь и пройти пешком, позволяя холодному ветру трепать одежду и кожу. Все это возможно там, где слышно море, но здесь это становится фантазией, превращается в вымысел, поэтому мне нужно попасть домой. Из голубого дома вид совсем другой.***
Это была середина мая 2000 года, когда я потерял ее и когда закончилась война. - Что? Почему ты так смотришь? - спрашиваю я, когда Грейнджер входит в палатку. Она качает головой, это явно не то, о чем ей хочется говорить. - Придется сказать, - настаиваю. Грейнджер подходит ко мне близко, так, что я мог бы прочитать ее мысли, будь они не обо мне. Ее тоненькие руки обвивают мое тело и я заключаю ее в объятия. Говорить правду в тепле чуточку проще. Весна была в самом разгаре, когда ей вздумалось проститься со мной, но разве я мог не знать, что она придет ко мне с этим рано или поздно, скажет, что долг золотого трио зовет ее и ей пора расстаться со мной. Только я был готов бросить зелья и пойти за ней. Куда угодно. - Черный. Код операции. - Смертельно опасная? - Да, то есть нет. У Гарри есть идея, мы.. - Я иду с тобой, - я оставил поцелуй прямо на ее переносице, это был мой вариант выражения чувств. Так что, после, она знала все, знала что я думаю и что так хотел сказать. Это было всем.***
И я пошел. Кингсли настоял на том, чтобы пойти с нами, так что у самых границ леса было не так страшно, когда рядом будущий министр и Бруствер. У меня не было собственной палочки, прежней, сильной, так что магия покалывала кончики пальцев с каждым днем все сильнее, я игнорировал это, пока несколько пожирателей не оказались перед нами, выстроенными в ряд, чтобы не пропустить. Так вот что это, магия предупреждала меня, предчувствие. - Смотрите кто здесь, - кто его разберет под маской, но голос напоминал высокомерный тон Яксли. - Я же говорил, пора ловить их в лесу, чуть было не сунулись в школу, а это уже было бы ошибкой, - наступая на нас говорил мужчина. Кингсли не стал ждать и начал стрелять в них жалящими одним за другим. Двоим пожирателям повезло меньше, чем другим и те пару минут корчились на полу от боли. Но их было значительно больше, так что я попытался сотворить в жизнь идею, пришедшую в мою голову в ту самую секунду, как я увидел черные мантии. - Пусть они аппарируют, - произнес я Брустверу и тот, взглянул на Грейнджер и ее верных товарищей. - Они важнее, давай. Чего мы ждем? Я хотел притянуть ее к себе и сказать что-то на прощание, но все казалось нелепым, мы ведь увидимся совсем скоро. Мужчина кивнул мне и обратился к Гермионе. Разговора я не слышал, но присоединился к Поттеру и Уизли, чтобы сдержать щит и отразить атаку. - Нет, нет! - спорила она. Ну, кто бы сомневался. - Кингсли, держи, а вы уходите скорее, - крикнул я, призывая Бруствера заменить этих двоих. - Давай, Поттер, кто уничтожит ублюдка, если не ты? - Черт, он прав, Гарри, - согласился Уизли. - Гермиона! - Обещай мне, Кингсли, - все еще спорила она, но когда мужчина кивнул ей, немного успокоилась. Ее лицо было таким обеспокоенным и виноватым, что мне хотелось засмеяться. "Иди", произнес я ей одними губами. Я повернулся обратно к щиту, где Кингсли уже заменил парней и добивал наступающих. Я не смотрел, как они аппарируют. Мне было страшно, что она останется, если я взгляну на нее. Грейнджер должна была закончить это все с ними, со своими друзьями, это же было очевидно. Но, конечно, эта девчонка ведет себя так, как ей вздумается себя вести. Ее рука в последний миг отпустила пальцы лучшего друга и те с ужасом на лицах покинули лес без нее. Несколько Пожирателей по команде также аппарировали из леса, наверняка, пытаясь выследить Поттера и Уизли. - Я не всегда могу совладать со своими чувствами, они больше меня, - улыбнувшись собственному решению произнесла она. Один за другим последователи Темного Лорда оставляли нас, словно засекли что-то за пределами. Играть с нами стало неинтересно, оставалось лишь двое. Кингсли разорвал щит и выстрелил в одного и мужчина упал наземь. Он остолбенел и не мог пошевелиться. Минус один. Это позволило мне отвлечься и как следует рассмотреть ее. - Нет ничего больше тебя, Грейнджер. В следующее мгновенье заклинание поразило нас троих, мы рухнули на землю без движения. Я услышал звук аппарации и понадеялся, что к нам пришла подмога, но когда лес обратился против нас тишиной, я все понял. Последний забрал ее. Он забрал ее у меня. Мы пролежали так какое-то время, а когда тела снова зашевелились, я уже не был прежним. Я не поднялся, я стоял на коленях и смотрел на то место, где она улыбалась еще несколько минут назад. Казалось, что воздух сохранил тепло ее дыхания, но я не мог коснуться, не мог пошевелиться уже по другим причинам. Все, что я сдерживал, вся магия рвалась наружу. Палочка испепелилась прямо у меня в руках, оставляя на ладонях длинную красную полосу. Я закричал так громко, я кричал и кричал и понимал, что Кингсли пытается докричаться до меня в ответ. Но я сходил с ума. Я потерял ее. Я потерял ее. Все вышло из-под контроля, через зажмуренные веки пробивались лишь горькие на вкус слезы. Треск дерева заставил меня открыть глаза и адское жжение по всему телу. Я горел и все вокруг полыхало огнем. Бруствер произносил одно заклинание за другим, вода лилась со всех сторон, но огонь был сильнее. Мое лицо и руки, грудь и шея - все пылало. - Малфой! Малфой! Остановись! Очнись, послушай, нам нужно выбираться! Я не мог больше держаться за собственные силы, огонь пожирал меня, я горел и ощущал, как кожа плавится под моим же пламенем. Но огонь отбирал еще что-то, но я был не в себе и не мог остановиться. - Ты сгоришь, Малфой! - он тушил, но в тех же местах пожар разгорался вновь. - Я обещал ей, обещал, что вытащу тебя отсюда, давай же!***
5 апреля 2006 года. 20:47. Я поворачиваюсь так быстро, что затянутый шрам на лице обдаёт противным холодом и становится больно. Она стоит у двери и не представляет, что привело ее в эту часть палаты. Грейнджер потеряна, сбита с толку, ее губы вот-вот задрожат и это та ее разумная часть, которая все еще глубоко в ней, понимающая, как плохи ее дела. Здоровье девушки изрядно подшатано. - Ты пряталась? Она не отвечает, но молчание кажется таким многословным. Ей не хочется признавать это. - От кого? - продолжаю я и немного погодя, указательный палец Гермионы взмывает вверх и указывает на меня. - Ты знаешь где я, - еле слышно произносит она.