Детективное агентство "Анна и её духи". Третье дело.

— Нет, это совершенно никуда не годится, — приговаривала Аня, натирая мочалкой плечо Штольмана, заставляя кровь бежать быстрее. Они так окоченели, пока ехали обратно в экипаже, что, раздевшись, немедленно забрались в почти обжигающую воду и стали ждать, когда практически замороженные пальцы начнут чувствовать то, к чему прикасаются. Тут же и выяснилось, что старый шрам Якова, тот самый, полученный им на дуэли с Разумовским, страшно ноет, как и всегда в очень морозную погоду. Это была единственная отметина на его теле, которая так зависела от капризов природы, все остальные вели себя пристойно. — Ну что, теперь получше? — спросила она, проведя по плечу в последний раз. Штольман подвигал рукой. Тянущее ощущение пропало. — Да, всё хорошо! — сказал он. Аня отложила мочалку и, добравшись до бортика, откинулась на него. Она уже привыкла к такому их времяпрепровождению, поэтому ноги вытянула и забросила их поверх коленей Якова. Вода была горячей, Штольман был горячим, её кожа была горячей. Ей было хорошо. — Зимняя стужа осталась за окном, — улыбнулась Анна. — Теперь мы не замерзнем, предотвращая страшные преступления по просьбе старушек-призраков. — Заметь, — поднял голову с бортика Штольман, — не я потащил тебя на кладбище в декабрьскую ночь! — Чем ты недоволен? — поджала губы Аня. — Мы помешали человеку убить себя! Это раз! И нашли камею, которая так нужна была той даме. Это два. И теперь у нас новое дело. Это три. Вот какая у нас продуктивная вылазка на кладбище вышла! Штольман решил, что не будет никаких порывов сегодня подавлять, и широко улыбнулся. Она была вся такая лучащаяся от того, что всё у них вышло удачно, что они совершили такое хорошее дело, что он не жалел ни о чём. Это и в самом деле было приключение. Ему понравилось. Ему стоило пересмотреть концепцию возможных вылазок с Анной. В рамках отсутствия опасности, разумеется. — Продуктивная-то, продуктивная, — ответил он. — Но ты можешь себе представить, что я даже и не подумал тебе возражать, а мы просто поехали на кладбище, и всё! Аня задумалась. — И в самом деле — чудеса! — постановила она наконец. — Мне нужно измерить тебе температуру! Это явный жар! Штольман на сей раз улыбку спрятал, хотя ему было в самом деле смешно. Яков Платонович Штольман парижского образца кардинально отличался от затонского, поражая себя самого. Он не стал возмущаться, а просто пощекотал Анну под коленкой. Она немедленно потеряла всё свое самодовольство и принялась ёрзать по дну ванны, силясь не рассмеяться. Яков не дал ей такого преимущества, добившись того, что Анна всё-таки расхохоталась и пыталась вырваться, расплёскивая вокруг себя воду. — Хорошо! Хорошо! — почти прокричала она. — Нет у тебя никакого жара. Ты просто невероятно мудрый человек, который умеет найти компромисс, когда это необходимо! Штольман удовлетворённо кивнул и коленку Анину отпустил. Потом подумал, руку вернул и коленку погладил. Очень уж она ему нравилась. Аня с любопытством смотрела, что будет дальше. Ей не хотелось спать, её не разморило от холода и от горячей ванны, напротив, сегодняшние приключения придали ей заряд энергии. К тому же пережитый страх и всё ещё щекочущий вены, не желающий улечься адреналин требовали выхода. Яков увлёкся. Коленка была гладкая, розовая, пышущая жаром. Так и просилась в ладонь. Аня решила, что рука Штольмана на колене — это хорошо, а вот рука Штольмана где-нибудь повыше — это гораздо лучше. Она перехватила его пальцы, прижала к губам, с чисто женским упоением чувствуя, что они дрогнули, а он сам задержал дыхание. Уже совершенно прижившиеся в Аниной голове бесенята одобрительно кивали головами. Ночь — их вотчина! Если уж они не спали, то можно найти возможность согреться поинтереснее, чем отмокая в ванной! Аня была с ними совершенно согласна!