Детективное агентство "Анна и её духи". Третье дело.

— Яша, я не могу туда зайти, — Аня стояла на пороге, не в силах постучать в некогда довольно дорогую, но обшарпанную дверь. Штольман покачал головой, думая, что он погорячился с нежной фиалкой: Анино душевное устройство всё-таки было очень тонким. Он постучал по лакированному оцарапанному дереву и стал ждать ответа. Дверь открыла, впрочем, горничная, которая провела их внутрь и попросила подождать. Через несколько минут она приняла их одежду и проводила в гостиную. Убранство комнаты говорило о некогда довольно неплохом положении её владелицы. Мебель и украшения были добротные, но время уже провело по ним своей морщинистой рукой и показало, что лишь оно одно имеет власть над вещами. Сюзон сидела на диване в центре гостиной и с улыбкой указала на кресла перед ней, когда Яков и Анна вошли внутрь. Они сели. Женщина перед ними еще хранила черты, которые можно и сейчас узреть на холсте, но и к ней годы были неумолимы. Сюзон было тридцать четыре года. Она была очень приятной, но какой-то обреченной. Видимо, жизнь не была к ней ласкова. — Что вас привело ко мне? — спросила женщина, действительно не понимая цели их визита. На клиентов они не смахивали, а час был довольно поздний. — Мадемуазель?.. — вопросительно посмотрел на бывшую барменшу Штольман. — Бирей, — улыбнулась женщина. — Мадемуазель Бирей, мы пришли по необычному делу, — продолжил Штольман. — Нам необходимо прояснить, что случилось с вами позавчера. Сюзон отпрянула, пораженно глядя на Якова. — Откуда вам это известно? — Мы частные детективы и разыскиваем человека, который забрал у вас ваш медальон. — О-о-о! — покачала головой женщина. — Вот оно что! Ну что же, тогда я расскажу, конечно, всё, что я знаю. Правда, это вряд ли вам поможет! История довольно странная. — Мы слушаем вас очень внимательно, — сказала Аня и улыбнулась. — Ну что же, — начала Сюзон, переплетя пальцы. — Позавчера вечером я ждала…гостя, — женщина запнулась и бросила быстрый взгляд на Анну, с удивлением видя, что на её лице нет ни капли осуждения. Ей вдруг захотелось объяснить этим людям, как так вышло. — Я после той самой картины стала получать самые разнообразные предложения от многих мужчин. Согласилась здесь жить. Один богатый банкир обещал меня поддерживать. Так и вышло. Я счастлива была. В моем положении меня ждала бы работа почти без выходных, да неясное замужество за каким-нибудь младшим приказчиком. До того, как меня нарисовали, никто по крайней мере мне пожениться не предлагал! — пожала плечами женщина. — Это был неплохой для меня вариант. Мы так прожили пять лет и, вероятнее всего, до сих пор составляли бы друг другу компанию вечерами, если бы Жером не умер. Это стало для меня ударом. Некоторое время я не могла прийти в себя, заперлась здесь, но вскоре пришло понимание, что по счетам надо платить, а деньги где-то брать. Я пыталась устроиться обратно в «Фоли-Бержер», но место уже было занято. Я долго искала, куда приткнуться, но мне это никак не удавалось. В стране был кризис, работы было меньше, чем желающих её получить. Вот и пришлось мне искать…друзей, чтобы не оказаться на улице. Таких, как Жером, больше мне не встречалось, но люди все довольно милые. Эта жизнь лучше, чем у большинства девушек моего круга. Анна отметила плавность речи и грамотную манеру говорить. Видно, всё же, Куприяновы отдали девочку не совсем пропащим людям, те смогли дать ей хоть какое-то образование. Но, вспомнив хорошо одетую, чистенькую и невинную Марию, она подумала, что её судьба, однако, могла быть совершенно иной. — Так вот, позавчера вечером я ждала одного своего друга, когда в дверь постучали. Элис провела внутрь крайне пьяного мужчину, который при виде меня принялся плакать и лепетать что-то совершенно невнятное. Нам с Элис пришлось приводить его в порядок. Хорошо, что мой друг не пришел и прислал записку, что у него возникли дела. Вышел бы скандал! Сюзон нервно передвинулась на диване, видимо, представляя последствия визита её ухажёра в присутствии другого мужчины. — Он много раз еще принимался плакать, повторяя, что он так и думал, что я похожа, так похожа. А потом попросил продать ему камею. — Продать? — переспросил Штольман. — Да, — кивнула женщина. — Он заплатил почти сто франков. Мне, признаться, сейчас очень нужны деньги, поэтому я её отдала. Она мне не нужна. Мне некуда её носить, да и бархотка совсем истерлась. Он очень меня благодарил и передал мне не только деньги, но и небольшой пакетик мускатного ореха. Сказал, чтобы я на Рождество добавила его в буженину. Его просто так не достать! Очень изысканно! Удивительная удача! Аня открыла рот от изумления. Так вот, что имела в виду Виктория Ивановна, говоря, что шестеренки судьбы запущены!