Несломленный

      В одном из помещений морга при бюро судебно-медицинской экспертизы, Ино Яманака вместе со своим ассистентом проводила вскрытие очередного тела. Все ее движения были слаженными и отточенными, словно она обладала многолетним опытом в своей профессии, хотя являлась судмедэкспертом всего два года. Ино тихонько подпевала словам песни, звучащей из динамиков старенького радио, периодически комментировала процесс работы и думала о предстоящем свидании с одним весьма привлекательным художником, который подбил под нее клинья на выставке в картинной галерее на прошлой неделе.       — Ты только сразу своему дружку не рассказывай, как тут трупов вскрываешь, — попивая колу из пластикового стаканчика с полосатой соломинкой, предостерег Чоджи Акимичи — высокий тучный мужчина с рыжей бородой и длинными, собранными в низкий хвост волосами.       — Отвяжись от меня, Чоджи, — раздраженно произнесла Яманака, сдвинув светлые брови вразлет. — Скажи лучше, который час?       — Начало шестого.       Она закатила глаза цвета морского бриза и отложила свои инструменты в металлический лоток. Стянув с рук медицинские перчатки, Ино кинула их в урну с педалью и сдула с лица длинную светлую челку, выбившуюся из высокого пучка.       — Перерыв, — как-то уж слишком торжественно провозгласила она и плюхнулась на стул на колесиках у стола, где мирно полеживала документация. — Нужно занести в протокол новые обстоятельства. Вот зараза, а! И так полдня с бумажками провозились!       — Этот художник наверняка быстро разнюхает твою профессию, — продолжал рассуждать Чоджи, хотя его никто об этом не просил. — В прямом смысле этого слова.       — Чоджи, — прошипела Ино, развернувшись к нему на стуле. — Хватит уже трепаться! Давай здесь закончим и разойдемся миром.       — Я бы на его месте подумал: а что молодая, столь красивая девушка, как ты, забыла на такой работе? Тревожный звоночек… — Акимичи усмехнулся, всасывая через трубочку остатки газировки с характерным резким звуком. — Зуб даю: сбежит.       — Ты не на его месте, — скрестив руки на груди, констатировала Яманака.       Акимичи стянул с головы защитные очки и утер лоб рукавом белого, кое-где перепачканного халата.       — Хоть раз бы прислушалась к моим дружеским советам.       — Обойдусь, — через губу процедила она. — И завязывай набивать пузо, — Ино кивнула на упаковку картофеля фри и куриные наггетсы подле Чоджи, — если не закончим в ближайшие полчаса — хрен мне, а не свидание с красавчиком-брюнетом.       — Куда-то намылилась, Ино?       Судмедэксперт со стоном уронила голову на стол, обхватывая ее руками. Для полного «счастья» ей недоставало лишь визита детективов, один из которых мог даже мертвеца с того света поднять своей неуемной болтовней.       — О, здорова, парни! — разулыбался Чоджи и, коротко вытерев руку о свой покатый бок, протянул ее для приветствия сначала Наруто, а потом и Кибе. — Как служба?       — Нормалек, — передернул плечами Инузука, мельком осматриваясь и морща нос: в помещении витал специфический душок, на фоне которого особенно ярко был выражен запах формалина.       — Ты че, ебнутый, Чоджи? — скривился Наруто, глядя на обед коллеги Ино, лежащий в опасной близости с развороченным телом трупа.       Прежде нормального цвета лицо Кибы стремительно приобретало зеленоватый оттенок, когда Акимичи показательно закинул в рот горстку жареного картофеля.       — Как ты можешь здесь жрать? — зажимая рот рукой, промямлил Инузука, отворачиваясь от «разделочного» стола. — Мать честная…       — Не вздумайте мне тут наблевать! — вскакивая со стула, засуетилась Ино. — Чего сюда ходите, раз мягкотелые такие?       Киба шумно выдохнул через рот, промокнув костяшками пальцев уголки заслезившихся глаз.       — Тебе повезло, что мы сегодня остались без обеда.       — Вам обоим повезет, если вы не займете его место, — покосившись на хладное тело, съязвила Яманака.       Наруто с ухмылкой покачал головой, подумав, что Ино была похожа на его жену Сакуру так же сильно, как и отличалась от нее. Они вместе учились в медицинском университете и уже много лет тесно дружили, но с Наруто у нее до сих пор отношения плавали туда-сюда: в Яманака то просыпалась необъятная к нему любовь, отчего она вставала на его защиту во время их перебранок с Сакурой, то Ино сама поносила Узумаки на чем свет стоит, говоря подруге: «я тебя не раз предупреждала: выйдешь за него — забот не оберешься!» Однако сам Наруто очень уважительно относился к Ино: все же, не каждой на вид хрупкой девушке профессия судмедэксперта была по плечу. А она отлично справлялась.       — Вы чего пожаловали-то? — с набитым ртом спросил Чоджи, опираясь поясницей о край стола.       — Уж точно не просто повидаться, — мрачно бросил Киба.       Ино ядовито улыбнулась.       — Я бы вас тоже еще лет сто не видела.       — Если обмен любезностями закончен, то, может, перейдем к делу? — Наруто сощурился. — Ино, мы ведем расследование о похищении мальчика и нам необходима вся информация о вскрытии убитого ребенка с неделю назад.       Яманака задумалась и переглянулась с Чоджи, что ни на секунду не прекращал жевать.       — Документы сейчас не получите, они не здесь. Объясню в двух словах: в ходе вскрытия на теле не было обнаружено никаких повреждений, однако на руках были отмечены неярко выраженные следы от иглы, обычно используемой для внутривенных инъекций. В ходе же судебно-химической экспертизы было выявлено наличие в организме барбитуровой кислоты, обычно используемой при активной эвтаназии. В акте судебно-медицинского исследования это описано более детально, но вам подробности ни к чему.       Киба с Наруто одновременно вздохнули, устало прикрыв веки, и какое-то время просто молчали, переваривая услышанное.       — Вы не можете вспомнить определение термина «эвтаназия»? — подтрунивала над примолкшими детективами Ино, вновь усаживаясь на стул и скидывая под стол белые специальные тапочки.       — У того, другого ребенка, найденного в прошлом месяце, тоже в организме обнаружена барбитуровая кислота? — наконец, заговорил Узумаки.       — Да. Но ко всему прочему на нем были видны следы насилия: небольшие синяки на руках и в районе шеи. На этом все.       — А пальчики? — говоря об отпечатках, справился Инузука.       — Здесь ничего, — отрицательно махнула головой Яманака. — К тому же, на первом мальчике была совсем не та одежда, что надевали на него родители, с их же слов. А ребенок, найденный недавно, был облачен в простую хлопковую белую пижаму, на ткани которой так же ничего необычного не обнаружено, кроме фрагментов грязи и травы. Но родителей у него нет, а сестра мальчика ничего не знает о том, в какой одежде он был, так что утверждать, что кто-то его переодел после похищения, мы не можем.       — Он же в приюте жил, — озадаченно поглаживая гладко выбритый подбородок, размышлял Наруто. — Что говорят воспитатели?       — Пацаненок был в пижаме, выданной в приюте, — пояснил Киба, который уже столько раз изучил имеющиеся на сегодняшний день те немногие материалы дела, что мог выдать каждую деталь по памяти. — Всех детишек там на ночь одинаково одевают, насколько я понял.       — Короче говоря, плясать неоткуда, — заключил Узумаки.       Ино развела руками.       — Как видно.       — Что ж, спасибо, Ино, — Наруто улыбнулся так, будто их беседа все это время носила повседневный характер, и обернулся к Чоджи. — Ты бы, друг мой, поменьше углеводов хавал.       — За собой следи, — дерзнула судмедэксперт, вступаясь за коллегу, что за время их совместной работы успел стать ей хорошим другом. — И за этим своим, — она дернула подбородком в направлении Кибы. — Вон, какие глаза красные. Конфискованную травку покуриваем?       — Ага, — прыснул Инузука. — В мечтах.       — Значит, сон не менее восьми часов и правильное питание тебе в помощь, — она отвернулась, скрипнув колесиками стула, и пренебрежительно взмахнула рукой. — Валите отсюда.       Детективы распрощались с ребятами и бросились наутек, желая поскорее вдохнуть свежего уличного воздуха. Постояв немного у выхода, они вернулись в автомобиль и приспустили стекла с обеих сторон.       — Сон не менее восьми часов, — Киба рассмеялся, высунув руку из окна. — Она прикалывается, что ли?       — Да и правильное питание звучит как издевательство над организмом, — поддержал его Наруто.       — В любом случае, ни того ни другого нам не видать.       Узумаки хлопнул друга по плечу и кивком головы призвал его трогаться с места.       — На том свете выспимся.       Они направлялись к небольшой кафешке, где у Наруто была назначена встреча с Саске Учихой. Он уже весь извелся, заламывая руки и кусая губы, а Киба тихонько посмеивался над ним, периодически отвлекаясь от дороги. Стоило отдать Узумаки должное: он все-таки переборол свою гордость или обиду (чем там еще он терзался — черт его знает) и позвонил Саске с просьбой встретиться. Тот, конечно, был потрясен его звонком, как и предложением, но отказывать не стал. Может, хоть Учиха, как надеялся Киба, за эти годы повзрослел и теперь не станет оглядываться в прошлое, где их с Наруто отношения оставляли желать лучшего.       — Ну что, готов? — поинтересовался Киба, когда они подъехали к заведению.       — А чего мне готовиться-то, — хмыкнул Узумаки, застегивая куртку.       Инузука полез в карман и, вынув оттуда пачку мятной жевательной резинки, протянул одну подушечку напарнику.       — На кой хрен мне жвачка? — нахмурился он, скептически взирая на его вытянутую ладонь.       — Ну, как… — Киба пожал плечами, добавляя к подушечке еще одну, — вдруг Саске опять целоваться полезет?       — Ой, да пошел ты в сраку, мудила! — психанул Наруто, оглушительно хлопнув дверцей «Шевроле».       Инузука расхохотался, запрокинув голову назад, и бросил в рот жвачку. Опомнившись, он высунулся из окна и крикнул:       — Эй, Наруто, купи мне чего-нибудь поесть!       Узумаки показал Кибе средний палец и скрылся за дверьми кафе.       — Вот так и делай людям добро, — со вздохом пробурчал он и расслабленно откинулся на спинке сидения.       Учиха Саске уже пятнадцать минут сидел за угловым столиком кафе в ожидании старого друга, неспешно попивая эспрессо из крохотной чашечки на блюдце. Он периодически бросал взгляд больших черных глаз на наручные часы и хмурил тонкие брови. Саске не терпел опозданий. Обычно он старался приходить немного заранее: считал, разумнее чуток подождать, чем заявляться на встречу или еще куда запыхавшимся и растрепанным, рассыпаясь в извинениях. Кстати, Учиха и извинениями пренебрегал, посему, причин для этого старался избегать.       Наруто не сразу отыскал глазами Саске, а когда, все же, заприметил его у самого дальнего столика, зашагал туда так медленно, насколько мог: хотел оттянуть неизбежную встречу.       Однако эта встреча таки состоялась. Учиха лениво оторвал взгляд от своей чашки и посмотрел на Узумаки, холодно ухмыльнувшись.       — Здравствуй, Наруто.       Детектив шумно выдвинул стул и сел напротив адвоката, сложив руки на стол. Поза его говорила о том, что он здесь ненадолго. Как будто это Саске больше всех надо было.       — Привет, — коротко изрек Наруто, стараясь не слишком заметно оглядеть Учиху. Саске был одет с иголочки: светлая рубашка, брюки и идеально сидящий на крепких плечах темно-серый пиджак в чуть заметную мелкую клетку. Черные, как смоль удлиненные волосы обрамляли красивое точеное лицо, а в темноте глаз виднелось непоколебимое спокойствие. Узумаки подумалось, что он почти не изменился за эти годы. Разве что, малость возмужал. Наруто украдкой глянул на его левую руку: кольца не наблюдалось. «Значит, не женился».       — Что заставило тебя связаться со мной, детектив Узумаки? — спросил Саске, как показалось Наруто, с некой издевкой.       Он проглотил это предположение. И со вздохом заговорил:       — Мы с Кибой Инузукой занимаемся расследованием дела о похищении ребенка. И ты можешь нам в этом помочь.       — Поздравляю. Я здесь каким боком?       — Я слышал, ты добился полного освобождения Орочимару, — сдерживая в голосе очевидное недовольство, сказал Узумаки. — Нам нужно встретиться с ним.       — Дело закрыто, — отчеканил Саске.       Наруто покачал головой, подавшись вперед на сложенных руках.       — Меня это не колышет. Несмотря на то, что ты взялся прикрывать зад этого убийцы, он не перестал оставаться им.       — Я делал свою работу, — без малейшего изменения в голосе произнес Учиха. — А то, что ты видишь в этом нечто предосудительное — только твоя проблема.       — Пропадают дети, Саске, — начинал помаленьку заводиться Узумаки. — И это уже не только моя проблема. Помнится, твой клиент однажды промышлял чем-то подобным.       — Так вы подозреваете Орочимару? — Саске в удивлении изогнул бровь. — Как, по-вашему, он мог совершить подобные преступления, будучи прикованным к батарее? Разумеется, образно говоря. Раз уж вы так хорошо осведомлены об его освобождении, значит, в курсе того, что он под домашним арестом.       — Никто не берется обвинять Орочимару, — возразил Наруто. — Но и сомневаться в его непричастности тоже не приходится.       Учиха устало потер переносицу, уставившись в стол, и безмолвствовал какое-то время. Узумаки быстро начинал терять терпение, выжидающе на него поглядывая.       — Не думаю, что смогу вам помочь, — вдруг резко проговорил Саске и поднялся на ноги, швырнув пару купюр на стол возле недопитого кофе. Пока Наруто удивленно хлопал глазами, он стянул с вешалки позади столика свое черное пальто и заторопился к выходу.       — Саске! — Узумаки вскочил с места и ухватил Учиху под локоть. — Подожди.       Адвокат покосился на руку Наруто, сурово сведя брови.       — Пусти.       — Устрой нам встречу с Орочимару, — заглядывая в глаза Учихи, потребовал он. — Иначе нам придется говорить с ним при других обстоятельствах.       — Моему клиенту не нужны проблемы, Узумаки, как и мне, — процедил Саске, приблизившись к его лицу.       Несколько мгновений мужчины пронзали друг друга тяжелыми напряженными взглядами, а потом Учиха вырвался из хватки Наруто и зашагал прочь.       — Мне жаль, — раздалось у него за спиной.       Саске остановился. Выжидал. Затем слегка повернул голову в бок.       — Жаль?       — Ты был мне другом, — тихо вымолвил Наруто, тяжело дыша носом.       Учиха напоказ усмехнулся.       — Однако мы больше не друзья. Прощай, Наруто, — и с этими словами он стремительно удалился, оставив Узумаки ни с чем, кроме гулко бьющегося сердца в скованной груди.       — Ну, и как прошло? — в нетерпении поинтересовался Киба, когда Наруто плюхнулся на переднее пассажирское сидение.       — Сам-то что думаешь? — заискивающе произнес он.       Инузука с досадой хлопнул себя по бедру, прикусив нижнюю губу.       — Так и знал! Надо было брать жвачку!       — Олень тупорогий, я тебя презираю, — рывками пристегивая ремень безопасности, выругался Узумаки.       Киба решил прекратить издевки и, пытаясь заглянуть в полыхающее лицо напарника, сдвинул брови.       — Он и слушать не стал?       — Нет, выслушал, — Наруто нервно усмехнулся. — На что ты, блять, надеялся, а? Что самый неотзывчивый человек в мире бросится нам помогать? О чем ты только думал, наивняк ходячий?       — Ну, попытаться-то стоило, — в свою защиту пробормотал Инузука. — Мне хотелось верить, что Саске не станет чураться такой пустяковой просьбы. Может, ты просто неверно ее изложил?       Наруто хмыкнул, разводя руками.       — Ты меня за кого держишь?       — За злопамятного обиженного придурка, конечно, — ерничал Киба. — И не отрицай. Ты ж ему всяко стал его грешки припоминать! Как пить дать!       — Стал. Дальше что?       — Можно было потерпеть ради благого дела, да попридержать в себе говнецо. Ты его просто спугнул.       — Киба, — Наруто приблизился к другу, злобно сверкнув ледяной голубизной сощуренных глаз, — я не могу строить из себя того, кем не являюсь.       Инузука вздохнул и, тоже пристегнувшись, заторопился выехать с парковки. Он прибавил громкость радиоприемника, надеясь отвлечь Наруто от мыслей о неплодотворной встрече с Саске, но сам грузился немногим меньше, чем он. Расследование застопорилось. И это сильно давило на него.       Они вернулись в участок и стали наседать на технических специалистов насчет камер видеонаблюдения, которые требовалось пересмотреть вновь. Затем Наруто с Кибой разошлись по своим рабочим местам, и Инузука с головой ушел в пухлый кожаный блокнот с кое-где вырванными страничками, записывая туда все, что удалось узнать от Ино и пары случайных свидетелей, опрошенных этим утром другими офицерами, причастными к этому делу. Спустя часок-другой Киба вдруг вспомнил, что так и не пообедал сегодня и, высунувшись из-за ширмы, подозвал Узумаки.       — Может, перекусим чего-нибудь?       Блондинистая макушка Наруто качнулась туда-сюда.       — Я не голоден.       Киба скривился, усаживаясь обратно на свой стул. «Все-таки, нехило так расстроился, — мысленно заключил он».       — Кофейку не желаете, трудяги? — прозвучало над ухом Кибы, и он недовольно вскинул голову.       — Конохамару. Тебе опять заняться нечем?       — Капитан дал добро на то, чтобы я участвовал в вашем расследовании, — услужливо поставив стаканчик с кофе на стол Кибы, разулыбался парень и игриво подмигнул ему. — Мы теперь в одной лодке.       — Радость-то какая, — Инузука насилу растянул губы в улыбке, но кофе все же принял. Кибе одного говорливого попугая по горло хватало, а тут еще и второй вызвался ему на нервы действовать.       — Оптимистичнее надо быть, детектив, — подтрунивал над ним Конохамару, бесстыдно заглядывая в записи Кибы. — Что тут у нас?       Он быстро захлопнул блокнот и поднял глаза на Сарутоби.       — Совесть имей.       — Я должен быть в курсе всего, — нахохлился тот, обиженно взирая на Инузуку.       — Спасибо за кофе, — отрезал Киба, взметнув стаканчик в воздух, а затем делая глоток.       — Ага, не за что, — пробурчал Сарутоби и решил попытать удачу в разговоре с Наруто.       Но и там ему не свезло. Если Киба еще хоть как-то шел на контакт, то Узумаки вообще вздумал отмалчиваться. Конохамару не припоминал, чтобы Наруто выглядел таким загруженным, однако не стал на него наседать. Мало ли, что могло у человека приключиться? В личные вопросы коллег Сарутоби старался не соваться.       — Конохамару!       Парень обернулся на голос Кибы, когда уже собирался уходить. Незаметно закатив глаза, офицер нырнул руками в карманы брюк и неспешно приблизился к столу детектива.       — Чего вам?       Киба с подозрением вгляделся в деловитое выражение лица Конохамару.       — Обиделся, что ли?       — Не дождетесь, — осклабился он. — Просто раз и навсегда решил больше не брать вам кофе.       Инузука рассмеялся, демонстративно отхлебнув из стаканчика.       — Обиделся… Ладно, слушай, — он посерьезнел, зашуршав страницами своего блокнота. — Ты же сегодня опрашивал руководителя группы занятий йогой?       — Я и офицер Ямамура.       — И ничего не выяснили?       Конохамару взъерошил волосы на затылке, задумчиво глядя в монитор компьютера Кибы.       — Да нет, ничего нового. Тренер проводил занятия на свежем воздухе в парке с двумя группами: с одиннадцати до одиннадцати сорока и с двенадцати до двенадцати сорока. Не видел ничего необычного за это время. Говорит, не обращал внимания на детскую площадку.       Инузука раздраженно оттолкнул от себя блокнот, сдавив пальцами виски.       — Не мог же ребенок просто испариться! Никаких улик! Ни единой!       — И камеры чистые, — подлил масла в огонь Сарутоби. — Вы верите в призраков?       Киба сжал губы в тонкую полоску, напрягая челюсти, и процедил:       — Издеваешься надо мной?       — И не подумал бы, — мягко возразил Конохамару. Коротко оглядевшись, он выдвинул стул из-за свободного стола и подтащил его к себе, усаживаясь рядом с Кибой.       — Вы слишком зациклены на мелочах. Попробуйте мыслить шире.       — Метишь в детективы? — поинтересовался Инузука с язвительной улыбкой.       — Как не метить? — усмехнулся Конохамару. — Вспомните себя в мои годы.       — Ну… я не на много тебя и старше… — мрачно промямлил Киба. На секунду он позавидовал этому парню: хорошо быть молодым и ничем не обремененным, смотреть в будущее с надеждой и уверенностью в том, что ты все делаешь правильно. Теперь Инузука так не мог. Слишком о многих реальных вещах приходилось думать, оставив мечты на самой дальней полке своего сознания. На сегодняшний день Киба все меньше был уверен в правильности своих действий. И, в отличие от Конохамару, не мог и не хотел ставить работу превыше всего. Превыше семьи.       — Можете утешать себя этим, — бесстрашно ляпнул Сарутоби.       Инузука строго посмотрел на офицера.       — Ты уселся сюда, чтобы настроение мне портить?       — Никак нет, детектив. Я хотел сказать, что пусть призраков и не существует, но зато есть люди, которые охотно в них верят. Что, если похититель хотел, чтобы мы все поверили в то, что ребенок, как вы верно выразились, просто испарился? Мне ведь не одному кажется, что няня брешет насчет того, что отвлеклась лишь на телефонный звонок?       — Полагаешь, похититель заставил ее поверить, что ребенок исчез за одно мгновение, но по-настоящему на это потребовалось гораздо больше времени?       — Именно! — воскликнул Конохамару, несдержанно подпрыгнув на стуле. — Проще всего сказать: «он просто исчез… вот только что был тут, а в следующую секунду его уже не стало…» Бред собачий! Если мы имеем дело с человеком, что не оставил после себя никаких улик, даже в поле зрения ни одной из камер не попал, то просто хватануть мальчика подмышку и улизнуть на глазах прохожих было бы для него слишком глупо. Няньку отвлек не телефонный звонок, а сам похититель.       Киба принялся по привычке крутить на безымянном пальце обручальное кольцо, бездумно пялясь на запылившиеся кнопки клавиатуры компьютера.       — В этом есть смысл.       — Я и говорю, — Конохамару улыбнулся, поднимаясь со стула. — Призраков не существует. Имейте это в виду, детектив.       Киба не стал отметать версию Конохамару и решил снова самолично встретиться с няней пропавшего мальчика. Не зря она ему сразу не понравилась: наверняка либо чего недоговаривает, либо похититель ее просто облапошил, что также не делает ей чести. В общем, у Инузуки появилась новая пища для размышлений, и он охотно обдумывал, какой характер задать предстоящему разговору с няней, пока ехал домой.       Хината встретила его с улыбкой — это было неизменным. Киба поспешно заблокировал мысли о работе и стал расспрашивать жену о том, как прошел ее день, и как Акира переносит процесс прорезывания очередных зубов. Хината не имела привычки жаловаться, но Киба и без того понял, что она с утра крутится как белка в колесе: по ее уставшему виду и полной раковине грязной посуды.       — И зачем тебе понадобился миксер? — Инузука закинул в сушку два вымытых венчика и развернулся к Хинате. — А еще эти штуки для крема, — он щелкнул пальцами, зажмурив глаза, — как их там…       — Кондитерский мешок, — подсказала она, присаживаясь на стул.       — Точно, — кивнул Киба, вытирая мокрые руки полотенцем. — Так что ты готовила?       Хината неуверенно улыбнулась, водя пальцем по деревянной поверхности обеденного стола и оставляя там едва заметные следы.       — Я пекла торт.       — Торт? — Инузука в пару шагов настиг холодильник и рывком распахнул тяжелую дверцу. — В меня уже не влезет, но…       — Это был торт для Такаши-куна, у него сегодня день рождения, — тихо промолвила Хината и тут же зажмурилась, поджав губы.       Киба моментально изменился в лице, сжав ручку дверцы до выступивших вен на тыльной стороне ладони. Он молчал. Молчал до тех пор, пока предупредительное пиликанье холодильника не стало бить по натянутым нервам.       — Ты не хочешь, чтобы мы лишний раз виделись, но я не могла не поздравить его, — принялась оправдываться Хината, хоть и знала, как ему претят ее оправдания. — Я отправила ему именинный торт курьером. Ты… злишься?       Инузука с грохотом закрыл холодильник и устало опустил голову, подхватывая упавшие на лицо волосы. Ругаться на почве ревности к Такаши Акияме ему совершенно не хотелось — все же, он был тем немногим, что еще связывало Хинату с ее прошлой жизнью. Конечно, Киба злился, ведь она готовила для него этот чертов торт, тогда как не находила времени толком передохнуть от домашних дел и капризов Акиры, что прошлой ночью лишила ее сна из-за поднявшейся температуры на фоне прорезывания зубов. Он не мог стерпеть то, что Хината думала о Такаши, пока возилась с его праздничным тортом. Ему была отвратна даже мысль о том, что она думает о другом мужчине, которому небезразлична уже много лет, пусть и до сих пор не может это признать. Кибе был отвратителен Такаши Акияма.       Но какой толк вновь напоминать жене об этом? Когда-то они обещались не лгать друг другу ни при каких обстоятельствах, но сейчас ему хотелось, чтобы Хината солгала, недоговорила — как угодно. В таком случае, Кибе бы не пришлось в этот момент растрачивать себя на пустую злобу и портить вечер выяснением отношений.       — Надеюсь, ему понравился торт, — насилу развернувшись к супруге, все же злорадно ухмыльнулся он.       — Такаши-кун мой друг, и тебе нужно смириться с этим, дорогой, — мягко, но с оттенком строгости произнесла Хината.       Киба с раздражением оттянул ворот футболки, тряхнув шевелюрой.       — Я не смирюсь, Хина.       — Это нечестно, — едва слышно шепнула она.       — Ты слишком наивна, — заявил Инузука, и Хината резко подняла на него свой удивленный взгляд. — А люди, подобные Такаши, только и ждут, как бы этим воспользоваться.       — А ты слишком несправедлив к другим. Будь на месте Такаши-куна кто-то другой, ты бы так же нашел причину его недолюбливать.       Киба усмехнулся и подошел к Хинате, наклонившись к ее лицу. Посмотрел ей в глаза, обхватив рукой спинку стула, и около ее губ проговорил:       — Будь на месте Такаши-куна кто-то другой, то я бы уже убил его.       Она коротко выдохнула, вперившись в черные глаза мужа: этот его взгляд бесстыдно пробирался ей под кожу, пугал и одновременно будоражил, проникал в самое сердце и глубоко в душу. Хината сглотнула, будучи не в силах разорвать их зрительный контакт, и съежилась от призрачного холода.       — Ты уже должна бы понять, что я никогда не смогу доверять человеку, который хочет мою женщину, — почти выплюнул Киба и, отвернувшись, выпрямился. — Ложись спать. Я сам позабочусь об Акире, если у нее снова поднимется температура.       Хината смотрела мужу вслед, пока он не покинул кухню, и закусила кончик ногтя. Она пыталась понять его, но до конца ей это так и не удавалось. В силу профессии или же просто своего характера, Киба время от времени бросал подозрение на всех, кто когда-либо окружал Хинату и их семью. Дело даже не в ревности: он мог отнестись с недоверием к соседям, почтальону или даже врачу в детской клинике. Она могла дать этому объяснение: все-таки, Киба каждый день сталкивался с нарушителями закона от мала до велика и знал, что доброжелательный дворецкий мог оказаться убийцей не только на страницах детективных романов. Однако порой Хината хотела, чтобы они оба ненадолго забыли, кем он является за пределами их семейного гнездышка, и жили обычной жизнью вне преступного мира. Но Киба… он так не умел.       Хината еще какое-то время просидела в тишине, убеждая себя, что сегодня неправа была она. Ей легче было думать именно так, чем таить обиду на мужа. Уже лежа в постели, она долго смотрела, как он спит, и ловила себя на мысли, что даже во сне Киба выглядит встревоженным. И тогда Хинате стало совестно: у него проблем на работе не оберешься, так еще и дома приходится сталкиваться с неурядицами. Хината легонько касалась пальцами волос Кибы, разметавшихся по подушке, и спрашивала себя: «неужели он и вправду никогда не смирится с существованием Такаши Акиямы в их жизни, как смирился с ненавистью брата Неджи?» И тут же недоумевала: а почему он должен это делать? Ради ее счастья? Ради их брака? Для чего?       Уснуть Хината смогла не скоро. Ее мысли занимали Киба и Такаши Акияма, которого она не хотела отпускать.