Несломленный

      Карин еще никогда так сильно не желала, чтобы время остановило свой ход. Чтобы сильные руки Учихи Саске обжигали ее кожу своими прикосновениями, а мягкие губы оставляли невидимые шрамы на теле, которые будут напоминать ей о недолгих, но счастливых мгновениях. Эта маленькая дикарка, совершенно неуправляемая экспрессивная женщина, способная заткнуть любого мужчину даже взглядом, становилась с ним податливым куском пластилина — лепи, что хочешь, ведь она примет абсолютно любую форму. Карин позволяла Саске все. Например, трахать ее до изнеможения, а потом выпинывать за дверь, как драную кошку, что не вызывает ни капли жалости. Она принимала это. Принимала все, что Саске мог ей дать. И он знал об этом.       Рабочий стол Учихи жалобно скрипнул, когда он усадил туда Карин, сбрасывая лямки ее бюстгальтера проворными длинными пальцами. Он больно прикусил ее плечо, поймав резкий приглушенный возглас, и стал осыпать влажными поцелуями ее чувствительную шею, заставляя нетерпеливо оттягивать его встрепанные черные волосы. Они были по пояс обнажены, прижимаясь телами так крепко, точно последние люди на Земле перед неминуемой гибелью, и пряжки ремней на их темных брюках звонко стукались друг о друга, напоминая о том, что впереди их ждет еще большее удовольствие.       Саске решил, что первой должна обнажиться Карин. Ему нравилось смотреть, как она трепетала перед ним, оставшись совсем без одежды. Как ее небольшая аккуратная грудь тяжело вздымается и опускается, как подрагивает напряженный живот, и как ее горячая плоть исходит влагой для него. Однако в этот раз Карин не позволила Саске оставаться в штанах, пока была распростертой на его столе с чуть раздвинутыми ногами, как какая-то беспринципная шлюха, и ловко избавилась от его ремня, едва не вырывая с корнем пуговицу на брюках. Нет, она не была шлюхой. Карин не знала других мужчин с тех пор, как впервые увидела Саске Учиху и влюбилась в него без памяти. Может, эти высокопарные словечки не слишком подходили под описание такой девицы, как Карин, но она в действительности за своей дерзостью таила сильное нежное чувство, которое не находило взаимности, как бы она ни старалась его отыскать.       Саске отвергал ее, хоть она никогда и не озвучивала ему свои чувства. Наверное, оттого, что боялась: это лишит ее даже мимолетной близости, которую он дарил ей. Карин соглашалась со всеми его условиями: не курить в его квартире, не задавать вопросов об отношениях с отцом и братом, что часто не давали ему покоя, и никогда не оставаться у него на ночь. Она, бывало, шла на уловки, чтобы задержаться до утра и хотя бы единожды проснуться с ним в одной постели, но Учиха упорно не позволял ей этого. И тогда Карин хотелось сперва вцепиться ему в волосы с нечеловеческой злобой, а потом разрыдаться на его груди, умоляя так с ней не поступать, ведь она ничем это не заслужила.       Сегодня Карин пообещала себе во что бы то ни стало остаться с Саске. Пусть хоть за шкирку ее выбросит — эта дуреха набитая не отступится. Но сперва она хотела насладиться им, как в последний раз, поскольку опасалась, что это действительно может быть последней их встречей как мужчины и женщины. Карин допускала мысль, что Учиха в один прекрасный момент обрубит все концы, и она больше не сможет быть для него даже легкодоступной, безотказной девочкой на вечер.       Но этот страх временами отступал — тогда, когда Саске глубоко проникал в нее своим твердым членом и впивался в ее губы грубым, неконтролируемо грубым поцелуем. Она испытывала ощущение нужности в такие мгновения неразрывной близости, и счастье накрывало ее с головой, заставляя двигаться с ним в едином темпе.       Карин стонала так откровенно, словно, все-таки, являлась закоренелой шлюхой, и это подстегивало Саске все быстрее и резче вколачиваться в нее, до мучительной боли сжимая груди ладонями и щипая призывно торчащие розовые соски цепкими пальцами. Твердая поверхность стола давила на косточки позвоночника, и Карин поморщилась, слегка приподнимаясь над ним. Учиха заметил это и сперва подложил ей под спину свою руку, упираясь в стол влажноватой ладонью, а потом зарычал сквозь стиснутые зубы и перевернул Карин на живот, одним неожиданным движением подтянув ее бедра вплотную к своему паху.       Она прогнулась в пояснице, вновь почувствовав его в себе. Саске до синяков стискивал ее бедра и ягодицы, опалял тяжелым горячим дыханием напрягшуюся спину и ласкал слух Карин редкими тихими стонами наслаждения. Ей льстило, что ему хорошо с ней. Что именно она вызывает в нем это неуемное желание, разжигает безудержную страсть. Карин хотелось, чтобы Саске оказался в ней еще глубже и еще быстрее заполнял ее собой. Чтобы это никогда не заканчивалось. Но... она была на пределе. Он тоже.       Саске излился на ее поясницу, подрагивая от оргазма, как и сама Карин. Она обессилено уперлась лбом в стол, не имея ни силенки для того, чтобы пошевелиться, и шумно дышала через рот, сглатывая слезы. Ей было больно, ведь они больше не вместе. Сейчас он прогонит ее. И она послушно уйдет. А ведь обещалась остаться, даже если придется зубами в него вгрызться…       Саске потянулся к упаковке бумажных салфеток, съехавших к краю стола, и зацепил двумя пальцами торчащий краешек, вытянув сразу несколько. Пройдясь по ее испачканной его семенем пояснице, а затем вытерев и себя, он отшвырнул салфетки куда-то около ее головы и отвернулся.       Карин собиралась что-нибудь ему сказать: скорее всего, как-то неуместно или просто глупо пошутить, но не успела и рта раскрыть, вслушиваясь в ненавязчивые постукивания в дверь.       — Ты кого-то ждешь? — растерянно поинтересовалась она, все еще не уняв сбитое дыхание.       Саске мотнул головой и, коротко оглядевшись, сдернул с близстоящего кресла тонкий плед и обернул его вокруг бедер.       — Я пойду посмотрю кто там, оставайся здесь.       Наруто в нетерпении постукивал по полу носком ботинка, снова несколько раз ударив костяшками пальцев по двери в квартиру Учихи Саске. Киба морщился от каждого звука: головная боль так измучила его — сил нет... Минувшая ночь опять бесконечно тянулась в мыслях о пропавшей дочери, о страдающей жене и об Орочимару, который, по мнению Инузуки, никак не был причастен к похищению Акиры. Как бы это ни виделось парадоксальным, Киба был на его стороне. И сам же поражался этому.       Наруто присвистнул, когда Саске соизволил открыть дверь. Удивленно вздернув брови, детектив прошелся взглядом по обнаженному, поблескивающему от пота торсу Учихи, и остановил глаза на пледе, что тот на себе придерживал, дабы прикрыть причинное место.       — Вижу, ты с нетерпением ждал нашего прихода, — усмехнулся Узумаки.       — Вам чего здесь надо? — нахмурился Саске, глядя на незваных гостей с очевидным раздражением.       Наруто в непонимании тряхнул головой.       — В смысле? Ты че, не читал мои сообщения?       Учиха обернулся через плечо и досадливо поджал губы. Он не то, что не читал сообщения Узумаки, он даже понятия не имел, куда за ненадобностью подевал свой мобильник.       — Мы, кажись, не вовремя… — толкнув Наруто плечом, Киба кашлянул в кулак. Из приоткрытой двери высунулась растрепанная красноволосая голова, и ее обладательница сощурилась на детективов с необъяснимой (а когда она вообще таковой являлась?!) злобой.       — Опять эти долбанные копы, — неприязненно фыркнула Карин, прижимая к груди диванную подушку. — У вас работы нет, что ли? Только по гостям и таскаетесь.       Саске прикрыл глаза, поигрывая желваками, и скосил взгляд непроглядно черных глаз на свою любовницу.       — Оденься. Живо.       Она в ту же секунду скрылась в квартире, пробормотав себе что-то, и Киба многозначительно ухмыльнулся.       — Вот так новости.       А Наруто тем временем все глазел на Саске. Он, конечно, подозревал, что их с Карин что-то связывает, но никак не ожидал увидеть ее голышом в его квартире.       — Долго пялиться собираешься? — вздернув подбородок, бросил Учиха.       — Ты это, — шепнул на ухо напарнику Инузука, — сильно-то не ревнуй. Может, между ними нет ничего серьезного?..       Наруто бросил на друга убийственный взгляд, желая двинуть ему по морде, да посильнее, но из сочувствия к его положению сдержался. Как долго он намерен подшучивать над ним? Эти его издевки с гомосексуальным подтекстом порядком достали. «Идиот недоделанный», — ругнулся про себя Узумаки.       — Я тебе сообщений десять кинул, — уже вслух пробурчал он с едва различимой обидой в голосе. — Назначена встреча с Орочимару. Сам же мне этим всю плешь проел!       — Сегодня я смогу увидеть дядю?! — вклинилась в разговор Карин, приблизившись к Саске на одной ноге в попытке освободить застрявшую в штанине пятку. Ее груди в сиреневом лифчике вызывающе подпрыгивали при каждом движении, и Наруто с Кибой невольно обратили на это внимание, тут же растерянно отводя глаза.       Саске резко развернулся к Карин и ладно бы просто испепелил ее своим этим завораживающе-пугающим взглядом, но нет: Учиха грубо хватанул девушку за плечо и припечатал к соседней стенке.       — Ты куда суешься? — прошипел он, внимательно изучая ее напуганное лицо. — Не вздумай лезть в это расследование. И заруби себе на носу: если попадешь с Орочимару под одну гребенку — я защищать тебя не стану. Так и знай.       Она вздрогнула, когда Саске резко отошел от нее, и опустила голову вниз, на свои босые ноги. Легко так рассуждать, когда не имеешь понятия, что единственный родной человек для тебя значит! Этого Карин вслух, конечно, не произнесла, но зато уверилась в том, что Орочимару она в беде не бросит, пока этот невыносимый адвокатишка водит дружбу с детективами.       — Ребят, я, конечно, все прекрасно понимаю, но нас ждут в следственном изоляторе, — раздраженно проговорил Киба — еще не хватало наблюдать за разборками Саске с этой несносной девицей.       — Хватит здесь стоять, зайдите уже и дверь за собой закройте, — распорядился Учиха, бренча пряжкой ремня. «И когда только штаны успел натянуть?» — пронеслось в голове Кибы.       — Встреча с адвокатом назначена на завтрашнее утро, — вновь заговорил Саске, поднимая с пола свою рубашку и, с силой встряхнув ею, продолжил одеваться.       — Планы изменились, — возразил Наруто. — Нужно ехать сейчас. Нам и так пришлось повозиться, чтобы это дело осталось в нашей компетенции. Мы пока никак не можем доказать связь похищения Акиры и того ребенка, что находится в розыске. Однако связь Орочимару с мальчишкой и предшествующими ему инцидентами всем предельно ясна.       Учиха нервно закусил щеку изнутри, путаясь пальцами в крохотных пуговицах белой рубашки в мелкую серую полоску.       — Дайте мне пять минут.       — Мы будем ждать в машине, — скривился Киба, в неудовольствии поглядывая на только что оскверненный стол. Его таким, конечно, не удивить — подумаешь, секс на столе, и чего поинтереснее видали, но Инузуке все равно было как-то не по себе. Хотелось поскорее убраться отсюда.       — И не вздумай ее с собой прихватить, — указывая на притихшую Карин, что отрешенно смотрела на город сквозь огромные панорамные окна, бросил Узумаки. — Никаких свиданий с родственниками.       Она обернулась, злобно тряхнув огненной копной волос, и сложила руки на груди, которая, благо, теперь пряталась под тканью бледно-розовой блузки.       — Может, вы уже свалите?       Наруто в возмущении приоткрыл рот, но Киба вовремя взял его под локоть и потащил к дверям.       — Не собачься ты с этой дикошарой бабой, — тихонько произнес он, покосившись на разъяренную Карин. — Оставь это Саске. Очевидно, он совсем не против.       Узумаки усмехнулся и, хлопнув Инузуку по спине, вместе с ним вышел из квартиры.       Орочимару и думать не смел, что ему хоть когда-нибудь придется сменить электронный отслеживающий браслет на металлический, что сейчас холодил кожу обеих его тонких запястий. Он до того нелепо смотрелся в антураже серой небольшой комнатки для допросов в классической рубашке и оливково-коричневом твидовом жилете, что, казалось, попал туда совершенно случайно. Его длинные черные волосы были собраны в нетугой хвост внизу на затылке, и даже в условиях пребывания в тюремной камере выглядели свежими и блестящими. По виду Орочимару нельзя было сказать, что он хоть сколько-нибудь озабочен своим незавидным положением, но Саске, сидевший напротив него, знал: ученый сейчас по максимуму морально раздавлен.       Когда надзорный офицер покинул комнату, оставив детективов и адвоката наедине с подозреваемым, обстановка в помещении слегка подразрядилась. Орочимару внимательно глядел на Кибу с Наруто и осторожно потирал ноющие запястья.       — Надеюсь, вам есть, что сказать? — с тонкими язвительными нотками в голосе произнес он.       Киба сурово сдвинул брови, переплетая свои пальцы.       — Я ожидал, что это вы мне что-нибудь скажете. Почему в лаборатории, где вы когда-то якобы корпели над своей вакциной, была найдена одежда моей дочери?       — То была не вакцина, а целый комплекс…       — Да мне поебать, — несдержанно прошипел Инузука, резко подавшись вперед. — Если ты хочешь доказать свою непричастность к похищению моего ребенка, то отвечай на все мои вопросы, иначе будешь гнить в тюрьме до конца своих дней.       Наруто не слишком откровенно посматривал на напарника: Киба, вообще-то, больше всех ратовал за невиновность Орочимару, но сейчас вдруг набрасывается на него с угрозами… Впрочем, Узумаки была известна причина его внезапной вспышки гнева, и оная осуждения вызвать никак не могла. Наруто и так безмерно гордился силой духа своего друга, ведь даже не мог предположить, как бы сам себя вел, будучи обреченным существовать в этом непроглядном кошмаре.       — Я понимаю твои отцовские чувства, офицер Инузука, — миролюбиво сказал Орочимару, не имея желания отвечать на грубость детектива тем же. — Но должен сказать, что к похищению твоей дочери я не имею никакого отношения. Лаборатория, куда вас привело расследование, мне не принадлежит. И если я когда-то обладал доступом к этому зданию, то сейчас такого права за мной нет. Оно давно продано.       — Лихо мы на «ты» перешли, — невпопад хохотнул Наруто, но тут же шумно прочистил горло и посерьезнел. — Вот что, дедуля. Ты ведь понимаешь, что мы не идиоты, я надеюсь? Твое заключение под домашний арест — еще не гарант того, что тебе не удастся взяться за старое, имей ты такое желание.       — У меня нет подобных намерений в настоящий момент, — твердо проговорил Орочимару, и на его непроницаемое лицо набежала мрачная тень.       — Кому понадобилось подставлять тебя? — совладав с эмоциями, уже более спокойно поинтересовался Киба. — Ведь именно на это все и указывает.       — Почем мне знать, господа? — растягивая слова, промолвил он. — Это разве не ваша работа — отвечать на такого рода вопросы?       Расхаживая по комнате, Наруто в задумчивости щурился.       — У тебя были враги? Помимо полицейских, естественно. Может, кто-то хотел помешать твоей исследовательской деятельности?       — Ты говорил о своем ученике, — напомнил Киба. — Как его…       — Кабуто, — подсказал Саске.       — Точно, Кабуто. Как у вас с ним ладилось? Ну, до того, как он свинтил в самый ответственный момент.       — Кабуто всегда был о себе излишне высокого мнения. Он силился превзойти меня в моих начинаниях, даже пытался учить, как мне стоит работать… — Орочимару хищно ухмыльнулся. — Я справедливо указывал Кабуто на то, где его место. И вполне вероятно, это крепко ударяло по самолюбию этого амбициозного парня.       — Значит, причины затаить обиду у него были, — хмыкнул Инузука, рассеянно потирая бороду.       — Разве ученик не должен превзойти своего учителя? — нахмурился Наруто, навалившись на спинку стула, где сидел Саске.       Орочимару смерил Узумаки тяжелым сощуренным взглядом, отчего тот даже поежился слегка — все не мог привыкнуть к его нетипичной, а где-то даже пугающей внешности.       — Меня никто не может превзойти.       Наруто скривил рот: реплика Орочимару прозвучала слишком напыщенно, а то и вовсе надменно. На это и сказать-то было нечего. Пусть себе думает, что он — единственный в своем роде. Чокнутый.       — Однако подставить тебя оказалось проще простого, — справедливо отметил Киба.       Ученый туго переплел свои пальцы, и наручники ударились друг об друга с характерным лязгом, оттолкнувшимся от стен гулким эхом.       — Кабуто вполне мог подставить меня, будь у него такая возможность.       — Ты думаешь, он может быть причастен к похищению и убийству детей? Работать по вашей старой схеме, но уже без твоего участия, которое ему всяко претило?       Орочимару въедливо посмотрел на Инузуку.       — Ты забываешься, детектив. Я и пальцем не трогал здоровых детей, мне нужны были лишь жертвы генетической ошибки. В отличие от человека, причастного к тем преступлениям, что вы с Узумаки расследуете.       — То есть, для ваших с Кабуто экспериментов подходят только те дети, у которых произошел генетический сбой? — поинтересовался Наруто, пододвинув свободный стул поближе к столу.       — Не совсем. Здоровые дети подходят для ряда определенных исследований, однако важно достаточно изучить именно поврежденный ген.       Киба усмехнулся, скрестив руки на груди.       — Генная инженерия существует хер знает сколько лет, а дети так и продолжают рождаться с генетическими заболеваниями. Неужто ты считаешь себя выше других ученых, которым до сих пор не удалось это остановить?       — Ну, не каждый ученый может позволить себе тырить малышню при смерти, чтобы дело быстрее пошло, — съязвил Узумаки, натолкнувшись на неприязненный взгляд Саске.       — Значит, моя дочь… — Инузука запнулся, мотнув головой, и продолжил говорить только после недолгой паузы, которую заполнить никто не посмел. — Мою дочь можно использовать для этих экспериментов?       — Теоретически — да, — будничным тоном ответил Орочимару.       Киба ничего не мог с собой поделать: воображение уже активно подбрасывало ему самые жуткие картинки из всех возможных, и их реалистичность со скоростью света мутила его рассудок. Он долго смотрел в одну точку, а потом сорвался с места и со всей дури шарахнул ладонью по столу перед носом Орочимару.       — Что вы делали с детьми?       Ученый вальяжно откинулся на спинку стула, приподняв один уголок губ.       — Ничего особенно страшного. Но лучше бы тебе оставаться в блаженном неведении.       — Отвечай на мой вопрос! — заорал Инузука, ухватив Орочимару за ворот жилета. — Вы их мучили?! Истязали? Говори все, как было!       — Отпусти его, Киба, — становясь позади друга, вмешался Наруто. — Он здесь ни при чем, ты ведь и сам знаешь.       Киба медленно разжал пальцы, выпуская одежду Орочимару из своей мертвой хватки, и шумно выдохнул через рот.       — Ты говорил, что не знаешь, остались ли у Кабуто какие-то ваши общие разработки для того, чтобы продолжить начатое. Это действительно так? — тихо спросил он, падая на стул.       — У него остались все наши разработки, — на сей раз Орочимару заговорил по-другому, хмуро глядя на свои сцепленные руки. — Но для этого дела требуются немалые деньги, к тому же, надежно скрыть лабораторию не так-то просто. После того, как вы, детективы, лишили всех нас шанса на здоровое будущее поколение, продолжать разработку лечения несколько затруднительно. Может, у Кабуто и есть для этого потенциал, но возможности… Отнюдь.       — Где его найти?       Орочимару давно отпустил ситуацию с предательством Кабуто и даже мог понять, почему он так поступил. Посему, и интереса этот человек у него больше не вызывал: пусть бы пропал пропадом — что с того? Но сейчас, оказавшись в тюремной камере снова, ученый зацепился за возможность выйти отсюда — все же, отслеживающий браслет многим лучше наручников. Таким образом, все, что от него требовалось — это сотрудничество со следствием. И Орочимару с готовностью выдал все, что когда-либо знал о Якуши Кабуто.       Позже Саске остался с Орочимару наедине: им было о чем поговорить без лишних ушей. Наруто немного задержался на территории следственного изолятора, а Киба сбежал оттуда так стремительно, точно из газовой камеры: каждый вдох, совершенный в этих стенах, давался ему с трудом и отдавался болью в грудной клетке. Подобные боли ощущались физически из-за нервного перенапряжения, но от этого осознания было не легче. Киба являлся одним сплошным комком нервов, и любая мелочь выводила его из себя, отчего он потом мучился недомоганием, вызванным эмоциональными переживаниями. Инузука даже подумывал присесть на успокоительные, дабы, чего недоброго, не угрохать кого-нибудь, но ему уже хватало того, что Хината едва не превратилась в тепличное растение из-за этого. Ведь не будь Киба столь решительным для того, чтобы избавиться ото всех ее таблеток, кроме обезболивающего при головных болях, она бы уже перестала ясно мыслить. Конечно, нельзя сказать, что это не вышло Кибе боком, но уж лучше рвать себе сердце, ночами утешая рыдающую Хинату, вновь ярко ощутившую страх и тоску по маленькой дочери, чем смотреть, как она чахнет на его же глазах, безвозвратно теряя себя.       Перво-наперво детективы решили наведаться по адресу, где раньше проживал Кабуто. Кто знает, может, его сожитель прольет свет на то, чем он ныне дышит? Ну, а если ловить там будет нечего (включая самого жильца) — все лучше, чем строить догадки, сидя без дела. Наруто спешно прошел через железные ворота и принялся озираться по сторонам в поисках Кибы: Инузука стоял недалеко от парковки и держал в пальцах тлеющую сигарету. Узумаки удивленно вздернул брови и ускорил шаг навстречу своему напарнику.       Подойдя поближе, Наруто и думать забыл про невесть откуда взявшийся интерес Кибы к табаку, заострив внимание на выражении его лица — непроницаемой маске с расфокусированным взглядом, что устремлялся куда-то в одну точку. Он часто так зависал, погруженный в свои мысли, и Наруто в такие моменты старался его не дергать. Но сейчас Узумаки хотел как-то отвлечь его от переживаний, которым не будет конца до тех пор, пока не найдется Акира, и для начала тихо позвал его по имени. Однако Инузука и не шелохнулся — все продолжал глядеть куда-то вдаль. А между тем сигарета уже обжигала его пальцы.       — Эй, Киба!       Он встрепенулся, роняя окурок на землю. Шикнув сквозь стиснутые зубы, детектив тряхнул рукой и обернулся к напарнику.       — Сильно обжегся? — спросил Наруто и скосил глаза на дымящийся сигаретный бычок у ног Кибы. — Откуда сигарета?       Инузука растоптал окурок и запахнул на себе куртку, вжимая голову в плечи.       — Что за вопрос? Стрельнул у местных охранников. Не купил же.       — Действительно, — усмехнулся Узумаки. — Помнишь, как мы покуривали в колледже?       — Помню, — кивнул Киба. — Нас еще комендантша в общаге спалила.       Наруто рассмеялся, припоминая этот забавный инцидент, который, в общем-то, таковым назвать можно было лишь спустя время.       — Ненадолго нас хватило. Даже толком не распробовали, а уже решили бросить.       Инузука вновь коротко кивнул, без интереса поглядывая в направлении парковки.       — Как ты?       Киба не сразу отреагировал на вопрос друга: низко опустил голову, разглядывая свои ботинки, больно прикусил губу и взлохматил волосы.       — У меня есть только два желания: лежать и выть, как раненая собака, или же забить кого-нибудь до смерти, — он скрипнул зубами и затряс шевелюрой. — На меня то дикая слабость наваливается, то приступ ярости разрывает. Мне кажется, я делаю недостаточно. Я все еще не знаю, где моя дочь. Что с ней? Здорова ли она? Сыта? Достаточно тепло одета? Вдруг ей сейчас больно? Она ведь еще совсем крошка, оставшаяся без материнского молока, без родительского тепла… А что, если ее… Если она уже…       Наруто поморщился, глядя на Кибу, пока тот делился с ним своими чувствами. Это было больно — видеть друга подавленным, напуганным и потерянным. И тогда Узумаки казалось, что это он делает недостаточно, чтобы хоть как-то ему помочь.       — Ты три дня подряд не спавши, не евши занимался поисками Акиры. Я видел тебя в те дни, Киба, и ты был готов перерыть весь город, чтобы найти дочь. И мы оба понимаем: все не так просто. Но вдруг… зацепка! Пусть не ясно, куда она нас приведет, но она есть! Возможно, мы убьем двух зайцев одним выстрелом: вернем Акиру и пропавшего мальчишку. А заодно и раскроем остальные преступления, что висят над нами черной тучей — хер теперь отделаешься. Я, конечно, не отец, но могу представить, в каком ты отчаянии. Однако ты должен сохранять трезвость ума, дружище. Иначе нам не найти Акиру.       — Ты прав, — прохрипел Киба, следом громко прочищая стянутое сухостью горло.       — Хочешь, можешь ударить меня, если это тебе поможет, — мягко улыбнулся Наруто, говоря вполне серьезно. — Только не по лицу и не по яйцам. Хочу еще в этой жизни батяней стать.       Инузука не сдержал улыбки, что стремительно расползлась по его прояснившемуся лицу, и Наруто самодовольно поджал губы.       — Вот ты и улыбаешься.       Киба проронил тихое «спасибо» и уверенно зашагал к парковке.

***

      — Может, не стоило вот так вламываться сюда без ордера?       Саске окинул молодого полицейского подозрительным прищуром и дернул головой в его сторону.       — Кто этот парень?       — Будешь хныкать — отправишься патрулировать улицы, Конохамару, — съязвил Киба, осматриваясь в незнакомой ему квартире, где когда-то жил Якуши Кабуто.       — Так это ж у вас значки отберут, если начальство узнает, что вы по беспределу двигаетесь, — усмехнулся Сарутоби, сунув руки в карманы брюк.       — Другого выхода у нас все равно нет, — со вздохом произнес Инузука, так и оставив вопрос Учихи без ответа.       Детективы не стали ждать удачного стечения обстоятельств и без промедления отправились по указанному Орочимару адресу. Саске вызвался ехать с ними: небось, не хотел оставлять ситуацию, связанную со своим задержанным подопечным, без своего контроля. До кучи к мужчинам присоединился Конохамару, которого ввели в курс дела по дороге сюда, и тогда образовалась небольшая разношерстная компания, где, по большому счету, каждый преследовал свои цели.       Первое, что сделали офицеры — это опросили соседей. Ходить по всем квартирам многоэтажной высотки они, разумеется, не стали, но вот наведаться к жильцам, что делили с Кабуто одну лестничную площадку, было обязательным. Что ожидаемо, хозяева квартир, коих было порядка шести, ничего путного не сказали: кто-то недавно въехал в этот дом, а кто-то и вовсе слыхом не слыхивал о Якуши Кабуто. Правда, еще нашлись те, кто его «уж пару лет не видал», однако эта информация мало что давала.       В конце концов, остановившись у квартиры Кабуто, офицеры тихонько постучались в дверь. Отклика не последовало, и они стали стучаться снова, пока этот робкий стук не превратился в натуральную долбежку, грозящуюся привлечь внимание и без того потревоженных соседей. Было ясно, что никого дома нет, но попасть внутрь нужно было сейчас: не караулить же неизвестного жильца этой квартиры черт знает сколько? Да и как заметил Наруто, его отсутствие было им только на руку.       Ломать дверь у всех на виду офицеры не решились — это уже совсем перебор. А вот идея тихонечко вскрыть замок, в чем Конохамару был первоклассным специалистом, понравилась почти всем. И под «почти», подразумевается Саске — тот еще пугливый цыпленок, вздрагивающий от любого шороха. Он, может, и блестящий адвокат, что двадцать четыре на семь держал лицо, однако к работе полицейских не привык. Тем более, таких полицейских, как Киба и Наруто, что ради дела могли на раз два рискнуть своими значками.       Они без труда пробрались в квартиру, хотя «пробрались» — слишком громко сказано. Скорее, просто вошли без лишнего шума и суеты — даже замок попортить не пришлось. Так, кучкой сбившись у входа, мужчины смотрели на квартиренку и едва не хватались за головы: с чего тут вообще начать-то?       — С одной стороны, было бы разумно поговорить с этим жильцом, — рассуждал Конохамару, разглядывая высокие деревянные шкафы и внушительный слой пыли на полках. — Вдруг здесь живет кто-то еще?       — Мужичок из квартиры напротив сказал, что здесь один жилец, — возразил Наруто, заглядывая в кухню, огороженную ширмами в потолок из темного дерева. — Может, сюда и захаживает кто, но точно не проживает.       — Это он один, что ли, такой бардак развел? — поморщился Киба, стоя на пороге спальни, где незаправленная полутораместная кровать была завалена кучей вещей, какими-то помятыми журналами и пустыми банками из-под кока-колы.       — Ты че, забыл, как мы с тобой вдвоем жили? — усмехнулся Узумаки, расхаживая по гостиной. — Тот еще срач был. Еще и за мытье посуды воевали не на жизнь, а на смерть. Ну, пока к нам Хината не перебралась.       Инузука улыбнулся, припоминая то непростое, но веселое время. Хината и правда решила многие проблемы двух друзей: им не приходилось спорить, кто будет мыть посуду или заниматься уборкой — на правах женщины она взяла эти обязанности на себя. Вот они зажили тогда… Красота!       — Даже если мы здесь все перероем, этот парень и не заметит, — хихикнул Конохамару, ерзая задницей по мягкой обивке темно-синего дивана с таким энтузиазмом, словно выбирал его для покупки в мебельном магазине. — Ого! Видали? Тут видак есть!       — Видак? — вторил Саске, проследив за взглядом Сарутоби, что слез с дивана и присел на корточки возле небольшого плазменного телевизора на низенькой тумбе в тон книжным шкафам и ширмам.       — Еще и кассет куча! — с восторгом заявил молодой офицер, стягивая с полки тумбочки коробку из-под обуви, заполненную кассетами для видеомагнитофона.       — Охренеть, — поразился Наруто, присаживая рядом с Конохамару. — Я этого добра тыщу лет не видел.       — Думаешь, это старье еще пашет? — засомневался Киба, остановившись над душой офицеров, склонившихся над обувной коробкой с кассетами.       — Ну, тут, походу, уже есть кассета, — сунув палец в специальное отделение, Сарутоби нахмурился и оглянулся в поисках пульта от телевизора.       Саске закатил глаза, глядя на то, как два вполне взрослых мужика пытаются включить видеомагнитофон, а третий их подгоняет, нависнув над ними коршуном и с серьезным видом скрестив руки на груди.       — Долго вы там с видиком играться собираетесь? — недовольно бросил адвокат, хотя в глубине души и сам заинтересовался этим пережитком прошлого.       — Кажись, я нашел нужный пульт, — обернувшись через плечо, возвестил Конохамару. — И зачем ему их столько? — уже себе под нос пробурчал он, сдувая пыль с потертых кнопок.       Наруто вырвал пульт управления из рук Сарутоби и направил в упор на телевизор, щелкнув красной кнопкой в правом углу. Экран тотчас загорелся, заставив мужчин на мгновение зажмуриться, а ко всему прочему из динамиков телевизора раздался звук — едва слышный, но вполне различимый.       — Вот те на…       Все трое вперились в экран выпученными глазами и от неожиданности широко разинули рты: нет, их поразил вовсе не видеомагнитофон, как видно, исправно работающий, а пышногрудая молодая женщина с экрана, что с упоением обслуживала сразу двух мужчин: одного спереди, а второго… ну, второму и сзади было вполне себе неплохо.       — Это просто порнуха, — отмерев первым, безрадостно заключил Киба.       Саске фыркнул, отворачиваясь от экрана.       — И почему я не удивлен?       — Вот это буфера… — восхитился Конохамару, которому только мигающих неоновых сердечек в глазах не хватало для полноты образа мальчишки в пубертатном периоде.       — Че, большие нравятся? — осклабился Наруто, вздергивая брови.       — А кому не нравятся-то? — хмыкнул Сарутоби, так внимательно глядя в телевизор, точно упусти он момент — и весь «сюжет» пойдет насмарку.       — Мне, — пожал плечами Узумаки. — Это Киба больше лю…       — Слушай, завались, а, — ощетинился Инузука, угрожающе шагнув на напарника. — Я не намерен сейчас обсуждать с вами, мудачьём, свои предпочтения.       — Чего там обсуждать? — хохотнул Наруто, усевшись на пятую точку и облокотившись на боковину дивана. — И так ясно, почему ты в Хинату с первого взгляда втрескался.       Киба рывком присел на корточки и схватил друга за шиворот, вынудив сидящего между ними Конохамару слегка отклониться назад.       — А ты, значит, жену мою разглядывал, животное?       — Да кому твоя жена сдалась?! — раздраженно сбросив с себя Кибину руку, огрызнулся Наруто. — К тому же, разглядывать ничего не приходится — все и так видно невооруженным глазом!       Инузука думал как-то словесно его контратаковать, но им овладело непреодолимое желание обернуться к экрану телевизора, где во всю освободившуюся глотку заверещала главная героиня сия шедевра кинематографа.       Конохамару схватился за пульт и заторопился убавить звук.       — Мне кажется, или она переигрывает?       — Это же порно, — взялся пояснять Киба, отнимая взгляд от грудастой девицы, что лихо оседлала одного из своих партнеров. — Там все не более, чем просто игра.       — И много вы, детектив, порнухи пересмотрели, прежде чем такие выводы сделать? — ухмыльнулся Сарутоби.       — Только тупой спермотоксикозник будет смотреть порнуху и верить, что в реальной жизни все точно так же, как на экране.       — Ну, тут Киба прав, — встал на его сторону Наруто. — Вот «это», — он обвел руками происходящее на экране, — точно отличается от реальной жизни.       Сарутоби рассмеялся, туда-сюда покачивая головой.       — О чем вообще можно говорить с женатиками? Вам раз в месяц, небось, чего перепадет — и на том спасибо.       — Да хоть и раз в месяц, но зато с любимой, — взъерепенился Наруто, грубо пихнув парня плечом. — А ты и дальше жди себе бабу, которая будет орать, как свинья недорезанная, и брать в рот по два члена зараз.       — А ты че разнервничался-то так, братишка Наруто? — нахмурился Сарутоби, неодобрительно зыркнув на старшего товарища. — Возбудился, небось, а тут загвоздочка: секса еще месяц не видать!       — Хорош уже членами мериться, — вклинился в разговор Саске и соскользнул с подлокотника дивана, на котором сидел, наблюдая за перепалкой троих недалеких (по собственному мнению) копов. — Может, еще подрочим здесь дружненько под это старое безвкусное дерьмо?       — Вы посмотрите, — торжественно провозгласил Наруто, поднимаясь на ноги и отвешивая Учихе шуточный поклон, — обладатель изысканного вкуса очнулся!       Саске одними губами послал Узумаки на три всем известные буквы, и тот скривился, уперев руку в бок.       — А ты в корень зришь, мужик, — поддержал его Конохамару. — Кто в здравом уме станет смотреть порнуху на кассете?       — Разве что твой дед во времена мезозоя, — поддел парнишку Киба, разминая спину — сейчас бы прилечь, да забыться сном, а не вот это вот все…       — А вы моего деда не трогайте, — насупился парень. — У Хирузена Сарутоби опыта побольше вашего не только в дрочке, но и в работе в правоохранительных органах.       — Куда уж нам до твоего легендарного деда… — сдерживая смешок, ляпнул Наруто.       Саске недовольствовал, угрюмо глядя на всех исподлобья, и устало вздыхал. Мало ему этих двоих клоунов, так тут еще один на голову свалился, думал Учиха, имея в виду Конохамару, который все что-то ворчал насчет своего дедушки Хирузена, чью честь по неосторожности задел Киба. Инузука, кстати, тоже подустал от всей этой бессмысленной болтовни и призвал Сарутоби замолчать, наградив его увесистым подзатыльником.       — Завязывай, тошнит уже от этого трепа. И от этой стремной бабы, — махнув рукой на телевизор, поморщился он. — Вырубай давай.       Сарутоби с готовностью взялся за пульт: ему и самому это порно не нравилось, да и баба с экрана в действительности была стремной…       — Погоди, оставь, — перехватил его руку Наруто, водрузив себе на колени коробку с кассетами. — Ну, не порнуху, в смысле, а телик.       — Нашел чего? — поинтересовался Саске, становясь позади Узумаки.       Он продемонстрировал всем присутствующим корешок кассеты, подписанный аккуратным убористым почерком.       — Тут дата стоит и чьи-то инициалы.       — Якуши Кабуто? — быстро догадался Конохамару, приглядываясь к темно-синим чернилам на белой наклейке в клеточку. — Вот только дату не разглядеть.       — Очевидно, — поддакнул Киба. — Заряжай, — хлопнув ладошкой по макушке видеомагнитофона, распорядился он.       Сарутоби вынул кассету с неприглядным содержимым и положил на полочку, тут же вставляя в видик обнаруженный Наруто экземпляр. Посредством нехитрых манипуляций на экране вновь появилась картинка, но ее качество заметно уступало предыдущей: видео немного заедало, подпрыгивало из-за помех, да и звук барахлил. Все четверо мужчин хмурились, всматриваясь в нечеткое изображение, пока Киба не психанул и не долбанул ладонью по видику — уже гораздо сильнее, чем ранее.       — Бля, это всегда срабатывает, — одобрительно кивнув Кибе, рассмеялся Наруто.       — Все заткнулись! — неожиданно рявкнул Саске, взмахнув руками подобно дирижеру. — Вроде звук пошел.       Три пары глаз оторопело уставились на Учиху, и ни один из их обладателей не взялся ему возражать.       — Молодец, Кабуто-кун! Вот так, держи мячик! Кидай няне, малыш! Умничка-а-а!       На зеленом, идеально выстриженном газоне резвился маленький мальчик в компании молодой улыбчивой женщины. На первый взгляд казалось, на видео мама играет со своим сыном, но быстро стало очевидно, что женщина не имеет родства с этим ребенком, да и территория была слишком уж большой для типичного семейного дома. Трехэтажное здание из светло-серого камня со всех сторон облепили массивные деревья с крупной, в некоторых местах желтеющей листвой, и ухоженные кустарники; немного поодаль располагалась огороженная невысоким заборчиком детская площадка с качелями и горками разных размеров; а совсем в стороне виднелся спортивный стадион, заполоненный разновозрастными детишками, радостно кричащими наперебой.       — Это он, — ткнув пальцем в экран, выпалил Учиха. — Кабуто.       — Да ладно! Ты, оказывается, тут единственный, кто на детектива тянет, — прыснул Конохамару, не постеснявшись глянуть на Саске с усмешкой.       Тот побагровел, но усилием воли решил промолчать: не стоит этот зеленый офицеришка его внимания, коим уже вновь завладела видеозапись с кассеты.       — Пойдем, поиграешь с другими детьми? В мячик интереснее играть дружной компанией, правда?       Женщина сунула в руки маленького Кабуто разноцветный мяч и, положив ладонь ему на плечо, повела в сторону детской площадки. Им навстречу вышла еще одна особа, по виду гораздо старше той, что изначально играла с мальчиком, и взяла его за руку, уводя к детям. Первая женщина взглянула в камеру, улыбнулась своей широкой доброй улыбкой и быстро зашагала обратно к зданию, призывая поторопиться человека с камерой, что едва за ней поспевал.       — Сегодня нужно снять детей за ужином, — обернувшись через плечо, бросила она. — Я скажу чуть позже, к какому часу нужно подойти.       — Да, я все равно здесь до вечера пробуду, — отозвался низкий мужской голос.       — Что там написано? — прилипнув к телевизору, пробормотал Сарутоби. — Качество, конечно, пиздец какое говеное.       — Убери голову, — огрызнулся на него Киба и тут же поморщился, когда на весь экран вскочила ослепляющая серая рябь, сопровождаемая монотонным шипением, крепко бьющим по мозгам. — Что за. Кусок. Гребаного. Дерьма! — яростно рычал он, принимаясь колошматить по несчастному видеомагнитофону.       — Хватит долбить по нему, псих! — оттолкнув Инузуку в сторону, взвился Саске.       — Да не ори ты на него, — ткнув Саске локтем в бок, возмутился Наруто — он один тут оставался снисходительным к приступам бешенства Кибы.       — Вы пока здесь сретесь, уже все заработало, — возмущенно произнес Конохамару, поставив видео на паузу. — Что там написано? Дерево на… наде… Да твою ж мать, она всю табличку собой перекрыла!       — «Древо надежды»? — озадачено проговорил Инузука.       — Знакомое название, — сведя брови на переносице, обратился к нему Наруто.       И тут Кибу осенило. Он подорвался с места и суетливо зашагал по комнате.       — Тот убитый мальчишка… братец Чико из «Эскадрильи»… Он был воспитанником приюта «Древо надежды».       — Да, точно! — закивал Узумаки, потеребив Конохамару по плечу. — Ты же знаешь детали того убийства?       — Конечно, мы ж с Ямамурой вдоль и поперек все эти происшествия изучили.       — Получается, Кабуто рос в том же приюте, что и братец Чико, — закусив костяшки пальцев, хмурился Инузука. — Потрясающее совпадение.       — Какое ж это совпадение, детектив, — фыркнув, сумничал Сарутоби.       Саске поджал губы, устало закатывая глаза.       — Ты хоть что-нибудь знаешь о сарказме, парень? — процедил он у самого его лица. — Я все думаю и никак не могу понять, как таких болванов в полиции держат?       — В отличие от тебя, Учиха, я всего сам добиваюсь, а не при помощи родственных связей, — не растерялся молодой офицер. — Я слыхал о твоем бате, Фугаку Учихе, да и имя твоего брата Итачи мне тоже знакомо.       — Тебе крышка, дружок, — с улыбкой шепнул Наруто, склонившись к уху Конохамару. — На него упоминание родственников действует так же, как на быка красная тряпка.       — Что ты вообще знаешь о моих родственниках? — вскинулся Саске, злобно зыркнув на Узумаки. — Ты бы… — он вдруг прервался, бросив взгляд на дверь, в замке которой неожиданно зашевелился ключ. Все остальные сделали то же, замерев там, где стояли.       Замок не поддавался, и по ту сторону двери послышался недовольный бубнеж.       — Ну, помоги ему, что ли… — пробормотал Узумаки, дотронувшись рукой до спины Кибы. — Щас же до ночи скрестись будет.       Инузука коротко кивнул и направился к двери, сходу дернув ее на себя. А уже в следующее мгновение на него набитым мешком повалился не кто иной, как квартирант Якуши Кабуто.