Несломленный

      Детектив Инузука был безжалостно выдернут из своих мыслей звонким сигналом лифта, оповестившим о прибытии на нужный этаж. Киба вышел из кабины и остановился посреди коридора: огромные панорамные окна открывали головокружительный вид на город, и он не сдержался в своем желании подойти к одному из них и посмотреть вниз с высоты птичьего полета.       Офис Хиаши Хьюги располагался в гигантском небоскребе — владелец строительной компании забрался высоко: до пятьдесят пятого этажа Киба добирался на лифте, по ощущениям, целую вечность. Он за это время о многом успел подумать, и ото всех размышлений на него напала грусть. Это не касалось расследования, в итоге которого Хиаши Хьюге не удалось предъявить никаких обвинений: слова Такаши Акиямы были просто словами, ничем недоказанными — Хьюга, очевидно, хорошо об этом позаботился, несмотря на высокое доверие к своему приближенному. Разумеется, такой борец за справедливость, как Киба, не мог не остаться раздосадованным оттого, что не все участники преступной цепочки получили по заслугам. Однако он не хотел положить остаток жизни на то, чтобы прижучить Хиаши Хьюгу за все его проступки. Киба был уверен: рано или поздно даже таких неприкосновенных личностей, как его «тесть», настигнет час расплаты.       Так вот, расстраивался Киба исключительно из-за Хинаты. Он так и не сказал ей, что Хиаши имеет отношение к расследуемому делу: не хотел бередить ее раны, зная, как болезненна для нее тема, касаемая отца. Пусть лучше остается в неведении. На ее долю и так выпало много страшных событий, которые еще не скоро смогут остаться лишь призрачными воспоминаниями.       Инузука не совсем понимал, зачем явился сюда. Ткнуть Хиаши носом в то, что он сделал? Сообщить, что теперь не будет глаз с него спускать, чтобы впредь не допустить подобного? Или напомнить, чего он сам себя лишил, отвернувшись от собственной дочери много лет назад?       Едва Киба вплотную задумался обо всем этом, его пальцы сжали небольшую фотокарточку в кармане легкой куртки. На самом деле, в глубине души он знал, зачем идет.       Остановившись у кабинета Хиаши, Инузука немного помедлил. Тихонько прочистил горло, уверенным движением отвел волосы от лица, поправил ворот рубашки. Неужто хотел показать Хьюге, что перед ним уже не тот мальчишка, из-за которого Хината раз и навсегда покинула родовое гнездо? Киба ухмыльнулся на свои мысли, мотнув головой, и подумал, что ничего зазорного в этом желании нет.       Потянувшись к прямоугольной металлической ручке, Киба собирался было потянуть дверь на себя, но та сама отворилась, и он отступил, удивленно глянув на Неджи Хьюгу.       — Киба?       Детектив вздернул брови: не припоминал, чтобы Неджи раньше обращался к нему по имени — только бросал пренебрежительное «офицер», выбешивая его до чертиков. Киба приветственно кивнул Хьюге и нырнул руками в карманы куртки.       — Привет.       — Почему ты здесь? — поинтересовался Неджи, набрасывая на широкие крепкие плечи черный плащ с поясом. — Разве… дело не закрыто?       — Я пришел сюда не как детектив, — возразил Инузука, невольно заглядывая в лицо Хьюги и при этом отмечая, что тот явно не в духе.       Он нахмурился, сунув телефон в карман брюк.       — Это насчет Хинаты? Все в порядке?       — Да, все хорошо, — закивал Киба и потупил взгляд, роняя его на свою обувь. — Хина, вообще-то, не в курсе всего… То есть, того, что, — детектив дернул подбородком на дверь в кабинет Хиаши, — он имеет отношение к нашему делу. Не говори ей ничего, Неджи.       — Я и сам хотел тебя об этом попросить, — признался Хьюга. — Хватило уже того, что Такаши оказался самой последней сволочью, — при упоминании бывшего друга на лице Неджи проскочила злобная гримаса.       Киба и сам скривил губы, гневно раздувая ноздри, но не позволил этому уроду вызвать в нем больше ни единой эмоции.       — Ты прав. С нее хватит.       Неджи кивнул, брякнув небольшой связкой ключей в руке, и на мгновение задержал взгляд на детективе.       — Я пойду, — пробормотал он, но у Инузуки сложилось такое впечатление, что Неджи хотел сказать что-то еще.       — Угу, — бросил он с полуулыбкой и шагнул к кабинету Хиаши, уверенно открывая двери.       Хьюга сидел за своим столом, что стоял у окон, заливающих дневным светом просторное помещение — слишком просторное для одного человека. Мебели в кабинете Хиаши было не много, учитывая его масштабы: стол, кожаное офисное кресло с высокой ортопедической спинкой, платяной шкаф, отрытые полки с книгами и буфет со стеклянными дверцами, где виднелась внушительная коллекция дорогущего алкоголя. Стены были выкрашены в белый — аж глаза резало — и только несколько графических полотен выступали в качестве декора, хоть и совсем не придавали уюта. Кабинет Хиаши полностью его олицетворял: безупречный, богатый, до жути холодный.       Киба кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание совершенно отрешенного Хьюги, и только в эту секунду понял, что даже не постучался, хотя, благодаря Тобираме Сенджу, в этом плане был очень ответственным. Хиаши не сразу соизволил оторваться от своего занятия — черт знает, что он там делал, уткнувшись в стол, — и только по истечении пары минут поднял голову и искоса посмотрел на вошедшего.       — Офицер Инузука, если не ошибаюсь? — вскинув тонкую темно-каштановую бровь дугой, подал голос Хьюга.       Киба с трудом подавил усмешку. Ну да, конечно. Было бы странно, если бы Хиаши встретил его с распростертыми объятиями. Инузука этого и не ждал, если уж быть совсем честным. К тому же, Хьюга не видел Кибу, наверное, ни разу после их неудачного знакомства за семейным ужином, и вряд ли бы с легкостью признал в возмужавшем статном детективе того дворового восемнадцатилетнего парнишку, который имел наглость приблизиться к его идеальной дочери из высшего общества. Хиаши вообще ничего не желал знать о Хинате и ее семье, а Неджи, между прочим, пытался заговаривать о ней и далеко не единожды. Он и Акиру никогда не видел даже на фото, не признавая ее своей внучкой. И именно данный факт печалил Кибу больше всего, а также ему было известно, как больно это ранит Хинату.       Инузука осторожно зашагал по кабинету Хиаши, как будто с интересом осматривал его владения, а Хьюга, в свою очередь, не преминул возможностью рассмотреть самого Кибу — совершенно чужого человека, связанного с его дочерью крепкими узами брака.       — Что привело вас ко мне, юноша?       На секунду — всего на секунду! — Инузуке почудилось, что Хиаши обратился к нему мягко, даже, прости Господи, по-отечески. А потом детектив тряхнул головой, отшвыривая от себя причудливые ощущения, как что-то стыдливое. Он без стеснения признавался себе, что хотел бы кого-нибудь называть отцом, потому что своего собственного родителя почти не знал: тот свинтил от семьи куда подальше, когда Киба был маленьким ребенком, чья соображаловка еще не работала, чтобы понять, отчего так случилось. Он иногда немо завидовал Наруто из-за того, что он мог обращаться к Кизаши Харуно — отцу Сакуры — просто «отец» или даже «папа», хотя всегда говорил, что в его обществе буквально сходит с ума: весьма своеобразным мужчиной являлся глава семейства Харуно, но имел большое доброе сердце. Инузука бы даже Хинате постеснялся признаться, что в без пяти минут тридцать два года ему не хватает отцовского внимания, а с ней он делился абсолютно всем, что не касалось работы. Более того, она и сама страдала от того же — Киба был в этом уверен, сколько бы она ни пыталась заверить его, что ее решение разорвать связь с отцом больше не причиняет прежней боли.       В какой-то момент детектив прервал очередной поток размышлений в своей голове — уже совсем забрел в какие-то дебри — и подошел поближе к Хьюге, остановившись неподалеку от его стола.       — Поздравляю вас, господин Хьюга, — с минимумом язвительности в голосе произнес Киба.       — С чем? — вновь зарывшись в бумаги, очевидно, не более чем для вида, справился Хиаши.       — С тем, что вам так блестяще удалось избежать правосудия.       Хьюга медленно поднял взор на Кибу, и у него мурашки забегали по коже: как же, все-таки, они все между собой похожи — Хиаши, Хината и Неджи. На Хиаши, правда, Неджи походил больше, чем Хината, но всех троих объединяла одна выдающаяся деталь: глаза.       Эти глаза… Киба отчетливо помнил, как два серо-лавандовых омута однажды насквозь пронзили его, и он больше ни есть, ни спать не мог из-за жажды глядеться в них до бесконечности. Однако если у Хинаты взгляд был нежным, добрым, ясным, то у Хиаши он холодил душу, вынуждая поежиться и вызывая желание скрыться от него, убежать, больше никогда не попадаться, не быть им замеченным. До недавнего времени Неджи так же смотрел на Кибу, как и его дядя, но сейчас детектив замечал, что его взгляд теперь скорее был подобен взгляду Хинаты, нежели ее отца. Это по-настоящему вызывало в Инузуке чувство облегчения.       — Я не понимаю, о чем вы говорите, — тон голоса Хиаши прибавил строгости, но не больше. Выдавать свои истинные эмоции он не собирался, оставаясь спокойным и ничуть не задетым словами детектива.       Киба позволил себе усмехнуться.       — Разумеется. Но я хочу, чтобы вы знали: полиция хорошо осведомлена, чем вы живете и дышите.       — За этим вы ко мне явились? — не берясь оспаривать сказанное Кибой, поинтересовался Хиаши, до победного играя безразличие.       Инузука подошел к столу Хьюги еще ближе, осмелившись дотронуться ладонью до его гладкой поверхности, оказавшейся очень приятной на ощупь.       — Вы даже не спросите, как она после того, что с ней сделал человек, которого вам хотелось видеть ее мужем?       Киба говорил о Хинате, и Хиаши это сразу понял.       — Только не пытайтесь сказать, что вам об этом неизвестно, — тут же добавил Киба, сурово сдвинув брови.       Хьюга едва заметно качнул головой, и на его губах проступила неприятная полуулыбка.       — Может, я и не служу в полиции, но мне многое известно, молодой человек.       И это все? Ни тени сожаления на этой самовлюбленной физиономии? Ни капли злобы в адрес Такаши? Ни толики сострадания к родной дочери? Киба скривился. Как такой бесчувственный, жестокий человек мог взрастить столь чистое, прелестное создание, как Хината? Инузука все больше поражался и даже не попытался скрыть этого.       — И вы по-прежнему считаете, что он лучше меня? — вырвалось у Кибы, но он был так обескуражен равнодушием Хиаши, что и не задумался, как унизительно прозвучала его реплика. Как будто он даже спустя пятнадцать лет ждал его одобрения. Ага, как же! Но, тем не менее, слова уже вылетели из его рта, и было не важно, как Хьюга их воспримет.       — У вас, кажется, растет дочь, офицер Инузука? — сощурился Хиаши, и у Кибы сердце в пятки ушло. Это он намеренно делает вид, что даже не знает пол рожденного Хинатой ребенка? Чушь! Хиаши знает. Однако зачем-то прикидывается еще более ужасным человеком, чем есть на самом деле.       Инузука судорожно сглотнул, поведя кадыком, и желваки заметно заиграли на выраженных скулах. Хьюга не стал дожидаться его ответа и вновь заговорил:       — Раз вы желаете быть лучшим из лучших, то я могу пожелать вам только одного: пусть ваша дочь не сбежит из отцовского дома с безродным паршивцем, не имея ни грамма благодарности за то, что вы растили ее.       Киба сгреб лежащие на столе Хиаши пальцы в кулак, проделав то же с другой рукой, свободно свисающей вдоль туловища. Его плечи уже невольно затряслись от бешенства, коим наполнялся Инузука, и зубы заскрипели. Но он все же продолжал стоять на том же самом месте, проглатывая уничижительные высказывания Хьюги.       — Моя дочь так со мной не поступит, потому что ей будет дано самой решать, кого любить и с кем строить свою жизнь, — процедил детектив, выдавая свою злобу с поличным.       Хиаши снисходительно улыбнулся, как будто и не заметил, какой эффект возымели на Кибу его слова.       — Сперва вложите в нее всего себя, вырастите достойным человеком, а потом уже говорите столь уверенно о том, о чем не имеете ни малейшего понятия.       — Да, вы много вложили в Хинату, обеспечили ей достойное образование, привили хорошие манеры, дали возможность всячески развиваться. Но кроме этого… что она получила от вас кроме всего этого? Может, любовь? Мне так не кажется. Это слово вам хоть сколько-нибудь знакомо?       — Если вы пытаетесь вызвать во мне чувство вины за то, что я не удержал при себе свою дочь, то смею вас огорчить: ничего не выйдет. Это был ее выбор — уйти. И я вырастил ее достаточно разумной для того, чтобы она сделала его осознанно.       — Выбор, перед которым вы ее поставили! — не сбавляя оборотов, наседал на Хиаши Киба. — Как можно было так обойтись со своим ребенком? Она страдала. Хината страдает до сих пор, а вам… — он запнулся на полпути, рывком опуская голову так, что лица стало не видать из-за упавшей на него копны волос, которую он тут же сгреб одной рукой и чуть сильнее, чем хотел, сжал в кулаке. — Забудьте, — вновь устремив взгляд на Хьюгу, бросил детектив.       — Давно забыл, — словно говорил о чем-то незначительном, даже совсем пустяковом, заявил Хиаши и взглядом обозначил, что говорить им с Кибой больше не о чем.       Инузука хотел приложить ладонь к сердцу, что кровью обливалось за любимую женщину, и желание ее утешить душило. Наверное, хорошо, что Акира не знает своего деда. Незачем такому человеку присутствовать в ее жизни, полной заботы и любви близких.       Киба разгадал, о чем так красноречиво говорит взгляд Хиаши, и засобирался уйти, лишь после пары шагов по направлению к дверям вспомнив о фотографии в кармане. Вытащив ее, он с улыбкой посмотрел на изображение двух самых главных людей в его жизни, огладил красивые лица большим пальцем и обернулся.       — Что-то еще? — недовольно вымолвил Хиаши, увидев, что Киба остановился.       Инузука снова подошел к его столу и положил перед ним фотографию с такой непринужденной улыбкой, будто бы их неприятного разговора только что не было.       — Это Акира, ваша внучка, — стукнув пальцем по улыбающемуся личику дочери, сказал он. — Здесь ей полгода.       Хиаши исподлобья посмотрел на снимок и при виде повзрослевшей Хинаты с ребенком на руках отвел глаза в сторону, к рабочим бумагам. Киба это увидел и только шире улыбнулся.       — Ей совсем скоро исполнится год. Время летит с сумасшедшей скоростью. Вот, вроде бы, она только-только родилась, я услышал ее первый крик, взял на руки и заглянул в сморщенное покрасневшее личико, а уже в следующий миг она становится взрослой, со своим характером, какими-то своими причудами. Хотелось бы знать, что я буду чувствовать, когда ей исполнится, скажем, тридцать один… — Инузука коротко и почти неслышно рассмеялся, оставив фото на столе Хиаши. — Впрочем, вам это чувство уже известно.       Хьюга промолчал. Не потому, что не хотел больше отвечать уходящему детективу, а просто из-за того, что нечего было сказать.       — Жить без сожалений… — Киба замер в дверях, обернувшись на Хиаши через плечо, — наверное, это трудно. Пусть у вас и дальше получается это так же успешно, как и раньше.       И с этими словами Инузука вышел, тихо прикрыв за собой дверь и оставляя Хиаши наедине со своими сожалениями, в которых он боялся признаться даже себе.

***

      Киба скептически оглядел свое отражение в зеркале на дверце шкафа в спальне. Давненько он не надевал парадную полицейскую форму и совсем позабыл, как в ней душно и неудобно. Инузука привык к неформальной одежде. Белая рубашка была неотъемлемой частью его гардероба и он, кажется, совсем разучился носить что-то другое. Темно-синий китель с крупными золотыми пуговицами стеснял движения и немного давил в плечах, однако все еще приходился детективу впору.       Киба, наверное, в десятый раз прошелся расческой по волосам (это определенно было нервное) и швырнул ее на туалетный столик Хинаты. Ему казалось, эта шевелюра не очень подходила к его образу для торжественной церемонии по случаю присуждения звания и награждения за особые заслуги перед обществом, и он все думал, как поступить: может, собрать волосы и спрятать их под фуражкой? Наплевать и так оставить? Вообще, надлежало бы состричь все к чертовой матери, дабы себе жизнь упростить, но Киба уже не представлял себя коротко стриженным. Так было привычнее. Как в случае с рубашкой.       Инузуке вообще не шибко нравились такого рода мероприятия. Сборище полицейских и их ближайших родственников, если оные пожелали присутствовать на торжественной части, высокопарные речи вышестоящего начальства, фотографии, что потом будут пришпандорены на доску почета у них в отделе… Будь его воля, Киба бы всю жизнь оставался в тени. Правда, это он сейчас так рассуждал. Раньше, только-только заступив на службу в полиции, Инузука мечтал быть замеченным, сделать что-то по-настоящему важное, а не просто ловить пьяниц по подворотням или выписывать штрафы за нарушения правил парковки. Теперь же Киба просто хотел приносить пользу людям, даже если придется рисковать своей жизнью, и все, что ему нужно было взамен — это регулярная зарплата и жиденькая премия. Никакого признания он не желал. Настоящие герои, как правило, не кичатся своими подвигами.       Да, они с Наруто при помощи офицеров Сарутоби и Ямамура распутали масштабное дело, за которое мало кто бы вообще взялся: ни улик, ни зацепок… ничего. Да и статистика буквально кричала о том, что это почти бесполезно. Лучше взять несколько небольших расследований, где все очевидно даже самому неопытному детективу, повысить раскрываемость, да жить себе припеваючи, а не ввязываться в такую беспросветную муть, чтобы прослыть потом бездарностью и выслушивать пророчества о том, что до конца своих дней можно просидеть на одном месте, не имея ни уважения, ни звания, ни денег.       Но Инузука с Узумаки уже однажды рискнули всем, что у них было, вляпавшись в историю с Орочимару, что откликнулась им в настоящем — выходит, во благо. В то время их повысили до детективов, а по сути, они так и оставались просто офицерами, лишь с некоторыми поправками в своих полномочиях. Но сейчас… Раскрыв такое громкое дело, где фигурировало и убийство, и похищение, и незаконная деятельность и далее по списку, они удостоились присуждения звания сержанта, хотя все еще назывались детективами, что звучало как детектив-сержант, а это и прибавка к зарплате, и приличная премия, и совсем другая работа — руководство несколькими детективами и патрульными офицерами, что означало иной уровень ответственности.       Прослужить в полиции не менее пяти лет, быть на хорошем счету у начальства, а также успешно сдать необходимые экзамены — вот все те требования, без выполнения которых присуждение звания невозможно. Детективы соответствовали всем пунктам, даже экзамен сдали без нареканий, и все, что им оставалось — это пережить этот волнительный день и свыкнуться с мыслью, что теперь все будет по-другому. А это казалось Кибе сложнее всего.       — Ты готов, милый? Наруто-кун с Сакурой уже приехали.       Киба отнял взгляд от фуражки, на которую смотрел с еще большим скептицизмом, чем на парадную форму, и коротко обернулся на Хинату.       — Я выгляжу нелепо, — пожаловался он, двигая плечами, крепко стиснутыми плотной тканью кителя, и развернулся обратно к зеркалу.       Она рассмеялась и приблизилась к мужу, остановившись позади него.       — А вот мне так совсем не кажется, — возразила она его словам. — Повернись-ка.       Инузука повиновался, недовольно поджимая губы. А Хината ласково улыбалась ему, разглядывая его внешний вид и стряхивая с пиджака едва заметные пылинки.       — Тебе очень идет форма, Киба-кун. Выглядишь уверенным и сексуальным, но никак не нелепым.       Киба прыснул, вздернув бровь.       — Шутишь, да? Или льстишь из жалости?       — Я совершенно серьезна, — легонько стукнув кулачком по его плечу, буркнула она, но снова расплылась в улыбке. — Красивого мужчину такие вещи еще больше красят. Тебе об этом любая женщина скажет.       — Мнение «любых» женщин меня не интересует, — хмуро отрезал Инузука и ухмыльнулся следом. — А вот единственной любимой... — его взгляд вдруг переменился, заметавшись по лицу Хинаты, как если бы Киба заметил ее присутствие только сейчас, скользнул ниже, к ее фигуре, и загорелся в неподдельном восхищении. — Боже правый, Хина…       Она склонила голову вбок, лукаво ему улыбнувшись, и пару раз крутанулась, со всех сторон демонстрируя нежно-голубое платье-пиджак до колена с длинными рукавами и сдержанным декольте. Длинные волосы казались чуть короче оттого, что Хината уложила их в крупные волны, небольшая часть которых была собрана сзади заколкой — той самой веточкой лаванды. Она была так прекрасна... У Кибы защемило сердце.       — Я уж и забыла, когда в последний раз приходилось наряжаться, — призналась Хината, приглаживая на себе прямую, тщательно отпаренную юбку платья.       — Ты до того красива, что у меня сейчас сердце остановится, — покачал головой Инузука, жадно впитывая в себя каждую деталь ее образа. — Клянусь, так недолго и приступ схлопотать.       — Я еще туфли прикупила к платью, — воодушевленно поведала она и чуть нахмурилась. — Надеюсь, не переломаю себе все ноги с непривычки, хотя… каблуки у них, вроде, не слишком высокие.       — Ты надела заколку, — то ли спрашивал, то ли утверждал он. — Я не уверен, что ты доставала ее с самой нашей свадьбы.       Хината кончиками пальцев дотронулась до дорогого сердцу подарка Кибы и закивала.       — Верно, я ее давно не надевала — случая не представилось, хотя праздников с тех пор было предостаточно, — она хихикнула, поправляя локоны, лежащие на хрупких плечах, но сразу же посерьезнела. — Сегодня особенный день. Наконец, ты больше не будешь бояться, что твои многолетние труды пропадали зазря. Ты многого добился своим упорством и бесстрашием, да даже твое безрассудство часто играло тебе на руку. Я видела своими глазами весь твой путь от начала учебы в Академии и до сегодняшнего дня. И я знаю, как тебе было трудно. Кроме того, то, что произошло с нашей семьей… тебя не сломило даже это. Ты из раза в раз находил в себе силы двигаться дальше, и при этом я, как твоя жена, никогда не чувствовала себя ненужной или брошенной. Напротив, понимала, что тобой правит любовь ко мне, к Акире, и в том числе это заставляло тебя подниматься вновь, когда ты падал и в отчаянии хотел все бросить. И от этого понимания мне становилось легче переживать нелегкие дни, коими порой были даже обыкновенные твои дежурства, не говоря уже обо всем том кошмаре, что совсем недавно закончился. Я горжусь тобой, Киба-кун. Спасибо, что караулил меня возле библиотеки шестнадцать лет назад, а потом помог донести до дома учебники. И спасибо, что подарил эту заколку — я тогда многое переосмыслила и сделала шаг тебе навстречу, что оказалось моим судьбоносным решением. Спасибо за то, что всегда был рядом — я ощущала это даже когда тебя не было. И если…       Она не договорила, хотя очень хотела продолжить свою речь, чтобы не расплакаться ненароком: Киба резко стиснул талию Хинаты обеими руками и стремительно притянул ее к себе, целуя так страстно, что у нее коленки задрожали. Она охотно отвечала на поцелуй, приподнимаясь на цыпочках и обхватывая его за голову. На самом деле, Хината и сама вот-вот собиралась поцеловать мужа, но что ж поделать — он успел ее опередить.       — Вау, — выдохнула она, не открывая прикрытых во время поцелуя глаз, когда Киба отстранился от нее гораздо раньше, чем ему хотелось.       — У меня кое-что для тебя есть, — он мимолетно огладил щеку Хинаты и решительно сорвался с места, двинувшись в сторону прикроватной тумбочки. Открыв первый ящичек, Инузука что-то достал оттуда и вернулся к озадаченной супруге.       — Что это? — полюбопытствовала она, пытаясь разглядеть крохотную коробочку в его руках.       Он без слов протянул подарок Хинате, и она не слишком уверенно его приняла.       — А в честь чего это? — сощурилась она, повертев коробочку в пальцах. — Мой день рождения еще не скоро.       — День рождения здесь ни при чем. Я хотел вручить тебе его при других обстоятельствах, — он улыбнулся, оглядевшись, — не так, посреди нашей спальни. Но сейчас мне показалось, что момент подходящий. Надеюсь, это ничего?       Хината окончательно растерялась, сдвинув брови и отчего-то побаиваясь открывать коробочку. Однако некогда было медлить, и она открыла.       — К-кольцо? — пораженно распахивая рот, выдохнула Хината. В сиреневом однотонном футляре для ювелирных украшений действительно находилось кольцо из белого золота с крупным сверкающим камнем посередине.       — Помолвочное кольцо, — уточнил Киба, обеспокоенно наблюдая за реакцией Хинаты на его подарок. — У тебя ведь его не было. Тогда я не мог себе этого позволить, да и сейчас, если уж откровенно, могу с трудом, но я долго откладывал понемногу, чтобы однажды заполнить этот пробел. Тебе… — он боязливо закусил губу, — тебе не нравится?       — Что ты говоришь?! — взвизгнула Хината, вынимая кольцо из специальной прорези коробочки. — Это… оно невероятное! Но… Киба-кун, это ведь… кошмар! Оно же наверняка очень дорогое!       — Не думай об этом, — категорично покачал головой Инузука. — У меня все под контролем. Я ведь не настолько идиот, чтобы спустить все наши деньги на кольцо. Поверь, эти накопления не наносили ущерба нашему шаткому финансовому положению.       — Ладно, но я не совсем это имела в виду, просто…       — Позволь? – Киба протянул руку к кольцу, и когда Хината кивнула, осторожно подцепил его двумя пальцами. — Сними пока обручальное, пожалуйста.       Она снова кивнула и торопливо стащила с безымянного пальца обручальное кольцо. Инузука издал короткий смешок, заметив, как Хината взволновалась, и одним плавным движением надел новое кольцо на тот же палец. Потянувшись за обручальным, что она сжимала у себя в кулаке, Киба забрал его у нее и надел поверх помолвочного.       — Теперь все так, как должно быть, — он сжал руку жены в своей и, коснувшись губами ее пальцев, приложил маленькую ладошку к своему лицу. — Мне стало легче.       — Поверить не могу, что ты переживал из-за этого столько времени… — сцепившись с мужем взглядами, поразилась Хината. Ее глаза, что неудивительно, сильно заслезились: она была очень растрогана этим неожиданным жестом Кибы, которого лишь с большой натяжкой могла назвать романтичной натурой.       — Я всегда хотел дать тебе куда больше, чем мог, но… — он с горечью усмехнулся, — но тебе со мной не слишком повезло. Прости. Я стал недостаточно хорошим мужем для тебя, но я обещаю исправиться. Ты мне веришь?       — Лучше мужа и вообразить нельзя, — Хината поцеловала ладонь Кибы, что все еще прижималась к ее щеке. — Я тебя люблю, Киба-кун. И не хочу, чтобы ты хоть как-то менялся. Я давно приняла все, что в тебе есть, и другого мне не нужно.       — Родная… — он снова вовлек ее в нежный, но вместе с тем ощутимо обжигающий поцелуй. Все волнение из-за предстоящего мероприятия испарилось. Киба, кажется, вообще обо всем забыл сдуру. И хорошо, что у него на подхвате всегда был его верный напарник, который прямо сейчас стоял в дверях его спальни и с каким-то пугающим удовольствием наблюдал за тем, как целуются его лучшие друзья.       — Ни дня не можешь меня не бесить, а, Киба? — все-таки подал голос Наруто, не вынимая рук из карманов. Он был так же облачен в парадную форму, только фуражки не хватало на аккуратно причесанной макушке — все сегодня как следует прихорошились.       — Ой, Наруто-кун, мы тебя даже не услышали, — смущенно пролепетала Хината, притягивая костяшки пальцев к увлажнившимся от поцелуя губам.       — На то я и сержант полиции, — самодовольно заявил Узумаки. — Я подумал, что Киба снова откинулся и ему непременно понадобится моя помощь, — он недовольно скривился, припоминая другу, что все еще на него обижен за то, что тот вздумал умереть, обеспечив ему психотравму на всю оставшуюся жизнь, — иначе как объяснить то, что мы ждем его уже хер знает сколько?!       — Извини, это моя вина, — взялась оправдываться Хината, но ничего не смогла поделать со своей широкой радостной улыбкой и вприпрыжку добралась до Наруто. — Гляди-ка, Наруто-кун, — она выставила перед другом руку, где красовался Кибин подарок, что просто невозможно было не заметить. Однако Наруто всегда умудрялся отличиться.       — Маникюр сделала? — согнувшись в три погибели, он без интереса стал рассматривать ее вытянутую руку.       — А ты приглядись повнимательнее, сержант, — Хината хохотнула, поигрывая пальцами, и тогда ослепительное сияние бриллиантового колечка ударило Наруто в глаза, отчего он даже поморщился — скорее, притворно, конечно.       — Нихрена себе булыжник! — хватанув ее за руку, присвистнул Узумаки. — Вы че, дом заложили?       — Что за бестактность, — едко бросил Киба, поджимая губы, — тебя-то это каким боком касается, нечисть?       — Киба-кун долго откладывал на него, — с очевидной гордостью в голосе прояснила ситуацию Хината. — Представляешь? Так скрупулезно копил деньги мне на подарок...       — Ты это, подруга, — замялся Наруто, косясь на колечко, — только Сакуре его не показывай. А то и мне придется на что-то подобное раскошелиться.       — И не надейся! — пару раз хлопнув ладошкой по груди Узумаки и следом поправляя лакцан его пиджака, она беззаботно рассмеялась.       Киба похрюкивал в сторонке, глуша свои хихиканья в кулаке, пока Наруто оторопело моргал вслед покидающей спальню Хинате. Вот уж от кого он не ожидал такой подлости, так это от нее!       — Правильно говорят: муж и жена — одна сатана, — безрадостно фыркнул Наруто.       — Хватит тебе брюзжать, — миролюбиво произнес Киба, все еще тихонечко посмеиваясь.       Узумаки цокнул языком, но, повернувшись к другу, все-таки разулыбался.       — Ну-у-у краса-а-авец, — разглядывая Кибу с ног до головы, как-то уж слишком восторженно протянул он. — Втиснулся в форму, лошадина?       — Пока еще могу себе это позволить, — приосанившись, прыснул Инузука. — Да и на тебе костюмчик сидит. Жаль, там не будет Саске. Он бы точно заценил твой потрясный видок.       Самообладанию Наруто можно было только позавидовать. Не заостряя внимание на «шутке» Кибы, он рассмеялся — слегка наигранно, но все же — и сделал пару шагов ему навстречу.       — Не верится, что все так обернулось, да?       Улыбка стремительно соскальзывала с губ Кибы, но это вовсе не означало, что вместе с ней его покинуло и приподнятое настроение.       — Столько всего произошло за последнее время… — тихо промолвил он. — И правда не верится. Не зря говорят: все, что не убивает — делает нас сильнее.       — Я уже тебе что-то такое говорил, но не впадлу и повториться: мне не понять, что ты пережил, в полной мере, однако… я видел, что с тобой творилось, Киба. И то, что ты сейчас стоишь передо мной и излучаешь счастье, заставляет меня вновь и вновь гордиться тобой. Не зазнайся только, — серьезный тон Наруто неожиданно повеселел, — подобное дерьмо я из тебя быстренько выбью.       — Прости, — заставив Наруто нахмуриться, искренне проговорил Инузука. — Прости, что тебе приходилось возиться со мной и доставать, считай, с того света. За это мне особенно не по себе. Ты ведь понимаешь, что без тебя я бы не стоял здесь в этой душной форме и уж тем более не излучал счастье, как точно ты выразился? Только благодаря тебе я вообще все еще жив. И сколько бы раз я не сказал это чертово «спасибо», этого никогда не будет достаточно.       Узумаки многозначительно кашлянул, опуская глаза в пол. Еще расчувствоваться ему тут не хватало! Этот невыносимый Киба, конечно, частенько выводил Наруто из равновесия, но когда говорил подобные вещи со своим жалостливым щенячьим взглядом, он сдавался. Забывал, что их связывало общее дело, и видел в Инузуке исключительно друга, с которым в очередной раз прошел предостаточно испытаний. Вот Узумаки глядел на него — искреннего, воодушевленного, благодарного — и все обиды пропадали без следа. Исчезало вообще все плохое. Оставалось только светлое теплое чувство и их незыблемая дружба.       — До чего люблю я тебя, братишка, — обнажив зубы в ослепительной улыбке, Наруто покачал головой и в пару шагов настиг Кибу, тут же стискивая его в крепких дружеских объятиях.       — И я тебя, Наруто, — похлопывая Узумаки по спине, соткровенничал он.       Наруто немного ослабил хватку, заглядывая в лицо друга.       — Сейчас все изменится, — несколько разочарованно сказал он. — Отныне мы не напарники. Не будет больше тех чумовых деньков, когда мы с тобой вдвоем запрыгивали в нашу служебную тачку и под рев радио мчались навстречу всяким опасным приключениям на наши многострадальные задницы.       — Я как раз об этом думал, — Киба тоже помрачнел. — Я буду скучать по этому времени. Но мы, может, и не напарники теперь, зато все еще друзья. Мы так же будем мозолить друг другу глаза в участке, да и видеться за его пределами. Знаю, это не то, но все же… Мы не расстаемся. И это главное.       — Ты прав, — Наруто вновь улыбнулся: слова Кибы чуток прибавили ему оптимизма. А потом он снова прижался к нему, как будто расстаться им все же предстояло.       — У вас совесть, вообще, есть? — ворвавшись в спальню, сердито вопрошала Сакура. Однако когда заметила двух обнимающихся детективов, ее сердечко смягчилось, и она обеспокоенно заломила розовые брови. — Вы… чего это с вами, ребята?       — Да так, — смущенно потирая лоб, буркнул Инузука. — Болтали тут о всяком.       — Нам предстоит отпустить шальную молодость и стать серьезнее, — Наруто оказался более разговорчивым, нежели Киба. — Можно и поснисходительнее быть, Сакура-чан.       — Оу, — она стушевалась, робко улыбнувшись, — конечно, я понимаю.       — Ты что... плачешь, Наруто? — спросил Киба, и его брови в удивлении поползли на лоб. — Да ладно тебе, дружище…       — Ну, не всегда ж тебе реветь, как белуге, — раздраженно отозвался Наруто и чуть слышно шмыгнул носом. — Ты меня таки довел, козлина.       Сакура растерянно переступила с ноги на ногу и протянула руку к мужу, желая стереть с его милой мордашки отягчающую печаль.       — Иди ко мне, дорогой, чего ты, в самом деле? Дай я тебя обниму…       — Нет, — насупился Узумаки, обвивая рукой плечо напарника, — хочу обниматься с Кибой.       Инузука расхохотался, взъерошивая волосы друга.       — Я не против.       — Так, — Сакура приобрела прежнюю воинственность, скрестив руки на груди. Ее розовое платье с короткими рукавами, едва дотягивающее до колена, что подчеркивало потрясающие стройные ноги, не совпадало с выражением лица своей обладательницы. Образ Сакуры получился легким и нежным, особенно с милейшим обручем под цвет наряда в волосах, а вот физиономия ее исказилась в неподдельной злобе. И как в этой женщине уживались эти две ипостаси? Наруто, как самый заинтересованный в этом вопросе, так и не отыскал на него ответ. — Если вы через две минуты не спуститесь вниз, я за себя не ручаюсь. И не скалься, Киба, Хината не посмотрит, что у тебя сегодня праздник. Тоже огребешь — будь здоров!       — Ты на нее плохо влияешь, Сакура… — осмелился сказануть Инузука, хотя, судя по выражению лица, реплика подруги на него все же подействовала, и он слегка сжался под требовательным взглядом ее невероятной глубины зеленых глаз.       — Я предупредила вас, мальчики, — напоследок бросила Сакура и резко развернулась к двери.       — Понял, моя королева! Ты только не нервничай! — поспешил исправить положение Наруто, в ту же секунду отлипнув от Кибы. — Слышь, пойдем уже, не будем рисковать своими жизнями. Этого и на работе хватает.       — Точняк, — не смог не согласиться Инузука и, подхватив свою фуражку, первым зашагал к выходу из комнаты.       Несмотря на то, что и Хината, и Сакура бесконечно подгоняли Кибу, а за компанию и Наруто, эти поразительные женщины умудрились заставить мужей еще полчаса дожидаться в машине их фееричного появления. Киба матерился себе под нос, потому что теперь они действительно могли опоздать, а Наруто беспрестанно вздыхал, переключая радиостанции, но так и не останавливаясь ни на одной из них.       — Идут, клуши, блин, — прокрутив ключ в замке зажигания, буркнул Киба.       Наруто глянул в окно — и правда. Держась за руки, Сакура с Хинатой ковыляли по каменной кладке на высоких каблуках и хохотали, как две школьницы на выпускном. Женщины синхронно открыли дверцы автомобиля Кибы с обеих сторон и не без очередного приступа смеха залезли на заднее сидение, заполнив салон смешением ароматов легких ненавязчивых духов.       — Вот я вам поражаюсь, — обернувшись, посетовал Киба, но когда его взгляд остановился на улыбающейся Хинате, гнев сменился милостью. — Какие ж вы красавицы-то а… Черт, даже ругаться теперь не охота.       — Вот и помалкивай, Киба, — расправляя на коленях ткань платья, съязвила Сакура.       — Что это у тебя, Хина? — поинтересовался Инузука, выезжая на главную дорогу и убавляя громкость радио. Он изредка поглядывал на жену через зеркало заднего вида и заметил возле нее небольшую корзинку, перевязанную фиолетовой лентой.       — Это небольшой презент для капитана Сенджу, — ответила Хината, покрепче сжав рукоять корзинки пальцами, чтобы та, не дай Бог, не навернулась на очередном повороте.       — Зачем это? — не понял Наруто.       — Да заняться ей нечем, — усмехнулась Сакура, покачивая головой.       — Между прочим, ваш капитан замешан в том, что вас повысили. Почему бы не отблагодарить его?       — Чего-о-о?! — поперхнувшись слюной, воскликнул Узумаки. — Он столько лет ебал нас во все щели, а мы еще и спасибо ему за это сказать должны?! Ага! Бегу, спотыкаюсь!       — Вот-вот! — поддержал его выходку Киба.       — Но я все равно уже испекла эти пышные кексики для капитана Сенджу, так что думайте себе, что хотите.       — Точно заняться нечем, — ухмыльнулся Узумаки, обратно прибавляя громкость непринужденной музыкальной композиции.       Сакура и Хината растерянно оглядывались вокруг, ощущая себя не совсем в своей тарелке. Ладно еще вечно смущенная Инузука, но вот ее подруга, за которой обычно такое не водится, действительно на себя не походила. Огромный актовый зал заполонили мужчины и женщины в форме, и из гражданских там присутствовали только их немногочисленные родственники, ярким пятном выделяясь среди примерно одинаково одетых офицеров различных должностей и званий. Гомон стоял страшный. Хотя, казалось бы, все переговаривались вполголоса, пока еще не началась официальная часть, но из-за большого количества народа создавалась жуткая какофония. Сакура поглядывала в сторону мужа и Кибы, что стояли возле сцены и с кем-то болтали, а Хината выискивала глазами капитана Сенджу, которого уже могла признать, так как имела честь увидеть воочию. Однако вместо Тобирамы она приметила средь толпы улыбающегося во весь рот Конохамару и махнула рукой в его сторону.       — Конохамару-кун! — прокричала Хината, но тут же мотнула головой, слегка смутившись такого панибратского к нему обращения в тех условиях, где они оба сейчас находились. — Офицер Сарутоби!       Конохамару обернулся и стал искать обладательницу окликнувшего его голоса, а когда нашел, махнул Хинате в ответ и стал протискиваться между коллегами к женам детективов.       — День добрый, Хината-сан, — поприветствовал ее Сарутоби и перевел взгляд на супругу Узумаки. — Сакура-сан, рад видеть!       — Поздравляем тебя, Конохамару-кун, — искренне произнесла Хината. — Слышала, ты теперь детектив. Желаю успехов!       — О, благодарю! — щеки Конохамару слегка запунцовели, и он коротко почесал одну из них. Все-таки, находиться в компании таких сногсшибательных женщин и при этом не раскраснеться было ему не по силам.       — Уверена, ты справишься не хуже Наруто с Кибой, — подмигнув парню, сказала Сакура. — А то и вовсе их переплюнешь!       — Ну, вы, ей-богу, меня совсем засмущали… — пробормотал Сарутоби. — Прекрасно выглядите!       — Спасибо, — в один голос прощебетали подруги и так же в унисон хихикнули.       Они перекинулись с Конохамару еще парой фраз, а потом он вдруг заозирался и, придвинувшись к женщинам, сболтнул тихонько:       — Вынужден ретироваться. Тут капитан Сенджу бродит, а я не особо настроен болтать с ним, — новоиспеченный детектив скривился и, снова вскинув ладонь, скрылся в толпе.       — Ну каков красавчик… — со вздохом протянула Сакура, глядя Конохамару вслед. Его высокая крепкая фигура тоже смотрелась весьма привлекательно в парадной офицерской одежде. Кажется, Суйгецу Хозуки был прав, когда упомянул, что женщины в своем большинстве без ума от мужчин в форме.       — И не говори, — поддакнула подруге Хината. — Э-эх… наверное, столько сердец девичьих уже поразбивал…       — Лишь бы какая сучка этого красавца не окрутила, — Сакура соприкоснулась с подругой плечами, пустившись в размышления. — Уж слишком он добродушный, а где-то и слегка наивный паренек. Не хочу, чтобы ему самому однажды разбили сердце.       — Наруто-кун же очень близок с ним? — шепнула Инузука, перехватив корзинку с кексами для капитана другой рукой. — Проследите за этим. Абы кому такого парня отдавать нельзя…       — О, поверь мне, милая, — хитро осклабилась Узумаки, — я обязательно за этим прослежу.       Они снова захихикали, прикрывая рты ладошками, и неудобство из-за здешней противоречивой атмосферы стало рассеиваться.       — Смотри, Сакура, это капитан Сенджу, — немного погодя, Хината стала энергично толкать подругу локтем в бок. — Как бы к нему подойти? — она со вздохом опустила плечи. — Они тут все такие серьезные… Мне жутковато.       — Ой, да брось ты! — отмахнулась Сакура и уверенно зашагала в том направлении, где остановился Тобирама, заставляя Хинату пораженно разинуть рот и нехотя проследовать за ней. — Извините, капитан Сенджу?       Мужчина насупился, столкнувшись взглядом с Сакурой — видимо, это было просто обычным его состоянием. Но в какой-то момент его брови приняли свое нормальное положение, и физиономия капитана больше не казалась такой сердитой, как поначалу.       — Здравствуйте, — Хината согнулась в поклоне. — Уделите нам минутку?       Тобирама внимательно блуждал глазами между Хинатой и Сакурой (это было слишком долго и слишком смущающе уже для обеих), а потом позволил себе кривовато улыбнуться им, кивая головой.       — Приветствую, госпожа Инузука. Надеюсь, вы в добром здравии?       Она вернула капитану улыбку и выпрямилась, как по струнке.       — Спасибо, со мной все хорошо.       — Рад это слышать. Мне известно, через что вам пришлось пройти, как гражданскому лицу, и это тяжелое испытание.       Хината понурила голову, но почти сразу вновь нацепила улыбку и протянула Тобираме корзинку с угощением.       — Я очень ценю ваше беспокойство, капитан Сенджу. Пожалуйста, примите небольшой презент в качестве благодарности за рекомендательное письмо для моего мужа и детектива Узумаки.       — Весьма польщен, — капитан многозначительно повел бровью, принимая добрый жест Хинаты. — Но я не оказал большого влияния на то, что моих детективов повысили. Они сами этого заслужили.       Если бы Наруто с Кибой сейчас слышали, что говорил Тобирама, то подумали, что им это снится. Ну не мог этот человек вот так просто разбрасываться добрыми словами!       — Пожалуй, вы правы, — согласилась Сакура.       Капитан Сенджу посмотрел на спутницу Хинаты, и хоть она была ему внешне незнакома, он сразу понял, кто это такая.       — Госпожа Узумаки? — на всякий случай уточнил Тобирама.       — Сакура, — представилась она, протянув мужчине свою тонкую изящную ладонь.       Он с готовностью ее пожал.       — Надо же… Столь прекрасные женщины, да у моих-то оболтусов… — Тобирама покачал головой, зацокав языком.       Киба тем временем косился на своего капитана, что ворковал с Хинатой и Сакурой, и привлек к себе внимание напарника тычком в спину.       — Ты посмотри, как с девчонками заигрывает. Хер старый.       — Наболтает щас еще чего ни попадя, — хмыкнул Наруто, глядя туда же, куда и Инузука.       — Точно наболтает, — сузив глаза, закивал он.       — Да и пусть. Думаешь, наших удивишь капитанскими байками? Они уже чего только не видали, живя с нами под одной крышей.       Киба рассмеялся, полностью разделяя мысль Наруто. Эти женщины в действительности видели их в самых разнообразных жизненных ситуациях — хуже уже точно не будет.       Впрочем, Тобирама мог сколь угодно жаловаться на своих офицеров, если бы даже имел такое желание: Хината с Сакурой все равно смотрели бы на своих мужей с восхищением. Они сидели в третьем ряду, и оттуда открывался очень хороший обзор происходящего на сцене. Хината сжалась в волнении, когда полковник полиции Хирузен Сарутоби произносил свою речь, говоря о том, как он гордится работой офицеров, в числе которых были Киба с Наруто и его любимый внучок Конохамару. Полковник долго и обстоятельно отмечал успехи всех отличившихся сотрудников полиции, а потом дело дошло до конкретных офицеров, которым полагались звания или награды. Детективы Инузука и Узумаки удостоились награды за особые заслуги, почетной медали за превосходную службу и присуждения звания сержанта. Когда Кибу пригласили на сцену, и полковник цеплял на его парадную униформу соответствующие значки и медали, у Хинаты сердце болезненно забилось, увлажнились ладони и щеки вспыхнули ярко-красным. Она затаила дыхание, пока он во всеуслышание твердил, что вовсе не геройствовал, а выполнял свой долг, и без поддержки своих сослуживцев бы не добился успеха. Хината в очередной раз за всю прожитую жизнь рядом с Кибой убедилась, что он потрясающе прекрасен именно в своей не наигранной искренности, своих простоте и мужестве. Она видела, что он не лукавил, что по-настоящему не видел в своих подвигах ничего сверхъестественного. Хината знала его. И за то, что ей было суждено узнать Кибу таким, какой он есть безо всяких прикрас, она бесконечно благодарила судьбу и его самого.       Хината старательно сдерживала слезы, с гордостью и обожанием глядя на своего мужа. Он тоже взглянул на нее — краем глаза, но она успела это заметить и широко улыбнулась, ощущая, как любовь к этому человеку накрывает с головой, будто по-новой, и как чувства обостряются до предела. Хината провожала Кибу глазами, пока он не уступил свое место Наруто, и тогда позволила себе перевести взгляд на Сакуру.       Она плакала. Слезы тонкими ручейками стекали по ее очаровательно порозовевшим щекам. Хината моргнула удивленно, увидев на лице подруги выражение, похожее на ее собственное. Крепко сжала ее руку у нее на коленях и ощутила, как пальцы Сакуры стискивают ее ладонь в ответ.       Она помнила Наруто мальчишкой. И именно сейчас в ее памяти возник его образ: неугомонный, встрепанный, шумный, прямолинейный до ужаса, хулиганистый и упорный — он на глазах Сакуры становился настоящим мужчиной, который шел на риски, спасал жизни, был готов отнимать их у образцов бесчестия, чтобы очистить мир от всего плохого, потому что он весь был сосредоточием хорошего. Наруто излучал добро, и где бы ни появился, там всегда воцарялась радость, легкость, непринужденность. Люди рядом с ним смеялись или просто улыбались — он с легкой руки делал окружающих счастливыми, просто потому что был. И если раньше Сакура сполна не понимала, что значит «предназначение», то сейчас ее уверенность в том, что Наруто на роду написано служить в полиции, стала непрошибаемой. Как и уверенность в том, что с ним ей больше ничего не страшно. Что бы ни случилось, какой бы жизнь ни обернулась жестокостью, она всегда будет верить в него. Это утверждение нерушимо.       Киба смотрел, как Хината улыбается, как что-то шепчет рыдающей Сакуре, и как они держатся за руки. Он тоже улыбнулся уголками губ, хотя стоял по стойке смирно, не шелохнувшись. Наруто остановился рядом, и Инузука еле как подавил желание схватить его за плечи и обнять, ведь это не он один заслужил стоять на этой сцене и выслушивать громкие слова в свой адрес от уважаемого вышестоящего начальства. Они вместе достигли с трудом досягаемых вершин, хотя оба слабо верили, что смогут выделиться среди множества отважных офицеров. Узумаки чувствовал, что Киба сдерживает в себе какой-то порыв, он в принципе хорошо его чувствовал, и это уже было сказано, но сейчас все ощущалось как-то по-особенному. Вероятно, всему виной этот торжественный момент, вызывающий бурю эмоций, а может, просто пришло осознание, что, несмотря на время и все обстоятельства, они всегда будут напарниками. И это не просто слово. Это огромный смысл, понятный только им двоим.       Детективы-сержанты неслышно рассмеялись, когда Конохамару принимал слова благодарности за хорошую службу от своего деда. Кто бы что ни говорил, этот парень шел по стопам Хирузена Сарутоби без его помощи. С моральной поддержкой — да. Но никаких привилегий из-за близкого родства с полковником Конохамару не имел. И те, кто точно знали об этом, уважали его. А Наруто с Кибой, как его старшие товарищи, испытывали сейчас чувство сродни тому, которое настигает родителей, впервые отправляющих свое чадо в первый класс или университет. Они ясно понимали, что младший Сарутоби, как завещала Сакура, точно их переплюнет. С его-то стремлением, храбростью и умственными способностями. К тому же, у парнишки было потрясающее чувство юмора и самоирония, а эти вещи были важны в таком непростом деле.       Церемония длилась достаточно долго: каждый из тех, кто вызывался на сцену, должен был сказать хотя бы пару слов благодарности, выслушать напутствия старших по званию и так по кругу. Хината с Сакурой уже снова расслабились, перешептываясь и стреляя глазками в сторону своих мужчин, у них разве что ладошки уже занемели без конца аплодировать всякому, кто имел честь высказаться сегодня на этой сцене. Когда все, наконец, закончилось, они подлетели к Кибе и Наруто и стали обниматься друг с другом: сперва объятиями обменялись парочки, потом уже Сакура прижалась к Кибе, а Хината — к Наруто. Инузука беспрестанно проговаривала поздравления, потирая спину Узумаки, и не жалела для него добрых пожеланий. Ему было приятно, что Хината по-прежнему оставалась с ним близка. Ему даже вспомнился один случай, когда они по-настоящему сблизились, и он поделился этим с ней, говоря совсем тихо, чтобы никто не услышал, потому что это было их маленькой тайной.       Киба, Хината и Наруто тогда жили втроем в их съемной квартире, и это было неудобно для всех, хотя никто в этом признаваться не решался, а может, они этого и сами не понимали, потому что другого выбора у них просто не было. Киба с Хинатой спали на двуспальной кровати, а Наруто расположился на диванчике, и все, разумеется, в одной комнате — вот именно такие моменты вызывали неудобство. Конечно, парочка влюбленных никогда не позволяла себе чего-то интимного и пошлого в присутствии Наруто, кроме безобидных поцелуев, и предавались любви только когда он уходил по делам или к Сакуре, которая еще жила с родителями. Были, конечно, забавные моменты, когда Узумаки возвращался пораньше и заставал всякие непристойные эпизоды или заслыхивал исступленные стоны, доносящиеся из ванной комнаты, где, как думалось его друзьям, можно было уединиться. Однако он всегда оставлял это только для себя, не желая смущать Кибу с Хинатой, или рассказывал об этом Сакуре, что потом хохотала над Наруто, у которого уши краснели и горели от стыда за увиденное или услышанное. Да весело было, в общем-то. Правда, однажды Наруто увидел нечто более интимное, нежели секс своих друзей или его отголоски.       Наруто плохо спалось той ночью. Обычно он засыпал намертво, что пушкой не разбудишь (это и сейчас за ним водилось, что было для Сакуры настоящим кошмаром, выводящим из себя), однако тогда отчего-то Узумаки спал из рук вон плохо. Он крутился-вертелся на своем узеньком диванчике, когда заслышал тихие жалобные всхлипы. И нетрудно было догадаться, кому они принадлежат.       Он сел, скинув с себя одеяло, и посмотрел в сторону кровати, где Киба сладко сопел один-одинешенек, потому что Хинаты рядом не было. Наруто слез с дивана и прошлепал босыми ногами на кухню, где за закрытой дверью тихо плакала Хьюга, надеясь, что этого никто не слышит.       Узумаки застал ее в неприглядном виде. Она сидела за столом вместе с ногами, прижатыми к груди, смотрела на стакан воды и рыдала в три ручья. Хината встрепенулась, когда Наруто вошел, нарушая ее уединение. Извинилась, что разбудила, лихорадочно утирая слезы, которые уже было поздно скрывать, а Узумаки просто сел за стол напротив нее и потребовал: «рассказывай».       Хьюга не сразу решилась поделиться наболевшим с Наруто. Не потому, что ему не доверяла, нет. Просто… не хотела вовлекать его в свои проблемы, хотя он и так уже был в них достаточно вовлечен, раз делил с ней одну жилплощадь. Хината на вопрос «почему ты плачешь?» отвечала, что очень скучает по отцу и, в особенности, по брату Неджи, от которого в последнее время все больше отдалялась, и это было так больно, что рыдания сами стискивали ее горло, пусть она и всеми силами тому противилась. Наруто был обескуражен. С виду Хината не выглядела обеспокоенной, и он бы не подумал, что ее что-то так сильно терзает. Точнее, не «что-то», а именно тоска по дому и семье. Узумаки поинтересовался, почему она не говорит об этом с Кибой, и Хината испуганно залепетала, что он ни в коем случае не должен об этом узнать. Она взмолилась, чтобы Наруто не рассказывал ему о ее слезах и переживаниях, ведь он и без того чувствует себя виноватым за то, что ей пришлось оставить родных. Хьюга уверяла Узумаки, что это вскоре пройдет. Что рано или поздно боль притупится и станет привычной. А может, и вовсе уйдет. А вот если бы она отказалась от Кибы, то боль, сильнее этой, никогда бы не отпустила ее, а только становилась сильнее, отравляя ее существование. «Я без Кибы не смогу» — без тени смущения говорила Хината, и Наруто лишь кивал понимающе: «Знаю».       Это так и осталось только между ними. Наруто сдержал слово, и Киба продолжал пребывать в блаженном неведении. Хината была благодарна Узумаки за то, что он держал свое слово. И сегодня, вспомнив об этом вместе с ним, не удержалась и вновь сказала «спасибо».       Наруто с Хинатой еще много чего вспоминали из их прежней «совместной» жизни, но уже на следующий день, когда собрались в доме семьи Инузука, чтобы отметить повышение детективов дружной компанией друзей. Узумаки помогал Хинате на кухне, пока Сакура и Киба игрались с шумной маленькой хулиганкой Акирой, которой на днях исполнился годик. У Хинаты почти все было готово, за исключением кое-каких закусок, но гости еще не подоспели. На домашнюю вечеринку должны были прийти еще Конохамару с Хару Ямамурой и Саске, и когда в дверь зазвонили, Наруто услужливо бросился открывать.       На пороге стояли трое: Учиха, Суйгецу Хозуки и Джуго. У Узумаки челюсть отвисла, когда помимо Саске он узрел еще и этих двоих, но прежде чем что-то произнести, был прерван хозяином дома.       — Здоров, ребята, проходите, — с улыбкой пожимая руки всем троим, Киба пригласил гостей внутрь, искоса поглядывая на ошарашенного Наруто. — Что с тобой?       — А что они тут опять делают? — прошептал он, придвинувшись к Инузуке. — Саске без них уже поссать сходить не может?       — Саске тут ни при чем, — возразил Киба. — Я сам их пригласил.       — Сам пригласил?! — воскликнул Наруто, но тут же прочистил горло, вновь опускаясь до шепота. — С чего это?       — Они тоже приложили руку к тому, чтобы наше дело выгорело. Почему бы не отпраздновать вместе?       Узумаки просто обалдел. Честно говоря, он был совсем не против компании Суйгецу и Джуго, да даже по острому язычку дьяволицы Карин заскучал ненароком. Но чтобы Киба разделял его мнение в этом вопросе…       Детективы на эту тему больше не говорили. Хината радостно поприветствовала новоприбывших, Киба раздал всем по пиву, а потом и Конохамару нарисовался, робко объяснив свое опоздание тем, что был на свидании с одной девушкой из больницы, которая ему нравилась. Зря это он, конечно… Потому что Кибу с Наруто уже было не остановить. Они облепили несчастного паренька со всех сторон и стали засыпать вопросами, вроде: «кто такая?», «откуда?», «а у вас все уже было?» и все в таком духе. Сарутоби покраснел как помидор, пытаясь отмахнуться от назойливых друзей, но они продолжали на него наседать, пока Сакура чуть ли за шкирки их от него не оттащила с требованием оставить бедолагу в покое. И Конохамару был ей несказанно благодарен.       — Вы оба как два здоровенных ребенка, — укоризненно поглядывая на Наруто и Кибу, твердила Сакура. — Если Конохамару-кун захочет — сам вам все расскажет. Но вы такие несносные, что он вряд ли когда-нибудь на это решится, — она взглянула на Сарутоби, ласково ему улыбнувшись, и с озорным огоньком в глазах подмигнула. — Потом поболтаем с тобой об этом, котик.       Наруто скривился. Вот какая, а… Котика блин нашла.       — Слышь, блохастый, — накрыв макушку Конохамару ладонью, буркнул он, — ты моей Сакуре лучше ничего не рассказывай, себе же хуже сделаешь. Со мной поделись или, на худой конец, с Кибой. Мужчина и выслушает толком, и совет дельный даст. А эти женщины... они только охать, да ахать могут.       Конохамару фыркнул, увернувшись от ладони Узумаки.       — Дельный совет? Ну точно! Знаю я ваши с Кибой-саном советы! Уши отвалятся, пока этот несусветный бред выслушаешь!       — Ты там не заговаривайся, друг, — нахмурился Инузука. — Я тебе и без того уши оторву.       — Все-таки в ментуре только на бошку отбитые работают, — сморозил Суйгецу с хитрой ухмылкой на губах. — Каждый раз, как вас вижу, в этом убеждаюсь.       — Вот я одного понять не могу, — сощурился Наруто, обратившись к Хозуки, — и как ты не боишься за свои слова присесть суток так на пятнадцать? Причину я найду, если захочу.       — Да и посижу, если вашему выебистому высочеству будет так угодно, — не побоялся сиронизировать Суйгецу.       — Думаю, Орочимару-сама уже вдоволь за всех нас отсиделся, — прежде безэмоциональное лицо Джуго перекосила кривая усмешка.       — Кстати, Саске, как там Орочимару? — поинтересовался Наруто, тут же позабыв о говорливом Суйцегу.       Пребывание в следственном изоляторе закончилось для Орочимару в тот же день, как были задержаны Кабуто и Какузу. Он вернулся к относительно свободной жизни: все-таки, отслеживающий браслет ему необходимо было носить еще несколько лет, пока не истечет срок наказания за его прошлые деяния. Ученый подустал от тюремной камеры, и даже наличие браслета теперь не казалось таким удручающим, как до этого несправедливого обвинения. Орочимару успел и обрадоваться своему освобождению, и погневаться на Кабуто, и перепугаться за свою пострадавшую племянницу до такой степени, что у него давление подскочило.       Саске пытался успокоить его до того, пока Орочимару сам не убедился в том, что Карин находится под надежным присмотром врачей и маленькими шажками идет на поправку. Несмотря на уверенность, что жизни любимой племянницы ничего не грозит, он таки обрушил на Учиху свой гнев, мол, как он мог подвергнуть ее такой опасности, почему не уследил, а потом вообще в ярости заявил: «ты, щенок, не вздумай к ней больше приближаться!» Саске смиренно выслушивал тираду Орочимару, соглашался со всем им сказанным, а потом рискнул упомянуть, что ему, вообще-то, благополучие Карин тоже небезразлично, ведь они вместе. До Орочимару не сразу дошло, что значит это «мы вместе», а когда все же понимание настигло его, Саске пришлось еще более несладко.       В конце концов, Орочимару смирился с тем, что Саске покусился на честь его племянницы (ох, лучше бы ему не знать наверняка, что ее честь давно была замарана этим Учихой). Как-никак, он относился к своему адвокату по-отечески и питал к нему поистине глубокие чувства, что порой Саске даже пугало. Однако не обошлось и без угроз со стороны Орочимару: он предупредил, что если Учиха посмеет обидеть Карин, да хотя бы задумает подобное — ему не жить.       Наруто хохотал до ощутимых позывов по-маленькому, когда Саске все это рассказывал. Сакура нашла это милым, Хината решила, что Орочимару вполне можно понять, а Киба с силой хлопнул Учиху по плечу и пожелал удачи, так как с его-то премерзким характером он обязательно обидит Карин, и не раз.       Саске неохотно возразил, но друзья продолжали подтрунивать над ним. Учихе было неловко говорить о таком, пусть ему и не пришлось перед всеми обнажать свои чувства к Карин, которые лишь из-за трагедии, с ней произошедшей, нашли свое признание, а затем и выход. Он густо краснел, когда Киба излишне откровенно говорил о том, что как только Карин выпишут из больницы, Саске будет обязан на ней жениться, ведь если кто-то жертвует ради тебя своей жизнью, этого кого-то нужно хватать без раздумий, а то, не дай Боже, кто-нибудь еще уведет. Учиха отрицательно мотал головой, но особо категорично не высказывался. Наруто отметил это и тихонько себе улыбался, надеясь рано или поздно от души гульнуть на свадьбе своего друга.       Когда последним, завершающим коллективные пытки Саске подколом стала шутка Суйгецу на тему того, что они с Орочимару-сама вот-вот породнятся, и это похоже на бездарный сценарий для низкопробного телешоу, Наруто схватился за вторую бутылку пива и приобнял Сакуру за плечи. Они как-то загадочно улыбались, ожидая, пока все присутствующие окончательно не отстанут от Учихи, а потом попросили минутку внимания.       Друзья смотрели на них с непониманием. Узумаки выглядели так, будто хотели о чем-то объявить. И Хината стала единственной, кто догадался, о чем говорят их счастливые улыбки и горящие глаза.       Она прижала ладошку ко рту прежде, чем Наруто взволнованно кашлянул и с некоторой торжественностью произнес:       — Можете нас поздравить: у нас скоро будет ребенок!       — Божечки-и-и-и! — взвизгнула Хината, подпрыгнув на месте. Она сходу налетела на Сакуру, прижимая к себе и расцеловывая ее щеки. — Ты правда беременна?! Мне не верится! Поздравляю, Сакура! Как же я счастлива за тебя!       — Вы… что? — Киба медленно поднялся с дивана, где сидел рядом с Джуго, и на его физиономии отображалось такое замешательство, что даже черты лица исказились.       — Мы беременны! — прокричал Наруто, да так громко, что Сакура поморщилась, стискиваемая в объятиях Хинаты.       — Наруто-кун, не кричи ты так, — буркнула она, подставляя щеки своей подруге для очередной порции поцелуев. — Все уже и так все поняли.       — Нет-нет, я не совсем понял… — мотнув головой, озадаченно проговорил Инузука. — Вы… вы это всерьез?       — Милый, кто же будет шутить о беременности? — снисходительно произнесла Хината, прекратив душить Сакуру в своих объятиях и лишь ненавязчиво придерживая ее под руку.       — ТВОЮ Ж МА-А-АТЬ! — оглушительно заорал Киба и так неожиданно подлетел к Наруто, что и сам Узумаки, и Сакура с Хинатой испуганно вздрогнули.       — Полегче, Киба-кун, — смущенно улыбнулась Хината, глядя на то, как ее муж кидается на несчастного Наруто и, хватая его поперек туловища, отрывает от пола.       — ЭТО ЖЕ САМАЯ АХРЕНЕННАЯ НОВОСТЬ ГОДА! — вновь заставляя всех морщиться и вздрагивать от громкости своего крика, Киба не мог сдержать эмоций. — Ну ты красавчик! — он взял лицо сияющего улыбкой Наруто в ладони и слегка похлопал его по щекам. — Я так рад за тебя, дружище! Какое это счастье, ты и представить не можешь! Ты станешь отцом! Поверить не могу, это… это…       — Он скорее станет трупом, если ты не прекратишь над ним издеваться, — язвительно бросил Саске.       — А ты не ревнуй, Учиха, — не растерялся Киба, — он ж мне как брат, не больше.       Джуго прыснул в ладошку.       — Ну-ну.       — Сакура, — Инузука проигнорировал рыжего приятеля и, оставив Наруто, приблизился к Сакуре. — Поздравляю, — от его крика не осталось и следа: голос Кибы стал спокойным, мягким, почти переходящим в шепот. — Ничего не бойся, Наруто позаботится и о тебе, и о ребенке. Мы с Хинатой тоже будем рядом, так что поддержки у тебя хоть отбавляй.       Хината одобрительно кивнула мужу, слова которого сквозили искренностью и заботой, что заставило Сакуру пустить слезу и судорожно его обнять.       — Спасибо, Киба, я очень это ценю, — смахивая слезы, пролепетала она.       — Ну-ну, только не плачь, тебе сейчас волноваться вот вообще противопоказано. А… какой у тебя срок? — отстранившись, деловито поинтересовался он. — Токсикоз не мучает?       — Эй, Айболит, хорош задавать такие личные вопросы моей жене, — раздраженно проговорил Наруто, притягивая Сакуру к себе. — Еще и при этих придурках.       — Ты что несешь-то, Наруто, — злобно прошипела она, стряхивая с себя руки мужа. — Срок еще небольшой. Тошнота помучила немного, но уже все прошло.       — Время так быстро пролетит, что ты и не заметишь, как живот на лоб полезет, — усмехнулся Киба, протягивая руки к будущему ребенку четы Узумаки, растущему в утробе матери.       Наруто быстро среагировал, шлепнув друга по запястью сантиметрах в пятнадцати от живота супруги.       — Але, куда свои ручонки тянешь, извращуга?! — в возмущении воскликнул он, заслоняя Сакуру собой. — Иди свою жену лапай!       Сакура обессилено закатила глаза.       — Наруто, не сходи ты с ума, Бога ради!       — Там мой племянник сидит, имею право!       — Или племянница… — пожала плечами Хината.       — Да какая, блин, разница, — отмахнулся Инузука. — Он мне как родной!       — Что ж, малышу не позавидуешь, — констатировал Конохамару, и тут же схлопотал оплеуху от Кибы.       — И как давно вы это планировали? — разворачивая подругу к себе, спросила Хината. — Надо же, даже ничего мне не сказала!       — Мы, вообще-то, это не планировали… — робко призналась Сакура, исподлобья поглядев на Наруто.       Он смущенно чесанул макушку, отводя взгляд. Сакура говорила правду. Они действительно не планировали ребенка, точнее, она не планировала. После того, как Наруто решил все за них обоих, доведя дело до скандала, Сакура немногим позже сделала тест, и он не показал беременности. Но, как позже выяснилось, тест солгал. Она уже была беременна, ничего об этом не подозревая.       К тому моменту, как Сакура узнала о своем положении, ее убеждение в том, что им с Наруто не стоит заводить детей, стремительно улетучивалось. Она этого не замечала, потому что больше не бралась обдумывать свое решение, с которым Наруто ни в какую не желал мириться. Однако когда Сакура увидела на экране монитора аппарата УЗИ своего будущего ребенка, который пока представлял собой крошечное нечто с быстро-быстро бьющимся сердечком, ее мир перевернулся.       Ей понадобилось несколько дней, чтобы переварить эту новость наедине с собой, прежде чем рассказать Наруто. Она долго не могла решиться, не знала, как сказать о таком, какие слова подобрать, поэтому просто подошла к мужу, протянула ему снимок первого УЗИ и сказала тихо: «Наруто, это твой ребенок».       Он не сразу понял, что вообще произошло. Что за странное изображение ему всучила Сакура, которое он вертел и так и сяк, пытаясь понять происходящее на нем. А потом до него дошло, и он разрыдался. Сакура чуть с ума не сошла, когда Наруто стал умолять ее не делать аборт, оставить этого малыша ради их семьи, ради всего, через что они прошли, ради него. Она бросилась его успокаивать, говоря о том, что у нее и в мыслях не было избавиться от ребенка. Потому что хотела его.       Стоит отдать Наруто должное: он умело скрывал такое событие даже от лучшего друга, что Киба ему еще обязательно припомнит. Вот конспиратор хренов! Однако данная тема была столь личной, что ни Наруто, ни Сакуру нельзя было обвинить в ее замалчивании. Это касалось только их двоих и чужого вмешательства не терпело. Впрочем, Киба с Хинатой и сами не сразу рассказали друзьям о том, что ждут Акиру.       Вскоре разговоры о беременности Сакуры и поздравления с этим событием сошли на нет, чему она была очень рада. Все взялись за свои напитки и набросились на разнообразие угощений от Хинаты, что как обычно были выше всяких похвал. Акира не меньше родителей оказалась рада гостям: с ней игрались все без исключения, а Джуго с Конохамару даже чуть не подрались за право подержать ее на руках, потому что девочка до безумия очаровала их своей улыбкой, неясным лепетом, неуверенной ходьбой в маленьких белоснежных носочках с бантиками и густой отцовской шевелюрой, собранной в два потешных хвостика на макушке. Хината наслаждалась разговорами, шутками и холодным пивом, пока за ребенком кто-то да присматривал, и отвлеклась от этого только когда раздался внезапный звонок в дверь.       — Ты кого-то еще пригласил? — спросила Хината, поднимаясь из-за стола, стоящего посреди гостиной, где и было устроено празднество.       Киба растерянно качнул головой.       — Нет… Ты сиди, — он поднялся, отставив в сторону пиво, — я посмотрю, кто там.       Казалось, Инузука уже ничему не удивится после новости о беременности Сакуры, однако Неджи Хьюга, стоящий на пороге его дома, смог превзойти в этом семью Узумаки. Киба не сразу заговорил, разглядывая безмолвствующего Хьюгу, но все же подал голос, звучащий неестественно тихо.       — Привет, Неджи. Не ожидал тебя здесь увидеть.       — Могу я войти?       Киба кивнул, и Неджи переступил порог, остановившись в прихожей, чтобы снять туфли. Хината подоспела, когда он уже избавился от обуви, и застыла при виде брата недвижимым изваянием, вцепившись в дверной косяк.       — Брат Неджи!       — Здравствуй, сестрица, — он улыбнулся, но не слишком заметно — так, что только Хината смогла это углядеть.       — Здравствуй, — она вышла из оцепенения и быстро направилась к Неджи, чтобы крепко прижаться к нему и коснуться губами его гладковыбритой щеки.       — Прошу прощения, что не предупредил о своем визите, — глядя в основном на Кибу, сказал он. — Я, должно быть, помешал?       — Нет, конечно, нет! — воскликнула Хината, ласково оглаживая его плечи. — Мы всегда тебе рады! Да ведь, Киба-кун?       Инузука словил на себе взгляд супруги, и улыбка сама собой набежала на его лицо. Она почти умоляла его поддержать ее. Точнее… нет, не почти. Умоляла, и еще как.       — Разумеется, — отозвался Киба. — Тебе не нужно заранее сообщать о том, что хочешь зайти. Ну… разве что, когда…       — Киба-кун! — перебила его Хината, вцепившись в руку брата. — Неджи, мы тут как раз отмечали повышение Кибы и Наруто. Присоединишься к нам?       Хьюга покачал головой.       — Нет, я ненадолго, — он взглянул на зятя. — Киба, мы можем поговорить?       Инузука нахмурился, слегка смешавшись под пристальным взглядом Неджи. Снова он назвал его по имени. И смотрел без претензии. И черт… как они с Хинатой были похожи, стоя вот так рядом! До мурашек по коже…       — Хорошо, давай поговорим, — с улыбкой согласился Киба. — Пивка? — предложил он. — К сожалению, больше нечего предложить. Не уверен, что ты пьешь пиво по акции, но все же…       — Я пью пиво по акции, — с легкой ухмылкой на красивых губах произнес Неджи.       — Прям от сердца отлегло, — пошутил Инузука. — Уединимся на заднем дворе?       Хьюга передернул плечами.       — Как тебе будет угодно.       — Я принесу вам пива! — вызывалась Хината, взметнув руку в воздух. — Что-нибудь еще? Может, перекусить? Или…       — Хи-ина-а-а, — Киба угомонил ее легким прикосновением к плечу. Было видно, как она рада приходу брата, и как взволнована тем, что он пришел именно к Кибе — мало ли, о чем он хотел с ним поговорить. — Малыш, не суетись, ладно? Мы сами разберемся. Иди поболтай с Сакурой.       Она покорно кивнула и, напоследок улыбнувшись брату, скрылась в гостиной.       — Ты пока выходи, а я пива возьму, — распорядился Киба, и Неджи без лишних слов проследовал к двери, ведущей на задний двор.       Погода стояла чудесная. Вечерний прохладный ветер слегка трепал вовсю зеленеющие листья небольшого дерева на участке, и их едва уловимый шелест приятно ласкал слух. Было тепло. Не нужно было больше кутаться в плащи или куртки — летняя пора подкрадывалась все быстрее, так символично оставляя позади себя страшные события, постепенно кажущиеся долгим кошмаром, ничего общего не имеющим с реальностью. Все вокруг расцветало. Небольшой садик Хинаты, над которым она корпела последние недели, заставил Неджи расплыться в улыбке. Здесь было уютно: деревянный стол со скамейками по обе его стороны располагался неподалеку от старенького гриля, где вскоре каждые выходные Киба с Наруто будут жарить барбекю; самодельные качели, где Хината с Сакурой любили попивать лимонад летними вечерами; небольшой столик у самого выхода с двух сторон обхватывали походные кресла с удобными спинками, куда можно было откинуться и наблюдать за движением облаков по утрам или считать звезды по вечерам. Дом семьи Инузука был небогатым, и все его убранство — тоже, но Неджи стало стыдно оттого, что он не замечал, сколько теплоты и уюта хранило в себе их скромное жилище. Здесь живет крепкая любящая друг друга семья, и об этом говорит все вокруг. Вот только жаль, что Хьюга раньше был глух, чтобы это расслышать. И слеп, чтобы увидеть, кто действительно по-настоящему заслуживает быть рядом с его сестрой.       Неджи смотрел, как Хината делает глоток холодного чая, а потом смотрит на запотевший стакан, постукивая по нему пальчиками. Его взгляд упирался в драгоценный кусок металла, тонким ободом окруживший ее безымянный палец. Его рот скривился.       — Мы с Кибой поженились, — осторожно произнесла Хината. Голос ее подрагивал.       — Я вижу, — кивая на ее обручальное кольцо, безэмоционально отреагировал теперь уже единственный здесь Хьюга.       Хината кивнула, робко улыбнувшись.       — Братик Неджи, — она придвинулась ближе, — я очень, очень-очень-очень счастлива с ним. Стать его женой… Я не могла представить для себя лучшей жизни.       Хьюга с трудом держался, чтобы не вскочить на ноги и не перевернуть столик в этой забегаловке, где они с Хинатой встретились впервые за долгое время, потому что она хотела рассказать ему «нечто очень важное». Он был в ярости. Мечтал собственными руками придушить этого голодранца Кибу, который теперь еще и стал Хинате мужем. Дура. Не могла представить лучшей жизни? Да от такой жизни бежать надо! До чего она блаженная, его любимая сестра.       — Поздравляю, Хината, — вместо всего того, что вертелось на языке, сказал Неджи.       — Хочешь взглянуть на мое свадебное платье? — она полезла в сумочку за своим телефоном, не дожидаясь ответа брата. — Мы не закатывали пирушку, просто с друзьями посидели. Вот, — отыскав в галерее нужное фото, Хината положила мобильник подле Неджи.       — Ты очень красивая, сестра, — искренне проговорил он, глядя на снимок, где были запечатлены новоиспеченные супруги Инузука. Легкое простенькое платье красило Хинату, но Неджи душили мысли о том, что не таким должно было быть ее свадебное платье. И не тот жених, что на фото улыбался от уха до уха, одетый в простую белую рубашку и дешевый пиджак. Все не то. Вся ее жизнь — нынешняя и будущая — идет не по тому сценарию. А он… ее любящий брат, не способен хоть что-нибудь в ней изменить.       — Спасибо, я так рада, что тебе понравилось, — Хината светилась улыбкой. Трепетала от того, что может говорить с родным человеком так непринужденно, смотреть на него с близкого расстояния, чувствовать знакомый запах, исходящий от его длинных ухоженных волос. Быть рядом. Пусть и ненадолго.       — Мне не могло не понравиться, — с долей лукавства заметил Неджи, но Хината бы ни за что не догадалась, что в нем есть хотя бы капля притворства.       — Может, ты как-нибудь зайдешь в гости? Мы сняли новую квартиру. А еще, мы с Кибой откладываем на первый взнос по ипотеке, так что… У меня все хорошо. Я хочу, чтобы ты знал: я совершенно ни в чем не нуждаюсь. Киба заботится обо мне так, словно я хрустальная, — Хината хихикнула, опуская взгляд на фото, кроющееся за погасшим экраном ее телефона.       И снова Неджи обуяла злость. Так радоваться съемной квартире, предстоящей ипотеке… Это дикость! Хината росла в роскоши, действительно ни в чем не нуждалась, а теперь… Ей так мало нужно было для счастья… Всего-то один человек. Этот Киба Инузука, которого Неджи презирал всей душой.       — Если папа… — Хината запнулась, вздрогнула, говоря о Хиаши, и судорожно вздохнула, — если отец спросит, скажи, что со мной все хорошо. Ну… вдруг, его это волнует или… Ты понимаешь…       — Я скажу, Хината, — пообещал Хьюга и протянул руку к ее ладошке. Ему было очень, очень больно за нее — лишившуюся всего из-за него. Ну неужели он того стоит? Это ведь просто мужчина… Один из. Но для нее единственный.       И лишь спустя много-много лет Неджи понял, что Киба Инузука не просто мужчина. Не один из. Не тот, кто лишил его сестру всего. Киба Инузука — единственный, кто заслуживает ее.       — Заждался? — вздернув бровь, Киба пронзил Неджи остротой своего взгляда, и привычно хитрая улыбка тронула его губы. — Держи, — он протянул ему откупоренную бутылку пива.       — Спасибо, — Хьюга сразу же приложился к ней, делая несколько жадных глотков.       — Садись, чего стоять, — Инузука опустился в одно из походных кресел и поставил на столик между ними свое пиво.       — Поздравляю, — Неджи тоже сел, устремив глаза к небу. — Теперь ты сержант полиции?       — Ага, — Киба усмехнулся. — Это странно, но… спасибо.       — Думаю, это не предел. Тебе еще не раз предстоит отмечать свое повышение.       Инузука схватился за пиво, чтобы ненароком не изобличить свою растерянность перед Неджи. С чего бы ему быть таким сговорчивым? Киба был приятно удивлен, но все еще относился к этому с недоверием.       — Ты хотел поговорить, — напоминая, зачем они здесь собрались, Инузука взглянул на Хьюгу, совершив маленький глоток пенного. — О чем же?       Неджи долго молчал. Правда долго. Киба даже напрягся. А потом Инузука напрягся еще сильнее, потому что Хьюга выпалил:       — Прости меня, Киба.       Снова воцарилось молчание. Только стрекот цикад слышался где-то неподалеку. Киба повернулся к Неджи, словно ждал какого-то объяснения сказанному.       — Я ненавидел тебя, — вновь заговорил Неджи, заглянув Кибе в глаза, отчего тот поежился, на секунду припоминая, каким раньше был его цепкий, холодный взгляд.       — Ладно, — Инузука позволил себе нервный смешок. — Я знаю, но спасибо, что лишний раз напомнил.       — Но не теперь, — поспешил добавил Хьюга.       Вот теперь все окончательно запуталось. Киба насупился, в непонимании тряхнув волосами.       — Почему?       — Ты бы не пожалел жизни ради моей сестры. Без страха вжался телом в дуло пистолета проклятого Такаши Акиямы и сказал «стреляй». Ты избивал его до полусмерти за то, что он так грязно предал Хинату и нашу семью. Ты плакал, когда от его лица ничего не осталось, потому что решил, что не смог защитить свою жену. Ты позволял своему другу утешать тебя на глазах у всех. И тогда мне стало ясно: я не знаю этого человека. Совсем. Ничего о нем не знаю.       Инузука, казалось, не дышал, когда Неджи по неосторожности всколыхнул в нем болезненные воспоминания. Однако не только поэтому Киба пораженно смотрел на своего собеседника. Сожаление в серебристо-лавандовых глазах было столь отчетливым даже в сумерках, что у него не оставалось сомнений: Неджи Хьюга говорил искренне.       — Прости, что я не попытался тебя узнать, прежде чем навесить кучу ярлыков. Окрестил неудачником, жалким копом и… что говорить? Ты сам все знаешь. Теперь я понимаю, отчего Хината все бросила ради тебя. Только ты из всех нас ее достоин. Ни ее родной отец, ни Такаши, чтоб он до конца дней не знал покоя, ни я… Только ты, Киба. И мне жаль, что я понял это только сейчас. После того, что Хинате и вашей семье пришлось испытать.       — Я даже… — Киба кашлянул, прочистил горло, снова кашлянул, — я не знаю, что…       — А ты и не должен ничего говорить, — Неджи улыбнулся, и вновь стал похожим на Хинату гораздо больше, чем то было на самом деле. — Я просто хотел, чтобы ты меня выслушал.       — Я хотел сказать, что тоже хочу тебя узнать, — уверенно произнес Киба.       Хьюга удивленно моргнул.       — Это правда так или ты не хочешь меня обидеть?       Инузука рассмеялся, откинувшись на спинку кресла, и смочил горло парой глотков пива.       — Поверь, я не из тех, кто будет лгать, только бы не обидеть. Вот, кстати, один из фактов обо мне. Я не терплю ложь в принципе. В любых ее проявлениях. Не люблю заискивания. Еще не люблю, когда пиво теплое или суп холодный. Просто ненавижу сладкий кофе — прям блевать тянет. Зато люблю крепкий американо. Иногда капучино, но под настроение и…       — Постой, — Неджи деликатно прервал поток информации, исходящий от Кибы, и снова улыбнулся. — Не все сразу. Я же не запомню.       — Я люблю твою сестру, — стукнув бутылкой о столик, просто сказал Инузука. — И это главное из того, что тебе стоит обо мне знать.       — Это мне уже известно.       Киба кивнул. Он смотрел на свой двор, поднимал глаза к небу, где понемногу сгущались звезды, и ощущал внутри себя спокойствие, которому бы недавно позавидовал. Все было так… правильно. Не хотелось, чтобы это чувство отпускало его.       — Тебе разве не нужно вернуться к гостям? — неожиданно заговорил Неджи, и в установившейся тишине его голос прозвучал слишком громко.       — Позже вместе вернемся, — отозвался Киба. — А пока давай так посидим?       — Давай.       Неджи задержал взгляд на лице Инузуки дольше положенного, изучая его правильные черты, что-то подмечал для себя в его спокойном выражении. И, кроме того, что Киба искренне любит его сестру, Хьюга точно знал о нем кое-что еще.       Пока сердце Инузуки Кибы бьется во имя любви, он не будет сломлен.