ОНО

Дядя Саша предлагал заночевать у него, но мы, подумав, решили отказаться и поехать обратно, в гостиницу. Я был пьян. А пьяным сотрудникам "ОНО" лучше не болтать с потенциальными «клиентами» своей конторы, на всякий случай. Так ведь можно и секреты выдать, и себя подставить… и, самое страшное – забыть об этом на утро. Что касается Вики, она была бы не против остаться у дедушки. Я понимал, почему: потому что либо у дедушки – либо со мной в одном номере. А кто ж захочет спать на соседней кровати с малознакомым пьяным мужиком, к которому еще и приходит ночами таинственная дрянь? Сама Вика, морщась и терзаясь муками совести, выпила целых две рюмки: одну «за знакомство» и вторую – «на посошок». Этого ей оказалось недостаточно, чтобы опьянеть, но вполне хватило, чтобы покраснели щеки. Я смотрел на нее и невольно любовался. Она и раньше была симпатичная, но теперь-то – вообще супермодель! Да и я еще ничего… Даже не лысею. Впрочем, когда мы вышли на свежий воздух, я немного поумерил свой пыл. В самом деле, какой из меня дон Жуан? Скорее уж, дон Хуан. И то с натяжкой… На улице было холодно, с неба накрапывал дождик пополам со снегом. К тому времени, как подъехало такси, мы с Викой окончательно замерзли и стояли, кутаясь в куртки и пряча в карманах озябшие руки. – Надо было шапку взять, – Вика хлюпнула носом. – Думала, тут теплее будет… – Почему это? – Ну, Красноярск, он ведь… южнее… – Сибирь – она везде Сибирь, – философски заметил я, – тут весна в июне начинается. А в августе – уже осень. Она только плотнее затянула шарф. Наконец, подъехало такси, и мы юркнули в салон. Вика села на переднее сидение. Протянула к «печке» ладони и виновато покосилась на меня: мол, вы уж простите, что не пустила вперед, но, и в самом деле, замерзла жутко… Я только улыбнулся и кивнул. Видимо, улыбка получилась двусмысленная, потому что Вика сразу отвела глаза. Ну да, все пьяные люди улыбаются как-то гаденько. Тут уже ничего не попишешь… Водитель сочувственно посмотрел на нас и кивнул: – Да уж… погодка сегодня не радует. Обещали потепление, но где оно – не известно. Видимо, синоптики температуру по кофейной гуще предсказывают. Или по звездам. С них станется… – А что? – возразил я заплетающимся языком. – Так можно! Вот есть у меня один знакомый астроном, он как посмотрит в свой телескоп – и сразу может сказать, сколько градусов будет на улице через неделю! – Это как же? – не понял водитель. – Да черт его знает! Говорит, плотность воздуха меняется и еще что-то там. А перед заморозками далекие звезды лучше видно... – Ясно, – кивнул он. И вдруг посмотрел на меня в зеркальце заднего вида: – А еще, я слышал, есть такие звезды, которые вообще нельзя увидеть в телескоп. Просто одни люди их видят, а другие – нет. Я замер. И, кажется, протрезвел. – Да, я об этом читала, – невозмутимо кивнула Вика, – например, Вифлеемская звезда… Ее видели только некоторые «избранные» люди. Только ведь это миф? – Может, и миф, – согласился водитель. Я нервно сглотнул, вжался в сиденье и во все глаза уставился на него. Не знаю, может, в тот момент обострилась моя паранойя, а может, выпитое поспособствовало… Но мне вдруг стало жутко. Я незаметно подергал дверную ручку. Она не поддалась. Потянулся к другой, подергал ее тоже – опять заперто… Но зачем таксисту блокировать двери в машине?! Если он действительно таксист. А не… – Мужик, ты чего? – спросил он, увидев мои метания в зеркальце заднего вида. – Тебя тошнит что ль? Могу притормозить… Я замотал головой и отвернулся. Не будь рядом Вики, я давно уже закатил бы истерику, а то и выпрыгнул из машины на полном ходу, разбив окно к чертовой матери… Но пугать девочку не хотелось. Я ведь ее начальник все-таки! Да и как потом смотреть ей в глаза, если окажется, что они с водителем просто читали один и тот же миф о Вифлеемской звезде, а дверцы в машине иногда заклинивает?.. Но все-таки меня точило смутное беспокойство. У нас в «ОНО» никто не верит в совпадения. Даже есть такая присказка, мол, «если начинаешь видеть закономерность в череде случайностей – пора на покой». Потому что одно из двух: либо у тебя шизофрения, либо и впрямь есть, чего бояться. А оба эти варианта одинаково не утешительны. – Дмитрий Иванович? – Вика повернула ко мне голову. – Вам плохо? – Нормально, – сказал я. – Просто укачало немного, сейчас пройдет… – Да на таких дорогах кого угодно укачает! – досадливо поморщился водитель. – Вы посмотрите: только осенью новый асфальт положили, а теперь опять яма на яме! Делают, как попало, а потом каждый год менять приходится. Если бы хоть раз нормально починили, по всем правилам – лет на десять бы хватило! Так нет же. Выгоднее делать так, чтобы постоянно приходилось ремонтировать. На это ведь деньги выделяются, а с каждого ремонта можно красть потихоньку. Потом опять делать халтурно – и снова красть… И так каждый год. Вот знаете, чего мне хочется? Чтобы у нас в стране кто-нибудь изобрел такие деньги, которые вообще нельзя своровать! – Это как? – улыбнулась Вика. – Ну, не знаю… Например, такие купюры с микрочипами, чтобы их можно было загодя программировать: эти – на починку дорог, эти – на содержание больницы, эти – еще куда-нибудь… И если они уходят не по назначению, то сразу же сгорают! Или посылают сигнал тревоги на какой-нибудь особый компьютер… – Не выйдет, – подумав, сказал я. Водитель вздохнул и тоскливо согласился: – Да… не выйдет. Все равно придумают способ. Это сам русский менталитет менять надо, от самых корней. Но, даже если бы кто-то изобрел такое устройство, которое выворачивает душу наизнанку – все равно бы его запретили использовать. У нас, видишь ли, свобода воли! Каждый сам себе хозяин… – По-вашему, людей надо менять? – нахмурилась Вика. – Принудительно? – Может, и так, – ответил он. – Хотя это ведь палка о двух концах… Если можно «запрограммировать» сознание, чтоб никто не воровал, значит, можно и другие вещи навязывать. Допустим, напрочь убрать в людях подозрительность. Чтобы они любую смену власти в стране принимали как должное, не задавая вопросов, и чтобы работали «за идею», и Родину любили без причин… А это ведь тоже неправильно. Я кивнул. Да, пару лет назад нам действительно попался один ученый. Он открыл звуковые волны, способные «моделировать сознание», причем у сотен людей одновременно. Например, выйдет какой-нибудь генерал, соберет на плацу три взвода, потом отдаст приказ «сражаться до победного» - и включит прибор. И солдаты пойдут сражаться. До победного. Или, например, политик запустит этот прибор на всемирной конференции, где собрались лидеры стран… Мы тогда скрыли это изобретение, а ученому выплатили компенсацию, чтобы помалкивал. На мой взгляд – правильно сделали. – Сложный вопрос, что лучше, – задумчиво сказала Вика. – С одной стороны, нельзя никому навязывать свою волю. Это уже тирания получается… Нет, даже хуже, чем тирания! Манипуляция! А с другой стороны, исправлять надо как раз манипуляторов, потому что в них вся проблема. Только попробуй их заставь! Сами перекупят твой проект и тебя же им шарахнут… Но даже если и не перекупят. Все равно люди разделятся на тех, КТО внушает и тех, КОМУ внушают. А потом оглянуться не успеешь, как благородная идея превратится в попытку удержать власть и подавить конкурентов. – И я о том же, – сказал таксист. Я посмотрел на него и покачал головой. Нет, все же он подозрительный! И Вика этому совершенно не удивляется, сидит, разговаривает спокойно, будто так и надо… Нашла собеседника! Где она вообще видела таких таксистов, которые философствуют о свободе воли? Это само по себе странно, а если учесть, что мы работаем в «ОНО», и совпадений у нас не бывает… Кстати, насчет Вики. Я вдруг подумал, что как-то очень неожиданно она появилась на вокзале. Да и я до сих пор не позвонил Богачову по этому поводу, хотя надо было. Потому что, да, начальник у меня гад, но о таких вещах все-таки старается предупреждать заранее. А теперь от него ни слуху, ни духу. Почему так? Вот интересно... А какова вероятность, что Вика поехала в командировку без его ведома? Сама по себе? Или, другими словами, какова вероятность того, что Вика – это не Вика?.. Я немного помолчал, кусая губы, и вдруг нагло спросил: – А что вы думаете о шаманах эвенков? Они уже сотни лет назад манипулировали энергиями на таком уровне, что нам с вами и не снилось! Мы про эти энергии, может, и не знали вовсе. Да и теперь не знаем. А они пользуются... – Вы о чем? – переспросил водитель. Я посмотрел в его глаза – ироничные, веселые... Проглотил застрявший в горле комок и повторил: – Я о шаманах. Что вы о них думаете? Может, стоило бы отправить их чинить дороги – и тогда проблема разрешилась бы сама собой? Ведь заколдованный асфальт просто так не потрескается… Не знаю, какой реакции я ждал. Но почему-то совсем не удивился, когда машина остановилась на обочине. Я выглянул в окно – гостиницы видно не было, да и вообще, район был незнакомый. – Зря вы так, Дмитрий Иванович, – тихо сказала Вика, не оборачиваясь. – Мы ведь просто поговорить хотели. – Ну, давайте поговорим, – сказал я. – Да нет. Не получается у нас диалога. Жалко, конечно… Потом она все-таки повернулась. Несколько бесконечных секунд я смотрел в ее лицо, подернутое легкой сиреневой дымкой, пытался угадать в нем знакомые черты, но так и не сумел и просто потерял сознание.