Часть 17
15 ноября 2021 г. в 14:20
Ничего не было видно, но всё чувствовалось. Множество тел людей, что находились у дракона на спине, были покрыты инеем, завалены снегом, были иссиня-чёрные следы на открытых участках светло-снежной кожи... во истину, это зрелище ужасало. Дракон, что находился высоко в небе, взвыл, завопил, зарычал так, что уши закладывало, что оставались с тобой ужас, страх и смирение со своей судьбой. Твоё тело падает в объятья неизвестности и дракон становился всё меньше, меньше и меньше, пока и вовсе не пропадал за облаками, а его душераздирающий вой заменялся воем метели, что окружала тебя, раздирала твоё тело, душу, сердце. Своим холодом морозила, своим льдом била, своей жестокостью согревала.
И уже не кажется эта метель такой ледяной для тебя, ведь уже так тепло, ты согреваешься в объятьях смерти, наблюдаешь за своим леденеющим телом будто со стороны и возносишься на райский, парящий в облаках, но многим выше того дракона, остров. Селестия принимает тебя совершенно не как гостя, тебя принимают здесь хозяином иль хозяюшкой, в случае – властителем али господином, а ежели к началу принадлежишь – да будешь властелиншей, да госпожой. Тебя любят здесь, тебя ценят здесь, ты незаменимая деталь огромного, невероятного механизма. И имя Твоё...
Дони дёргается на кровати, просыпаясь, пытаясь освободиться от сковывающего тело паралича. Она в ужасе. Она бьётся, словно воробей в когтях совы, ей страшно жить и умереть. Бьётся вдребезги, словно посуда на кухне, ломая кафель, ломая себя, окружающих. Отрезая часть волос, словно избавляясь от себя, своего прошлого, переживаний. Отрезая часть себя, что мешала, что переживала, что сломала её.
Крепкие мужские руки хватают её за ладони, кулаки её разжимаются и на пол падают ножницы и часть волос, которую она успела... её чёрные, как смоль, волосы, были словно белоснежные, альбиносовы пряди. Домна поднимает свой тяжёлый, нечитаемый взгляд, встречается со взглядом зелёных, тусклых глаз и не понимает, что происходит.
Она никогда не была в порядке, но сейчас. Сейчас она чувствовала свободу.