Запарные

Утро встречает их, помятых, грязных и сонных, своими тёплыми лучами почти на пороге винокурни и они остаются такой компанией ещё немного, шёпотом переговариваясь под звук мелодичной лиры. — Было бы прекрасно так каждую... — Шэймус зевает непозволительно громко и потягивается, возвращаясь на шёпот снова. — ...так каждую неделю выбираться. — Да, — кивает Крепус и пихает Шэймуса, кивнув в сторону виноградников, вокруг которых летали кристальные бабочки. Парни переглянулись и, словно коты на охоте, двинулись по дорожке прямо к цели. Домна глянула наконец-то на барда, смотря на его голубые косички и хитрый взгляд. — Барбатос, — тихо говорит она и он смущается, тушуется, волнуется и лира издаёт случайно пару выбивающихся нот, заставляя того закончить игру. — Я бы предпочёл, чтобы меня продолжали называть «Венти». — Я теряла воспоминания тогда. И ты помог. — Спешу вам сообщать, — заговорщически, слабо улыбается он, подмигивая, почти виновато поднимая брови, — что спешил у друга своего узнать, что же делать, да как мне быть. Моя тогда вина была и слава всем Богам, что ты помнишь в двадцать первый день свою тёмною ступень. Домна ошеломлённо смотрит на барда немного, потом глядит на дверь, потом переводит взгляд на друзей и... — Я тебя очень хорошо поняла?.. — Подарок мой тебе, — кивает Венти, — временен он, к сожалению, но ради извинений, самых искренних, что я имею, хочу сказать тебе: воспользуйся ты им с умом. — Как долго? — М-м, — тянет он, прислонив к губам палец и показательно нахмурившись. — Три дня тебе могу я обсепечить, потом на упокой исковеченный уйду. — Странный подарок, — вздыхает она, — полезный, но стоит ли он того? — Не беспокойся обо мне, беспокойся о семье. И, отступив на шаг назад, исчезает в рассветной дымке. Домна смотрит на это место немного встревоженно и замечает в окне движение, тут же отворачиваясь. Кажется, Окказус ждал их? Стоило раньше придти, чтобы он мог отдохнуть немного лучше. Она встречает слабой улыбкой ребят, что перебрались через забор с набитыми карманами и шутливо переругиваясь между собой, сравнивая улов. — Мне кажется, они вообще все одинаковые... — Креп, ты дурак, посмотри! Видишь? Тут пыльцы больше, а вот тут меньше! — И оно всё влияет, что ли? Ещё немного и Шэймус бы взорвался от возмущения, как Доне могло показаться. — Конечно влияет! Святой Барбатос, какой же ты невежественный в своём незнании... — Да-да, а ты пророк теперь. — С шилом в одном месте... — добавляет Домна и парни затихают всего на мгновение, прежде чем взорваться тихим хохотом, лишь бы не разбудить никого, кто уже не спал. — Ладно, меня уделали, — поднимает руки побеждённый Шэймус, — спорить не буду, вам обратно помочь забраться? — Да не, я через дверь пойду, — пожимает плечами Дони и смотрит на Крепуса. Крепус щурится, что-то заподозрив, после чего уточняет: — А Венти? — А, он ушёл, я не поняла, что он сказал, вроде попрощался. — Пфт, — фыркает Шэймус. — Стихоплёт. Ты можешь в следующий раз попросить, чтобы он не рифмовал. Домна кивнула и взялась за ручку двери, ожидая, когда друзья попрощаются, стукнувшись кулачками. Шэймус протягивает ей свой кулак и она, немного паникующе и неловко стукнула по нему своим. — Уверенней! — напутствует ей парень и, махнув рукой, снова спускается к виноградникам, сбегая своей какой-то тропой. — Ну как ты? — уточняет Крепус, заметив немного отсутствующий взгляд, выводя её из оцепенения. — Во-первых, — Домна вздыхает глубоко и неуверенно, — нам нужен Окказус. — Он же спит! — Во-вторых... мне кажется, он не спал. — О, нет...