Часть 33
4 декабря 2022 г. в 17:41
Какое-то время они танцевали молча. Правда, умело ведя Грейнджер под медленную мелодию популярной песни, Малфой беззастенчиво изучал её лицо, ни на мгновение не отводя взгляд. Точнее, он насмешливо щурился, словно в ожидании чего-то. Наконец, когда Гермиона доказала, что и не думала прерывать затянувшееся молчание, Драко не выдержал:
- Что, Грейнджер, так и не спросишь, зачем я это сделал?
- Ты о чем сейчас? - четко очерченная бровь в изумлении поползла вверх. - Мотивации какого из твоих странных поступков сегодня я должна, по-твоему, требовать объяснения?
– А ты считаешь, что моих необъяснимых и странных поступков сегодня было даже несколько? – Малфой прокрутил её под собственной рукой, возвращая в исходную позицию строго в такт музыке, и при этом умудрившись казаться совершенно не сбитым с такта. Очевидно, Драко был вполне способен выполнять сложные танцевальные па и при этом поддерживать разговор. И не просто участвовать, но демонстрировать чудеса остроты ума и совершенно не терять нить дискуссии. Сама же Гермиона, не имея за плечами настолько тщательной подготовки, постоянно сбивалась с такта.
– Ну, как тебе сказать, – Грейнджер демонстративно задумалась. – Называть их «необъяснимыми» вряд ли можно, ведь если бы я всё-таки вздумала потребовать их объяснить, ты бы привёл аргумент типа: «мне так захотелось». Так что да, объяснение им есть, вот только оно не делает твои поступки менее странными.
– А ты считаешь настолько странным, что я решил пригласить тебя на танец? – Малфой насмешливо изогнул бровь. – Ведь это же первый из той самой серии «странных» поступков, о которых ты просто умираешь меня спросить. Можешь не отнекиваться, я прекрасно видел выражение твоего лица, когда приглашал тебя на танец. Хотя и не могу взять в толк, почему желание парня потанцевать с тобой ты считаешь настолько странным?
– Ну, не само желание потанцевать, – Гермиона попыталась небрежно пожать плечами и чуть не выругалась: этот жест заставил её потерять концентрацию и практически сбиться с ритма. Впрочем, Малфой непринуждённо вернул её в исходную позицию и продолжил вести в танце, словно ничего не произошло. – Но признайся, приглашение практически от любого другого парня понятно, но от тебя подобное можно считать неожиданным. Как и твой экстравагантный подарок в виде этого платья. Зачем? Что ты пытался этим доказать?
– Если я скажу, что просто увидел платье в магазине и посчитал, что на тебя оно будет выглядеть сногсшибательно, ты мне поверишь? – Малфой растянул губы в самодовольной улыбке, более ожидаемой в исполнении чеширского кота.
– А сам бы ты подобному из своих уст поверил? – Грейнджер насмешливо склонила голову набок. – Вот и мне это кажется маловероятным.
– И отчего же? – Драко прищурился. – Как по мне, так ты действительно выглядишь нём сногсшибательно. Поэтому все довольно правдоподобно.
– Угу, – Гермиона наигранно-серьёзно кивнула головой. – Вот только прости, но я нахожу несколько моментов в этой версии событий весьма сомнительными.
– Так сложно поверить, что увидев платье, которое было просто создано для тебя, именно это я подумал? – Малфой явно не собирался сдаваться. – В отличие от некоторых других твоих знакомых, Грейнджер, для моей семьи купить что-то в порыве мгновения не так уже необычно. Помнится, мать однажды просто увидела на аукционе пару египетских ваз какого-то фараона якобы знаменитой династии и купила. Отец только плечами пожал, мол, они не подходят к интерьеру. Так что, поверь, это платье по сравнению с вазами мамы - пустяки.
– Да я охотно верю, что ты вполне можешь себе позволить купить, что угодно, только потому что твоя левая пятка зачесалась это сделать, – Грейнджер одарила его прохладным взглядом и продолжила. – Я нахожу намного менее вероятным, что ты «просто гулял по магазинам». Или что, увидев этот наряд, вот прямо подумал обо мне.
– И тем не менее, это факт, – Малфой слегка отстранился от неё, на мгновение отпустив талию девушки и жестом освободившейся руки указал на платье. Впрочем, уже в следующий миг он вернулся к танцу, казалось, даже не пропустив и шаг.
– И часто ты гуляешь по магазинам, Малфой, мысленно примеряя женские наряды на всех знакомых и не очень девушек подряд? – Грейнджер чуть остановилась поцентру зала, воинственно скрестив на груди руки, но Малфой ненавязчиво, хоть и настойчиво удержал её на месте, чуть сильнее нажав ладонью, которой придерживал за спину.
– На всех подряд не примеряю, – легко соглашаясь, кивнул Малфой. – Но ты ведь не «любая» из знакомых. Так что, возвращаемся в исходную позицию: я оказался прав, и платье смотрится на тебе сногсшибательно.
– Шикарный комплимент, – Гермиона покачала головой. – А главное, я вот сейчас серьёзно задумалась, кому? Мне или твоему вкусу?
– Польщен, что ты оценила мой вкус. Общение с такой проницательной волшебницей всегда доставляет одно удовольствие. Как и танец, – Малфой улыбнулся, одарив её лёгким поклоном, и девушка внезапно осознала, что музыка уже закончилась. А она совершенно не обратила внимание, в отличие от Драко. Меж тем, умудрившись поцеловать ей руку, пока она все еще хмурилась своему невниманию, Малфой выдохнул. – Благодарю за танец.
И с этими словами, Драко удалился прочь, а к застывшей посередине зала Гермионе подошел Крам, приглашая на следующий танец. Одарив Виктора мгновенно ставшей намного более приветливой улыбкой, Гермиона вложила пальцы в его протянутую ладонь.
Танцевать с Виктором было приятно и привычно. Словно возвращаться домой, в родные и безопасные стены после опасного приключения. И именно так себя и чувствовала Гермиона, расслабленно прижимаясь к сильному, мускулистому телу парня. Словно после поездки на аттракционе Американских горок, вдоволь насладившись прилагавшимся к этой забаве адреналином, могла расслабиться в мягком кресле у камина.
Вот только мысль, что этой волны опасности и восторга, словно идёшь по самому краю пропасти, ей может не хватать, Грейнджер даже не позволила себе додумать. Ведь в конце концов, Шляпа же её распределила на Гриффиндор, а не в сумасшедший дом, предварительно поставив соответствующий диагноз.
И тем не менее, в душе зашевелился червячок ностальгии, отдалённо напоминающий тягу к приключениям. Впрочем, признать подобное о самой себе для Гермионы бы обозначало, что все неприятности на свою голову в прошлом она каким-то образом призывала сама, а не потому, что помогала Гарри. Естественно, Грейнджер мгновенно прогнала крамольные мысли прочь.
Тем временем Минерва объявила, что пришло время их маскарада. Идея этой забавы на самом деле принадлежала Грейнджер, которая, взяв за основу предложение маггловского маскарада Джинни, немного изменила её для волшебного мира. На бал им всем предстояло прийти не уже облаченными в костюмы, а в вечерних нарядах, а по знаку директора Хогвартса, каждый должен будет волшебным образом перевоплотиться.
Конечно, Гермиона подразумевала различные меняющие внешность чары, наподобие гламура, или заколдованную вещь, надев которую волшебник превратился бы в кого-то другого. Но ей уже сообщили, что довольно многие учащиеся, не обладавшее подобными навыками, решили элементарно воспользоваться Оборотным зельем.
Правда, Грейнджер поспешно всех предупредила, чтобы они даже не думали превращаться в животных. Её собственный опыт на втором курсе поспособствовал предосторожности: им только не хватало, чтобы после маскарада половина школы либо лежала в лазарете с рогами, хвостом и копытами, либо появлялась в подобном интересном виде на уроке.
И как оказалось, предупреждение пришлось как нельзя вовремя. Ведь если верить Астории, Панси Паркинсон, узнавшая из подслушанного разговора о женщине-кошке, просто загорелась идеей обратиться именно в неё. А если судить по опасному блеску в глазах Джастина, когда староста Слизерина поведала эту историю на собрании, Гермиона могла с огромной долей уверенности предположить, от кого именно Паркинсон узнала эту идею. Что заставило девушку сморщиться, ведь Джастин на самом деле относился к тем немногим, кто был осведомлён о деталях их приключений на втором курсе. Когда-то мальчишки проболтались во время тренировки Армии Дамблдора.
Сама же Грейнджер особенно не заморачивалась, просто заколдовав небольшую тиару создавать образ Клеопатры. Она также помогла наложить аналогичные изменяющие внешность чары на брошь в виде золотого снитча для Гарри – он решил превратиться в Виктора – и Джинни.
Неугомонная рыжая, прослышав о женщине-кошке, тоже загорелась этой идеей, но в отличие от Паркинсон мгновенно попросила помощи у Грейнджер. И в результате Гермиона создала ей лично ожерелье, меняющее внешность на желанный образ.
По знаку Минервы в зале выключится свет, и все участвующие применили колдовство. Вот только к своему огромному изумлению, довольно быстро Гермиона обнаружила, что идея Поттера стать Виктором отнюдь не уникальна. Как минимум половина парней Хаффлпаффа тоже решила принять образ знаменитого ловца команды Болгарии по квиддичу. Вот только в отличие от Гарри, они воспользовались для этой цели оборотным зельем.
Что ж, учитывая, что одним из условий маскарада было самостоятельное создание изменяющего внешность колдовства, будь то зелье или зачарованный предмет, Грейнджер пришла к выводу, что опыт приготовления половиной факультета Хельги оборотного можно было смело назвать довольно удачным упражнением в навыках зельеваренья.
По правилам маскарада они могли либо поддерживать альтернативную внешность весь оставшийся вечер, либо принять собственный образ через час, когда закончится основной конкурс. То есть, все учащиеся попытаются опознать, кто превратился в кого.
Лично для Гермионы это представляло небольшую проблему: она теперь понятия не имела, кто из присутствующих был настоящий Виктор. Хотя очень сильно предполагала, что Крам вполне мог тоже шутки ради изменить себе внешность. Разница между примененными ребятами чарами тоже была очевидна: те, кто использовал оборотное зелье, были вынуждены незаметно переодеться. Умеющие пользоваться чарами иллюзии, наоборот, одновременно видоизменили и собственную одежду.
– Клеопатра, королева Египта, – раздался за спиной низкий, бархатный голос Виктора, безукоризненно имитирующий акцент знаменитого ловца. Либо перед Гермионой стоял настоящий Виктор Крам, либо притворяющиеся им парень настолько хорошо умел воспроизводить акценты, и в дополнение обладал абсолютным музыкальным слухом, копируя тембр, либо применил на голосе чары. – Умная, коварная, красивая. Самая яркая женщина своего времени. Конечно, в кого ещё может превратиться Гермиона Грейнджер?
– Ну, учитывая, что Клеопатра в конечном результате проиграла и закончила самоубийством, – Гермиона усмехнулась. Мог ли Виктор Крам знать подобную информацию?
Признаться по правде, Гермиона не могла с абсолютной уверенностью утверждать, какими познаниями обладал лучший ловец в мире. А Клеопатра в любом случае была намного лучше известна среди магглов, но знали ли о ней волшебники? Изучая историю волшебного мира, Грейнджер с удивительным постоянством обнаруживала намёки, что довольно многие из известных и ярчайших исторических личностей мира не волшебного на самом деле были ведьмами и колдунами.
– Более того, знаменитая своим союзом с самым ярким полководцам времени, – тем временем продолжил её собеседник, словно она и не заговорила. А потом, усмехнувшись, протянул ей руку и галантно поклонился, приглашая на танец. – Ну, а был ли на самом деле суицид, или все присутствующие стали свидетелями применения напитка живой смерти, а в нужный момент Клеопатра переместилась туда, где её бы не мог найти ни один маггл, историки до сих пор не уверены.
– Какой интересный экскурс в историю, однако, – Гермиона усмехнулась, даже не пытаясь скрыть заинтересованность темой дискуссии. – Нужно сказать, что Клеопатру действительно называли ведьмой. А теперь оказывается, что не напрасно. Но независимо от того, была ли она ведьмой, волшебницей она была?
– Или не была, – легко усмехнувшись, парень прокрутил её под собственной рукой, не отпуская пальцы и в итоге умело развернув спиной к себе. Впрочем, как и подразумевал исполняемый сейчас танец. – Как я уже говорил, окончательный вердикт на эту тему так и не вынесен, а детали утерялись в глубине времён. Впрочем, если самая яркая волшебница своего времени не хочет, чтобы её обнаружили, её не найдут. Не так ли, Гермиона?
– А мы уже настолько уверены, что она - это я? – Грейнджер игриво стрельнула глазами, не торопясь изменить их позиции в танце, но всё-таки умудрившись, слегка склонив голову набок и вытянув шею, мимолетно встретиться глазами с парнем. – Кажется, я в подобном не призналась, милорд.
– Что ж, миледи, – танцующий с ней парень улыбнулся и, не теряя акцента или выходя из образа, вновь прокрутил её под своей рукой, на этот раз перемещая лицом к себе и прямо смотря ей в глаза. Взяв ладонь девушки в свою, он аккуратно положил её на собственное плечо и по-заговорщицки подмигнул. – Тогда настоящая Гермиона будет очень сильно раздражена, если узнает, что я выдал секрет: красное кружево ей безумно к лицу. Правда, лично я бы предпочёл изумрудный цвет.
– Что ж, – Грейнджер старательно попыталась придать своему лицу скучающее выражение, вот только её глаза задорно блестели. Старательно подражая манере говорить всех чистокровных девчонок Слизерина разом, она величаво пожала плечом. – Как говорится, милорд, вам и палочка в руки. А точнее, каталог любого магазина, имеющего доставку на дом. Были бы средства, и цвет желаемого поистине не будет иметь значения.
– Учитывая, что я практически уверен, что ты и есть Гермиона, – несколько раз низко хохотнув, парень добродушно тряхнул головой и улыбнулся. – Я сейчас должен сказать, «кто ты такая и что сделала с Грейнджер»? Но ты же мне явно ответишь: «что вы имеете в виду, милорд, всего лишь превратилась в неё!».
– Как проницательно с вашей стороны, – Гермиона сейчас прилагала все в силы, чтобы не сбиться с такта танца, при этом отчаянно кокетничая. – Милорд.
– Во всяком случае, благодарю за танец. Как всегда, неописуемое удовольствие, Гермиона, – слегка отстранившись но по-прежнему не выпуская её пальцев из своей ладони, улыбнулся псевдо-Виктор.
Или настоящий Виктор, ведь кто ещё мог так откровенно намекать на тот самый комплект, которым она удивила его не так давно. Совершенно незаметно, танец окончился, и явно с некоторыми сожалением глядя ей в глаза, молодой мужчина склонил голову вниз и прижался губами к тыльной стороне её запястья.
При этом Грейнджер была практически уверена, на самом деле он хотел бы поцеловать её в губы. Но сдержался, и Гермиона невольно сейчас задавалась вопросом, была ли причиной этой сдержанности его неуверенность в том, что она всё-таки Гермиона, или же именно он не был тем, за кого себя выдавал. А следовательно, воспользоваться ситуацией и поцеловать её по-настоящему было бы недопустимо.
Вот только прикосновение мягких, тёплых губ к необыкновенно чувствительной коже мгновенно вызвало мурашки на коже. Более того, далеко не невинная девочка или девственница, Грейнджер ощутила, как её окатило горячей волной возбуждения, а сердце бешено заколотилось в груди. И всё-таки, это был не Виктор?
А тем временем самозванец, так смутивший её и вызвавший настолько острую реакцию всего лишь целомудренным прикосновением губ, уже исчез в толпе. И девушка довольно запоздало поняла, что он на самом деле должен был быть довольно сильным волшебником: мантия, в которой явился на бал сегодня Виктор, была воспроизведена им идеально. А следовательно, Гермиона только что была свидетельницей именно безукоризненно выполненных чар иллюзии, а не оборотного зелья.