***
Когда я возвращалась в покои, было уже довольно поздно. Всё вокруг стихло. Не шумели даже ночные птицы. Или это мои раздумья были так глубоки? Рукой я коснулась деревянной дверной ручки. Она казалась такой бледной в свете факелов. Податливо открывшаяся дверь жалобно скрипнула, и я вошла. — Сильмэ? Ты здесь?! — позвала я девушку в приподнятом настроении. Но в ответ — тишина. Почему-то такая холодная. Я прошла внутрь комнаты. Никого. Там дальше была уборная, сделанная на здешний манер. Не задумываясь, я решила пройти туда. Но, войдя, едва удержалась, чтобы не закричать. На полу лежала и не подавала признаков жизни та, кого я искала. Её платье было по пояс в крови. Лишь несколько красных капель попало на подол. Рядом лежал нож. Моё сердце бешенно колотилось о рёбра. К горлу подступила тошнота. Я ничего не понимала. Хотелось кричать, но что-то словно сдавило горло. С большим усилием держась за дверь, я сделала пару шагов назад. Однако так и не покинула комнату. Наткнулась на кого-то спиной. Видимо, меня ждали. Обидно, ведь я даже не успела позвать на помощь. Мне зажали рот рукой и приставили нож к горлу. — Молчи, или я перережу твою глотку, — послышался грубый мужской голос, лица обладателя которого я не видела. Если бы я знала, что ждёт меня дальше, эта перспектива не показалась бы мне такой плохой. Мне завязали глаза, рот и руки. Долго куда-то тащили. Да так, что я спотыкалась, едва не падая. Небрежно, как какую-то вещь. От бессилия и страха на глаза наворачивались горькие слёзы. Что от меня хотят? Куда меня тащат. Бог услышал мои стенания. Внезапно мой поводырь остановился. Он содрал повязку с моих глаз и рта, швырнул меня кому-то под ноги. Подняв голову, я увидела довольно знакомое лицо. Передо мной стоял Ги де Лузиньян и нагло усмехался. Он явно жаждал мести. — Помнится мне, я обещал тебе адское пламя, не так ли? Так вот, я изменил своё решение. Я избрал тебе лучшую участь, — ехидно и высокомерно заговорил тамплиер. — Ты права не имеешь мною распоряжаться, падаль! Король и только он может решать мою судьбу! — нервно и озлоблённо крикнула я, за что получила звонкую пощёчину. Должна признать, сила у него в руках была. Место удара неприятно жгло огнём. — Ты права. И после твоего исчезновения именно мне быть королём! — гордо заявил Ги. — Пф… Мечтай! — я не держалась и прыснула от смеха. Что бы там ни было, а то, что Балдуин уже здоров, я знала точно, пусть ему ещё того не сказала. Почему? Наверное, боялась потерять. Как бы я приблизилась к нему без былой нужды? — Это ты теперь мечтай о скорой смерти. Твоей участи никто не позавидует, — стараясь держать себя в руках, прокомментировал мужчина. — Это не сойдёт тебе с рук, что бы ты там ни задумал. Меня всё равно будут искать. — уверяла его я. — Конечно, будут, — кивнул мой собеседник. — Все захотят наказать сбежавшую убийцу собственной прислуги! — выплюнул Ги. — Что? Никто в это не поверит! Король в это не поверит! — моему возмущению не было предела. В этот момент кто-то вошёл. — Господин, караван сарацинов уже уходит в Дамаск. Позвольте передать им товар, — поклонился какой-то парень, видимо, из прислуги. — Да, разумеется. Уводите. — Лузиньян махнул рукой и отвернулся. А мне снова завязали рот и глаза. Такого я действительно не ожидала.***
Меня везли, перекинув через коня. Как какую-то вещь! По пути стало ясно, что не меня одну. Здесь были ещё девушки. Они уже редко всхлипывали. Видимо понимая, что все их слёзы бесполезны. Только пинка могут огрести. Я перестала рыдать после нескольких пинков и ударов плетью. Тогда повязка на глазах уже была совсем мокрой. Места ударов больно жгло. Хуже было от палящего солнца. Воздух стоял настолько горячий, что дышалось тяжело. Горло пересохло, и я не верила в то, что это происходит со мной. Впервые мне было настолько страшно. Что же теперь меня ожидает? Мы редко останавливались на привал. Нам редко давали воду и какую-то непонятную еду. Развязывали руки и снимали повязки с лица, чтобы мы могли поесть. Я пила воду, но аппетита совсем не было. Казалось, в такие минуты самое время пытаться сбежать. Но куда? Без припасов и воды — это верная смерть. Хотя одна из нас была отчаянной и пыталась сбежать. Когда пленители её отловили, она пожалела, что родилась. Мы затыкали уши и закрывали глаза, чтобы не слышать её криков. Это, конечно, не помогало, и по щекам от страха текли слёзы. Тело пробивала дрожь. Надругавшись, они просто забили девушку до смерти. Варвары. Нет. Они хуже. После долгих дней путешествия нас, наконец, куда-то привезли. Бросили в комнате большого каменного здания. Мы не знали ни что это за место, ни что здесь происходит. — Кто-то знает, где мы? — хрипло спросила я у невольных спутниц, когда двери за охранником захлопнулись. На меня посмотрела темноволосая девушка с потухшим взглядом зелёных глаз. — Точно не знаю. Но я что-то слышала в их разговоре про Дамаск. Если верить этой теории, мы уже очень далеко от дома. — Я тоже подобное слышала, — мне вспомнились слова Ги. О, да простит меня Господь, как бы я хотела его задушить. Я просидела так до самого вечера. Я вспоминала Балдуина и светлый Иерусалим. Только Бог знал, как же мне было больно. Душу выворачивало наизнанку. Сердце ныло, как будто и вправду обливалось кровью. Я болела им и бредила о нём. Словно больная. В прерывистой дрёме просыпалась, как в тяжёлой лихорадке… Я сидела в мягком кресле и задумчиво взирала вдаль горизонта. Там, где небо в единое целое сливалось с землёй, пробивался луч солнца. — О чём думают по утрам великие лекари? Что их так терзает, что они ночами глаз сомкнуть не могут? Что беспокоит? — я услышала голос короля. Он был совсем близко. Я всполошилась и собиралась подняться, чтобы высказать своё почтение. Но когда я собиралась подняться, меня остановили руки, что легли мне на плечи. Он подошёл со спины. Вот почему я его не заметила! — Не стоит. В этом нет необходимости, — спокойным мягким голосом сказал Балдуин. А затем нежным поглаживающим движением опустил ладони к изгибам локтей. И, словно опомнившись, убрал руки. Я невольно резко и взволнованно выдохнула. В душе молясь, чтобы он не заметил. — Так что же? — мужчина прошёл мимо меня и сел в кресло напротив. — Терзает прошлое… Тревожит будущее, мой король, — он как всегда внимательно слушал, чему я была безмерно благодарна. — Ты хочешь об этом поговорить, Диана? — неожиданно спросил правитель. Секунда сомнения — и я соглашаюсь. — Я не знаю… Сможете ли вы понять меня, ваше величество. Но я очень хочу поговорить и… Я попробую объясниться, — мужчина понимающе кивнул. — Я часто думаю о своём столетии. О своём доме. Нет! Не потому, что мне не нравится это время. И ни в коем случае не потому, что мне не нравится ваше добродушное гостеприимство, — король глаз с меня не сводил, в то время как я блуждала взглядом по комнате. Лишь бы не столкнутся с его и не сделать ситуацию ещё более смущающей. — И Иерусалим прекрасен. «А ещё прекраснее его король…» — пронеслось в голове. — Просто я скучаю по близким. Более того. Меня убивает то, что мы поссорились перед тем, как я уехала. Я бы так хотела хотя бы просто с ними помириться! Особенно с матерью, — что-то я совсем поникла. — Не убивайся так. Какое сердце выдержит столько боли? Может, ты ещё найдешь путь обратно. Если первые его слова были пропитаны состраданием, то последние — печалью и досадой. — Скорее всего, уже нет, — я внимательно посмотрела на монарха. — Меня долго мучили сомнения и домыслы, касательно той шкатулки. И, в конце концов, я поняла, что это было. Существует древняя легенда. Я в такое не верила никогда. Как оказалось, напрасно. Когда-то давно, когда Господь ещё только создал Землю… А точнее говоря, когда уже Адама и Еву изгнали из Рая, спустился за ними Ангел небесный. Как такового полового различия, по преданиям, они не имели. Но этот Ангел был облачён в женский лик. И стал он на защиту влюбленных от зла. Но, прознав об этом, Нечистый послал к ним демона. Чтобы тот вечно искушал их и вредил им всякими методами. Долго Ева корила себя за содеянное. И лила слёзы горькие у озера. Оплакивая потерянные райские сады. И тогда сердце Ангела, говорится, звали её Азурой, не выдержало. Явилась она грешной женщине и сказала: «Я не могу повернуть время вспять или вернуть тебе былое. Но у меня есть для тебя дар. Возьми эту шкатулку». Она протянула ей, казалось, самую простую, сделанную из дерева коробочку. «Когда тебе будет тяжелее всего, — сказала она, — открой её. Она исполнит одно твоё желание». Но не успела Ева сделать того, ибо позавидовал ей Нечистый. И украл у неё этот дар. Спрятал его далеко и глубоко. Никто не знал, где. И вот теперь, похоже, шкатулка нашлась. И нашла её я… — тяжело вздохнув, окончила я свой рассказ. — Я слышал подобное. Когда-то очень давно. Ты уверенна в том, что говоришь? — спросил удивлённо Балдуин. — У моего телефона осталось немного заряда… Это та штука, принцип работы которой я вам рассказывала. Но сейчас не в этом суть. Там были файлы… Документы с этой легендой. Всё совпадает. Я просто ненароком использовала это желание. Её больше нет. Мне придётся теперь жить здесь, — я обхватила руками голову. Король сочувственно глядел на меня. Разве мог он чем-то помочь? И так слушал мои вопли и терпел мои слёзы. — Поднимайся! — меня грубо тормошили за плечи. Открыв глаза, я увидела перед собой двух женщин. Одной было примерно лет пятьдесят. Второй в районе тридцати. — Кто вы? Что вы от меня хотите? — непонимающе и с опаской спросила я. — Поднимайся, говорю! Тебе выпала великая честь, — гордо ответила старшая. Вторая начала меня поднимать. Я только сейчас присмотрелась, как они были одеты. И поняла, что, похоже, мы и вправду в Дамаске. Меня вывели из комнаты. Но легче мне от того не стало. Наоборот, тревога нарастала. Мы пошли по коридорам. За нами плелась охрана. Думают, я сбегу? После долгой ходьбы с лестницы на лестницу, мы пришли в какое-то помещение. Оно было обложено чем-то похожим на кафель с моего мира. — Где это мы? Что вы хотите от меня? — недоумевала я. Вокруг было много ёмкостей с горячей водой. А в помещении стояла жара, как в бане. Только сейчас я поняла, насколько же всё-таки грязная. И не менее ясно ощутила, что тут не хочется мыться. Здесь всё пугает: и люди, и стены. — Ты можешь смыть с себя грязь, — снова заговорила со мной женщина. — А после тебя осмотрит наш лекарь. И, возможно, тебе выпадет честь провести эту ночь в покоях нашего Владыки. — Закончила за напарницу женщина помоложе. От такого расклада у меня едва сердце не остановилось. Но силы кричать или тем более драться с кем-либо не было. Всё-таки стресс и бойкот по отношению к еде дают о себе знать. — Лучше убейте меня. Я не пойду к нему, — мне захотелось отвернуться от них, а лучше испариться. Так же, как пар с предоставленной воды. — Не беспокойся. Убьём… Если так прикажет Повелитель. На этом они ушли. Бросили меня одну. Я упала на пол и зарыдала с новой силой.***
Я сидела уже в другой комнате перед зеркалом. На меня натянули кроваво-красное платье. Рукава его были обшиты золотом. Даже в волосы умудрились понацеплять камней. Я сидела безвольной куклой. И по коридору шла, как смертница. Что-то внутри меня умирало. Медленно и мучительно. Мозг всё ещё отказывался верить в происходящее. В покои меня буквально впихнули. Подняв голову, я остановилась и замолчала. Передо мной сидел мужчина. Он был немолод, но ему ещё даже не было сорока. У него были тёмные волосы и короткая тёмная борода. Всё это вместе с почти чёрными глазами и такими же одеждами создавало отличный контраст. Руки его были усыпаны перстнями. Он смотрел на меня изучающе. — Подойди. Он поманил меня рукой. И я, пересилив себя, подошла. Уже попутно заприметив нож у него на столике возле фруктов. — Неужто нынче в моём дворце мои рабыни разучились кланяться? — усмехнулся он. И тут я резко схватила нож и отпрянула. — Я не ваша рабыня! И таковой не буду! Никогда! Я лучше умру… Но я не предам. Своего. Короля. — Мои руки дрожали. На глаза вновь навернулись слёзы. Саладин опешил и резко поднялся с места. Отставив кубок с вином, он медленно направился ко мне. — Не подходите! Не смейте… — я приставила нож лезвием к своему горлу. — Я лучше умру, но не предам короля Иерусалима… — дрожащим голосом выдала я. Султан резко остановился и прищурил взгляд. — Что ты сейчас сказала? Повтори! — властно потребовал мужчина. — Я умру за своего короля Балдуина Иерусалимского. Я никогда не буду вашей. Никогда! Не подходите. — Снова повторила я. Мне даже в голову не пришло, что я держу нож за лезвие. Я не чувствовала, что уже порезала ладонь, что по запястью стекает струйка крови, теряясь где-то в рукаве в районе локтя. Состояние полной потрясенности. Я прикрыла глаза, собираясь закончить начатое. Но султан был быстрее. И, пользуясь моей заминкой, вырвал нож с моих рук. Бросил на пол, пачкая кровью узорный ковёр, схватил меня за запястья. — С ума сошла, сама жизни себя лишать?! Или ты думаешь, что я настолько жесток? Тиран? Или у меня женщин никогда не было, и я брошусь на тебя незамедлительно?! Я и слова не могла выдавить в ответ. Просто рыдала. И когда он потащил меня за собой, начала сопротивляться. Но он усадил меня на мягкий пуф напротив своего. Налив вина в кубок и сунул его мне, приказав пить. Я залпом осушила всё до дна. Алкоголь сыграл со мной злую шутку. На голодный желудок меня быстро разморило и под властью усталости и нервов я потеряла сознание…