***
Открыв глаза, я зажмурилась и разочарованно закрыла их руками вновь. Снова этот потолок! И снова какая-то комната! Как же мне это надоело… Признаться, пока я спала, то надеялась, что проснусь в своей комнате. Что это всё окажется сном. Но нет. И события вчерашнего вечера дали о себе знать: жутко болела голова, ладонь была перемотана тряпицей, как бинтами. На мне было всё то же платье. Рядом на кровати лежало другое, синее, более простое, что меня несказанно обрадовало. Я осторожно поднялась и, немного пошатываясь, прошла к двери. Собравшись с духом, попробовала её открыть. Заперто. Кто бы сомневался! Всем почему-то нравится меня запирать! Я разочарованно отошла. Мне оставалось только вернуться на кровать. В голове родилось столько мыслей: что теперь будет? Меня казнят? И пусть… Лучше так, чем жить в этом дворце и спать с этим султаном!.. За дверьми послышались чьи-то шаги. Кто-то завозился около замка. Наконец, двери открыли молчаливые юноши. В комнату вошла высокая и сильно худая женщина средних лет. На ней было изумрудное платье в пол, окаймленное узорными, серебряными нитями. Тёмные волосы украшала аккуратная диадема. Карие женские глаза смотрели на меня с гневом. Я даже не успела опомниться, как получила звонкую пощёчину. — Кто ты такая, чтобы так оскорблять самого повелителя Дамаска? Неужто для того я вчера избрала тебя ему в дар? — на понятном мне языке со страшным акцентом говорила она. — Какой ещё дар?! На каких правах вы вообще дарите меня, как вещь?! — вспылила я. — Молчать! Иначе я брошу тебя в темницу к заключённым. Пусть потешатся. Это достойная тебя участь! — не унималась темноволосая. И снова замахнулась, чтобы ударить меня по лицу. Её рука была перехвачена мужской. Той самой, в перстнях. — Что ты творишь, хатун? — грозно спросил Саладин. — Кто тебя об этом просил, Айше-аль-Гюль? — султан был в гневе. — Повелитель, я лишь хотела проучить эту девчонку. Разве смеет кто-то так оскорблять вас? — виновато склонила голову женщина. — А кто тебе сказал, что меня оскорбили? Я, кажется, велел тебе на глаза мне не попадаться? Скажешь, нет? — исламский правитель продолжил прожигать её взглядом. — Не гневитесь, Владыка, я просто… — она испуганно затараторила, так и не решившись поднять голову. — Просто что? Подсунула мне хатун из Иерусалимского дворца? Мало того, что она связана с королём христиан… Она ещё и свободная женщина! Мне показалось, что султан сейчас очень хотел придушить эту Айшегюль. Она уже стояла и откровенно рыдала. Почему-то от этой ситуации меня бросило в дрожь. — Благодари моего брата за то, что ты ему нужна такая. По тебе давно виселица плачет. Иди с моих глаз! Хатун спешно покинула комнату. Двери за ней захлопнулись. Теперь всё внимание Саладина было обращено ко мне. Я сидела, глядя куда-то в пол, не намереваясь даже встать и поприветствовать его в рамках приличия. От напряжения, повисшего в воздухе, стало тяжело дышать. — Боишься? — мужчина присел рядом на край кровати. — Не стоит. Тебе здесь никто не причинит вреда. — султан говорил спокойно, будто и не он только что кричал. — С чего такая милость неверной? Ведь так у вас принято клеймить христиан? — любопытство во мне брало верх. Да что таить, и дерзость давала о себе знать. Что бы мне ни сказал этот мужчина, я не чувствовала себя в безопасности. — Есть на то причины. Изначально хочу отметить, что ты здесь не по моей прихоти, — султан никак не прокомментировал последнюю фразу. Я невольно отметила его мудрость. — Простите за дерзость. Но вчера меня хотели подкинуть вам в постель. Зачем? Саладин тяжело вздохнул. Чего ему действительно не хотелось, так это объясняться перед женщиной. Но я не просто женщина. Из-за меня они были на грани войны. А потому ему придётся всё рассказать. — Это была провокация против меня, — последние слова были пропитаны гневом. Это явно был удар по его самолюбию. — Когда ты вчера пришла, я не сообразил, что происходит. Нож в твоей руке и слова об иерусалимском короле заставили меня опешить. Слава Аллаху, что тебя быстро унесли! После этого ко мне явилась моя женщина. Моя супруга. — Он на миг посмотрел мне в глаза. — Тебя разодели в красное платье, — мы оба глянули на наряд, — хотели разыграть сцену моей измены! — по интонации было ясно, он знал личность зачинщика. — И всё это сделала жена моего брата. Это месть. За то, что я отказал ей в греховной связи. Ты стала игрушкой в её руках. — Саладин усмехнулся. — И эта её сцена в комнате сейчас была для отвода глаз? — предположила я, на что он кивнул. — Великий Султан… А кто меня окружает? Изменщицы и родня, что зарится на мой престол, — мужчина резко поднялся, явно намереваясь уходить. — Подождите. А что со мной дальше будет? Вы же возвратите меня королю? — с опаской и мольбой спросила я. — Я уже допросил тех, кто тебя привёз. И выяснил много чего интересного, о чём уже отписал Балдуину Иерусалимскому. Посмотрим, каков будет ответ. А пока станешь моей гостьей. Мужчина оставил меня одну.***
На площади у дворца собирали заседание. Прислуга расставила резные стулья со спинкой, по традиции — полукольцом. В центре вблизи колон возвышался трон короля. Постепенно прибывали представители рыцарских орденов и бароны. Каждый занимал своё место: кто был выше по статусу — вблизи своего сюзерена, остальные же спускались ниже. В самом центре, ближе к орденам, восседал служитель Гроба Господня — епископ. Было заметно, что он недоволен происходящим. От того ли лицо его было кислым, что некоторые рыцари так причащались после службы, что с утра едва глаза открыли?.. Еписком с тем же недовольством думал о государе Иерусалима. Изначально ему безумно хотелось отправить того в лепрозорий, но сын Амори всё боролся да противился. Теперь Балдуин IV и вовсе выглядел здоровее обычного. Ближе к трону стояла королевская охрана. У ступеней в ожидании застыл Тиберий. — Его Величество король Балдуин VI Иерусалимский! — самостоятельно провозгласил рыцарь. Собрание почтенно склонило головы, лишь взглядом цепляясь за полы белых одеяний. Король возглавил заседание. — Я собрал вас раньше установленного срока. Полагаю, все слышали о пропаже леди Дианы. Балдуин взглядом блуждал по присутствующим. Особо цепко он задержался на Ги. Сумел таки Тиберий посеять в его сердце сомнения. — Я имею основания полагать, что это было похищением. Среди рыцарей начались перешептывания. Кто-то возмутился, полагая, что подозревают их, почтенных воинов Христа. Кто-то говорил о чудесном исцеление короля. Нашлись и те, кто распускал слухи о любовной связи между леди Дианой и королём… Иначе с чего столько внимания к её персоне? — Кто посмел бы сотворить подобное бесчинство? Вы полагаете, это мог сделать кто-то из присутствующих? — заговорил как всегда на лицо спокойный епископ. Разбираться с пропажей какой-то девчонки ему не хотелось. — Это уже пусть Бог рассудит, ваше святейшество. Я лишь хочу восстановить правосудие и найти пропавшую. Да будут на моей стороне небеса. Пока король и епископ говорили, всё мрачнее становился сидевший вблизи баронов Лузиньян. Ему не нравилось, что Балдуин разворачивал такую масштабную расследовательную кампанию. Сюзерен был жив и прекрасно себя чувствовал. И это ещё больше пугало. Вводило в досадное чувство проигравшего. Ги довелось слушать каждое слово призванному к ответу караулу, и он знал, что после допроса некоторых воинов бросили в темницы. Ги так же знал, что теперь просто обязан с ними расправиться. Ему нельзя было допустить, чтобы правда всплыла наружу… И вскоре Иерусалим накрыла новая весть — взятых под стражу тамплиеров убили без королевского приказа.***
— Что ты молчишь? И почему так странно смотришь на меня? — отпивая вино из кубка, вопрошал Ги. — А как мне на тебя смотреть, «дорогой» супруг? Это ведь ты, Ги. Ты убил Диану, не так ли? Кроме тебя было некому. Даже Рене на такое не решился бы, — обманчиво отстранённо ответила Сибилла. — Ты перегибаешь палку «дорогая», супруга, — Лузиньян от злости швырнул на пол кубок с вином. — Мне даром не нужна эта девка… Принцесса не дала ему договорить: — Вот именно. И поэтому ты с ней расправился. Ты боялся, что она вылечит короля. И ещё хуже — он даст ей титул графини… Или сделает своей королевой. — Сибилла поднялась из-за стола. Ей хотелось покинуть свою же комнату. С этим мерзким человеком было слишком душно. — Какие глупые доводы. Впору твоему интеллекту, прекрасная моя жена, — ядовито выплюнул мужчина. — Посмотрим, что скажет Балдуин. Думаешь, он не поверит своей сестре? — Что хочешь говори. Меня будут судить. И я в свою защиту скажу, что ты хочешь от меня избавиться. Ты же не хотела выходить за меня. Все помнят, что не хотела, — предостерёг её Ги. — Посмотрим, кто кого. Единственное правосудие в Иерусалиме — это церковь и король. Что может молва, кроме как плести языком? — с вызовом ответила женщина. — Азель, приведи мне сына, — позвала Сибилла служанку. — Давно мой мальчик у дяди не был. Сходит развеет его тоску. — Последняя фраза была для Лузиньяна, который всё больше кипел. Мог ли он помыслить, что окажется под подозрением так сразу? Когда его жена ушла, он и сам собирался уходить. Ему срочно нужно было расслабиться и успокоить нервы. Однако, вопреки традиции, идти к своей служанке он не стал. Чтобы насолить жене, Ги схватил одну из прислуживающих ей девушек и повалил на ближайший диван.***
— Как ты, брат мой? — с беспокойством спросила Сибилла. Она осторожно, ещё с опаской, коснулась его руки. — Боль терзает моё сердце. Но я держусь, сестра. Они оба наблюдали, как маленький Балдуин устроился за рабочим столом дяди. Опуская перо в чернила, он едва пачкал пальцы. А затем рисовал рисунки и выводил недавно изученные буквы. — Тебя что-то терзает, Сибилла? — женщина не знала, как начать разговор, и король начал его первым. — Да. Мне кажется, Ги как-то причастен к исчезновению Дианы, — тяжело вздохнув, ответила принцесса. — Ты не первый человек, который мне об этом говорит. Ты что-то знаешь? Скажи, — взволнованно попросил Балдуин. — Я знаю, что он терпеть её не мог. Впрочем, взаимно. И знаю, что неоднократно угрожал ей, в последний раз — перед её исчезновением. Обещал сжечь на костре. Цеплял ей клеймо ведьмы и нечистой силы, — рессерженно поведала она королю. — И к тому же… Это от него Диана просила твоей защиты. — Напоследок добавила Сибилла. Балдуин долго молчал, словно впал в глубокую задумчивость. — Ты думаешь, она ещё жива? — наконец, заговорил монарх. — Я хочу в это верить. И ты верь, — ответила ему сестра и осторожно обняла. — Если это сделал Ги… Бог свидетель, он пожелает, что на свет родился. — Балдуин ответил на её объятья. Внезапно в двери постучали. — Ваше величество, простите, что беспокою, — в покои буквально вломился Тиберий. Он выглядел довольно взволнованно. Балдуин и сам поднялся с места. — По дороге из Иерусалима наши люди нашли убитого гонца. Судя по всему, он направлялся с сарацинских земель! — поведал мужчина. — Снова эти непонятные убийства. Едва ли мне удаётся добиться шаткого мира, как тамплиеры снова устраивают бойню! И я бы ещё понял ситуацию с караванами — они их грабят. Но чем им помешал один гонец?! — негодовал Балдуин. — Мне кажется, насчёт тамплиеров вы верно подметили. Это явно проделки соратников Ги, — согласился с королём Тиберий. В покои вошёл ещё один мужчина. Поклонившись, он спешно доложил: — Ваше величество, мы обыскали убитого гонца. Спешу доложить: при нём было найдено письмо. Оно залито засохшей кровью. Нам мало что удалось разобрать. — Вы принесли его с собой? — поинтересовался король. — Конечно, оно здесь, ваше величество, — рыцарь вышел и вернулся уже с испорченным письмом в руках. Тиберий забрал его и начал разворачивать. — Осторожно. Оно может переломиться на части, — предупредил рыцарь. Балдуин замер в ожидании. Тиберий вычитывал оставшиеся нетронутыми строки. — Что там написано? — тишину нарушила Сибилла. Тиберий помрачнел. — Мой, король. Это письмо от Саладина. Здесь стоит его печать. — Что он пишет, Тиберий? — напряжённо спросил монарх. — Ваше величество. Из того, что осталось читаемым… В начале упоминается имя женщины, первой буквы не видно. Написано: «Она у меня в Дамаске». На этой фразе правитель забрал у него письмо. Последним, что можно было увидеть, это обрывки фраз и не вызывающее сомнений имя «Диана». Сложно было сказать, что творилось у короля в душе. Чистые, как небо, глаза попали в плен грозовых туч. — Созови совет, Тиберий. Немедленно! — зло приказал монарх. — Саладин и его пособники мне за это ответят! — Сибилла и Тиберий переглянулись. Они явно понимали смысл, о каких пособниках идёт речь.