Дотянуться до тебя

      — Чем занимаешься, милая?              Дверь в летнюю кухню приоткрылась и в проёме показалась голова бабушки Присциллы. Сама же волшебница стояла над котлом, от которого исходил зелёный пар и что-то бормотала себе под нос. Отвлекаясь на голос бабушки, Присцилла повернулась к ней и слегка улыбнулась.              — Да так, пытаюсь создать не существующее. — Присцилла снова отвернулась, чтобы добавить ещё горсть измельчённых змеиных клыков в котёл. Смесь забурлила и начала пениться.              — Интересно. Не помешаю? — Бабушка полностью прошла в помещение, аккуратно прикрывая дверь.              — Нет, — ответила ей Присцилла, смотря на белый лист бумаги. На нём корявым почерком был записан рецепт зелья, которое она готовила. Бабушка подошла ближе и заглянула в котёл.              — И всё же? — Снова задала она вопрос. Присцилла почесала лоб и неуверенно глянула на флакон со змеиным ядом, а затем перевела взгляд на свою бабулю. Та стояла в своём излюбленном спортивном костюме бордового цвета.              — Антидот к сыворотке правды. — Вздохнула Присцилла. Она так и не сварила его в течении прошлого учебного года, и вот теперь во вторую половину августа, которую они с Табитой проводили у бабушки-колдуньи, она пыталась создать хоть что-то из своих записей.              — Хм, — задумчиво протянула бабуля, — звали её Корделия — кидая свой взгляд на учебник зельеварения, который лежал рядом с листком бумаги. — О. — Протянула она, беря в руки книгу. — Как сейчас помню, что тоже занималась по этому пособию в твои годы в Хогвартсе. — Ностальгически улыбнулась она, но стоило только ей открыть учебник, как внезапно улыбка её пропала. — Откуда он у тебя? — Воскликнула Корделия. Присцилла даже вздрогнула от неожиданности и сердито посмотрела на бабушку, из-за которой от неё ускользнула очень важная мысль в отношении антидота.              — Мне его отдал мой преподаватель по зельеварению. — Пробормотала она, не придавая значению интонации бабули.              — Эйлин… — Проговорила Корделия, и только после этого Присцилла обратила внимание на бабушку.              — Что? — Непонимающе спросила Присцилла. — При чём здесь моя мама?              — Не твоя. — Возразила старушка. — А Эйлин Принц. Это её учебник. Вот, видишь, красное пятно в уголке страницы? Это она так помечала свои учебники.              Присцилла нахмурилась, вспоминая слова профессора Снейпа о том, что Принц — девичья фамилия его матери, но она никогда не знала её имени. И ей стало ужасно любопытно, что она даже забыла о том, что варила зелье.              — А кто такая эта Эйлин Принц?              Бабушка тихо вздохнула.              — Бывший капитан команды Хогвартса по игре плюй-камни и моя единственная покойная подруга с факультета Слизерин.              Брови Присциллы взметнулись вверх.              — Это в честь неё ты назвала мою маму?              Корделия кивнула.              — Да.              Присцилле стало жутко интересно послушать историю о бабушкиной молодости, тем более о том, где так или иначе был замешан профессор Снейп.              — Расскажи мне о ней. — Попросила Присцилла. В глазах её светился неподдельный интерес.              — Сначала заверши своё зелье. — Немного строго произнесла бабуля и примостилась на стоящий табурет. Ножки его жалобно скрипнули. Присцилла взмахнула палочкой, и жидкость в котле испарилась. Сейчас она была не готова варить антидот, когда её ждала интересная история.              Корделия покачала головой и пустилась в свои воспоминания.              — Я познакомилась с Эйлин в тысяча девятьсот сорок пятом году, когда училась на пятом курсе. Она тогда стала капитаном команды в плюй-камни и набирала добровольцев для обучения в эту игру. Так как мне никогда не был интересен квиддич, — бабуля неодобрительно покачала головой, намекая на увлечение Присциллы, — я пошла к ней в команду. Тогда многие отказались из-за того, что Эйлин училась на Слизерине, но мне, в общем-то, было плевать. Рассказывала она интересно, учить умела — была в ней преподавательская жилка — а большего мне и не требовалось. Постепенно мы с ней сдружились и к концу пятого курса стали довольно близкими подругами. Эйлин отличалась от своих сокурсников, которые разделяли взгляды Тома Реддла, очень нехорошие взгляды.              Присцилла открыла рот от услышанного.              — Постой-постой. Ты училась во времена Тома Реддла?              — Да. А что тебя удивляет? Он был старше нас на четыре года. В то время, когда я поступила в Хогвартс он уже собрал вокруг себя единомышленников и призывал первокурсников присоединиться к нему. Понятное дело, что это были только студенты Слизерина, но не все. Эйлин вот не купилась на его речи, и в этом мы с ней были солидарны. Том хоть и был красавчиком и лучшим учеником школы, но я всегда чувствовала от него плохую ауру.              — Ба. — Тихо сказала Присцилла. Если это были сороковые года, значит бабушка знала о Тайной комнате. — Том Реддл — это Лорд… — Присцилла осеклась. Она помнила, что его имя было не принято называть в обществе, но после общения с Гарри Поттером, который не боялся произносить его, Присцилла тоже не находила в нём ничего ужасающего. — Волан-де-Морт.              Бабуля ахнула, прикрыв рот рукой.              — Присцилла! — Воскликнула она. — Мы не произносим этого имени в стенах дома.              Присцилла вздохнула. Спорить с бабушкой было бесполезно, но она уже всё равно произнесла его имя вслух.              — Не важно. — Махнула рукой Присцилла, а потом её осенила ещё одна мысль. — Постой. Ты ведь училась тогда, когда Тайная комната была открыта в первый раз?              — Да. — Ответила ей Корделия. — Тогда погибла моя одноклассница Миртл Уоренн, урождённая маглами девочка. Неприметная такая, серая мышка.              — Плакса Миртл? — Воскликнула Присцилла. — Плакса Миртл была твоей одноклассницей?              Присцилла не знала, что приведение школьного туалета училась когда-то на Когтевране, факультете, который закончила её мать и, соответственно, бабушка.              — Плакса Миртл? — Непонимающе спросила бабушка.              — Её приведение живёт в том самом туалете. Мы с ней не поладили с самого начала. — Призналась Присцилла. — Она сказала, что я похожа на Оливию Хорнби.              — Чушь! — Как-то громко запротестовала Корделия. — Оливия Хорнби была пухлой, невоспитанной девицей, вечно задирающей бедную Миртл, которой от жизни и так досталось. Она и рядом с тобой не стояла. — Бабушка замолчала, над чем-то раздумывая, но потом на её лице отразилось волнение. — Подожди, что значит: Тайная комната была открыта в первый раз?              Присцилла сжала губы так сильно, что они превратились в тонкую полосочку. Она не была уверена в том, что стоило тревожить своими рассказами бабушку, но Корделия смотрела слишком выжидающе.              — В минувшем учебном году Тайную комнату снова открыли… — Присцилла помолчала, но потом продолжила. — Никто, слава Богу, не умер, но, скажу тебе по большому секрету, тайную комнату и в тот раз, и в этот открыл Том Реддл.              Эмоции на лице бабушки сменялись калейдоскопом. От волнения до ужаса и обратно.              — Я всегда знала, что Рубеус Хагрид никогда бы не стал открывать Тайную комнату. — Радостно подпрыгнув на табурете, сказала Корделия. — Этот полувеликан был слишком добр и, к тому же учился, на Гриффиндоре. Никто из студентов других факультетов тогда не поверил этим слухам. Тем не менее, Хагрида всё равно исключили. — Бабушка делилась своими воспоминаниями, а Присцилла снова сидела с открытым ртом, понимая, что никогда не расспрашивала свою бабушку о её жизни во времена учёбы в Хогвартсе. И её всё ещё интересовала Эйлин Принц.              — Ба, а что стало с твоей подругой Эйлин?              При упоминании Эйлин бабушка слегка погрустнела. Присцилла видела это в её взгляде.              — После выпуска из Хогвартса, мы долгое время не общались. Я не знала, куда она пропала, но она знала мой домашний адрес. Ведь я живу здесь, — она оглядела свою летнюю кухню в пастельных тонах, — вот уже шестьдесят четыре года. И как-то раз, наверное, спустя семь лет после нашего выпуска, я получила её письмо. Она писала, что собирается выходить замуж за магла, в которого безумно была влюблена, рассказала, что устроилась в отдел магических игр и спорта при Министерстве магии, и говорила, как мечтает о детях. Я была так рада получить её письмо. — Улыбнулась Корделия своим воспоминаниям. — К тому времени я уже воспитывала твою маму и написала Эйлин, что назвала дочь в её честь. Мы ещё долго общались письмами, она делилась последними событиями, рассказывала, как хорошо ей было в браке и всё также мечтала о детях. А знаешь, что самое интересное? Это то, что она всегда отличалась от многих слизеринцев. Как видишь вследствие она не выбрала чистокровного волшебника, а связала свою жизнь с маглом и родила от него в итоге мальчика. Ей было уже тридцать, когда в их семье появился Северус.              Присцилла, которая до этого вертела в руке свою палочку, выронила её из рук, и та покатилась по полу к ногам бабули. Корделия цокнула и подняла волшебную палочку, положив её на стол. Сама же Присцилла сидела в каком-то отрешённом состоянии. Ей достаточно было услышать имя профессора, чтобы точно удостовериться, что Эйлин Принц была его матерью.              — Я навещала их в тот год, когда твоя мама поступила на первый курс в Хогвартс. Северус ещё был совсем малышом. — Корделия призадумалась. — Как же была фамилия её мужа… Никак не припомню.              Присцилла чуть было не сказала бабушке, но вовремя себя остановила. Ей необходимо было узнать что-нибудь ещё.              — Снейпы. Точно. Она стала Эйлин Снейп. — Вспомнила наконец старушка и победно улыбнулась. — Память меня всё же не подводит. Они жили в Коукворте. В районе Паучьего тупика. Надо сказать, он был и остаётся самым бедным районом этого города. Но, несмотря на это, Эйлин была счастлива. Она была замужем, родила долгожданного ребёнка и занималась любимым делом.              — Какой она была? — Спросила Присцилла, не скрывая своего чрезмерного интереса.              — В школе она была тощей замкнутой девочкой, вела себя очень скрытно, но, каким-то чудным образом, нам с ней удалось сдружиться.              «Наверное, это у нас семейное» — подумала Присцилла.              — Она была хорошим человеком. — Подвела итог Корделия, слегка шмыгнув носом.              — Что с ней случилось? — Тихо поинтересовалась Присцилла. Она видела, как лицо бабушки помрачнело после её вопроса.              — Потом оказалось не всё так радужно, как было поначалу. Сначала её муженёк, не помню его имени, потерял работу и начал запивать. Она не сразу рассказала мне, это только потом, когда я навещала её снова, то увидела синяки на руках. Жить они стали хуже и беднее. Северусу приходилось донашивать старые вещи Эйлин, потому что денег на содержание семьи у неё не хватало. Я предлагала ей свою помощь, даже привозила некоторые вещи для мальчика и для неё, но… — Старушка поджала губы. — Но этот магл, — бабушка презрительно хмыкнула. — В общем, попил он её кровь неслабо.              Присцилла понимала, что имела в виду бабуля, и теперь ещё больше стала проникаться жалостью к профессору Снейпу.              — А потом ещё и Северус пошёл не по той стезе. Когда он повзрослел, то примкнул к сама знаешь кому и стал пожирателем смерти. Это видимо стало для Эйлин последней каплей. Она написала мне об этом в своём последнем письме, а когда я поехала через несколько месяцев, чтобы забрать её к себе, то узнала от их соседки, что Эйлин умерла. Что случилось с её мужем — я не знаю, тоже, скорее всего, помер. Но и судьба Северуса мне неизвестна. Бедный мальчик, не смог найти подходящего общества в школе и связался не пойми с кем. А он так любил мои лимонные пряники. Всегда с радостью уплетал их, когда я заезжала в гости. Последний раз я видела его, когда ему было около десяти лет. — Бабушка качала головой, явно огорчённая своим рассказом. Присцилла же сидела поражённая всей той информацией, которую на неё выплеснула бабуля за последние десять минут. Сердце её сильно стучало от волнения и от того, что она узнала ещё одну тайну профессора Снейпа.              «Когда-то я тоже так считал; из-за своих убеждений я потерял дорогого человека» — теперь для Присциллы эти слова обрели иной смысл. В душе поселилась тревога, смятение и отчаяние. Она истолковала слова профессора совсем не так, как должна была, отдалилась от него, когда он ей раскрылся… Какой же дурой она была.              Присцилла заметила, как воспоминания ранили бабушку, которая сидела и смотрела в одну точку, и, чтобы хоть как-то порадовать старушку, она решила рассказать:              — Ба, — немного тихо проговорила она, — На настоящее время Северус Снейп — мой преподаватель зельеварения.              Корделия медленно вскинула голову и неверяще посмотрела на внучку:              — Да ну? — Сомнительно произнесла она.              — Да. — Присцилла закивала головой в подтверждение своих слов. — И он уже не такой, каким ты его описываешь. Он довольно-таки приятный мужчина, своеобразный, конечно, но с ним есть о чём поговорить, да, и, вообще… — Она замолчала, заметив, как пристально бабушка смотрела на неё, прищурив глаза.              — Уж не влюбилась ли ты в него часом? — Тон у неё был такой же подозрительный, как и лицо. Присцилла неестественно рассмеялась, пряча глаза от бабушки.              — Ба, ты что. — Она махнула рукой. — Я всего лишь сказала, что он приятный мужчина, а ты уже решила, что я влюбилась. — Она хмыкнула и изо всех сил старалась не краснеть, но уже чувствовала, что кончики ушей горели от смущения и волнения. — К тому же я занимаюсь у него дополнительно по зельеварению, нам приходится общаться.              О том, что почти весь прошлый учебный год она провела в подземельях, практически не вылезая из кабинета Снейпа, Присцилла решила умолчать. Бабушку, по всей видимости, устроил её ответ, но она всё равно добавила:              — Даже если и влюбилась — в этом нет ничего постыдного. Лишь бы он был достойным человеком.              После этого старушка встала с табурета и пошла на выход, кинув на ходу, что завтрак уже давно остыл.              ***              Присцилла наслаждалась солнцем на заднем дворе дома, расположившись в гамаке с книгой в руках, когда Табита со всей дури прыгнула на неё сверху. Благо, гамак был заколдован и выдержал вес ещё одного человека.              — Присцилла. — Пропела ей Табита почти на ухо. — Что читаешь?              Присцилла не успела ей ответить, потому что младшая сестра уже сама прочитала название книги.              — Как стать опытным зельеваром. Краткое пособие. — Табита улыбнулась. — Как поживает твой обожаемый профессор? — Спросила она, чем изрядно разозлила Присциллу.              — Без понятия. — Присцилла захлопнула книгу, понимая, что её уединение окончено. С тех пор, как Табита узнала о её симпатии, и то по чистой случайности, когда ненароком заглянула в письмо от Гермионы, в котором она спрашивала про чувства к Снейпу, сестра то и дело подначивала Присциллу, когда они были наедине. — А как там Оливер? — В ответ слегка огрызнулась Присцилла. Табита закатила глаза.              — Нормально там Оливер. — Ответила ей сестра. — Недавно прислал весточку, что ждёт нашей встречи. Ты же ведь не злишься, что я увела твоего жениха? — Табита невинно похлопала глазками, и Присцилла стукнула её книгой по голове.              — Ничуть. — Ответила ей Присцилла. — Я очень рада, что Оливер, наконец, обрёл своё счастье в виде тебя.              Она говорила это искренне. Оливер вот уже как почти два месяца ухаживал за Табитой. Произошло это с тех самых пор, как Вуд пробыл около двух недель в гостях семьи Фаулер. Поначалу Присцилла считала отличной идеей пригласить Оливера к себе домой, но потом поняла, что уже слишком долго находится в его обществе и ей хотелось передохнуть. Она спихнула его на свою сестру, а те, пробыв наедине несколько раз, спелись. И вот Оливер заявил Присцилле, что, кажется, влюбился в её сестру, а Табита сказала, что ей очень и очень нравился Вуд. Тогда Присцилла откланялась им обоим, сказав, что мешать никому не собирается. Ей и правда было радостно от того, что и её сестра, и лучший друг нашли друг в друге то, что искали.              А сама Присцилла снова начала скучать по Снейпу. Видимо её влюблённость потушить ничем было нельзя, как бы Присцилла не старалась. А теперь, после рассказанного бабушкой, Присцилла начала верить в судьбу. Ей казалось, что она не просто так полюбила зельеварение вкупе с преподавателем.              — Эй, Прис. — Из мыслей её вырвала сестра. — А какой у Оливера размер одежды, ты случайно не знаешь?              Присцилла заметила в руках у сестры один из журналов мод, которые любила их бабуля. Табита показала ей несколько красивых мужских рубашек, одну из которых хотела подарить Оливеру на предстоящий день рождения. Присцилла задумчиво оглядела выбор сестры и указала на синюю рубашку с серебряными запонками и такими же блестящими пуговицами.              — Вот эту он точно оценит. — Ответила ей Присцилла. Их диалог был прерван Афиной, которая ухая, пролетела над их головами, бросая письмо на колени Табите. Краем глаза Присцилла увидела знакомый мужской почерк и мысленно улыбнулась. В конце концов, все они заслуживали счастья.              В последний день лета Табита и Присцилла вернулись домой, где их радостно встретила мама, у которой всё ещё был отпуск. Отца дома не было, но Присцилла не могла не заметить чужую мужскую обувь в прихожей. Нахмурившись, она повернулась к Табите, чтобы рассказать о своих наблюдениях, но той и след уже простыл. Вместо неё Присцилла лицезрела распахнутую дверь и кучу сумок, сброшенных у порога.              — Девочки, у нас гости. — Эйлин вышла в коридор, но резко затормозила, видя только лишь старшую дочь. — А где Табита? — Растерянно произнесла она, смотря то на сумки, то на Присциллу.              — Видимо, убежала к Оливеру. — Недовольно проговорила Присцилла, возмущённая поведением младшей сестры. — Я это убирать не буду. — Указательный палец обвёл груду вещей Табиты, а потом Присцилла заметила за спиной матери высокого мужчину в очень-очень поношенном болотного цвета костюме, но при этом выглядел он опрятно; некогда голубые глаза, стали совсем бледными и смотрели на Присциллу очень устало, но с теплотой; светло-каштановые волосы, зачёсанные назад, уже были тронуты сединой, верхняя губа мужчины была прикрыта усами, а подбородок покрылся щетиной. Присцилла хмурилась, не понимая, где уже видела этого мужчину, а потом глаза её заметили шрамы на лице. И тогда во взгляде Присциллы появилось узнавание.              — Римус. — Закричала она и бросилась к мужчине, заключая его в объятья. Он мягко засмеялся и обнял девушку в ответ.              — Дай посмотреть на тебя. — Римус отодвинул Присциллу и осмотрел её внимательно. — Ты так выросла. — Римус улыбнулся ей.              — Конечно. — Присцилла стукнула его по плечу. — Тебя не было здесь вот уже десять лет. Где ты пропадал? А Сириус с тобой? Он вернулся? — Она заглянула ему через плечо в сторону кухни, но там никого не было. Она видела, как Римус отвёл взгляд и посмотрел поверх Присциллы на Эйлин. Та подошла к дочери и обняла её за плечи.              — Милая, Римус здесь из-за Сириуса. Пойдём на кухню. — Она посмотрела на Римуса. — Ей можно доверять.              Присцилла нахмурилась, но не стала ничего спрашивать и пошла вслед за Римусом Люпином и своей матерью. На небольшой кухне стояли две чашки с морсом и пара тостов. Присцилла села в углу стола, отказавшись от предложенного мамой напитка, и уставилась на Римуса Люпина, которого последний раз видела в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году. С того времени Римус очень сильно постарел. Его лицо, помимо шрамов, покрылось сотнями морщинок, а взгляд… Взгляд был каким-то болезненным, словно ему было тяжело.              — Ты не заболел? — Обеспокоено спросила Присцилла, глядя, как Римус откусывал кусок от тоста. Люпин посмотрел на неё удивлённо и ответил, улыбаясь:              — Нет. Если ты помнишь, я болею только одной болезнью.              Присцилла кивнула. Несмотря на то, что ей было семь лет от роду, когда они виделись в последний раз, Присцилла помнила, кем был профессор Люпин. Он доверил ей эту тайну, и обещание маленькой девочки сохранить её, Присцилла носила в себе и по сей день.              — Тогда, что тебя привело к нам? — Спросила она прямо. — Человек, который пропал на десять лет, не зашёл бы просто так на тосты.              Римус усмехнулся и посмотрел на Эйлин:              — А она у тебя очень смышлёная. Не знаешь, в кого пошла?              — Конечно же в меня, — проворчала Эйлин, отхлебнув из своей чашки холодного морса. Римус снова повернулся к Присцилле.              — Я здесь из-за Сириуса. Она знает? — Этот вопрос он задал матери Присциллы, снова посмотрев на женщину. Эйлин отрицательно покачала головой.              — Думаю, что ей пора рассказать.              У Присциллы слегка затряслись колени. Что ещё она должна была узнать за это лето?              — В общем, — Эйлин сложила руки на груди. — Сириус мой троюродный брат.              Присцилла открывала и закрывала рот, как рыба в воде. Спустя несколько секунд она нашлась, что сказать.              — Ты же говорила, что они твои школьные друзья! — Воскликнула Присцилла, негодующе.              — Так было нужно. — Спокойно ответила Эйлин.              — Мы никогда не были школьными друзьями, — вставил Римус. — Когда мы поступили в Хогвартс, твоя мама уже выпустилась оттуда.              Присцилла скрестила руки на груди. Она негодовала от того, что ей столько лет врали.              — Тогда объясните мне, как Сириус может быть моим родным дядей?              Эйлин вздохнула.              — Бабушка бы не одобрила мой рассказ.              — Бабушки здесь нет. — Как-то строго сказала Присцилла.              — Ладно, хорошо. — Слегка нервно сказала миссис Фаулер, но потом уже спокойно стала рассказывать:              — За год до твоего рождения на пороге нашего дома появился шестнадцатилетний мальчик, который заявил, что является моим троюродным братом и зовут его Сириус Блэк. Сначала я посмеялась и сказала, что он ошибся, потому что в моей родословной никогда не было фамилии Блэк. Но он был настойчив и просил его выслушать. Я насторожилась. В те времена уже было не спокойно, приспешники, сама знаешь кого, рыскали повсюду, подчиняя себе всё больше и больше волшебников. В дом я его, конечно же, не впустила, но дала десять минут на объяснения. Сириус рассказал мне, что у его деда был брат Регулус Блэк первый, который никогда официально не был женат и не имел детей. После того, как Регулус умер, Сириус разбирал его вещи и наткнулся на записи о некой Иббит Макмиллан. Он разыскал женщину, которая являлась моей бабушкой. Мой отец — твой дед — урождённый, как Флегус Макмиллан. Он никогда не знал, кто являлся его отцом. А вот Сириус узнал. Узнал, что Регулус имел связи с Иббет, но до официального брака у них дело так и не дошло, как и не дошло до него известие, что он стал отцом. Моя бабка скрыла происхождение Флегуса от семьи Блэков, потому что по тем временам они были слишком зациклены на чистоте крови, а как ты знаешь Иббет никогда не была волшебницей. У моего отца по линии Блэков был двоюродный брат Орион Блэк, чей сын пришёл ко мне. Следовательно, мы действительно являлись троюродными братом и сестрой. — Эйлин перевела дух и дала Присцилле время переосмыслить сказанное. Мозг Присциллы уже был перегружен. Сириус Блэк всё это время был её родственником, а она даже не подозревала об этом.              — Но, где Сириус сейчас? — Она никогда не называла его дядей, потому что он запретил ей так к нему обращаться. Для Присциллы он всегда был только лишь Сириусом. Она видела, как Римус метнул вопросительный взгляд в сторону мамы Присциллы, и та кивнула на немой вопрос.              — Сириус двенадцать лет отбывал наказание в Азкабане.              Присцилла ахнула и прикрыла рот рукой.              — Вы сказали, что он уехал в другую страну! — Воскликнула она. — Но, почему? За что? — Голос Фаулер-младшей слегка задрожал.              — Полагаю, ты знакома с Гарри Поттером? — Спросил Люпин. Присцилла кивнула. — Сириуса обвинили в убийстве двенадцати волшебников, в числе которых были и родители Гарри. Джеймс Поттер был самым лучшим другом Сириуса, он и стал крёстным отцом Гарри Поттера.              В голове неожиданно всплыло забытое воспоминание: день, когда Присцилла последний раз видела Сириуса, но перед этим случайно подслушала разговор взрослых.              «— Эйлин, я не виноват, я никогда бы… Я… — Маленькая Присцилла услышала тихий всхлипывающий голос Сириуса и остановилась около приоткрытой двери на кухню.              — Успокойся, я верю тебе, Сириус. — Ответила ему Эйлин. — Я могу сказать на суде, что ты невиновен. Я, ты, Римус…              — Нет. Никто и слушать не станет. Меня упекут туда, за решётку до конца жизни. Ты не можешь выступать за меня. У тебя семья. Маленькие дети. И никто, слышишь, никто не должен больше знать, что вы — Фаулеры — мои родственники. Пусть это останется в тайне».              Присцилла вынырнула из воспоминаний и хотела попросить остановить поток информации. Её душа не выдерживала столько переживаний за раз. Сначала история со Снейпом, теперь раскрыта загадочная тайна исчезновения Сириуса, дальше — что? Однако один момент её всё же заинтересовал.              — Почему ты сказал — отбывал? — В голову закралась нехорошая мысль. Римус точно здесь был не просто проездом.              — Он сбежал.              Присцилла снова испытала шок.              — Из Азкабана?              Римус кивнул ей и повернулся к Эйлин.              — Поэтому я здесь. Эйлин, ты единственная про кого они не знают и никогда не станут искать здесь. Спрячь Сириуса до лучших времён.              Присцилла видела, как Эйлин задумалась. Всё же перспектива прятать у себя беглого, пусть и невиновного, преступника была чревата для всей семьи.              — Тут даже думать нечего. — Встряла Присцилла. — Нужно помочь.              Эйлин вздохнула и достала газету с верхней полки, кидая её на стол. На первой полосе свежего номера «Ежедневный пророк» на всю страницу было помещено фото Сириуса Блэка, заросшего и обезумевшего. Он что-то кричал и брюзжал слюной, удерживая тюремную табличку в руках, пока его самого тоже кто-то держал. Присцилла не узнала в нём того прежнего добряка с тёплым взглядом. На глаза навернулись слёзы от одного только его вида.              — Многие поговаривают, что он хочет найти Гарри, чтобы убить и его тоже. — Шепнула Эйлин. Она, конечно, в это не верила, но двенадцать лет проведённые в Азкабане могли дать противоположный эффект.              — Ты же знаешь, что это неправда. — Скривился Римус. — Но думаю, что Гарри уже присели на уши и сообщили о побеге Сириуса и о его якобы планах на последнего Поттера. — Люпин устало прикрыл глаза. — Я понимаю, что это большой риск, Эйлин, но ты единственная его надежда.              — Конечно мы поможем. — Сказала Эйлин. — Мы одна семья. — И тут она посмотрела на Присциллу. — Не вздумай никому рассказывать о родстве с Блэками. Ни друзьям, ни Табите.              — И не говори Гарри, что Сириус — его крёстный. Уж за этим я прослежу. — Добавил Люпин. Присцилла непонимающе посмотрела на мужчину. — С завтрашнего дня я являюсь новым преподавателем Хогвартса по защите от тёмных искусств.              Присцилла обрадовалась. Наконец-то это место займёт кто-то более достойный за исключением, пожалуй, профессора Снейпа.              — А как же… — Присцилла замялась. Ей было неловко задавать такой вопрос.              — За это не беспокойся. — Сказал Люпин. — Дамблдор заверил меня, что профессор Снейп любезно согласился готовить для меня волчье противоядие. Хотя я сразу засомневался, когда услышал Снейп и любезность в одном предложении, но Альбус был очень настойчив.              Присцилла постаралась сохранить нейтральное выражение лица при упоминании одного профессора.              — О, как это здорово. — Вставила свои пять копеек миссис Фаулер. — Присцилла как раз изучает зельеварение более углублено на индивидуальных занятиях со Снейпом.              Присцилла чуть не подавилась воздухом. Ей не очень хотелось обсуждать свои факультативы, но Римус с интересом посмотрел в её сторону.              — Правда? Наверное тебе не слабо достаётся от него. Гриффиндорцев Северус никогда не любил.              — Всё нормально. — Тихо сказала Присцилла, отводя взгляд в сторону. — Мы с ним… — Она помолчала, вспоминая несколько вечеров наедине с профессором, но быстро отгоняя эти воспоминания. — Нашли компромисс. — Уклончиво ответила она, но Люпин больше к ней с расспросами не лез.              Уже вечером, когда Присцилла собирала вещи для завтрашней поездки в Хогвартс, она смотрела на небольшой свёрток, переданный бабушкой для профессора Снейпа, и гадала, какой будет его реакция.