Дотянуться до тебя

      На следующей неделе стояла тёплая погода. Солнце светило ярко, на небе плавали редкие облака, но воздух всё равно был осенним, влажным, сырым.              В один из таких дней Присцилла прогуливалась с Римусом на опушке Запретного леса. У них как раз закончились занятия, и профессор Люпин пригласил Присциллу присоединиться к нему на прогулку. Они шли в сторону густой чащи, которая была освещена солнцем.              — Как твои дела? — Поинтересовалась Присцилла, отклоняя от себя назойливую ветку длинного папоротника. Римус делал тоже самое.              — Неплохо. Вопреки моим мыслям, профессор Снейп сварил отличное зелье, пусть на вкус оно и было отвратным. Я ведь сначала не очень поверил, что он согласился помогать мне, ведь после того, что случилось много лет назад… — Тут Римус осёкся. Но было поздно. Присцилла уже всё услышала. Она поравнялась с Люпином, как только они вышли на широкое пространство, и требовательно заглянула ему в лицо, спросив:              — А что случилось много лет назад?              Римус мельком глянул на Присциллу, в глазах которой плескалось любопытство, и снова стал смотреть перед собой.              — Не уверен, что тебе необходимо знать это, — нетвёрдым голосом сказал профессор, но Присцилла была непоколебима.              — Я хочу это знать. — Со стороны Присцилла могла казаться капризной девочкой, которая всегда получала желаемое, но Римус знал, что это не так. Если она спрашивала, значит для неё это было очень важно. Он вздохнул и тихо начал говорить:              — Это было лето семьдесят шестого года. Мы тогда во всю сдавали экзамены по СОВ и близилось очередное полнолуние. — Присцилла слышала по голосу Люпина, что вспоминать ему это было тяжело. — В те времена я каждый месяц обитал в визжащей хижине — туда меня отводила мадам Помфри через проход, располагающийся под Гремучей ивой. Дерево никого не впускало ко мне. Но Сириус… — Римус покачал головой, слегка кривя губы. — Он был слишком своенравным парнем. И не любил Северуса. Совсем. — Присцилла поджала губы. В голове невольно проскочила мысль: «А кто-нибудь кроме матери, вообще, любил его?». О своей влюблённости она предпочитала сейчас не думать. — И вот, однажды, в июньское полнолуние Сириус, каким-то образом, заставил Снейпа прийти к иве. Чёрт дёрнул Северуса спуститься к проходу в хижину. В общем, — Римус провёл рукой по своим волосам, — там он нашёл меня. Ну, и, сама понимаешь. Если бы не Джеймс Поттер, то я бы убил его. — Последние слова Римус сказал как-то судорожно. Присцилла снова поджала губы, пожалев о том, что начала спрашивать.              — Извини, — тихо проговорила волшебница, опуская голову вниз, останавливаясь. Ей стало стыдно за своё чрезмерное любопытство. Но Римус не сердился на неё. Он тоже остановился и ласково положил ей руку на плечо. Присцилла вскинула голову, видя, как профессор ей тепло улыбался.              — Ничего. Любопытство — это нормальная вещь. Тем более, тебе я могу доверять. — Он убрал руку с её плеча и возобновил их путь. Присцилла закусила нижнюю губу. Было ещё кое-что, что ей хотелось узнать.              — Почему у него с Поттером были непростые взаимоотношения? — Задала свой следующий вопрос Присцилла, который терзал её вот уже как целый год.              Папоротник закончился, и они с Люпином вышли на поляну, с которой открывался вид на Чёрное озеро.              — Хм, — Люпин задумался. — Северус выглядел беззащитным, а Джеймс и Сириус были слишком взбалмошными. Последнему так, вообще, было вечно скучно.              Присцилла в ужасе смотрела на Люпина.              — Но это отвратительно! — Воскликнула она. Внутри поднимался гнев.              — Согласен. Отвратительно. — Люпин кивнул. — Сам я никогда к нему не лез, но и не останавливал своих друзей. Понимаешь, когда ты хоть немного отличаешься от других, ты будешь дорожить тем, что у тебя есть. У меня были друзья, и поэтому я им никогда не препятствовал. Я знаю, что это неправильная позиция, не смотри на меня так.              Присцилле стало грустно и обидно за профессора Снейпа. Ей вдруг захотелось развернуться и побежать к нему, чтобы сказать, что он не один, что Присцилла хочет и готова быть рядом с ним.              — К тому же, между ними всегда был дух соперничества. — Продолжил Римус. Казалось, он настолько пустился в воспоминания, что даже забыл, что стоило рассказывать, а о чём стоило умолчать. — Лили.              Услышав женское имя Присцилла затормозила, едва не поскользнувшись на грязи, что осталась после дождя.              — Лили? — Как-то напряжённо переспросила Присцилла. Римус кивнул и даже не заметил, как изменился её голос.              — Мать Гарри. Мы дружили, — краем глаза Фаулер заметила улыбку на лице Римуса. — Она была хорошей волшебницей. Единственной, кто меня поддержал, когда все отвернулись. Не считая, конечно, моих друзей. Гарри унаследовал её глаза. — В его голосе звучала печаль. Скорбь по погибшей подруге. Но одного Присцилла так и не поняла.       — А при чём здесь профессор Снейп?              В глубине сознания она догадалась, что имел ввиду Римус, но так не хотела в это верить.              — Он любил её также, как и Джеймс. — Фраза Римуса ударила в Присциллу, как молния в дерево. Она встала, как вкопанная и не могла переварить то, что услышала. «Он любил её». Теперь некоторые факты встали на свои места. И судя по всему любовь его была безответной. Раз на свет появился Гарри Поттер, не трудно было догадаться, кого выбрала Лили.              Римус осознал, что не слышал Присциллу уже несколько секунд и повернулся к гриффиндорке. Присцилла всё также стояла посреди поляны, задумчиво глядя на пенёк. Римус подошёл к ней и снова положил руку ей на плечо.              — Почему у них ничего не сложилось? — Тихо спросила Присцилла. Она не смотрела на Римуса, но почувствовала, как он пожал плечами.              — Наверное проблема была в том, что Северус очень сильно увлекался тёмной магией. Лили долго защищала его от Джеймса и Сириуса, пока однажды он не назвал её грязнокровкой.              Присцилла вздрогнула. Она ненавидела это мерзкое слово, не могла слышать его. Ей проще было назвать имя Волан-де-Морта, чем произносить это оскорбление. Но она не удивилась. Про себя она всегда знала, что будучи пожирателем смерти и имеющий некоторые убеждения о чистокровности, Снейп не был душкой или человеком с чистым сердцем. Он не раз говорил о том, что его мировоззрение совпадало со взглядами великих ужасных тёмных магов. Но он также и жалел об этом. Вслух он, конечно, никогда не признавался, но Присцилла провела с ним достаточно времени, чтобы утверждать, что он изменился. Она не знала, каким он был раньше, но видела его сейчас. И то, что она видела ей нравилось.              — Поэтому, — внезапно голос Римуса стал серьёзен, — я не очень одобряю твоё общение с ним.              Присцилла зло посмотрела на него.              — А что ты знаешь о нём ещё, кроме того, что он был пожирателем смерти и увлекался тёмной магией?              Римус задумался над её словами. И промолчал. Присцилла вздохнула. Она наговорила лишнего. И для внимательного Люпина будет не сложно догадаться, что скрывалось за её защитой.              — Сейчас ты напомнила мне Лили. Она тоже видела прекрасное там, где другие не замечали. — Он отвёл взгляд в сторону. Присцилла поняла, что продолжать эту тему у неё не было никакого желания. И поэтому она перевела её, спрашивая:              — Когда мы изучим заклинание патронуса?              ***              Середину октября Присцилла ждала с нетерпением. Ей хотелось посмотреть на комету Галлея, которая, согласно прогнозам астрофизиков, должна была приблизиться к орбите Земли на ноль целых двести тридцать три астрономические единицы. Присцилла ничего не соображала в этих расстояниях, но по телевизору обещалось, что люди могут увидеть её невооружённым глазом. Последний раз она слышала про неё в день своего отъезда — диктор вещал очередные новости в области космических открытий. Вообще, Присцилла считала, что телевизор полезная вещь и иногда ей не хватало его в Хогвартсе. Но волшебный мир был далёк от немагического общества, поэтому многие и не знали о существовании такого прибора. Например, Амелия и Оливер, когда были помладше, смотрели на Присциллу со смесью неверия и отрицания, когда одноклассница рассказывала им о вещах, которые существуют у маглов. Даже магловедение, которое в своё время вёл покойный профессор Квиррелл не вызвал у студентов интереса. Все считали этот предмет занудным и не требующим никакого внимания. И куда проще Присцилле было общаться с Гермионой, употребляя в своей речи обычные термины такие как: телефон, телевизор, пылесос, ручка, блокнот, футбол и тому подобное.              После обеда перед предстоящей ночью, Присцилла догнала профессора Синистру.              — Профессор, — она окликнула женщину. Та повернулась к ней, взмахивая полами своей зелёной, как трава, мантией и доброжелательно улыбнулась.              — Чем могу помочь, мисс Фаулер?              Присцилла тоже ей улыбнулась и вежливо поинтересовалась:              — Вы же слышали про комету Галлея? — Она видела, как в глазах преподавателя зажегся огонёк интереса. Аврора любила общаться на астрономические темы.              — О, конечно. В нашем магическом клубе астрономов только об этом и говорят.              Присцилла удивилась. Она и не знала, что существовал такой клуб.              — Я подумала, — неуверенно начала Присцилла, но потом осмелела, — быть может Вы разрешите мне поприсутствовать на сегодняшнем уроке у третьекурсников? Я бы очень хотела её увидеть.              Аврора сочувственно посмотрела на студентку.              — К сожалению, у них сегодня не будет занятия. Я отпросилась у Дамблдора на мероприятие, посвящённое как раз полёту кометы над Землей.              Сердце Присциллы рухнуло вниз. Она так ждала этого дня, так хотела увидеть комету. Лицо её стало печальным, но потом в голове пронеслась интересная мысль.              — А что, если я с Вашего разрешения поднимусь на башню сама? Я буду аккуратной, честное слово. — Спросила Присцилла с мольбой в голосе. Она готова была вцепиться в рукав её мантии и трясти Аврору, пока та не сошла бы на милость. Присцилла видела, как Синистра крепко задумалась над её предложением, но слова её снова огорчили молодую волшебницу:              — Извините, Присцилла. Не могу. Кто-то должен быть в башне. Одну я Вас туда не пущу.              Присцилла была огорчена. Настроение вмиг испортилось. Мечта увидеть одну из ярких комет, которая появляется почти раз в сто лет, сейчас разбивалась вдребезги. Но мозг студентки так просто отказываться от неё не собирался и подкинул ей ещё одну идею.              — А, если… — Она помолчала, прикидывая, стоило ли это того, но решила рискнуть. — А если кто-нибудь из преподавателей пойдёт со мной ночью? Тогда можно?              Аврора снова задумалась, а потом улыбнулась.              — Можно. Но только тот, кого ты выберешь, должен подойти ко мне в течении дня и сообщить, что будет тебя сопровождать на башню. В противном случае, — она строго посмотрела на Присциллу, — башня будет закрыта.              Фаулер закивала головой и пообещала, что найдёт того, кто согласится ей помочь. Как только они с Синистрой распрощались, Присцилла помчалась в класс зельеварения, уже зная, кого она попросит о помощи.              Снейп обнаружился в классе. Он мельком глянул на Присциллу и хмыкнул.              — Мисс Фаулер, Вы явно перепутали день. Сегодня — среда. — Снейп не отрывался от книги, параллельно что-то помешивая в котле.              Присцилла подошла ближе и на одном дыхании сказала:              — Профессор, мне нужна ваша помощь.              Снейп снова хмыкнул.              — Если Вы хотите, чтобы я достал из теплицы мандрагору, мой ответ — нет. Я терпеть не могу эти визжащие растения.              — Что? — Присцилла нахмурилась. — Нет, совсем нет. С этим заданием я уже справилась. Мне нужна помощь кое в чём другом.              Теперь Снейп с интересом посмотрел на неё, отвлекаясь от чтения главы про насекомых.              — И в чём же? — Он приподнял одну бровь.              — Проведите со мной предстоящую ночь. — Выпалила гриффиндорка и только потом поняла, как звучала эта фраза. Снейп выглядел шокированным.              — Мисс Фаулер. — Он явно подбирал слова. — Вы… — Боже, Присцилла никогда не видела его таким растерянным.              — Это не то, о чём Вы подумали. — Быстро ответила студентка, заливаясь румянцем. Она вдруг представила, как их разговор уходит в другое русло со всеми вытекающими. Махнув головой, отгоняя непрошеные картинки, Присцилла продолжила говорить:              — В эту ночь комета Галлея будет пролетать на близком расстоянии. Мне нужно её увидеть.              Снейп посмотрел в котёл и помешал половником внутри него.              — А что, профессор Синистра уже не преподаёт Астрономию? — Присцилла уловила издёвку в его голосе.              — Её не будет в эту ночь в Хогвартсе, а одну она меня на башню не впустит. Мы с ней условились, что кто-нибудь из преподавателей, кого я попрошу сопроводить меня, подойдёт к ней и подтвердит, что мы будем ночью вместе.              Снейп задумался. Он не смотрел на Присциллу, устремив свой взгляд в котёл.              — Если Вы не хотите, то Вам будет достаточно подойти к ней и сказать, что Вы будете со мной, а в башню я ночью пойду одна. Ну, пожалуйста, профессор, мне это очень важно. — Жалостливым тоном вопрошала она, потому что Снейп был её последней надеждой.              — И обязательно наткнётесь на Филча, например. — Парировал Снейп. Присцилла подумала о Римусе, который бы ей помог без лишних слов, но она хотела, чтобы это был профессор Снейп, а профессор Люпин оставался на крайний случай.              — Так Вы поможете или нет? — Слегка нетерпеливо спросила Присцилла. У неё было мало времени, ведь Синистра могла покинуть Хогвартс в любой момент. И тогда плакала её мечта увидеть комету. Снейп снова посмотрел на студентку, слегка усмехаясь.              — Если придёте до отбоя, помогу.              Присцилла закатила глаза, но не смогла сдержать улыбки. Она обязательно придёт до отбоя.              ***              В класс зельеварения она влетела в пятнадцать минут одиннадцатого. Растрёпанная, с безобразным пучком на голове, она встала возле двери, пытаясь отдышаться. Вместо привычной школьной формы на Присцилле был надет с тёплым начёсом чёрный спортивный костюм, а в руках она держала свёрток.              Снейп сидел за своим столом и читал газету. Как только он услышал топот женских ног и последовавший за ним вздох, он согнул газету пополам, но не убрал её совсем.              — Вы опоздали.              Присцилла сделала глубокий вздох и с недовольством посмотрела на профессора. Она и без него знала, что опоздала, но Амелия разбудила её только двадцать минут назад. Присцилла решила поспать перед ночной вылазкой, потому что не знала, сколько времени им придётся провести на астрономической башне, а клевать носом и пропустить самое интересное — ей не хотелось.              Профессор встал со своего места и подошёл к Присцилле, которая уже отдышалась. Взгляд его упал на то, что она держала в руках.              — Что это? — Спросил он. Присцилла проследила за его взглядом и ответила:              — Тёплые пледы. Думаю, что там будет холодно.              Снейп ничего не ответил. Он первым вышел из класса и огляделся по сторонам, но коридор подземелья был пуст. К тому же, Филч редко спускался сюда, потому что знал, что мимо профессора не прошмыгнул бы ни один студент.              — Филч Вас не видел? — Спросил он, поворачиваясь к Присцилле. Та отрицательно помотала головой. — Хорошо, — продолжил профессор. — Пойдём коротким путём, где его наверняка не будет.              Через пять минут они стояли у входа в Астрономическую башню. На секунду Присцилла испугалась, что дверь будет закрыта, но, вопреки её страху, профессор Снейп сдержал своё слово, и Аврора оставила вход на башню открытым. Присцилла подавила в себе желание кинуться на шею профессору и рассыпаться в благодарностях.              Волшебники поднялись по ступенькам и оказались возле класса Авроры. Дверь в него тоже была открыта. Класс астрономии был погружён в полумрак, и только на столе Авроры, под колпаком горела свеча, освещая путь наверх башни. Самой Авроры нигде не было, а это означало только лишь одно: Синистра уже покинула Хогвартс.              — Она была удивлена, когда я подошёл к ней с Вашей просьбой. — Нарушил молчание Снейп, когда они поднимались наверх. Присцилла представила выражение лица преподавателя, когда сам Северус Снейп подошёл к ней и сообщил, что будет сопровождать студентку.              — Надеюсь, у неё не появилось много вопросов. — Ответила Присцилла, толкая дверь, ведущую на открытую площадку.              — Они может и появились, — немного холодно произнёс профессор, — но я бы всё равно не стал на них отвечать.              Присцилла огляделась, ища глазами подходящее место для расположения. Она подошла к перилам и вгляделась в ночное небо. Сегодня оно было идеальным: ни одного облака, а юный месяц ещё был настолько тонким и тусклым, что своим светом не освещал и половины неба. Снейп подошёл к Присцилле, но остался на расстоянии вытянутой руки.              — Не знал, что Вы так любите Астрономию, — спокойным тихим голосом сказал он. Присцилла не обернулась, заворожённо оглядывая еле заметный Млечный Путь.              — Я просто люблю смотреть на звёзды. — Мечтательно ответила Присцилла, не замечая, как изменился её голос. — Они завораживают своим видом. И украшают ночное небо. Несмотря на его темноту, благодаря им оно прекрасно, не так мрачно и не так одиноко. — Сказав это, Присцилла вдруг подумала о профессоре. Ведь он тоже был таким, как ночной небосвод. Только у него не было тех самых звёзд, что могли бы показать его внутреннюю красоту. А показать ему было что.              Снейп никак не прокомментировал романтизм студентки, только лишь спросил:              — В какой стороне будет пролетать Ваша комета?              Присцилла обернулась, сбрасывая с себя очарование от Млечного Пути.              — Она не моя, а Галлея, — ответила волшебница, ехидно улыбаясь. Снейп, впрочем, её шутку не оценил. — Вон с той стороны, — рукой она указала на противоположную сторону ночного неба, где располагалось созвездие Кассиопеи.              Им повезло, территория небосвода, на которой должна была появиться комета, пролегала прямо над широкой площадкой астрономической башни, где в ряд стояли телескопы.              Присцилла прошла вперёд, на ходу стягивая веревку со своего свертка. Он был внушительным по размеру, и как только пергамент упал на деревянный пол башни, у Присциллы в руках оказались три плотных пледа. Один из них она постелила на пол, надеясь, что он и вправду будет согревать, как обещала продавщица на блошином рынке магических безделушек, один протянула профессору, а последний остался у неё. Она сразу же накинула его и ощутила лёгкое тепло.              Сев на твёрдую поверхность, Присцилла уставилась в небо, ожидая появления небесного светила, но потом поняла, что чего-то не хватало. Обернувшись, она заметила, что профессор стоял в нескольких шагах, сжимая в руках плед, и почему-то не решался сесть рядом.              — Профессор? — Тихо обратилась к нему Присцилла. Он посмотрел на неё немного напряжённо. — Вы не хотите присоединиться? — Присцилла рукой указала на свободное место рядом с собой. Не то, чтобы плед был больших размеров, но места для двоих взрослых людей там вполне хватало. Снейп покосился на её руку и продолжил стоять на месте. — Обещаю, приставать не буду. — Она снова пошутила и издала нервный смешок, когда поняла, что её чувство юмора профессора не веселило.              Присцилла вздохнула и в голову полезли мысли, состоящие сплошь из негатива. Ей вспомнилось то, как она чуть было не поцеловала преподавателя в той заколдованной комнате, а он видимо понял это и отступил, а теперь боялся, что Присцилла снова потеряет голову. Она уже хотела было предложить свой плед, которым укрывалась, как Снейп осторожно шагнул в её сторону и молча опустился рядом с ней. Его чёрная мантия выделялась на фоне серых пушистых пледов и занимала собой всё пространство. Преподаватель согнул ноги в коленках и обхватил их руками, сцепляя пальцы в замок. Присцилла же сидела по-турецки, стараясь сильно не горбиться.              Они молчали, смотрели на звёздное небо и каждый думал о своём. Присцилла думала о том, что мужчина её мечты был в жалких сантиметрах от неё, что она могла протянуть руку и коснуться его плеча, шеи, лица и волос. Ей хотелось провести пальцами по напряжённому подбородку и настойчиво повернуть лицо преподавателя к себе, сказать, что она рядом, что ей можно доверять. Но, конечно, это были только мечты. Она бы никогда не позволила себе перейти ту невидимую грань, что оставалась между ними, не смотря на их очень странные отношения.              Определённо Снейп беспокоился за неё. И ревновал. И почти всегда был рад видеть. И тоже стремился провести время с ней. Может, дело было в том, что Присцилла всё ещё оставалась его студенткой и до конца несовершеннолетней? Да, ей было семнадцать, но по законам жанра настоящее совершеннолетие наступало в восемнадцать. То есть, ей оставалось ждать его ещё полгода. Но, что потом? Разве она сможет предложить профессору что-то большее, когда ей стукнет определённый возраст? Нет. И к тому же Присцилла, в которой жила романтическая душа, хотела бы, чтобы первый шаг по их сближению сделал рядом сидящий мужчина. Ну, или хотя бы намекнул, что хотел бы с ней не только дружбы.              Присцилла снова вздохнула. И кто выдумал эту любовь? Так хорошо жилось на свете, когда от роду было всего малое количество лет, когда любовь проявлялась только к родным. А как оказалось существовала ещё и другая любовь, приносящая за собой страдания и горе.              Присцилла поджала губы. Вместо того, чтобы наслаждаться звёздным небом и ждать комету, она сидела и рассуждала о любви, о том, что хочет и не хочет, и…              — Я давно ни с кем не сидел вот так спокойно глубоким вечером. — Тихий, еле слышимый голос профессора донёсся до Присциллы. Она сразу же отбросила все свои думы и глянула на преподавателя. Он смотрел прямо перед собой, тоже о чём-то думая.              — Почему? — Осторожно спросила Присцилла вполголоса. Она надеялась, что может сейчас профессор что-нибудь расскажет ей.              — Не было подходящего человека, с которым было бы спокойно. После смерти… — Тут он осёкся, понимая, что сказал то, что не должен был говорить, но Присцилла, ведомая неизвестной ей силой, пошла дальше по этому тонкому льду.              — Хотя бы раз, — зашептала она, боясь, что разрушит момент своим громким голосом, — хотя бы раз доверьтесь. — Она не настаивала. Понимала, что это было совсем личное. Снейп долго молчал. Присцилла потеряла счёт времени и просто смотрела на него заворожённо, забыв о комете, о звёздах, когда он снова заговорил.              — Я дружил с одной девочкой до поступления в Хогвартс. Она была единственной волшебницей на всю округу, потому что жила по соседству. Её звали Лили Эванс. — При упоминании её имени голос Снейпа дрогнул, и он прикрыл глаза. Присцилла ждала и не торопила. Так и не открыв глаз, профессор продолжил говорить. — Мы дружили очень долго. Но, когда поступили в Хогвартс, всё изменилось. Нас определили на разные факультеты, но мы продолжали наше общение. Тогда и появился Поттер со своими дружками. — Фамилию отца Гарри Снейп выплюнул с таким презрением, какое ещё Присцилла не слышала у него никогда. — Наши взаимоотношения не сложились с самого начала. Ещё бы. Высокомерный, горделивый, вечно сующий нос не в свои дела… — Присцилла отчётливо слышала, как Снейп начал закипать. Ещё немного и их вечер будет испорчен.              — Вы можете не говорить о нём, — ласково сказала Присцилла и подавила в себе желание погладить мужчину по щеке. — Расскажите о Лили? — Она специально сделала интонацию вопросительной, чтобы дать шанс Снейпу отказать ей.              — Она была чудесной, доброй, храброй, всегда вставала на мою сторону. А я потерял её по своей же глупости. — Он сгорбился, и Присцилле стало жаль его. Он был таким одиноким, таким замкнутым, таким потерянным. Но вместе с жалостью к профессору, пришла и жалость к самой себе. Присцилла понимала, что Снейп сильно любил эту женщину, о которой говорил. О Лили. Матери Гарри Поттера. Она слышала, как он отзывался о ней. И поняла, что соперничать с ней не могла. Поэтому ей стоило забыть о профессоре, как о мужчине её мечты и постараться остаться для него другом. Бросить его после всего, что между ними было, она не могла.              Присцилла сглотнула, пытаясь найти слова утешения, но понимала, что ни одно из них не утешило бы. И единственное, что показалось ей правильным в тот момент было следующее:              — Думаю, что она знает, как Вы сожалеете. И также я думаю, что она простила Вас давным-давно.              Присцилла замолчала и отвернулась от мужчины. Она не ждала, что профессор ответит ей.              Больше они не разговаривали. Минуты тянулись, Присцилла вглядывалась вдаль. Чем больше она смотрела, тем сильнее в неё закрадывалась мысль, что комету она сегодня не увидит. Вечер как-то пошёл наперекосяк из-за её чрезмерного любопытства и желания помочь. Снейп молчал. Он смотрел в одну точку и, казалось, даже перестал дышать.              Ещё через некоторое время Присцилла почувствовала, что ей становилось холодно. Наскоро одеваясь, она совсем забыла о мантии, которая так и осталась висеть на стуле, а теперь, хоть два пледа и согревали, Присцилла всё равно слегка дрожала. А может она дрожала от собственного волнения.              Снейп видимо почувствовал вибрации от тела Присциллы, потому что в следующую секунду слегка хрипло произнёс:              — Замёрзла?              Присцилла обязательно бы обратила внимание, что профессор снова перешёл к ней на «ты», если бы не была занята мыслями, как согреть себя. Она кивнула ему.              — Есть немного. — Дрожь усиливалась, и Присцилла куталась сильнее. Скосив глаза на Снейпа, она заметила, что он тоже накинул плед, но, в отличие от Присциллы, он был одет по погоде. Она услышала вздох рядом с собой, а потом краем глаза уловила какое-то движение. Повернув голову в сторону, она смотрела, как профессор откинул край пледа и свою мантию и посмотрел на студентку.              — Иди сюда. — Тихо сказал он ей.              Присцилла моргнула. Она засомневалась, что это была хорошая идея, но ей становилось холодно с каждой секундой. Смущённая, она пододвинулась к профессору и почувствовала, как он крепкой хваткой обнял её за плечо и притянул чуть ближе к себе, другой рукой укрывая их ещё одним пледом. Стало намного теплее. Присцилла старалась не шевелиться, запоминая этот момент, как первый и последний. Она впитывала в себя свои ощущения, запоминала, как лежали пальцы профессора на её плече. Ей было хорошо. За эту крошечную возможность побыть вот так близко, Присцилла была благодарна. И как Римус мог говорить про него что-то, когда Присцилла за эти почти три года сумела разглядеть в нём человечность.              Сердце билось сильнее. Присцилла постаралась унять дрожь, но теперь она возникала не из-за холода, а от переизбытка эмоций. Ей было волнительно находиться в таком положении. Момент был интимным, и если бы их кто-то сейчас увидел, то на утро слухов стало бы ещё больше. Но, к счастью, в эту ночь никому, кроме этих двоих, астрономическая башня не понадобилась.              Присцилла, как и Снейп, терпеливо ждала на небосводе обещанную комету. Она снова восхитилась тем, что профессор ради студентки Гриффиндора пожертвовал своими временем, сном и теплом, и это осознание прочно засело в её сердце. Она видела, что он был способен прийти на помощь, проявлял доброту и была благодарна ему за это. И также она видела, что он сожалел. Сожалел, что обидел девушку, которую безумно любил. Разве мог человек с тёмной душой быть таким?              Она хотела сказать ему хоть что-нибудь, но внезапно глаза её увидели на небе яркий, полный белого света, шар с длинным, растянувшимся на многие километры, хвостом. Он медленно пересекал небосвод, пролетая над Кассиопеей, и Присцилла была прикована к магической красоте этого явления. Она затаила дыхание. В глазах её отражался детский восторг, а душа радостно заходилась от того, что ей удалось увидеть.              — Она прекрасна, — прошептала Присцилла. Она никак не могла отвести от неё взгляда, но всё же нашла в себе силы посмотреть на профессора и была очень удивлена и смущена, когда встретилась с ним взглядом. Он смотрел прямо на неё. Лица их снова находились в нескольких сантиметрах, но в этот раз Присцилла не стала тянуться вперёд, запрещая себе даже думать о подобном. Во взгляде напротив она что-то видела, что-то новое, ранее не появлявшееся, но не понимала, что это означало.              — Спасибо, — прошептала она и быстро отвернулась не в силах больше совладать с собой. Сердце её переполняло чувство благодарности и любви к этому мужчине, что ей самой стало даже страшно, что оно могло столько выдержать.              Комета плавно летела по своему пути, и Присцилла слегка задремала, окружённая теплом. Она даже не заметила, как прислонилась к плечу профессора, прикрывая глаза.