Дотянуться до тебя

      Через два дня она получила письмо от Сириуса. Ворон, которого Присцилла отправляла к нему, вежливо постучался в закрытое окно очень ранним утром. Присцилла открыла сонные глаза и мельком глянула на часы. Они показывали пять ноль-две. За окном ещё было темно, и Присцилла решила, что стук ей показался, но потом он настойчиво повторился.              Фаулер встала с нагретой мягкой кровати и, накинув шёлковый халат на точно такую же сорочку, приоткрыла штору. Ворон сидел на подоконнике и смотрел своими чёрными глазами-пуговками прямо на Присциллу. Он сливался с темнотой и, если бы не фонарь под её окном, Присцилла бы точно его не заметила.              Волшебница открыла окно, и ворон бросил ей небольшой конверт на стол, а сам остался за пределами её комнаты. «Какой вежливый» — подумала Присцилла и смотрела на важную птицу. Ворон улетать не спешил, и Присцилла не совсем понимала, что ему ещё было нужно. А потом в сонном сознании всплыли слова женщины на почте. Ему ведь нужно было заплатить. О какой стоимости шла речь? Кажется, шесть галеонов. Присцилла включила ночник и достала из верхнего выдвижного ящика письменного стола тряпичный мешок, в котором хранила свои деньги.              Отсчитав шесть золотых монет, Присцилла протянула их в массивную когтистую лапу, которую ворон уже держал наготове. Получив плату за свою услугу, он громко каркнул что-то на своём языке, а затем, взмахнув крыльями, улетел прочь.              Присцилла поспешила закрыть окно, потому что северный ветер набирал свои обороты. Она посмотрела на письмо, которое прислал ей Сириус и поскорее вскрыла конверт.              «Здравствуй, маленькая принцесса. Ой, прости, не солидно обращаться к тебе так. Ты ведь теперь у нас профессор. Браво, моя дорогая племянница.              По поводу твоего вопроса о Гарри. Мы с ним уже говорили через камин в гостиной Гриффиндора. Конечно, он не бросал своё имя в кубок. Только бы сумасшедший решился на такое. Поверь, в Турнире нет ничего хорошего. Не зря его запретили много веков назад, но потом всё вернулось на круги своя. Чемпионы умирали на состязаниях. Совсем молодые волшебники погибали ради чего? Славы? Никто о них даже не вспомнил спустя такое количество лет.              Кто-то подстроил его участие в Турнире. Я не удивлён, что Дамблдор настоял на том, чтобы и Гарри проходил испытания. Милая, ты же понимаешь, кто стоит за этим? И твоё нахождение в Колдовстворце об этом тоже говорит. Надеюсь, то, что ты там ищешь, непременно найдётся.              Идут очень тёмные времена. Пожиратели смерти на Чемпионате по квиддичу, разгромы магловских городков, шрам Гарри, метка в небе… Всё начинается сначала. Он идёт. И этого не остановить. Разыщи то, что тебе нужно. И возвращайся домой».              Присцилла опустилась на стул. Даже не видя Сириуса, она чувствовала тревогу в каждом его предложении. Он знал, о чём говорил. И, если Волан-де-Морт идёт, то это действительно уже было не остановить.              Другая сложность заключалась в том, что у неё пока не было чётких указаний в отношении кольца Мракса. Ей только необходимо было убедиться, что кольцо находилось на территории Колдовстворца. Ни больше, ни меньше. Поэтому, отправив не очень отдохнувшую Афину прямиком к адресату, которому написала всего лишь две строчки, Присцилла ждала ответа. Дальнейшие указания или наставления. А может на этом её миссия заканчивалась. Время покажет. А пока, зевая во весь рот, Присцилла выключила свет и вернулась в свою постель. До того как прозвенит будильник оставалось три часа.              ***              — Ты сегодня очень задумчивая. — Сказал мистер Ковальски за завтраком. В этот день у обоих профессоров стояли занятия с девяти утра, поэтому на работу они собирались вместе. Присцилла размешивала кубики сахара в своём кофе. Раньше она не пила его в таких количествах, но Фрэнк показал ей, как этот горький напиток приятен на вкус, когда в него добавляешь немного молока и ванили.              — Вы слышали, что в Хогвартсе проводится Турнир Трёх Волшебников? — Спросила Присцилла. Она смотрела на воронку в своей кружке. Мистер Ковальски хохотнул.              — Ещё бы. Об этом говорит весь магический мир. В газетах только и пишут о Хогвартсе. Будет сказано не в обиду тебе, Присцилла, но у нас будто бы других школ не существует. Вот чем плох наш чемпионат по зельям? Однако о нём упоминается только лишь по местности.              Присцилла вздохнула. Она знала, что мистер Ковальски очень любил Колдовстворец.              — В Турнире участвуют два моих друга. Седрик Диггори и Гарри Поттер. — На фамилии последнего мистер Ковальски любопытно взглянул на Присциллу.              — Гарри Поттер — твой друг? — Переспросил он. Присцилла кивнула.              — Да. Мы с ним дружим с девяносто первого года.              Мистер Ковальски присвистнул и сказал:              — Он большая знаменитость. И отличный парень, раз у него в друзьях такой замечательный человек, как ты. — Присцилла дёрнула уголками губ, сил на искреннюю улыбку не было. После письма Сириуса у неё внутри поселилось волнение. — Но он ведь не может принимать участие в Турнире. Не кажется ли тебе это странным? — Даже мистер Ковальски понимал, что Гарри не мог участвовать.              — Кажется. — Присцилла снова кивнула. — И я переживаю за него. Он ещё очень молод.              Ответить мистер Ковальски не смог. Он вдруг сильно закашлялся и рукой указал Присцилле на бумажные полотенца, закатанные в рулон и стоящие на отдельном столе. Присцилла встала с диванчика, подошла к столу, отмотала несколько штук и подала их в протянутую руку. Мистер Ковальски прижал их ко рту и несколько раз сплюнул. Присцилла встала ближе к мужчине и заметила на белой поверхности следы крови, смешанные со слюной.              Мистер Ковальски прочистил горло и смял бумажные полотенца.              — Прости, ты не должна была этого видеть. — Он неловко почесал затылок с кучерявой, местами седой, шевелюрой и выбросил скомканные полотенца в мусорку.              Присцилла положила руку ему на плечо и сочувственно спросила:              — Что с Вами?              Фрэнк вздохнул.              — Плеврит, чёрт бы его побрал.              Присцилла не знала, что это за болезнь и уточнила про неё у мистера Ковальски.              — Это болезнь лёгких. Одному Богу известно, как она у меня развилась. — Он снова закашлялся. — Не волнуйся, она не заразная. Это что-то по типу раковых образований.              Присцилла поджала губы. Прежде она никогда не встречала мага, который болел такой серьёзной болезнью. Простуда была не в счёт, потому что эпидемия гриппа бывала и в Хогвартсе из года в год. Но, в отличии от маглов, волшебники пользовались преимуществом владения магией и усердно лечили свои болезни, оставаясь долгожителями.              Присцилла села обратно на своё место и поинтересовалась:              — Почему Вы не избавитесь от неё? Она же явно доставляет дискомфорт.              Мистер Ковальски печально посмотрел на профессора Фаулер.              — Потому что не хочу. С тех пор, как умерла моя Анна, жизнь потеряла свои краски. — Лицо его приняло выражение вселенской скорби. — Я иногда принимаю зелье послабления боли, которое мне изготовил предыдущий преподаватель отвароведения, если вдруг совсем становится невыносимо. — Он горько усмехнулся. — Всё жду, когда же смерть приберёт и меня, чтобы встретиться с моей милой женой. А она никак не хочет. Как будто я ей не нужен. — Он вскинул руки. В голосе слышалось нескрываемое отчаяние. — И руки на себя наложить не могу. Ах, если бы кто-нибудь убил меня… — Он замолчал и уставился в одну точку, а потом снова посмотрел на Присциллу. В глазах её стояла растерянность. Она молчала, не зная, что можно было сказать.              — Прости, ты это слышать не должна. — Теперь Фрэнк улыбался. Минутная слабость прошла. — Просто иногда накатывает на старика. Не бери в голову. — Он встал со своего места, чтобы положить ещё сэндвичей с соседнего стола.              Присцилла продолжила помешивать кофе. Она глубоко задумалась над речью своего коллеги. Частично она понимала его чувства, потому что ей тоже было тяжело вдали от Северуса. Она не видела его чёрные глаза, суровое лицо, не слышала голос и смех, подаренный только ей одной, как и улыбка. Чёртова улыбка, которая заставляла Присциллу не покидать его в своё время. Она вздохнула. Сколько всего было за три года. И сколько всего больше не случится.              Присцилла отпила остывший кофе. Такой же, как и чувства Северуса в их последний разговор.              ***              — О, мисс Фаулер, рядом с Вами свободно? — Виктор пробирался сквозь других волшебников, наступая им на ноги и тут же принося извинения. Присцилла не успела ему ответить, что место рядом с ней занято, как Виктор уже сидел по правую сторону. В левой руке он держал картонное ведро с попкорном. — Не желаете? — Он протянул Присцилле ведёрко. Фаулер покосилась на него и хотела было ответить отказом, но потом вспомнила про кольцо и решила, что грубить Виктору в её положении — не самый лучший вариант.              — Да. — Она повернулась к Воронину и зачерпнула горсть цветных зёрен в ладонь. — Спасибо, — сказала она любезно и закинула в рот зелёное зёрнышко. И тут же скривилась. Вкус у него был отвратительным и напоминал запах давно нестиранных носков. Она услышала смех рядом с собой и тут же перед её носом оказалась бутылка с лимонадом. Она посмотрела на Виктора, он лучезарно улыбался.              — Запей, — сказал он ей. Присцилла приняла бутылку из его рук, открутила крышку и отхлебнула прохладной воды со вкусом лимона. Во рту сразу стало лучше. Она протянула бутылку обратно Виктору и сомнительно посмотрела на горстку в своей ладони.              — Что это за гадость? — Спросила она у коллеги. Виктор рассмеялся.              — Попкорн с сюрпризом внутри. Наша местная сладость. Имеет разные вкусы от приятных до омерзительных. Судя по всему тебе попался именно омерзительный.              Присцилла покачала головой и высыпала попкорн обратно в ведёрко. Желание есть его — у неё напрочь отпало.              — Напоминает наше драже Берти Ботс. — Сказала Присцилла. — Там тоже есть запоминающиеся вкусы. — Она снова скривилась. Первый и последний раз Присцилла пробовала эти драже в Хогвартс-экспрессе в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом, в тот год, когда началось её обучение в Хогвартсе. В купе она тогда находилась с двумя девочками-старшекурсницами и Амелией Партер, на тот момент ещё не ставшей её лучшей подругой. Девочки купили себе эти конфеты у старушки, перевозящей по вагонам тележку со сладостями, и предложили их новоиспечённым студенткам. Присцилле попалась конфета с тухлым яйцом и её чуть не вырвало прямо в поезде. С тех пор она их в руки больше никогда не брала.              — Дамы и Господа, я рад приветствовать вас в новом сезоне чемпионата по игре в квиддич. Сегодняшнюю серию открывают команды отделений Ярила и Хорса. Поприветствуем игроков бурными аплодисментами. — По стадиону раздался басистый голос товарища Михаила Корхонена, преподавателя по полётам. Он был судьей местного квиддича. Присцилла толком не общалась с ним, но знала, что у него имелись финские корни по отцу. Сам Корхонен был коренастым сорокалетним мужчиной с рыжими волосами и густой рыжей бородой.              После его приветствия из разных концов стадиона вылетели две команды: команда отделения Ярила и команда отделения Хорса.              Присцилла заметила, что у ярильцев в команде были одни лишь молодые крепкие парни, в то время как в составе Хорса преобладала женская половина. Мужчины у хорсовцев исполняли роли загонщиков и вратаря, остальное бремя лежало на женских плечах. Форма их мало чем отличалась от формы сборных в Хогвартсе. Единственное различие — у местных студентов на предплечье красовалась повязка цвета команды, на которой была прорисована первая буква наименования их роли в игре.              Необычность квиддича в Колдовстворце заключалась в том, что здешние маги не использовали в своём атрибуте летающие мётлы. По желанию студенты и преподаватели имели свои личные мётла, но для игры в квиддич применяли вырванные деревья с корнем.              Летали волшебники на мини-дубах, и Присцилла честно не понимала, как можно было использовать деревья в качестве транспорта. Видимо что-то отразилось на её лице, потому что Виктор с усмешкой спросил:              — Тебя так забавляют эти деревья?              Присцилла неотрывно смотрела на то, как капитан команды отделения Ярила — Мирослав Орлов — раздавал своим сокомандникам последние наставления, паря в воздухе на дубе. Присцилла запомнила шестикурсника, потому что Орлов преуспевал в отвароведении лучше своих одноклассников.              — Это какое-то варварство: вырывать деревья с корнем. — Она возмутилась, всё ещё наблюдая за тем, как ловко справлялись с этим транспортом волшебники.              Виктор громко рассмеялся.              — Эти деревья специально выращены на территории Колдовстворца и предназначены только для игры в квиддич. Где ты видела дубы такого размера? Они заколдованы и больше двух метров в высоту никогда не растут. Поверь, они намного удобнее, чем мётлы. С них труднее свалиться.              Присцилла покачала головой. Она пребывала в недоумении, потому что привыкла к более стандартному перемещению по воздуху. Интересно, чтобы сказал Оливер, если бы увидел, на чём они летали.              По стадиону раздался свисток, и товарищ Корхонен подбросил квоффл вверх. Его тут же приняли яриловцы, и один из охотников полетел атаковывать кольца соперника.              По прошествии времени яриловцы лидировали со счётом пятьдесят — десять. Они были ловкими, быстрыми и стратегическими игроками. А ещё любителями нарушать правила. Присцилла насчитала, по крайней мере, двадцать нарушений.              — Максим Литвиненко забивает ещё один гол команде Хорса. Так держать. — Прокомментировал судья и вывел новый счёт на специальный экран. Трибуны, где восседали студенты отделения Ярила, взорвались бурными криками и аплодисментами.              — Почему судья намеренно не замечает очевидных нарушений? — Негодовала Присцилла. Виктор отвлёкся и любопытно глянул на коллегу.              — Разбираешься в квиддиче?              — Я — бывший охотник сборной Гриффиндора. — Ответила ему Присцилла и ощутила тоску после сказанных слов. Она очень скучала по матчам, по тренировкам, по комментариям Ли Джордана и по ребятам. Виктор заметил перемену в её настроении.              — Если хочешь, я могу договориться с Михаилом о небольшой тренировке на малом стадионе. Получишь новые навыки. Поучу тебя летать на дубе. — Он говорил это серьёзно, без насмешки.              Присцилла посмотрела на Виктора. Он тепло улыбался. И впервые профессор Фаулер подумала, что он был не так уж и плох.              ***              Виктор её не обманул. Он и правда договорился с Корхоненым о полёте на дубах на малом стадионе в один из выходных дней.              Всего на территории школы находилось три стадиона: малый, стадион центрального дома коловрата (сокращённо ЦДКА) и Малахит-Арена.              Первый предназначался для спортивных занятий по учебной программе, небольших игр и мероприятий, и был рассчитан на пятьсот мест.              ЦДКА являлся основным стадионом, вмещающим в себя три тысячи человек, на котором обычно проходили домашние матчи по квиддичу среди отделений и тренировки.              И последний Малахит-Арена был самым крупным стадионом в Колдовстворце. Он использовался очень редко, потому как на этом стадионе проводились международные игры в квиддич.              Присцилла шла за Виктором в форме сборной его отделения Сварог, которую он одолжил у их ловца — Лидии Долоховой. Цвет их формы варьировался от коричневых до алых тонов. Сам же Виктор предпочёл тёмный спортивный костюм.              Погода в ноябрьский выходной их порадовала. Была середина месяца, и дожди прекратились, ненадолго выглянуло солнце, пытаясь согреть продрогшую землю.              Присцилла думала о том, что через две недели в свои права вступит зима и гадала, какой она будет в этой стране. Вспоминая заснеженный замок и тропинки в Хогсмид, Присцилла вспоминала и последнюю зимнюю прогулку в Запретный лес. Тогда, когда профессор показал ей единорогов. Открыл своё уединение и разрешил Присцилле тоже там находиться. И это ведь что-то должно было значить? Должно же?              — Мы пришли. — Сказал Виктор и остановился напротив деревьев. Присцилла вынырнула из своих мыслей, которые то и дело вертелись вокруг Северуса Снейпа, и посмотрела вперёд. Перед волшебниками в ряд стояли несколько дубов с голыми ветвями. Корни их были спрятаны глубоко в землю, а высотой они и правда были не выше двух метров.              Присцилла приподняла одну бровь.              — И как мы будем на них летать? — Задала она очевидный вопрос. Виктор усмехнулся и ответил ей с самодовольством.              — Смотри и учись. — Он прошёл чуть вперёд, достал свою палочку и направил её на один из дубов. — Энимэйт обжекст, — произнёс Виктор, и из палочки вырвались бледно-жёлтые искры, похожие на бенгальский огонь. Несколько секунд ничего не происходило, а потом Присцилла услышала треск, а за ним последовал звук падающего дерева. Тот дуб, на который было направлено заклинание, зашевелил ветками, подобно Гремучей иве, и начал укладывать их на травяную поверхность стадиона. После чего дерево, опираясь импровизированными руками, само вырвалось с корнем и стало накреняться вперёд, пока не приняло горизонтальное положение.              Виктор подошёл ближе и с лёгкостью запрыгнул на толстый ствол. Дуб вернул свои ветки на место и теперь они торчали в разные стороны, как и прежде. Присцилла пригляделась и заметила, что дерево уже парило над землёй.              Воронов повторил заклинание на соседнем дубе и картина перед Присциллой повторилась. И вот теперь два дуба парили в воздухе.              — Прошу на борт, — весело крикнул Виктор, пряча свою волшебную палочку. Присцилла с сомнением посмотрела на эти летающие деревья, но всё же прошла к тому, которое предназначалось для неё.              Запрыгивать на него было трудно. Из-за толстого ствола у Присциллы не получалось ухватиться за ближайший сучок, чтобы впоследствии подтянуться и перекинуть одну ногу через ствол. Она пыхтела, пока не услышала звонкий смех Виктора позади себя.              Обернувшись через плечо и зло посмотрев на своего коллегу, Присцилла перестала прыгать.              — Это отвратительно. — Сказала она и полностью повернулась к товарищу Воронову. Он, всё ещё посмеиваясь, спрыгнул со своего дуба и подошёл к Присцилле.              — Давай помогу. — Сказал он. Присцилла поджала губы. Она не хотела, чтобы Виктор касался её, но другого выхода не было. Полетать ей всё же хотелось больше.              Она снова повернулась лицом к дубу и почувствовала на своей талии мужские руки. Виктор встал позади неё и слегка сжал тело девушки. Присцилла постаралась быть сдержанной и успокаивала себя тем, что через несколько секунд это всё закончится. Но Виктор не спешил. Присцилла почувствовала, как руки его прошлись вверх-вниз в наглом, неприкрытом поглаживания её тела. И опять она вспомнила руки Северуса. То, как он сжимал её бёдра во время поцелуя, как она раздвинула ноги, совсем не стесняясь, и была окутана страстью. Она отчётливо вспомнила, как ловкими пальцами он расстегнул верхнюю пуговицу её блузки и хотел сделать это со следующей, пока в голове его не пронеслась мысль о противоядии для профессора Люпина.              От этих жарких воспоминаний Присциллу передёрнуло. Она повела плечами, скидывая наваждение. Виктор уже перестал её гладить, но руки держал крепко. Присцилла хотела было повернуться и отвесить ему хорошего кулака за приставания, как Виктор нагнулся к её уху и прошептал:              — Готова? На счёт три подпрыгни, а я тебя дотяну до вот того сучка. — Присцилла посмотрела в ту сторону, куда указал Виктор. Из ствола торчал небольшой закруглённый сук. Она кивнула Виктору. — Раз, два, три. — Произнёс он, и Присцилла подпрыгнула. Виктор сильнее ухватился за её талию, приподнял над землёй на несколько сантиметров, и Присцилле, наконец-то, удалось дотянуться до ветки. Она ухватилась за неё рукой, обтянутой в аккуратные кожаные перчатки без пальцев; одна нога нашла опору в небольшом выступе на коре дуба, а другую она перекинула через ствол и оседлала дуб, как большую лошадь.              — По-моему, мётла намного практичнее, — прокомментировала профессор Фаулер, глядя на то, как Виктор с ловкостью сел обратно на свой дуб. Ему даже усилий никаких не пришлось приложить для этого. Он посмотрел на коллегу.              — Тебе просто нужна практика. Сейчас увидишь, что летать на них не хуже. — Виктор похлопал ладонью по коре дуба и произнёс: — Ввысь.              Присцилла заметила, что дуб начал подниматься выше от земли и через несколько секунд Виктор уже парил по воздуху. Присцилла перевела взгляд на кору и тоже осторожно похлопала, приговаривая тихое «Ввысь». Она поравнялась с Виктором, крепко вцепившись в кору дуба.              — Бери в обе руки поручни из веток по бокам от тебя. И управляй ими так, будто скачешь на лошади. — Крикнул ей Виктор. Присцилла сжала губы. Она понятия не имела, как ездили на лошадях и посмотрела на Виктора. Он демонстративно показал, как умел это делать: отвёл импровизированные поводья на себя, тем самым заставив дуб принять полувертикальное положение, а потом плавными движениями дёрнул за них, и дуб полетел прямо.              Присцилла попробовала повторить его действия. Получилось у неё не сразу. Дуб, и правда как беговая лошадь, сопротивлялся её командам. Но потом всё же профессор нашла к нему подход и усмирила.              Через несколько секунд она летела наравне с Виктором. Да, дубы были более надёжны, чем тонкая рукоятка метлы, но по скорости и удобству метла для Присциллы осталась на первом месте. Однако получить новый опыт волшебница никогда не была против.              — Могу ли я задать тебе ряд личных вопросов? — Внезапно спросил Виктор, когда они делали очередной круг над стадионом. В уши дул лёгкий ветер, но Присцилла всё равно услышала его вопрос. И напряглась. Она не хотела рассказывать о себе ничего. И не хотела, чтобы лезли в её душу и доставали скелеты из шкафа. Но в голове снова всплыло кольцо Марволо Мракса. Чёртово кольцо, которое по несчастливой случайности, оказалось именно у Виктора.              Поэтому Присцилла улыбнулась больше натянуто, чем довольно и разрешила Виктору поспрашивать о её жизни в рамках разумного.              — Хорошо, — протянул Виктор. — Когда твой день рождения?              Первый вопрос был не таким уж и страшным. Присцилла потянула поводья из веток чуть выше.              — Шестнадцатого марта. — Последние три года её дни рождения были слишком знаменательны. Она вспомнила своё скромное восемнадцатилетие. И как мечтала заполучить в тот вечер поцелуй Северуса. Присцилла резко отвернулась от встречного ветра. Глаза защипало. Неужели она так и будет страдать всю жизнь?              — Из чего сделана твоя палочка? — Виктор опустился чуть ниже и теперь летал через массивные кольца, предназначенные для занятий студентов, туда-сюда. Присцилла тоже спустилась, потому что ветер наверху стал задувать сильнее.              — Древесина — граб, сердцевина — волос единорога, десять дюймов. — Отчеканила Присцилла. Она запомнила состав своей палочки ещё тогда, когда покупала её в магазине Олливандера. — А твоя? — Спросила она следом.              Виктор постучал по дереву.              — Древесина красного дуба с сердцевинной из крови Змея-Горыныча.              Присцилла подняла одну бровь.              — А как выглядит Змей… — вторую часть слова Присцилла не запомнила. Она зависла в воздухе и смотрела на Виктора, который то и дело вращался вокруг своей оси на летающем дубе. Он остановился и тихо засмеялся.              — Горыныч. Это такое существо, обитающее исключительно в горах. Чаще всего его можно встретить у огненных рек. Но это не дружелюбное создание. У него три головы, а изо рта вечно вылетает огненное пламя.              — Он чем-то похож на дракона? — Присцилла не могла себе даже представить, как выглядел этот змей, но судя по описанию Виктора, имел схожие черты с драконом.              Виктор кивнул.              — Что-то отдалённое. И очень жуткое.              Он перестал летать рядом с кольцами и поднялся к Присцилле.              — Любимый цвет?              — Чёрный. — На автомате ответила Присцилла.              — Любимый напиток?              — Сливочное пиво.              — Любимые цветы?              — Волшебные лилии. — После того, как она произнесла это, в груди опять разрослась тоска. Ведь только Северус дарил ей цветы, которые она действительно обожала. Присцилла заметила, как Виктор задумался.              — Твой первый поцелуй?              Присцилла округлила глаза.              — Что?              — Во сколько лет был твой первый поцелуй? — Виктор хохотнул, когда повторял свой вопрос. Щеки Присциллы тут же залились румянцем, когда она вспомнила свой первый серьёзный поцелуй. И этим воспоминанием она точно не желала делиться.              — А вот это не твоё дело. — Зло проговорила она. У неё было дикое желание столкнуть Виктора с летающего дуба и смотреть, как он будет болтаться в воздухе, вцепившись за одни лишь поводья.              — Ладно-ладно, — Виктор вскинул руки, заметив гнев в лице молодой коллеги. — Это был шуточный вопрос. Ты так чётко отвечала на предыдущие, и я решил тебя разыграть.              Присцилла пыталась прожечь в нём дыру, но Виктору похоже было плевать на её настроение. Он был весел и беззаботен.              — Ещё круг, — крикнул он ей и взмыл вверх, — а потом покидаем квоффл.              ***              Двадцать седьмого ноября, в воскресный вечер, когда Присцилла сидела за своим письменным столом дома и проверяла каракули первокурсников, в её окно постучалась сова. Присцилла вскинула голову и с удивлением обнаружила, что это была не Афина.              Птица смотрела на Присциллу сквозь стекло, наклонив голову набок. В клюве у неё было письмо. Фаулер приподнялась со своего стула и открыла окно, забрав конверт у незнакомой совы. Птица как-то недовольно посмотрела на Присциллу, а потом грозно взмахнула своими коричневыми, с чёрными вкраплениями, перьями и улетела восвояси.              Присцилла нахмурилась. Здесь, кроме Афины, другие совы не летали. А значит, что письмо было прислано из Англии. Она посмотрела на адресата и очень удивилась, заметив, что письмо было от Гермионы. Наскоро вскрыв конверт, Присцилла принялась читать то, что написала ей подруга.              «Присцилла, здравствуй! От тебя уже давно не было вестей. Я видела Афину в Хогвартсе, но твоего письма от неё не дождалась. Тогда я решила написать сама и принесла его в совятню, где она облюбовала себе место отдыха. Но она не взяла его. Просто отвернулась от конверта, демонстративно показывая мне, что улетать из школы не собирается» — Присцилла нахмурилась ещё сильнее. Что Афина делала в Хогвартсе? Она отправила свою сову с важным посланием, но та видимо решила не возвращаться, а ведь с тех пор прошло четыре недели. Она продолжила читать дальше.              «Я очень беспокоюсь за тебя. У тебя всё в порядке? Пришли мне ответ, как можно скорее.              У нас всё напряжённо. Несколько дней назад прошло первое испытание. Гарри, слава Богу, справился с ним, но моё сердце успело несколько раз остановиться прежде, чем он добыл золотое яйцо у дракона. Да, представляешь, они боролись с драконами за золотые яйца, в которых находится подсказка к следующему испытанию. Но Гарри её ещё не разгадал. Как только он открыл золотое яйцо, по всей гостиной Гриффиндора разнёсся такой вопль, что уши заложило мгновенно.              Рон, наконец-то, образумился и помирился с Гарри. Да, и многие в школе снова вернули к нему своё внимание и доверие. Ведь прекрасно поняли, что участие в Турнире для четырнадцатилетнего подростка было тяжёлым бременем. И теперь всё меньше остаётся тех, кто верит, что Гарри сам бросил своё имя в Кубок.              Сегодня нам сообщили, что на Рождество в Хогвартсе по традиции Турнира должен будет состояться Святочный бал. Профессор Макгонагалл уже начала преподавать нам уроки по танцам. Молодые люди активно приглашают девушек на предстоящее мероприятие…              Хочу поделиться с тобой, потому что рассказать-то мне больше и некому. Мне поступило предложение от Виктора Крама. Можешь ли ты себе представить? Я — тихая заучка, вечно с книгами в руках… И тут такое предложение. Я обещала подумать. Но, склоняюсь к тому, что соглашусь. От Гарри и Рона, особенно от Рона, приглашения не дождёшься. Как бы Уизли меня не раздражал порой, мне кажется, я испытываю к нему что-то б’ольшее, чем дружеская симпатия. Тебе ведь знакомы эти чувства? Как бы ты поступила? И как ты сейчас справляешься с… Ну, ты меня поняла. Не хочу лишний раз расстраивать твою душу, но он всё такой же невыносимый и одинокий.              Я с нетерпением буду ждать твоего ответа. Афина всё ещё в Хогвартсе».              Присцилла положила письмо на стол и потёрла виски. У неё жутко разболелась голова от того, что она только что прочла. Теперь и у Гермионы настал тот возраст, когда чувства стали выплывать наружу. Теперь и она не знала, что с ними делать. Они оказались в одной лодке. Но только Гермиона выбрала себе ровесника, близкого друга, а Присцилла соизволила прыгнуть выше и отдать своё сердце взрослому мужчине, который его умудрился разбить. Вроде как принял и в следующую секунду оттолкнул.              Святочный бал. Присцилла подумала, что тоже очень бы хотела пойти на него. И потанцевать. Желательно с одним невыносимым и одиноким профессором.              Снова стало тоскливо. Присцилла внезапно представила, как деканы остальных факультетов готовили своих студентов к балу. И ей стало вдруг интересно, показывал ли Снейп своим слизеринцам, как нужно правильно танцевать. Ведь у него это отлично получалось. А, если показывал, то с кем в паре? Кого держал за талию? Кому отдавал своё внимание? Последние вопросы разбудили в Присцилле жгучую ревность. Сама мысль о том, что Северус мог обнимать кого-то, кроме неё, вызывала в Присцилле желание убивать. Ей было невыносимо даже представлять, как ладони мужчины, которого она любила, дотрагивались до кого-то ещё.              Но кому нужна была её ревность, как и чувства? Уж точно не профессору Снейпу. Будь он здесь, то наверняка бы скривил своё лицо и презрительно бы сказал мисс Фаулер забыть об этих розовых соплях. Поиграли в друзей и хватит.              На Присциллу давило ещё и обещание данное перед отъездом из Хогвартса. Она не понимала, как дала втянуть себя в разборки между Гарри Поттером и Лордом Волан-де-Мортом. Ведь хотела держаться особняком, спокойно себе жить поживать, но нет же. Сначала философский камень, потом тайная комната, следом ещё и родственные связи с Сириусом, тайна о предателе семьи Поттеров, а теперь вот работа в Колдовстворце.              Она уронила голову на руки. Боль в висках усилилась, не давая спокойно думать, а ещё ворох домашней работы, которую ей надо было проверить до утра, мешал сосредоточиться совсем. И решив, что на данном этапе это важнее, ведь от этого зависела её зарплата, Присцилла бросила все свои силы на основную работу. С остальным она разберётся позже.              ***              Через три дня, когда в Колдовстворце наступил первый день зимы, Афина появилась на подоконнике окна комнаты Присциллы с тем самым посланием, которое Фаулер ждала больше всего. Наскоро открыв конверт, не обратив даже внимания на то, от кого он был, она прочитала всего одно предложение.              «Жду Вас на Рождество на Святочном балу».              Присцилла уронила пергамент. Сердце её сильно забилось. Она возвращалась в Хогвартс.