Дотянуться до тебя

      Она доверила Северусу вести танец и по-прежнему молчала. У неё была масса вопросов, масса претензий, но ни одно предложение озвучить она не могла.              — Зачем весь этот маскарад? — Профессор Снейп первый начал их диалог. И без сарказма он не обошёлся. Присцилла подавила в себе желание закатить глаза. И ответила колко:              — Чтобы Вы меня не узнали. — Она почувствовала, как рука на её талии сжалась, сетчатая ткань платья натянулась. Снейп приподнял одну бровь, явно изумлённый её ответом. Присцилла мельком глянула в сторону, однако студенты не проявляли к ним никакого интереса, погружённые в своих партнёров, но это не помешало Присцилле задать свой вопрос. — Вас не смущает, что все видят, как Вы танцуете? — Присцилла почему-то была уверена, что при любых других обстоятельствах Снейп никогда бы не пошёл танцевать.              — Мне плевать, что думают другие. — Ответил он ей серьёзно и поднял руку вверх, заставляя Присциллу вновь кружиться вокруг своей оси. Как только она снова оказалась в его объятьях, из-за которых трудно было мыслить, Фаулер всё же поинтересовалась:              — Что меня выдало? — Так тщательно продуманный план провалился с треском.              — Твой танец. Я помню, как ты танцуешь. — Присцилла прикрыла глаза. То, как он к ней обращался… Боже мой. Как же она скучала по этим тёплым, ласковым ноткам. Когда она открыла глаза, то наткнулась на задумчивый взгляд чёрных глаз. Рука его сместилась чуть ниже, а сам Снейп, кажется, встал ближе к своей бывшей студентке. Присцилла боролась с желанием прикоснуться к его лицу; боролась с желанием потянуться к чужим губам.              — Нам нужно поговорить. — Сказал он и кивком головы указал на выход из Большого зала. Присцилла поджала губы, снова ведя внутреннюю борьбу. Ей хотелось грубо ответить: «Ты уже всё мне сказал», но это было бы нелогично: ведь она приняла приглашение на танец, а значит позволила снова завладеть собой.              Они закончили танцевать, Северус отпустил её и тут же растворился в толпе. Оглядевшись, Присцилла заметила, как Гермиона стояла возле Оливера и Табиты, держа под руку Виктора Крама. Чуть дальше от них стояли сестры Патил в компании Поттера и Уизли. Последний пытался взглядом выжечь дыру в паре Гермионы и Виктора.              Присцилла отвела от них взгляд и прошмыгнула мимо студентов, направляясь к выходу из Большого зала. Северус ждал её у одной из дверей. Она встала напротив него, сняла маску с лица и сразу же вернула себе свой цвет волос. Почему-то разговаривать с ним не в своём облике ей казалось неправильным. Благо вернуть естественный оттенок волос было проще, чем поменять его на новый.              Присцилла смотрела на профессора, подавляя в себе желание скрестить руки на груди.              — Ты теперь профессор. — Слишком буднично произнёс мужчина. Присцилла вздёрнула одну бровь.              — Мы будем разговаривать о том, чем я теперь занимаюсь? — Спросила она немного негодующе, теребя пальцами ткань своего платья. Ей так хотелось услышать от него извинения. Этого было бы достаточно для того, чтобы Присцилла кинулась ему на шею.              Снейп сделал недовольное выражение лица, говоря о следующем:              — Я хотел спросить правда ли… — И тут их разговор прервал Оливер.              — Присцилла, там… — Присцилла повернула голову в сторону прибежавшего Оливера и хотела убить его прямо на месте. — Профессор, добрый вечер. — Оливер кивнул ему.              — Я сейчас приду, — сквозь зубы прорычала Фаулер, злобно смотря на Вуда. Оливер испарился тут же, но, когда она перевела взгляд обратно на профессора, то увидела в его глазах отстранённость и холодность.              — Значит правда. — Ледяным тоном произнёс он, взгляд его упал на пальцы Присциллы. — Поздравляю, мисс Фаулер. — Такой равнодушный тон Присцилла не слышала в свой адрес уже очень давно. Она нахмурилась, не понимая, о чём говорил Северус, однако ответить ему ничего не успела: их диалог снова был прерван. Только на этот раз самим Альбусом Дамблдором.              — Северус, позвольте мне на минуту забрать Вашу спутницу. — Вежливо вклинился в диалог Альбус. Присцилла готова была убить и его тоже. Только что произошло что-то странное, и ей необходимо было выяснить что, но дальнейшие слова Северуса перечеркнули этот вечер.              — Мы уже закончили. Можете забирать мисс Фаулер насовсем. — После этих слов он откланялся и быстрым шагом ушёл прочь. Присцилла открыла рот в возмущении и её снова охватила злость. Да, что он себе позволял? Что это за отношение такое? То притягивает, то отталкивает. Она сжала кулаки, где-то во внутреннем дворе послышалось завывание ветра.              — Присцилла. — Мягкий голос Дамблдора и его рука на плече слегка поубавили негодование бывшей студентки Хогвартса. Присцилла прикрыла глаза, по привычке ведя отсчёт. Как же ей это всё надоело. Надоели эти чувства, эта недосказанность, эти тайны. Что Северус собирался спросить на этот раз? Что означали его последние слова? С чем он, чёрт возьми, поздравлял Присциллу?              Голова начала болеть. Рождество получилось отвратительным. По-хорошему, ей стоило бы найти Снейпа, прижать его и выведать всё подчистую, но… Но Присцилла не хотела. Не хотела видеть эту отчуждённость, чёрствость, холодность. Она так устала.              Повернувшись к Дамблдору, она даже не стала скрывать своего разочарования и эмоционального состояния. Она снова была разбита. Северус оттолкнул её. В который раз.              Она видела, как Альбус смотрел на неё исподлобья задумчиво и сочувственно.              — Иногда нужно пройти тяжёлый путь, чтобы достичь желаемого. — Зачем-то сказал он. Присцилла постаралась не кривиться. Она уже пожалела, что приехала сюда. — Но сейчас не об этом. Кольцо Мракса. Вот, что является главным.              «А моя жизнь не является главным?» — хотела спросить Присцилла, но взгляд директора стал мрачен, и она прикусила себе язык.              — Вы должны любыми способами достать это кольцо. Ваш магический контракт?              — Подписан до конца учебного года. Раньше я всё равно не смогу покинуть пределы школы. — Присцилла скрестила руки на груди. Так ей было спокойнее.              — У нас ещё есть немного времени. До лета, мисс Фаулер. Скорее всего тогда и закончится Турнир Трёх Волшебников. Кольцо должно быть здесь следующим летом.              Присцилла хотела фыркнуть и сказать, чтобы Дамблдор забыл про это кольцо. Виктор ни за что бы не отдал ей его просто так. Но она не стала ни фыркать, ни язвить. Она сама согласилась на эту авантюру, сама подтолкнула себя в бездну, сама вырыла себе яму. А всё ведь началось с идиотских чувств к профессору Снейпу. Если бы не они… Она бы точно стала невестой Оливера Вуда.              — Наслаждайтесь этим вечером, мисс Фаулер. Впереди трудные времена. — Он пошёл по коридору, что-то насвистывая себе под нос. Присцилла вскинула руки и зарычала. Ей надо было найти Гермиону и поговорить с ней.              Но перед тем, как забрать Грейнджер у Виктора, Присцилла подошла к Табите.              — Уже всё? — Прищурилась она. Присцилла отмахнулась. Обсуждать что-либо сейчас Фаулер-старшая не собиралась. Вместо этого она молча сняла кольцо с пальца и протянула его младшей сестре.              — Ты совсем забываешь обо всём на свете, когда рядом Оливер. Надень его и больше не теряй. — Она протянула ей золотое колечко с изумрудными камнями вдоль всего ободка.              — Господи, Прис, спасибо. Я даже не заметила. Чёрт. — Бормотала она, пока надевала кольцо на безымянный палец левой руки. Это было помолвочное кольцо, подаренное Оливером несколько месяцев назад.              Присцилла оглянулась в поисках Гермионы, но юная волшебница сама её нашла, радостно кидаясь на шею.              — Я так и знала, что это была ты.              ***              — Как здорово, что ты вернулась. — Приговаривал мистер Ковальски, колдуя своей палочкой над кухонным ножом, режущим варёную морковь. Присцилла допивала остатки кофе, наблюдая за тем, как острое лезвие ножа шинковало несчастную морковь на идеальные, ровные кубики. — А то я уж думал, что мы с Виктором вдвоём Новый год встречать будем. — Последние капли напитка попали Присцилле не в то горло, и профессор Фаулер закашлялась. Мистер Ковальски отвлёкся от колдовства и предложил ей помощь, но она помотала головой и еще несколько раз кашлянула. Наконец-то, дышать стало легче. На глаза навернулись слёзы.              — Виктор? — Просипела она. — А разве он не уехал к своей сестре в Эстонию?              Мистер Ковальски пожал плечами.              — Сказал, что поехать не получается. А, когда узнал, что ты вернёшься, так, вообще, кажется передумал.              Присцилла поджала губы. Перспектива встретить Новый год в компании с товарищем Вороновым её совсем не вдохновляла.              — Кстати, он должен прийти с минуты на минуту. — Мистер Ковальски поднялся со своего стула, доставая из холодильника банку зелёного горошка, варёную картошку, мясо и ещё несколько продуктов. Он взмахнул палочкой, и оставшиеся свободные ножи и доски заняли всё пространство, принимаясь помогать своему собрату резать ингредиенты в салат.              Присциллу забавляло то, как русские маги отмечали Новый год. Они, как и неволшебники, готовили праздничные столы, собирались в кругу близких и друзей, пускали магические салюты, гуляли всю ночь. Её удивляло, как в одной стране почитали праздники, в то время, как в другой они были чем-то обыденным.              Раздался звонок в дверь.              — Это Виктор, — сказал мистер Ковальски. — Открой ему.              Присцилла не скрывала своего недовольства, но просьбу Фрэнка всё же выполнила. Отворив дверь, она действительно увидела Виктора. Слишком довольного, улыбающегося Виктора. В одной руке у него была бутылка шампанского, а в другой… В другой ненавистный Присциллой торт.              — Виктор, — простонала Фаулер, едва не захлопнув дверь перед его носом. — Ты это делаешь специально? — Она отступила, давая гостю мистера Ковальски войти в квартиру. Виктор прошёл и отдал презенты ей в руки, а сам стал раздеваться.              Бежевый тулуп был бережно повешен на вешалку, ботинки аккуратно встали в ряд с обувью хозяев. Товарищ Воронов повернулся к Присцилле, всё также лучезарно улыбаясь. Для празднования Нового года, он выбрал чёрный строгий костюм. Но вот цвет этот у Присциллы ассоциировался только с одним человеком…              Виктор протянул руки, чтобы забрать свои подарки обратно, и слишком сильно наклонился, намереваясь поцеловать волшебницу, однако Присцилла в последний момент отклонила голову вбок. Губы Виктора прошлись смазанным поцелуем по её щеке. Присцилла подавила в себе желание тут же растереть свою кожу ладонью. Она услышала цокот.              — Что ж ты такая недотрога, мисс Фаулер, — насмешливый тон Виктора заставил Присциллу зло посмотреть на него, но взгляд её товарищ Воронов не увидел — вальяжной походкой он уже уходил в сторону кухни.              Через какое-то время компания из трёх волшебников собралась за круглым столиком, поставленным в гостиной и по совместительству комнатой Фрэнка. Виктор и мистер Ковальски горячо спорили о том, куда всё же больше студентов отправляет Алатырь-камень, а Присцилла вертела в своих руках бокал с шампанским, пузырьки которого весело устраивали свои танцы. Мыслями Присцилла была далеко от Волшебнинска. Всё её естество находилось всё там же, в Хогвартсе. Она вспоминала последний разговор с Гермионой.              «Они уединились на одной из ступенек, ведущих к лестницам. Присцилла заметила, что за радостью Гермионы от встречи с ней ещё и присутствует печаль. Но спросить о ней Фаулер не успела, Гермиона опередила её.              — Ты поговорила с ним?              Присцилла вздрогнула. Она не хотела вспоминать странный диалог с Северусом. Волшебница отрицательно покачала головой.              — Что-то произошло… — Тихо сказала Присцилла. — Но я не поняла, что именно. А потом, — она поджала губы, вспоминая глаза Снейпа, — он просто ушёл, как и всегда.              Присцилла перевела взгляд на озадаченное лицо Гермионы.              — Но Вы так танцевали… Это было потрясающе. На вас пол школы пялилось. Теперь все только и будут говорить, что Снейп умеет танцевать.              Присцилла слабо улыбнулась.              — Я устала, Гермиона, правда. Я три года несла в себе этот груз. А он… А он… — Договорить она не смогла. На неё вдруг обрушилась реальность. Он ведь никогда не чувствовал к ней ничего. А тот поцелуй… Так это сама Присцилла виновата. Она же пришла за ним, она довела их до этой точки невозврата. Наверное в тот момент всё и рухнуло. Если бы она не сделала тот, последний шаг, не побежала бы к нему в Подземелье, он бы спокойно доварил зелье, пошёл бы к Люпину, сам бы проследил за ним и никто никогда бы не узнал, что Сириус Блэк — её дядя. И они бы не поругались на этой почве. Присцилла бы просто попрощалась с ним в свой последний день пребывания в школе, села бы со всеми в поезд и уехала. У неё остались бы приятные воспоминания… И всё равно разбитое сердце.              Она почувствовала прикосновение к своей руке и вскинула голову, посмотрев на Гермиону. Девочка с сочувствием глядела на неё, но Присцилла ощутила, что жалость ей не нужна. Она уже взрослая, как-нибудь справится.              — Поговорим лучше о тебе. — Тихо сказала она. — Как дела с Роном?              Теперь пришла очередь Гермионы вздыхать.              — Я только что накричала на него. И Гарри попал под горячую руку.              Присцилла вскинула брови, но ничего не спросила. Гермиона продолжила говорить:              — Рон говорил гадости про Виктора. Будто бы ему только и надо от меня одно. Понимаешь, — она махнула рукой. Присцилла усмехнулась.              — Он просто ревнует, Гермиона. Ты видела себя? Ты всегда была красавицей, а сегодня показала себя настоящую. Вот он и негодовал. И злился, в первую очередь, на себя за то, что не он танцевал с тобой на балу.              Гермиона слабо улыбнулась. И перевела тему.              — Когда ты теперь приедешь в следующий раз?              Присцилла задумалась над её вопросом. Она помнила слова Дамблдора и ответила, не давая никаких прогнозов:              — Надеюсь, что летом снова буду в Англии».              — Присцилла, — она услышала, как её звал Виктор. Воспоминания рассеялись перед ней, являя взору бокал с шампанским, поверх которого было лицо Виктора. — Уже двенадцать. Загадывай желание. — Он приподнял свой бокал.              «Ну, вот» — подумала Присцилла, — «Девяносто пятый вступил в свои законные права».              Присцилла никогда ничего не желала на Новый год, но сейчас в голове невольно всплыла мысль: «Хочу быть счастливой».              ***              Утро девятого января началось для Присциллы суматошно. С завтрашнего дня снова стартовали занятия, а у неё ещё не был готов учебный план на ближайший семестр, поэтому она сидела в своей комнате, смотря на своё расписание, а в дневнике проверяла то, что они уже прошли со студентами разных курсов и пыталась накидать примерный план будущих пар.              Ближе к обеду мистер Ковальски позвал Присциллу к столу. Она прошла на кухню, где её ждали ризотто с грибами и грибной суп.              — Вот они плоды моего труда, — усмехнулся Фрэнк и сел напротив Присциллы. — Выглядишь скверно.              Но так было на самом деле. Сегодня Присцилла не позаботилась о своём внешнем виде. На голове у неё красовался безобразный пучок, накренившийся на бок и вот-вот грозящийся развалиться; на тело была наброшена растянутая футболка, принадлежавшая когда-то отцу, и старые потёртые штаны, которые Присцилла носила ещё в Хогвартсе перед своими соседками. Но в этих вещах она ощущала себя комфортно. Её ничего не сдавливало, не мешало. Она свободно поднимала руки, готовила в них зелья, не боясь испортить ткань.              Волшебница потёрла лицо руками. Хотелось спать.              — Завтра начало нового семестра. — Удручённо сказала она. — Я судорожно пытаюсь составить программу для всех своих студентов.              — А-а, — понимающе протянул мистер Ковальски. — Да, — сказал он, отламывая кусок хлеба, — это самое отвратительное.              Присцилла зачерпнула ложкой суп и отправила её к себе в рот. Фрэнк был отличным поваром.              — По этому рецепту готовила моя Анна, — ностальгически произнёс мужчина. — Теперь он перешёл ко мне по наследству.              Присцилла поняла, что никогда не спрашивала у мистера Ковальски, от чего умерла его жена.              — Не сочтите за грубость, мистер Ковальски, но могу ли я узнать от чего Ваша жена скончалась?              Присцилла видела как помрачнел Фрэнк после её вопроса. Она уже хотела было извиниться, как внезапно он сказал:              — Проклятие крови.              Присцилла нахмурилась. Прежде она о таком не слышала.              — А что это за проклятие?              Фрэнк вздохнул, но всё же продолжил говорить.              — Это генетический дефект, который может появиться спустя несколько поколений. Где-то в роду был проклятый волшебник, но он не умер от этого проклятья, а передал его своим детям. Возможно, оно не прижилось в них, но они были носителями. И так оно скакало из поколение в поколение пока не нашло свою жертву. — Фрэнк сжал губы. — Моей Аннушке не повезло. К сожалению, — горестный вздох, — некоторые проклятия — единственная вещь, которая в магическом мире неизлечима совсем. Если после укусов ядовитых тварей ещё можно побороться за жизнь, то проклятье — автоматический крест.              Присцилла задумалась над его словами. Она вдруг вспомнила ту книгу, которую читала в библиотеке.              — Несколько недель назад я нашла занимательную книгу. Всё, что было там написано, показалось мне полной ерундой, но не могу не спросить у Вас… — Начала Присцилла. Она съела ещё несколько ложек горячего супа и продолжила говорить. — Русские колдуны верили, что проклятия можно исцелить кровью единорога. Но, как известно, если испить её, то тебя настигнет что-то ужасное. Вы что-нибудь знаете об этом?              Судя по выражению лица мистера Ковальски он что-то знал. Сделав глубокий вздох, он сказал:              — Да, есть такое поверье. Но лучше его не испытывать. Ходят легенды, что волшебники, которые пили кровь единорога, даже из добрых побуждений, например излечить себя, навсегда лишались магии и доживали свой недолгий век среди маглов. Как думаешь, каково знать, что ты мог управлять волшебством, а потом вмиг потерял его? — Мистер Ковальски замолчал, откусывая тост с тунцом. Присцилла задумалась. Наверное, это было тяжело, но вместе с тем, если одолевала серьёзная хворь и жить было невыносимо, то не лучше ли было прибегнуть к этому способу избавления от страданий?              — Но, как известно, одной крови единорога не достаточно, чтобы излечить любое проклятье. Нужно что-то ещё, что-то, что увеличило бы её силу. Так, по крайней мере, говорил наш старый друг Эдуард — бывший преподаватель отвароведения.              Присцилла зацепилась за эту мысль. И ей вдруг стало интересно…              — А где сейчас этот Эдуард?              — О, товарищ Валентайн отбыл на заслуженный покой. Как никак ему уже почти двести лет. Он частенько выбирается на рыбалку в пруд грёз по весне. Всё грезит найти там русалку, — Мистер Ковальски захихикал, прикрывая свои усы рукой. Присцилла снова задумалась. Наверное, ей стоило бы наведаться на пруд, как только сойдёт первый лёд.              После обеда Присцилла вернулась в свою комнату и посмотрела на пергамент, где был набросан приблизительный план на семестр для первых — четвёртых курсов. Но у неё ещё оставались пятые, шестые, седьмые, восьмые, девятые. И выпускники, которым было труднее всего. Ведь они также, как и студенты Хогвартса сдавали ЖАБА в конце всего обучения. А ещё нужно было поставить факультативы для пятикурсников и восьмикурсников, углублённо изучающих отвароведение.              У Присциллы было ощущение, что она что-то забыла. Мельком глянув на календарь, её вдруг осенило. Девятое января. Северус. День рождения. Она помнила об этом вплоть до сегодняшнего дня и долго раздумывала над тем стоило ли писать ему письмо. С одной стороны, они разошлись на дурной ноте, профессор не удосужился ничего объяснить, не принести извинений, а с другой… А с другой она ведь была рядом с ним в его день рождения последние три года. А сейчас он наверняка один.              Под толстым слоем злости прорывались на свет жалость и сочувствие. Присцилла вздохнула. Если она напишет, земля со своей орбиты не сойдёт.              Через час мучений и полной горы смятого пергамента в мусорке, Присцилла кое-как смогла написать письмо Северусу. На одном поздравлении она не остановилась и всё же задала несколько вопросов, так сильно её мучивших. Например, что это было на Святочном балу; с чем он её поздравлял и какого чёрта у них всё так сложно.              И пока она не передумала, быстро отдала письмо Афине и сказала, кому его передать. И попросила дождаться ответа. Если он, конечно, будет. В чём Присцилла очень и очень сомневалась.              ***              В Колдовстворце отмечали День Святого Валентина. Примечательно, что в качестве Купидонов здесь наряжали домовых, которые целый день разносили валентинки для студентов и преподавателей.              Присцилла сидела в своём кабинете, ожидая восьмикурсников, с которыми сегодня должна была варить жидкое золото, как в дверь её робко постучались, а затем в проёме возникла голова домового-Купидона. Он спросил у профессора может ли нарушить её уединение и после положительного ответа полностью прошёл в кабинет. На нём была длинная белая футболка, которая волоклась по полу из-за маленького роста существа, на плечи был накинул колчан со стрелами, а в руках он нёс коробку с горкой валентинок. Они были разных цветов и размеров, поющие и кричащие о любви, некоторые даже имели крылышки, чтобы взлететь, когда их дотронется тот, кому была послана валентинка.              — Профессор Фаулер, — Купидон слегка поклонился и достал из этой большой горы пестрящих валентинок одну из немногих, которая отличалась от остальных перламутровым сиянием. Удивительная способность домовых — они сразу знали кому и какая валентинка была предназначена.              Купидон прошёл к столу преподавателя. Из-за его невысокого роста Присцилле были лишь видны большие голубые глаза, на которые падала небрежная чёлка. Однако это не помешало ему своей пухлой рукой положить открытку на стол. При дневном свете она сверкала ещё ярче.              — Это Вам, — сказал домовой, а потом снова поклонившись, быстрыми шажками покинул кабинет Присциллы. Она даже спасибо ему сказать не успела.              Приподняв одну бровь, Присцилла взяла валентинку в руки: она, слава Богу, не запела и крыльями не запорхала, но зато красиво переливалась оттенками розового и фиолетового, как тот перламутровый порошок, что она добавляла в любовное зелье под чутким присмотром профессора Снейпа.              Присцилла вытянула губы в трубочку, явно недовольная ходом своих мыслей. Она ведь обещала себе, что больше не будет думать о Северусе. Когда Афина, спустя четыре дня, после того, как Фаулер отправила письмо, вернулась с пустым клювом, Присцилла окончательно и бесповоротно поняла, что ничего между ней и её бывшим преподавателем быть не может. Это был её последний шаг по отношению к нему. Дальше она умывала руки.              Отогнав ненужные мысли, она открыла валентинку и обнаружила там всего лишь одно предложение: «Сходи со мной на ужин». Не трудно было догадаться, от кого исходило это послание. Присцилла со вздохом закрыла открытку и отложила её в сторону. Виктор. Виктор не оставлял её в покое ни на секунду. Сегодня она его ещё не видела, но была уверена, что профессор Воронов не заставит себя долго ждать. Тем более он снова пригласил её на свидание. А ещё у него было кольцо. Чёртово кольцо, которое Присцилле нужно доставить Дамблдору летом. Но она ещё даже не придумала, как будет решать эту сложную задачу. Возможно поход на ужин — был первым шагом для этого, но Присцилла так не хотела проводить много времени в обществе своего коллеги. Виктор был очень наглым и самоуверенным, что бесило Фаулер до тряски. Её так профессор Снейп не раздражал в минуты гнева, как Виктор Воронов.              В дверь снова постучали. Присцилла кинула взгляд на часы: оставалось десять минут до нового занятия. Она ничего не успела ответить, как в кабинет вошёл вышеупомянутый товарищ Воронов. Присцилла закатила глаза на его широкую белоснежную улыбку, когда он увидел валентинку на столе своей коллеги.              Виктор прошёл прямо к столу и запрыгнул на его поверхность, садясь к Присцилле полубоком.              — Ну, что скажешь, мисс Фаулер? — Весело спросил он, головой кивнув в сторону открытки. Присцилла ненароком подумала о проклятии, которое можно было бы наслать на Воронова. Уж очень он её раздражал своим присутствием и тошнотворным запахом ванили.              Но каждый раз, когда она думала нагрубить Виктору, перед её глазами появлялось лицо Дамблдора, серьёзное и задумчивое. Он надеялся на неё, доверил ей выполнение столь ценной миссии. Он, конечно, плевать хотел на чувства Присциллы, но доверие великого волшебника Фаулер терять не хотела. Перед ней стоял извечный выбор между тем, что хочется и между тем, что нужно.              — Моей настойчивости можно позавидовать, — в руках у Виктора откуда-то взялось большое зелёное яблоко, которое он высоко подкидывал к потолку и ловил обратно при его падении. Присцилла хотела сказать, что позавидовать можно её терпению, потому что как иначе объяснить её трёхлетнюю любовь к взрослому мужчине и железную выдержку при общении с Виктором. — Как насчёт ресторана «У Кащея»? Там подают экзотические блюда.              Присцилла сжала губы. Она боролась с желанием отправить Виктора восвояси. Но борьба её против обещания оказалась неравной. Поэтому она доброжелательно улыбнулась и сказала:              — Почему бы и нет.              ***              Через две недели после Дня святого Валентина Присцилла получила письмо от Гермионы.              «Привет, Присцилла! Спешу тебе сообщить, что прошло второе испытание Турнира, на котором Гарри занял второе место. Вообще, он должен был финишировать первым, но из-за того, что наш Гарри очень благородный волшебник, он пришёл к финишу последним.              Задание заключалась в том, чтобы за час освободить пленников со дна Чёрного озера. Ты не поверишь, но Макгонагалл обязала участвовать меня и Рона. Просто представь себе бедного Гарри, когда он спустился ко всем пленникам и увидел, что среди них были я и Рон. Такой себе выбор. Но меня спас Виктор. Седрик забрал Чжоу. Оставался Рон и младшая сестра Флёр Делакур — Габриэль.              Флёр не справилась с заданием и выбыла из него почти сразу же. Видимо Гарри смекнул под водой, что за девочкой никто не придёт и рискнул забрать двоих. Конечно русалки Чёрного озера были недовольны таким раскладом. Но Гарри справился.              Впереди осталось последнее испытание. Никаких подсказок, ничего. Теперь все в каком-то ожидании.              У меня всё хорошо, готовлюсь к сдаче СОВ, поддерживаю общение с Виктором. Иногда мы проводим время вместе. Он за своими тренировками, я — за учебниками. Он довольно интересный молодой человек, но сердце моё всё равно трепещет при виде Рона. Думаю, тебе знакомо это, да? Также было и с тобой. Оливер готов был жизнь за тебя отдать, а ты выбрала…» — Присцилла покачала головой. Ей так не хотелось, чтобы её подруга наступала на те же грабли.              «Теперь не самые приятные новости. Барти Крауч — представитель из Министерства, отвечающий за Турнир, был найден мёртвым в Запретном лесу. Собственно, нашли его мы, когда шли с Хагридом в его хижину. Все встревожены, но Фадж не отменил Турнир. Более того, он не допустил, чтобы информация об убийстве, а никто не сомневается, что это было именно оно, просочилась в газеты. Поговаривают, что к Краучу было применено непростительное заклятье Авада Кедавра. И, если это так, то всё очень-очень плохо.              И ещё. Гарри узнал один страшный секрет. Случайно. Но я не могу не сказать тебе об этом. Северус Снейп — бывший пожиратель смерти. Как утверждал Игорь Каркаров, директор школы Дурмстранг и точно такой же преступник, как и Снейп, он до сих пор остаётся верен сама знаешь кому. Гарри сказал, что видел в омуте памяти Дамблдора суд над Каркаровым, где тот перечислял имена магов, что служили, сама знаешь кому.              Дамблдор заступился за Снейпа, сказав, что тот задолго до наступления сама знаешь кого перешёл на сторону Альбуса и стал его двойным агентом.              Гарри в это не верит. У него со Снейпом очень натянутые отношения, и он полагает, что Снейп и правда может до сих пор служить сама знаешь кому.              Я ни к чему тебя не призываю, но хочу предостеречь тебя. Возможно, ты сделала правильный выбор, что оставила Снейпа. Я считаю, что такие люди не меняются.              А ещё кто-то готовит оборотное зелье. Снейп обвинил Поттера в том, что тот ворует у него ингредиенты. Но это точно не мы. С этим я завязала, вспоминая своё последнее перевоплощение.              Всё очень странно и окутано каким-то мраком. И это только начало. Надеюсь, хоть у тебя всё хорошо.              Буду ждать твоего ответа       С любовью, Гермиона».              Присцилла отложила письмо. Всё, что писала Гермиона было чем-то нереальным, далёким. Она снова подумала о Северусе и его отвратной судьбе. Был пожирателем, стал двойным агентом.              «Дамблдор много чего поручает лично мне» — вспомнила она одну из его фраз, когда они искали на карте тайную комнату. Теперь она обрела для Присциллы иной смысл. Он был обязан Дамблдору за то, что тот спас его от участи быть пойманным преступником. Ведь практически многих последователей Волан-де-Морта упекли в Азкабан. Но одно оставалось для Присциллы загадкой: что такого Северус Снейп сделал, чтобы Дамблдор поверил ему?              ***              В начале марта у Присциллы выдалось окно между парами. Из-за приближающегося очередного матча по квиддичу между отделениями Дажбог и Сварог (противостояние мистера Ковальски и Виктора Воронова), часть студентов забрали на тренировки. Остальным, кто не участвовал в квиддиче, Присцилла дала самостоятельное задание для работы в библиотеке.              Профессор Фаулер, собрав свои волосы в хвост, заглядывала в котёл, в котором варила противоядие против хвори для мистера Ковальски. Это был её собственный рецепт. Она добавила безоар, медовую воду и мятные веточки в котёл, плавно помешивая жидкость половником. Как только до обоняния дошёл запах мяты, у Присциллы защемило в душе. Опять отголоски прошлого цеплялись за неё и не хотели отпускать. Даже свидание с Виктором, которое было две с половиной недели назад, не помогло ей отвлечься ни на секунду.              Оно прошло сносно. Виктор был галантен, приветлив, доброжелателен. Присцилла даже удивилась такому поведению, ведь привыкла видеть товарища Воронова наглым, самоуверенным, самодовольным засранцем, идущим к своей цели напролом. В тот вечер он не пытался приставать к ней, не лез с поцелуями. Они просто культурно общались на разные темы. Воронов рассказывал о своей семье, об эстонских корнях и колдунах своего рода. О своей сестре, которая была чародейкой мирового уровня и умела превращаться сразу в нескольких животных, что являлось исключительным даром, ведь обычно волшебники могли превращаться только в одного зверя.              Вообще в Колдовстворце изучали анимагию с пятого курса. Все желающие студенты могли выбрать себе этот предмет в дополнительные занятия. Присцилла удивилась тогда, когда узнала, что здесь беспрепятственно обучают превращению в животных. В Хогвартсе такого не было. Да, и анимагия в Англии не особо приветствовалась, потому что волшебники, умеющие превращаться в животных, должны были пройти обязательную регистрацию. Из всех знаменитых анимагов Присцилла знала только своего бывшего декана — Минерву Макгонагалл. Ну, и неофициально своего дядю Сириуса.              Присцилла размышляла над тем, что, возможно, ей тоже стоило поучиться этому фокусу и попросить профессора Лилию Сваровских преподать ей уроки, но потом передумала, прекрасно осознавая, что не сможет совмещать всё сразу. Ей хватало и зелий, рецепты которых на страницах учебников она видела впервые в жизни. Приходилось готовить их, некоторые даже пробовать на вкус. Где-то у неё получалось, а где-то Присцилла была полным профаном, поэтому в свободное время старалась отточить своё мастерство. Северус бы точно мог ей гордиться. Если бы знал. Если бы хотел знать. Снова неприятно кольнуло. От его молчания, от его поведения, от его безразличия. Присцилла поджала губы. Обещала же себе не думать о нём. Обещала же.              Пока зелье доводилось до нужного состояния, Присцилла подошла к окну. С пятого этажа открывался вид на холмистую поверхность, густо заселенную соснами. Внизу, почти под горой расстилался пруд грёз. Хотя по мнению Присциллы он больше походил на озеро. От пруда растянулось несколько тропинок. Одна из них забиралась на холм, другая вела в лес, через третью можно было пройти к другим водоёмам, а четвёртая, по которой топали мелкие чёрные точки, являющиеся людьми, возвращала обратно в Волшебнинск. Заметив людей, Присцилла поняла, что сезон рыбалки открыт. Весна в этом году в свои права вступила раньше положенного: солнце начало припекать в последние дни февраля, заставляя снег сходить с земель, а лёд таять на глазах. Не прошло и несколько дней, как по Медному бульвару пронеслись первые слухи о начале ловли нового выводка золотых рыбок, а кто-то снова обмолвился, что видел королеву русалок. Пожалуй, последняя новость привлекла колдунов больше, чем золотые рыбки, и они поскорее купили новые сети, чтобы попытать удачу.              Присцилла вспомнила, что хотела познакомиться с бывшим преподавателем отвароведения, чтобы поговорить с ним об одном рецепте, который казался очень важным для профессора Фаулер. Поэтому в ближайшее время ей стоило посетить пруд грёз.              Она обернулась к котлу и громко выругалась: медовая вода перегрелась и теперь пыталась сбежать из чугунной посуды.