Дотянуться до тебя

      Почему-то Присцилла решила, что серьёзный разговор должен состояться на кухне, и она обязательно должна была пить кофе в этот момент. Северус от горячих напитков отказался и сел по привычке на диван, пока Присцилла взмахивала волшебной палочкой, заставляя воду в чайнике вскипятиться за секунду, а затем также быстро навела себе кофе в кружку.              Сев напротив профессора Снейпа, она посмотрела ему в лицо. Он был слишком задумчивым и нервничал. Это было видно по тому, как легонько он стучал пальцами по столешнице.              — Я должен кое-что сказать тебе. — Наконец, он нарушил молчание. Присцилла напряглась. Их отношения были слишком шаткими, и она вдруг на миг представила, как Северус сейчас скажет ей, что всё было ошибкой и что они действительно не могут быть вместе. Но потом она вспомнила их поцелуй и немного успокоилась. Если бы он хотел снова её оставить, разве позволил бы к себе прикоснуться?              — Да? — Спросила она, отпивая из своей кружки кофе. Северус занервничал ещё больше, но всё же нашёл в себе силы произнести:              — В прошлом я был… — Но окончание фразы потерялось в судорожном вздохе. Мужчина отвёл взгляд. Присцилла поняла его без слов.              — Пожирателем смерти? — Тихо уточнила она, кладя руки на стол. Снейп тут же вскинул на неё свои глаза. В них читалось замешательство.              — Ты знаешь. — И это прозвучало не как вопрос. В голосе его сквозило напряжение. — Ну, конечно ты знаешь. — Потом присоединилось раздражение. — Блэк не упустил случая рассказать тебе мой секрет. — При упоминании Сириуса Присцилла вздрогнула. Но только вот узнала она это не от дяди. Северус стал ещё напряжённее, и Присцилла не могла понять, почему он так волновался за это.              — Это был не Сириус. Я узнала о том, что ты пожиратель гораздо, гораздо раньше.              Теперь, казалось, профессор Снейп был сбит с толку.              — Я знаю твою тайну, — продолжила Присцилла, скосив глаза на левую руку Северуса, туда, где была спрятана метка, — с того дня, когда бабуля сообщила мне, что твоя мама была её лучшей подругой.              Кажется, своими словами Присцилла поразила Северуса до глубины души.              — То есть, ты три года знала, кем я был? И… — Он слегка задохнулся своими эмоциями. Присцилла искренне не понимала такой реакции.              — И что? — Переспросила она. Снейп всё ещё выглядел обескураженным.              — И продолжала общаться со мной, не испытывая презрения и страха? — С какой-то осторожностью задал он ей этот вопрос.              Присцилла фыркнула и улыбнулась, но улыбка пропала с её лица, как только она заметила, что Северус по-прежнему был насторожен.              — Да, продолжала. — Спокойно сказала она. — Но мои чувства к тебе… — Она запнулась. Ведь в первый раз она заговорила о них с Северусом. — В общем, я понимала, что это твоё прошлое, хотя и Римус, и Сириус, да, даже Грейнджер в своё время предупреждали меня держаться от тебя подальше, но я наплевала на их советы. Потому что вот здесь, — она снова показала на грудь, как несколько лет назад в кабинете, с той стороны, где располагалось сердце. — Я верила, что ты изменился. Я видела, что ты совсем другой, хотя всегда хотел казаться злым, знающим только ненависть и подлость. — И тут её уже было не остановить. Все мысли, которые она несла в себе эти годы, стали вылазить наружу. — А я хотела тебе помочь. Хотела, чтобы ты знал, что такое любовь, забота, поддержка… И даже, если ты, — на этих словах она опустила глаза, пряча свою грусть, — всегда будешь любить другую женщину, — она намекала на ту самую, единственную любовь Северуса, о которой не забывала всё это время, — я, надеюсь, что моих чувств хватит на двоих. — Звучало жалко и сопливо. Присцилла сама это понимала, но слова шли прямиком из её сердца. Эти слова она уже давно вынашивала, давно хотела сказать.              Поднять глаза на Северуса она не могла. Хоть между ними и были очень тёплые чувства, Присцилла никогда не была уверена, что профессор Снейп испытывал к ней ровно столько же, сколько и она к нему. Она не хотела смотреть в чёрные глаза, потому что боялась увидеть там жалость к ней. Она и чувствовала себя именно так: жалкой.              Но потом она ощутила прикосновение к своей руке и подняла голову. То, что она увидела, заставило её сердце сжаться: Северус улыбался ей, а в глазах его не было ни намёка на жалость или сострадание. Только лишь ласковый взгляд, полный нежности и мягкости.              — Иди сюда. — Сказал он точно также, как и тогда на Астрономической башне, и слегка потянул её за руку. Присцилла встала со своего места, сразу же оказываясь в крепких объятьях. Одной рукой Северус обвил её талию, усаживая к себе на колени, а другой зарылся в её мягкие волосы и начал перебирать пряди. Присцилла уткнулась ему в шею, вдыхая такой знакомый и родной аромат пряных трав и мяты.              Она почувствовала настойчивое прикосновение чужих губ в области щеки и слегка повернула голову вбок. Её собственные губы сразу же оказались в плену губ Северуса в лёгком поцелуе.              — Не могу поверить, что ты не отвернулась от меня, зная, кем я был. — Прошептал он, когда они оторвались друг от друга. Пальцы его всё ещё играли с прядями. — А, что касается Лили, — Присцилла напряглась, когда услышала её имя, — то я пришёл к единственному выводу, что не должен лишать себя других чувств. Я понял, что она была моей детской привязанностью, потому что до тебя я больше не встречал людей, которые пытались относиться ко мне по-доброму. — Откровенный разговор, который Присцилла так долго ждала, происходил на её кухне. И она внимательно слушала каждое слово, не смея даже перебивать. — Я вёл себя эгоистично, и я очень виноват перед ней. Поэтому пытаюсь исправить ошибки прошлого. Не знаю, чем я тебя заслужил, но ты — мой свет, который не даёт затеряться в темноте и который напоминает мне о том, что сдаваться нельзя ни в коем случае.              Присцилла застыла. Если это не признание в любви, то, что тогда? Она зажмурила глаза. Её так сильно переполняли эмоции. Так сильно внутри разрывалось всё от восторга, радостного трепета, от того, что она чувствовала свою нужность для мужчины, у которого сидела на коленях.              Она снова поцеловала его. Ей хотелось показать, какие эмоции он пробуждал в ней; хотелось, чтобы он знал, как волнует её. Северус глубже зарылся в её волосы и ответил ей на поцелуй, но не дал им перейти на следующую стадию. Он нехотя оторвался от её губ. Присцилла подавила вздох разочарования. По всей видимости разговор ещё не окончен.              — Я не просто так сказал тебе, что мы не можем быть вместе. — Голос его был сосредоточенный. Присцилла не могла мыслить, когда руки Северуса блуждали по её телу. Одна спустилась к шее и теперь гладила местечко между шеей и плечом, вторая покоилась на одном из колен. Присцилле так хотелось, чтобы он провёл ей выше, огладил талию, подобрался к груди, сжал так, чтобы она задохнулась от переизбытка чувств. Но Северус держал дистанцию. Разговор был для него важнее.              Присцилла постаралась вникнуть в смысл его последней фразы и теперь поняла, что Северус имел ввиду.              — Ты… — Она сглотнула. Ей не хотелось, чтобы её мысли оказались правдой. — Вернулся на службу к нему? — Произнести имя Тёмного Лорда она не смогла. Рука Северуса, которая лежала на коленке, сжалась в кулак. Он весь напрягся.              — Да. — Тихо сказал он, пряча глаза от Присциллы. — Это наш план с Дамблдором. Я — его шпион.              Присцилла сжала губы так сильно, что они побелели. Так, вот, как Северус расплачивался за то, что Дамблдор когда-то спас его от участи быть упечённым в Азкабан.              У неё было слишком много вопросов. И она намеревалась задать их все. Ночь была длинной, а на утро она никуда не спешила. Ей дали внеплановый выходной за сорванный отпуск.              — Почему он спас тебя?              Северус слегка вздрогнул. Очевидно Присцилла задала какой-то слишком личный вопрос. И отвечать он на него не спешил. Смотрел в сторону и только рвано дышал.              — Северус, — она подхватила своими пальцами его подбородок, точно также, как он делал это с ней множество раз, и повернула его лицо. В глазах читалось сожаление, печаль, скорбь. — Ты можешь мне доверять, помнишь?              Присцилла не знала, что пережил мужчина, сидящий напротив. Но то, что он повидал многое на свой век — в этом сомнений не было.              — Боюсь, что, когда ты узнаешь всю правду, Присцилла, — горечь так и сочилась из его уст, — я стану тебе противен.              Присцилла нахмурилась. Что такого страшного Северус ещё мог рассказать ей?              — Я… — она замолчала. Если она скажет, что не разочаруется, то Северус ей не поверит. — Попытаюсь понять твои мотивы. — Сказала она. — Если мы хотим быть вместе, то не лучше ли начать говорить правду друг другу?              Северус вздохнул.              — Иногда лучше не знать всей правды. — Присцилла понимала, что он увиливал от разговора. Боялся, что Присцилла не поймёт. Но она слишком долго ждала этого разговора, чтобы просто сдаться. Она мимолётно поцеловала его в губы, встала с коленей и села обратно на своё место. Взгляд Северуса выражал замешательство. Присцилла поспешила пояснить свои действия:              — Я не могу сосредоточиться, когда мы слишком близко. — Щёки её немного порозовели. Она обхватила кружку пальцами, чтобы хоть куда-то деть свои руки. Северус молчал. Присцилла не торопила.              Они молчали пять, десять минут. Кофе в кружке Присциллы уже остыл, но она совсем не обратила на это внимания. И, наконец, Северус заговорил. Тихим, бесцветным голосом.              — Ты ведь знаешь о пророчестве. — Он не спрашивал, утверждал. — Так вот. В своё время, по своей глупости, — Присцилла заметила, как сильно сжалась ладонь Снейпа, лежавшая на столе, в кулак, и она тут же накрыла его своими пальцами в успокаивающем жесте. — Я подслушал первую часть пророчества. Из-за того, что я был неосмотрителен, меня вычислили и не дали услышать всё остальное. В то время я был одержим службой, — лицо его исказила гримаса презрительности к самому себе, — Волан-де-Морту, — его имя из уст Северуса звучало с особой ненавистью, — и я рассказал ему о том, что узнал. И это было моей самой роковой ошибкой в жизни.              Северус прикрыл глаза. Присцилла же просто смотрела на него и пока не могла собрать все мысли воедино.              — В то время на исходе седьмого месяца были рождены два мальчика: Гарри Поттер и Невилл Долгопупс. — Продолжил Северус, не меняя интонации. На Присциллу он не смотрел. — И Тёмный Лорд решил, что в пророчестве говорилось о Поттере. — Он снова замолчал. И Присцилла поняла, о какой роковой ошибке теперь шла речь. Если бы Северус умолчал о том, что услышал, Тёмный Лорд никогда бы не узнал, что Гарри Поттер будет способен его победить.              Но, с другой стороны, это ведь было пророчество. Это было предсказано. И, если это уже было не остановить, то разве мог Северус винить себя в том, что просто ускорил развитие событий?              — Из-за моих чувств к Лили я обезумел, когда узнал, что он собирался сделать. И не мог этого допустить. Я пришёл к Дамблдору. И умолял его спрятать Поттеров. Он мне, конечно, не верил, но просьбу мою выполнил. — Пожалуй, пока ничего страшного, что заставило бы её поменять мнение о Северусе, она не услышала. — И я попросил Тёмного Лорда оставить в живых Лили. — Тут его глаза метнулись в сторону Присциллы, в них стояли сожаление и скорбь. — Но только её. Ни Поттер-старший, ни её сын меня не интересовали. — В чёрных глазах мелькнула давняя боль. И теперь Присцилла окончательно поняла истинный посыл его слов: «я стану тебе противен». Северус преследовал только одну цель — спасти любимую женщину. А то, что у этой любимой женщины была семья: муж и ребёнок — его не колышело.              Присцилла смотрела на профессора Снейпа, на его лицо, в котором читались все оттенки сожаления и отвращения к самому себе, и сердце её сжималось от сострадания. Да, Северус поступил мерзко, гадко, эгоистично. Но он тоже стал жертвой, заложником чувств. Все проблемы шли из детства. Он не знал ни любви, ни заботы, ни жалости, ни дружбы. Если только от матери, но по всей видимости и этого было недостаточно.              Присциллу огорчало не то, что он так поступил, а то, что заставило его так поступить. Но он не был ей противен. Может, если бы она знала его тогда, в те времена, она бы не смогла изменить своего мнения, как Сириус. Но она не знала. И не хотела знать. Больше её интересовало то, каким он был сейчас. Не может человек быть злым, если сожалеет о своих страшных ошибках.              Северус молчал. Он смотрел на Присциллу пристально и видимо пытался найти в её лице первые признаки ненависти. Но там была только жалость. Сильная, неприкрытая жалость.              — Я не хочу сказать, что ты не виноват, Северус. — Тихо начала Присцилла. — Не хочу тебя оправдывать. Это твоё прошлое. Его не изменить, не переписать, не уничтожить. Что сделано, то сделано. — Она выдохнула. Слова давались тяжело. Она боялась сказать что-то не то; боялась, что Северус мог не так распознать смысл. — Но сейчас ты другой. Ты всегда таким был. Просто позволил негативной стороне своего характера превзойти свою светлую сторону. Ты её задавил. И Поттеров бы всё равно убили. — Она сказала то, что думала. — Пророчество было предсказано. Ты бы ничего не смог сделать. Просто ускорил то, что должно было случиться.              Она замолчала и почувствовала напряжение, исходившее от Северуса. Он ещё несколько минут вглядывался в её лицо с подозрением, а потом взгляд его смягчился, но горечь никуда не делась.              — Я не заслужил ни жалости к себе, ни любви. — Вдруг хрипло сказал он. — И я тем более не заслужил тебя.              Присцилла закусила губу. Он снова принижал себя, считал, что не заслуживал второго шанса. Она встала со своего места, снова села к нему на колени, только на этот раз точно также, как в гостиной, и поднесла руки к первой маленькой пуговице на его сюртуке. Поддев её, Присцилла вытянула пуговичку через петель и принялась за следующую. Северус молчал и просто наблюдал за движениями женских пальцев, которые ловко расстёгивали одну пуговицу за другой. Наконец, когда сюртук полностью был расстегнут, Присцилла отодвинула его полы в разные стороны и тихо сказала: «сними». Северус ей подчинился. Снял его, оставшись в белой рубашке. Но Присцилла и на этом не остановилась. Она стала расстёгивать и её тоже. Пуговиц на ней было гораздо меньше, они были больше и выскальзывали из петель куда охотнее.              Она достигла последней пуговицы и раздвинула рубашку, оголяя тело Северуса. Её ему тоже пришлось снять. Теперь он сидел с голым торсом и непонимающе смотрел на Присциллу, но вопросов задавать не спешил.              Присцилла провела по его груди ладонью, чем вызвала судорожный вздох, и обхватила пальцами его левую руку, разворачивая её к себе внутренней стороной. Бинтов там больше не было. Присцилла смотрела на бледную, чёрную метку Волан-де-Морта. Пустые глазницы черепа устрашающе смотрели на неё в ответ, и ей на секунду показалось, что змея шевельнулась.              Присцилла прикоснулась кончиками к ней. Метка не выпирала, как шрам. Она просто была, как татуировка, которыми увлекались многие маги.              — Ты знал Виктора? — Внезапно спросила она, неотрывно смотря на череп. Ей отчего-то вспомнился момент, когда Воронов показывал ей метку.              — Лично нет. — Хрипло ответил ей Северус, и Присцилла не могла не отметить, что хрипотца эта была слишком возбуждающей. — Я хотел найти его и… — он осёкся. Присцилла понимала, что, скорее всего, Северус хотел найти его и поквитаться с ним, но Виктор уже давно перестал быть опасен. — Но смог лишь узнать, что он был дальним родственником Долохова. Когда Тёмный Лорд искал соратников, он путешествовал по многим странам. Антонин привёл к нему мальчишку на службу. Волан-де-Морт против него ничего не имел, оставил метку и видимо давал какие-то поручения до своего исчезновения. Виктор тесно общался с Краучем. Пока того не посадили в Азкабан. Но потом они снова нашли друг друга. Видимо, Виктор успел рассказать ему о тебе, о том, что ты искала в Колдовстворце. Но из-за того, что Крауч находился в Хогвартсе под маской Грюма, передать послание Волан-де-Морту не мог. А теперь он, вообще, перестал быть угрозой. — Северус посмотрел на Присциллу внимательно, задумчиво. — Ты стёрла Виктору память?              Фаулер вздрогнула. И кивнула. Она всё продолжала водить пальцами по метке, перескакивая на плечо, подбираясь к кадыку. Вторая рука её покоилась на подтянутом животе мужчины.              — Хорошо, — тихо сказал Северус и позволил себе ласково прикоснуться к шее Присциллы. — Я готов был убить его, когда увидел твои синяки. — Присцилла поджала губы. Ей казалось, что это было так давно.              Она посмотрела на Северуса.              — Так, почему Дамблдор спас тебя? — Она снова озвучила вопрос, потому что ответа на него так и не получила. Северус вздохнул.              — Я перешёл на его сторону. И пообещал ему, что буду защищать сына Лили. Стал его марионеткой. — Северус пожал плечами. — Но так я хотя бы чувствую, что искупаю свою вину.              — Хоть и терпеть не можешь Поттера.              Присцилла погладила его по щеке, ощущая лёгкую щетину.              — Так ты снова двойной агент? — Ей совсем это не нравилось. Страх за Северуса возрос еще сильнее после его откровений.              — Да. Это и есть то обстоятельство, которое мешает мне быть рядом с тобой. Я очень рискую, находясь здесь. И я не хочу, чтобы Тёмный Лорд узнал о тебе. Я должен тебя защитить, понимаешь. Но мне так сложно от тебя отказаться. — Присцилла затаила дыхание. Эти слова были куда круче, чем обычное признание в любви.              — Так и не отказывайся. — Прошептала она и приблизила своё лицо к лицу Снейпа. Её фразочки похоже всегда заводили его, потому что в следующий миг Северус обхватил её бёдра, прижал ближе к себе и поцеловал. Присцилла ответила на поцелуй и почувствовала, как платье её задрали высоко и настойчиво тянули вверх. Она оторвалась от Северуса буквально на секунду, подняла руки, позволив стянуть с себя платье окончательно. Оно тут же было отброшено в сторону, а губы снова нашли друг друга. В этот раз Присцилла была посмелее: она оглаживала мужские плечи, грудь, живот, спускаясь ниже. Ей нравилось ощущать под ладонями бледную кожу, и она наклонилась, поцеловала в шею, перешла к плечу, ключице, покрывая мелкими поцелуями его тело. Она слышала его неровное дыхание с каждым её прикосновением. Руки шарили ниже живота и пытались найти пуговицу на брюках, чтобы расстегнуть.              — Здесь не очень удобно, — услышала Присцилла хриплый голос и кивнула. Да, им наверное стоило переместиться в спальню. Она оторвалась от его тела, заглянула в чёрные глаза, увидела, как они наполнились той жаркой тьмой, и медленно встала.              В спальню они ввалились страстно целуясь. Присцилла уже была без бюстгальтера, который они успешно оставили где-то на лестнице. Северус захлопнул дверь ногой и тут же прижал волшебницу к поверхности, снова целуя её. Присцилла запустила ладонь в его волосы, сразу же ощутив мягкость и густоту и откинула голову назад. Северус тут же припал к её шее, нежно покусывая кожу, от чего у Присциллы подогнулись колени, а руки его беспорядочно шарили по её телу.              Присцилла на ощупь нашла края брюк и начала спускать их вниз. Северус помог ей, стянув всё разом, и штаны, и трусы, и прижался к Присцилле, потому что нуждался в трении о её тело.              Во второй раз Присцилла решила быть посмелее. Она просунула руку между их телами и опустила ладонь на его твёрдый, готовый член. Северус застонал от этого прикосновения, и Присцилла позволила себе провести от основания до головки несколько раз: слишком аккуратно, потому что боялась, что делала, что-то не так. Где-то на краю сознания промелькнула мысль о просмотре взрослых видео или чтения каких-нибудь пособий на досуге, чтобы понять, как, вообще, стоило этим заниматься, но мысль её плавно утекла, когда она услышала стон в своё ухо, который заставил покрыться тело мурашками.              Северус целовал её шею, пока Присцилла наращивала темп на его члене, осознавая, что ей нравилось держать его в руках. Но долго это не продлилось, Северус резко оторвался от неё, рука волшебницы соскользнула, и он чуть ли не рыча повернул её к себе спиной, заставляя руками опереться на дверь.              Он стянул её трусики и прижался теперь уже сзади, коленом разводя её ноги в стороны. Присцилла возбудилась ещё сильнее от положения, в котором находилась. Её подчиняли, слегка нагнули — и это ей нравилось.              Северус прижался ещё сильнее и чуть прикусил шею, Присцилла закрыла глаза, тяжело дыша. Ей так хотелось ощутить его внутри себя. И, будто бы услышав её мысли, Северус толкнулся вперёд: медленно. Присцилла поморщилась: даже не смотря на то, что она была очень мокрой, на секунду ей стало неприятно. Северус дальше не двигался и наклонился к её уху, чтобы спросить горячим шёпотом:              — Всё в порядке?              Присцилла кивнула. Отвечать не было сил. Он поцеловал её в мочку и продолжил вталкиваться, пока не вошёл почти весь, и дошёл до упора. И тогда он начал выходить — медленно, о, как медленно! Ноги у Присциллы задрожали от этих чувств, которые она испытывала. Во второй раз было значительно лучше, прекраснее, волшебнее. И как же ей было хорошо от осознания того, что это был Северус позади неё, что это ему и только ему было позволено толкаться, брать, сводить с ума.              Она снова почувствовала его внутри, он медленно вошёл, а Присцилла только и делала, что постанывала. Он был настолько нежен с ней, что нежность эта казалась огромной силой. Северус вошёл до конца, опёрся одной рукой на дверь, второй сжимал левое бедро волшебницы, а затем также нежно начал искать ритм, который устроил бы их обоих.              В какой-то момент Присцилла поняла, что хотела бы более ускоренный темп, о чём с придыханием сказала:              — Сильнее, — голос её был низким, умоляющим.              — Ты уверена? — С осторожностью спросил он. Присцилла кивнула и сама насадилась на его член, когда он наполовину вышел. Северус зарычал, и теперь обе его руки оказались на её бёдрах, а сам он стал сильнее вбиваться в такое податливое тело, сбиваясь с ритма.              Волна наслаждения накатила на Присциллу щекочущим, заливающим тело, приливом. Она жгла их обоих холодным пламенем, и Присцилла подумала, что лучше этого чувства она ещё не испытывала.       

      ***

             Все разговоры они оставили на утро. Присцилла проснулась от того, что Лина скреблась в закрытую дверь и жалобно мяукала.              Фаулер разлепила глаза, почувствовав руку Северуса поперёк своего живота, который прижимал её к себе так близко, как мог. Сам же профессор Снейп спал на животе, лицо его было скрыто за волосами. Присцилла улыбнулась и аккуратно отодвинула мужскую конечность в сторону. Северус пошевелился, но не проснулся. Присцилла откинула одеяло в сторону, слегка поёжившись контрасту температур, бесшумно встала с кровати, прошла к шкафу, отодвинула дверцу и взяла первый попавшийся халат. Накинув его на голое тело, Присцилла обернулась на Снейпа, но тот продолжал безмятежно спать.              Фаулер открыла дверь, и тут же Лина опять жалобно замяукала. Присцилла шикнула на неё, закрыв дверь спальни, и стала спускаться вниз, на кухню. По пути на перилах она обнаружила лифчик, который Северус вчера с неё снял. Присцилла слегка покраснела, вспомнив их очередную жаркую ночь, и забрала бюстгальтер с перил.              Часы показывали девять утра, когда она покормила Лину и решила, что неплохо было бы принять душ, смыть с себя отголоски прошедшей ночи, взбодриться.              Присцилла встала под тёплые струи душа и ощущала лёгкость. Ей давно не было так хорошо. Но мысли её не покидал вчерашний разговор с Северусом. Они не договорили до конца, не выяснили, как теперь им быть, когда Северус вернулся к Волан-де-Морту.              Присцилла поджала губы и закрыла глаза, когда смывала шампунь со своих волос, думая о том, что завтра для Северуса может не наступить. Что Волан-де-Морт мог запросто взять и погубить его душу. Стало мрачно. Тоскливо. Страшно. Присцилла хотела бы отогнать от себя эти мысли, но они стали окутывать её со всех сторон, как тёплый плед в зимние вечера, стискивали, заставляли судорожно вздыхать.              Внезапно она почувствовала чужое прикосновение к плечу и дёрнулась, едва не поскользнувшись в мыльной пене, что образовалась на дне ванны после шампуня, но её уже крепко держали.              — Сбежала, — пылкий шёпот на ухо, руки, опустившиеся на талию, не дающие повернуться, — и даже не пригласила с собой. — Она слышала в его голосе усмешку, а потом почувствовала губы на своей шее. Северус поцеловал её, проделал дорожку из поцелуев к плечу. Присцилла откинула голову назад, мокрым затылком оставляя следы на мужском плече, и заглянула в лицо Северусу. Он оторвался от её плеча, подарил короткий поцелуй в губы.              — Я не сбежала, — возразила Присцилла и всё же повернулась в кольце рук и оказалась сразу близко к мужчине. — Лина попросила еды, а ты так хорошо спал, что будить тебя мне совсем не хотелось.              Она дотянулась до его губ, получила ответный поцелуй. Руки Северуса сразу же начали блуждать по мокрому телу, добрались до груди, поиграли с одним, с другим соском, заставив Присциллу с ума сходить от желания.              — Я хочу тебя прямо сейчас, — снова жаркий шёпот на ухо. Присцилла только лишь простонала в ответ, что означало полную капитуляцию.              На кухне они появились, когда стрелки часов показывали половину одиннадцатого. Присцилла мысленно присвистнула, потому что даже не заметила, как время пролетело. Конечно, за такими поцелуями и крышесносным сексом о каком времени, вообще, могла идти речь?              Присцилла неспешно делала тосты, заваривала зелёный чай с травами. Лина снова облюбовала коленки Северуса, который читал «Ежедневный пророк»: свежий выпуск принесла Афина, когда вернулась с утреннего полёта.              Она подумала, что это — идеальное утро, которое только можно было себе вообразить. Любимый мужчина на кухне, в постели, в ванной, везде рядом. Можно подойти в любой момент, коснуться, поговорить, посмеяться и просто помолчать.              Присцилла думала о том, что они потеряли так много времени, чтобы прийти к этому. Но она понимала, что и это не навсегда. Вопрос с Волан-де-Мортом оставался открытым.              Присцилла всегда удивлялась тому, как Северус слышал её мысли, хоть и говорил, что читать их невозможно. Но, как только она подумала о Тёмном Лорде, голос профессора Снейпа тут же раздался по кухне:              — Вчера я рассказал тебе не всё.              Присцилла напрягалась. Интересно, её совместное утро с Северусом когда-нибудь начнётся без плохих новостей?              Она повернулась к нему, оперевшись руками на столешницу позади себя и вперила в него внимательный, напряжённый взгляд. Северус скользнул по её голым ногам, по шортам и майке, в которые Присцилла облачилась после душа, и она видела, что он опять раздевал её взглядом, потому что знал, как на неё это действовало.              Но потом он снова стал серьёзным и тоже посмотрел на Присциллу внимательно.              — Ты знаешь, кого Тёмный Лорд не может одолеть даже будучи очень сильным?              Присцилла задумалась. Речь точно шла не о Поттере. Но Северус не стал ждать, пока она догадается.              — Дамблдора.              Присцилла понимала, что вопрос был задан не просто так, однако спрашивать ничего не стала, решив дождаться дальнейших слов.              — Из-за провала в Министерстве, Тёмный Лорд очень разозлился на Люциуса Малфоя. — Голос Северуса был ровным, таким, каким он обычно читал лекции. И Присцилле это не нравилось. Не нравилось, что не было никаких эмоций, потому что так терялось ощущение того, что её могло ждать дальше. — И поставил метку Драко.              Присцилла вздрогнула. Она даже не знала, как отреагировать на это. Она не видела Малфоя со Святочного бала в девяносто четвёртом и даже не знала, каким он сейчас был. Она не думала, что он изменился, но метка… Драко её не совсем заслуживал в том плане, что он не был таким, каким его видел Тёмный Лорд. Он не был пожирателем смерти. Он был жертвой неправильного воспитания, только и всего. Злым, завистливым, в какой-то мере мстительным, но не до такой степени, чтобы стать последователем. Но раз его отец был пожирателем, то как говорилось: яблочко от яблони…              Северус молчал. И Присцилла рискнула сказать:              — Ты ведь эту историю не просто так рассказал.              А вот теперь на его лице снова отразилась горечь. И это Присцилле не понравилось вдвойне.              — Да. — Тихо сказал он. — Тёмный Лорд поручил Драко Малфою убить Альбуса Дамблдора.              Брови Присциллы взлетели вверх. Сама она была ошеломлена услышанным.              — Он не сможет. — Сказала она уверено. Северус с ней спорить не стал. Просто кивнул и отвёл взгляд.              — Дамблдор знает? — Спросила она следом. Снова положительный кивок. Северус на неё не смотрел. В голову начало закрадываться плохое предчувствие, нехорошая догадка подобралась к кончику языка. Северус бы не рассказал ей этого, если бы…              — Только не говори мне, — она запнулась. Поверить в это было сложно, — только не говори мне, что Дамблдор попросил тебя… — Произнести последнее слово она не смогла. Северус на неё не смотрел. И Присцилла уже знала его ответ.              — Нет. — Она резко подошла к столу и встала напротив профессора Снейпа. Он смотрел на Лину не в силах поднять на Присциллу свой взгляд. — Северус, нет. — Повторила она. — Ты этого делать не станешь. Нет-нет-нет, — она мотала головой туда-сюда, хоть он на неё и не смотрел. Верить в то, что Дамблдор приказал Северусу убить его вместо Драко, Присцилла отказывалась напрочь.              Она услышала горький вздох.              — Прости, Присцилла. — Сказал он. — По-другому не получится.              Присцилла хотела разрыдаться.              — Не получится? — Истерика подступала к горлу. — Как это — не получится? Нельзя просто так взять и убить человека, Северус. Ты не убийца. И не надо…              — Дамблдор и так умирает, Присцилла.              Фаулер замолчала. Она смотрела на Северуса и он, наконец-то, посмотрел на неё. В глазах читались горечь, обречённость. Они были мрачны, а Северус стал подавленным. От романтического настроения не осталось и следа.              — Что… — Она сглотнула. — Что случилось? — Тихим голосом спросила волшебница.              — То кольцо, которое ты привезла из Колдовстворца, оказалось проклято. Не знаю, чем думал Дамблдор, когда надел его на свой палец, но вся сила проклятия была перемещена в его руку. И теперь, — Северус вздохнул, — он умирает. Смертельное проклятие высасывает из него жизнь. Я дал ему зелье, которое немного поддержит его, но ему осталось жить максимум год. Здесь даже я бессилен.              Впервые в жизни Присцилла подумала, что смерть не забрала её, потому что должен был произойти этот момент. Сон, в котором бабуля-магл сказала о том, что у неё есть цель излечить неизлечимое, сейчас приобрёл смысл. Она ведь могла помочь. Могла помочь Северусу не встать на дорожку убийцы. Спасти его душу.              Она посмотрела на Лину. Если быть сегодня откровенной, то до самого конца.              — Что вы искали? — Спросила Присцилла. — Когда ты брал меня в дом Фаддеуса, что с Дамблдором вы искали?              Северус видимо не ожидал такой перемены диалога и нахмурился.              — Присцилла, это…              Но Присцилла на сегодня тайн больше не принимала. Она перебила профессора Снейпа, резко сказав:              — Кошка, которая лежит у тебя на коленях, принадлежала Эдуарду Валентайну. — Она видела, как в чёрных глазах появляется неверие. — Так, что вы ищете с Дамблдором?              Северус смотрел на неё сосредоточенно, опасливо, как будто только что узнал, что Присцилла являлась правой рукой Волан-де-Морта.              — Полагаю, ты слышала сказку о трёх братьях? — Осторожно спросил Снейп. Присцилла кивнула. — И о том, какие дары они получили от Смерти? — Присцилла снова кивнула. — Существует ещё одна легенда, менее известная, но не менее важная. Про четвёртый дар Смерти, который был утерян.              Присцилла знала эту сказку. Сказку о Смерти, влюблённую в жизнь.              — Мы ищем именно его. И Эдуард Валентайн был последним волшебником, который знал о его местонахождении.              Присцилла закусила губу. Ей нужно было сказать, но теперь не только Северусу.              — Отведи меня к Дамблдору.              Северус сделал удивлённое выражение лица.              — Это важно, Северус.              — Почему это важно, Присцилла? — Он сощурил свои чёрные глаза.              «Откровенной до самого конца».              — Потому что я являюсь обладателем четвёртого дара Смерти.