Дотянуться до тебя

      Присцилла лежала на кровати и бесцельно переключала с канала на канал, особо ни на одном не задерживаясь.              Пока Северус был в ванной комнате, она убрала грязную посуду, оставила для Лины корм, проведала Афину, ёжась от холода, потому что верхнее окно в той комнате, где жила птица, было открыто круглосуточно, вернулась в свою спальню, включила телевизор и задумалась о том, что хотела бы, чтобы этот вечер не заканчивался.              Они так мило, так тепло, так спокойно разговаривали, что, казалось, за пределами квартиры не существовало Хогвартса, Дамблдора с его поручениями, которые эти двое беспрекословно выполняли, Волан-де-Морта с его идеалистическими идеями видения мира, а были только они вдвоём, в их маленькой Вселенной. И Присцилла хотела, чтобы так было всегда.              Щёлкнув на очередной канал, Присцилла попала на местные новости. Миловидная блондинка рассказывала об открытии нового музея в юго-восточной части Лондона, тематика которого основывалась на вещах, найденных во время археологических раскопок.              — В новый музей привезли останки некоторых динозавров, уникальные детали времён правительства династии Рюриковичей, исторические ценности со времён Второй Мировой войны и… — вещала репортёр с широкой белоснежной улыбкой. Присцилла почти не слушала её и просто наблюдала за кадрами, сменяющимися на экране.              Она вдруг вспомнила, как мистер Ковальски рассказывал ей об утраченных артефактах, как сетовал на то, что они потеряны и как мечтал, что хоть что-то вернётся в магический мир.              Присцилла уже давно с ним не разговаривала. Ей стоило бы поинтересоваться о его делах, о том, удалось ли поймать русалку или хотя бы золотую рыбку, о том, как дела в Колдовстворце, о том, как поживают студенты.              — О чём ты задумалась? — Присцилла вздрогнула, услышав голос Северуса, и моргнула. На экране телевизора уже закончились новости и начиналась очередная серия бразильской мыльной оперы, ставшей очень популярной за последний год. Присцилла не заметила, как глубоко ушла в свои мысли, что даже не услышала приход Северуса в спальню.              Она отключила экран телевизора на моменте выяснения отношений между главными героями, откинула пульт на поверхность тумбочки, к ночнику, и посмотрела на Северуса. Он снова был в халате, и волшебница испытала дежавю того дня, когда случился их первый раз.              — О мистере Ковальски. — Честно ответила Присцилла. Северус кивнул, подошёл к кровати, сел на её край. Присцилла тут же закинула свои ноги ему на колени, но совсем не ожидала, что Северус обхватит одну из них пальцами и начнёт разминать уставшие ступни.              — Поделишься? — Спросил он и ласково прошёлся от большого пальца до пятки, слегка надавливая на края ступни. Присцилла зажмурила глаза. Массаж ног ей никто и никогда не делал, и она не думала, что это так приятно, а то, что сейчас её касался Северус было вдвойне приятнее. А ещё было приятно, что он хотел знать, что было у неё на уме, что её тревожило. И от этого сердце трепетало, как сумасшедшее.              — Я просто подумала, что давно не разговаривала с ним и что мне стоит спросить, как обстоят его дела. — Глаза Присциллы были закрыты, и она ощутила, как пальцы Северуса стали подниматься выше, задирая ткань шёлковых штанов, любовно прошлись по коленке, погладили, а потом Присцилла ощутила там прикосновение губ.              Она открыла глаза и встретилась с глазами Северуса, в которых отчётливо читалось желание, возбуждение. Он поднялся к ней, прижал её тело к кровати и просунул ноги меж её бёдер, его колено коснулось её, и она вздрогнула.              Мужчина наклонился, поцеловал её в губы, потом стал спускаться ниже — в шею, в плечи. Пальцы его ловко расстёгивали пуговицы на домашнем костюме, и через несколько секунд Присцилла осталась без кофты. Под ней ничего не было, и Северус сразу же покрыл её грудь поцелуями, накрыл одну из них ладонью, поводил губами по соску, за что получил сладкий стон. Он оторвался от её груди, приподнялся над её телом, и Присцилла воспользовалась этой секундной заминкой. Она подняла свои руки и скользнула ладонями по ткани халата, задевая голый участок кожи пальцами, но поняла, что этого ей было мало. Опустив их к поясу, она такими же ловкими движениями развязала его и рванула полы в разные стороны, чуть ли не сдирая его полностью.              Она увидела улыбку на лице Северуса, который помог ей снять вещь, и руки Присциллы, словно атлас, снова заскользили по гладкости его груди, по тёплой коже. Она обвила одной рукой его шею, притягивая к себе ближе для очередного поцелуя, а другой стала вести вдоль тела, по животу, ниже, пока не накрыла его член ладонью. По его телу, до самых кончиков пальцев, пробежала дрожь, а дыхание вырвалось длинным, почти судорожным выдохом в её губы, и она ещё крепче сжала, проведя от основания до головки. Она упивалась его твёрдостью, настолько, что дыхание сбилось, стало неровным. И она не понимала чьё: её, Северуса или их обоих.              Северус целовал её глубоко, а потом переключился на шею, туда, где у Присциллы была эрогенная зона, пока она сжимала, водила рукой туда-сюда.              Между её ног стало жарко, влажно, и она так сильно хотела ощутить его внутри.              Присцилла почувствовала, как пальцы Северуса подхватили резинку её домашних штанов и стали стягивать их вниз. Она отпустила его и принялась помогать избавлять свои бёдра от лишней ткани. Штаны полетели к халату и кофте, и Присцилла осталась лежать лишь в одних тёмно-зелёных кружевных трусиках. Но и они надолго на ней не задержались. После чего одна рука Северуса передвинулась ближе, и в неё скользнул палец. Она вздрогнула, откинула голову назад, а потом услышала шёпот на ухо:              — Мокрая.              Открыв глаза, Присцилла посмотрела на него и выдохнула:              — Знаю.              — И это чертовски заводит.              Присцилла думала, что сойдёт с ума от этих шептаний, от этих умелых пальцев внутри. Ей хотелось большего, хотелось снова ощутить чувство наполненности. Она заёрзала и заметила, как Северус ухмыльнулся.              — Искуситель, — немного недовольно сказала волшебница, — любитель надо мной поиздеваться, — она снова дёрнула бедрами, и Северус прижал её своим телом, нарочно касаясь головкой члена её возбуждённого клитора. Присцилле показалось, что её ударило током. Она жалобно застонала.              — Пожалуйста, Северус, — она никогда ещё так не умоляла, но внутри всё горело от желания, от похоти, от возбуждения.              Северус мазнул её по губам своими губами, опёрся на руки и стал медленно скользить внутрь. Присцилла чувствовала каждый входивший в неё влажный и упругий дюйм. Заполнив её полностью, он посмотрел ей в глаза. Его глаза были чернее его мантии, чернее, чем домашний костюм Присциллы, и в них плескалась невероятная гамма эмоций. Их было столько, что Присцилла даже задохнулась от переизбытка, как будто сама испытывала их сейчас, как будто он вдохнул их в неё.              Северус начал двигаться, сначала плавно, нежно, но потом его бёдра нашли нужный ритм. Присцилла провела руками по его спине, к низу, обхватила ягодицы, подталкивая и направляя. Северус начал двигаться быстрее, удерживая свой вес на руках. Присцилла приподняла свои бёдра навстречу его телу. И они нашли единый ритм в волнах движения, жара.              Ей было так хорошо, и внезапно она захотела поменять позу, захотела попробовать стать ведущей, ощутить его с другого угла, о чём тут же сообщила Северусу. Он совершенно не был против. Остановившись и аккуратно выйдя из неё, он лёг рядом. Присцилла заметила, как тело его блестело от пота, и забралась на него сверху, прижалась своей грудью к его горячему телу и поцеловала, а затем рукой направила напряжённый член внутрь себя, выпрямилась и громко застонала.              Ощущения были иными. Более яркими, острыми, глубокими, но ей это понравилось. Она нерешительно начала двигаться, потому что не была уверена, что делала всё правильно, но, услышав протяжный низкий стон, поняла, что идёт в нужном направлении.              Руки Северуса скользнули на её талию, а потом поднялись до груди, сжали, и эти ощущения заставили Присциллу двигаться быстрее.              Она чувствовала, как волнами рос и приближался оргазм, чувствовала, как он заполнял её изнутри словно вода, наполнявшая чашу, поднимаясь со дна, до самых краёв. Крошечные спазмы начали зарождаться внутри, заставляя пульсировать плоть.              Присцилла слышала, как дыхание Северуса сбилось, он стал дышать чаще, а это означало, что и он совсем близко.              Ещё минута — и оргазм взорвался, заставив выгнуть позвоночник и закричать в голос. Присцилла перестала ощущать кожу, кости, в голове стало пусто, недавние события из неё стёрлись, осталась только эйфория.              Через секунду все чувства вернулись, она снова стала ощущать чужое тело под собой. Открыв глаза, она посмотрела на умиротворённое лицо Северуса, который всё ещё держал свои глаза закрытыми. Грудь его высоко поднималась от частого дыхания.              Присцилла моргнула. За своим ярким оргазмом она упустила момент, когда и Северус последовал за ней.              — Ты…? — Хрипло спросила она. В горле ужасно пересохло.              — Да, — последовал ей не менее хриплый голос. И до чего ж сексуальный он был.              Присцилла поджала губы. Они совсем забыли про презервативы, хотя с последнего раза вроде как договорились о защищённом сексе, потому что детей на пороге второй магической войны иметь сейчас этим двоим было нельзя.              — Не переживай, — вдруг сказал Северус и посмотрел на Присциллу спокойным взглядом, — я знаю одно заклинание, которое не позволит тебе забеременеть.              Присцилла приподняла одну бровь, всё ещё сидя на нём сверху.              — И когда мы говорили о безопасном сексе, ты про это заклинание умолчал.              Северус хмыкнул и огладил её бёдра. Присцилла же почувствовала, как по внутренней стороне бедра стекала жидкость.              — Оно немного доставляет дискомфорт.              Присцилла слегка напряглась. Лучше бы они пользовались презервативами.              — Какого рода дискомфорт?              — Как боль внизу живота во время менструального цикла.              Присцилла моргнула и прищурилась, подавив в себе желаете скрестить руки на груди.              — И откуда тебе это известно?              Северус рассмеялся, и Присцилла стала запоминать эту улыбку, этот смех, и поняла, что не хочет слышать ответа на свой вопрос. Она ведь была не первая у Северуса, он — взрослый мужчина, имевший связи в прошлом, и вопрос её даже был в какой-то степени глупым.              — Впрочем, — она не дала ему ответить, — это неважно.              Он обхватил её руки своими руками и потянул на себя, заставляя полностью лечь на него. Присцилла подалась, оказавшись близко лицом к его лицу. Северус приподнял её за подбородок и поцеловал — нежно и спокойно.       

      ***

             Утром Присцилла проснулась от мягкого поцелуя в губы и лёгкого прикосновения пальцев к щеке. Она разлепила свои, ещё сонные, глаза, и заметила, что Северус склонился над ней, уже полностью одетый, за исключением своей чёрной мантии.              Присцилла приподнялась на локтях, одеяло соскользнуло с тела, открыв впадинку между грудями, и взгляд Северуса на секунду метнулся туда, в глазах появилось желание, но потом он опять посмотрел на лицо Присциллы.              — Мне пора в Хогвартс. — Она слышала, с каким сожалением он произнёс эту фразу, и в груди снова заныло. Единственное, что заставляло Присциллу не вцепиться ему в рукав, осознание того, что они снова встретятся через неделю.              Северус ласково провёл ладонью по её лицу, снова наклонился и поцеловал.              — Я очень скучаю по тебе, Присцилла.              Присцилла каждый раз расставалась с ним очень тяжело. И даже думать не хотела о том моменте, когда придётся отпустить его окончательно. До самых светлых времён.              Она не стала его провожать, он просто вышел из спальни, и через секунду его уже не было в её квартире.              Присцилла посмотрела на часы, на которых стрелка приближалась к отметке семь утра, и решила посетить ванную комнату.              Когда она стояла перед зеркалом и чистила зубы, то широко улыбнулась, потому что увидела вторую зубную щётку, явно ей не принадлежавшую. От осознания того, что Северус оставлял свои вещи в её квартире, внутри защемило от радости. И она очень надеялась, что когда-нибудь у них наступит нормальное будущее.              За своим скромным завтраком, состоявшим из тостов и кружки кофе с молоком, Присцилла пролистывала последние новости из газеты, но ничего стоящего в них не нашла. Министерство как обычно пудрило мозги волшебникам, делая вид, что ловит приспешников Волан-де-Морта, Гринготтс объявил о подорожании рубинов на фоне возрождения Тёмного Лорда и о том, что курс галеона упал по отношению к валютам маглов.              Присцилла закрыла газету. Магический мир снова стал ей надоедать, и она вдруг поняла, что хотела бы поговорить с Томасом. Они не общались вот уже как два месяца, и Присцилла просто обязана была позвонить своему другу.              Посмотрев на часы, Присцилла посчитала разницу во времени, и убедилась, что у Томаса ещё не была поздняя ночь. Набрав его новый номер, Присцилла с минуту слушала гудки, а потом знакомый голос раздался вместо них.              — Боже мой, сначала я даже не поверил, что это ты мне звонишь. — Весёлый смех Томаса слегка оглушил Присциллу, но Фаулер улыбнулась в трубку.              — Да ладно, — протянула волшебница, — мы не так давно разговаривали.              — Не так давно? — Наигранное возмущение пронеслось в трубке. — Это было в конце августа.              — Прости, — виновато сказала она, — сильно загрузилась.              Томас хмыкнул.              — По твоему голосу могу сказать, что сейчас ты счастливее, чем в нашу последнюю встречу.              Присцилла слабо улыбнулась. Ей было жаль, что она не видела друга.              — Есть такое. — Но всё же она не была на сто процентов счастлива, потому что понимала, как быстро утекало время с каждым новым днём. И как ей не хотелось думать о ближайшем будущем. — Расскажи мне снова о японцах. Твои истории умилительны.              — Они тебя отвлекают? — Судя по интонации, Томас придавался вечерней трапезе. Рот его был набит.              — Да, очень отвлекают. — Ответила она. — Ты ужинаешь?              — Ага. Суши да роллы. Здесь это только и почитают.              Присцилла усмехнулась.              — А как же печенье с сушенными пчёлами? — О да, мисс Фаулер знала, куда бить. Она даже почувствовала, как лицо Томаса скривилось в гримасе отвращения.              — Присцилла, — негодующе произнёс он, — я же просил не напоминать об этом.              Фаулер рассмеялась в трубку.              — Прости, — в голосе однако не было ни капли сожаления, — я не могла не напомнить.              У неё и правда было отличное настроение. Ночь, проведённая с Северусом за занятием любовью, а потом сон в обнимку под мирное сердцебиение любимого человека — что может быть лучше.              — Ты очень счастлива. — Сказал Томас. — Я надеюсь, причиной тому стал твой возлюбленный?              Присцилла улыбнулась, вспоминая лицо Северуса, его поцелуи на её плече, когда закончился секс, его нежные прикосновения к её волосам. Она даже зажмурилась на секунду. Её переполняло от светлых эмоций внутри. И она надеялась, что Северус чувствовал тоже самое по отношению к ней.              Она задумалась о том, что он позволял себе быть другим только, когда они были вдвоём. Позволял ей видеть его таким, какой он есть на самом деле. Без маски чопорности, суровости, ненависти ко всем и вся. И то, что она это видела — делало её какой-то особенной.              — Ты правильно мыслишь, — ответила ему Присцилла и отхлебнула кофе из чашки. Он уже слегка остыл, но вкус его от этого не испортился.              — Я очень рад за тебя. Правда. — Искренний голос Томаса находил отклик в сердце Присциллы.              Они ещё немного поговорили, обсудив последние новости, и потом Присцилла отключила телефон, пообещав звонить намного чаще. Но даже, если она это обещание не выполнит, она знала, что Томас на неё сердиться не будет.              Закончив завтракать, Присцилла скинула грязную посуду в раковину, взмахнула волшебной палочкой, и губка принялась за своё дело. Девушка же смотрела в окно, за которым уже начали сновать случайные прохожие с зонтиками в руках, ведь синоптики обещали днём проливной дождь, когда её телефон зазвонил.              Она отвлеклась и подошла к столу, подняв крышку мобильника, удивляясь: номер был незнакомым. Но, несмотря на это, трубку она всё же взяла.              — Алло? — Сказала Присцилла так осторожно, как будто боялась услышать что-то страшное на другом конце провода.              — Доктор Стоун? — Раздался в трубку мужской голос. Присцилла нахмурилась и хотела сказать: «нет, вы ошиблись», как вдруг вспомнила, что вчера днём она была доктором Александрой Стоун.              — Д…Да, — с запинкой ответила волшебница, — это я, — продолжила она уже более уверенно.              — Это Джек Эркан. Мисс Стоун, — он помолчал секунду, — Эми Бенсон хочет встретиться с Вами. Сказала, что у неё есть важная для Вас информация.              Присцилла нахмурилась сильнее. Вчера она лично убедилась, что Эми Бенсон была не в себе и то, что у неё имелась какая-то информация, наводило на смутные мысли.              — Да, хорошо. Я приеду сегодня же.              Через час с небольшим Присцилла трансгрессировала в узком проулке, находившемся неподалёку от больницы Модсли, который видела вчера из окна такси.              Она одёрнула коричневую юбку, поправила платок на своём горле, нацепила на лицо очки, проверила удостоверение и отправилась в сторону госпиталя.              На посту сидел уже другой мужчина, белый, худой альбинос. Присцилла протянула ему удостоверение, он взглянул на него своими серыми глазами, обрамлёнными белыми ресницами, и сразу же пропустил её без всяких вопросов. По всей видимости его предупредили о её приходе.              Присцилла прошла от домика охраны до входа за одну минуту и вошла в холл госпиталя, сразу же взяв бахилы и нацепив их на ноги, пока сварливая уборщица не стала кричать на весь коридор.              Она подошла к стойке информации, за которой сидела та же женщина, что и вчера. Хелен её узнала сразу же и позвонила Джеку. Доктор Эркан себя долго ждать не заставил: он пришёл через сорок секунд, какой-то очень взволнованный.              — Мисс Стоун, — он неожиданно схватил её за руку и зачем-то начал трясти. Присцилла скривилась и мягко вытащила свою руку из его захвата. — Следуйте за мной.              В этот раз Джек привёл её в другую комнату. Она была такой же белой, как и приёмная для посетителей, но в ней было больше мебели: в одном углу стояла одноместная кровать, в другом расположился стол, на стенах висела полка, на которой в ряд стояли книги с разными переплетами и разной толщины, и ещё было несколько сувениров: китайская кошка, приветственно махающая одной лапой из стороны в сторону; зелёно-синий дракон с длинным хвостом, пускающий застывшие языки пламени; собака, выглядывающая из будки и ещё несколько других животных; на окнах висели плотные изумрудные шторы, которые сейчас были раздвинуты, пропуская в комнату дневной свет, а на подоконнике стояла пара горшочков с растениями. Какими именно — Присцилла разглядеть не успела, потому что в комнату вернулась Эми.              — Эми, — ласково начал Джек, — ты просила, чтобы доктор Стоун пришла к тебе. Я исполнил твою просьбу.              Эми отрешённо посмотрела на него и перевела такой же взгляд на Присциллу.              — Одна. — Внезапно сказала она сиплым голосом, и Джек кивнул ей, повернулся к Присцилле и произнёс:              — Извините, Александра, лучше её терпение не испытывать. — После своих слов он покинул комнату, оставляя Присциллу один на один с этой психически нездоровой женщиной.              Фаулер смотрела на закрытую дверь, всей кожей ощущая, что Эми наблюдала за самой волшебницей неотрывно. Присцилла рискнула повернуть лицо в её сторону и обомлела от того, что поймала взгляд, полный жизни и разума. В отличие от вчерашнего, сейчас взгляд был не отрешённым, не пустым. Присцилла явно видела разумного человека внутри Эми.              — Что… — Она не могла сформулировать свой вопрос. Эми улыбнулась ей сухими губами, вокруг которых было множество морщинок, поманила пальцем, медленно развернулась, прошла к одному из стульев, опустилась на него и выжидающе уставилась на Присциллу. Волшебница повторила её действия, сев на другой свободный стул. Эми молчала.              — Вы хотели меня видеть, — рискнула напомнить Присцилла. Эми кивнула. Сейчас она была спокойной, не умалишённой и не повторяла одну и ту же фразу без конца.              — Хотела. — Она внимательно посмотрела на Фаулер. — Вы ведь такая же, как и Том, верно? — Она слегка наклонила голову набок, с любопытством разглядывая Присциллу.              Присцилла под этим взглядом ощутила себя неуютно, но лицо постаралась сохранить.              — Такая же — это какая? — Уточнила она у неё. Эми пожала плечами, вернув голову, в исходное положение.              — Странная. — Протянула она. — Но Ваша странность не пугает. Вы — добрая. В отличие от Тома.              Присцилла решила пока не раскрывать своих секретов.              — Не понимаю, о чём Вы говорите, — она постаралась не нервничать, — мисс Бенсон. Я обычный доктор, изучивший Вашу историю болезни.              Эми улыбнулась во весь рот, и Присцилла заметила, что у неё была вставная челюсть.              — В моей истории болезни нет ни одного упоминания о Томе Реддле.              Присцилла нахмурилась и задумалась о том, проверяла ли её Эми или нет. Она уже собиралась ответить, как мисс Бенсон продолжила:              — Когда стало понятно, что с нами что-то не так, хозяйка приюта, — миссис Коул — в котором мы жили, решила показать нас врачу. Но на все его вопросы она давала односложные ответы и нигде не упомянула Тома. Я же, как видите, вполне здоровая женщина в предсмертном возрасте, которая тоже никогда не говорила об этом необычном, до ужаса пугающем, мальчике.              Присцилла поджала губы и предприняла ещё одну попытку.              — А Деннис Бишоп? Он вполне мог рассказать о Томе.              Эми тихо рассмеялась и покачала головой.              — Деннис настолько боится произносить его имя, что ни под каким предлогом бы не сделал этого. К тому же, он и правда слетел с катушек.              Присцилла понимала, что Эми говорила ей правду.              — Туше, — махнула рукой волшебница, понимая, что аргументов у неё больше нет. Зато теперь можно говорить начистоту. — Хорошо, — медленно проговорила Присцилла, — Вы сможете ответить на пару моих вопросов?              Эми медленно кивнула и сказала:              — Но я даже не представляю, чем могла бы Вам помочь.              — Мне нужно узнать, в каком месте вы были с Томом, когда с вами произошло что-то непоправимое. И что именно он сделал?              Присцилла заметила, как пальцы Эми слегка затряслись, а сама старушка закрыла глаза, очевидно роясь в своей памяти.              — Я бы предпочла ничего не вспоминать из того дня. — Тихо проговорила она, так и не открыв глаз. — Помню, что нас привезли на прогулку в какую-то деревню. Я никогда не вдавалась в подробности, куда именно нас возили: в то время площадь деревень была огромна, они были раскиданы по большой территории, как грибы после дождя, это сейчас и половины из них нет. — Эми замолчала на секунду, потом продолжила. — Мы с Деннисом дружили уже довольно долгое время. Нам тогда было по тринадцать лет, когда за нами увязался мальчик по имени Том Реддл. — Старушка вздрогнула ощутимо, заметно, когда произнесла его имя. Даже простых маглов оно пугало. — Он был странным. По приюту разные слухи ходили, и все дети, да и взрослые его сторонились. Я всегда видела Тома в абсолютном одиночестве. Он вечно что-то бормотал себе под нос, зло поглядывал на детей, так, как будто хотел убить их, ненавидел шум и очень часто кричал по ночам. — Эми вздохнула, открыла глаза и повернулась к столу, на котором стоял поднос с водой в стеклянном графине и прозрачные стаканы. Она потянулась трясущимися руками к графину, и Присцилла встала со своего места, чтобы помочь старухе налить воды. Та с благодарностью приняла стакан и предложила воду Присцилле, но волшебница вежливо отказалась, вернулась на своё место и стала ожидать дальнейшей истории.              Эми отпила наполовину, вернула стакан на стол и продолжила:              — Это случилось летом. Та деревня, куда нас привезли на природу, была маленькой, окутанной бушующем морем. Таких деревень было несколько. И вот мы с Деннисом пошли гулять по окрестностям, как внезапно наткнулись на Тома: он шёл чуть впереди, и я затормозила. Мне так не хотелось, чтобы он нас увидел. Но было поздно. Он будто почуял, что позади него кто-то шёл, и обернулся через плечо, глядя на нас. Оскалился. Мне эта улыбка не понравилась. — Эми передёрнула плечами, как будто хотела скинуть с себя воспоминания. — Он помахал нам рукой и крикнул приветствие. Мы неуверенно крикнули в ответ и уже хотели уходить, как внезапно он оказался рядом. И позвал нас посмотреть на прибрежные скалы. Я не хотела идти, умоляла и Денниса не ходить, но ему стало любопытно, а оставить его наедине с Томом я не могла. И нехотя пошла за ними. — Эми судорожно вздохнула. — Мы пришли к обрыву. Внизу — скалы и бьющиеся волны об них. Ветер закладывал уши так, что было не слышно летающих чаек. Жутко. Я просила Денниса вернуться обратно. Но он, словно заворожённый, шёл за Реддлом. Я шла следом. Аккуратно ступала на камни, крошки которых под моими ногами падали в тёмную воду, и молилась, чтобы не сорваться за ними вниз. Том был щуплым мальчуганом и умудрился пробраться в пещеру. Деннис сделал тоже самое. А мне было страшно, но оставаться одной — было страшнее. И я тоже зашла внутрь пещеры. Там было темно, холодно. Том стоял спиной к нам. Я огляделась и почувствовала какой-то неприятный озноб по всему телу. Деннис не шевелился. А мой взгляд был прикован к Тому. А потом, — Эми снова вздрогнула, прикрыла глаза, стала глубоко дышать. Молчание их затянулось на несколько минут, но Эми справилась со своим волнением, открыла глаза, всё такие же ясные, и продолжила. — А потом я почувствовала, как по моим ногам что-то ползёт. Опустив свою голову вниз, я увидела, как мои ноги окутали маленькие змеи. Они вились по коже, вытаскивали свои мерзкие языки. Я закричала. И тогда Том повернулся к нам. Никогда не забуду его глаза: дикие, яростные, злые. И его оскал: мерзкий, противный. На секунду я подумала, что передо мной — Сатана. Такой маленький мальчик, а с такой тёмной душой. Озноб стал быть сильнее, змеи подбирались к моему животу, а я не переставала кричать. Но, конечно, среди бушующих волн, внутри какой-то пещеры меня никто не услышал. Деннис стоял, как вкопанный, и даже не смотрел в мою сторону. Я выкрикивала его имя, заливалась слезами и не могла стряхнуть с себя этих змей. А Том продолжал улыбаться, а через секунду вдруг зашипел. Совсем как змеи. Он открывал рот, как будто говорил. И я заметила, как змеи повернули к нему свои головы, слушали внимательно, а потом оставили меня в покое, сползли с моих ног и поползли к нему. А он всё шептал, шипел. Я стояла, словно оцепеневшая, не могла пошевелиться. Деннис не реагировал вовсе. Закончив беседу со змеями, Том посмотрел на Денниса. И властным голосом, совсем не похожим на мальчишеский, приказал ему прыгнуть со скалы. И Деннис беспрекословно пошёл к обрыву. Я было бросилась, чтобы остановить его, но меня снова облепили змеи, и всё, что мне оставалось — смотреть как Деннис идёт на верную смерть. Я кричала, плакала, умоляла Реддла остановиться, но он только лишь озлобленно смотрел. И вот, когда Деннис занёс ногу и уже почти прыгнул, всё закончилось. Змеи исчезли, Деннис пришёл в себя. Он отскочил от обрыва, потеряно смотрел то на меня, то на Тома, последний стал жутко смеяться, смех его отскакивал от стен пещеры и разносился по ней устрашающим эхом, а потом прошёл медленно мимо нас, как ни в чём не бывало, и выбрался обратно на скалы. Я долго не могла прийти в себя. Помню длительное время валялась на холодной земле той пещеры и просто исходилась от истерики.              Присцилла сидела, слушала эту историю с открытым ртом. Она настолько преисполнилась жалостью к этим двоим, что в сердце защемило. Она не думала, что бывают настолько ожесточённые волшебники. Настолько ненавидящие всех.              — Когда мы вернулись в наш временный дом, я поняла, что с Деннисом уже было всё не в порядке. Он бормотал себе под нос, вздрагивал каждый раз, стоило его коснуться, взгляд был отрешённым. Сначала я думала, что он притворяется пришибленным, чтобы не вызвать подозрений у Тома, чтобы дать Тому почувствовать себя победившим. И я стала вести себя точно так же. Тоже стала бормотать, а на все вопросы воспитателей отвечала, что мы гуляли с Томом. Я всё ждала, когда же у Тома что-то спросят, прижмут к стенке, но, как я уже говорила ранее, взрослые тоже его боялись. Шли месяцы, Деннис в себя так и не пришёл, и я поняла, что после той прогулки с его рассудком реально что-то случилось. Я хотела окончить свою игру, пойти к воспитателям и рассказать о том, как всё было на самом деле, но накануне подслушала разговор нянечек о том, что нас планируют перевести в больницу Модсли для лечения. И поняла одну-единственную вещь: моим словам о Томе уже никто не поверит.              Присцилла сглотнула. В горле пересохло, и она решила воспользоваться чистым стаканом и тоже налила себе воды. Осушив его почти полностью, она задала вопрос:              — Почему Вы за всё это время не сказали врачам, что Вы здоровы?              Эми горько усмехнулась.              — Я не хотела оставлять Денниса одного. Мы и так с ним сироты, никому не нужные. Мысль о том, что я буду далеко от него, меня угнетала. Я знала, что всю жизнь буду в одиночестве, если оставлю его одного.              Присцилла поджала губы, удивляясь тому, насколько велика сила женской любви.              — Вы его любили, да?              Эми кивнула.              — И сейчас продолжаю это делать. Хоть нам и не удалось быть вместе в нормальных человеческих отношениях. Но он знает, что я рядом. Иногда к нему возвращается разум, и мы даже можем поговорить. Но это бывает настолько редко, что я наслаждаюсь каждой секундой.              Присцилла подумала, что жизнь к Эми и Деннису была несправедлива.              — Он поступил с Вами очень жестоко, — ответила ей Присцилла, вложив в свою фразу всё то сочувствие, на которое была способна в эту минуту.              — Видимо такова наша доля. Но я, в общем-то, осталась довольна. Со мной проводили психологические беседы, которые помогли мне справиться с этими воспоминаниями, принять их как должное. Поэтому сейчас мне легко рассказать об этом. — Эми слабо улыбнулась.              — Мисс Бенсон, — тихо сказала Присцилла, — мне нужно название той деревни.              Эми покачала головой.              — К сожалению, я не помню её названия, Александра.              — Присцилла, — поправила её волшебница. Ей показалось неправильным после таких откровений скрывать своё настоящее имя. — Меня зовут Присцилла.              Эми улыбнулась шире.              — Оно идёт Вам больше, чем Александра. — Она задумалась. — Я не смогу сказать названия, Присцилла, но могу указать приблизительную местность.              Из больницы Присцилла вышла опустошённая, грустная, как будто повстречала там дементоров, которые выкачали из неё всю радость. История Эми поразила до глубины души, затрагивала, заставляла переживать.              Её вдруг пробил озноб, она обхватила себя руками и подумала о том, что хотела бы обнять Северуса и спрятаться в его объятьях от этого жестокого мира.