Ноябрь выдался теплее, чем прошедший холодный октябрь. Он был настолько тёплым, что в один из дней, когда Присцилла возвращалась с работы, на ней была её кремовая мантия, которую обычно она не надевала после того, как заканчивался сентябрь.
Молодая волшебница спешила домой, чтобы оставить пропитание для своего зоопарка, переодеться и трансгрессировать в Хогсмид, ведь завтра у неё стояло очередное дежурство. А сегодняшний вечер она собиралась посвятить Северусу.
Через два часа мисс Фаулер стояла на пустой станции Хогсмида, где её уже ждали Нимфадора и Римус.
— О, королева зелий, рада снова тебя видеть, — Тонкс обняла Присциллу, за что получила ответные объятья. Затем Фаулер подошла к Римусу и тоже его обняла.
— Как обстоят дела? — Спросила Присцилла, когда все трое шли в сторону деревни.
— Всё спокойно, — ответила ей Тонкс. — Только Долиш иногда чудит.
Присцилла услышала мягкий смешок Римуса.
— Да, — протянул Люпин, — ему опять досталось от Дамблдора.
— А нечего было шпионить, — весело отозвалась Нимфадора, и Присцилла только сейчас заметила, что цвет её волос стал ярче, в нём стали присутствовать оттенки бордового. Да, и внешне Тонкс была веселее обычного. Присцилла скосила глаза на Люпина, но тот вёл себя, как ни в чём не бывало, и только в глазах его стояла болезненность — но перед полнолунием они были всегда такими.
— Шпионить? — Любопытно произнесла Присцилла и обогнула булыжник.
— Ага, — ответила Тонкс и умудрилась подвернуть ногу на ровном месте. От падения её спас Римус, который слишком бережно обхватил мракоборца за талию. Нимфадора слегка смутилась, что от глаз Фаулер не укрылось. Присцилла прищурилась, наблюдая за этими двумя, и чувствовала, что что-то произошло за время её отсутствия.
— По всей видимости это задание министра, — в разговор снова включился Римус, — он хочет знать о передвижениях Дамблдора, вот и подослал Долиша шпионить за его похождениями.
— Идиот, — сказала Нимфадора, — Долиш — идиот, — внесла она уточнение, — думал, что может тягаться с Дамблдором.
Присцилла была с ней согласна. Орешек он себе выбрал не по зубам.
Они дошли до Кабаньей головы, и Римус покинул их общество, чтобы проверить дорожку до Визжащей хижины, а Тонкс отправилась с Присциллой в сторону Хогвартса.
— Я сегодня дежурю в коридорах замка, — сказала ей Тонкс. — Дамблдор снова куда-то отлучился и попросил меня приглядеть за обстановкой. В последнее время он часто уходит из школы. Интересно, с чем это может быть связано.
Присцилла знала, с чем это было связано. Он искал ту пещеру, где Волан-де-Морт мог спрятать очередной крестраж. Но эту тайну Нимфадоре она раскрывать не стала.
— А ты я, полагаю, снова будешь ночевать у Снейпа? — Вопрос был задан ровным голосом, отдающим крохотной ноткой любопытства. Тонкс оглядела Присциллу и улыбнулась. — Красивый макияж. — Сказала мракоборец, и Присцилла постаралась не смущаться. Она хотела выглядеть хорошо, потому что они с Северусом не виделись целый месяц, и предстать сегодня перед своим мужчиной во всей красе, казалось ей правильным решением. Макияж — это только малая часть того, что Присцилла уготовила для профессора Снейпа.
— Да, — ответила она на вопрос Нимфадоры и сразу поспешила перевести тему. — Что у тебя с Римусом? Вы ведёте себя так, будто бы у вас только недавно что-то было. — Присцилла попала в точку, потому что видела, как лицо Нимфадоры приобретало взволнованное выражение. — Твои волосы приобрели нормальный оттенок. — Подметила Фаулер.
Нимфадора ещё сильнее застеснялась.
— У нас вроде как стало что-то снова налаживаться. Эти совместные дежурства пробивают на откровенные разговоры. — Тонкс махнула рукой. — Он всё ещё придерживается того мнения, что он стар для меня, беден и опасен. Я каждый раз это отрицаю и, похоже, его устои начинают меняться. Я вижу, что он желает меня. — На секунду Тонкс отвлеклась, произнесла заклинание, и в невидимом щите, которым была окружена территория самого замка, открылось пространство, позволяющее пройти сквозь него. Тонкс шагнула внутрь, Фаулер прошла за ней, после чего мракоборец снова закрыла щит.
— И я не могу противостоять своим желаниям. — Продолжила говорить Тонкс. — Вчерашней ночью, — она снова начала смущаться, — когда у нас выдался час перерыва, я пришла к Римусу в комнату. Просто так. Поболтать. И мы случайно поцеловались.
Присцилла вскинула брови.
— Случайно поцеловались? — Переспросила она, не сдерживая улыбки. Тонкс немного злобно на неё посмотрела, но потом всё равно улыбнулась.
— Я не знаю, — опять взмах рукой, будто бы отгоняющийся надоедливую муху, — так вышло. За поцелуем ничего не последовало, но я знаю, что он хотел этого не меньше, чем я и… — Она вздохнула. — Вот вроде бы взрослые мужчины, а ведут себя как дети.
И с этим высказыванием Присцилла была полностью согласна.
Они распрощались в холле первого этажа, Тонкс двинулась в сторону Большого зала, кинув на ходу пожелание приятной ночи, а Присцилла пошла в сторону кабинета ЗОТИ, по пути заглянув в женский туалет, чтобы привести себя в надлежащий вид, в котором хотела предстать перед Северусом.
Когда она пришла в класс и прошла дальше, в личную комнату профессора Снейпа, то обнаружила, что его на месте не было. В кабинете горели свечи, и на столе Присцилла заметила букет волшебных лилий, который точно предназначался ей. Она дёрнула уголками губ и взяла его в руки, чтобы вдохнуть знакомый аромат мяты, полевых трав. Хорошо. Успокаивающе.
Она прикрыла глаза и представила Северуса рядом, представила, как он гладил её по спине, как целовал в шею. Присцилла вздохнула, открыла глаза и тут её взгляд упал на тошнотворную розовую открытку, лежавшую на столе.
Присцилла вздёрнула одну бровь и, отложив букет в сторону, взяла открытку со стола. Открыла. И принялась читать.
«Дорогой, профессор Снейп! Я давно хотела сказать, как Вы меня волнуете. Каждый раз, когда я вижу Вас — моё сердце замирает, а мысли только и делают, что крутятся возле Вас одного. Вы такой неприступный, такой загадочный, такой восхитительный. Я желаю Вас всем сердцем, всей душой, всем своим телом.
И я знаю, что Вы будете моим. Поверьте, я сделаю для этого всё».
Подписи у открытки не было. Присцилла даже не знала, как реагировать на то, что она только что прочитала. С одной стороны, хотелось смеяться в голос, потому что девушка, писавшая эти строки, явно немного не понимала, кому она пишет. А с другой стороны, она внезапно испытала чувство жалости к юной волшебнице, потому что та наверняка даже не знала, что Северус Снейп был уже не свободен.
Часы пробили половину одиннадцатого, когда Северус соизволил вернуться в свой кабинет. Присцилла бесцеремонно сидела на его столе, держа в руках открытку, и перечитывала её раз за разом, усмехаясь.
— Мисс Фаулер, — голос профессора был с каким-то придыханием. Присцилла отодвинула от себя открытку и кокетливо улыбнулась. Она знала, что он уже оценил её внешний вид.
— Чудесная открытка, профессор, — усмехнулась Присцилла. — Прости, не удержалась от того, чтобы не прочитать её.
Северус скривился.
— Я хотел её сжечь да не успел. Дамблдор как всегда появился очень вовремя.
Присцилла хмыкнула и повернулась полубоком к свече, стоявшей чуть дальше от неё. Она поднесла край картонки к огню, и он сразу же принял в свои объятья бумагу, захватывая собой всё больше и больше территории. Наконец, когда открытка была наполовину сожжена, Присцилла выкинула её остатки в мусорку, заметив там и коробку конфет в виде сердца.
— Девушка явно перепутала дни, — усмехнулась волшебница, — День Святого Валентина ещё не скоро.
Она посмотрела на Северуса. Он был не очень доволен.
— Профессор Слизнорт показал старшекурсникам, как варить приворотное зелье.
Присцилла постаралась сдержать смешок.
— Тогда неудивительно, что ты так резко стал объектом чьих-то мечтаний. И на что она рассчитывала, — пробормотала Присцилла, задумавшись о том, что она никогда и мысли не допускала о приворотном зелье. Она пыталась узнать Северуса, пыталась дотянуться до его души, пыталась принять его таким, какой он был.
— Мне плевать, на что там рассчитывала эта идиотка. — Он вдруг оказался рядом с ней. Руки его тут же сжались на талии. — Единственная, кого я хочу, сейчас здесь со мной.
Присцилла улыбнулась и сказала:
— Надеюсь, цветы для меня?
— Конечно для тебя, — проворчал он, — я тут понял, что последние два года никак не радовал тебя, ограничивал наше общение, сторонился тебя. Поэтому мне захотелось сделать что-то приятное. Будь у нас другое время, я бы сводил тебя в ресторан. На нормальное человеческое свидание.
Присцилла усмехнулась.
— И ты мне ещё что-то говорил о моей романтической натуре.
Ответить Северус не успел, потому что Присцилла потянулась за долгожданным поцелуем и раздвинула ноги, чтобы Северус мог прижаться к ней ближе. Они целовались долго, как будто не делали это целую вечность. Присцилла водила руками по мужскому телу, показывая как сильно она соскучилась за этот месяц разлуки. Да, и Северус от неё не отставал.
Его рука пошла вверх по ногам, погладила чулки, нежно-нежно, забралась под юбку и пробиралась выше, пока не нащупала кружевные края. Кончиками пальцев он водил по самому краю, по изгибам ткани. Играл ими в том месте, где ткань слегка завернулась вниз, пальцы массировали бёдра, заставляя ноги разойтись ещё шире, чтобы он достал, куда хотел, и куда хотела Присцилла, чтобы он достал.
— Ты специально так оделась? — Услышала она разгоряченный шёпот на ухо, губы дразнили мочку, спустились ниже. Пальцы одной руки всё ещё водили по кружевным трусикам в том месте, вторая оглаживала открытую вершину груди.
Присцилла хмыкнула. Конечно она оделась так специально. Просто увидела это платье, слишком открытое, слишком эротичное — и не смогла удержаться.
— Оно приятное на ощупь, — продолжал шептать Северус. Он вытащил руку из-под юбки и дотронулся до кожаных бретелек, сдвинул одну и губами прикоснулся к плечу, потом к ключице, перешёл к шее.
Присцилла откинула голову назад, открывая больше доступа к своему телу, а руками нащупала верхние пуговицы чёрной рубашки и стала расстёгивать их одну за одной.
Через секунду рубашка была отброшена в сторону, а молния на спине кожаного платья Присциллы потянута вниз. Северус скинул обе бретели с её плеч, полностью обнажая груди, которые в этот вечер были без бюстгальтера.
Их тут же приняли в ладони, сжали, разминали. И уже от одного этого Присцилла почувствовала, что стала влажной. Эти опытные руки вызвали у неё стон восторга, и она потянулась руками к брюкам, расстегнула верхнюю пуговицу, потянула за молнию, забралась под резинку трусов и провела по твёрдости, не сдержав своего стона. Ей так нравилось, как Северус на неё реагировал, и от этого было прекрасно внутри.
Она провела несколько раз, а потом высунула руку и спрыгнула со стола, чтобы снять с себя платье полностью. Как только оно оказалось на полу, Присцилла ногой оттолкнула его подальше и осталась перед Северусом в одних лишь чулках, трусиках и туфлях на высоком каблуке. Благодаря им она была с ним одного роста.
Северус подхватил её под бёдра и снова усадил на стол.
— Я хочу тебя на этом столе, — хриплый шёпот заставил её тихо заскулить и слегка заёрзать на месте: ей так сильно хотелось ощутить его внутри. Северус приподнял одну ногу и аккуратно снял с неё туфлю, поцеловал в колено и проделал со второй ногой тоже самое. Обувь была отброшена в сторону. Он снова огладил чулки, бёдра, подобрался к трусикам. Отодвинув их края, он подался вперёд, впиваясь в её губы, а сам ввёл палец внутрь, затем добавил ещё один и вдвинул их дальше, ловя ртом её стоны. Он снова вытащил пальцы, играл на этой влажности, на едва заметной сладкой точке спереди. Другая рука обняла за талию, прижала к мужской твёрдости, и Присцилла уже в полубессознательности стала тереться, а пальцы всё дразнили, поглаживали, наслаждение нарастало.
— Северус, — зашлась Присцилла в очередном нетерпеливом стоне, откинула голову назад, её пышные волосы волной распластались по столу. Она почувствовала, как Северус кончиками пальцев провёл от линии шеи до самого низа, задел разгоряченные половые губы, и Присцилла закусила губу от этих сладких издевательств.
Ещё миг — и она почувствовала, как он прижался к ней, готовый, очень твёрдый. И сразу же стал пробиваться внутрь, выбивая из Присциллы весь воздух.
Волшебница вернулась в исходное положение, потому что ей захотелось посмотреть на то, как он будет входить и выходить. Руки Северуса сомкнулись на её бёдрах, притягивая ближе, а Присцилла опустила взгляд вниз и смотрела, как соединяются их тела. Картина была до чёртиков возбуждающая, и Присцилла чувствовала приятные спазмы с каждым новым толчком. Он входил глубоко, до упора, сильно, но ласково, и снова двигался наружу, заставляя стонать во весь голос.
Присцилла откинулась назад, тем самым обеспечив более глубокое проникновение, от которого в глазах заплясали звездочки, что на секунду даже пришлось их прикрыть. Она слышала неровное дыхание Северуса, его горячие стоны каждый раз, когда он вгонял себя в неё, и чувствовала, что он начал сбиваться с ритма. Беспорядочно, ещё сильнее, заставляя кричать так, что наверное все привидения Хогвартса слышали их в этот момент, но Присцилле было плевать, ей было так хорошо, так чудесно. Жар стал нарастать в ней, и она лихорадочно только и делала, что повторяла его имя, чередуя с «О, Боже, да», чем ещё сильнее заводила мужчину. И, наконец, оргазм её достиг, заорал через рот, руки крепко вцепились в края столешницы, глаза были закрыты.
Северус тоже вскрикнул, она почувствовала, как его член внутри неё напрягся, тело совсем утратило ритм, дёрнулось ещё раз в ней, и он содрогнулся, изливаясь в неё. Она ощутила крепкую хватку на своём плече, медленно открыла глаза и посмотрела на Северуса. Лицо его было спокойным, умиротворённым, даже хмурая морщинка между бровями расслабилась. Присцилла придвинулась к нему ближе, уткнулась своим лбом в его.
Северус вышел из неё, улыбнулся, весь дрожа, прижал её ещё ближе к себе. Дыхание громом отражалось в ушах, Присцилла слышала, как сердце его грохотало.
— Господи, — Присцилла вдруг испытала конфуз, — своими криками я наверное перебудила половину Хогвартса. Что ты со мной делаешь, — тихо прошептала она, обхватив руками мокрую спину Северуса. Она старалась прижаться ещё ближе, хотя между ними уже и так не было пространства. Он зарылся в её волосы, слегка потянул вниз, заставляя Присциллу оторваться от его лба, и глубоко поцеловал. Они никак не могли насытиться друг другом после стольких дней разлуки.
Когда они оборвали поцелуй, чтобы перевести дыхание, Присцилла подумала о том, что, когда всё закончится, она заберёт Северуса к себе, они запрутся в квартире и целую неделю будут предоставлены только самим себе.
— Отличная идея, — прошептал Северус и усмехнулся. Присцилла моргнула. — Ты сказала вслух то, что закроешься вместе со мной на целую неделю после всего, — он поцеловал её в нос, — я совсем не против. — По взгляду, который прошёлся по её телу, Присцилла снова начала заводиться. Он сводил её с ума, и она упивалась тем, что ей дозволено видеть его таким, какой он есть на самом деле. Без маски чопорности, ненависти к окружающим. Она чуть было не сказала, что любит его, но промолчала. Подумала, что сейчас не время для таких откровенных признаний.
Чуть позже они лежали в кровати, Северус прижимал Присциллу к себе, ноги их сплелись.
— Ты выглядишь лучше, чем в прошлую нашу встречу, — сказал Северус, играя с прядями её волос, — я имею ввиду, твоё состояние.
Присцилла еле кивнула и полностью откинулась ему на грудь.
— Так и есть. На работе стало терпимее, к тому же, у меня несколько дней жила Амелия, которая не давала мне унывать. Её бразильский ром… — Присцилла усмехнулась, вспомнив их несколько вечеров. — Я так скучала по ней весь этот год и была рада, что из своего трёхнедельного отпуска она провела целую неделю со мной.
Северус ласково провёл пальцами от плеча до запястья.
— Она знает? — Тихо спросил он.
— О чём?
— О нас.
Губы волшебницы тронула улыбка, когда она вспомнила реакцию Амелии.
— Она видела зубную щётку. Отпираться было бессмысленно. Но она рада за нас. Сказала, что всегда знала, что ты ко мне неравнодушен.
Она прям почувствовала, как Северус скривил губы, но ничего ей не ответил, всё также беспорядочно водя по её обнаженному телу пальцами.
— Как твои дела? — Тихо спросила волшебница, и они стали разговаривать. О том, что было; о том, что беспокоит. Не говорили только о том, что будет. Потому что сами не знали, что будет и потому, что это обоим причиняло боль.
***
— У кого-то была очень романтическая встреча, — насмешливый голос Тонкс раздался справа от Присциллы, как только она переступила порог комнаты с букетом цветов. Она нюхала их всю дорогу, представляя Северуса рядом. Расставаться с утра было тяжело. Опять долгие поцелуи, объятья, обещания. Уходя каждый раз от него, Присцилла верила, что наступит тот день, когда им больше не придётся расставаться.
Она мягко улыбнулась Нимфадоре, но ничего ей не ответила. Прошла к кровати, аккуратно положила цветы, скинула рюкзак, мантию, оставшись в свитере и джинсах, и взяла волшебную палочку. Наколдовав вазу с водой, волшебница сразу же поставила букет в неё, и на секунду ей показалось, что лилии распустились сильнее в знак благодарности.
— Я и не думала, что профессор Снейп такой романтик, — Тонкс, как лиса, плутовски посмотрела на напарницу, когда подошла ближе, чтобы понюхать аромат цветов, — что ты с ним сделала, чертовка. — Насмешливый тон Нимфадоры Присцилле нравился больше, чем её угрюмое состояние.
«Что он со мной сделал» — подумала Фаулер — «Каждый раз рядом с ним сносит крышу» — но мысли эти Присцилла оставила при себе, наблюдая, как смешно Тонкс сморщила свой нос, а потом стала принюхиваться тщательнее.
— Почему они пахнут кедровыми орехами? — Она ещё раз принюхалась. — Свежий лес. — Нимфадора нахмурилась так сильно, что лицо её приобрело грозное выражение.
Присцилла рассмеялась.
— Тебе это напоминает Римуса, не так ли?
Нахмуренное лицо Нимфадоры посмотрело на Фаулер, но Присцилла в ответ на неё не смотрела, а копошилась в своём рюкзаке в поисках полотенца. Тонкс прищурилась.
— А ты откуда знаешь?
— Эти лилии волшебные, — махнула рукой Присцилла, — они пахнут для всех по-разному. В зависимости от того, какие запахи принадлежат любимому человеку. — Она вытащила своё ярко-синее полотенце, в котором когда-то Северус застал её врасплох, и посмотрела на Дору, но та стояла и упивалась ароматом лилий.
— Аккуратнее, Дора, — предупредила её Фаулер, — лилии очень пьянят, если их долго нюхать. — И волшебница пошла по направлению в ванную комнату.
Тонкс оторвалась от бутонов и снова посмотрела на уходящую Присциллу, задав ей в спину вопрос:
— А что чувствуешь ты?
Присцилла обернулась, когда уже почти скрылась за дверью, и, улыбаясь ответила:
— Мяту.
Через пятнадцать минут Присцилла вернулась в комнату и застала Тонкс, дремлющую в кровати. Она подошла к своей напарнице и тихонько потормошила её за плечо. Нимфадора разлепила сонные глаза и посмотрела на Присциллу.
— Уже идём? — Тихо спросила мракоборец, и Присцилле стало жаль девушку. Она дежурила почти всю ночь в Хогвартсе, и теперь ей опять надо патрулировать Хогсмид. Фаулер не сильно сжала плечо подруги.
— Поспи. — Сказала она. — Я подежурю сама, а как отоспишься, придёшь.
Сначала Нимфадора нахмурилась и порывалась встать с кровати, но Присцилла надавила сильнее на её плечо.
— Ты устала, Дора. Поспи немного. Ничего плохого не случится. В крайнем случае, я отправлю сигнальные огни для остальных.
Присцилла видела, как боролась Тонкс со сном, но в итоге он одержал победу. Она кивнула, пробормотала:
— Я недолго, — и закрыла глаза.
Присцилла спустилась вниз и вышла на улицу. Завтракать в пабе она не стала, потому что получила порцию еды сразу в постель. Северус принёс ей какао, яичницу и несколько пряников. Такого Присцилла точно не ожидала, когда открыла глаза, ощутив настойчивое прикосновение к своим губам.
«Я просто хотел сделать тебе приятно» — утренние слова прочно засели в голове.
«Смотри, я ведь могу привыкнуть» — ответила она ему.
«Разве это плохо?»
Совсем нет. Это очень даже хорошо. Чудесно. Прекрасно. И Присцилла готова была отдать многое, чтобы просыпаться так каждое утро. И от этого было ещё тяжелее прощаться. Она не хотела расставаться с ним. Ни на секунду. Но судьба позволяла им довольствоваться только лишь одним вечером раз в месяц. И это была какая-то пытка, очередное испытание, которое они оба должны выдержать. Присцилла искренне надеялась, что в конце пути их ждёт вознаграждение.
— Мисс Фаулер, — Присцилла обернулась и увидела, как к ней бежал Долиш. Она как раз завернула на улицу, где располагалась лавка Зонко и хотела пройти вдоль неё, чтобы выйти к станции. Долиш поравнялся с ней. — Доброе утро, — сказал мракоборец и чуть ли не поклонился. Присцилла вскинула одну бровь и поприветствовала мужчину в ответ. — Вы не видели Тонкс? — Уточнил он у неё. Присцилла понимала, что не могла сказать ему, что Тонкс отсыпалась из-за ночного дежурства в коридорах замка, поэтому мило улыбнулась и ответила:
— Вы разминулись с ней буквально пять минут назад. Она ушла в сторону Кабаньей головы.
Долиш задумался, огляделся, но уходить не спешил. Он снова посмотрел на Присциллу.
— Вы опять навещаете родственницу?
Присцилла кивнула.
— Да, вот решила прогуляться по окрестностям. Если Вы не против, я откланяюсь.
Присцилла развернулась и сделала несколько шагов, как внезапно Долиш догнал её.
— Постойте, — сказал он, равняясь с ней, — могу ли я составить Вам компанию?
Присцилла хотела было ответить нет, но тогда Долиш отправился бы искать Нимфадору, а это волшебницам было не на руку. Поэтому, скрипнув зубами от компании, которая ей совсем была не нужна, Присцилла ответила согласием.
Они пошли в сторону станции, куда Присцилла и держала путь изначально. Долиш рассказывал ей о своей работе, об учёбе в Хогвартсе, о своей семье, о том, что его дочь сейчас училась на четвёртом курсе на Когтевране.
— Не хочу думать, что ей грозит опасность, — поделился своими переживаниями Джон. — Мы с Мередит сначала не хотели пускать её в этом году в школу, но Хелен очень просила. Я не смог противостоять её взгляду. Отцовские чувства, знаете ли.
Присцилла понимала, потому что её отец был точно таким же. Всегда стремился помочь, встать на сторону дочерей, угодить. Табита была хитрее и всегда пользовалась уловками, чтобы получить разрешение от папы: умоляющий взгляд, пара слезинок, если очень нужно, слова о любви. В детстве она, вообще, была ещё тем манипулятором, но под её воздействие попадал только отец. И бабуля по отцовской линии. Мать и Корделия, да и сама Присцилла знали её уловки, а потому многое ей с рук не сходило. Но всё это было в прошлом, сейчас Табита уже могла принять отказы спокойно. Она даже Оливером не пыталась манипулировать, старалась найти компромиссы в той или иной ситуации, чем выросла в глазах Присциллы и стала для старшей сестры не легкомысленной девчонкой, а взрослой, серьёзной девушкой.
— Вы хорошие родители, даже не сомневайтесь, — ответила ему Присцилла, чтобы хоть как-то поддержать диалог. Долиш был… Интересным собеседником. Любопытным. Много спрашивал у Присциллы про её жизнь, про учёбу, про её друзей.
Присцилла отвечала односложно, в основном только фактами, которые можно было не скрывать. Такие как, что училась на Гриффиндоре, решила пойти в зельевары, устроилась в Министерство, дружит только с двумя одноклассниками.
Он спрашивал у неё, как она относится к Гарри Поттеру, на что Присцилла пожала плечами и ответила, что она не общалась с ним слишком близко, чтобы стать его подругой.
— А что Вы можете сказать об Альбусе Дамблдоре?
Присцилла постаралась сохранить невозмутимое выражение лица, хотя вопрос Долиша так и подмывал рассмеяться во весь голос.
— Мистер Долиш, — лёгкая улыбка всё же промелькнула на её лице, — я была не настолько популярна в школе, что сам Альбус Дамблдор почтил меня своим вниманием.
Ложь. Присцилла лгала прямо в лицо. Дамблдор только и делал, что в последние годы оказывал Присцилле слишком много внимания. Внимания, которое она обеспечила себе сама, когда решила связать свою жизнь с Северусом.
Долиш не успел ей больше ничего сказать, потому что к ним уже спешила Нимфадора. Как только она поравнялась с волшебниками, Присцилла заметила, что выглядела она отдохнувшей, посвежевшей.
— Долиш, — поприветствовала она его, — а что ты здесь делаешь? Разве ты не должен подменять Сэвиджа?
Долиш хмыкнул.
— Где ты была, Тонкс? Сэвидж вернулся два часа назад.
Нимфадора осталась с равнодушным выражением лица.
— Патрулиравала другую часть Хогсмида, пока ты, Джон, кокетничал с мисс Фаулер.
Присцилла заметила, как Долиш нахмурился.
— Вовсе я не кокетничал, что ты такое говоришь. — Присцилла услышала нервные нотки и постаралась сдержать смех. Долиш и правда с ней кокетничал, но не ради своего самолюбия, он просто пытался что-то вынюхать.
Джон махнул рукой, извинился перед Присциллой и покинул общество двух волшебниц. Как только он отошёл на приличное расстояние, девушки прыснули со смеху.
— Ловко ты его отвадила, — сказала Присцилла. — Отдохнула?
Тонкс кивнула ей.
— Спасибо, что посодействовала. — Нимфадора ей улыбнулась. — Чувствую себя намного лучше.
Присцилла улыбнулась.
— Ну, а для чего ещё нужны друзья.
***
— Я рад тебя слышать, Присцилла. Твой голос совсем изменился. Стал выраженнее, счастливее. В нашу последнюю встречу ты была подавлена.
Присцилла усмехнулась. Она не видела человека, с которым говорила по телефону, но была уверена, что он улыбался.
— Я же обещала звонить чаще. Вот исполняю свои обещания.
Человек хмыкнул.
— Как поживают японцы? — Спросила она, обратив внимание на фото сакуры, прикреплённой к дверце холодильника, попутно вспомнив его рассказы.
Смех. Протяжный.
— У меня накопилось ещё парочка историй. Думаю, что, когда я приеду, мне будет, что рассказать. Ничего не изменилось?
Присцилла постучала по холодильнику. На нём все ещё висело расписание её ночных дежурств с Сириусом. Где-то в глубине души заныло. Стоило бы сходить на его могилу. Пусть даже и пустую. Оставить цветы. Попросить помощи. Кто знает, может духи способны на это? Правда он ни разу не приходил к ней во снах, но, может, это и к лучшему?
— Ничего, — медленно проговорила Присцилла, взгляд переместился в сторону окна. На улице начинал падать снег. — Пока всё идёт как надо.
— Это хорошо. Потому что я, вроде как, уже настроился. — Нервный смешок. Присцилла знала: прячет волнение. Она бы тоже волновалась, если бы ей предстояло совершить такое. Хотя она и так волновалась. За то, чтобы всё пошло так, как задумано.
Тема была переведена. Поговорили об отвлечённом. На душе стало спокойнее.
Попрощавшись, Присцилла отложила телефон на стол. Подошла ближе к окну, потянулась рукой к лилиям. Она не видела Северуса всего неделю, а, казалось, что прошли годы.
Снег падал мягкими хлопьями, а у молодой волшебницы в голове была только одна мысль:
«Лишь бы всё получилось, лишь бы всё получилось».
