Дотянуться до тебя

      Снег завалил всю территорию Хогвартса. Присцилла трансгрессировала прямо в сугроб, чем вызвала звонкий смех Нимфадоры, которая по привычке ждала её на станции Хогсмида.              Кое-как выбравшись из снега, набрав полные сапоги, Присцилла одёрнула свой тулуп и негодующе посмотрела на совершенно счастливую Тонкс.              — Ты так радуешься, что я угодила в снег или твоему счастью есть другая причина? — Присцилла была очень внимательна. И заметила, что волосы Доры стали гуще, ярче. И, кажется, Фаулер знала истинную причину. Она была такой же каждый раз, когда ей стоило провести ночь в постели Северуса.              Нимфадора засмущалась. И Присцилла поняла, что ответ ей не требовался, но уточнить Фаулер всё же должна была:              — Вы с Римусом приняли какое-то решение в своих отношениях?              Нимфадора закусила губу, а потом не сдержала своих эмоций. Она схватила за руки Присциллу и с придыханием ответила:              — Да. Мы решили попробовать заново.              Присцилла широко улыбнулась и не сдержалась от объятий. Она испытывала неподдельную радость за Нимфадору и Римуса, которые заслужили счастья не меньше, чем все остальные её близкие люди.              — Я рада это слышать, Дора. — Сказала она, когда разорвала объятья. — Наконец, Римус понял, что ты от него просто так не отстанешь.              Они прошлись до хижины Хагрида, болтая на отвлечённые темы, и распрощались там. Присцилла пошла по направлению в замок, стараясь быть тенью, чтобы её не увидели студенты. Она вышла в коридор, заметив несколько целующихся парочек, и дёрнула уголками губ: кое-что в Хогвартсе оставалось неизменным. Она уже хотела было пройти мимо, как вдруг заметила знакомую рыжую макушку, принадлежавшую Джинни Уизли: её прижимал к стене высокий чернокожий парень — Дин Томас — и нежно целовал, а руки его поглаживали женскую талию. Присцилла за ними не подглядывала, но всё же была удивлена тому, что близнецы тогда не шутили: у Джинни действительно был роман с Дином.              Волшебница нырнула в арочный проём, чтобы парочка её не заметила, и решила пойти через двор, сократив, таким образом, расстояние.              Во внутреннем дворе было пусто, никто не гулял в такую заснеженную погоду. Стрелка на часах подбиралась к отметке в восемь ноль-ноль, и Присцилла ускорила шаг. На улице было прохладно, и она даже слегка продрогла, хоть и была в тёплом тулупе.              Класс защиты от тёмных искусств встретил её всё той же мрачной атмосферой, но в личном кабинете Северуса были видны отблески свечей. Она тихо прошла через весь класс, поднялась по ступеням. Сердце вдруг забилось сильнее: после долгой разлуки они снова встретятся, и она, наконец, прикоснётся к его губам и крепко обнимет.              Присцилла вошла в кабинет, встала в дверном проёме. Северус сидел за своим столом спиной к ней, что-то читал и переносил на пергамент.              Она оглядывала его тело, спрятанное за белой рубашкой, его пальцы, обхватывающие перо, его расслабленную позу.              Он совсем погрузился в свои мысли и даже не ощутил чужого присутствия. Присцилла сняла перчатки, сунула их в карманы. Пальцы её были чуть прохладными. Она сделала несколько шагов, наклонилась, обвила руками грудь Северуса, от чего он сразу же вздрогнул, и прошептала в самое ухо:              — Ты такой сексуальный, когда чем-то увлечённо занят.              Холодные пальцы пробрались через рубашку, стали гладить голые участки кожи. Она так сильно скучала по нему. Так хотела прикоснуться ко всему, до чего могли дотянуться руки.              В следующую секунду она уже оказалась на его коленях, а Северус поцеловал её так сильно, как будто до этого не целовал никогда. Мысли Присциллы были тут же заморожены, все слова, которые хотелось сказать — остановлены, и она не могла думать ни о чём, кроме этого бархата на её губах.              — Я скучал, — тихий шёпот в губы.              — Я скучала не меньше, — такой же, еле слышимый ответ.              Она немного отодвинулась от Северуса, чтобы посмотреть в его лицо. Сейчас оно не было хмурым, но морщинка между бровями никуда не делась. Присцилла подняла руку и коснулась её пальцем, пытаясь разгладить.              — Опять много хмуришься, — сказала она ему и стала поглаживать щеку, перемещаясь на линию подбородка.              — Это моё обычное состояние, — ответил он ей со смешком, поймал губами ладонь, поцеловал, не сводя с неё глаз. Присцилла покачала головой и с улыбкой ответила:              — Нет. Твоё обычное состояние — это какой ты сейчас. Расслабленный, удовлетворённый от встречи со мной. Вот ты — настоящий. А то всё напускная маска.              Северус хмыкнул, но ничего не ответил. Поцеловал в холодный нос.              — Замёрзла. — Сказал он утвердительно. Присцилла лукаво улыбнулась.              — Есть предложения, как меня согреть?              Она почувствовала ладонь на своей коленке, которая забралась под полы тулупа, прошлась по внутренней стороне бедра, останавливаясь в нескольких миллиметрах от её промежности. Северус усмехнулся.              — Есть. И не одно. Могу предложить горячий чай. — Рука исчезла. Присцилла цокнула языком, улыбаясь.              — Чудесное предложение.              Она встала с его колен, сняла тулуп, оставшись в штанах и водолазке, и вернулась к столу, где уже был наколдован чайный сервиз со сладостями.              Она села на свободный стул, разлила чай по чашкам, ощутив очередной ностальгический прилив. Разница состояла только в том, что она больше не была студенткой, и с Северусом у неё были романтические отношения. Она в любой момент могла к нему прикоснуться, зарыться в волосы, сесть верхом, свести с ума своими действиями.              — Снова изучаешь латынь? — Спросила Фаулер, когда откинулась на спинку стула и заметила книгу со знакомыми буквами. Северус оторвал взгляд от страницы и посмотрел на Присциллу.              — Пытаюсь перевести рецепт одного зелья. — Он задумчиво посмотрел на книгу.              — Хочешь, помогу? — Спросила Присцилла. Северус перевёл на неё свой взгляд.              — Ты же не знаешь латынь.              Присцилла пожала плечами.              — Я немного практиковалась в Колдовстворце. Русские, вообще, обожают латынь. Многие рецепты их местных зелий мне пришлось переводить с помощью волшебной шляпы. Кое-какие слова я выучила. Может попадётся что-то знакомое.              Северус её помощь принял, она придвинулась к нему ближе, и вместе они стали заниматься переводом. Ей это напомнило те вечера, когда они пытались отыскать Тайную комнату на старой карте Хогвартса.              Через полчаса половина рецепта была переведена. Они остановились на одном слове, имеющим несколько значений, и вступили в спор.              — А я говорю тебе, что это жемчужина.              — Ягода. — В который раз терпеливо повторил Северус.              Присцилла вздохнула.              — Жемчужина. Они имеют одинаковое написание, но транскрипция у них разная. И по смысловому значению сюда подходит жемчужина. — По Присцилле было видно, что она уже, в который раз, отстаивала свою точку зрения.              Северус хмыкнул и посмотрел на Присциллу.              — Ягода. — Снова произнёс он. Присцилла начала закипать.              — Хорошо, — сказала она сквозь зубы, — где у тебя расширенный словарь? Я тебе докажу, что это — жемчужина.              Профессор Снейп откинулся на стуле и показал рукой в сторону шкафчика, за прозрачной дверцей которого стояло несколько книжек. Присцилла со звуком отодвинула свой стул и прошла к шкафу. Открыв его дверцу, она пальцем стала водить по переплётам, пока не нашла то, что искала. Резко выдернув книжку из идеально поставленного ряда, она сразу же стала листать до нужной буквы, нашла нужное слово и была очень-очень удивлена.              — Убедилась? — Насмешливый тон Северуса был слышен за её спиной. Присцилла со злостью закрыла словарь и вернулась с ним к своему месту.              — На дне морском отыщешь ягоду, — протянула она строчки из рецепта, в котором было подробное описание местонахождения нужных ингредиентов, — чушь какая-то. — Она с досадой положила словарь неподалёку от пергамента на случай, если он им ещё понадобится.              Северус хмыкнул.              — Ну, почему же чушь? Вполне логично, учитывая, что в предыдущей строке было сказано о волшебном морском дереве.              Присцилла вздохнула и посмотрела на свою кружку. В ней ещё остались остатки, уже остывшего, чая, и она разом допила их.              — Почему в любом нашем споре ты всегда выходишь победителем. — Она не спрашивала, утверждала. Уже много раз замечала, что всегда оставалась в проигрыше.              Она смотрела на пламя свечи, которое дёргалось в своём хаотическом ритме, и почувствовала мягкое прикосновение к своему подбородку. Северус развернул её лицо к себе, и оно оказалось достаточно близко к его собственному, а потом наклонился и оставил поцелуй на её губах.              — Ты невероятно соблазнительна, когда злишься, — тихо сказал он и посмотрел прямо в глаза. Присцилла тоже смотрела неотрывно. Она видела в ответном взгляде столько тёплых эмоций по отношению к себе, что даже не могла поверить в то, что ей дозволено видеть Северуса Снейпа таким. Что он сумел обрести себя рядом с ней. Что она всё же добилась того, чтобы они были вместе. Пусть и в такие трудные времена, пусть впереди было туманное будущее, но она хотела верить, что в конце концов они вернутся друг к другу.              Она подалась вперёд сама, коснулась губами уже достаточно колючей щеки, но ей было всё равно, лишь бы касаться, добралась мелкими поцелуями до губ, тут же попала в их плен.              Ещё один день позади. Время утекало и не щадило их.              Она уже сидела на коленях, руки Северуса жадно бродили по её телу, а губы не отпускали друг друга. Они так мало времени проводили вместе. Виделись раз в месяц. Но Присцилла думала о том, что это лучше, чем ничего. Лучше пусть будет так. Лучше, что они наслаждаются сейчас. Потому что потом, потом, когда случится непоправимое, и Северус покинет её окончательно, неизвестность окутает со всех сторон, и ей останется только ждать. Ждать, когда всё закончится.              Северус прервал поцелуй и посмотрел на неё. Руки гладили поясницу.              — Что случилось? — Задал он ей очевидный вопрос. Присцилла слегка вздрогнула. Она не хотела, но углубилась в эти запретные мысли.              — Ничего, — покачала головой, — просто думаю о том, о чём нельзя думать.              Мужская ладонь ласково прижалась к её щеке, и Присцилла прильнула к ней, ощущая привычный холод пальцев.              — Я так хотел держаться от тебя подальше, чтобы не было вот таких минут, — горечь пробиралась в его голос, — чтобы ты ни о чём не жалела.              — Я ни о чём не жалею, Северус, — тут же возразила Присцилла. — Ты мне нужен сейчас. И всегда будешь нужен.              — Дальше будет трудно. — В задумчивости произнёс он.              — Знаю. Меня не это пугает. — Она очертила путь от подбородка до виска, зарылась в волосы, прижалась ближе. — Меня пугает, что существует вероятность того, что я тебя больше не увижу.              Она спрятала лицо в его волосах, чтобы он не заметил печали, тени страха, мелькавшие на её лице. Дурацкие мысли. Лучше бы она думала о том, как им хорошо было сейчас.              Северус вздохнул, погладил её по спине в успокаивающем жесте.              — Я могу только пообещать, что приложу все усилия, чтобы мы увиделись вновь.              Присцилла кивнула. Она знала, что раз Северус пообещал, он своё обещание исполнит.              Волшебница встала с его колен и протянула руку.              — Пойдём.              Северус встал и тут же прижал её к себе, пальцы забрались под водолазку, нащупали её концы, потянули вверх.              Как только вещь была отброшена в сторону, губы тут же прижались к оголённым участкам кожи, целуя везде, где только можно.              В кабинете было чуть-чуть прохладно, и Присцилле казалось, что поцелуи, которые дарил ей Северус, опаляли её, обжигали, приносили за собой жару.              Одежда полетела на пол, они целовались и обнимались каждую секунду, путаясь в вещах друг друга. Их прикосновения были такими, как в первый раз: бережными, осторожными.              Когда они добрались до кровати, Присцилла заставила Северуса лечь, а сама уселась сверху. Она смотрела на его лицо с потрясающими глазами, на этот рот, который когда-то кидал в её сторону колкости, сарказм, а теперь яростно целовал каждый раз, стоило им оказаться рядом друг с другом, на линию шеи, разливающуюся в широкие гладкие плечи, грудь, на изгиб рёбер, на его зрелость. И в ней проснулось жгучее желание коснуться его губами, провести языком по всей длине. Северус столько раз дарил ей наслаждение одним лишь ртом, что ей хотелось отплатить тем же.              Она сдвинулась вниз, почти к самым ногам, заставив Северуса раздвинуть их, впустить её ближе. Присцилла взглянула вверх вдоль его тела и увидела, что Северус неотрывно смотрел на неё. В его глазах уже была та темнота, которая появлялась у каждого мужчины в эти моменты. Присцилла разорвала зрительный контакт, опустила взгляд на его член, который уже был прижат к животу, взяла его в руки и прикоснулась губами. Он вошёл в её рот гладко и полно, и Присцилла стала повиноваться инстинктам. Она честно изучала матчасть, она честно смотрела видео, потому что не хотела ударять лицом в грязь, потому что хотела быть для своего мужчины идеальной женщиной. И, чего таить, хотела, чтобы он забыл обо всех предыдущих партнёршах, которые наверняка дарили ему ласку, но никогда не дарили любовь. Во всех её прикосновениях так и ощущалось это всеобъемлющее чувство. Она старалась показать через них свои эмоции по отношению к нему.              Она целовала, сосала и лизала, рукой направляла, сжимала, поглаживала. И не думала, что это будет так восхитительно: ощущать во рту упругость, ощущать то, как он упирался в нежные стенки, то, как отзывалось всё его остальное тело.              И она осмелилась снова взглянуть вверх: Северус смотрел на неё с широко раскрытыми глазами. Как только они встретились взглядами, мужчина задышал быстрее, и Присцилла мысленно записала в пользу себя одно очко: очевидно его заводило то, как её слегка полные губы водили по выпирающим венкам. Он был так твёрд. Присцилла почувствовала, как тело под ней свело судорогой от наслаждения. Северус закрыл глаза и откинул голову назад, и Присцилла стала помогать себе рукой. И, возможно, так бы всё и закончилось, но Северус её остановил.              Она почувствовала прикосновение к своим плечам, посмотрела на него, выпуская член изо рта.              — Что-то не так? — Немного сипло спросила волшебница. Ей казалось, что всё шло отлично.              — Всё идеально, — с придыханием ответил он и ещё более настойчиво потянул её на себя, — но я хочу войти в тебя. Ощутить тебя полностью.              Присцилла поднялась, оказалась лицом к его лицу, и Северус не удержался от того, чтобы поцеловать её, а потом Присцилла почувствовала его в себе. Глаза Северуса закрылись, он провёл рукой по её голой спине.              — Как ты горяча! Я не продержусь долго.              — Прошу тебя, пожалуйста, — она сама изнывала от желания, от того, как сильно скучала по нему каждый день, от этих крошечных часов, что доставались им каждый месяц.              Она попыталась найти ритм сама, но Северус ей не дал это сделать. Всю работу он взял на себя и помощи не хотел. Его тело и руки держали нижнюю часть её туловища, и Присцилле пришлось почти что лечь своей грудью на его грудь, и наслаждаться этими руками, зажавшими её так сильно, так крепко.              Он двигался быстро, рвано, сильно, всаживаясь глубже. Играл с ней: выходил полностью и заходил обратно, заставляя стонать, хныкать. Она хотела кричать, но не хотела, чтобы их услышали. Ей пришлось прикусить свой кулак, когда первые волны приятного спазма стали скручиваться в тугой узел внизу живота.              Оргазм настиг их обоих почти одновременно, Присцилла лбом уткнулась в плечо Северуса, чувствуя, как он содрогается внутри неё.              Через несколько минут, придя в себя, Присцилла уже лежала в кольце рук Северуса, прижимаясь к его груди, которая ещё вздымалась сильнее обычного.              Он перебирал пряди её волос и о чём-то думал.              — Какие мысли тебя посещают? — Спросила она, водя по его ладони своим пальцем, точно что гадалка на базаре.              Северус промычал, а потом лукаво произнёс:              — Думаю, где ты так научилась хорошо исполнять оральные ласки.              Щёки молодой волшебницы тут же залились румянцем. Хотя отчего она смутилась, Присцилла так и не поняла. Она лежала голая, едва прикрытая одеялом, несколько минут назад у них был сумасшедший секс, а выражение про оральные ласки её смутило.              — У меня было свободное время, чтобы подготовиться к нашей сегодняшней встрече. Книги и видео были моими помощниками. — Честно призналась она. Но ей не было стыдно за то, что она потратила столько времени за изучением литературы. И ещё ей пригодились знания, которые подкинула ей Амелия, когда они затрагивали тему секса в общих чертах. Ведь Партер имела побольше опыта в любовных делах, а потому с радостью поделилась им со своей подругой. Но про разговоры с Амелией Присцилла умолчала, чтобы не смущать Северуса.              Он поцеловал её в макушку, прижал ещё ближе к себе.              — Рождество через две недели… — Как бы невзначай сказала Присцилла. Они еще не обсуждали никаких перспектив на приближающийся праздник.              Руки Северуса заметно напряглись.              — Мне нужно будет вернуться в Коукворт на каникулы. Сама понимаешь… — Тихо ответил он, и Присцилла постаралась не показывать своего разочарования. Она понимала. Северус не мог всё время быть в Хогвартсе. У неё ведь двойная жизнь, а значит, он должен быть дома и играть свою убедительную роль.              Она вздохнула. Но вздох этот получился печальным.              — Какие планы у тебя? — Ласково спросил он, пытаясь сгладить шероховатость от последних минут. Присцилла пожала плечами.              — Не знаю, Молли приглашала меня в Нору. Вроде как Тонкс и Римус будут там тоже. Родители улетают в Америку, Табита и Оливер уезжают в Чехию. Но я бы предпочла встретить Рождество с тобой. — Ну, вот, печаль пробралась и в голос тоже.              Северус снова поцеловал её в макушку.              — Мне жаль, — прошептал он. Голос его был не менее печальным. Присцилла кивнула. Ей тоже было очень-очень жаль.              Уже потом, засыпая на его груди, под спокойным ритм его сердцебиения, Присцилла проклинала Волан-де-Морта за то, что, вообще, существовал и Альбуса Дамблдора за то, что станет причиной их долгой разлуки.       

      ***

             «Срочные новости. Сегодняшней ночью был совершён очередной массовый побег из Азкабана. Восемь пожирателей, ранее осужденных за незаконное проникновение в Министерство, снова были освобождены. Министерство ведёт расследование. И у всех назревает вопрос: кому на самом деле подчиняются дементоры…»              Воскресное утро началось не с радужных новостей. После того как Присцилла покинула класс ЗОТИ, она встретилась в пабе с мрачной Тонкс, которая показала ей свежий выпуск Пророка за быстрым завтраком.              — Это ничем хорошим не закончится. — Сказала мракоборец, допивая горячий шоколад. Присцилла поджала губы. Северус наверняка знал об этом, но ничего не сказал ей. Скрыл. Не хотел расстраивать?              — Скорее всего, — продолжила говорить Тонкс, — охрану Хогвартса усилят. — Она с задумчивым видом постучала по столешнице. — Дамблдора опять нет в школе. Куда он вечно пропадает. — Она посмотрела на Фаулер. — Завтра матч по квиддичу?              Присцилла кивнула, тоже пребывая в своих мыслях. Плохих, мрачных мыслях. Волан-де-Морт снова переходил в наступление, освободил своих единомышленников, и чем теперь это грозило — неизвестно.              Они вышли на патрулирование из паба, когда наткнулись на Гарри, Рона и Гермиону. Шестикурсники поприветствовали молодых волшебниц и условились на том, что встретятся после завтрака, чтобы побродить по территории Хогсмида и немного поболтать.              По пути к магазину «Сладкое королевство» Тонкс решила повязать чёрный шарф на свою шею от встречного ветра, и Присцилла заметила на её шее засос. Чтобы хоть как-то отвлечься от своих дум о пожирателях и Северусе, она решила поддразнить подругу:              — Что, жаркая ночь выдалась?              Присцилла заметила, как щёки Тонкс тут же покраснели, и она негодующе посмотрела в сторону Фаулер.              — Нет. Мы с Римусом не занимаемся сексом перед полнолунием. Сама понимаешь его состояние. И это, — она провела пальцами по шее, а потом быстро завязала шарф, скрывая засос, — получилось случайно. Но не могу сказать того же о тебе. — Она ловко перевела стрелки. — У тебя похоже ночью было всё горячо.              У неё получилось смутить Присциллу. Ей было достаточно вспомнить эпизод, как она своим ртом насаживалась на мужской член, чтобы и её щёки покраснели.              — Я сразу поняла, когда ты зашла в паб. Сияла, как наши зеркала на работе с утра в уборных. Так, у вас с ним всё серьёзно? — Уточнила она. — Или вы просто снимаете напряжение, отвлекаясь от всего этого? — Она махнула рукой в сторону, намекая на общую атмосферу, которая царила каждый день.              Присцилла издала смешок, и облачко пара вырвалось из её рта. Начал сыпаться снег.              — Первое, — ответила она ей, но потом метнула серьёзный взгляд, — только прошу, никто не должен знать об этом.              Тонкс хлопнула её по плечу.              — О, мне приятно, что ты доверилась мне. Обещаю, королева зелий, об этом никто не узнает.              Они прошли несколько кругов, прежде чем их компанию разбавило золотое трио.              Юные волшебники шли и о чём-то спорили.              — Ты таскаешь с собой этой учебник, чуть ли не спишь с ним, но так и не поинтересовался, кто такой этот — Принц-полукровка? — Ворчала Гермиона. Услышав её вопрос, Присцилла остановилась, как вкопанная. Сглотнула. И посмотрела на Гарри.              Её странной реакции никто не заметил.              — Я не говорил, что мне это неинтересно. — Возразил ей Гарри. — И я не сплю с учебником.              — Неправда. — В их диалог вклинился Рон. — Мне нравилось болтать с тобой перед сном, а теперь ты всё время читаешь учебник. Совсем, как Гермиона.              Присцилла возобновила ходьбу, догоняя своих друзей.              — О чём спорите, ребята? — Спросила Тонкс.              — О том, что Гарри жульничает. У него есть учебник, исписанный разными рецептами, заклинаниями, и он пользуется ими без зазрения совести. — Негодующе ответила ей Грейнджер.              — Ты просто не можешь принять того факта, что я варю зелья лучше тебя, — внезапно сказал Гарри. Гермиона скривилась.              — А мне вот стало интересно, — продолжила юная волшебница, — и я пошла в…              — Библиотеку, — сказали хором ребятам, чем вызвали смех Тонкс. Присцилла не смеялась. Она внимательно слушала разговор троицы.              — И ничего там не нашла. Ни одного упоминания о Принце-полукровке. Единственное, что мне попалось на глаза — это информация о некой Эйлин Принц, которая когда-то обучалась в Хогвартсе на факультете Слизерин. — Вдруг Гермиона резко повернулась к Присцилле. — Её звали совсем также, как зовут твою маму. Это очень редкое имя. — Она прищурилась, но потом снова стала спокойной.              Присцилла рискнула спросить.              — Гарри, — тихо позвала она его, — откуда у тебя этот учебник? — Фаулер сомневалась, что Снейп отдал бы его Поттеру. Очень сильно сомневалась.              Поттер пожал плечами.              — Он лежал в стопке с другими учебниками. Из-за того, что Рон предпочёл более целую обложку и приличный внешний вид, мне достался этот. Но, — он хлопнул Рона по плечу, — должен сказать спасибо. Учебник потрясающий. Интересный. Человек, который писал его, был гением.              Присцилла скривила губы. Если бы Поттер знал, кем действительно был этот человек, то засунул бы обратно все свои хвалебные речи.              Фаулер вздохнула. Она мимолётом вспомнила, как сама была погружена в чтение записей в этом учебнике, как сама не могла от него оторваться. Но, в отличие от Гарри, она знала, кому принадлежала вещь и знала, что из этого учебника было опасным. Одно проклятие Сектумсемпра чего стоило. Испытав его однажды на своей шкуре, Присцилла больше этого не хотела.              Она стала волноваться за Поттера. Он не знал всей мощи тех заклинаний, которые были прописаны там, и она очень надеялась, что он не станет применять их в жизни. На секунду она задумалась о том, чтобы сказать Северусу, что у Поттера был его учебник, но потом решила, что Гарри — умный парень и не станет прибегать к тому, чего не знает.              Они шли по мосту и разговаривали о предстоящем завтрашнем матче со Слизерин, как внезапно впереди раздался жуткий крик.              — Я говорила, я просила её не трогать, — закричала девушка, имя которой Присцилла не знала. Впереди волшебников лежала другая девушка, в ярко красном пальто и, казалось, она была без сознания. Тонкс кинулась к ним, как вдруг тело второй волшебницы взмыло в воздух, руки её широко были расставлены в стороны, глаза закрыты, лицо застыло безжизненной маской. Присцилла не могла сказать, на сколько метров она поднялась над землёй, но расстояние было приличным. Приглядевшись, она узнала в ней Кэти Белл. Девушка была запасным охотником в сборной Гриффиндора.              Пока Тонкс соображала, какое заклинание применить, чтобы помочь девушке, глаза Кэти вдруг широко распахнулись, зрачки затопили радужку, делая их жутко чёрными, а из горла волшебницы пролился истошный крик.              Спустить на землю её не удалось никому: ни ребятам, ни Тонкс. Мракоборец послала красные искры в воздух, чтобы хоть кто-то пришёл на подмогу, а потом внезапно тело Кэти упало на землю. Все дружно подбежали к ней, разворачивая её лицом к свету. Глаза её были закрыты, лицо казалось безжизненным, пустым.              Присцилла взглянула на разорванный пергамент, из которого выглядывало ожерелье со вставленными в него опалами. Присцилла сразу узнала переливающийся минерал, потому что не раз видела его в ювелирном магазине, где работала её покойная бабуля.              Гарри присел на корточки рядом с ним и другая волшебница — подруга Кэти — крикнула ему:              — Не трогай!              Но Гарри похоже и не собирался его трогать.              — Я видел его раньше, — пробормотал Поттер, — в той лавке с тёмными артефактами. Оно стояло за стеклом, а надпись под ним гласила: «Осторожно: проклято». Откуда оно здесь, — бормотал он себе под нос.              На красные искры, пущенные Нимфадорой в небо, примчался Хагрид, проходивший неподалёку.              — Что случилось? — Спросил великан, подойдя к группе волшебников. — О, Господи. — Сказал он, когда увидел Кэти, и сразу же поднял волшебницу на руки.              — Её нужно срочно отнести в больничное крыло. — Сказала Тонкс и посмотрела на ожерелье, а потом перевела взгляд на Присциллу. — А это нужно передать Макгонагалл. Сделаешь это, королева зелий?              Присцилла кивнула. Она аккуратно взяла свёрток, стараясь не касаться ожерелья, и вместе с Гарри, Роном, Гермионой и подругой Кэти — Лианой — отправилась в Хогвартс.              Минерву компания, состоявшая из пяти волшебников, нашла в классе трансфигурации. После краткого рассказа о том, что произошло, Присцилла положила свёрток на коробку с мягким поролоном, которую предложила её бывший декан, и Минерва тут же испепелила пергамент. Теперь ожерелье лежало так, будто бы его собирались выставить на продажу.              Лицо Макгонагалл выражало замешательство и беспокойство, когда она оглядывала проклятую вещь. Затем она повернулась к Лиане. На девушке не было лица, она выглядела бледной и потерянной. Присцилла стояла рядом с ней, а Гарри, Гермиона и Рон — перед столом Макгонагалл.              — Вы уверены, — спросила Минерва, — что у Кэти не было этого ожерелья, когда вы вошли в «Три метлы»?              Лиана вздохнула.              — Я уже сказала, она пошла в туалет, а вернулась оттуда уже со свёртком. Сказала, что очень важно его доставить.              Присцилла нахмурилась. Этого Лиана им не говорила.              — Кому доставить?              — Профессору Дамблдору.              Присцилла вздрогнула. И сразу поняла, в чём было дело.              — Хорошо. Спасибо, Лиана, — Макгонагалл вздохнула, — Вы можете быть свободны.              Лиана кивнула, развернулась и покинула класс трансфигурации. Затем Макгонагалл повернулась к троице.              — Скажите, почему, когда что-нибудь происходит, вы трое всегда оказываетесь рядом?              Ребята тоже вздохнули. Присцилла же подумала, что не они одни вечно оказывались рядом с проблемами. У Фаулер просто локатор был настроен на неприятности.              — Поверьте, профессор, — ответил ей Рон, — я задаю себе этот вопрос уже шесть лет.              Сказать Минерва ничего не успела, потому что увидела профессора Снейпа в дверном проёме.              — О, Северус, — позвала она его. Присцилла резко повернула голову в сторону входа и увидела, как профессор Снейп шёл в их сторону. Она перехватила его взгляд, в котором отразилось непонимание, и быстро отвела свои глаза в сторону, тут же натыкаясь на прищуренные глаза Грейнджер. Сделав вид, что профессор её не интересует, Присцилла повернула голову в сторону окна, оставшись с непроницаемым выражением лица. Хоть ей безумно и хотелось смотреть на Северуса, подойти к нему, поцеловать, Присцилла должна была оставаться бесстрастной. Она помнила, что говорила Гермионе о своих чувствах и о том, что между ней и Северусом больше ничего нет.              — У нас тут проблема, — вполголоса сказала Макгонагалл и рассказала Северусу то, что произошло, не забыв упомянуть, что ожерелье несли Дамблдору. Присцилла заметила, что Северус изменился в лице: стал мрачнее. Он достал свою волшебную палочку и направил её на ожерелье.              Присцилла наблюдала за тем, как Северус внимательно вертел украшение в воздухе.              — Что скажите? — Нарушила тишину Макгонагалл.              — Я считаю, — медленно проговорил Северус, неотрывно глядя на ожерелье, — что мисс Белл чудом спаслась. — Его низкий голос эхом разносился по залу, и Присцилла старалась не думать о том, какие слова шептал он ей ночью и утром. Она, вообще, старалась не смотреть в его сторону. Делала вид, что ей всё равно.              — Её прокляли, верно? — Уверенно произнёс Гарри. — Я знаю Кэти, она вне поля для квиддича и мухи не тронет. Если она несла его профессору Дамблдору, то только по незнанию.              — Да, её прокляли. — Подтвердила его слова Макгонагалл.              — Это Малфой. — Резкое заявление, которое выдал Гарри, ничего хорошего не сулило. Присцилла заметила, как лицо Северуса потемнело от злости. Он повернулся к троице, и Присцилла поняла, что ничего хорошего эти юные волшебники сейчас не услышат.              — Это очень серьёзное обвинение, Поттер, — сказала Макгонагалл.              — Точно. — Вторил Северус ледяным тоном. — Где доказательства?              — Я просто знаю.              Присцилла закрыла лицо рукой, потерла пальцами свой лоб. Сейчас начнётся очередное противостояние колкостей. Лучше бы Поттер помолчал.              — Вы это знаете? Знаете? — Тон Северуса не предвещал ничего хорошего. — Снова Вы поражаете нас своими способностями, о которых простой смертный, к сожалению, может лишь мечтать. Как замечательно, наверное, быть таким как Вы: избранным. — Последнее слово Северус прямо выплюнул в лицо Поттеру. Присцилла поджала губы. Наступило молчание.              — Так, возвращайтесь в свои комнаты, все трое. — Макгонагалл решила снять это напряжение, которое так и витало по классу.              Как только гриффиндорцы покинули помещение под недовольный и пристальный взгляд Северуса, Минерва волнительно сказала:              — Думаю, что нужно сообщить Дамблдору об этом происшествии. — Она перевела взгляд на Присциллу. — Мисс Фаулер, меня всегда удивляла Ваша способность появляться в том же месте, что и эта троица. — Она покачала головой. — Вы тоже можете быть свободны. — Она сказала это нейтральным тоном, и Присцилла кивнула ей в ответ.              — Я сообщу Дамблдору, Минерва, — сказал Северус Макгонагалл, а потом тоже посмотрел на Присциллу. Во взгляде уже не было той злости, ранее направленной в сторону Поттера. — Идёмте, мисс Фаулер, я провожу Вас.              Они молча вышли из кабинета Макгонагалл, молча прошли по коридору и только тогда, когда они остались наедине, без мельтешащих студентов, Северус завёл её за колонну, прижал к стене так сильно и поцеловал.              — Ты в порядке? — Спросил он обеспокоено, и Присцилла поразилась тому, как быстро у него менялось настроение. Она кивнула.              — Да. Но было как-то не по себе от этого зрелища. — Присцилла закусила губу, однако всё же решилась спросить. — Это ведь был Малфой, да?              Северус вздохнул. И еле заметно кивнул.              Дело принимало серьёзные обороты.