***
Тед и Андромеда Тонксы оказались очень добродушной и гостеприимной семьёй. Как только Присцилла постучалась в дверь их дома, то через секунду её встретила довольно красивая женщина, внешне похожая на Беллатрису. Сначала Фаулер впала в ступор и долго смотрела на Андромеду. Её светло-каштановые волосы были аккуратно подобраны и заколоты на макушке гребнем в виде розы, лицо излучало спокойствие и дружелюбие и, в отличие от иссохшего, какого-то даже болезненного лица Беллатрисы, у миссис Тонкс оно было румяное, без единого намёка на морщины. Глаза не горели безумством, наоборот, светились добротой и совсем немного любопытством. — Ты должно быть Присцилла? Здравствуй, проходи. — Андромеда отступила в сторону и лучезарно улыбнулась, и на секунду Присцилле показалось, что внутри этой женщины зажглось солнце. «Какие же всё-таки разные могут быть сёстры. Одна жаждет власти и убийств, фанатично преклоняясь перед убийцей, а вторая — сияет добротой, имеет настолько светлую ауру, что рядом даже как-то спокойнее становится» — подумала Присцилла, пока переступала порог чужого дома. — Здравствуйте, миссис Тонкс, — ответила ей Присцилла. Андромеда мягко рассмеялась. У неё был очень нежный смех, и Присцилла снова невольно сравнила с ним истеричный ор мадам Лестрейндж и снова поразилась тому, насколько они были противоположны друг другу. — Для тебя я просто Андромеда. Ни миссис Тонкс, ни тётя. Просто Андромеда, — она широко улыбнулась, — ты же ведь Сириуса дядей не звала. При упоминании Сириуса Присцилла слегка поёжилась. Хоть после его смерти прошло уже больше года, ей казалось, что всё случилось вчера. — Хорошо, — ответила ей молодая волшебница и неуверенно улыбнулась. — Вот и славно. Твоей сестры и её мужа ещё нет, но я надеюсь, они появятся с минуты на минуту. Ох, я бы с удовольствием и с твоими родителями бы познакомилась, но это чуть позже. Дора говорила, что твой отец — магл? Присцилла кивнула. — Вот ещё одни адекватные родственники, для которых не важна чистота крови. Проходи в гостиную, дорогая. Присцилла не успела пройти в указанном направлении, как в прихожей появилась Тонкс. — О, королева зелий, — Нимфадора чуть ли не подлетела к Присцилле и обняла её так крепко, как будто они не виделись сто лет. Хотя с последней их встречи прошло меньше суток. — Пойдём, не стой на пороге. Присцилла в последний момент успела скинуть свои сандали, перед тем как Тонкс, точнее теперь она была миссис Люпин, но для всех так и осталась Тонкс, потащила её по всему коридору, а потом завернула за угол, где располагался вход в просторную гостиную. Посреди помещения стоял накрытый стол, за которым сидели Римус и ещё один незнакомый мужчина — по всей видимости хозяин дома Тед Тонкс. — Папа, — протянула Нимфадора и усадила Присциллу рядом с Римусом так, что она оказалась напротив Теда. — Это Присцилла. Тед улыбнулся волшебнице самой любезной улыбкой, которую Присцилле довелось видеть в своей жизни, и мягким голосом произнёс: — Очень рад знакомству, Присцилла. Я — Тед. Присцилла вежливо улыбнулась и ответила взаимностью, после чего Тед вернулся к прерванному разговору с Римусом, а Нимфадора убежала на кухню. Присцилла осматривала гостиную, в которой находилась. По правую сторону расположился стеллаж с книгами с одной стороны и фарфоровой посудой с другой. Несколько кресел было сдвинуто в угол, противоположно им стоял журнальный столик, на котором приютился проигрыватель пластинок. Из него доносилась спокойная, тихая мелодия, без слов. — Достался от родителей, — услышала Присцилла голос мистера Тонкса и повернула голову в его сторону. Тед головой кивнул в сторону проигрывателя, — проигрыватель, — пояснил он, уловив вопросительный взгляд молодой волшебницы, — интересуетесь музыкой? — О, нет, — торопливо ответила Фаулер, — я люблю её слушать иногда, но не фанатею от какого-либо направления. В следующую секунду раздался дверной звонок, и Присцилла услышала весёлый голос, принадлежавший Табите, и размеренный — Оливеру. Не прошло и минуты, как семейство Вуд появилось на пороге гостиной. Присцилла глянула на своего бывшего одноклассника, которого не видела уже очень давно. Оливер не присутствовал на похоронах Дамблдора, как и Табита — оба находились за пределами Англии и не успели к церемонии прощания. Сам Вуд возмужал, его и без того хорошая фигура, стала ещё накачаннее, а щетина придавала ему брутальности. Увидев Присциллу, Оливер не сдержал широкой белоснежной улыбки и подошёл, чтобы крепко обнять свою подругу. Присцилла поцеловала его в шершавую щёку, сказав о том, как рада видеть его в здравии. — Тебе бы побриться, — со смешком проговорила она и провела рукой по щетине. Вуд тоже тихо рассмеялся и ответил: — Моей жене так даже больше нравится. — Да, это точно, — проговорила Табита, когда разорвала объятья с Римусом. После дружественных приветствий все расселись за стол. Присцилла сидела между Римусом и Оливером, напротив неё расположились Тед и Андромеда. Пока Табита забивала голову о своей учёбе в Шармбатоне и о том, почему она выбрала именно это учебное заведение, Присцилла украдкой разглядывала мистера и миссис Тонксов. Они совсем не сочетались внешне. Хоть Андромеда и была добра, вежлива, искренна, Присцилла замечала в ней те черты Блэков, о которых всегда говорил Сириус: аристократичность, дисциплинарность, красоту внешнего вида. Андромеда, как и её сестры, блистала невероятной красотой, как будто её поцеловала сама Афродита. И рядом с ней Тед казался простым смертным. Он был и вполовину не так красив, имел редкие светлые волосы, брюшко изрядных размеров, и как подмечала про него сама Дора: был неряхой, ещё и маглорождённым. И Присцилла восхищалась Андромедой за то, что она пошла по стопам своих желаний, а не по тому пути, который уготовила ей семья ещё с самого рождения. За то, что оценивала не только верхушку, а смотрела куда глубже. За то, что уважительно относилась к любому происхождению волшебника. И даже после того, как потеряла уважение своих родных, она не побоялась остаться в одиночестве. Да, и она бы никогда не осталась одна: Присцилла видела, что даже спустя столько лет, Тед смотрел на неё такими влюблёнными глазами, каких Присцилла не замечала во многих парах, которые ей довелось встречать: ни специально, ни случайно. Тед и Андромеда были точно такими же, как и её родители: не утратили силу своей любви по прошествии стольких лет. Как и бабуля, которая до сих пор любила дедушку Флегуса. Или как Эми Бенсон Денниса Бишопа. После таких примеров, Присцилла верила, что можно любить всю жизнь одного человека. И она хотела верить, что их чувства с Северусом тоже не угаснут. Особенно под натиском грядущих перемен.***
Двадцать седьмого июля в час дня Присцилла появилась в одном из многочисленных проулков в графстве Суррей, в городке Литтл Уингинг, на Тисовой улице. Волшебница выглядела почти неприметно, не считая метлы в её руках, которую она даже не стала прятать. Выйдя на небольшую улочку, Присцилла уверенным шагом пошла к дому номер четыре. На улице было пустынно, тихо. Людей здесь не наблюдалось, как и домашних животных. Зато Присцилла обратила внимание на то, как идеально были поставлены абсолютно одинаковые дома на этой улице, образуя её аккуратную линию, а участки разграничились низенькими каменными заборчиками. На каждом из участков Присцилла наблюдала единообразную скучную картину: безупречно подстриженный насыщенный зелёный газон и высаженные круглые клумбы под окнами. Причём клумбы тоже у всех соседей были одинаковыми: цветы в них росли одни и те же. Волшебница прошла шестой дом и заметила возле четвёртого дома автомобиль с прицепом, в котором уже покоились вещи съезжающих владельцев. Неподалёку от этой картины стояли Гестия и Дедалус. Маги о чём-то шептались. Подойдя к ним со спины, Присцилла услышала часть разговора: — Эти маглы такие копуши, — смеялся Дедалус, — если бы я мог, я бы, конечно, предложил им свою помощь. — Он издал тихий смешок и поправил свой цилиндр на голове. За его смехом последовал бархатистый смех Гестии, а потом волшебница ответила ему: — Гарри говорил, что эта семейка отрицает любое проявление волшебства. Они настолько его боятся, что даже сейчас до конца не верят тому, что согласились покинуть дом. — Привет, — поздоровалась с ними Присцилла, заставив обоих магов подпрыгнуть на месте. Обернувшись, они оба с удивлением уставились на Фаулер. — Присцилла? — Изумился Дедалус. — А ты что здесь делаешь? Фаулер в таком же изумлении вскинула одну бровь. — А разве Грюм не сказал? Я вместо Флетчера. Нас с ним поменяли. — Хвала небесам, — внезапно выдохнула Гестия и даже как-то эмоционально всплеснула руками, — мы с Дедалусом очень не хотели, чтобы Флетчер летел с нами. Дедалус резко закивал головой. — Он такой безответственный. Просто ужас. — Сказал мужчина. — Странно, конечно, что Грюм, вообще, доверил ему участие в таких ответственных миссиях, — продолжила диалог Гестия, — но в операции с Гарри он хотя бы будет под присмотром. — Давайте поживее, Петунья, ты проверила документы? — На всю улицу раздался ворчливый голос, прервав диалог трёх волшебников. Гестия и Дедалус резко обернулись в сторону четвёртого дома, Присцилла любопытно выглянула из-за плеча Гестии. К припаркованной машине шёл толстый мужчина с большой сумкой наперевес. Она явно была очень тяжёлой, потому что на лице этого магла тут же выступили многочисленные капельки пота, а вьющиеся волосы у корней стали влажными. Он совсем не обратил внимания на трёх магов, стоявших с мётлами в руках, или сделал вид, что не обратил. — Это дядя Гарри? — Шепнула Присцилла на ухо Гестии. Та кивнула и сказала: — Вернон Дурсль. Пренеприятнейший человек. Как и всё семейство. Макгонагалл рассказывала о них много чего интересно, не понимаю, как Гарри смог столько лет терпеть их. Присцилла почувствовала усмешку Дедалуса. — Будто бы у него был выбор, — сказал мужчина. Присцилла снова перевела взгляд на мистера Дурсля, которого видела впервые. Вернон водрузил сумку почти на самый верх прицепа, и тот слегка прогнулся под её весом, после чего мужчина опёрся рукой о крышу автомобиля и тяжело задышал. — Петунья, Дадли! — Снова крикнул Вернон слегка нервозно и нетерпеливо. — Ну, где вы там? Через минуту на улицу выскочила высокая худая темноволосая женщина. Она была одета в пурпурный юбочный костюм, а на локте у неё от быстрой ходьбы телепалась такого же цвета сумка. Подойдя к Вернону, женщина что-то шепнула ему на ухо, и Присцилла подумала, что рядом с мужем миссис Дурсль казалась очень тощей. Вернон ей что-то также тихо ответил, и женщина юркнула в автомобиль на пассажирское сидение спереди. Присцилла вдруг подумала о том, что Петунья и Лили были очень разными не только по характеру, но и внешне. Присцилла видела фотографии Лили у Гарри в альбоме, и однажды увидела единственное фото у Северуса. Оно было спрятано в одной из книг, которую Присцилла случайно уронила, когда искала нужную. «— На какой полке эта книга, Северус? — Спросила Присцилла, пока Северус читал свиток пятикурсника из Когтеврана и бормотал себе под нос, какой болван этот Диксон. — На второй, крайняя левая, — ответил ей профессор Снейп, на секунду отвлекаясь от домашней работы. Присцилла пальцами прошлась по переплётам и, наконец, увидела нужное название. Она потянула за края книги, но та неудачно зацепилась за соседнюю, и в итоге обе с грохотом упали на пол. Вторая ненужная книга раскрылась в полёте, и, поднимая её с пола, Присцилла заметила, что из страниц что-то выпало. Фаулер подняла маленький листок и с удивлением обнаружила, что это было фото. Молодая рыжеволосая девушка смотрела на неё своими зелёными глазами и скромно улыбалась. На заднем фоне цвели яблони или вишни, Присцилла так и не разобрала, потому что ей было всё равно в этот момент, ведь девушка, смотревшая на неё с фотографии, была Лили Поттер. Присцилла и раньше видела маму Гарри, мальчик показывал ей фотоальбом, который подарил ему Хагрид, только на этом фото Лили была совсем молоденькой, юной. Ей было не больше пятнадцати. Лучезарная улыбка, веснушки на лице, огненные длинные волосы. Да, Лили была яркой девушкой. Неудивительно, что Северус её полюбил. — Что… — Голос профессора Снейпа оборвался, стоило ему заметить, как Присцилла вглядывалась в фото. Она не могла понять свои чувства. С одной стороны, ей было всё равно, ведь — это прошлое Северуса, а с другой… А с другой собственницу внутри никто же ведь не убивал. Сама мысль о том, что Северус до сих пор мог любить эту женщину, будила в Присцилле негативные чувства: злость, ревность, бессилие. Присцилла Фаулер против Лили Поттер. Да, она никогда в жизни не затмила бы такую красоту, никогда в жизни она бы не стала для Северуса лучше, чем девушка с фотографии. Присцилла не должна так думать. Она должна уважать прошлое любимого человека. Тем более сама говорила, что готова мириться с мыслью о том, что Северус любит другую. Хоть Северус и дал ей понять, что любви к Лили уже давно не было. Но это фото… Это фото опять заставило сомневаться в себе. Внезапно она увидела, как пальцы Северуса коснулись снимка с другой стороны и настойчиво потянули. Присцилла даже не заметила, как сильно сжала фотокарточку в руках. Присцилла выпустила её из рук, но глаза на Северуса не подняла. — Присцилла, — тихий спокойный голос раздался у неё почти под самым ухом. Северус аккуратно убрал пряди волос, которые упали ей на лицо. Пальцы подхватили подбородок, подняли его, и Присцилла была вынуждена посмотреть в глаза Северуса. Он смотрел на неё мягко, успокаивающе. — Это ничего не значит, — проговорил он и на глазах Присциллы смял фотографию, а потом резко наклонился к волшебнице и перед тем, как горячо поцеловать её в губы, сказал, — есть ты и только ты одна. Фотографию Северус позже сжёг». И сейчас, смотря на Петунью, Присцилла всё же понимала, что Лили была другой. Она была красива и ярка не только внешне, но ещё и внутри. И излучала это через свои глаза, через свою улыбку. А Петунья… Аура Петунии была завистливой, злобной и несчастной. Вслед за женщиной вышел высокий молодой парень с туповатым выражением лица, шествие замыкал Гарри. Присцилла даже не сомневалась, что перед ней был Дадли. Такой же плотный, как отец, но лицом пошёл больше в мать. Хотя от кого он взял тупое выражение — непонятно. Петунья выглядела довольно-таки умной женщиной, да, и от Вернона тоже несло солидностью за версту. А Дадли… Дадли, как и Драко, был очередной жертвой неправильного воспитания. Любовь к ребёнку — это безусловно хорошо, но и она тоже должна быть в меру. Где-то стоит похвалить, а где-то стоит поругать. Иначе, откуда малыш будет знать, что он ведёт себя неправильно, некорректно, неподобающе? Присцилла помнила из рассказов Гарри, что Дадли слишком избаловали, слишком потакали ему во всём. И проблема наверное заключалась в том, что сами Дурсли делали это только из зависти к самому Гарри. Они превозносили Дадли, как божество, потому что прямо у них под носом рос волшебник, который только уже одним этим качеством был лучше, чем их сын. И разве Дурсли могли закрывать глаза на то, что какой-то там племянник лучше собственной кровинушки? Вот отсюда и случились все вытекающие. Присцилле только было жаль Гарри, который по сути и виноват-то не был, что родился другим. И где-то отчасти по этой причине сама Присцилла сторонилась крепкой дружбы с магглами, потому что знала, что не все были такими, как её отец. Не все были готовы мириться с тем, что в мире существуют волшебники. Исключение, пожалуй, составил только Томас. Только с ним Присцилла позволила себе сохранить дружеские отношения. Но, если бы вдруг он вздумал в неё влюбиться, а сердце Присциллы было бы свободно, не факт, что она бы смогла признаться ему в том, что волшебница. Томас… При воспоминании о друге стало даже как-то грустно. Но грустить времени у неё не было. — А разве Гарри с нами не едет? — Голос Дадли ворвался в её мысли, и Присцилла посмотрела на маглов. Вернон обернулся на сына и нервно дёрнул губами так, что даже пышные усы его задрожали. — Нет, Гарри с нами не едет. — Он повернулся к племяннику. — Пожалуй, на этом всё, парень. Гарри ему медленно кивнул. — Да, всё. Я ведь только место занимал, — в голосе его на секунду просквозила горечь. Как бы не были они с ним жестоки, он прожил с этими людьми бок о бок шестнадцать лет. Дадли снова посмотрел на отца, а потом внезапно перешагнул чёрный заборчик и прямо по газону пошёл к Гарри. Присцилла не слышала, о чём они говорили, но заметила секундное замешательство на лице своего друга, а потом братья обменялись рукопожатием. «Что ж, может ещё не всё потеряно» — подумала про себя Присцилла. Дадли пошёл обратно к машине, а трое волшебников отошли подальше в проулок, чтобы сесть на мётлы. — Полёт будет не близкий, но, надеюсь, что к вечеру уже снова будем в Лондоне. — Сказал Дедалус волшебницам. — Хотелось бы, — ответила Присцилла, — я должна быть в Норе, ведь сегодня Гарри будут перевозить. Гестия слегка нахмурилась. — Вы знаете, какое-то странное чутьё, что всё будет не так. Потому что Тёмный Лорд слишком непредсказуем. Присцилла не хотела думать о том, что всё пойдёт не так. Потому что в этой операции участвуют все её друзья, за которых она очень сильно переживала. Фаулер взмыла в воздух вслед за Дедалусом и Гестией, и стала ждать, когда Дурсли поедут вперёд. Гарри увидел её и махнул ей рукой напоследок. Присцилла сделала то же самое, надеясь, что они встретятся поздним вечером в Норе.