Дотянуться до тебя

      — Что-то они задерживаются. — Сетовала миссис Уизли, пока накрывала на стол. Присцилла прибыла в Нору пятнадцать минут назад, изрядно уставшая и голодная. Путь до другого безопасного места и правда был далёкий, да ещё и погода к концу путешествия испортилась, и серые плотные тучи, похожие на слишком мокрую губку, пролили ливень, как будто их с силой выжимали руками.              На обратном пути Присцилле пришлось заскочить домой, чтобы принять душ и переодеться, а потом она сразу же отправилась в Нору. На часах было почти десять вечера, и мысленно она ругалась на себя за то, что слишком долго стояла под горячим душем.              Но каково было её удивление, когда она оказалась на пороге дома Уизли, а там, кроме Молли и Джинни, никого больше не было.              — Может что-то пошло не по плану, — встревоженно бормотала самая младшая из семейства, и Присцилла заметила, как нервно она заламывала себе пальцы.              — Джинни, всё будет хорошо, — заверила её Присцилла, сама уже сомневаясь в своих словах. Хорошо было бы, если бы все были в доме в девять вечера, как и договаривались изначально, но, сейчас, стрелки часов ползли к половине одиннадцатого, а никого из Ордена и в вблизи не было рядом с домом.              Молли подошла к Фаулер и всучила ей тарелку с горячим супом и парой кусочков хлеба.              — Вот, ты вся продрогла от этой погоды, поешь, — сказала хозяйка дома и села в свободное кресло. По ней тоже было видно волнение. Ведь в операции участвовала почти вся её семья. — Как прошла ваша операция?              — Спасибо, — сказала Присцилла и стала наслаждаться горячей пищей, которая очень хорошо согревала внутренности, — у нас прошло всё успешно. Дурсли переправлены без помех. Единственное неприятное в этом путешествии — ливень, который настиг нас почти в конце пути.              Молли кивнула и погрузилась в свои мысли.              — Ты уже выбрала наряд на свадьбу? — Внезапно спросила Джинни с любопытством.              Присцилла прожевала хлеб и ответила:              — Да, я нашла чудесное платье, а ты?              Джинни кивнула, а Присцилла заметила, как Молли нахмурила брови.              «Видимо никак не может смириться с мыслью, что Флёр и Билл женятся» — подумала про себя Фаулер.              — Надеюсь, Гарри оценит мой выбор, — мечтательно произнесла Джинни и даже закрыла глаза, по всей видимости, представляя себя в платье и Гарри, который смотрит на неё, как на нечто ценное.              Присцилла вздохнула. Она бы тоже была не прочь, чтобы Северус был рядом с ней, увидел её в красивом платье, прижал к себе, поцеловал так сильно, как мог только он один. О, как же Присцилла хотела его. Увидеть, обнять. Хотела, чтобы он касался её, чтобы дарил это ощущение тепла и безопасности.              Но мысли её прервались. Недалеко от дома послышался характерный плюх. Фаулер переглянулась с четой Уизли и, отставив тарелку на ближайшую тумбу, схватив свою волшебную палочку, побежала вслед за Молли и Джинни.              — Гарри, Хагрид, — встревоженно проговорила миссис Уизли, как только они выбежали наружу и увидели Гарри в компании великана, — что случилось? Где остальные?              По лицу Гарри пронеслись тень страха и неприкрытое волнение.              — Никто ещё не вернулся? — Спросил он, и голос его слегка дрогнул.              — Они набросились на нас, как только мы взлетели, — слово взял Хагрид, — у нас не было ни единого шанса.              — Что ж, — в голосе миссис Уизли было какое-то смирение, — хвала небесам, вы целы.              Гарри неуверенной походкой подошёл к Джинни и обнял её.              — Пожиратели смерти поджидали нас, — услышав это, Присцилла сильно сжала палочку в руках, — это была засада.              — Рон и Тонкс уже должны были вернуться, — тихо сказала Присцилла, всё ещё крепко держа палочку. Она не могла поверить в то, что их вычислили.              — Папа с Фредом тоже, — сказала Джинни, смотря на Гарри.              Внезапно кто-то трансгрессировал. Присцилла посмотрела в сторону длинных камышей.              — Сюда, — крикнул Римус, и Фаулер, а за ней и Джинни с Гарри бросились в сторону зарослей. Из них вышел Римус, который тащил на себе раненого Джорджа. Присцилла подхватила его под руку с другой стороны. — Скорее, давайте в дом.              Волшебники дотащили полубессознательного Джорджа до входа в Нору и отвели его в гостиную.              — О, мой мальчик, — волнение в голосе Молли усилилось, как только она увидела одного из своих сыновей. Присцилла старалась не смотреть, но отчётливо заметила, что у Джорджа не было одного уха. Его как будто отрезали, и кровь залила весь подбородок, лицо, рубашку.              Не успела Присцилла скинуть с себя руку Джорджа, как вдруг Римус оттолкнул её и со всей дури прижал Гарри к стене, рядом с камином.              Ошарашенная Присцилла, больно стукнувшись бедром о табуретку, непонимающе смотрела на Римуса.              — Что ты делаешь? — Крикнула Фаулер.              — Люпин, — вторил ей Хагрид.              Окровавленной рукой Римус сжимал кофту Гарри рядом с горловиной и чуть ли не тыкал ему в лицо волшебной палочкой. Присцилла заметила, что он смотрел на его физиономию слишком пристально.              Тяжело дыша, Римус задал странный вопрос:              — Какая тварь сидела в углу моего кабинета в Хогвартсе, когда Гарри Поттер впервые попал в него?              Присцилла вытаращила глаза, держась за ушибленное бедро.              — Ты что рехнулся? — Закричал Гарри и попытался вырваться из его захвата. Но Римус снова прижал его стене, больно ударяя Гарри спиной.              — Римус, — Присцилла сделала шаг, и теперь палочка Люпина была направлена в её лицо.              — Не лезь, Присцилла. — Он снова перенаправил палочку на Поттера и повторил свой вопрос, — какая тварь, — повысил он голос, и Гарри пришлось перекрикивать его:              — Водяной чёрт.              И только после этого Римус успокоился. Он отошёл от Гарри и тихо, глухо произнёс:              — Нас предали.              Взгляд был направлен на Присциллу. Фаулер же хмуро смотрела на Люпина исподлобья.              — Волан-де-Морт знал, что мы вылетаем сегодня. Прости. — Он посмотрел на Гарри. — Я должен был убедиться, что ты настоящий.              Дальнейший диалог не продолжился. На улице кто-то снова трансгрессировал, и Римус тут же помчался туда, Присцилла и Гарри выбежали следом.              На поляну прибыли Кингсли и Грейнджер. Вид у обоих был растерянный. Люпин направил на Бруствера палочку, Кингсли сделал тоже самое и задал вопрос:              — Последние слова Альбуса Дамблдора, которые он нам сказал?              — Гарри — главная наша надежда. Доверяйте ему.              После его слов Кингсли опустил палочку.              — Что тебя выдало? — Обратился мракоборец к Поттеру.              — Наверное, Букля. Она бросилась меня защищать, и… — Гарри не договорил. Не трудно было догадаться, что случилось с совой.              Через несколько секунд на поляну прибыли Билл и Флёр и Тонкс с Роном.              Гермиона бросилась к Уизли, а Тонкс обняла Римуса.              — Рон был великолепен, если бы не он — меня бы тут не было, — она на секунду закрыла глаза, испытывая облегчение от того, что обнимала мужа. — Королева зелий, — она бросилась к Присцилле, — я так за тебя переживала, думала, раз они узнали, что мы собираемся переправлять Гарри, значит и узнали об операции с Дурслями.              Присцилла обняла её в ответ и слегка поморщилась: бедро горело от удара, Римус её толкнул не хило.              — Что случилось? — Спросила Дора, видимо заметив, как Фаулер скривилась.              Присцилла поджала губы и не захотела отвечать, но Римус её опередил:              — Прости меня, — сказал он Присцилле, Нимфадора непонимающе посмотрела на своего мужа, и Римус поспешил пояснить: — Я толкнул Присциллу, когда хотел прижать Гарри к стене. Мне нужно было убедиться, что он настоящий.              — Ага, — с сарказмом ответила Фаулер, — а на фразе «нас предали», твой взгляд-таки и выражал извинения. — Голос наполнился горечью. Она знала, что Римус мог подозревать её из-за связи с Северусом. Но Присцилла никогда бы не передала Орден. Лучше бы умерла сама, но не предала.              — Я вовсе не имел ввиду… — Договорить он не успел, потому что к дому подошли Артур и Фред.              — Мы последние? — Спросил мистер Уизли, глядя на волшебников, собравшихся на территории его дома. — А где Джордж? — С улыбкой спросил он, но потом увидел через окно лежавшего на диване сына, над которым склонилась Молли. Улыбка сразу же сползла с его лица, и они с Фредом поспешили в дом.              Римус снова перевёл взгляд на Присциллу.              — Присцилла… — начал он, но Фаулер подняла ладонь кверху.              — Нет, Римус, мне это осточертело. Разберись в своём ко мне отношении, а потом поговорим. — Она круто развернулась на своих ботинках и пошла вслед за трио в дом, услышав напоследок шипящий голос Нимфадоры:              — Какого чёрта, Римус? Мы же договаривались. Ты должен её поддерживать. Она оказалась в такой херовой ситуации…              Дальше Присцилла слушать не стала. У Римуса были сомнения на счёт Северуса, а раз Присцилла любила его, значит сомнения могли бы и на её счёт.              Зайдя в дом, она заметила, что Джордж едва, но улыбается. И эта улыбка немного её успокоила, пока не зашёл Билл с печальной новостью:              — Грозный глаз мёртв. — Между волшебниками повисла тишина, а у Присциллы задрожали руки. Ведь это она должна была лететь с Грюмом. — Наземникус увидел Волан-де-Морта и трансгрессировал.              Всё это было очень странно. Наземникус, который предложил идею Северуса, а потом сбежал…              «Что-то здесь не сходится» — подумала про себя Присцилла.              Чуть позже, когда все были накормлены, Присцилла вышла на улицу, чтобы перед сном подышать свежим воздухом. Она решила остаться в Норе, всё-таки здесь были её друзья, а возвращаться в одинокую квартиру не очень-то и хотелось.              Её одиночество прервал Римус. Он шёл тихо, но Присцилла всё равно услышала хруст сухих веток. Она обернулась с палочкой наготове.              Римус тут же поднял руки и принял виноватый вид.              — Что? — Зло спросила Присцилла. — Нравится, когда палкой в лицо тычат? Я не Гарри, Римус, могу и заклинание пульнуть, если разозлюсь.              По полю пронёсся ветер. Он завывал, свистел. Обдул лицо Римуса.              — Присцилла, — тихо сказал он, — давай успокоимся и поговорим.              Палочку однако Фаулер не опустила, лишь сжала её сильнее. Внутри, словно родниковый ключ, ищущий выход наружу, бурлила злость и гнев. Никогда в своей жизни она не позволяла себе усомниться ни в Римусе, ни в Сириусе, ни в ком-либо из друзей. Она только один раз усомнилась в Северусе, но тогда у них были иные отношения, которые и не предполагали доверие друг к другу.              А что в итоге? Чем ей отплатил Римус? Ничем хорошим.              Ветер стал дуть сильнее. Обида росла в ней с геометрической прогрессией.              — Ты — родной для меня человек, — сказала она дрожащим голосом, — которого я люблю, который для меня точно такой же родитель, каким был и Сириус, и что я получаю взамен из раза в раз? Твои чёртовы сомнения в отношении меня, а потом нелепые извинения. Сколько можно Римус? Я устала, чёрт подери, я так устала. — Рука опустила палочку, и всё напряжение выскочило наружу. Присцилла просто расплакалась посреди долбанной поляны. Слёзы скатывались градом, пачкая отворот блузки.              Ложь. Ложь выедала её изнутри, как червь выедат сердцевину яблока. Ей было тяжело нести такую ношу. Тяжело было не думать о том, что все они ходили по краю пропасти, а Северус был на шаг ближе к тому, чтобы упасть в неё окончательно.              Римус сделал шаг к ней ближе и, не встретив никакого сопротивления, заключил её в свои объятья. Слишком крепко. Сначала Присцилла порывалась уйти, убежать от лишних прикосновений, потому что они вызывали новую волну слёз.              — Мне жаль, милая, — услышала она сиплый голос Люпина, — я знаю, как тебе тяжело.              — Откуда ты можешь знать? — Всхлипывая, спросила молодая волшебница. Римус сильнее стиснул её.              — Я знаю, как тяжело вдали от любимого человека. А тебе тяжелее вдвойне, потому что всё случилось не самым лучшим образом. Но, знай, я никогда больше не буду в тебе сомневаться. Я знаю, что ты неспособна на предательство. Ты бы никогда не сделала этого.              Присцилла дрожала. Внутри себя ей было холодно и одиноко. Даже то, что Римус понимал её — не давало ей и половины той уверенности и той силы, в которой она сейчас нуждалась. И этого ей никто бы, кроме Северуса, дать не смог.              — Я видел его. — Тихо сказал Римус, и Присцилла вздрогнула. Слегка отодвинулась от мужчины и посмотрела своим заплаканным лицом в бледные глаза. — Я видел Северуса. — Римус вздохнул. — Точнее, я думаю, что это был он. Они ведь все ходят в масках. Нас с Джорджем преследовали двое. Один из них замахнулся на меня, но вот что странно: в него должно было попасть чужое заклинание, но он в этот момент отлетел, и оно прилетело в Джорджа, тем самым отрезав ему ухо напрочь. Мне показалось, на секунду, что меня хотели спасти. И мог это сделать только Северус. Глупости, наверное. — Римус усмехнулся, и отпустил Присциллу. Коснулся её щёки. — Прости меня, ты мой друг, и я никогда не должен в тебе сомневаться. — После этих слов он покинул Присциллу, которой уже не было дел до злости. Она стояла посреди поляны, поражённая своей догадкой.              Всё было спланировано заранее. Северус знал сразу, что за Поттером будет погоня, когда сказал ей, что она в этом не будет участвовать. Потому что он всё это подстроил. Он внушил Наземникусу эту идею и дату. Он и рассказал Волан-де-Морту. Поэтому они и ждали их.              Присцилла обхватила себя руками. Её вдруг пробил жуткий озноб. Трясло всё тело. Она отказывалась верить в свои мысли, но они были чистой правдой.              И только одно осталось ей непонятным: зачем Северус сделал это?       

      ***

             Ночью ни ей, ни Гермионе не спалось. Грейнджер сходила на кухню за горячим шоколадом и принесла две кружки в их временное пристанище: Молли поселила их в комнате Чарли.              Гарри расположился в комнате у Рона, а Нимфадора и Римус заняли комнату Перси. Хагрид с Кингсли покинули Нору ближе к полуночи, когда убедились, что опасность миновала.              — Спасибо, — сказала Присцилла, принимая из рук Гермионы кружку. Она приятно согревала ладони.              — День выдался очень тяжёлый, вздохнула Гермиона, сев на свою кровать.              Присцилла кивнула ей. Мыслями она пребывала далеко от Норы. Всё думала о том, почему Северус выдал истинную дату Тёмному Лорду.              — Дурсли добрались нормально? — Тихим голосом спросила подруга и отпила из кружки. Присцилла снова кивнула.              — Да, у нас всё прошло гладко, а отличие от вашей миссии. Джордж лишился уха, Грюм погиб, ещё и сова Гарри принесла себя в жертву. Это… — Присцилла поджала губы, — наводит тоску.              Гермиона закусила губу, Присцилла мельком глянула на неё, подозревая, что Грейнджер что-то хотела спросить, но никак не решалась.              — Спрашивай, — махнула рукой Присцилла, — хуже уже не будет.              — Я видела вас с Римусом. Мне показалось, что вы выясняли отношения.              Присцилла горько усмехнулась.              — Прости, если я лезу не в своё дело, но с того момента, как… С того момента как… — Но духу договорить предложение у Гермионы не хватило. — В общем, хочу сказать, что в тебе как будто потух твой личный огонёк.              Затушили обстоятельства — хотела бы сказать Присцилла, но вместо этого произнесла:              — Да. Римус в очередной раз усомнился в моей верности Ордену.              Гермиона открыла рот.              — Это всё из-за профессора Снейпа? — Неуверенно задала вопрос юная волшебница.              — Да. — Горький вздох. — Я могу его понять. Он волнуется за себя, за свою жену. А я уже зарекомендовала себя, как влюблённая идиотка. Я понимаю его сомнения. Но вместе с тем, они меня очень ранят. Я ведь никогда бы не стала предателем. Лучше применила бы к себе Аваду, чем что-то кому-то сказать. — Присцилла помолчала. — К сожалению, Римус не способен контролировать себя и свои эмоции, когда близится полнолуние. Порой он просто становится невыносимым. А потом извиняется. — Фаулер пожала плечами. — Я уже вроде как и привыкла. А вроде как и нет.              — Мне кажется, что после смерти Сириуса, он стал волноваться за тебя ещё сильнее. Потому что остался один.              Присцилла не знала, что на это ответить. Поведение Римуса часто выходило за грани. И виновна всему его болезнь. Оборотни — это ведь не домашние пёсики, полные ласки и любви, которые вертят своим хвостиком, как мопс миссис Пинкинсон. Оборотни — это куда более опасные и злые существа, для которых присуща ярость, гнев.              — Давай поговорим о чём-нибудь приятном. — Попросила Присцилла, тоже отхлебнув горячего шоколада.              Гермиона задумалась, потом сказала:              — Флёр пригласила Виктора Крама на свадьбу. Мне сегодня об этом сказала Джинни, а ей говорил Билл.              Присцилла с любопытством глянула на подругу.              — Оу, и как ты к этому относишься?              Грейнджер пожала плечами.              — Даже не знаю. Наверное, нейтрально. Виктор хороший парень.              Присцилла усмехнулась.              — Рон будет недоволен.              Гермиона отзеркалила её усмешку.              — Это будет забавно. Ничего, ему будет на пользу меня поревновать.              Присцилла сделала несколько глотков.              — Вы с ним так ни к чему и не пришли?              Гермиона помотала головой.              — Сейчас не до этого, я думаю. В первую очередь, нужно отыскать крестражи, а уже потом восстанавливать какие-либо отношения. — Грейнджер снова закусила губу. — А что с твоей личной жизнью?              Присцилла моргнула и случайно ей вспомнится разговор у Тонксов.              » — Итак, Присцилла, — сказала Андромеда, когда они приступили к десерту, — наша Дора замужем, Табита тоже замужем, как я слышала, старший сын Уизли собирается женится буквально через полторы недели, а что же у тебя? Есть жених или парень?              Присцилла вздрогнула от этого вопроса. Она не планировала разговаривать на тему своей личной жизни. Теперь это было табу.              Она постаралась сохранить равнодушное выражение лица, но всей кожей ощущала, как на неё смотрели Нимфадора и Табита.              — Ни того, ни другого, — усмехнулась Фаулер-старшая. Её каменному лицу мог бы позавидовать даже профессор Снейп. — Да, и не время сейчас строить отношения. Мне и одной неплохо.              За столом послышался кашель младшенькой. Присцилла зло посмотрела в сторону Табиты, которая подавилась куском торта. Постаравшись не закатить глаза от её театральности, Присцилла вновь посмотрела на Андромеду. Ей показалось, что миссис Тонкс была слегка огорчена её ответом.              — Надо же, — сказала Андромеда, — такая видная девушка и одна. Не порядок.              — У Артура и Молли столько свободных сыновей. Неужели, совсем никто не приглянулся за время учёбы? — Усмехнулся Тед. — Там одни близнецы чего стоят.              Присцилла скривила губы.              — Мы с Фредом и Джорджем скорее, как братья и сестра. Никогда не питала ни к кому из них романтических чувств.              Взгляд её вдруг метнулся к Оливеру. К Оливеру, который долгое время любил её, а потом нашёл что-то своё в её сестре.              Иногда Присцилла думала о том, что в Табите он нашёл отголоски Присциллы, поэтому и влюбился в её сестру. Но эти мысли ей очень не нравились. Табита была уникальной девушкой. Доброй, отзывчивой, и она действительно любила Оливера так, как никогда бы не смогла полюбить Присцилла.              Может в конечном итоге она бы поборола себя и приняла бы Оливера, может даже заставила бы себя его полюбить, стала бы его невестой.              Она снова посмотрела на Оливера.              Нет. Не смогла бы.              Присцилла знала, что никогда бы не смогла полюбить Оливера. Потому что она глубоко погрязла в Северусе. И с ним ей было хорошо, замечательно.              Опять посетила тоска. С каждым днём она скучала по нему всё сильнее и сильнее».              — По-моему, это не самый удачный вопрос, Гермиона, — горько усмехнулась Фаулер, — ты и сама прекрасно знаешь, что сейчас не то время для меня, чтобы строить какие-либо отношения.              Ведь по сути они у меня уже есть.              Гермиона кивнула, а потом задала вопрос, на который у Присциллы был один ответ:              — Скажи каково это: любить одного человека уже столько лет?              Прекрасно, чудесно, искренне. Особенно, когда это взаимно.              Но Присцилла сказала только одно слово. Противоположное своим мыслям:              — Тяжело.       

      ***

             На следующий день стало известно, что Биллу и Люпину не удалось отыскать тело Грюма.              — Как бы мы не пытались, — сказал Билл за завтраком, — он будто бы исчез, поэтому похоронить не получится.              Орден был опечален этой вестью, как и в целом тем, что Аластора с ними больше не было.              Они снова помянули бывшего мракоборца, а потом миссис Уизли напомнила всем присутствующим, что до свадьбы остаётся четыре дня, а в доме царит такой хаос, что даже упырю с чердака ступить негде.              Миссис Уизли слишком сильно суетилась, потому что за два дня до свадьбы в Нору должны были прибыть будущие родственники: родители и сестра Флёр.              — Молли очень нервничает, — сказала Присцилла Гермионе, пока обе волшебницы наблюдали за тем, как выданные им швабры драют пол в комнате Чарли. Присцилла руководила ими, а Гермиона с помощью левитационных чар поднимала метель в комнате, чтобы каждый уголок в этом пространстве был чист.              — Да, а ещё больше она нервничает за то, что Гарри собирается уехать. Вместе с нами. И не хочет признаваться в том, какое задание дал ему Дамблдор. — Гермиона вздохнула. — Я её понимаю. Она переживает за нас за всех, тем более Рон — её сын. А этот путь, на который мы собираемся встать, эта неизвестная дорога… Кто знает, что может произойти.              Присцилла посмотрела на Гермиону.              — А что скажешь ты своим родителям?              Лицо девочки вмиг помрачнело.              — Я… — Внезапно на глаза навернулись слёзы и Грейнджер едва не опустила палочку, но вовремя спохватилась, чтобы поймать летящий к полу стол. Она медленно его опустила и повернулась к Присцилле. — Я… — Судорожный вздох. — Я стёрла им память.              Швабры с глухим стуком упали на деревянные доски. Присцилла вытаращила глаза на Грейнджер, у которой по щекам стали скатываться первые слёзы.              — Что ты сделала? — Взволновано переспросила Присцилла.              — Я стёрла им память о том, что у них была дочь. И внушила мысль, что им нужно уехать в Австралию. Так, никто не сможет их найти. — Гермиона шмыгнула носом, ресницы были мокрыми. — Я маглорождённая. Как только сама знаешь кто придёт к власти, я уверена, что всем грязнокровкам места в магическом мире не будет. А так как я подруга Гарри Поттера…              Присцилла заметила, как плечи Гермионы затряслись, а потом юная волшебница и вовсе осела на пол, подтянула колени к себе и уткнулась лицом в них.              Присцилла обернулась на открытую дверь и взмахнула волшебной палочкой, закрывая её. Ни к чему лишние свидетели.              Она села рядом с Гермионой и обняла её за плечи.              — Они не пережили бы, если бы узнали, что со мной может что-то случиться. — Всё ещё всхлипывая, говорила Грейнджер.              — Эй, — Присцилла сжала её плечи, — рано себя ещё хоронить, что ты такое говоришь, — Фаулер попыталась улыбнуться, хоть Гермиона на неё не смотрела, но и улыбка Присциллы была далека от счастливой. Скорее она получилась вымученной. — На самом деле, я не думаю, что ты поступила плохо. Я ведь сама подумываю о том, чтобы отправить родителей в Америку. Мы с Табитой как раз хотели заняться этим вопросом после свадьбы Билла и Флёр.              Гермиона громко выдохнула, подняла заплаканное лицо и принялась ладонью стирать оставшиеся слёзы в глазах.              — Табита приедет на свадьбу? — Спросила она.              — Конечно, — усмехнулась Фаулер, — она же подружка невесты наравне с сестрой Флёр. Скорее всего, она уже будет здесь завтра. Репетиции и всё такое, понимаешь.              Гермиона кивнула. Между волшебницами повисло минутное молчание.              — Гарри ночью порывался уйти, — первой тишину нарушила Грейнджер. — Рон остановил его.              Присцилла совсем не удивилась поступку Гарри.              — Ему тяжело даётся осознание того, что кто-то может пострадать или умереть из-за него.              Присцилла понимала чувства Поттера. Ведь её тоже оберегали, а после того, как Сириус умер, пусть и не из-за неё, она ощущала себя не в своей тарелке.              — Мы сами на это согласились, — напомнила Гермиона.              Фаулер покачала головой и ответила:              — Это ничего не меняет. И пока Гарри с этой мыслью не смирится, он не сможет принять того факта, что все жертвы — добровольны.              Печальные вздохи стали их постоянными спутниками.              — Ты же знаешь, что он с этим никогда не смирится.              Знаю. Потому что сама не смирилась.       

      ***

             — У тебя входит в привычку проводить свои вечера в одиночестве, когда дом полон народу.              Услышав знакомый голос за спиной, Присцилла улыбнулась. На этот раз палочка была ей не нужна.              Повернув голову вбок, не слезая с качелей, которые днём сотворили мистер Уизли и близнецы для детей и других гостей, которые прибудут на свадьбу, Присцилла наблюдала за тем, как Тонкс обогнула её и прошла к высокому дубу, облокотившись плечом на него. Карие глаза мракоборца пристально поглядывали на Фаулер.              — А у вашего семейства появилась привычка нарушать моё уединение. — Парировала Присцилла с доброжелательным голосом.              Дора усмехнулась.              — Спасибо, хоть палочкой не тычешь.              Присцилла скривила губы.              — Он это заслужил.              — О, я ни в коем случае не осуждаю тебя. Мне порой хочется ему хорошенько двинуть, когда он забывается. — Она сказала это с улыбкой. — Но я его люблю таким, какой он есть. — Она на секунду замолчала. — Римус очень переживает.              — Что усомнился в моей верности? — Спросила Присцилла и оттолкнулась ногами от земли, верёвки принялись раскачиваться самостоятельно.              — Он ни на секунду не сомневался в тебе. И не хочет сомневаться ни в ком из Ордена. Но прошлый опыт даёт о себе знать.              Качели успокаивали. Присцилла закрыла глаза и вдруг подумала о шуме прибоя, который показал ей Северус. Подумала о том, что хотела бы намочить ноги в волнах.              И она ведь могла трансгрессировать туда прямо сейчас. В памяти ведь отпечатался берег Испании. Но это показалось ей неправильным поступком по отношению к Северусу. Лучше пусть они сделают это вместе. Она не хочет быть там одна.              — Наземникус никогда мне не нравился, но мне трудно поверить в то, что он — предатель. — Продолжила говорить Дора. Присцилла открыла глаза, скидывая с себя наваждение.              — Он и не предавал, — тихо ответила Присцилла, — и никто не предавал.              Лицо Доры нахмурилось.              — Что ты имеешь ввиду?              Присцилла остановила качели.              — Операция семь Поттеров слишком гениальна для Наземникуса. Тебе так не кажется? — Она посмотрела прямо на Дору. Присцилла не собиралась ей говорить ничего, но хотела, чтобы у Доры было знание того, что кто-то пытался им помочь.              — Ты хочешь сказать, что кто-то навязал эту идею Флетчеру, а затем рассказал о ней Волан-де-Морту? — Нимфадора фыркнула. — Но для чего? Волан-де-Морт сразу мог прийти к Поттеру.              — Нет-нет-нет, — Присцилла помотала головой, — кто-то навязал эту идею Флетчеру вместе с нужной датой и сообщил Тёмному Лорду только дату. Но Волан-де-Морт не подозревал, что Поттеров будет семь.              Дора нахмурилась сильнее.              — Значит, этот кто-то спрятал Гарри под этой операцией специально?              Присцилла кивнула. Она понадеялась, что Тонкс поймёт. Она точно должна понять.              — Но… — Она запнулась. — Но — кто?              Однако Фаулер больше не могла ей ничего сказать.              — Я не знаю.              Ложь.