***
— Послезавтрашний список слушаний. — Перед Присциллой шлёпнулась папка, которую ей принесла Долорес. — Хорошо, мисс Амбридж, — ответила ей Присцилла, мельком взглянув на начальницу, но та уже была почти возле двери, — я разошлю им письма. Долорес обернулась и усмехнулась. — Даже не сомневаюсь в этом. Присцилла едва сдержалась от того, чтобы не показать этой розовой мымре средний палец. Как только Долорес вышла из её кабинета, Присцилла схватила папку и стала смотреть, кого следующего настигнет участь быть допрошенным Долорес Амбридж. Она уже придумала, кем будут Гермиона и Гарри, но никак не могла подобрать третьего сотрудника Министерства для Рона. Пальцы её водили по спискам маглорождённых, которых на послезавтра была запланирована целая дюжина. Она точно сойдёт с ума за весь день! — Эббис, Тэйлор, Фрэнсис, Лестер, Фокс… — Присцилла бормотала себе под нос неизвестные ей фамилии, пока внезапно не наткнулась на очень знакомую. — Кроткотт. — Прочитала Фаулер вслух. — Мэри Кроткотт. Хмм… — Протянула она, вспомнив, что в отделе магического хозяйства работал сотрудник по имени Реджинальд Кроткотт. Возможно, Мэри была его родственницей… Сестрой или женой. И Присцилла решила, что Рон будет Реджинальдом. Написав с дюжину одинаковых писем, Присцилла взмахнула волшебной палочкой, отправляя их все в камин, через который они должны были разлететься по адресатам, а сама собрала бумаги и отправилась в отдел интоксикационных веществ за помощью к Тиверию. Ведь только он мог дать ей оборотное зелье. Вечером того же дня уставшая Присцилла решила навестить Тонксов, чтобы узнать, как обстояли дела у Теда. — Тебе чай с мятой или без? — Кричала Нимфадора с кухни, пока Присцилла сидела в гостиной. — С мятой, — крикнула она в ответ и перевела взгляд на Римуса, который в этот вечер выглядел озабоченно. Он молчал, уставившись перед собой, и о чём-то усиленно думал, хмурился. — Я видела Гарри, Рона и Гермиону, — сказала Присцилла, и Римус вздрогнул, сначала никак не отреагировал, а потом резко повернул голову в сторону Присциллы. — Что ты сказала? — Удивлённо переспросил он. — Я видела Гарри, Рона и Гермиону, — повторила Присцилла. — Где? Где они сейчас? — Какой-то слишком требовательный тон. — Эм, — Присцилла прищурилась и на секунду подумала, что перед ней не Римус, но потом отмела эту мысль. С этой работой и ситуацией в целом она стала параноиком. — Они прячутся в доме Сириуса. Связались со мной через портрет Финеаса. Римус кивнул, и тут в гостиную зашла Дора с кружкой чая и протянула её Присцилле. — Спасибо, — сказала Фаулер. Римус встал со своего места и подошёл к Тонкс, поцеловал её в щёку. — Я выйду на веранду. — Сказал он и покинул общество двух волшебниц. Присцилла нахмурилась, понимая, что что-то было не так. Римус выглядел озадаченным, напряжённым. Дора села на освободившееся место, и Присцилла, не мешкая, сразу же спросила: — Что с Римусом? Она заметила, как Дора прикусила губу и водила взглядом по комнате, не смотря на Фаулер. С минуту она ничего не говорила, но потом тихо произнесла: — Я беременна. Присцилла округлила глаза. Вот это новость. — О, — ответила ей Присцилла, немного обескураженная этой новостью, а потом радостно добавила, — поздравляю, Дора, это же замечательно. Тонкс кивнула, но радостная при этом она не выглядела. — В чём дело? — Следом спросила Присцилла. — Почему ты не рада? Тонкс дёрнула уголками губ, но не улыбнулась. — Я рада, — ответила она нейтрально. — Но Римус не даёт радоваться. Присцилла похолодела. — Он что — не хочет ребёнка? Тонкс замотала головой. — Нет, хочет и очень даже, и был счастлив, когда я ему сказала. До тех пор пока не вспомнил, кем является. Присцилла сдвинула брови, не совсем поняв последние слова Тонкс. — Римус боится, — продолжила мракоборец, — что наш ребёнок будет похож на него. Что родится с ликантропией. Отсюда и такое подавленное состояние. Присцилла поджала губы. Она не знала ровным счётом ничего о свойствах ликантропии передаваться через наследство, но почему-то ей казалось, что у этих двоих будет чудесный малыш. — Дора, не нужно отчаиваться раньше времени, — в ответ сказала ей Присцилла. Дора усмехнулась. — Так я и не отчаиваюсь. Ты это Римусу скажи. Мне, вообще, по барабану передастся эта болезнь по наследству или нет. Я знала, за кого вышла замуж, а значит приняла всё, что связано с Римусом. Не вижу даже поводов волноваться. Но ты же знаешь его. Он загнался, сказал, что обрёк меня на такую участь, как рожать от него ребёнка. — Тонкс вскинула руки. — Я совсем не понимаю, зачем гложить себя тем, чего не изменить. — Она вздохнула. — Но это бесполезно. Он никого слушать не хочет. Остаётся только ждать, когда смирение его настигнет. Присцилла вздохнула. Римус, как обычно, вёл себя крайне безрассудительно, и она очень надеялась, что мысль о будущем ребёнке он примет быстрее, чем чувства Нимфадоры. — Как твой отец? — Спросила Присцилла, уходя от больной темы. — Мама помогла ему бежать. Буквально через день после твоего прихода, к нам явились охотники за головами, обшарили весь дом вверх дном, махали своими палочками на подозрительные предметы, а то вдруг мой отец в тумбочку трансфигурировался, но потом поняли, что его здесь не было. Моя матушка обмолвилась, что они с ним уже давно не живут вместе, и где он сейчас — ей неизвестно, и что информация у егерей устаревшая. К сожалению, связи с отцом нет, он не пользуется магией, чтобы его не вычислили. Остаётся надеяться, что он жив. Он даже не знает, что у него скоро будет внук или внучка. — С каждым предложением голос Доры наполнялся печалью. Присцилла почувствовала себя неуютно: ведь это по её инициативе Теду пришлось бежать, но, с другой стороны, если бы она их не предупредила, неизвестно, чем бы закончилась неожиданная встреча с егерями. Учитывая, что их наделили правом убивать безнаказанно — ничем хорошим. Присцилла отставила кружку на ближайшую поверхность и подошла к Доре, опустилась перед ней на корточки, взяла её руки в свои и крепко сжала. — Дора, всё будет хорошо, вот увидишь. Твой отец вернётся, как только всё закончится, и будет нянчиться с вашим ребёнком. Тонкс слабо ей улыбнулась. — Только вот, когда это всё закончится? И на этот вопрос у Присциллы ответа не было.***
Около одиннадцати утра следующего дня Присцилла пришла в дом Сириуса. Зайдя внутрь, она услышала несколько голосов, доносящихся из кухни, среди которых, к её изумлению, был голос Римуса. Присцилла влетела на кухню, едва не сбив Кикимера с ног, за что получила в свою сторону порцию ругательств от домашнего эльфа, но он волновал её в последнюю очередь. Глаза волшебницы сейчас были направлены на Римуса, рядом с которым лежала небольшая походная сумка, а сам Римус был одет в дорожный плащ. Гад. — Ты здесь что забыл? — Негодующе спросила она, сверля взглядом Люпина. Римус в ответ смотрел тяжело. — Римус хочет отправиться с нами, — ответил ей Гарри. Брови мисс Фаулер взлетели вверх, лицо приняло недружелюбное выражение. — Вот как, — протянула Присцилла, скинула перчатки на стол — погода для начала сентября была промозглая — и водрузила рядом с ними небольшой пакет, в котором что-то лязгнуло при соприкосновении с деревянной поверхностью стола. Она стала расшнуровывать свою мантию, не сводя глаз с Люпина. — А ты уже им рассказал? — Делано поинтересовалась она, вешая мантию на спинку стула, в доме было достаточно тепло, теплее, чем на улице. — Что ты должен нам рассказать? — Гарри тут же посмотрел на бывшего преподавателя. Гермиона и Рон тоже смотрели в ожидании. — Присцилла… — Процедил сквозь зубы Римус. — Римус. — Спокойно вторила волшебница и скрестила руки на груди. Она не позволит этому идиоту снова разрушить жизнь Нимфадоры. Римус вздохнул, понимая, что проиграл. — Дора беременна, — почти не слышно произнёс Римус, руки его сжались в кулаки. — Это же чудесно! — Воскликнула Гермиона, чуть ли не хлопая в ладоши. — Я вас поздравляю. — Продолжила юная волшебница, но больше её восторг из присутствующих никто не разделил. — Беременна, значит… — Задумчиво произнёс Поттер, и Присцилла заметила, как недобро сверкнули его глаза за стёклами очков. И была полностью солидарна с его злостью, и готова была отвесить Римусу хорошего тумака. Римус громко выдохнул. Нервно провёл рукой по волосам. — Поймите меня правильно, — сказал он, — я совершил огромную ошибку, женившись на Доре. Я люблю её, но я обрёк её на то, что она всегда будет презираема за союз с таким, как я. А наш ребёнок? Что будет с ним? Ему будет стыдно, что его отец такой. И не дай Бог, если он родится с таким же недугом. Я не могу простить себя за то, что сделал. — Ты сошёл с ума! — Взревела Присцилла и сильно стукнула кулаком по столу, стараясь не морщиться от боли из-за того, что не рассчитала силу. Её начало трясти от злости. Разочарование в решениях и поведении Римуса уже давно сидело в ней, и сейчас его поступок стал последней каплей. — Ты ведёшь себя отвратительно! Что с тобой происходит? Ты совсем не замечаешь последствий, которые следуют за твоими поступками! Тебе не стыдно? Не стыдно сидеть здесь в то время, когда твоя жена беременна, носит твоего ребёнка под сердцем, а ты как последний трус поджимаешь хвост и собираешься бежать! — С каждым словом голос её усиливался, и она уже не говорила спокойно, она кричала. Кричала, потому что ей было обидно за Дору, кричала, потому что Римус имел возможность быть с любимым человеком двадцать четыре часа в сутки и не думать о том, что в любой момент его могут убить, кричала, потому что не понимала Римуса, не понимала, что он творит. — Я знаю тебя с самого детства, Римус, — её начало колотить, — и не могу понять, в какой момент ты стал эгоистом. Почему ты всегда думаешь только о себе и своём благополучии? Руки Римуса сжались в кулаки. Гермиона подскочила к Присцилле и схватила её за плечи. — Прис, успокойся, — она потрясла её за плечи, попыталась отрезвить, — успокойся. Присцилла закрыла глаза, в которых плескались, грозясь вылиться за их пределы, злость и ярость. Она понимала, что частично выпустила пар и напряжение, скопившиеся в ней за последние несколько недель. Эти комиссии, торжествующие лица Яксли и Амбридж, когда очередной маглорождённый лишается волшебной палочки, отсутствие Северуса рядом, кошмары почти каждую ночь, гнетущая атмосфера в целом — били по нервам не хуже, чем боксёры по боксёрским грушам. Присцилла открыла глаза и тупо смотрела на взволнованную Гермиону, которая всё ещё держала её за плечи. — Ты возвращаешься домой к своей жене и ребёнку, Римус. — Спокойный, но ледяной тон Гарри, который Присцилла ещё никогда у него не слышала, поразил волшебницу. Он был жёстким, непреклонным. — Я полностью солидарен с Присциллой. С нами ты странствовать не будешь. Это только наша миссия, и только мы втроём будем её выполнять. Как того и хотел Дамблдор. Иначе, — Гарри вдруг извлёк палочку и положил её перед собой на стол, — я вышибу тебя отсюда силой. — А я помогу, — кивнула Присцилла, уже немного успокоившись. По лицу Римуса пробежала злость, но спорить он не стал. Молча встал из-за стола, хмуро посмотрел на Фаулер, на Поттера и, не прощаясь, покинул кухню. Через несколько секунд волшебники услышали громкий хлопок закрытой входной двери. Повисла тишина. Присцилла потёрла виски. От крика её голова разболелась. — Он отойдет, — как-то весело отозвался Рон, но никто его веселье не разделил. — Простите, — внезапно сказала Фаулер, все трое посмотрели с непониманием, — за моё поведение, — пояснила волшебница, — я просто устала, а Римус стал жертвой моего скверного настроения. Я не должна была кричать. Гарри махнул рукой. — Брось, Присцилла, ты сказала всё по делу. Если бы не твоя речь, то от меня в его сторону полетели бы вещи похуже. — Поттер посмотрел прямо на Фаулер. — Ты голодна? Присцилла помотала головой. — Я позавтракала перед выходом, но от чашки чая не откажусь. Гарри кивнул и попросил Кикимера накрыть на стол. Как только эльф исполнил его просьбу, и ребята расселись по кругу, Присцилла начала говорить: — Итак, завтра в десять начинается первое заседание. Обычно на нём присутствуют Амбридж, Корбан Яксли, Альберт Ранкорн, я и кто-то из секретарей. Завтра очередь Муфалды Хмелкирк. Гарри, ты будешь Альбертом, Гермиона — Муфалдой, а ты Рон станешь Реджинальдом Кроткоттом. — Почему не Корбаном Яксли? Из всех присутствующих на комиссии Реджинальда нет, — немного возмущённо высказался Рон. Присцилла приподняла одну бровь в недоумении. — Ты хоть знаешь, кто такой Корбан Яксли? — Уточнила Фаулер. Рон отрицательно покачал головой. — Корбан Яксли — один из приспешников сам знаешь кого, — ответила ему Присцилла. — Как думаешь, сможем ли мы напасть на него незаметно? Он очень умён и очень хитёр, Рон. Я считаю, что лучше его не трогать. Поэтому ты — Реджинальд Кроткотт. — Последнее предложение Присцилла произнесла очень строго. — Ладно-ладно, я понял. — Рон поднял руки в капитуляции и вернулся к трапезе. Гермиона посмотрела на него укоризненно, но ничего не сказала. — Все трое, — продолжила Присцилла, — добираются на работу по одиночке, так что оглушить их по пути будет проще простого. После реформы все сотрудники попадают в Министерство только одной дорогой: спускаются в подземный общественный туалет и с помощью жетонов, смывая себя в унитаз, попадают в Атриум. — Чего? — Снова возмутился Рон. — Смывают себя в унитаз? Присцилла пожала плечами. — Таково распоряжение нового начальства. Видимо, показывают нам, волшебникам, как мы ничтожны перед сами знаете кем, раз придумали такой унизительный способ. По первой было отвратительно даже вставать на ободок туалета, но сейчас я привыкла. Ничего страшного в этом нет. Лицо Рона скривилось от отвращения. — Более изощрённого способа я ещё не слышал. — Рон посмотрел на свою еду в тарелке и отодвинул посуду в сторону. — Что-то у меня пропал аппетит. — Они все идут в одно время? — Уточнила Гермиона, накалывая лист салата на вилку. — Раньше всех на работу спешит исполнительная Муфалда, — ответила ей Присцилла. — Позже всех на тропе появляется Реджинальд. Гермиона ухмыльнулась и посмотрела на Рона. — Мне кажется, что ты и Реджинальд даже чем-то похожи. Рон опять скривился и показал ей язык. Гермиона закатила глаза. — Что на счёт медальона? — Спросил Гарри. — Где обычно Амбридж его хранит? — У себя на шее. — Ответила ему Присцилла, отпив травяной чай из кружки. — Мне кажется, она с ним не расстаётся. Гарри кивнул. — Это упрощает задачу. Сорвать его с шеи будет проще простого. Присцилла пододвинула к себе пакет, с которым пришла к ребятам. Она извлекла из него два стеклянных бутылька: один из них был узкий и вытянутый, а другой пухлый, по форме похожий на греческий сосуд амфора. — Здесь оборотное зелье для нашей миссии, — Присцилла указала на вытянутый сосуд, — а здесь, — палец переместился к пухлому, — запасы оборотного зелья для вашего путешествия. Мало ли где оно вам ещё понадобится. — О, Прис, — воскликнула Гермиона, — спасибо! Это невероятно ценная вещь. — Грейнджер широко улыбнулась, за её улыбкой послышались слова благодарности от Рона и Гарри. Присцилла улыбнулась им в ответ, полезла в карман своих брюк и вытащила из него маленький серебряный ключ, положила на стол и пододвинула его к Гарри. — Как ты и просил: дубликат ключа от кабинета Амбридж. Но, Гарри, что ты хочешь там найти? Гарри взял его в свои руки и подкинул в воздух. Ключ сделал оборот вокруг своей оси и мягко приземлился на выставленную ладонь. — Спасибо, Присцилла, — сказал ей Гарри, смотря на ключ, — я подумал, что Амбридж может хранить в своём кабинете не только медальон, может там есть ещё что-то. Присцилла допила чай. — Ты думаешь, там есть ещё один крестраж? Гарри медленно кивнул. — Не исключаю такой возможности. Присцилла задумчиво потёрла подбородок. В мыслях Гарри была доля логики, но почему-то Фаулер казалось, что в том розовом аде больше крестражей не пряталось, но раз Поттер хочет проверить свою теорию, она настаивать не будет. — Поддельный медальон ещё у вас? — Внезапно спросила Фаулер. Гермиона извлекла его из кармана своих джинс, показывая его Присцилле. — Отлично, думаю, что нужно будет вернуть его Амбридж, чтобы никто не заподозрил пропажу. Пусть они думают, что Гарри пришёл в Министерство, чтобы свергнуть новую власть. Это мысль многим придётся по душе. — Присцилла помолчала. — И ещё, остерегайтесь Корбана. Не разговаривайте с ним без лишней нужды. Я приду завтра в половине восьмого, будьте готовы. Первой поймаем Муфалду. Все трое кивнули. — Присцилла, — обратился к ней Рон, — ты видела моего отца? С ним всё в порядке? — Я пересекалась с ним на той неделе в коридоре на втором этаже, долго мы с ним не беседовали, потому что я не хотела давать лишнего повода для Яксли возобновить за мной слежку. Мы перебросились парой слов, у твоей семьи всё в порядке. Джинни собиралась возвращаться в Хогвартс. Мельком Присцилла заметила, как кулак Гарри сжался. Она понимала, что ему было не по душе от того, что его любимая будет в логове, кишащем пожирателями, но она верила, что Северус обеспечит защитой студентов настолько, насколько позволят ему его новые полномочия.***
На Северном кладбище было пусто и тихо. Погода ухудшилась, температура упала на пару градусов, и Присцилла смело могла сказать, что на улице было не больше тридцати двух градусов по Фаренгейту. Но это не помешало её планам, потому что она не знала, когда выпадет её следующий выходной. Она подошла к чёрному надгробному памятнику, сделанному из гранита, на котором было выбито: Джейн Мадлен Фаулер. 1.10.1922 — 30.08.1992. Присцилла наклонилась и положила на подножие памятника букет из живых белых роз. Бабуля терпеть не могла искусственные цветы и всегда возмущалась, стоило ей увидеть где-нибудь бумажные бутоны, а потому Присцилла принесла ей розы, которые старушка почитала больше всего, называя их самыми благородными цветами, какие только могли быть созданы природой. Под надписью с годами жизни был прорисован её портрет, с которого миссис Джейн Фаулер смотрела на внучку с широкой застывшей улыбкой и каким-то озорным взглядом. Волосы у неё были короткими, вьющимися и напоминали объёмную шапку. Присцилла не знала их настоящий цвет, потому что бабуля запомнилась ей седоволосой милой женщиной, отрицающей всякое проявление магии. Джейн Фаулер была похоронена среди многочисленных родственников, которых Присцилла никогда в жизни не видела: все они умерли до её рождения. Также как и со стороны матери, так и со стороны отца она не видела и дедушку Фаулера. Знала только что его звали Роберт и что он был героем, прошедшим Вторую Мировую войну. Он умер, когда отцу Присциллы было семнадцать лет, и оставил в наследство немало денег, благодаря которым Дэвид вложился в свой бизнес, а его мать продолжила ювелирное дело. Тело покойного Роберта придали кремации, как он того желал, и потому его могилы на кладбище не было. Постояв ещё минуту над надгробием бабушки, ничего не говоря, Присцилла развернулась и пошла по извилистой пыльной тропинке вверх, в сторону одиночных надгробных плит. Она прошла несколько рядов, укрываясь от ветра капюшоном, пока не остановилась возле обычной мраморной плитки. Сириус Блэк. 3.11.1959 — 18.06.1996 — Привет, — сказала Присцилла и извлекла волшебную палочку. Огляделась, но на кладбище никого и в помине не было в такой ветреный промозглый день, после чего наклонилась над надгробием, взмахнула палочкой, и на плитке появился букет тёмно-фиолетовых ирисов. Теперь она не смотрелась так одиноко на фоне остальных. Присцилла выпрямилась и спрятала палочку обратно в ворохи своей мантии. — Прости, что долго не заглядывала, в последние месяцы навалилось много проблем, которые не так-то просто решить. — Присцилла хмыкнула. Она знала, что разговаривала с пустой могилой, но отчего-то ей казалось, что Сириус её наверняка слышал. — Ты бы точно нашёл правильные выходы и подсказал бы, как лучше поступить. О чём стоит говорить, а о чём лучше действительно умолчать. Хотя я это сама знаю. — Присцилла вздохнула. — Ложь выедает изнутри. Я храню слишком много тайн, но, с другой стороны, а кто их не хранит? Все мы что-то прячем. — Присцилла посмотрела в сторону. Вдалеке виднелись очертания Гринвича. — Римус совсем отбился от рук. Как тебя не стало, с ним произошли большие изменения. Мы с ним стали больше ссориться. Он совершает глупые поступки. Наверное, это потому, что некому отвесить ему хорошего подзатыльника. Ведь ты был его другом, очень близким другом, а теперь он как будто потерялся. Нет, конечно, у него есть Дора, которая не даёт ему окончательно расклеиться, есть я, которая направляет на путь истинный, в будущем у него появится ребёнок, перед которым он будет нести большую ответственность. Но я знаю, что такое потребность в друзьях, сама её испытывала порой, когда оставалась наедине со своими негативными мыслями. Но у Римуса хотя бы есть Дора, которую он любит, хоть и не может до конца принять тот факт, что любовь его взаимна, а я… — Она обхватила свои плечи, растерла их ладонями, согревая себя, — А я… — Почему-то сказать вслух про Северуса на могиле Сириуса Присцилла так и не решилась. — Неважно, — в итоге махнула она рукой. — Мне тут Гарри поведал историю о благородном поступке твоего брата Регулуса. Можешь ли ты себе представить, что он пошёл против Тёмного Лорда, сумел-таки разглядеть в нём настоящую сущность. Не знаю, встретились вы на том свете и поговорили ли обо всём, что произошло, но знай, твой брат заслуживает уважения. — Присцилла помолчала. — Знал бы ты, как тебя не хватает. Не только мне, но и маме тоже. Я вижу, как она порой рассматривает старое фото, где ты с ней в обнимку, а в твоих руках большой поднос с двухъярусным тортом, который испекли на мой день рождения. Кажется, мне тогда должно было исполниться три года. Мама рассказывала, что этот поднос с тортом сверху летел на светлый ковёр, когда ты забыл, что колдовать в этот день было нельзя из-за присутствия маглов. — Губы Фаулер дрогнули от улыбки. Она помнила, как мама рассказывала ей эту историю, когда они перебирали старые фото после смерти Сириуса. — Пришлось вам колдовать над новым. А я ещё удивлялась, почему он малиновый внутри, а не синий, как я того хотела. Конечно, я не помню своих возмущений. Это мама мне рассказывала. Но было забавно. — Печальная улыбка появилась вместо озорной, Присцилла засунула руки в карманы, стало очень грустно. Всё же терять близких людей — такая себе перспектива. Мысли вернулись к Северусу. Вот за кого она волновалась больше всего на свете сейчас. Конечно, в этот список входили и родные, и друзья, но у всех были те, кто мог за ними приглядеть. А у Северуса была только Присцилла, у которой не было возможности оказать ему какую-либо поддержку. У неё, вообще, не было никаких возможностей быть рядом. И от этого наступило бессилие. — Спасибо за портрет, — тихо прошептала она, — он мне очень пригодился. Она ещё стояла молча несколько минут, и ей даже показалось, что она ощутила чьё-то прикосновение к своему плечу, как будто его кто-то крепко сжал. Конечно, это было невозможно, но она хотела верить, что это Сириус пытался её приободрить.