Дотянуться до тебя

      Февраль выдался ни тёплым, ни холодным. Порой по утрам Присцилла даже не понимала, какую верхнюю одежду стоило надевать, чтобы не угореть совсем, либо же не замёрзнуть по пути на работу.              С их последней встречи с Северусом прошло уже больше месяца, и Присцилла старалась снова не раскисать. Та волшебная ночь, которая у них выдалась, была приятным воспоминанием, особенно в те дни, когда Присцилле было совсем туго, когда Яксли давил на неё своим взглядом или Амбридж была не в духе и взваливала на Присциллу большую часть своей работы. Воспоминания о той ночи, о том, как они с Северусом наслаждались друг другом, в такие дни помогали ей не унывать. Эти крохотные мгновения, как будто украденные, придавали ей сил. В то раннее утро, девятого января, они долго не могли уйти друг от друга, целуясь и целуясь самозабвенно, не в силах противостоять желаниям.              Но время не вставало на их сторону, не давало двоим разлучённым влюблённым лишние минуты. Как Золушка на балу, так и эти двое были лишены, ограничены и довольствовались только мигом. Мигом, который промчался также быстро, как и предоставился.              « — Пожалуйста, береги себя», — отчаяние, с которым она сказала это перед тем, как трансгрессировать к своему дому, можно было потрогать руками, смять, схватить: настолько оно было ощутимым.              Она не сказала ему, что ей снился странный страшный сон с его участием и его смертью. Не хотела лишний раз усугублять и без того обеспокоенную душу. Спросила только: не приходил ли он к ней тем летним вечером.              « — Я хотел увидеть тебя, — мужские пальцы массировали затылок, и Присцилла прикрыла глаза от приятных ощущений, едва не мурлыча, как Лина в приступах нежности.              — Почему ночью, Северус? — Спросила она в ответ, подставляясь под ласку, чем напоминала большую кошку. Они проспали несколько часов, и раннее утро встретило их слабыми солнечными лучами, пробивающимися сквозь плотные серые тучи, которые обещали просыпать снег на город.              Вставать никуда не хотелось. Было только одно желание: валяться в кровати, как сейчас, едва прикрываясь одеялом, и чувствовать родные руки на своём теле. Шея Присциллы была в нескольких сантиметрах от губ Северуса, и он этим воспользовался: накрыл ими прохладную кожу.              — М-м, — промычала Присцилла, покрываясь мурашками.              — Я не хотел, чтобы ты меня видела, — вслед за поцелуем последовал ответ на её вопрос, — это бы обострило и без того нашу разлуку. Но, когда я пришёл к тебе в спальню, чтобы просто посмотреть на тебя спящую, я увидел твоё заплаканное лицо. И не мог тебя так оставить. Скажи, — снова поцелуй, только теперь за ухом, — что тебе снилось?              Присцилла открыла глаза. Сказать, не сказать? Она отдала несколько секунд на размышления. Ведь то, что ей снилось — всего лишь её страх, которым воспользовалось подсознание. Не более.              — Я так и не вспомнила, — соврала она для общего же блага. — Проснулась от того, что почувствовала прикосновение к волосам и лицу. И сразу подумала, что это ты приходил. И расстроилась, когда тебя не увидела.              Северус свободной рукой залез под одеяло и провёл пальцами по её животу, заставляя Присциллу втянуть воздух: прикосновение получилось щекочущим.              — Сейчас на мою квартиру наложены всевозможные заклинания. Не хотелось бы, чтобы кто-то проник туда без разрешения, — продолжила Присцилла и почувствовала, как пальцы Северуса двинулись к низу.              — Наконец-то, ты вникла моим словам, — прошептал он, задевая губами мочку уха, — теперь мне будет намного спокойнее.              Его пальцы прошлись по интимному месту, и Присцилла вздрогнула, закрыла глаза и уже собиралась отдаться ощущениям, как вдруг вспомнила о том, о чём вчера не спросила.              — Северус, — вполголоса проговорила она, отвлекая своего мужчину от влажных поцелуев на её шее. — Я хотела спросить: зачем ты подсказал Наземникусу идею с Поттерами? И зачем ты сказал сам знаешь кому о дате?              Северус ощутимо напрягся.              — Я просто хочу знать, — поспешила добавить Присцилла. — Я не участвовала в этой операции.              — Я знаю, — тихо ответил Северус. Присцилла нахмурилась.              — Откуда ты это знаешь?              В какой-то миг в голове промелькнула мысль о том, что Северус общался с Римусом, но Присцилла её отмела. Римус бы не стал с ним разговаривать после всего случившегося.              — Просто знаю, — немного сварливым тоном ответил Северус, и Присцилла скривила губы, потому что он напомнил ей их общение в её школьные годы. — А отвечая на твой вопрос: это была очередная идея Дамблдора. Он хотел, чтобы сама знаешь кто верил мне безоговорочно, а потому моя цель была изложить план Наземникусу и сказать сама знаешь кому верную дату.              Присцилла подавилась возмущением, но всё же произнесла с негодованием:              — Дамблдор подверг всех опасности.              Северус вздохнул.              — Поэтому Поттеров было семь. Возможно, он просил об этом из лучших побуждений.              — Ты же знаешь, что нет.              — Знаю. И не хочу об этом говорить. И, вообще… — Договаривать он не стал, просто перевернул Присциллу, уложив её на лопатки, и наклонился слишком близко. — У нас есть ещё час в запасе, проведём его за более приятным занятием.              Присцилла усмехнулась и сама подтянулась к нему, обхватывая одной рукой шею, второй спускаясь вниз по нагому телу, а губы прикоснулись в требовательном поцелуе».              От ребят тоже отсутствовали какие-либо вести. Финеас был молчалив, утверждая каждый раз то, что с января не слышал планов Гарри Поттера и его друзей.              На работе тоже ничего не менялось. Амбридж дискредитировала маглорождённых, Яксли забавлялся над эмоциями бедных волшебников, а Присцилла старалась сохранять хладнокровие, каждый раз разрываясь изнутри от той вопиющей несправедливости, что творилась в магическом мире вот уже как полгода.              Она хотела бы поговорить с Гарри о его планах, о том, как обстояли дела с поисками крестражей, о том, сколько им всем ещё осталось ждать.              И её молитвы были услышаны. В День Святого Валентина, когда Присцилла возвращалась домой, уставшая и обессиленная, Финеас вдруг завопил на всю улицу из её сумочки, привлекая внимание нескольких прохожих.              — Присцилла Фаулер, — сердитый тон немного разозлил Присциллу, и она хотела уже проигнорировать дальнего родственника, но мысль о том, что у него могли быть новости о Северусе или ребятах, не дала гордости выйти на первый план.              Присцилла остановилась прямо посреди улицы, не переходя дорогу, разделявшую её от дома, и стала копошиться в сумочке под причитания мистера Блэка.              Когда портрет оказался в её руках, мимо Присциллы прошла пожилая леди, которая с любопытством взглянула на вещь в руках молодой волшебницы, и Присцилле пришлось отклонить портрет в сторону, чтобы старушке не удалось разглядеть ожившее полотно. Как только мадам в возрасте оказалась от Фаулер на приличном расстоянии, Присцилла недовольно посмотрела на Финеаса.              — Не могли бы Вы, — прошипела она раздражённо и как можно тише, — не орать так на всю улицу! Я, между прочим, живу в магловском районе.              Финеас нахмурил брови и скрестил руки на груди.              — Если Вам неинтересно… — Начал он, но Присцилла шикнула на него, призывая к молчанию. Мимо снова проходили прохожие, и на этот раз это оказались соседские мальчишки-близнецы.              — Добрый вечер, Присцилла, — хором сказали мальчуганы, напоминая Присцилле близнецов Уизли.              — Добрый вечер, ребята, — Присцилла махнула им одной рукой и поспешила перейти дорогу, пока поток машин уменьшился, а Финеас не вздумал снова громко возмущаться.              Как только она переступила порог своей квартиры под мяуканье Лины, Финеас продолжил:              — Милочка, я не знаю, где Вы обитаете и чем Вы занимаетесь, и мне, в общем-то, всё равно. Но Ваши друзья просили передать, что ждут Вас завтра в Королевском лесу Дин возле того места, где Вы распрощались с Роном Уизли, и просили согласовать время вашей встречи, — Финеас фыркнул. — Как будто я какой-то посыльный. Если бы не моё уважение к Альбусу Дамблдору, которого я не знал при жизни, но имел честь познакомиться с ним, будучи обитая в портретах, я бы в жизни не стал никому из вас помогать. Особенно грязно… — Увидев зловещий взгляд Присциллы, мистер Блэк замолчал. — Подруге Гарри Поттера — Гермионе Грейнджер. — Финеас махнул рукой. — Всё это неважно. Скажите мне время, милочка. Я опаздываю на шахматную партию с Лордом Персивалем. Этот прохвост умудрился обыграть меня в прошлый раз.              Присцилла задумалась. Она не могла определиться с точным временем, потому что завтра у неё было слишком много дел на работе, которые требовали срочного решения, и отложить их ещё на день, она попросту не могла. Амбридж была довольна её послужным списком и исполнением поручений, и Присцилле не стоило подвергать сомнениям доверие этой розовой жабы, потому что пока Присцилла находится в её милости — Корбан и пальцем не тронет мисс Фаулер.              Присцилла вздохнула. Ей придётся пожертвовать парочкой часов сна в обмен навстречу с ребятами.              — Скажите им, мистер Блэк, что завтра в девять вечера я буду на месте.              Финеас кивнул и уже собирался покинуть полотно, как вдруг вспомнил, что ещё хотел сказать:              — Ах, да. Юные волшебники просили передать, чтобы Вы захватили какую-нибудь еду.       

      ***

             Присцилла почти не обманула. Она опоздала на полчаса и была слишком заведена.              Корбан, мать его, приставал к ней.              Корбан, который её ненавидел всё время и ненавидит сейчас — судя по его горящим злостным глазам — пытался зажать её в одном из лифтов, когда они, каким-то образом, оказались наедине.              «Они столкнулись в лифте. Присцилла ехала вниз, к Атриуму, куда ехал Корбан — ей было по барабану. Когда на втором уровне вышли все кроме них, Яксли повернулся к Присцилле, ядовито улыбнувшись.              — Мисс Фаулер, — голос его был ровным, грубым и безэмоциональным, — что-то Вы сегодня слишком запозднились.              Лифт начал дальнейшее движение. Присцилла скосила глаза на пожирателя, мысленно удивляясь тому факту, что Корбан впервые заговорил с ней сам.              — А Вам до этого какое дело, — также грубо ответила ему молодая волшебница, вернув свой взгляд прямо. До Атриума оставалось несколько пролётов.              — Негоже волшебнице, вроде Вас, разгуливать по ночам одной, — голос его оставался ровным, и Присцилле совсем не нравился диалог. И она даже не стала скрывать своей неприязни. Скривив губы, Фаулер, не меняя интонации, ответила:              — Учитывая Ваше ко мне отношение, Вы были бы только рады тому, если бы со мной что-то произошло, — Она посмотрела на его противное лицо и заметила ухмылку, которая указала на правоту её слов.              Внезапно он сделал шаг вперёд, слегка покачнувшись от быстрого движения лифта, взялся за висевший поручень и оказался слишком близко к Присцилле.              — Но это не значит, что я бы не хотел, — рука его поднялась и потянулась к лицу молодой волшебницы. Присцилла вытаращила глаза и отклонила голову в сторону, не давая Яксли сделать задуманное. Пожиратель промахнулся и громко рассмеялся. Смех его был издевательским. — Вы доказали свою верность, — он снова ухмыльнулся, — и это похвально. Но, — лифт остановился.              — Атриум, — проговорил механический голос.              — Но, — Корбан отпустил поручень и отступил на шаг назад, — это вовсе не значит, что я Вам верю. — Он развернулся к Присцилле спиной и вышел из лифта, как ни в чём не бывало.              Присцилла ещё долго ощущала запах его парфюма и ей нестерпимо хотелось отмыться от него».              И теперь, особенно после слов Северуса о Яксли, Присцилла стала всерьёз опасаться, что Корбан решил за ней приударить. Но не в романтическом смысле, а скорее, как хищник за жертвой, которую он с удовольствием бы растерзал. И Присцилла понимала, что Корбану нравилось насилие, учитывая с каким упоением он смотрел на страдания маглорождённых, особенно, когда тем выносили приговор, отправляющий их прямиком к дементорам. На его лице так и вырисовывалась торжество: отвратительное, неуместное. И Присцилла ненавидела его также сильно, как и он её.              Трансгрессировав на ту самую дорожку с рюкзаком наперевес, Присцилла укуталась посильнее в мантию, потому что приближающаяся ночь обещала быть очень холодной. Она не знала, сколько градусов прогнозировали синоптики, но кожа лица ощутимо покалывала от прохладного морозного воздуха.              Гарри, Гермиона и Рон стояли возле дуба, как три застывшие тени, и только появление старой подруги заставило их шевельнуться.              — Присцилла, — Гермиона первая подбежала к Фаулер и обняла подругу очень крепко. Под их ногами затрещали сухие ветки. Присцилла тоже обняла в ответ Гермиону, уловив знакомый аромат сладких духов.              — Как я рада вас видеть, — ответила Присцилла, когда разорвала объятья с Роном. Она оглядела Гарри и Гермиону, заметив, что ребята за последние полгода стали слишком измотанными и уставшими. — Как ваши дела?              — Идём, — ответил ей Гарри и осмотрелся вокруг, но повсюду стояла тишина, лишь иногда прерываемая порывами ветра, — нам есть, что рассказать.              Они повели Присциллу по тропинке вверх, забрались на возвышенность, а затем спустились в углубление. Гермиона взмахнула палочкой, и в созданном невидимом щите образовалось пространство, позволяющее пройти сквозь него. Как только волшебники оказались на заколдованной территории, Присцилла увидела посреди леса маленькую палатку, внутри которой горело пламя.              Пройдя внутрь палатки, Присцилла увидела, что она была в три раза больше, чем снаружи, и это напомнило ей чемпионат мира по квиддичу в девяносто четвёртом, когда она познакомилась с семьёй Оливера.              Но в этой палатке всё было скромнее: по краям стояли кровати, а посреди расположился деревянный обеденный стол, на поверхности которого лежали три пустующих тарелки со стаканами и молчаливое радио. Стол был без скатерти и выглядел очень уныло.              Присцилла скинула рюкзак с плеча и протянула его Рону.              — Вот, здесь провизии на ближайший месяц, — она посмотрела на Гарри и Гермиону. — Совсем туго с охотой?              Гермиона кивнула, но ответил Гарри:              — В этом лесу дичь поймать не так-то просто. Но пока мы остаёмся здесь, потому что это единственное место, где ещё не было егерей.              Что-то блеснуло в свете пламени, и Присцилла посмотрела за плечо Гермионы, увидев на одной из кровати меч Гриффиндора. Его рубины переливались красным огнём.              — Вы нашли меч Гриффиндора, — улыбнулась она, делая вид, что совсем не знает о том, как на самом деле меч оказался у ребят.              Гарри на секунду обернулся в сторону меча, а потом посмотрел на Присциллу.              — Ты не поверишь, но это было что-то странное. Не знаю как, но он оказался на самом дне пруда… — Гарри пустился в свой рассказ, а Присцилле сразу вспомнился эпизод, как они с Северусом стояли возле пруда в ожидании Гарри.               « — Но прежде, — сказал Северус, — дождёмся Поттера, чтобы я точно убедился, что меч у него.              Присцилла вздохнула, но спорить не стала. Раз Северусу это важно, она подождёт вместе с ним, несмотря на холодную ночь.              Они встали за тем дубом, за которым пряталась Присцилла, и стали смотреть в сторону пруда.              — Зачем ты бросил его на самое дно, Северус? — Спросила волшебница, разбавляя тишину. Молчать рядом с ним в их положении казалось ей преступлением. — Почему нельзя было просто оставить его в траве? Вода же ледяная, — Присцилла передёрнула плечами, представляя то, как Гарри полезет за мечом.              — Дамблдор пояснил мне, что меч нужно принимать в условиях нужды и доблести. Отдать его Поттеру в самые руки без каких-либо испытаний — неправильно.              Присцилла изогнула одну бровь, подумав о том, что Дамблдор умудрялся издеваться над Гарри даже будучи уже неспособным ничего делать.              Ответить Присцилла ему не успела, потому что увидела, как серебристая лань, которую отправил Северус, вернулась, ведя за собой Гарри.              Поттер был одет в один лишь свитер и штаны, и Присцилла заметила, что выглядел он вымотанным и поникшим. Лицо его заросло щетиной и придавало Гарри пару лет сверху.              Лань преобразилась в голубой шар и указала Гарри на то место, где подо льдом озера находился меч. Гарри неуверенной поступью вступил на лёд, и Присцилле показалось, что она услышала характерный треск под ботинками юного мага.              Пройдя несколько шагов, Гарри остановился от предполагаемого места и расчистил снег, который припорошил лёд.              Присцилла смотрела на то, как Гарри палочкой раскалывает лёд, на то, как он раздевается, как блестит медальон в свете его палочки, на то, как он собирается с духом, чтобы прыгнуть в прорубь.              — Это издевательство, — прошептала Присцилла и поёжилась от холода, смотря, как Гарри нырнул под ледяную воду. Северус посмотрел на неё, нахмурился.              — Ты замёрзла?              Присцилла кивнула, укуталась в мантию сильнее.              — Есть немного.              Северус взял Присциллу за руку и притянул к себе, закутывая её в свою мантию. Присцилла оказалась прижата к его груди, руки Северуса обхватили её поперёк живота. Стало теплее. И спокойнее. Запах мяты и полевых трав обволакивал, мороз отступал.              Присцилла, затаив дыхание, смотрела в сторону озера в ожидании Гарри с мечом, но по прошествии пары минут Гарри всё ещё не было, а потом молодая волшебница заметила, как поверхность воды странно волнуется и бултыхается, словно кто-то тонет.              Не кто-то. А Гарри.              Присцилла в волнении сделала шаг вперёд, но руки Северуса удержали её на месте.              — Северус! — Негодующе, полушёпотом воскликнула она.              — Стой на месте, Присцилла, — он включил свой профессорский тон, от которого Присцилла уже успела отвыкнуть и даже растерялась на секунду.              — Но он же тонет! — Предприняла она ещё одну попытку. Руки Северуса прижали её ближе.              — Присцилла, — тон его не изменился, — он должен справиться с этим сам.              Губы скривились. Лицо волшебницы исказилось в недовольстве.              — Сам, — прошипела она, изворачиваясь руках Северуса и оказываясь лицом к нему, — ты видишь, — рукой она указала на прорубь, — что он уже не справляется? Я иду к нему на помощь. — Она развернулась, чтобы сделать шаг в сторону озера, как услышала чей-то бег с той стороны, откуда пришёл Гарри. Северус схватил её за руку и вместе с ней отступил ещё сильнее за дерево, чтобы их практически не было видно.              По маленькой горке на всех порах к тонущему Гарри спешил Рон, и Присцилла мысленно выдохнула. Слава Богу, что Уизли оказался рядом!              Рон, не мешкая ни секунды и даже не раздеваясь, нырнул в воду. Несколько секунд ничего не происходило, а потом Рон вынырнул, прижимая к себе еле дышащего Гарри. Глаза у Поттера были закрыты, по крайней мере, так показалось Присцилле, голова закинута Рону на плечо.              Вытащив Поттера на берег, Рон отошёл немного от Гарри, в руке у него блеснул меч. Пока Гарри шарил рукой, ища свои очки, Северус наклонился к уху Присциллы и прошептал:              — Идём, больше нам здесь делать нечего. Думаю, Поттер и Уизли разберутся, чем им заниматься дальше.              Ответить Присцилла ничего не успела: Рон и Гарри исчезли слишком быстро, а сама она оказалась в водовороте трансгрессии».              — Вот так меч оказался у нас в руках, а крестраж уничтожен, — закончил свою историю Гарри, уплетая рыбные консервы в прикуску со свежим хлебом, которые принесла Присцилла.              — Остаётся только загадкой, — продолжила Гермиона, которая уже доела свой ужин, — кому принадлежала лань, указавшая Гарри дорогу.              Присцилла смотрела на пламя, созданное Гермионой, которое танцевало под стеклянной банкой, и думала, как бы ребята отреагировали, расскажи она им сейчас всю правду, которую знала?              Злились бы они или расстроилась? А может быть разочаровались? В ней, в её выборе, в том, что им помогал профессор Снейп?              — Я думал, — тихо сказал Рон, — что эта лань — Дамблдора.              Присцилла вскинула брови в удивлении.              — Дамблдор мёртв, — озвучил её мысли Гарри.              — Но, что, если он остался в живых? Тот кусочек зеркала… — Начал было Рон, но замолк.              — Если бы он был жив, — ответил Гарри, — то почему ему нужно было прятать меч, почему он не мог отдать мне его в руки? Это всё глупости, Рон. — Гарри махнул рукой в его сторону, не давая никаких надежд.              Да, это всё глупости. Дамблдор же умер.              — К тому же, — Присцилла тоже не стала верить в теорию Рона, — патронус Дамблдора — феникс. Уж мне-то, как члену Ордена Феникса, это известно.              Рон скрестил руки на груди.              — Патронус может меняться. У Тонкс же изменился.              — У Тонкс он изменился под действием её любви к Римусу. Вряд ли у Дамблдора патронус принял бы другую форму, — парировала Присцилла.              — Неважно на самом деле, — сказал Гарри, — чья была лань. Важно то, что тот, кто отправил её, оказал нам неоценимую помощь. Я думаю, это тот, кто всегда был на нашей стороне. Тот, кто хочет нашей победы не меньше.              Хотя бы в этом Гарри был прав.              — И какие у вас планы теперь, ребята? — Спросила Присцилла, поворачивая голову в сторону троицы, лица которых были умиротворенными после плотной вечерней трапезы.              Гермиона встала из-за стола и подошла к своей кровати, на которой лежал сборник сказок Барда Бидля, взяла его в руки и протянула Присцилле.              — Открой самую первую страницу, — Присцилла сделала то, что велела ей Грейнджер. — Я долго думала, почему Дамблдор отдал мне эти сказки, сначала пыталась найти разгадку в самом тексте, но, вероятнее всего, он отдал мне сборник из-за вот этого, — указательный палец Гермионы показывал на начерченный рисунок в виде треугольника, внутри которого был помещён круг, пополам разграниченный прямой чертой, — кто-то дорисовал его специально. Только вот мы не знаем, что он обозначает. Когда мы были в Годриковой впадине в Сочельник…              Присцилла вскинула голову на Гермиону.              — Вы были в Годриковой впадине? — Неверяще переспросила волшебница. — Вы сошли с ума! Это последнее место, где вы должны были появляться.              — Это была моя идея, — тихо встрял в их диалог Гарри. — Это то место, где я родился, то место, где убили моих родителей, то, место, где они похоронены. Я ведь ни разу там не был. И счёл нужным побывать там. Думал, что раз Дамблдор жил там, то мог бы оставить меч именно в тех краях.              — Но ты ошибся, — сделала своё заключение Присцилла. Гарри кивнул.              — Более, мы еле ушли оттуда живыми. Змея сами знаете кого, — продолжил Гарри, а Присцилла вздрогнула, перед лицом вдруг встала картинка из её летнего сна, — использовала тело Батильды Бегшот и заманила меня и Гермиону в ловушку. И едва не убила нас.              Присцилла открыла рот, но сказать ничего не успела, слово снова взяла Гермиона.              — Мы ходили на кладбище, — сказала юная волшебница. — И там я увидела могилу Игнотуса Перевела с точно таким же знаком.              Присцилла задумалась. Прежде она не видела такого символа.              — Может это какой-то культ? — Предположила Фаулер.              Гарри пожал плечами и сказал:              — Я видел этот символ в виде кулона на шее у отца Полумны. Возможно, стоило бы… — Но Гарри не договорил, его перебила Присцилла.              — Сейчас вам лучше никуда не ходить. Егеря слишком активизировались, пожиратели тоже не дремлют, — Присциллу снова передёрнуло от воспоминаний о Корбане, — они ищут Гарри, а егеря пытаются найти тебя Гермиона. Амбридж считает, что ты очень опасна для магического мира. Перетерпите хотя бы месяц.              — Месяц? — Воскликнул Гарри. — Но у нас нет этого месяца! Нам нужно скорее отыскать крестражи.              Присцилла посмотрела прямо на Гарри.              — И где следующий крестраж? Ты знаешь?              По потухшему лицу Гарри было понятно, что о следующем крестраже он пока ничего не знал.              — Нет, — подтвердил он мысли Присциллы. — Я знаю только, что это чаша, сосуд, кубок — не знаю, какое слово подобрать — но мне неизвестно, где спрятана эта вещь. Пока неизвестно.              — Тем более, — немного сердито ответила Присцилла, — вам ничего неизвестно, так зачем же подвергать себя опасности? Прошу вас, — она едва не взмолилась. Не хотела терять своих друзей, не хотела думать, что не воспользовалась шансом остановить их. Ей и так было не по себе от того, что семья Нимфадоры ничего не знала о Теде. И поэтому она всеми силами старалась сохранить хотя бы ребят. — Вокруг и так слишком много смертей, — тихо проговорила Присцилла, опустив голову. — Я каждый день наблюдаю, как над волшебниками, которые этого явно не заслужили, издеваются. Буря не уйдёт. Но может быть утихнет. Потерпите. Хотя бы до того момента, пока не будете знать, где следующий крестраж.              Гарри неохотно согласился.              — Это символ, — продолжила Гермиона, — как-то связывает не только Перевеллов и Дамблдора, но здесь ещё замешан и Геллерт Грин-де-Вальд.              Присцилла подняла голову на подругу.              — Кто-кто? — Уточнила она.              — Геллерт Грин-де-Вальд, — повторила Гермиона. — Это ещё один тёмный маг, господствующий в двадцатых-сороковых годах нашего столетия. Тоже выступал за то, чтобы поработить маглов, ненавидел их всей душой. Когда-то он дружил с Дамблдором, но потом их взгляды разошлись.              Присцилла хмыкнула. Похоже тёмные маги никогда не переведутся.              Гарри снова взял слово.              — У меня было одно странное видение, связанное с Грегоровичем. Будто бы сами знаете кто явился к Грегоровичу и всё вопрошал: отдай мне её, отдай мне её. Грегорович испуганно отвечал, что у него уже давно нет той вещи, которую сами знаете кто ищет. Тогда я оказался в мыслях Грегоровича, в его воспоминаниях. Я был в его комнате и видел молодого парня, который в руке держал волшебную палочку, он явно украл её и выпрыгнул вместе с ней в открытое окно. Чуть позже мы выяснили, что этот парень и есть Геллерт Грин-де-Вальд. Только вот я пока не понял, зачем сами знаете кому понадобилась волшебная палочка. Что в ней такого? И где она на настоящее время?              И может Присциллу бы не заинтересовали эти вопросы, как и не интересовали планы Волан-де-Морта, если бы не одно «но».              Её странный сон, в котором говорилось о Бузинной палочке. О Дамблдоре, как о предыдущем хозяине, о Северусе, убившем предыдущего хозяина.              Бузинная палочка.              Неужели Тёмный Лорд и вправду искал её. Неужели сон Присциллы был вещим?              Фаулер снова посмотрела на пламя. Может ей стоило искать ответы в другом месте? Может Северус действительно находился в большой опасности?              Пламя продолжало танцевать, а на душе у Присциллы поселились сомнения относительно всего происходящего.              Сон. Это был всего лишь сон.