Июль 1996.
«— Отведи меня к Дамблдору. Северус сделал удивлённое выражение лица. — Это важно, Северус. — Почему это важно, Присцилла? — Он сощурил чёрные глаза. — Потому что я являюсь обладателем четвёртого дара Смерти. Между ними повисла тишина. Северус вглядывался в лицо Присциллы, а потом дал ей на сборы десять минут, никак не прокомментировав её последнюю фразу. Присцилла уложилась в пять. Она быстро переоделась, взяла из тумбы тот самый флакон, который хранил в себе множество тайн, и спустилась обратно на кухню. Северус был задумчив. Он ничего не стал говорить, и Присцилла не знала, как он отнёсся к новости о четвёртом даре Смерти, но почему-то была уверена, что радости она ему не принесла. Волшебники вышли из квартиры, и через минуту Присцилла лицезрела башни Хогвартса с опушки, на которую перенёс их Северус. Профессор Снейп пошёл по дорожке вниз, Присцилла семенила за ним, невольно проведя параллель со студенческими годами, когда вот также, молчаливой тенью следовала за преподавателем. Миновав хижину Хагрида под недовольный рык Клыка, который обгладывал косточку, волшебники вышли в каменный коридор и дошли до внутреннего двора. До коридора Горгульи оставалось всего ничего. Присцилла чувствовала напряжение Северуса всю дорогу до кабинета директора. Горгулья встретила их с горделиво поднятой головой и после названного пароля впустила волшебников внутрь. Присцилла и Северус поднялись по ступеням в полном молчании. Она не смела нарушить тишину, он не смел ничего спрашивать. Костяшки Северуса постучали по чёрной двери, а затем он обхватил пальцами ручку и открыл её. Присцилла вошла в кабинет вслед за Северусом, оглядываясь. В помещении царила такая же обстановка, как и два года назад, когда она сидела той неспокойной ночью и просила Дамблдора отпустить её. Присцилла поёжилась. Тот нехороший день до сих пор откликался где-то в глубине души. Если бы они с Северусом не разругались, Присцилла бы не поехала в Колдовстворец, не гонялась за чёртовым кольцом, не познакомилась бы с Виктором, с Эдуардом Валентайном и никогда бы не стала обладать четвёртым даром Смерти. — Профессор Дамблдор, — Присцилла вздрогнула от резкого голоса Северуса. Она уже успела заскучать по нему. — Северус? — Дамблдор вышел из глубины кабинета, оттуда, где находились его личные покои. Лицо его выглядело удивлённым, а любопытный взгляд был направлен на Присциллу. — Ты не один, — улыбнулся Дамблдор. — Мисс Фаулер, — кивнул ей директор, — доброе утро. — Доброе утро, профессор, — пробормотала Присцилла, неуверенно улыбаясь. Дамблдор прошёл к своему месту, сел на стул. Присцилла мельком глянула на его руку, которая была сплошным чёрным углём, и отвела глаза в сторону. Северус молчаливой тенью прошествовал к окну, оставляя Присциллу один на один с Дамблдором. Присцилла не понимала, злился ли на неё Северус или просто думал обо всём том, что случилось за это утро. — Присаживайтесь, мисс Фаулер, — Дамблдор рукой указал на свободный стул, и Присцилла испытала дежавю, напомнившее ей ту роковую ночь, когда она подписала себе контракт не беспокойную жизнь. Присцилла прошла вперёд, в руках она крепко сжимала тот самый сосуд, в котором покоилось могущественное волшебство. Волшебница медленно опустилась на стул. Взгляд её снова метнулся к руке, и это не укрылось от Дамблдора. — Впечатляющее зрелище, — она услышала в его голосе усмешку и посмотрела на лицо Дамблдора. Выглядел он немного вымученным, но в глазах стояла доброта. Присцилла в ответ не улыбнулась. — Я бы сказала ужасающее, — парировала она. Дамблдор вздохнул. — Что привело Вас сюда в столь ранний час, мисс Фаулер? — Он перешёл сразу к сути. Присцилла стрельнула глазами в сторону Северуса, а потом, смотря снова на Дамблдора, слишком серьёзно, решительно заявила: — Вы не можете приказывать Северусу убить Вас. Это чертовски неправильно. Дамблдор не был удивлён. Он снова улыбнулся. — Ваши отношения слишком глубоки, — задумчиво произнёс он, — чем я думал изначально. Присцилла перешла в наступление. — Я знаю, что вы ищете четвёртый дар Смерти. Зачем он вам? Брови директора поднялись, теперь его лицо выглядело очень заинтересованно. Он опустил взгляд на руки Присциллы. — Что даст Вам это знание, Присцилла? Присцилла сжала флакон сильнее. Она не любила, когда на её вопросы отвечали другими вопросами. — Ответьте на мой вопрос, профессор, — для милой девушки, выпускницы Гриффиндора у Присциллы был слишком жёсткий тон. Дамблдор снова вздохнул и сказал: — Что Вам известно о четвёртом даре Смерти, кроме того, что он может исцелить, если его использовать правильно? Присцилла сделала задумчивый вид и через некоторое время покачала головой. — Больше мне ничего неизвестно. Дамблдор кивнул. — Лорд Волан-де-Морт давно охотится за ним, в надежде, что ему удастся отыскать кровь единорога и сделать из неё напиток, способный дать ему вечную жизнь. У него уже имелся опыт в создании крестражей. Вы знаете, что это такое? — Присцилла отрицательно помотала головой. — Крестраж — это некий волшебный артефакт, созданный с использованием тёмной магии. Маг, который разрывает свою душу с помощью убийства, кладёт отдельные её части в определённые предметы. И, таким образом, защищает свою душу от смерти. Пока живы крестражи — жив и их создатель. Тёмный Лорд, я думаю, создал достаточно много таких вещей, но это мне ещё предстоит выяснить. По крайней мере, — на этих словах Дамблдор полез в верхнюю полку своего стола и извлёк оттуда потрёпанную старую книжку с большой дырой посередине и кольцо. Чёртово кольцо Мракса. Присцилла смотрела на него. Перед глазами проносились разные картинки, и молодая волшебница заметила, что чёрного камня в кольце больше не было. Но камень её не интересовал. С ужасом она понимала, что носила с собой некоторое время крестраж. — Господи, — выдохнула она. — Это, — директор пошевелил обугленной рукой, — результат следствия уничтожения крестража, которым являлось кольцо Мракса, любезно доставленное Вами, мисс Фаулер. Очень было предусмотрительно с Вашей стороны не касаться этого предмета. Присцилла скривилась и поёжилась. И тут у неё назрел один вопрос. — Но как тогда Виктор — пожиратель смерти — носил его на своей руке, если оно изначально было проклято? Дамблдор пожал плечами. — Вероятнее всего его метка, как знак верности Тёмному Лорду, была ориентиром для крестража. Он не трогал того, кто был верен хозяину. Моей целью являлось его уничтожение, но я по своей неосмотрительности, зная, что оно проклято, надел кольцо на палец и тут же поплатился за это. Крестраж я уничтожил, но проклятие, которое было заточено в кольцо, к сожалению, переместилось в мою руку, — Дамблдор посмотрел на Присциллу поверх своих очков. — Я умираю, мисс Фаулер. Этого не изменить. Думаю, Северус рассказал Вам о том, что Драко Малфой должен сделать. Я не хочу, чтобы мальчик вставал на тропу убийцы. Его душа чиста. После его слов Присцилла разозлилась и едва сдержалась от того, чтобы хлопнуть по столу. — То есть, за душу мальчика Вы переживаете, а душа Северуса Вас не волнует? — Голос её наполнялся злостью. Её потихоньку начинало трясти. — Это очень несправедливо, профессор! Дамблдор на это ничего не ответил. Проигнорировал высказывание. И вместо этого спросил: — Я рассказал Вам достаточно, мисс Фаулер. Теперь мой черёд задавать вопросы. Что привело Вас сюда? Присцилла снова посмотрела на Северуса, но он ни разу не шелохнулся и только лишь вглядывался вдаль. — Вот это, — Присцилла поставила на стол сосуд, который сжимала в своих руках. — И что же это? — Дельно поинтересовался Дамблдор. — Это и есть четвёртый дар смерти. Я получила его от Эдуарда Валентайна незадолго до его смерти. Так уж вышло, профессор, — Присцилла горько усмехнулась, — что из Колдовстворца я привезла не только кольцо. Кажется, она смогла встревожить Альбуса Дамблдора. Он немигающим взглядом смотрел на сосуд, будто бы не верил в слова Присциллы. — Мисс Фаулер, — потрясено сказал он, переводя взгляд на молодую волшебницу. — Можете не благодарить, — махнула рукой Присцилла и уже собиралась сказать следующую фразу, как Дамблдор её опередил: — Его нужно уничтожить. Присцилла открыла рот. Уничтожить? Она не для того усовершенствовала эту кровь, чтобы взять и разом от неё избавиться. — Нет, — сказала Присцилла. — Мисс Фаулер, Вы слышали… Присцилла перебила директора: — На самом деле в этом сосуде уже не совсем кровь единорога. Так вышло, что я очень много экспериментировала и в итоге создала зелье, снимающее смертельное проклятие. По крайней мере, я надеюсь, что оно действительно работает, — после своих слов Присцилла красноречиво посмотрела на руку Дамблдора. — И на самом деле я хотела бы предложить Вам выпить его, профессор, — она понимала, что просит невозможного, но, чтобы спасти Северуса, она попросит об этом. — Однако есть один побочный эффект. Дамблдор склонил голову к плечу, ожидая её дальнейших слов. — Скорее всего, это лишит Вас магии. Навсегда. Дамблдор не был ни удивлён, ни любопытен. Он изучающе смотрел на лицо бывшей студентки Хогвартса, и Присцилле оставалось лишь гадать, о чём думал старик. — Вы находитесь в большой опасности, мисс Фаулер. Вы же это понимаете? Присцилла понимала, что раз за даром ведётся охота, то рано или поздно его местонахождение могут вычислить. Но она также понимала, что не уничтожит его, пока не придёт время. — Понимаю, — ответила Присцилла, — но просьба моя остаётся прежней. Дамблдор перевёл взгляд на Северуса. — Ты можешь гордиться своей студенткой, Северус. — Медленно проговорил он, и Присцилла видела, как Северус вздрогнул. Он не повернулся к ним, только лишь кивнул. Присцилла хотела посмотреть на его лицо, сказать ему, что не отступится от своего. Дамблдор снова посмотрел на Присциллу. — Я бы рад Вам помочь, мисс Фаулер, но есть ряд причин, по которым я всё равно должен умереть. Присцилла вспыхнула внутри себя. Какие ещё причины должны быть у Дамблдора, чтобы отказываться от столь щедрого подарка? Вопрос отразился на её лице, потому что Дамблдор продолжил: — Как я уже говорил, существует вероятность, что Волан-де-Морт создал не один и даже не два крестража. Я полагаю, что их довольно много. По крайней мере, я догадываюсь о существовании ещё одного. — И как можно распознать эти крестражи? — Полюбопытствовала Присцилла. — Крестражи могут быть чем угодно, мисс Фаулер. Вплоть до серебряной ложки, которой Вы едите. Но любая магия, а особенно тёмная, оставляет свой след, — ответил ей Дамблдор, потом помолчал и продолжил: — Вы уже достаточно укрепились в жизни Северуса, а значит я могу доверить и Вам эту тайну. Но только пообещайте мне, Присцилла, что никому не скажите о том, что Вы сегодня здесь узнали. Присцилла молча кивнула. — Я полагаю, — продолжил Дамблдор, — что Гарри — является крестражем Волан-де-Морта. Созданный совершенно случайно. В ночь, когда Лили Поттер встала между собой и своим сыном, Волан-де-Морт, совершив убийство, расколол свою душу ещё раз, и осколок его души вселился в единственную живую душу, находящуюся в комнате. Конечно, он сделал это ненамеренно. Думаю, он даже не догадывается, что Гарри — ещё один крестраж. Вот почему у мальчика есть некоторые способности. Волан-де-Морт передал ему часть своих сил. Присцилла сглотнула. Если Гарри — это крестраж, значит… — Гарри должен умереть? — Тихо спросила волшебница, хотя знала правильный ответ. Дамблдор кивнул. — Гарри должен не просто умереть. Он должен погибнуть от руки самого Волан-де-Морта. И, к моему большому сожалению, чтобы это случилось — должен умереть я. И Северус сделает то, о чём я его попросил. Так что, — Дамблдор развёл руками, — эта тема закрыта, мисс Фаулер. Мне очень жаль. Присцилла сжала кулаки. Она так просто не сдастся. Порой она поражалась тому, как быстро реагировал её мозг в экстренных ситуациях. — Что… — Волшебница запнулась. Предложить такую идею было сверх глупостью, но отчаяние и страх за Северуса сидели в ней, куда глубже, чем могло показаться изначально. — Что если я найду того, кто умрёт вместо Вас? — Тихо проговорила она, краем глаза увидев, как резко повернулся Северус. Теперь Дамблдор выглядел заинтересованным. — Я что-нибудь придумаю, — продолжила тараторить Присцилла. — Я спасу Вас, обещаю. Только уступите мне, — она смотрела на него умоляюще, — пожалуйста, профессор, я не хочу, чтобы Северус убивал кого-либо. Лучше я сделаю это, но не он. Нет. — Конечно, говорить такое в минуты отчаяния было нельзя. Присцилла знала, что никогда не сможет убить, но также она знала, что если это спасёт Северуса — она попытается. Она чувствовала всем телом напряжённый взгляд профессора Снейпа, но сейчас её серо-голубые глаза смотрели прямо в голубые, тронутые морщинками в уголках. — Всех не спасти, мисс Фаулер, — он смотрел на неё пронзительным, долгим взглядом, — кем-то придётся жертвовать. Это не игра. Это поле боя. Присцилла этот взгляд выдержала. Потому что в ответ смотрела слишком решительно. — Меня не интересуют все. Меня интересует только один человек. Который точно не заслуживает того, что ему предложили. И я не собираюсь просто стоять в стороне и смотреть на его жертву. Не игра? Поле боя? — Она скривилась. — Это Вы виноваты в том, что случилось. Извините за резкость, но это так. Послышался усталый вздох. — У меня на это были свои причины, мисс Фаулер. Она разозлилась. — Вы изначально знали, что нельзя. — Поддался искушению, — он помолчал. Взгляд его смягчился. — Вы так яро встали на защиту Северуса, я и не думал… Но теперь вижу. И это трогает меня. Настолько, что я согласен. — Потому что я… — Она осеклась. Это был не тот момент, который предполагал такие слова. И тем более они предназначались только одному человеку и только тогда, когда они будут наедине. Он посмотрел в сторону окна, встречаясь взглядом с зельеваром, и хмыкнул. — Тогда, полагаю, Вы знаете, что делать. Присцилла честно не знала, что ей делать, но кое-какие намётки у неё уже были. — Мы могли бы найти волшебника, возможно, я даже знаю, кого могла бы попросить, который согласился бы умереть вместо Вас, использовать оборотное зелье, подстроить всё так, будто бы умерли Вы. — Начала говорить она. — Ведь Драко не обязательно убивать Вас заклинанием, есть же и другие способы. Можно вообще просто сделать так, что Вы умрёте до того как Драко решится что-либо предпринять. Дамблдор покачал головой. — Боюсь, мистер Малфой, дабы исполнить волю Тёмного Лорда, будет пытаться сделать это, как только нога его переступит порог Хогвартса в новом учебном году. А я бы хотел, как минимум, дожить до следующего лета, у меня ещё есть незавершённые дела, — Дамблдор снова смотрел пронзительно. — Если Вы, мисс Фаулер, найдёте такого волшебника, который согласится отдать свою жизнь вместо моей, то я выпью Ваше зелье. Я пожертвую своей магической силой ради спасения души Северуса. И этого обещания Присцилле было достаточно. — Я обещаю, — твёрдо произнесла она. — Я обещаю что-нибудь придумать».***
Август 1996.
«— Дамы и господа! Говорит командир корабля. Наш полёт завершён успешно, — в громкоговорителе послышался приятный мужской баритон, говорящий на русском языке. Присцилла не вслушивалась в его речь, понимая, что он вещал о прибытии в место назначения. Двигатели самолёта заглохли. Пассажиры начали суетиться, но с места пока никто не вставал. — Уважаемые пассажиры, — теперь зазвучал мелодичный голос стюардессы, — наш самолёт совершил посадку в аэропорту Шереметьево города Москвы. Температура за бортом плюс двадцать восемь градусов Цельсия, время двенадцать часов дня. Командир корабля и экипаж прощаются с вами с надеждой увидеться с вами вновь на борту нашего корабля. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании. Сейчас вам будет подан трап, оставайтесь на своих местах. Речь была красивой и длинной, и Присцилла запомнила только время и температуру за бортом. Она смотрела в иллюминатор, за которым уже не виднелся толстый слой пушистых облаков, напоминающий сахарную вату. Вместо этого была видна взлётная полоса, хвосты других самолётов — цветные и обычные белые — и крошечные люди, махающие сигнальными палками. Началось еле заметное движение. Трап подали, и теперь пассажиры, словно муравьи, у которых разломали муравейник, искали пути отступления и пытались пробраться быстрее к выходу. Присцилла сидела на месте. Рядом с ней никуда не спешил мужчина средних лет в деловом строгом костюме. Волшебница мельком оглядела его и подумала, что он прилетел в другую страну с деловыми целями. Сама же Присцилла получила долгожданный отпуск и позволила себе путешествие. Путешествие, которое будет очень непростым. Наконец, людей стало поменьше, и Присцилла встала со своего места. За ней следом встал её сосед, и они вышли из самолёта практически самыми последними. Прибыв в зону получения багажа, Присцилла стала ожидать, когда конвейерная лента прикатит её небольшую дорожную сумку. Получив свой скромный багаж, она направилась к выходу из аэропорта. Туда, где ожидала толпа встречающих. Вот кто-то бросился в объятья любимой, кто-то крикнул: «Папа, сюда», кто-то деловито произнёс: Мистер Адамс. Конечно, большую половину из того, что говорили люди, Присцилла не понимала, но её это нисколько не смущало. Среди встречающих она искала одно знакомое лицо, которое не видела целый год. И вот, глаза её выцепили махающего рукой человека. На лице молодой волшебницы тут же расцвела широкая радостная улыбка, и она поспешила к ожидающему мужчине. — Мистер Ковальски, — улыбнулась она, когда подошла ближе, и Фрэнк тут же притянул её в свои крепкие объятия. — Как же я рад тебя видеть, Присцилла. Присцилла ответила взаимностью и слегка отодвинулась, чтобы посмотреть на своего старого друга. Мистер Ковальски нисколько не изменился. Доброжелательный взгляд, тёплая улыбка и морщинки остались на своём месте. Бывший коллега взял у неё сумку, и волшебники направились в сторону выхода. — Я был приятно удивлён, когда получил твоё письмо, — говорил мистер Ковальски, пока они остановились, чтобы пропустить мужчину с огромной тележкой. — И был удивлён, когда ты сообщила, что полетишь самолётом. Думал, что ты выберешь более быстрый для нас способ — трансгрессию, — он усмехнулся. Присцилла усмехнулась тоже. — На самом деле иногда мне хочется почувствовать себя обычным человеком, — призналась Присцилла. После возрождения Тёмного Лорда, нападения на Артура Уизли, смерти Сириуса, проклятого Дамблдора и слишком сложной жизни Северуса Присцилла действительно хотела ощутить себя обычным человеком. Поэтому и выбрала самолёт в качестве своего путешествия. Рядом с маглами и их проблемами. Нет, Присцилла ценила волшебство и была рада, что принадлежит магическому миру, что является частью Ордена Феникса, что знакома со многими замечательными людьми, что в её жизни есть Северус, но просто порой всё слишком наваливалась на её плечи и ей хотелось сбежать от таких перемен. И, пожалуй, из всего этого она бы прихватила только Северуса. Пока мистер Ковальски вёл её в безлюдное место, чтобы аппарировать оттуда прямиком в Волшебнинск, Присцилла достала телефон и позвонила маме, чтобы сообщить об удачном приземлении. Мистер Ковальски обернулся как раз тогда, когда Присцилла захлопнула крышку мобильника. — О, — сказал он и улыбнулся. — Ты тоже освоила это чудо-техники маглов. Очень удобно. Присцилла вскинула брови. — Вы тоже пользуетесь мобильным? — Ага, — отозвался Фрэнк и завернул за угол. Присцилла последовала за ним. За углом оказалась длинная дорога, ведущая к другому входу аэропорта, но сейчас людей поблизости не было. — Отличное место. Ну, — он протянул ей руку, — готова вернуться в Волшебнинск? Присцилла кивнула, стараясь отогнать безумное лицо Виктора.***
В Волшебнинске было жарко. Солнце пекло нещадно, и мистер Ковальски даже удивлялся такой тёплой погоде. На пятый день пребывания Присциллы в его квартире, Фрэнк предложил прокатиться на лодке по Голубому озеру. Присцилла с радостью согласилась на это предложение, ведь за всё то время, что она работала в Колдовстворце, Голубое озеро так и осталось не посещённым ей местом. Солнце уже перевалило на вторую половину небосвода, когда волшебники добрались до берегов озера. Оно было широким, и другой берег практически не было видно. Вода — сплошное отражение неба, красиво переливающаяся на солнце. Присцилла открыла рот: настолько оно было завораживающим. — Потрясающе, — пробормотала она, поправляя свою шляпу-панаму, которую предусмотрительно купила в магазине одежды. Оглядевшись по сторонам, Присцилла увидела, как мистер Ковальски уже приготовился спускать на воду одну из многочисленных лодок, стоявших на берегу. — Иди сюда, — он помахал ей рукой и волшебница поспешила забраться в лодку, пока та ещё оставалась на берегу. Как только волшебница села внутрь лодки, мистер Ковальски оттолкнул лодку от берега, и её дно заскользило по глади тёплой воды, немного раскачиваясь из стороны в сторону. Присцилла откинулась локтями на деревянные бортики и подставила лицо солнечным лучам, которые тут же ласково принялись пощипывать её нежную кожу на лице. Несколько минут они провели в тишине, которая нарушалась только ударами вёсел о воду, а затем мистер Ковальски сказал: — В прошедшем учебном году к нам приезжала делегация из японской школы магии Махотокоро, — Фрэнк улыбнулся. — Ей-Богу, у них такие замудренные названия, что я свой родной язык сломал, пока произносил имя каждого. Радовался я только тому, что они знали английский язык, и я чаще всего выступал в роли переводчика. Видела бы ты, как они удивлялись нашим домовым. Глаз не могли оторвать. А золотые рыбки? Они когда узнали, что у нас водятся золотые рыбки, скупили волшебные сети и другие примочки для рыбалки и отправились всей толпой ловить их. А потом кто-то проговорился про русалку, — Фрэнк еле сдерживал смех. — Так эти чудики сидели там целые сутки. — Присцилла отвлеклась от солнечных ванн и с неверием посмотрела на мистера Ковальски. — Я не шучу, Присцилла, — он улыбался широко. — Они правда сидели возле пруда целые сутки. Присцилла покачала головой. — Минувшим июньским месяцем, — сказала она, — я проводила своего друга-магла, с которым имела честь познакомиться в свой день рождения, в Токио. Он улетел туда работать. — Это твой друг или…? — Заинтересованно спросил мистер Ковальски, не закончив предложение. — Это мой друг, — Присцилла смущённо улыбнулась и очень пожалела, что Северуса не было рядом. Она вдруг представила, что вместо мистера Ковальски, вёслами управляет Северус и ворчит на то, что Присцилла заставила его заниматься такими глупостями, как прогулка по озеру. — Значит, замуж ты ещё не вышла, — продолжил мистер Ковальски. Присцилла помотала головой. — Нет, пока что не вышла. Они замяли тему про личную жизнь, и мистер Ковальски снова стал рассказывать о японских коллегах, которые обещали приехать в предстоящем учебном году снова. На десятый день своего пребывания Присцилла проснулась рано и лежала на кровати в бывшей комнате, обдумывая то, как лучше начать разговор, ради которого она сюда приехала. Она понимала, что предлагать такое было нельзя. Это было неправильно, аморально и она не имела права лезть с таким к чужому человеку. Даже если он был её другом. Даже если он мог бы ей помочь. Но она находилась в отчаянии. И послала все свои принципы и совесть к чёрту. Её волновало только спасение души Северуса. За завтраком Присцилла была молчалива, что не укрылось от Фрэнка. Он положил ей ещё несколько оладушек на тарелку, испачканную мёдом, и спросил между делом: — Ты о чём-то очень сильно задумалась. Я был уверен, что ты приехала сюда отдохнуть и расслабиться, сменить обстановку. Присцилла опустила глаза в тарелку и пыталась набраться смелости. Она никогда не вела такой серьёзный и такой ответственный диалог. — Как ваше здоровье, мистер Ковальски? — Она решила начать издалека, никак не прокомментировав предыдущую фразу своего собеседника. Присцилла слышала несколько раз учащенный и сильный кашель, доносившийся из спальни или из кухни, но ещё ни разу с момента приезда не интересовалась здоровьем мужчины. — Ну, — протянул мистер Ковальски, — новый преподаватель отвароведения по моей просьбе готовит мне снадобье, которое облегчает боль в груди, но, честно, я устал ждать, когда это всё закончится. Присцилла вскинула голову. Неужели Фрэнк решил начать лечение? Тогда её план с треском провалится сейчас же. — Вы начали лечиться? — Осторожно спросила она. Мистер Ковальски взял столовые приборы в руки и стал резать оладушек, не смотря на Присциллу. — О, нет, — его усы дёрнулись в усмешке, — я уже говорил тебе, Присцилла, я жду смерть, как старую подругу. Присцилла кивнула, зажмурилась и выпалила так быстро, пока не передумала: — Мистер Ковальски, мне нужно, чтобы Вы умерли вместо другого человека. Она не открывала глаз и чувствовала, как лицо и шею заливает горящий румянец. Она чувствовала, как внутри всё горит от её просьбы и как ей становится неловко и стыдно. Послышался звон приборов о тарелку, Присцилла приоткрыла один глаз и тут же наткнулась на недоумение в глазах напротив. Она полностью открыла свои глаза и посмотрела прямо. Пальцы её теребили края скатерти нежного сиреневого оттенка. Мистер Ковальски открыл рот, но ничего не произносил. Присцилла понимала, как глупо получилось с её стороны предложить такое и поспешила извиниться. — Мистер Ковальски, я совсем не хотела, нет, простите, — она замотала головой в разные стороны и почувствовала, как глаза заполняются слезами. Она чувствовала себя отвратительно. — Присцилла, — несмотря на столь дикое предложение, поступившее от молодой волшебницы, мистер Ковальски оставался спокойным, а голос его был очень мягким. Присцилла снова зажмурилась и опустила голову вниз, пряча красное лицо и слёзы, которые уже успели скатиться по щекам. Чем она думала, когда ехала сюда? Явно не головой. Она так не хотела, чтобы Северус стал убийцей, так не хотела, чтобы исполнял просьбу Дамблдора, что ни на секунду не задумалась о чувствах другого человека. — Присцилла, — из-за маленького стола Фрэнку не составило труда протянуть свои пальцы и коснуться руки Присциллы. Волшебница вздрогнула от этого прикосновения, хотела убрать руку, но мистер Ковальски её удержал. — Давай ты мне сейчас всё спокойно расскажешь. Твоё предложение слегка сбило меня столку. Присцилла подняла на него заплаканные глаза и наткнулась на тёплую улыбку, которую точно не заслужила. Мистер Ковальски ждал, пока волшебница соберётся с мыслями и успокоится. И Присцилла начала свою историю. Она рассказала о том, что любила мужчину, о том, что этот мужчина ведёт двойную жизнь, о том, что рискует своей жизнью, о том, о чём его попросил один из великих волшебников — Альбус Дамблдор. — …Мистер Ковальски, — к концу истории голос Присциллы дрожал, — если бы мы подстроили смерть Дамблдора, Северусу не пришлось бы никого убивать целенаправленно. Мистер Ковальски был очень задумчив. — Допустим, я соглашусь. Только, что это меняет? По идее Северус всё равно должен исполнить свой долг. Какая разница — кто будет за маской? Я или настоящий Альбус Дамблдор. Присцилла вздохнула. — Понимаете, мистер Ковальски, Дамблдор готов умереть только от руки Северуса. И вероятнее всего это должно быть только непростительное заклятие, — Фаулер поджала губы. Такая тема давалась ей с трудом. — Другие способы неприемлемы. Он не станет принимать отравленное зелье. В отличие от… — Она замолчала. Сказать такое: язык не поворачивался. — В отличие от меня, — кивнул Фрэнк, понимая Присциллу без слов. — Да, — выдохнула Присцилла, чувствуя себя неловко. — Дамблдор должен умереть. По-другому нельзя. Гарри Поттер должен остаться без защитника. Пока Дамблдор жив, Волан-де-Морт не будет приближаться к Поттеру. А нужно, чтобы всё случилось с точностью до наоборот. Но я не хочу, чтобы Дамблдор умирал от руки Северуса, — Присцилла закрыла лицо руками. — Я знаю, слишком сложно и слишком запутано, и Вы не обязаны соглашаться, а я не имела права предлагать Вам такое. Просто, — она едва не задыхалась от неприятного чувства, сдавливающего всю грудную клетку, будто бы её зажали в тиски. — Просто я помню, как Вы говорили, что устали… — Присцилла чувствовала себя сковано, чувствовала себя какой-то преступницей. Мистер Ковальски вздохнул. — Можешь не продолжать, — спокойным голосом сказал он. — Я вижу, как тебе тяжело и не по себе от этого разговора, — он положил руку ей на плечо. — Давай сделаем так. Я обещаю тебе подумать. У нас же есть ещё время? — Присцилла кивнула. — Отлично. Я обещаю, что подумаю и приму решение. А до тех пор мы больше к этому разговору не возвращаемся. Наслаждайся отдыхом. Они не вернулись к нему ни на следующий день и не в последующие дни пребывания Присциллы в гостях. Они не вернулись к нему тогда, когда мистер Ковальски потерял свой телефон, они не вернулись к нему тогда, когда Присцилла на коленях писала свой номер, ни тогда, когда они прощались с ним в аэропорту. Она старалась не показывать своего отчаяния, когда сидела на собрании Ордена после приезда, ни тогда, когда гостила у семейства Уизли, ни тогда, когда они с Тонкс пили огненный виски.***
За несколько дней до её первого дежурства в Хогвартсе к Присцилле явился почтальон. Он протянул мисс Фаулер белый конверт со словами: — Просили передать лично Вам в руки. Распишитесь вот здесь, — высокий, уже немолодой мужчина с усами и густой бородой в синем костюме с сумкой на перевес, из которой торчали уголки других конвертов с марками, ручкой указал в графу, где значилась фамилия волшебницы. Присцилла обхватила её пальцами и расписалась своей размашистой подписью, которой научилась во время преподавания в Колдовстворце. Поблагодарив почтальона за письмо, Присцилла закрыла дверь и первым делом взглянула на обратного адресата, очень удивляясь тому, что письмо было прислано из Москвы. Фаулер прошла на кухню и сразу же вскрыла конверт. Вытащив свёрнутый лист бумаги, она тут же принялась читать: «Здравствуй, Присцилла! Я долго думал над твоим предложением и пришёл к тому, что согласен. Наверное, в глубине души я уже давно мечтал об этом, да, и говорил тебе, если ты помнишь. Хотя, думаю, что такое не забыть. Я начал завершать все свои дела. Давно меня не было в родных краях, даже не верится, что я снова планирую сюда вернуться. Мы можем созвониться на днях? Я, наконец-то, приобрёл новый телефон взамен старого. Твой номер у меня остался ещё с прошлого раза. Набери меня, как получишь письмо, надеюсь, почта не подведёт, и оно дойдёт к тебе своевременно. Нужно обсудить кое-какие детали». Внизу был прикреплён новый номер телефона, и Присцилла подумала, что отправить ей письмо было очень предусмотрительно. Ведь если бы мистер Ковальски решил позвонить с нового номера, Присцилла вряд ли бы ответила на звонок. Выйдя в коридор и взяв свой сотовый с тумбочки, Присцилла набрала на клавиатуре цифры с листа бумаги. Сверив их ещё раз, чтобы не попасть не по тому адресу, Присцилла нажала на зелёную кнопку. На другом конце провода сначала стояла тишина, а потом, наконец-то, послышались гудки. — Присцилла, — голос Фрэнка был бодр и даже весел. — Мистер Ковальски, — сдержано ответила Присцилла, снова чувствуя себя не в своей тарелке, — я получила Ваше письмо. Вы… — Она запнулась. Нужно взять себя в руки. Всё равно об этом придётся говорить. — Вы действительно согласны? — Получилось тише, чем она планировала. Мистер Ковальски откашлялся. — Гхм, — пробормотал он, — да. Я хочу помочь тебе, Присцилла. Ты хороший человек. И если моя смерть сделает тебя счастливой, я готов. К тому же, Анна наверняка меня заждалась. А тут выпадает такой шанс, — Он нервно засмеялся. — У меня только один вопрос. Когда я должен быть готов? Присцилла сама не знала, когда. Но знала, что ей об этом обязательно скажут. — Я думаю, что в течение этого года, мистер Ковальски. К сожалению, других сроков я пока не могу сказать. — Хорошо, — медленно проговорил Фрэнк, — я буду иметь в виду. Держи меня в курсе дел. — Да, конечно. Когда Присцилла положила трубку, ей нестерпимо захотелось плакать».***
Сентябрь 1996.
«— Это уже всё неважно, мисс Фаулер, — он посмотрел на неё слишком пристально. — Вернёмся к насущим делам. Присцилла кивнула. — Человек, о котором я говорила Вам, дал своё согласие. И сейчас единственным открытым вопросом остаётся то, когда это произойдёт? Дамблдор отвёл взгляд и посмотрел в окно, за которым уже стало очень темно. — Северус мне пока ничего не говорил. Он присматривает за Драко. Думаю, мистер Малфой возьмётся за поручение Тёмного Лорда в ближайшее время. Но пока я не закончу все свои дела, мы не позволим Драко убить меня раньше времени. Присцилла вскинула бровь. — Вы думаете, Драко всё же осмелится это сделать? Дамблдор хмыкнул. — Напрямую нет, — ответил ей директор. — Но то, что он попытается — даже не сомневайтесь в этом. Возможно, это будет отравленное яблоко, — Дамблдор усмехнулся, — или смертельный ядовитый укус какого-нибудь зверя. Поэтому нам даже на руку, что Ваш друг согласился. Его смерть будет не такой мучительной. Присцилла скривилась. Ей не нравилось это, но она понимала, что Северуса спасти можно только таким способом».***
Октябрь 1996.
«— Нам очень нужна твоя помощь, — Присцилла вздохнула. Она не хотела втягивать бабулю в их авантюру, начало которой положила Присцилла, но бабушка была единственным вариантом, который подходил. К тому же, в Лутоне совсем не было волшебников, кроме бабули, и этот городок, по мнению Присциллы, считался безопасным местом. — Нам? — Ещё не тронутая сединой, тёмная бровь бабули поднялась в удивлении. Присцилла кивнула. — Мне и Северусу, — щёки Присциллы порозовели. — Очень интересно, — медленно проговорила она, отставив свою чашку в сторону, — значит то, что ты говорила мне в Дырявом котле… — Она сделала многозначительную паузу. Присцилла покраснела ещё сильнее. — Частично было правдой, — волшебница уткнулась в чашку, почувствовав, как щёки горели. То ли от стыда, то ли от смущения. — И как давно это у вас? — Присцилла приподняла глаза на бабулю, заметив искреннее любопытство в лице своей старушки. Молодая волшебница могла бы сказать, что уже очень давно, но всё же пришли они к так называемым отношениям только летом этого года. — С лета. Бабушка дёрнула уголками губ. — Так всё же ты влюбилась в него, — Она не спрашивала, она утверждала. Присцилла кивнула. — Меня не проведёшь, дорогая. Я слишком много повидала на своём веку. Ну, и куда вы вляпались на этот раз? Присцилла вздохнула, как перед прыжком в воду, и начала говорить: — Когда я была в Колдовстворце, я повстречала старого волшебника. Он отдал мне одну очень важную вещь перед тем, как его убили. Когда я вернулась сюда, я спрятала то, что мне отдали, но позже выяснила, что внутри сосуда хранится четвёртый дар Смерти, — Присцилла видела, как в лице бабушки промелькнуло неверие, но она не стала перебивать внучку. — Я никому об этом не распространялась и решила использовать его в своих целях. Я создала на его основе противоядие, зелье, не знаю, как это ещё можно обозвать, — Присцилла махнула рукой, — которое, как я думаю, нет, я уверена, может излечить даже самое сильное смертоносное проклятие. — Присцилла помолчала. — С того года я состою в Ордене Феникса, и битва в Министерстве, в которой погиб Сириус, не обошла стороной и меня. Я тоже там была, приняла удар в числе первых и была ранена. Северус меня спас, с тех пор мы вместе. И вот теперь, — руки её сжались под столом, едва стоило ей вспомнить Дамблдора, — когда всё вроде бы устаканилось, выяснилось, что Альбус Дамблдор проклят и умирает, а Северус вернулся на службу к сама знаешь кому и теперь работает под прикрытием. Но дело даже не в этом, — Присцилла вздохнула, разжала кулаки. — А в том, что есть один волшебник, он ещё школьник, которому уже поставили метку, и теперь он должен исполнить волю сама знаешь кого. А воля его — это убить Альбуса Дамблдора, — Присцилла старалась снова не плакать от той несправедливости, которая свалилась на её жизнь. — Тот мальчик не сможет этого сделать. Он совсем не такой. И Дамблдор попросил об этой услуге Северуса, — Присцилла наблюдала за тем, как менялось лицо бабули по мере услышанного. На нём не было какого-то шока или отвращения, или неверия. Присцилла увидела там сильное сочувствие. — Ох, — только и произнесла Корделия, — так много всего. И так чертовски грустно. Грустно слышать о том, что у сына моей лучшей подруги жизнь никак не встанет в нужную колею. И какой вариант развития событий? — Спросила Корделия. — Чем я могу помочь в этой ситуации? — Я предложила Дамблдору воспользоваться усовершенствованным даром Смерти, но у него есть очень сильная побочка. Если Дамблдор выпьет его — он потеряет всю свою силу. Но это спасёт Северуса. Ему не придётся убивать Альбуса. Корделия потёрла подбородок. — А как же тот мальчик? Что будет с ним, если он не исполнит приказ? — Он его исполнит. Дамблдор всё равно должен умереть для всего магического мира. И вместо Дамблдора это готов сделать другой человек. Твоя помощь заключается в том, чтобы после всего присмотреть за Дамблдором. И я подумала, что Лутон — идеальное место».***
Декабрь 1996.
«— Поговорим? Ты что-то не спешил сообщить мне, что подписал себе смертную сделку. Так, с чего теперь ты вдруг захотел поговорить? Да, если бы я не узнала это от посторонних, ты бы продолжал водить меня за нос. Мне очень неприятно и очень больно от этого. — Ты закончила? — Теперь тон у профессора Снейпа был мягче. Присцилла ничего ему не ответила. Она стояла со скрещенными руками и водила взглядом по потолку, под которым вдруг появились ветки омелы с закрытыми бутонами. — Тогда позволь сказать мне. — Усталый вздох. Присцилла не стала смотреть на него. — Да, я принёс непреложный обет. Но я бы не стал этого делать, если бы не был уверен в том, что не смогу обойти эту клятву. Присцилла даже не повернула голову в его сторону. Она не знала, стоило ли теперь верить словам Северуса. — Я собирался сказать тебе об этом после Рождества. Когда всё случилось так, как мне было нужно. — Зато Дамблдору ты сказал. — Нам нужно было продумать любые варианты. Он сказал, что тебе об этом знать пока ещё рано. И я был с ним полностью согласен. Но раз вышло так, что ты узнала об этом не от меня, — а вот здесь тон изменился, в нём появилось глубокое сожаление, — то я готов рассказать тебе всё прямо сейчас. Присцилла, — имя её он произнёс шёпотом, а потом волшебница почувствовала Северуса рядом с собой. Он прижал её к себе и уткнулся носом в её висок. — Меньше всего я хочу хранить что-то в тайне от тебя. Мне правда жаль, что ты узнала это не от меня, — казалось, он говорил искренне, но Присцилла была слишком огорчена, чтобы распознать настоящие эмоции. — Я очень-очень расстроена, Северус, — честно ответила она. Между ними повисло молчание. Он держал её, прижимал к себе, не отпускал. Она понимала, что должна выслушать его, не рубить с горяча. Один раз они уже оступились, когда покинули друг друга. Присцилла не должна идти на поводу эмоций. Не в этот раз. — Хорошо, — тихо вздохнула она и шмыгнула носом, — ты расскажешь мне всё от начала и до конца, — она немного отодвинулась от него и посмотрела в сосредоточенное лицо, — и в этот раз без лжи и тайн. Хватит, Северус. Он кивнул. На секунду посмотрел наверх, а потом перевёл взгляд на Присциллу. — Прежде чем мы начнём наш разговор, позволь мне, — он наклонился к ней и прикоснулся к её губам. Несмотря на свою злость, Присцилла всё равно ответила с пылкой страстью, поддаваясь напору этих сильных губ, которые сминали её собственные в нежном поцелуе. Она зарылась одной рукой в волосы Северуса, притянула его ещё ближе к себе. Ей так не хотелось отпускать этого мужчину от себя, так хотелось чувствовать его. Северус оторвался от неё и перешёл к шее, начав ласкать нежную кожу. И Присцилла уже забыла, о чём они хотели поговорить. Зато Северус помнил всё. Он ещё раз прошёлся губами по коже и отстранился. Глаза его были слегка затуманены пеленой желания, Присцилла не раз видела этот взгляд, и сама она чувствовала, что хотела большего. — Я должен тебе всё рассказать, — сказал Северус хриплым голосом, и Присцилла постаралась совладать с собой. — Присядем? — Он указал рукой куда-то в сторону, и волшебница проследила взглядом, заметив, что у одной из стен стоял небольшой диван, как раз для них двоих. Она снова мысленно удивилась возможностям Выручай-комнаты, но вслух ничего не произнесла, просто кивнув в ответ, и прошла к дивану. Северус следовал за ней. Когда они сели на него, Присцилла повернулась к мужчине: — Итак, — подтолкнула она его к началу разговора. — В августе ко мне пришла мать Драко и попросила о помощи. Я знал, что после того, как Малфой-старший провалил операцию в Министерстве, Волан-де-Морт заставил Драко убить Дамблдора. На самом деле, — Северус скривился, — не имело никакого значения, добудет ли Люциус пророчество или нет, Драко уже давно стал мишенью Тёмного Лорда. Люциус слишком много брал на себя в годы его отсутствия, и за это будет расплачиваться его сын. За день до битвы в Министерстве, Люциус приходил ко мне и просил тоже самое, что и Нарцисса: защитить сына. Он знал, что при любом исходе, Волан-де-Морт поставит Драко метку. И Малфой готов был пойти на что угодно. И я предложил ему сделку. Присцилла вскинула брови, удивляясь тому, насколько всё было запутано. — Я согласился защитить Драко в обмен на то, что, когда придёт время, я попрошу его об услуге, от которой он не сможет отказаться. Мы скрепили эту сделку непреложным обетом. Присцилла открыла рот, но Северус выставил руку вперёд, призывая её молчать. — Когда Нарцисса пришла ко мне, я знал, что её ненормальная сестрица Беллатриса предложит что-то такое же, потому что она не верила мне. Я обещал Люциусу, что буду защищать его сына. Тоже самое я пообещал и Нарциссе. Если Драко не сможет исполнить волю Тёмного Лорда, её должен исполнить я. А так как Люциус пообещал мне, что он окажет любую услугу, о которой я его попрошу, то Дамблдора убьёт он. — Но… — Присцилла замолчала. Она хотела сказать, что Люциус был в Азкабане, но потом перед глазами всплыла новость из Пророка о том, что пожирателям снова удалось совершить побег. — Это твоих рук дело, да? — Спросила волшебница. — Это ты настоял на том, чтобы пожирателей снова освободили? Северус пожал плечами. — Я же говорил тебе, что не принёс бы непреложный обет, если бы знал, что всё пойдёт не так, как должно быть. Свидетелей у нас не будет. И я могу не просить Люциуса об услуге, потому что мы позволим Драко убить лжеДамблдора. Одно нападение он уже совершил, думаю, что последующие будут в таком же духе. Не нужно будет применять непростительные заклятия. Драко справится сам. Конечно, с небольшой помощью от меня, но это уже всё второстепенно. Поэтому, — Северус коснулся лица Присциллы, — тебе не за что переживать. Я дал непреложный обет, чтобы закрепить общее доверие, но у меня всегда был запасной план. Всё будет так, как мы задумали изначально, — он слабо ей улыбнулся, однако Присцилла думала о том, что данный обет Нарциссе был плохой идеей. — Я всё равно боюсь, Северус, — тихо вздохнула она, — непреложный обет — это не шутки. Я не хочу, чтобы ты умер. — Получилось немного истерично. — Я просто хочу проснуться в одно прекрасное утро, осознать, что всё закончилось благополучно, и увидеть тебя рядом. Ничем не обременённого и ничем не обязанного. Просто рядом. Я устала жить в страхе, Северус, — слова отдавали такой горечью, что чувствовалась во всей полости рта. Северус прижал её ближе. — Думаешь, я об этом не мечтаю? Каждый день, когда я просыпаюсь один, я только и жду того момента, когда смогу увидеть тебя рядом и знать, что больше никому ничего не должен. Не должен вести двойную жизнь, не должен жить в таком же напряжении и ждать, когда взорвётся бомба, — руки на её спине сжались, сухие губы снова коснулись виска. — Ты можешь оставить меня сейчас, — он говорил это серьёзно. — Ещё не поздно отступить, Присцилла. Я ни в коем случае не буду тебя осуждать и держать рядом с собой. Может после, если удастся… Глаза её снова заслезились. Просто от усталости, от того, что на долю её любимого человека лёг такой груз. Присцилла закрыла глаза. И потянулась к его губам. Прижалась. Не уйдёт. Не сможет. Не хочет. — Я обещала тебе, Северус. Я никуда от тебя не уйду, — она открыла глаза. В них плескались разные эмоции. — Однажды один чудесный человек сказал мне, что если не смерть, то все остальные обстоятельства просто ерунда. Мы уже столько лет с тобой общаемся. Пора бы уже понять, что меня трудно отлепить от тебя. Северус поцеловал её, и Присцилла постаралась не думать о плохом».***
Февраль 1997.
«— Куда ты меня ведёшь? — Тихим шёпотом спрашивала Присцилла, пока Северус вёл её по коридорам замка после отбоя. Фаулер только прибыла в Хогвартс и надеялась насладиться обществом любимого человека, как Северус, едва она скинула с себя тулуп, взял её за руку и выволок из кабинета. — Ещё минута и я тебе всё объясню, нетерпеливая ты моя, — ответил ей Северус, даже не повернув голову в её сторону, но Присцилла не могла не отметить, что голос его был ласковым. Она фыркнула на эту фразу и спорить не стала. Наконец, впереди показалась дверь, и Присцилле даже не нужно было гадать, чтобы понять, куда Северус вёл её. Выручай-комната будто бы ждала только их. Двери приветственно распахнулись, волшебники прошли внутрь. Северус отпустил руку Присциллы и повернулся к ней, оказываясь практически вплотную. — И зачем мы сюда пришли? — Присцилла игриво вскинула бровь, подумав о том, что любовью в стенах Выручай-комнаты они ещё не занимались. Однако Северус был слишком серьёзен для человека, который готов был отдаться страсти. — Тебе нужно овладеть иллюзионными чарами. Теперь брови Присциллы из кокетливых превратились в нахмуренные. — Зачем? Северус вздохнул. — Мы с Дамблдором подумали и решили, что, возможно, тебе придётся представить то, как я его убиваю. И чтобы ты могла это сделать, тебе нужно научиться этим чарам, нужно уметь их использовать, чтобы показать другим картинку в своей голове. Создать иллюзию. Присцилла открыла рот. Ну, нет, она на такое не подписывалась. Волшебница скрестила руки на груди, показывая своё возмущение. — Я не буду представлять то, как ты кого-то убиваешь. Северус снова вздохнул. — И всё же я считаю, что ты должна им научиться».***
Апрель 1997.
«— Нам стало известно, когда Драко Малфой планирует следующее покушение. Присцилла кивнула. Это очень хорошо. — И, когда же? — Тридцатого июня, — это сказал Северус. Что-то в его интонации было неправильным. Несла она в себе какую-то обеспокоенность. Присцилла повернулась к нему. Он на неё не смотрел. — Что не так? — Немного нервно спросила она и вперила взгляд в профессора Снейпа. — Он собирается сделать это на глазах у всех пожирателей, — Северус по-прежнему на неё не смотрел. Присцилла сильно сдвинула брови, лицо приняло взволнованное выражение. Интуиция её не подвела: план, который они обсуждали летом, начал с треском проваливаться. — Я должен помочь ему провести пожирателей в школу. — Тихо сказал Северус. Присцилла сильнее сжала губы. Это совсем не входило в их планы. — К тому же, — слово взял Дамблдор, — Гарри добыл воспоминания у Горация. Нам удалось узнать, что Волан-де-Морт расколол свою душу на семь частей. Присцилла резко повернула голову в сторону директора. — Семь? — Она не скрывала своего потрясения. — Восемь. Если быть точнее. Гарри — восьмой. Созданный совершенно случайно. Присцилла сильно сжала пальцы на своём рюкзаке, который покоился на плечах. — Я вышел на след того крестража, который спрятан в пещере. И я планирую отправиться туда вместе с Гарри именно тридцатого июня, чтобы завершить всё окончательно. И вот теперь встаёт основной вопрос: как быть с тем, что я Вам пообещал, мисс Фаулер? Не думаю, что у нас получится… — Дамблдор замолчал. В минуты отчаяния мозг соображал всегда быстрее. И идеи приходили одна за другой. — Я… — Начала Присцилла, но замолчала. У неё была мысль. Интересная мысль. — Да, мисс Фаулер? — Подбодрил её Дамблдор. Она снова посмотрела на Северуса. Он был мрачен. А она ему обещала, что не позволит встать ему на дорожку убийцы. — Есть у меня ещё одна идея. Возможно совсем сумасшедшая, — она перевела решительный взгляд на Дамблдора. — Но, чем чёрт не шутит? Дамблдор внимательно смотрел на неё, ожидая дальнейших слов. — Что, если мы найдём специальное место, где будете Вы, куда можно привести пожирателей и где можно спрятать мистера Ковальски. В какой-то определённый момент, мы поменяем вас местами, и вот перед Драко уже не Вы, а ваша копия. У меня есть перуанский порошок мгновенной тьмы. Мы можем распылить его и поменять вас местами. — Мисс Фаулер, но я же не могу исчезнуть. Здесь понадобится… — Зелье невидимости, — перебила его Присцилла. — Я дам Вам зелье невидимости. И сама его выпью, чтобы тоже присутствовать там. — Ты забываешь, — в их диалог включился Северус, — что Драко не сможет совершить убийство при свидетелях. Присцилла повернула голову к нему. — Тогда пусть это сделает Малфой-старший. Северус покачал головой. — Они не могут ослушаться Тёмного Лорда. Это должен буду сделать я. Присциллу затопило ещё большее отчаяние. — Оборотное зелье. — Что? — Северус нахмурился. — Оборотное зелье, — проговорила Присцилла. — Заставь Малфоя-старшего выпить оборотное зелье. И все останутся в плюсе. Северус снова покачал головой, и Присцилла готова была взвыть. — Ты не понимаешь, Присцилла, — сказал он, — пожиратели будут ждать того момента, когда это сделаю я. Мне должны доверять. А чтобы я получил это доверие, я… И Присцилла поняла, что ей придётся это сделать. Она не считала эту идею гениальной, ей её навязали, но отмахнуться она от неё не могла. — Я сделаю это, — Северус ещё больше нахмурился. — Я представлю, как ты убиваешь Дамблдора».***
Май 1997.
«— Мистер Ковальски, — радостно проговорила Присцилла, встречая Фрэнка в аэропорту двадцать четвёртого мая. Мужчина был свеж, весел и совершенно не волновался. Присцилла тоже старалась не думать о том, для чего Фрэнк Ковальски вернулся в родные края, и улыбалась так естественно, как только могла. Она трансгрессировала вместе с ним в Лутон, познакомила с бабулей, с которой он сразу же нашёл общий язык, и старалась не раскисать, хоть ей и было противно от себя самой».***
30 июня 1997.
«После того, как Присцилла ушла от Северуса, который отправился к Драко, она трансгрессировала в Лутон, к домику бабули и взволнованно постучала в дверь. Бабуля открыла практически сразу же, и Присцилла прошла внутрь, на кухню, где сидел мистер Ковальски. Он пил морс и листал Пророк. Лицо его было умиротворённым, отдохнувшим. Присцилла смотрела на него и не могла вымолвить ни слова. Она вдруг подумала, что нужно всё переиграть, что нельзя вот так вести человека на верную смерть. Даже, если он не против. Даже, если он того хочет. Мистер Ковальски, будто бы уловив её присутствие, поднял голову и улыбнулся. По её лицу мужчина всё прекрасно понял. — Что, уже пора? — Спросил он спокойным, нейтральным голосом. Присцилла закусила губу, стараясь не показывать своего волнения и своих переживаний, и кивнула. — Ох, — Мистер Ковальски улыбнулся. — Дашь мне пять минут? Хочу дочитать один занимательный рецепт. Присцилла снова кивнула и выбежала из кухни, едва сдерживая слезы. Кого она пыталась обмануть? Она совершила ужасный, гнусный поступок. И ей вдруг захотелось от всего отказаться. Найти другой способ, хоть она и понимала, что другого способа нет, но думать о том, что Фрэнк жертвует собой ради её благополучия в будущем, было невыносимо. На её плечо опустилась рука. — Присцилла, — мягкий голос мистера Ковальски ещё больше удручал, — я уже говорил тебе, что готов. И честно, пребываю даже в каком-то предвкушении. Очень уж хочется увидеть свою жену. Присцилла судорожно выдохнула и впервые задумалась о том, что ей понадобится помощь психолога после всего случившегося.***
— Вот сюда, — Присцилла открыла один из шкафов, который должен был стать временным укрытием для мистера Ковальски, уже принявшего оборотное зелье и ставшего Альбусом Дамблдором. Шкаф был пуст, как и договаривались изначально, и Фрэнк шагнул в его глубь и посмотрел на Присциллу. — Сейчас я приму зелье невидимости, и Вы меня больше не увидите. Как только станет темно, сразу же выходите из шкафа и, — она повернулась в ту сторону, где с минуты на минуту должен был появиться Дамблдор с Гарри, — сразу вон туда. По идее, там всё должно и случиться, — она сглотнула и снова посмотрела на мистера Ковальски. — Извините меня, — вдруг сказала она. Брови лжеДамболдора взлетели вверх. — За что, Присцилла? Присцилла опустила голову. — За всё это. За то, что принимаете удар на себя, за то, что делаете то, что не нужно. Он аккуратно коснулся её подбородка и заставил посмотреть в глаза. — Бог не дал нам с Анной детей, Присцилла, — он улыбнулся. — Но сейчас я чувствую, будто помогаю родному человеку. Если это сделает твоё будущее светлым и счастливым — за это не жалко и жизнь отдать, — он усмехнулся и отпустил её подбородок. — Удачи тебе, Присцилла Фаулер. Присцилла кивнула. — Спасибо, мистер Ковальски, и Вам тоже. Волшебница полезла в карман, где лежал маленький флакончик, и выпила зелье невидимости. Как только она исчезла, то сразу же закрыла дверь шкафа. И в этот момент на Астрономической башне появились Дамблдор и Гарри. Через несколько минут она смотрела на то, как Малфой-старший в образе своего сына трясётся от страха, и даже и подумать не могла, что Люциус боялся Тёмного Лорда также, как и его сын. Она смотрела на то, как Беллатрисса усмехалась, смотрела на то, как Дамблдор держался до последнего. Когда чёрное марево от порошка испарилось, она знала, что вместо Дамблдора стоит мистер Ковальски, а сам Дамблдор под зельем невидимости находился где-то рядом. Когда Северус вышел и сказал: нет, она наравне с ним подняла палочку и представила, как он говорит: «Авада Кедавра», как зелёный свет вырывается из его палочки и попадает в тело Альбуса Дамблдора. Она произнесла формулу заклинания, она создала иллюзию. Все думали, что Альбуса Дамблдора убил Северус Снейп. На самом деле непростительное заклятие вырвалось из палочки Драко Малфоя, под маской которого был его отец. Люциус Малфой исполнил свой долг, сняв с себя оковы непреложного обета, который он дал Северусу, и сняв оковы непреложного обета с Северуса, который тот дал его жене. Круг был разорван. Теперь все узнали правду.