Дотянуться до тебя

      — А долго, вообще, бывают в этом омуте? — Взволновано спросила Присцилла, поглядывая на каменную чашу с вырезанными рунами на ободке. Она не следила за временем, но ей казалось, что Гарри достаточно давно погрузился в воспоминания.              Она почувствовала, как рядом с ней Северус пожал плечами.              — Зависит от того, сколько воспоминаний человек посмотрит. Учитывая, что я отдал Поттеру большую часть своей жизни, а ты добавила половину из своей — он будет гулять там намного дольше.              Присцилла вздохнула.              — Надеюсь, он поймёт наши поступки и мотивы. И не станет осуждать, — она посмотрела на Северуса. — И, наконец, узнает правду. Правду о том, что ты не убийца.              Северус ей ничего не ответил. Он пристально смотрел на омут памяти. Присцилла не стала обсуждать с ним то, что он решил показать Поттеру всю свою жизнь, начиная с самого детства и заканчивая тем, что должен был передать ему послание о том, что Гарри являлся крестражем.              Присцилла смотрела на лицо Северуса: сосредоточенное и нахмуренное, напоминавшее ей о школьных буднях, когда он наблюдал за её действиями на факультативах. Только вот сейчас за пределами кабинета велась борьба, исход которой пока был неясен.              Гарри должен умереть.              Из головы не выходили слова Дамблдора.              Гарри. Её друг. Её ещё один друг должен умереть.              Как умер Сириус. Или мистер Ковальски. Или родители самого Поттера. Или Добби. Или Грозный глаз. Или Тед Тонкс.              Слишком много потерь.              Присцилла снова внимательно посмотрела на Северуса.              — Я люблю тебя, — вот так, просто, без всяких прелюдий, она, наконец, сказала то, что должна была давно сказать. Она не была уверена, что переживёт эту ночь, да, и лучшего времени для признания у неё не было.              Северус моргнул. Посмотрел на Присциллу.              — Что? — Переспросил он, и Присцилла мысленно подумала, а слышал ли он её последние слова. Повторить она их не успела: из омута явился Гарри. Тело его слегка пошатнулось, а сам юный волшебник часто моргал.              Северус резко встал с края стола, и атмосфера в кабинете директора стала напряжённой.              По лицу Гарри нельзя было сказать конкретно, что он думал. Присцилла видела, как в его глазах плескалось понимание происходящего, видела там смирение и сомнения, видела настороженность.              — Ты, — Гарри сглотнул, обращаясь к Присцилле. — Всё это время ты была в этом замешана. И ты знала всё с самого начала, — тон Гарри был непонятным. Он вроде как просто озвучивал всем известные факты, но Присцилле показалось, будто бы её в чём-то обвиняли.              — Да, — кивнула волшебница в ответ. — Но ты же понимаешь, почему я не могла ничего рассказать. Северус рисковал своей жизнью, я тоже. Но теперь ты всё знаешь.              Гарри ничего не ответил и перевёл взгляд на профессора Снейпа.              — Вы, — Гарри снова сглотнул. — Всё это время Вы защищали меня, вели двойную жизнь, рисковали. Всё это… — Гарри задохнулся от эмоций, которые получил, а потом внезапно сделал то, чего никто не ожидал: он в один шаг преодолел расстояние от него до профессора и просто заключил того в объятья.              И, пожалуй, этот эпизод для Присциллы сегодня был самым душераздирающим. Северус стоял и не двигался, застыл и не знал, куда деть свои руки. Присцилла понимала его чувства, потому что до этого обнимал Северус только её.              — Спасибо, — Присцилла услышала тихий голос Гарри, — спасибо вам за всё, — Гарри разорвал объятья и посмотрел на Присциллу. — Ты тоже настоящий герой. Вынести такой груз в одиночку, — он подошёл и тоже быстро обнял её, но в отличие от Северуса, Присцилла на ответные объятья не поскупилась.              Когда Гарри отстранился, Присцилла увидела в его лице с копотью на щеках и лбу, царапинами возле бровей и на подбородке, такую непоколебимую решимость, какую ещё ни у кого и никогда не видела. Он коротко кивнул ей, как бы говоря, я готов, а потом развернулся в сторону выхода и пошёл уверенной походкой прочь из кабинета.              Присцилла смотрела ему вслед. Потом кое-что вспомнила.              — Я сейчас, — кинула она Северусу и догнала Гарри, который уже скрылся за дверью.              Когда она вернулась обратно, а прошло меньше минуты, Северус не сдвинулся с места. Присцилла не стала акцентировать внимание на том, что некоторое время назад произнесла три заветных слова. Сейчас её интересовало нечто другое.              — Покажи мне, — произнесла она в этой гнетущей тишине. Северус вздрогнул.              — Что? — Спросил он. Присцилла подошла ближе, оставшись на расстоянии вытянутой руки.              — Я знаю о непреложном обете между тобой, Сириусом и Римусом, — она смотрела прямо в глаза. — Покажи мне этот момент.              Глаза Северуса сверкнули. И отнюдь не добрым блеском.              — Римус тебе проболтался, — процедил он сквозь зубы. — Ты не должна была об этом знать.              Присцилла пожала плечами.              — Тем не менее, я узнала. И это, — она вдруг ткнула в грудь Северуса указательным пальцем, — очередная тайна, которую ты от меня скрыл.              Губы Северуса скривились.              — Мы хранили её втроём. И при хорошем раскладе, ты об этом не должна была узнать.              Присцилла фыркнула.              — Как видишь, хорошего расклада у нас никогда не получалось. Северус, — она произнесла его имя, как можно мягче, — покажи мне.              Северус вздохнул, и Присцилла почувствовала, как нехотя он взял свою волшебную палочку и стал вытягивать из виска воспоминания, о которых она попросила. Через несколько секунд серебристая прядь повисла на палочке, и Северус стряхнул её в омут памяти.              Присцилла подошла к чаше и с каким-то заворожённым восхищением заглянула внутрь. Она никогда не окуналась в чью-то память, и сердце её немного подпрыгнуло в волнении.              Волшебница посмотрела на Северуса, но тот крутил палочку в руках и в ответ на Фаулер не смотрел.              — Я быстро, — проговорила она и погрузилась в чужие воспоминания.              «Присцилла оказалась в длинном коридоре, который тут же узнала: это был коридор в доме Сириуса. Из приоткрытой двери на кухне доносились голоса, и Присцилла точно расслышала среди них голос дяди.              В душе стало тоскливо. Она ведь уже успела забыть его тембр, его интонацию. И слышать его сейчас было настолько непривычно, но настолько правильно, что ноги сами понесли её туда, где он находился.              Но, сделав шаг вперёд, она услышала позади себя скрип входной двери. Обернувшись через плечо, Присцилла наткнулась на Северуса.              Снейп тихо закрыл дверь и прошёл мимо Присциллы, как раз туда, куда Фаулер собиралась изначально.              Присцилла пошла вслед за ним, и оба они пришли на кухню, где кроме Сириуса и Римуса никого больше не было. Те двое обедали за партией волшебных шахмат.              Присцилла встала рядом с Северусом и во все глаза смотрела на Сириуса. Вот он — живой, в его глазах не погасший огонёк. Жаль, что он не был способен её увидеть.              Присцилла посмотрела в сторону, наткнувшись на выпуск Пророка. В самом верху стояла дата: 12 августа 1995 года.              Значит, Северус заключил с ними сделку на следующий день, когда узнал, что Присцилла состояла в Ордене. В этот же день он приходил к ней ранним утром в дом.              — Нюниус? — Сириус был удивлён. Голос его прозвучал пренебрежительно. — Зачем пожаловал? — Спросил Блэк, отхлёбывая суп из своей тарелки. — Собрание Ордена состоится через несколько дней. Подарить тебе календарь?              Присцилла вздохнула. Сириус был в своём репертуаре. Лицо Северуса оставалось каменным. Он спросил:              — У тебя последние мозги в Азкабане остались, Блэк? — Процедил он, голос его был жёстким.              Сириус посмотрел на него уничтожающим взглядом и даже перестал есть. Римус тоже посмотрел на Северуса, но более снисходительно.              — Ты сюда зачем пришёл? — Повторил свой вопрос Сириус. Руки его сжались в кулаки. — Я не посмотрю, что мы оба взрослые люди. Очень уж хочется проехаться по твоей противной лживой физиономии.              Губы Северуса дрогнули в презрительной ухмылке.              — Я сюда не ругаться с тобой пришёл, — на удивление голос Северуса был спокоен. — Я хочу, чтобы ты велел Присцилле уйти из Ордена.              Присцилла вздрогнула, когда Северус назвал её имя. Ей показалось, что из его уст оно прозвучало очень даже нежно.              — Вот как, — Сириус сложил руки домиком под своим подбородком, локти поставил на стол и поддался чуть вперёд. — С чего бы вдруг?              — Просто попроси её уйти из Ордена, — отчеканил Северус. Сириус усмехнулся.              — Нет.              Присцилла видела, как глаза её дяди светились каким-то озорством. Словно он пытался поиграть с Северусом.              — Нет? То есть, ты готов пожертвовать ей?              Лицо Сириуса не изменилось.              Я должен заставить его это сделать. Думай, Северус, ну.              Эти слова прозвучали в голове Присциллы. Они были сказаны голосом Северуса, и она поняла, что вместе со своими воспоминаниями, Северус передал ей и свои мысли.              — Пожертвовать? Моя племянница вполне способная волшебница и уже достаточно взрослый человек, чтобы принимать такие серьёзные взвешенные решения.              Сомневаюсь, что Присцилла приняла это решение самостоятельно.              Присцилла очень хотела возразить мыслям Северуса.              — Под твоим руководством, — проговорил Северус.              — Слушай, Снейп, что тебе надо? Её никто не тащил сюда силой. Я предоставил ей право выбора. Она его сделала. На этом точка. И почему ты… — Тут губы Сириуса сложились в букву «О», будто бы он только что узнал одну из тайн Вселенной. — Ты её любишь, не так ли? — Интонация была непонятной. Больше даже брезгливой, нежели приятной.              Не твоего ума дела.              Северус ничего не ответил, потому что и он, и Сириус знали — Блэк попал в точку.              — Боже мой, — на лице Сириуса расцветала презрительная улыбка, — наш сопляк влюбился в мою племянницу. Что, Лили было недостаточно, и ты решил, что можешь смотреть в сторону молоденькой девчонки? Снейп, этот орешек тебе не по зубам. Не смей приближаться к моей племяннице.              Присцилла зло посмотрела на Сириуса. Он не имел право лезть в её жизнь!              — А ты не смей указывать мне, что мне делать, — с такой же интонацией проговорил Снейп.              — Я вполне способен защитить её сам. Без твоего участия.              Хорошо, Блэк. За язык тебя никто не тянул.              — Непреложный обет.              Сириус едва не подавился воздухом.              — Что?              — Вы оба даёте мне непреложный обет, что при любой возможности защищаете Присциллу, даже ценой собственной жизни.              — Да.              — Нет, — это сказал Римус. Присцилла не могла его винить за отказ, потому что брать на себя такую ответственность решился бы не каждый.              Но Римуса никто не услышал.              — Только ты, — Сириус указал рукой на Снейпа, — сделаешь тоже самое. Ты дашь нам непреложный обет, что будешь оберегать её также, как и мы. Я знаю тебя, Снейп, и знаю, кто ты на самом деле. И это единственный способ, который защитит мою племянницу от тебя.              Если это и правда её защитит, я готов поставить на кон свою жизнь.              — Идёт, — ответил Северус.              — Боже правый, — Присцилле показалось, что Сириус был немного обескуражен, — ты и правда её любишь. — Он хмыкнул. — Как хорошо, что тебе ничего с ней не светит. У Присциллы есть голова на плечах и вскоре она сама всё поймёт. А её родители никогда не примут тебя в семью. Ты не придёшься им по душе. Уж поверь мне.              В это я охотно поверю.              — Достань свою палочку, Блэк.              Присциллу выкинуло из этого воспоминания, но она узнала достаточно для того, чтобы разозлиться на Сириуса и достаточно для того, чтобы понять страх Северуса перед её родителями.              «Я не прийдусь им по душе», — в голове звучали слова Северуса, которые были произнесены им во время их разговора о будущем знакомстве. Теперь Присцилла понимала, откуда они брали своё начало. Это Сириус породил в Северусе зерно сомнения. Это Сириус оттолкнул Северуса от неё, сказав, что ей будет без него лучше.              Присцилла не вернулась в кабинет директора. Омут памяти перенёс её в следующее воспоминание:              Северус, сидящий у себя в кабинете зельеварения, склонившийся над котлом. Присцилла огляделась в поисках подсказки о дате этого воспоминания, но ни одна вещь ей не подсказала, в какой день она попала.              Внезапно дверь скрипнула. Присцилла обернулась, заметив в дверном проёме Люциуса Малфоя.              — Северус.              Присцилла смотрела, как мистер Малфой с горделивой походкой прошёл через весь класс и встал напротив Северуса, лицо которого было не очень-то и довольно при появлении незваного гостя.              — Люциус, — буркнул он, снова отворачиваясь к котлу, — кажется, ты не должен появляться в школе.              Малфой-старший хмыкнул.              — Но только здесь я могу поговорить с тобой. Ведь в Коукворте сейчас живёт Хвост. А лишние свидетели нам ни к чему.              Северус приподнял одну бровь, снова смотря на своего собеседника.              — И о чём же ты хотел поговорить со мной, Люциус, позволь узнать?              Малфой оглядывал пространство вокруг себя, параллельно этому продолжая беседу:              — Ты же знаешь, что наш Повелитель нацелился сделать из Драко пожирателя смерти, — Присцилла услышала, как голос Люциуса немного поменял окраску, теперь в нём присутствовали нотки волнения. — И я бы очень хотел, чтобы ты защитил моего сына. Особенно, если завтра в Министерстве что-то пойдёт не так.              «Значит, сегодня 17 июня 1996 года», — подумала Присцилла.              — Ты сомневаешься в своих силах, Люциус?              Люциус даже оскорбился, вздёрнул подбородок.              — Я никогда в себе не сомневаюсь, Северус, — горделиво произнёс он. — Просто Драко ещё совсем юн, совсем…              — Не такой, каким бы ты хотел его видеть, — закончил за него Северус, помешав в котле субстанцию. Люциус высокомерно глянул на профессора, но потом в его глазах мелькнуло огорчение. Северус попал в самую точку.              Когда Люциус ничего не ответил, Снейп поднял на него нечитаемый взгляд, лицо его тоже не выдавало никаких мыслей.              — Хорошо, Люциус, — медленно отчеканил Северус, — только если в ответ ты пообещаешь мне об одной услуге.              Губы мистера Малфоя дрогнули, но лицо его оставалось холодным.              Присцилла подумала, что Драко был куда живее, чем его отец.              — С каких пор ты стал ставить условия? — Усмешка в голосе.              С тех пор, как стал что-то значить для другого человека. Быть может, это спасёт мне жизнь, и я смогу вернуться к Присцилле.              В голове снова зазвучал голос Северуса, и его откровения для Присциллы были огромным потрясением. Она ведь редко могла знать, что творится у него в голове, что он думал о ней, какие мысли его посещали.              И теперь он открыл ей эту дверь, позволил слышать его разум.              Северус раздражённо махнул рукой.              — Или так, или проваливай. Меня не должны видеть с тобой. Это вызовет слишком много вопросов и ненужных подозрений.              — Ладно, хорошо, — процедил сквозь зубы Малфой-старший. — Что за услуга?              — Любая услуга, о которой я тебя попрошу.              Картинка сменилась, и теперь Присцилла стояла в гостиной в доме Северуса. Сам Северус сидел в кресле, прикрывшись газетой, а в коридоре раздавались чьи-то голоса. Через секунду в гостиную прошли Нарцисса Малфой, Беллатрисса Лестрейндж и Питер Петтигрю. Последний остался в дверном проёме, не смея проходить дальше порога. Присцилла поняла, что она попала в август девяносто шестого.              Северус свернул газету пополам и, не выпуская её из рук, посмотрел на гостей с непроницаемым выражением лица.              — Оставь нас, Хвост, — прозвучало равнодушно. Присцилла посмотрела на Петтигрю, который особо не спешил покидать гостиную. Северус с ним церемониться не стал и взмахом волшебной палочки закрыл дверь с обратной стороны.              Как только дверь была закрыта, Нарцисса тихим голосом сказала:              — Я знаю, мне не стоило приходить. Тёмный Лорд запретил говорить мне об этом. Люциус в тюрьме, и я не знаю, к кому ещё могу обратиться.              Северус встал с кресла.              — Если Тёмный Лорд запретил, тебе следует молчать. — Равнодушно произнёс Северус. Нарцисса молчала. — Но так вышло, что я в курсе твоей ситуации, Нарцисса.              — Ты? — Усмехнулась Беллатриса. — Тёмный Лорд рассказал тебе? — Последнее слово она произнесла брезгливо, будто бы Северус был не достоин того, чтобы знать какие-то тайны. Северус мельком глянул на мадам Лестрейндж, а потом снова посмотрел на Нарциссу.              — Твоя сестра не верит мне. Конечно, все эти годы я прекрасно играл роль, и мне удалось провести величайшего волшебника всех времён. Дамблдор великий волшебник и только глупец считает иначе.              — Я не сомневаюсь в тебе, Северус, — быстро проговорила Нарцисса и стрельнула недобрым взглядом в сторону сестры, на что та только хмыкнула.              — Ты должна гордиться, — следом проговорила Беллатриса, — и Драко тоже.              Нарцисса вздохнула. Глаза её наполнились печалью, а взгляд, направленный на Северуса, стал умоляющим.              — Он ещё ребёнок.              — Тёмного Лорда не переубедить, — ответил ей Снейп. — Но я постараюсь по возможности помочь Драко.              — Северус, — на секунду Присцилле показалось, что Нарцисса сейчас его поцелует от переизбытка эмоций, но миссис Малфой осталась стоять на месте.              — Поклянись в этом, — прошипела Беллатриса, стоявшая в одном из углов комнаты. — Дай непреложный обет.              Присцилла бы этого не одобрила. Но я должен это сделать.              — А-а, — словно змея шипела Лестрейндж, а затем стала подходить к Северусу, — одни лишь слова. Он говорит тебе, что постарается, а в решающий момент неожиданно уползёт в свою нору. Трус.              На лице Северуса не дрогнул ни единый мускул.              Чтобы вернуться к ней, я должен согласиться.              — Достань свою палочку, — жёстко произнёс Северус.              Перед тем как видение снова сменилось, Присцилла успела увидеть, как лицо Беллатрисы исказила гримаса удивления.              Следующее видение было в какой-то тёмной комнате. Северус стоял посреди неё и смотрел на человека, который вглядывался в грязное, пыльное окно. Присцилла тоже посмотрела туда же, куда смотрел и Северус. Человек у окна был повёрнут к ним спиной, но волшебницу удивил его внешний вид. Чёрная мантия свисала до самого пола, из её рукавов выглядывали слишком костлявые руки с тонкими очень бледными пальцами, а голова волшебника, полностью лысая, напоминала Присцилле череп.              Волшебник повернулся в профиль, и Присцилла заметила, что у него отсутствует нос. Она никогда не видела Волан-де-Морта, но даже не сомневалась, что перед ней стоял именно он.              — Так значит, — голос его точно такой же, как и во сне, разнёсся по комнате, — двадцать седьмое июля — это окончательная дата? Ты уверен в этом, Северус?              — Да, мой Повелитель, — бесстрастным голосом ответил Снейп. — Именно тогда они и будут переправлять мальчишку. У Корбана совсем устаревшие сведения.              — Хорошо, Северус. Я доверяю твоим источникам.              Надеюсь, у Люпина хватит ума не пускать Присциллу на эту операцию.              Видение исчезло так быстро, что Присцилла даже не успела толком разглядеть Тёмного Лорда, но она услышала достаточно, чтобы понять, как сильно Северус волновался за неё. Теперь ей было понятно, почему Грюм изменил своё мнение. Было понятно, что говорил ему Римус, заставляя передумать, поменять её и Наземникуса местами. Римус исполнял обещание, и Северус знал заранее, что Присцилла участвовать не будет.              Пока она думала об этом, то не заметила, как очутилась в своей же спальне. Северус стоял на балконе и смотрел на спящую Присциллу.              Хочу лечь рядом с ней. Обнять. Прижать к себе.              Голос в голове был грустным.              Она в безопасности. И это очень хорошо. Если я умру, то хотя бы с мыслью, что обеспечил для неё светлое будущее.              Послышался всхлип. Присцилла обернулась в сторону своего спящего тела и увидела, как по щекам Присциллы из воспоминаний потекли слёзы.              — Нет-нет, — послышался бессвязный шёпот, и Северус с обеспокоенным выражением лица преодолел крохотное расстояние, разделявшее их. Он тихо опустился на кровать и протянул правую руку к щеке Присциллы, смахивая слезу. Потом его пальцы прошлись по волосам, мягко погладили.              Прости, что оставил тебя одну. Но так будет лучше для нас обоих.              — Проснись, любовь моя, проснись, — прошептал он, и Присцилла смотрела на то, как его губы невесомо коснулись её мокрой щеки. Она этого даже не помнила.              Воспоминание исчезло. Но Присцилла всё ещё не вернулась из омута. Теперь она стояла в кабинете директора, прямо перед Северусом. Он сидел в кресле, за окном было очень темно. Глаза его блуждали по строчкам газеты всего несколько минут, а затем он положил её на стол.              Пальцы Северуса как-то ласково прошлись по снимку на первой полосе, и Присцилла нахмурилась, подошла ближе, чтобы рассмотреть фото. На нём была изображена довольная Амбридж в компании испуганной Муфалды, а позади них, с папками в руках, повернутая полубоком, стояла сама Присцилла и разговаривала с Альбертом, который в тот момент спросил о количестве предстоящих слушаний.              «Министерство проводит новую реформу», — гласила надпись заголовка.              Такая красивая. А у меня даже нет её фото. Возможно нужно было попросить на память.              Северус покачал головой сам себе.              Нет. Такая просьба вызвала бы слишком много переживаний.              Внезапно Северус встал и пошёл по направлению к выходу. Присцилла шла за ним.              Нынешний директор Хогвартса миновал коридор Горгульи, и Присцилла поняла, что Северус шёл по направлению к лестницам.              Она не ошиблась в своём предположении, когда Северус действительно оказался рядом с волшебными лестницами, ожидая нужную. Присцилла терпеливо ждала вместе с ним, и ей стало очень любопытно, куда приведёт её Северус.              Лестница подлетела к волшебникам, и оба вступили на неё. Через несколько секунд Северус привёл Присциллу на четвёртый этаж, к залу трофеев.              Открыв дверь, Северус прошёл внутрь, и в помещении тут же зажглись свечи. По всем стенам тянулись, казалось, бесконечные вереницы наград, кубков, фотографий, медалей и прочих трофеев, спрятанных за стеклом.              Северус подошёл к отдельному стенду, где стояло несколько кубков и других почестей, принадлежавших факультету Гриффиндора.              Он аккуратно открыл стеклянную дверь и протянул руку к одной из рамок, внутри которой было спрятано чёрно-белое фото. Присцилла заглянула ему через плечо и сильно удивилась.              На фотографии стояла она в гриффиндорской форме и улыбалась в камеру, держа в руках какой-то орден. На этой фотографии ей было пятнадцать. Она помнила тот день, когда получила награду, как один из лучших охотников за последние несколько сезонов. Это был май девяносто первого, когда она почти окончила обучение на четвёртом курсе.              Слишком молодая. Слишком неопытная.              Северус снова провёл пальцами по фото и тепло улыбнулся. Присцилла и не думала, что вызывала в нём такие чувства. И от этой улыбки в груди всё таяло.              Забавная. С огоньком в глазах. Удивительно. Удивительно, что из всех, она выбрала меня. Почему?              Присцилла открыла рот, чтобы сказать ему, почему он так сильно запал ей в душу, но не произнесла ни слова. Ведь Северус, который стоял перед ней, её бы не услышал.              Мужчина спрятал фото в ворохах своей мантии, и этот факт поразил Присциллу ещё больше.              Теперь будет легче. Не знаю, почему, но Присцилла придаёт сил. От одной её улыбки или взгляда становится проще.              «Я бы отдала тебе тысячу своих фотографий», — подумала она. «Если бы это сделало тебя хоть на каплю счастливее в такое тяжёлое время».              Северус закрыл стеклянную дверь стенда и вышел из зала трофеев. Присцилла вышла следом за ним, и они наткнулись на профессора Макгонагалл.              — Минерва, — сдержано проговорил Снейп.              — Северус, — голос её тоже был сдержанным, но взгляд, которым она одарила своего коллегу, говорил о том, что она думала на самом деле.              Взгляд, полный презрения и ненависти.              Я знаю, что никогда не заслужу их доверия. Но и оправдываться ни перед кем не собираюсь. Достаточно того, что Присцилла знала правду. Достаточно того, чтобы она была единственной, кто меня не ненавидит.              В груди Присциллы поселилось чувство жалости. Она догадывалась, что Северусу было тяжело, но то, что это достигало таких масштабов — она даже представить не могла.              Презирающие глаза коллег, злые огоньки во взглядах студентов.              Северус не заслужил такого, но всё было против него.              Лицо Макгонагалл исчезло, и Присцилла снова оказалась в кабинете директора. На этот раз Северус с задумчивым выражением лица смотрел в окно. Присцилла стояла рядом с ним и проследила за его взглядом: во внутреннем дворе колоннами шли студенты. Небо всё было затянуто тёмными тучами. Присцилла видела, каким сожалеющим взглядом Северус смотрел на толпу в чёрных мантиях.              Защитить школу любой ценой. Ты, Северус, с этим не очень-то и справился.              — Северус, — из глубин кабинета послышался голос, и Присцилла резко повернула голову в ту сторону, откуда он доносился. Она знала этот голос, потому что не раз говорила с его обладателем. Северус никак не отреагировал, продолжая стоять и вглядываться вниз. — Северус, — снова проворчали, и Северус вздохнул.              — Не сейчас, — ответил он, не поворачивая головы.              — Это срочно, Северус.              — Новости про Поттера?              — Нет, послание от Присциллы Фаулер.              Присцилла перевела взгляд на Снейпа, увидела, как он нахмурился.              — Не понимаю, о ком ты говоришь, Финеас, — Северус сжал губы в тонкую полоску так сильно, что они побледнели.              Он не может знать о Присцилле. А она не может знать о том, что Финеас обитает у меня в кабинете. Кто? Кто прознал о ней?              Шептание в голове Присциллы было лихорадочным. Волшебница уловила нотки страха, которые преследовали Северуса.              Снейп взмахнул подолами мантии и развернулся в сторону своих покоев. Он старательно делал вид, что не замечал, как Финеас смотрел на него суровым, пронизывающим взглядом.              Когда Северус почти скрылся, Финеас сказал:              — Она всё это время спрашивала о тебе, Северус. О твоих делах, о твоём самочувствии.              Северус остановился. Повернулся. На лице его читалось сомнение. Но всё же он подошёл ближе к Финеасу.              — У неё есть мой портрет. Сириус отдал его ей в свой последний день. Пару раз с ней связывался Поттер, а всё остальное время она иногда общалась со мной о тебе.              Брови Северуса взметнулись вверх.              Это было очень глупо, Присцилла. Никто, даже портреты, не должны знать о нас.              Присцилла скрестила руки на груди. Она бы с удовольствием поспорила с Северусом, если бы тот её слышал.              — Она волнуется за тебя, Северус. И просила передать дословно: Бузинная палочка у него, но она будет слушаться только своего хозяина. Того, кто убил предыдущего. Хозяином палочки был Дамблдор.              Лицо Северуса стало задумчивым, взгляд — угрюмым. Он ничего не ответил Финеасу и молча ушёл в сторону своих покоев, куда и намеревался изначально.              Голоса в голове не было, и Присциллу снова перекинуло в очередное воспоминание.              Она стояла с боку от Северуса, который смотрел в центр Большого зала, где собрались все студенты Хогвартса.              Посреди зала стоял Гарри Поттер. Лицо его озлобилось, в глазах полыхало.              — Я думаю, несмотря на ваши обстоятельные и защитные меры, у вас проблемы с безопасностью, директор.              Голос Гарри звучал твёрдо, а после его слов двери Большого зала открылись, и внутрь прошли члены Ордена Феникса. Присцилла видела Кингсли, семейство Уизли, Римуса.              Её здесь нет. Она в безопасности. Остальное уже неважно.              — И боюсь, — продолжил Гарри, — весьма серьёзные. Как смеете, — выплюнул Поттер, и Присцилла даже вздрогнула от того презрения, которое прозвучало из уст Гарри, — Вы стоять там, где стоял он. Скажите им, что произошло в ту ночь. Как смотрели ему в глаза. Он доверял, а Вы убили его. Скажите им. — Голос Гарри отражался от стен, он дрожал, был полон ненависти и гнева.              Присцилла перевела взгляд на Северуса. На секунду на его лице промелькнула растерянность, неуверенность.              Если я уйду, я её больше никогда не увижу. Что, если Присцилла оказалась права? Не нужно было идти на поводу у Дамблдора. Я хочу быть с ней.              Северус достал свою палочку и направил её в сторону Гарри. Студенты с охами и вздохами расступились подальше.              Внезапно перед Гарри встала Макгонагалл. Она закрыла его своим телом и уже тоже была с палочкой наготове.              Сейчас или никогда.              Северус резко развернулся в сторону двух пожирателей, стоявших позади него, и атаковал их обоих заклинанием.              Волшебники отлетели в разные стороны, и Северус снова повернулся к Макгонагалл и Гарри.              Минерва взмахнула палочкой, и поток огненного пламени направился прямо в сторону Северуса. Северус отбил её заклинание, но в ответ ничего не предпринял. Он поднял руки и отбросил палочку в сторону.              Присцилла открыла рот от изумления. Северус сдался при всех и похоже ему было наплевать, что за этим последует.              — Мне нужен мистер Поттер, Минерва, — холодно произнёс Северус, смотря прямо на Гарри.              Присцилла понимала, что он хотел передать ему послание Дамблдора, а, быть может, и рассказать всю правду до конца, но по лицу Гарри было ясно: тот говорить с ним не будет.              — Уведите его, — сказал Поттер. — Нам не о чем разговаривать».              Воспоминание исчезло, и Присцилла вернулась в кабинет директора. На этот раз в настоящий.              Северус стоял перед омутом памяти. По его лицу бегала насторожённость, взгляд оставался сосредоточенным.              — Ты показал мне даже больше, чем достаточно, — тихо проговорила Присцилла, думая о тех коротких мыслях Северуса, которые звучали в её голове.              Северус кивнул.              — Я хотел уйти. Когда Минерва встала на защиту Поттера, я подумывал уйти, потому что понимал, что никто не станет меня слушать. Но потом я понял, что если сделаю это, то мы больше никогда не увидимся. И твоё послание про Бузинную палочку сыграло свою роль. Тёмный Лорд убьёт меня, если я окажусь за пределами замка.              Присцилла задумалась, посмотрела на наручники, лежавшие на столе.              — Ты не можешь идти на Битву. Ты всё ещё под прицелом. Когда всё закончится, тогда мы расскажем всем правду.              Присцилла подошла к Северусу и коротко поцеловала его в губы. Это было нежное прикосновение, без вовлечения языка. Как бы ей не хотелось продолжить, она не могла. Ей необходимо было помочь остальным, и ей придётся оставить Северуса одного ещё на некоторое время.              — Я должна идти.              Северус схватил её за руку и сжал до боли в запястье.              — Ты туда не пойдёшь. Я не для того приносил непреложный обет, чтобы ты погибла под каким-нибудь заклинанием.              Присцилла скривила губы.              — Я справлюсь, Северус. Я обещаю, что не погибну, что буду осторожна.              Северус покачал головой.              — Это единственное безопасное место в Хогвартсе. Ты останешься здесь.              Присцилла вздохнула. Она совсем забыла, что спорить с Северусом — бесполезно.              Тогда она сделала то единственное, что могла в тот момент: закрыла глаза и снова потянулась к таким манящим губам. Северус ответил ей, и на этот раз в ход пошли языки, борющиеся за право первенства. Они давно так не целовались и слишком соскучились по ощущениям рук на телах, по ощущениям поцелуев на коже.              Присцилла переставляла ноги, оттесняя Северуса ближе к краю директорского стола. Как только он упёрся в него, Присцилла, не отрываясь от мужских губ, руками стала шарить по столу, пока пальцы её не схватили наручники.              Волшебница поднесла их к рукам Северуса, который как раз собирался обнять Присциллу, и накинула кольцо на его запястье, тут же защёлкнув.              Северус резко отстранился, и Присцилла оказалась проворнее: вторая рука мужчины тут же оказалась в оковах.              — Теряете хватку, профессор, — Присцилла слегка усмехнулась, стараясь не смотреть в потемневшее от злости лицо Северуса.              — Присцилла, — голос с рычащими нотками, но отнюдь не возбуждающими. Таким голосом Северус обычно разговаривал со студентами.              Присцилла посмотрела на него.              — Прости, — сказала она. — Я слишком люблю тебя, чтобы позволить тебе умереть. Ты и так сделал много. Позволь теперь мне помочь ребятам. Я вернусь, как только всё закончится. — Она ещё раз прижалась к плотно сомкнутым губам и развернулась. Северус повторил её имя, но она не откликнулась.              Она считала, что так будет лучше. Если он ступит за порог — его убьют. Присцилла мучалась весь этот год не для того, чтобы рыдать над его бездыханным телом. Ей хватило этого во снах.              Она вернётся за ним.              Вернётся.              Если сама не умрёт.