***
1, 5 месяца спустя. Спустя пару недель после выписки из больницы, Юнги не взирая на протесты Хосока вернулся на работу. Ему осточертело сидеть дома в четырёх стенах, где он раз за разом, каждое утро переживал один и тот же кошмар. Картину того, как вернулся утром домой, с той злосчастной вечеринки. Стоя по утрам в душе, он отчётливо видел расцветающие по новой следы рук, засосов и укусов на своём теле, а стоило закрыть глаза, шепча себе - «не правда, этого не было», как в голове он начинал слышать собственные стоны от которых внутренности скручивались в тугой узел, а внутренний голос издевательски шептал – «было, Юнги, было. И тебе понравилось». После этого обычно приходилось прерывать водные процедуры, и не раз было так, что выходил Мин с не смытой пеной с тела и не помытой головой, или вовсе не успев помыться. Один раз дошло до того, что Мин не решился зайти в ванную комнату и пошёл к Тэхёну, думая, что это поможет и всё дело в месте, где воспоминания слишком свежи. Тэхён, хоть и был удивлён на внезапный приход старшего и такой странной просьбой, как – «мне нужна твоя ванна», но спрашивать ничего не стал, молча кивая головой в сторону ванны, вслед лишь сказав, что тот может пользоваться, чем захочет. Юнги был благодарен и искренне надеялся, что смена места поможет. Он успел помыться без всяких приступов галлюцинаций, но стоило подойти к запотевшему зеркалу и провести по нему ладонью, как в отражении он увидел себя заляпанного грязными ладонями, вся шея была в засосах, а на лбу светилось красным шлюха. Испугавшись и закричав, Юнги ударил кулаком в зеркало крича « это не правда». На образовавшийся шум в ванную в панике вбежал Тэхён, который с ужасом и одновременно жалостью смотрел на старшего, который сидел на полу, где были разбросаны осколки стекла, прижимая к себе окровавленную руку, как в бреду повторяя «это не правда». Сказать, что Тэхён испугался тогда, ничего не сказать. Юнги как вспомнит тот взгляд младшего, так снова начинает одолевать ужасное чувство вины и стыда. В тот день, младший хотел позвать Хосока, но Юнги просил его этого не делать. Тэхёну пришлось взять себя в руки и преодолевая панику, самому позаботится о старшем. Закутав его в полотенце, он помог ему выйти из ванны, отбрасывая с его пути осколки носком тапочек, обработал руку и уложил на диване в гостиной. Только тогда Тэхён спросил, что происходит и чего старший так сильно испугался и боится до сих пор. Юнги долго лежал молча, гипнотизируя потолок, потом сказал лишь «я лжец», после чего по его щекам полились слёзы, а сам он отвернулся к спинке дивана. Тэхён смотря на такого разбитого и напуганного старшего, не стал больше ничего говорить и спрашивать, а просто сидел рядом, похлопывая Юнги по спине, показывая тем самым, что он рядом и не отходил от него, пока тот не уснул. Это была первая ночь за последнее время, когда он не видел снов. На утро, они вместе позавтракали заказанной едой и Тэхён посоветовал переключиться на что – то, что помогло бы вытеснить из головы все ненужные мысли. Он и был тем, кто убедил Хосока не останавливать старшего в его стремлении вернуться на работу. Вернувшись и максимально загрузив себя работой, Юнги и правда стало немного легче, он не обращал внимание на шуточки коллег, которые такое рвение к работе самого известного лентяя ссылали на сильный удар головой. В первые дни это, конечно, напрягало и даже выводило из себя, но вскоре перестало волновать. Всё, что ему было нужно, это максимально устать, чтобы крепко уснуть, ещё храня в голове усталость от прошлого дня. Таким образом, его не преследовали всякие голоса и видения, да и начальник был доволен. Юнги тоже был доволен, почти. Он не смог вернуть свою прежнюю жизнь, но начал создавать новую, хоть и на том же месте. Намджун, после того, как Хосок вернул ему купленный телефон, в его жизни тоже никак не появлялся, о братьях он и вовсе не вспоминал вот уже почти месяц и, казалось бы, всё и правда стало налаживаться, если бы не одно но, из – за которого Юнги был, лишь почти доволен. На протяжении недели, регулярно, Юнги находит у своей двери в квартиру цветок. В первый день, он не обратил на это особого внимания, и подумал, что он просто у кого – то из букета выпал, ведь цветок просто лежал напротив двери, ни ленточки, ни записки, ничего. Просто одинокий цветок, который он всё же забрал домой и поставил в вазу, подумав, что выбрасывать будет жалко, красивый всё - таки. Увидев подобную картину на второй вечер, только цветок был уже другим, Юнги удивился, но цветок забрал. Третий день был пятницей, в которую Юнги завалился домой максимально вымотанным и попросту не заметил цветок, который утром занёс ему Тэхён и молча, поставил в вазу к остальным. Но когда он увидел цветок на шестой день, возвращаясь с Тэхёном из магазина, ему стало откровенно страшно, а посмотрев на Тэхёна, у которого тоже паника в глазах читалась, они позвонили Хосоку и дожидались его приезда у Тэхёна, оставив цветок лежать у двери. Приехав, Хосок выслушал рассказ Юнги о подбрасываемых цветах каждый вечер, а так же его предположением о том, что это мог быть Намджун, который решил снова поиграть. Услышав имя, от которого перекосило не только его, но и сидящего рядом на диване Тэхёна, Чон рефлекторно сжал кулаки и пообещав парням, что разберётся, уехал. Домой Юнги идти не решился, хоть Хосок там и проверил всё, лишь забрал ноутбук для работы и остался ночевать у Тэхёна, который теперь тоже боялся оставаться один. Юнги тоже видел то, как передёрнуло младшего от одного упоминания о Намджуне и, решил попробовать поговорить. - Тэ, - окликает младшего Мин, передавая ему чашку с чипсами и садясь на диван, - могу я спросить кое – что? Тэхён, принимая чашу, немного напрягся. Это было видно по тому, как он сжал чашу пальцами и опустил глаза. Кажется, он понимал, о чём Юнги спросит. - Конечно хён, спрашивай, - выдавив улыбку, ответил Ким, начиная жевать чипсы. - Прошло уже много времени, с того нашего разговора у меня, когда я только выписался, и я не имею права выпытывать у тебя, и ты не обязан отвечать, но, - Юнги завис, смотря на повернувшего к нему голову Тэхёна, он видел, как тот не хочет, чтобы Мин договаривал, но всё равно кивнул, призывая продолжать, - от куда ты знаешь Намджуна? – на одном дыхании выдал Мин, которому, на странность дела, тоже не легко далось, задать этот вопрос. Не легко было и Тэхёну, услышав его. Всё его нутро разрывало, от того, как сильно ему хотелось выговорится при том, что он знает, что Юнги, как и Хосоку, можно доверять, но страх настолько силён, что сковывал своими длинными, до невозможности ледяными пальцами горло, не позволяя и звука произнести. Казалось, скажи хоть слово, передавит, не дав и последнего вздоха сделать. Юнги этот страх в глазах младшего отчётливо видел и ему стало невыносимо жаль этого человека. Он был уверен, что Тэхён знал куда больше тёмных сторон этого человека, чем он сам. - Как я и сказал, ты не обязан отвечать, если не хочешь, я понимаю, - тихо проговорил Мин, виновато опустив голову, меньше всего ему хотелось делать кому – то больно, а Тэхёну тем более. Слишком сильно он привязался к этому пареньку. Юнги собирался выйти на балкон и покурить, что в последнее время он стал делать гораздо чаще, чем раньше. Но тут же сел обратно на диван, когда Тэхён заговорил. - Он мой брат, - Юнги вытаращил свои глаза на младшего, - сводный, сводный старший брат, - Тэхён начал заламывать пальцы, взгляд его и плечи были опущены, словно он только что сознался в самом ужасном грехе. - Прости меня, хён, - выдавил Тэ, и смахнул с лица покатившуюся слезу. - За что ты извиняешься? – ещё не отойдя от шока от полученной информации, не понимая, спрашивает Мин. - Хосок, он знал, а тебе я не мог сказать. Он говорил мне, что ты, когда узнаешь, не станешь из - за этого отказываться от меня, но мне было страшно. Я боялся снова остаться один, боялся, что ты подумаешь что – то не то, или что мы похожи, - начал быстро тараторить Ким, боясь, что если не скажет всего сейчас, то потом просто уже не сможет рассказать, - я знаю то, каким он может быть, на что способен и я просто не хотел, чтобы ты думал… - Тэхён смолкает, так и не договорив, так как горло окончательно передавил ком, стоящих там слёз, который не позволял и звука проронить, а Юнги просто выставляет руки вперёд и берёт Тэхёна в охапку, прижимая к себе. - Эй, что за глупости ты говоришь? Конечно я не откажусь от тебя, как ты мог так подумать? И я не считаю, что ты… я знаю, что ты не такой, как он, - Юнги прижимает теснее к себе сотрясающееся от слёз худое тельце, и сам не может сдержать слёз. Ему невыносимо от мысли, насколько Тэхёну было плохо и страшно это время. Что этот человек с ним делал, что он настолько сильно боится? Сейчас, Мин впервые чувствовал к Намджуну не привязанность или страх, а самую настоящую ненависть, она словно собиралась по кусочкам, а теперь приобрела настоящую форму. Юнги всегда думал, что не способен на такое чувство, да он даже злится - то по – настоящему не умел, всегда был легко отходчивым, а сейчас, он сомневался, что это тёмное чувство рассеется так быстро. Когда Тэхён немного пришёл в себя, Юнги налил им чай с ромашкой и принёс в гостиную любимые имбирные печенья младшего. Мину очень хотелось узнать, что происходило в семье Кимов, ведь Намджун, за почти четыре года, что они были вместе о своей семье, толком не рассказывал. Юнги знал только то, что его мама умерла, когда он был подростком, а с отцом он перестал ладить, когда тот вновь женился, но что у него был брат, он никогда не говорил. Тем не менее, Юнги решил не расспрашивать пока младшего, не давить ему на больное, вместо этого решив рассказать немного о том, что глодало его самого. Таким образом, он даст понять, что доверяет ему, и не станет сторонится его, только потому, что тот связан с Намджуном братскими узами, пусть и не кровными. - Постоишь со мной на балконе? – несмело предлагает Мин и, получив от младшего кивок в знак согласия, который сопровождался шмыганьем носа, передаёт со своей стороны дивана плед, проговорив, что там прохладно и выходит на балкон первый. Облокотившись на перегородку и закурив, Юнги смотрит на ночной город, пытаясь собраться с мыслями. Ему на самом деле, не хотелось вновь погружаться в эти воспоминания, но и то, что он начал превращаться в робота, который только работает и подзаряжается с помощью четырёх часового сна, ему тоже не нравилось. Нужно было выговориться и, казалось бы, у Тэхёна своих тараканов в голове хватает, но именно обмен своими самыми дерьмовыми мыслями и пережитыми моментами, как никогда сближают людей. Юнги тоже изначально не хотелось знать, почему младший так сильно боится Кима, не хотел, чтобы этот человек, упал в его глазах ещё ниже, но сейчас это нежелание ушло. Мину хотелось помочь младшему, показать, что он теперь не одинок, что его не осудят, что он тоже может выговорится, и хоть немного облегчить этим свою жизнь. Услышав шуршание пледа по полу, Юнги посильнее затянувшись, шумно выдыхает из себя дым, тихо начинает: - В тот день, когда я был у тебя и разбил зеркало, - медленно проговаривая и затягиваясь, поворачивается к Тэхёну Мин, - я увидел в нём то, за что ненавижу себя. – Юнги старался не смотреть в глаза младшего, по его удивлённому мычанию, он уже понял, что тот сейчас испытывает вселенское недоумение, не хотел ещё и в глазах его это увидеть, да и просто стыдно было. - Хосок, мой лучший друг, он мне как брат, но об этом я не могу ему рассказать. Он не будет осуждать меня, но есть определённые причины, почему я не хочу, чтобы он знал об этом, поэтому, давай этот разговор останется только между нами, хорошо? – получив кивок и тихое «хорошо», Юнги продолжил, - перед тем, как ты пришёл познакомиться, я был на вечеринке с Хосоком, точнее, он привёл меня туда, - тяжело вздохнув и затянувшись, пытается подобрать слова Мин, в то время, как Тэхён, невзирая на неприятный для него запах дыма, встал ближе к старшему, положив руку на его плечо, ободряюще поглаживал, - там я встретил Намджуна, до этого мы не виделись почти два года. Эта встреча и то, что он делал, хотя в принципе ничего такого и не сделал, просто пригласил потанцевать под нашу песню, а потом при мне поцеловал другого парня, - Юнги ухмыльнулся вспоминая то, что чувствовал тогда и грустно улыбнулся, а Тэхён сильнее сжал его плечо, - меня это подкосило, хоть я и пытался всеми силами создать видимость того, что мне всё равно. Он всегда знал все рычаги давления, все точки, куда можно нажать, чтобы было больнее. Я не оправдываю себя, но на фоне этого я совершил очень плохой поступок, он был настолько аморален, что я не могу принять этого, от того, наверное, и мучаюсь так. Более того, когда об этом меня спросил Намджун, перед аварией, я соврал ему, что этого не было, - выбросив сигарету, Юнги повернулся к младшему и посмотрел на него своими глазами, полными слёз. Тэхён смотрел в ответ, и не знал, что сказать или сделать. Ему было больно смотреть на такого старшего, он понимал, что тот не преувеличивал, когда сказал, что ненавидит себя. На его лице чётко выражалось отвращение к самому себе, которое он уже видел, в день истерики. - Понимаешь, я вру себе, и не только. Я всё помню, - тихо шепчет Мин, а с его глаз срываются первые слёзы, которые он уже не мог держать в себе, - я просто воспользовался травмой головы, чтобы сказать, что ничего не помню. Мне всё равно на того водителя, который сбил меня. Я знаю, что в произошедшем была и моя вина. Я слишком резко выбежал на дорогу и человек за рулём, вероятно и сам испугался. Я просто надеялся, если скажу, что ничего не помню, то можно будет создавать видимость, что ничего и не было и жить дальше, но я не могу. Я помню, каждый момент, каждое слово, прикосновение, - задушено шепчет и срывается на плачь, а Тэхён прижимает его к себе, роняет плед, подставляя своё плечо для слёз, прекрасно зная, как оно порой необходимо, - я хочу просто вычеркнуть этот эпизод из своей жизни. Не хочу быть таким, тем от тени на себе которой бежал. Это неправильно, грязно и мерзко. – Юнги отстраняется от младшего, утирая рукавом кофты слезы, и хрипит, - мне нужно выпить. У меня в квартире есть вино. Зайдёшь со мной, пожалуйста? – Тэхён молча, кивает и идёт вслед за старшим. Вернувшись Юнги предлагает младшему тоже выпить половину бокала, на что тот, к удивлению соглашается. Разместившись теперь уже на мягком ковре на полу гостиной, они первое время молча пили вино, пока Юнги не нарушил тишину. - Ты сказал, что Хосок знал, откуда? – севшим голосом после слёз, спрашивает Мин, вертя в руках ножку бокала. - После того дня в больнице, когда я резко ушёл, он пришёл ко мне, а я, - Тэхён запнулся, ему не хотелось посвящать старшего в такие подробности, чтобы не пугать, хватает и того, что Хосок тогда увидел, - в общем, у меня была истерика, и Хосок помог мне. Я уснул, а он хотел наверно выйти на балкон покурить, и случайно уронил коробки, там лежали старые фотоальбомы. Я спал здесь на диване и проснулся от шума, и увидел что он хотел поднять раскрывшийся альбом, но завис, мне сразу стало понятно, что он увидел на фото, хм, точнее кого. На фото были его отец с моей мамой, и я с Намджуном, оно было сделано через пару месяцев, после того, как мы съехались. Я сказал Хосоку, что Намджун – мой брат и ушёл к себе спать, уверенный, что он уйдёт, но проснувшись утром, я удивился, когда увидел его здесь. Он ещё и завтрак приготовил, - Тэхён смотрит сквозь бокал, вертя ножку между пальцев, взгляд его становится задумчивым, словно он полностью погружается в воспоминания того утра, а лицо трогает лёгкая улыбка. Смотря на эту улыбку, Юнги становится как – то тепло на душе, а ещё любопытно, ведь он уверен, что ни разу не видел именно такой улыбки у младшего. - Хосок очень вкусно готовит, - проговаривает Мин, следя за тем, как губы младшего растягиваются шире, а в глазах его загораются огоньки, которые он прячет на дне бокала, делая глоток. - Да, очень вкусно, - сделав глоток, с той же улыбкой отвечает. - Он накормил меня, успокоил и заверил в том, что ни он, ни ты, не отвернётесь от меня из – за этого. Сказал, если я посчитаю нужным, то расскажу тебе всё сам, без его участия. Я очень благодарен ему за тот день, да и вообще за всё. Он очень хороший. Тэхён поворачивается к Юнги и забирает из его рук пустой бокал, развернувшись ставит его на журнальный столик, рядом со своим и заново наполняет. - Да, он очень хороший, - соглашается Мин, кивком головы благодаря за наполненный бокал. - Я знаю, что тебе хочется знать, почему я скрываю то, что Намджун мой брат и почему всё между нами так. Я не могу рассказать тебе всего, но, если ты готов выслушать, то что-то смогу. – Тэхён замолкает и ждёт ответа старшего, который всерьёз задумался. Ему очень хотелось узнать, какие у Намджуна были отношения с братом и если Тэхён не говорил о нём, по более менее понятным причинам, то почему его скрывал сам Нам, ему в корне не понятно. Но есть и другая сторона этой медали, сможет ли он понести на себе груз этой информации, которая останется только с ним? Ведь нести чужую, не самую приятную тайну в себе, очень не легко, поэтому он и не вдавался в подробности своего поступка, а не потому, что не доверял Тэхёну. Тем не менее, он решил доверится ему, а потому, нужно дать возможность Тэхёну выговорится хоть не много, а потому, медленно, но всё же кивает, давая Тэ понять, что тот, может продолжать. - Всё своё детство я жил без отца, мама просто говорила, что у меня его нет, а потому я отлично понял, что ты чувствовал, когда сказал, что ты словно из пустоты взялся, я тоже это чувствовал. Хоть у меня и была мама, которая очень любила меня, она постоянно пропадала на работе, чтобы мы могли выжить, и я понятия не имел, что у неё были какие – то отношения с мужчинами, пока в один из вечеров она не пришла домой со словами: «собирай вещи, завтра утром мы уезжаем». Тогда я не обратил на эти слова должного внимания, так как был привыкший к частым переездам, но к этому я и за не сколько лет наверно не смог бы подготовится. Мы приехали в огромный дом, какие я раньше только в фильмах про всяких богачей видел, и уже там я узнал, что теперь у меня есть отец и старший брат. На последнем слове нижняя губа Тэхёна едва заметна дёрнулась, то же произошло и с голосом. Несколько секунд он молчит, Юнги не подгоняет, ждёт. И вот, после шумного вдоха, Тэхён продолжает: - Был я рад или разочарован в тот момент? Я даже сейчас не могу сказать. Я был в шоке, мне было страшно и неловко, но глядя на улыбающуюся маму я думал, что теперь всё будет хорошо, страхи отступили. Более того, я позволил себе такое чувство, как радость. Я думал, что теперь буду счастлив имея настоящую семью, маме больше не придётся тяжело работать сутками, а у меня будет старший брат, о котором я мечтал и, конечно, отец. Полноценная семья, так я думал и каждый раз улыбался этой мысли, но счастье моё продлилось не долго. Горько ухмыльнувшись, Тэхён отпивает из бокала и подержав вино во рту шумно глотает. - Намджун был единственным, кто не улыбался в тот день и смотрел на меня с самой чистой ненавистью. Едва дождавшись официального представления, он ушёл, не сказав мне ни слова, а мама попросила меня дать ему время привыкнуть, сказала, что у него были тяжелые времена связанные со смертью его мамы, просила не злится на него. Я не злился и пытался понять его, но, - Тэхён замолкает, опустив взгляд в пол. Юнги понимает, что парень собирается с мыслями, выбирает в своей голове то, что стоит озвучивать, а что нет, а потому не торопит. Спустя минуту молчания, Тэхён делает глоток вина и прокашлявшись продолжает: - Это ни к чему не привело. Он часто ссорился с отцом, злился на него и на меня за то, что мы хорошо ладили, а на мою мать он даже не смотрел. Меня не сильно задевало то, когда он игнорировал или как – то обзывал меня, но мне не хотелось, что бы через это проходила мама. Я старался сблизится с ним или чтобы его злость шла только на меня. У меня получилось, - Тэхён сломано улыбается, а у Юнги от этой улыбки сердце разрывается, - он переключил всё своё внимание на меня и со временем даже научился улыбаться моей маме и благодарить её за обед. Он сделал из меня своего раба, у которого нет ни чувств, ни эмоций; своего мнения или права голоса. Он даже при родителях умудрялся помыкать мной. Это было ужасно, он был ужасен, но... – голос Тэхёна становится тише, а Юнги не выдерживая той концентрации боли и отчаяния в нём, срывается с места и прижимает к себе парня. - Прости, прости, что заставил тебя рассказать. Я знал, каким он может быть, но всё равно попросил тебя рассказать, прости меня, - задушено хрипит Мин, сжимая Тэхёна в объятиях так, словно, если отпустит сейчас, тот просто испарится. - Всё в порядке, хён. Мне больнее от того, что он не изменился, и как я понял, продолжает мучить людей. Я искренне надеялся, что он выместит всю свою злость и обиду на меня, и со временем успокоится. Проходили годы и я заметил, что моя мама, тоже не была на самом деле счастлива, а Намджун, просто не так сильно отличался от своего отца. Самое больное было в том, что мы с мамой продолжали улыбаться друг другу каждый день, с той лишь разницей, что я знал, что её улыбка фальшива, а она нет. Я понимал, что она просто не вынесет, если узнает о том, что этот дом поработил не только её. – Тэхён снова замолчал и напрягся, Юнги чувствовал это своим телом и по тому, как тяжело задышал младший. Было что – то ещё, нечто ужасное. То, что он так отчаянно хочет рассказать, сбросить хоть немного с себя этот груз. В этот момент Юнги чувствовал себя настоящим эгоистом, он не хотел этого слышать. Кажется, теперь он начал понимать слова младшего о том, что он завидует потере памяти. И всё же, когда Тэхён продолжил, он не посмел перебить его. - За две недели до моего дня рождения, случилось то, что я никогда не забуду, но отчаянно хочу, а так же виню себя. Он и раньше делал подобное, но то, что он решил сделать тогда и почти сделал это… я просто сбежал. Игнорировал звонки матери и смс с просьбой вернуться или хотя бы поговорить с ней. Я не мог, мне было страшно. Я так виноват перед ней. Я должен был вернуться и забрать её, но думал только о себе и собственном страхе. Я никогда не прощу себя за то, что бросил её там. Наверно потому я и вернулся в Сеул, чтобы он нашёл меня и, - Тэхён не успевает договорить, как получает лёгкий подзатыльник от Юнги, у которого лицо такое же мокрое от слёз, как и у самого Тэхёна. - Ты вернулся, чтобы начать заново, встретил меня и Хосока и больше тебя никто не обидит. То что, случилось с твоей мамой, не твоя вина. Как бы жестоко это не звучало, но это был её выбор. Ты не должен страдать из–за ошибок старших. Ты своё уже выстрадал, даже больше. – Юнги снова обнимает Тэхёна, чувствуя, как тот наконец выдыхает и хоть он и чувствует себя сейчас перегруженным негативной информацией, самому становится легче. - Хосок говорил, что ты совсем не тактильный и все эти сопли не любишь, - шмыгая носом, с полуулыбкой проговаривает Тэ. - Ага, это он сопли не переносит, а на счёт тактильности, не привыкай, это одноразовые акции, - с такой же улыбкой проговаривает Мин, радуясь, что младший улыбается. - Кстати о Хосоке, ты так улыбался, когда называл его хорошим, - играя бровями журит младшего Мин, - ты… - но не успевает он озвучить свою маленькую догадку, дабы развеять до конца эту гнетущую атмосферу, которую они сами и создали своими разговорами о не приятном прошлом, как Тэхён соскакивает с места и, схватив звонивший телефон, убегает на балкон. Игнорируя недовольство Юнги, Тэ закрывается на балконе и с улыбкой на лице отвечает на звонок, прижимая телефон к уху. - Как вы там? – спрашивает уже ставший родным голос, от которого у Тэхёна тепло по всему телу разливается и хочется танцевать от радости, не взирая на то, что на балконе тесно, а в воздухе отчётливо чувствуется прохлада осени. - Всё хорошо, - с улыбкой отвечает, пытаясь сдержать себя, чтобы не запищать от радости в трубку, боясь напугать и оглушить собеседника, - мы поговорили и мне стало намного легче. - Я очень рад, - по голосу Тэхён слышит, что человек на том конце улыбается, и у самого улыбка шире становится, - я ждал, когда вы поговорите. Вот только ревновать начинаю. Кажется, он тебе больше, чем мне доверяет. Я ведь не слепой и вижу, что его тоже что – то грызёт, но с расспросами не лезу, знаю, что пока не захочет, хуу… не расскажет короче, пока не захочет. – Хосок слышит смешок Тэхёна, и облегчённо выдохнув, радуется тому, что в этот раз его не ругают, улыбается. - Дурачок, знаешь же, что это не так, и сейчас ему лучше, поэтому не беспокойся. - Я всегда буду беспокоится о вас, пока не увижу вас счастливыми, - с неоспоримой серьёзностью в голосе говорит Чон, а у Тэхёна колени подгибаются и он боится верить своему счастью, ведь старший беспокоиться о нём так же, как и о Юнги. И он соврёт, если скажет, что ему это не нравиться, что он не хочет беспокоить кого – либо. - Спасибо, Хосок, - тихо проговаривает Тэ, не в силах стереть с лица улыбку и успокоить своё бешено колотящееся сердце. - Но имей ввиду, уведёшь у меня друга, порву на флаг, - Хосок слышит, как заливисто смеётся младший и тоже улыбается. Ему нравиться, когда этот ребёнок смеётся, - и да, я не знаю, хорошая это будет новость или плохая, но эти цветочки, не его рук дело. – Хосок слышит, как резко смолкает Тэхён, который словно и забыть успел, почему вообще Юнги у него остался, от чего Чону, хочется врезать себе. – «Нужно было подождать до завтра», в голове вертится, пока туда не врывается голос младшего. - Я думаю, что с одной стороны, это всё же хорошо, но я не буду сегодня говорить хёну, он только отвлёкся. – тихо проговаривает младший, а Хосок в который раз успевает поразиться доброте и состраданию младшего. - Спасибо. Я тоже не хотел на самом деле говорить сегодня, но потом решил, что стоит сказать, чтобы вы хотя бы о нём не переживали, извини, - виновато проговаривает Хосок, на что Тэхён быстро тараторя, заверяет старшего, что всё в порядке. Хосок улыбается, откинувшись на спинку водительского сидения, представляя в голове младшего, у которого наверняка сейчас выпучены глаза, а сам он активно жестикулирует руками, зажимая телефон между щекой и плечом. - Ты снял линзы? - прерывает этот фонтан невнятной речи Чон, - так, судя по тишине, нет. Опять завтра глаза будут красные, как у непонятно кого, да и болят ведь потом. - Тэхён слушает голос старшего, и готов вечность не снимать эти чёртовы линзы, лишь бы всегда слышать эту заботу, приправленную лёгкой злостью в голосе старшего. – Не понимаю даже, зачем ты их носишь, у тебя и без того глаза красивые. - Правда? – Тэхён прикусывает язык, хоть и понимает, что он уже не сдержался и сболтнул лишнее, - то есть, ну, знаешь, - начинает мямлить Тэ, которому ещё более неловко от молчания от старшего, которого кажется, смутил своим вопросом. - Правда, Тэхён, - придя в себя отвечает старший, понимая, что смущает младшего, которому и без того сейчас наверняка неловко, - так что не прячь их, хорошо? И вообще, ты время видел? Давай иди, снимай свою пытку для глаз и ложись спать. Утром заеду, приготовлю завтрак, спокойной ночи. - Доброй ночи. Буду, то есть, будем ждать тебя, Хосок, - Тэхён слышит мычание в трубке, а после гудки, от которых улыбка с лица тут же испаряется. Хочется стукнуть себя. Как он мог такое спросить, да ещё и так оговорится? Хотя казалось бы, ничего такого, Хосок довольно часто приезжает на завтрак или ужин и готовит сам, и он всегда говорил, что будет ждать, чтобы вкусно покушать. Но только ли из за еды это было? Даже сейчас, когда Хосок сказал, что его глаза правда красивые и ему не нужно носить линзы, он звучал именно так, как старший брат, это была братская забота. Так почему Тэхёну от этого становиться так грустно? - Он волнуется и переживает о тебе, как о своём тонсене, разве не этого ты хотел, - задаёт сам себе вопрос Тэхён и поднимает взгляд к ночному небу, - этого, и я рад, но, с ним не так, как с Юнги хёном, - сам себе отвечает, - с ним с самого начала было по–другому. – Тэхён сползает на пол, обхватив колени руками. Вся та радость и тепло от звонка Хосока мгновенно рассеиваются. Словно её забирает с собой прохладный осенний ветер, который, сговорившись с вселенной, стал холоднее и грозится заморозить парня. Вот только Тэхён настолько погрузился в свои мысли, что не чувствует его злостных стараний. В глазах снова начали собираться слёзы, это ощущалось ещё одним видом боли. Он и без того сегодня много слёз пролил, так сколько можно? Вместо этого он вбирает в грудь больше прохладного воздуха и утерев щёки, решается всё же пойти и снять линзы. Он не хочет завтра слышать браваду Хосока на его раздражённые глаза. Вряд ли в этот раз, эта забота принесёт Тэхёну ту радость, которую он испытывал обычно, получая такое проявление заботы старшего. Осторожно приоткрыв дверь, Тэ видит свернувшего калачиком на диване Юнги. Тот невнятно забормотал, недовольно нахмурив брови, когда Тэхён накрыл его пледом, но не проснулся. Этот день и для него выдался достаточно тяжёлым. Зайдя в ванну и открыв холодную воду, Тэхён вынул из глаз линзы и умылся, после чего пристально стал разглядывать в отражении свои глаза. - Глаза, как глаза, что в них красивого, они ведь самые обычные? – с тоской в голосе спрашивает отражение, и передёрнув плечами, снимает с себя кофту, теперь уже разглядывая своё тело и руки, - конечно, он сказал это из жалости или на фоне этого, глаза показались ему красивее? Тэхён сам не понимает, откуда в нём ещё берутся слёзы, которые снова начинают литься по щекам и раздражать. - Да сколько можно, - зло шипя на своё отражение и остервенело стирая мокрые дорожки слёз, и снова заводит диалог с самим собой, - самому не надоело? Только и можешь, что вечно ныть и жаловаться, на то, как тебе плохо. Думаешь, они будут вечно слушать твоё нытье, или ты надеешься, что понравишься ему таким, вечно ноющим, с изуродованным телом? Думаешь ему будет не всё равно на то, что он первый человек, которому ты захотел довериться на столько, что даже позволил бы прикоснуться к себе? Даже звучит смешно. Это он, позволил бы себе прикоснуться к тебе, что вряд ли. Кто захочет касаться этого уродства? Смирись и радуйся тому, что имеешь, не лезь выше. – тихо шепчет Тэ, сползая на пол. Осознание, которым осенило его несколько минут назад, совсем не нравиться ему. Он ведь всегда мечтал найти друзей, людей с которыми ему будет хорошо, не страшно и что самое главное, которым он сможет доверять. Так какого чёрта сейчас, найдя их, он не доволен? Почему захотел большего? Впервые за всю жизнь, Тэхён боится собственных мыслей, ведь соглашается с одним из высказываний Намджуна, которое тот повторял ему на протяжении нескольких лет: «Люди существа по своей натуре жадные. Им сделаешь один раз хорошо, они захотят ещё, повторишь - они захотят больше. Откажешь – они возненавидят тебя». Да, Тэхён признаёт, он не отличился от остальных людей, он тоже поддался жадности и захотел большего. Его просто разрывает от мыслей о том, какого сейчас Хосоку, который наверняка уже пожалел о своей заботе, о наивном мальчишке, который принял это за нечто большее. Конечно, он не будет смеяться в лицо, оскорблять или что–то подобное, но Тэхён уверен, что и общения, как прежде, уже не будет. Даже Юнги заметил, что у Тэхёна есть симпатия к нему, и если бы не звонок, то он даже не представляет, как выкрутился бы. Нужно остановиться. Остановить себя и свои чувства, которые никому из них не нужны. Пока они только начали зарождаться, пока не стало хуже. Встав с пола и выключив воду, Тэхён отправляется в свою комнату спать. Полностью уверенный в своём решении, он игнорирует шептавший откуда-то голос и его слова о том, что он поздно спохватился. Всё началось раньше, чем он хочет думать. Он уверен, так будет легче. Не нужны ему новые травмы.***
Хосок постукивает зажигалкой по рулю и нагибается вниз, когда видит приближающийся свет фар, а потом и паркующийся у дома чёрный автомобиль из которого поочерёдно выходят двое парней, обнимают другу друга и заходят в дом. Как только дверь за парой закрылась, Хосок растекается по креслу, в сотый раз убеждая себя в том, что то, что он видел – правда. Сокджин и Намджун почти каждый вечер приезжают домой к Джину вместе. Всегда в обнимку, или за руки заходят в подъезд, говорят о чём то, или целуются, едва не раздевая друг друга на улице. Стоит ли говорить о том, насколько паршиво Хосоку было наблюдать за этим? Не раз было так, что после увиденных картин он уезжал куда – нибудь в бар или к Тэхёну, к Тэхёну кстати чаще. Да, не к Юнги, который всецело погрузился в работу из за своих переживаний, о которых не рассказывает Чону, выбирая, как всегда отмолчаться и перенести всё самому. А к Тэхёну, с которым ему даже напиваться не нужно было, чтобы стало легче, да и младший бы не позволил. Пришёл он к нему однажды с бутылкой, тот его этой же бутылкой едва не побил. Вспомнив ту ночь, Хосок непроизвольно улыбается и, повернув ключ зажигания, выезжает со двора. Он уже не раз замечал тот тёплый, полный обожания взгляд младшего на себе, но предпочитал думать, что он смотрит на него так, как на старшего, но если вспомнить то, как он смотрит на Юнги и сравнить, всё совсем по – другому, хёном он его тоже практически никогда не называет, в отличие от Юнги. И сейчас, этот внезапно вырвавшийся из него вопрос и эта милая оговорка, а Хосок действительно считает её милой. Вообще с Тэхёном, он как – то меняется. Старается не материться, не курить, к чему и Юнги старался приучить, когда они втроём ездят в машине. С ним ему спокойно и легко, и если честно, то так легко ему не бывало даже с Юнги, с которым ему казалось они как одно целое. Эта совсем иная лёгкость, которая мягким пёрышком оседает в душе, оставляя там тепло после каждой встречи и даже телефонного разговора. Даже сегодня, он ведь мог позвонить Юнги, он и собирался ему звонить, но палец, почему то сам перенесся на строчку выше в часто вызываемых номерах. Может, стоить пересмотреть свои маршруты и ехать туда, где тебя ждут и где тебе хорошо, а не наблюдать за чужим счастьем, мысленно надеясь на то, что это не правда, причиняя себе боль в двойном размере? В конце концов, какие бы чувства не испытывал Хосок, Сокджин тогда точно дал понять, что ему это не нужно, хоть и явно хотелось, только поэтому Чон не оставлял надежд на то, что Джин перестанет играть в этот цирк и уйдёт от Намджуна, но раз ему так хочется, то пускай. Хосок не вправе решать за него, тем более, что парень уже давно не выглядит, как тогда у реки, он снова одет с иголочки, светлые волосы идеально уложены, а лицо не выглядит таким усталым и измученным. Значит можно перестать волноваться и дать шанс и себе на спокойную, без лишних волнений жизнь. Хосок вполне мог ошибиться и принять обычную симпатию, за нечто большее, раз практически спокойно может забыться с другим человеком.