***
— Снова имбирное печенье? — спрашивает седоволосая женщина, улыбнувшись. — Да, появился в жизни один человек, который их очень любит. — Сигареты? — Да, то есть, нет, сегодня нет, — не понимая, почему запинается, отвечает Хосок. — А ещё этот человек не любит запах табака? — подмигивая спрашивает женщина и, не дав Хосоку ответить, оглашает сумму покупки. Расплатившись, Хосок покидает магазинчик, в который теперь только ради печенья заезжает, кладёт его на пассажирское сидение и набирает номер того самого человека, выруливая с парковки. — Странно, спят ещё что — ли? — нахмурившись, проговаривает Чон и прибавляет газа. Странное чувство беспокойства селиться в груди, которое на ухо шепчет, чтобы парень торопился. Поднявшись на этаж, Хосок прикладывает ухо к двери и прислушивается, в ответ ему — тишина. Отогнав подальше мрачные мысли, Хосок стучит в дверь, и снова прислушивается, с той стороны никаких звуков, стучит снова, в ответ снова тишина, вместо быстрого топота босых ног по полу и звука открывающегося замка. Постучав ещё раз, Хосок, подходит к двери Юнги и, услышав оттуда приглушённые звуки музыки, стучит. Слышит шаги и когда Юнги открывает дверь, первым делом Хосок хочет спросить, где Тэхён и почему не отвечает на телефон, но заметив позади Мина знакомую макушку пепельных волос, облегчённо выдыхает и проходит в квартиру под недоумевающий взгляд Юнги. — Что — то случилось? — обеспокоенно спрашивает Мин. — Нет, просто я потерял вас. Почему ты не отвечал на телефон? — повернувшись к стоящему в проходе Тэхёну, который так и не подошёл к нему, и как это обычно бывало, не повиснул на его шее. — Наверно, телефон дома оставил, — тихо отвечает Тэхён и покидает коридор. — Почему ты просто мне не позвонил? — Всё так же продолжая недоумевать, наблюдая за странным поведением младших, спрашивает Мин. — Не знаю, — потерянно отвечает Чон и, сняв обувь, проходит вглубь квартиры. Пройдя на кухню, Чон видит Тэхёна сидящего за столом, и склонившегося над ноутбуком, что — то активно набирая в нём. — Чем занимаешься? — проходя к холодильнику и открывая его, через плечо спрашивает Чон. — Тэхён сказал, что цветы не от Намджуна, и мы решили посмотреть их значение, — заметив затянувшееся молчание младшего, отвечает Мин. — О, ты печенье купил, Тэ, твои любимые, — трясёт коробочкой перед глазами младшего, закрывая ей экран ноутбука. — Спасибо, — роняет Ким, даже не смотря в сторону Хосока, который, проглотив ком лёгкой обиды, раскладывает овощи на кухонной тумбе, — хён, всё-таки понадобиться твой телефон, проще будет по фото искать сначала названия, а потом уже их значения, — переводит тему, сделав глоток зелёного чая. — Хорошо, — стараясь пока не обращать внимания на явное напряжение между младшими, Юнги подходит к вазе, где стоит пока шесть разных цветков, и поочерёдно фотографирует каждый, — интересно, этот человек сегодня принесёт что — то, а то чётное количество ведь. — Может, в этом и был смысл? — Хосок поворачивается к Юнги, который смотрел на него, раскрыв глаза от удивления. Повернувшись к Тэхёну, он увидел такую же реакцию и довольный тем, что сумел обратить на себя внимание, поспешил объяснить, — ну, я в том смысле, что цветы были брошены под дверь так, как их обычно на могилу бросают, разве не жутко и… — Чон Хосок, если ты сейчас не замолчишь, то цветы на могилу понадобятся тебе, — стукнув коробкой печенья по столу, зло отвечает Тэхён, смотря на шокированного Юнги, который и рта раскрыть не успел. — Да ладно вам, я просто пошутил, — виновато отвечает Чон, — ты кислый какой — то, вот я и подумал… — Судя по твоим словам, ты не думал, — снова удивляет всех присутствующих своими словами Тэ, и продолжает мучатся с коробкой, которую всё никак не мог открыть. Смотря на мучения младшего Хосок подходит к Тэ и забрав у него коробку, с лёгкостью открывает её и достаёт одну печеньку, передовая её младшему. — Я был бы рад, если бы ты приносил мне цветы на могилу, — тихо проговаривает Хосок и возвращается к готовке. Не имея больше сил, смотреть на странное поведение младших, Юнги вздыхает и, позвав Хосока, идёт с ним на балкон покурить и поговорить. — Что у вас происходит? — сразу спрашивает Мин, как только за Хосоком закрывается балконная дверь. — Понятия не имею, — облокотившись на парапет, уныло отвечает Чон, — вот скажи, тебе не кажется, что я... Точнее Тэхён, ну, короче... ладно, — отмахивается Хосок и собирается выйти с балкона, как ему преграждают путь. — Так, ты никуда не пойдёшь — это первое. Втрое — да, мне тоже показалось, что Тэ испытывает симпатию к тебе, во всяком случае, до сегодняшнего утра. Это ведь с тобой он вчера по телефону ночью говорил? — получив утвердительный кивок, Мин продолжает, — что ты ему такого сказал? Хотя нет, не хочу знать, ты тоже мой друг и я понятия не имею, как в случае чего разрываться между вами. В любом случае, постарайся быть с ним мягче, в этом плане, не руби с плеча, как ты обычно любишь это делать. — Да что ты говоришь? — не сдержав эмоций, прикрикивает Чон и тут же сам себя затыкает, — я не собирался отшивать его, а если и да, то явно не так, как ты сказал, — понизив голос до полушёпота, в котором всё равно проскальзывают нотки лёгкой злости. — Он тебе тоже нравиться? — тоже шёпотом спрашивает Мин. — Да, немного, то есть, чёрт, дай сигарету, — выдохнув и злясь на себя за то, что не может внятно объяснить свои чувства, запускает руку в свои волосы и ерошит их у затылка. Взяв у Мина протянутую ему сигарету и закурив, Хосок смотрит вниз, и задумывается. Ведь на самом деле нет ничего странного в том, что он не может объясниться, потому что он сам в себе ещё толком не разобрался. До вчерашнего вечера, Хосок был твёрдо уверен в том, что влюблён в Сокджина и собирается ждать его ответа, едва не всю жизнь, но после телефонного разговора с Тэхёном и его случайно обранёных фраз, эта влюблённость уже не показалось ему такой сильной. Помимо этого, обычно, после того как пара Ким заходила в дом, он ещё часа два торчал во дворе чужого дома наивно уповая на то, что Сокджин спустится к нему, сядет на пассажирское сидение рядом с ним и они уедут вместе. Сколько раз в его мозгу проигрывалась эта картина за последний месяц, наверно каждый вечер, за исключением одного. Что же касается Тэхёна то… — Он мне нравиться, — сделав единственную затяжку, когда подкуривал, выбрасывает истлевшую сигарету, — но я не уверен в том, что это именно та симпатия, которую он хотел бы получить от меня в ответ. Мне нравиться то, какой он добрый и хороший, нравиться его в некоторых случаях странноватый вкус или подход к вещам. Нравиться когда он улыбается и смеётся, а стоит задуматься о том времени, когда он был один, мне самому становится плохо, а о том, что происходило в его семье, я даже думать не хочу, иначе боюсь, просто убью этого подонка. С ним мне хорошо и спокойно, и меня самого это удивляет, ведь в первые дни я его едва не зашкирку из больницы выволакивал, он меня бесил и раздражал, а сейчас я не могу и дня без него представить. А ещё с ним, — Хосок запинается, не знает, каких слов подобрать, а Юнги и без слов всё понимая, кладёт руку на плечо младшего и потрепав за него, позволяет обнять себя. — С ним ты не думаешь о том парне, который тебе сердце разбил? — тихо спрашивает Мин, поглаживая Хосока по спине. — Не совсем, но легче, намного. — Ты же понимаешь, что не сможешь сделать из него замену? — отстраняясь и снова закуривая, спрашивает Мин. — Конечно, я это понимаю, и никогда не собирался так поступать с ним, но я боюсь, что… — Что у тебя это получится не осознанно, понимаю. — Договаривает Юнги и присаживается на пол, — я вижу, что у вас всё как — то по — другому, не так, как у меня с ним, но и парочкой вас не назовёшь. Кстати, вчера ты позвонил именно в тот момент, когда я хотел его спросить о тебе, но пока вы щебетали, я уже уснул, чёртово вино. — Вино? — округлив глаза, спрашивает Чон, — он впустил тебя в квартиру с алкоголем и позволил пить там? — Эта была одна бутылка вина, Хосок, а не рома, — смерив младшего не добрым взглядом, шипит Юнги, — плюсом, это было после того, как мы поговорили, нам обоим это было нужно. — Он тоже пил? — начинает заводиться Хосок, но увидев лицо старшего, весь пыл разом пропадает. Вместо этого он садится на пол, рядом с Юнги. — Нет, на самом деле я понимаю, просто всё равно странно это слышать, и я рад, что вы, наконец, поговорили. Только жаль, что ты уснул, — добавляет Чон, позволяя ноткам грусти просочиться в свой голос. — О тебе мы может, поговорить, и не успели, но его улыбочки и глаза, всё за него сказали. Он когда говорит о тебе и называет тебя хорошим, улыбается так, как бездомный приобретению дома наверно не улыбался бы, а в глазах такие звёздочки, что и линзы им не помеха. И сейчас я за вас обоих переживаю, вы оба мне очень дороги и я не хочу, потерять кого — то из вас, или что ещё хуже, выбирать. Поэтому прошу, вне зависимости от того, насколько тебе сейчас с ним хорошо — не торопись. Ты можешь остыть, а вот он — сомневаюсь. Попробуй поговорить с ним, как бы тяжело это не было, и в себе разобраться, — поёжившись от внезапно холодного ветра, Юнги встаёт и начинает растирать оголённые участки рук, что не скрыты тонкой футболкой. Хосок тоже чувствуя не на шутку разыгравшийся ветер, поднимается с пола и кивает Мину, после чего они оба покидают балкон и идут в сторону кухни, когда слышат вскрик Тэхёна и звук падающего на пол предмета. Хосок тут же подрывается вперёд и, обогнав Мина, забегает в кухню, где Тэхён зажимает окровавленный палец. — Ну что ты такой неосторожный, — начинает причитать Хосок, взяв Тэ за локоть, подтаскивает его к раковине и включает воду, — вот зачем ты полез? Можно ведь было меня дождаться или позвать? — Я просто хотел помочь, — обиженно надув губы, словно ребёнок, проговаривает Ким, — ты всегда готовишь для нас, а мы тебе почти ни как не помогаем, я и подумал, что пока вы курите, я хоть курицу порежу. Хосок тут же замирает, коря себя теперь за то, что отругал младшего, тогда как тот просто помочь хотел, ведёт Тэхёна в ванну, где у Мина аптечка и уже там, обработав маленькую ранку и подув на неё, залепляет пластырем и тихо шепчет: — Прости, я не хотел ругать тебя, но и ты будь осторожен, хорошо? — Хорошо, — тихо бубнит Тэхён и порывается выйти из ванны, когда слышит голос старшего, который просит его остаться. Вздохнув и переборов в себе желание убежать не только из ванной комнаты, но и из квартиры, Тэхён разворачивается и подходит к присевшему на край раковины старшему. Хосок видит то, как зажат Тэхён, как не поднимает на него взгляд и понимает что тот, наверняка сейчас думает о побеге, но и в тоже время боится, что упустит эту возможность поговорить и тогда сделать это будет гораздо сложнее. Только вот, с чего начать? — Тэхён, — прокашлявшись, начинает Хосок, — почему ты не называешь меня хёном? — «Ну да, отличное начало, придурок», — говорит сам себе и едва не бьёт себя ладонью по лбу. — Ты сам так сказал, — тихо отвечает Тэ и, встретив в ответ тишину поднимает взгляд испод отросшей чёлки на старшего, который смотрит на него недоуменно, и добавляет поясняя, — тогда в подъезде, когда мы разобрались, кем ты являешься Юнги. Я назвал тебя хёном, когда попросил подождать меня, чтобы вместе поехать в больницу, но ты крикнул на меня, чтобы я не называл тебя так, да и в больнице тоже. — «Ещё не лучше», — шумно вздыхает Хосок. — Слушай, ну ладно я дурак вспыльчивый, но разве ты не до последнего на своём стоишь? Да и потом мы ведь нормально начали общаться… — Ты хочешь, что бы я называл тебя хёном? — роняет Тэхён таким тоном, словно Хосок ему сказал о расставании, при этом, не успев предложить встречаться. Хосок с шумом набирает в грудь больше воздуха, и сжимает у корней отросшие рыжие пряди. — Не совсем, то есть, мне просто было интересно почему, вот и всё. Тэхён, ты мне тоже нрав… — Мне пора, — восклицает Тэхён и выбегает из ванны, а потом, как и хотел, из квартиры. Юнги услышав громкий хлопок дверью, выбегает в коридор и бежит за Тэхёном, но тот, обронив «потом», скрывается за дверью своей квартиры. — Что это сейчас было? — спрашивает Мин, пройдя в кухню, где уже сидел Хосок за обеденным столом. — Я ничего плохого ему не сказал, — тут же начинает защищаться Чон, — я только начал говорить с ним, а он сбежал. Я безнадёжен. Он хёном то меня оказывается, не называл почти, только потому, что я ему в начале нашего знакомства, — делая в воздухе ковычки на последнем слове и скорчив лицо, — нагрубил и сказал не называть так, — Хосок снова притопывает ногой и зарывается пальцами в лохматые волосы, что своим видом уже гнездо напоминали. — Так, убери руки от волос, иначе от них ничего за сегодня не останется, к слову, сейчас только обед. Насчёт Тэ тоже не переживай, дай ему время, я слышал, почти весь ваш разговор, он просто испугался. — Ты подслушивал? — соскакивает на ноги младший и наконец, убирает руки от волос. — Конечно, сомневаюсь, что ты мне собирался рассказать о том, что едва не признался ему, — будничным тоном отвечает Юнги и включает чайник, — кофе будешь? — Ты сейчас издеваешься? Я хотел ему объяснить, что он мне нравится, но я не уверен в какой степени, а он сбежал, даже не дослушав. Что он теперь там в своей голове надумает, ещё и после моего вопроса о том, почему он не называет меня хёном. — Всё с ним будет нормально. Просто он долгое время был один, переживал из — за вашего вчерашнего разговора, ты ещё и из — за пореза на него накричал. — Я извинился, — протягивая руку, чтобы взять у доставшего из кармана Мина пачку, сигарету, и открывает окно. — В любом случае, конечно он испугался. Позже я всё равно зайду к нему и поговорю с ним, потом, когда он до конца успокоиться, уже сам поговоришь с ним, если же продолжить сейчас, то это будет давить на него. — Знаю, — закурив, отвечает Чон, — поэтому и не пошёл за ним, хоть и подорвался сначала. Хосок слышит стук в дверь и, передав Мину сигарету, идёт в коридор, почему — то уверенный в том, что это Тэхён. — Знаешь, я скоро, и правда начну чувствовать себя экстрасенсом, иначе, почему я всегда предугадываю всё, что связано с тобой? — открыв дверь, тихо спрашивает Чон, топтавшегося у порога Тэхёна. — Я печенье забыл, — тихо отвечает младший, — и ты ещё не приготовил, а поговорить, мы ещё успеем, — Хосок кивает, соглашаясь, и отходит в сторону, пропуская Тэхёна. — Хо, а ты сегодня на работе собираешься появиться? Точнее на корпоратив в честь нового директора пойдёшь? — бьёт в лоб вопросом Мин, как только Хосок переступает порог кухни. — Спрашиваешь так, словно сам туда собираешься, — берясь нарезать курицу, недовольно отвечает Чон. — А почему нет? Тэ можно будет с собой взять, отдохнём, и как там? Принесём в нашу серую и унылую жизнь больше красок, — подмигивая, отвечает Мин. — Тэхён, сходишь со мной, пожалуйста? Я бы сам не пошёл, но начальство попросило, так как отличился в этом месяце, а один я просто сбегу от туда. Да и на нового директора посмотреть хочется. Хосок, ты знаешь кто это? Я слышал, что говорили о какой — то войне между претендентами. — Да не было там никакой войны, больше слухов разносили. Я пойду, иначе отец достанет, но как ты Тэхёна туда протащишь? — Я спросил, можно ли прийти с другом, который подумывает устроиться в нашу компанию, и начальник сказал, что предупредит охрану о том, что у меня будет плюс один. Ну, так что, Тэ, пойдём? — Даже не знаю, — потерянно отвечает Ким и, взяв свою кружку со стола, хочет налить себе чай, но Хосок, забирает у него кружку и наливает сам. — Да ладно, это не долго, максимум час там постоим для вида, я посмотрю, кто директор и уедем, Хосок нам такси вызовет. — Или вместе уедем, я там тоже задерживаться не собираюсь, — вклинивается Чон, ставит перед Тэхёном кружку с горячим зелёным чаем и пододвигает коробку с печением. — Хорошо, — грея ладони о, исходящий из кружки пар, отвечает Ким, — сходим, только я понятия не имею, что одевать в такие места. — О, не беспокойся, до вечера времени ещё много, я тоже не знаю, так что будем позориться вместе, — посмеиваясь, отвечает Мин, и радуется, когда младший присоединяется к его смеху. — Так что там с цветами? — перестав смеяться, спрашивает Ким и, повернув голову в сторону коридора, поднимается со стула, — мне кажется, или в дверь стучали? — тихо спрашивает Тэ. — Вроде нет, — в тон ему отвечает Мин, а сам прислушивается. — Ты же хотел ещё цветочек, — с улыбкой проговаривает Чон, после чего получает локтем в бок от Тэхёна и ойкает, потирая ушибленное место. Юнги смотря на своего друга и одними губами прошептав «придурок», медленно идёт к двери, стараясь унять внутреннюю дрожь, появление которой он даже не мог объяснить. Осторожно подойдя к двери, парень смотрит в глазок и, никого не увидев по ту сторону двери, набирает в грудь как можно больше воздуха, и на выдохе резко открывает. Вокруг никого, абсолютно пустая лестничная клетка и лежащий на полу цветок, рядом с которым букет из… — Орехи? — вслух спрашивает Мин, присаживаясь на корточки, чтобы подобрать совсем маленький цветочек, с белыми лепестками и букет, который действительно состоял из разных видов орехов. — Грецкий орех, арахис, и жёлудь? Хосок, это ведь жёлудь? — спрашивает, прошедший на кухню Юнги. — Да, — смотрит внутрь букета Чон, — подожди, то есть, там лежал букет из орехов, а цветок? — шокировано смотря на оригинальный букет, спрашивает Чон — И цветок есть, — показывает зажатый в руке маленький цветочек, — только он больше домашний напоминает, ну который в горшке растёт. — Да они все у тебя там странного вида, — состроив недовольное лицо, кидает взгляд на стоящие в вазе цветы. — Сам ты странный, просто у человека оригинальный подход, — сфотографировав цветок и дополнив им букет, с улыбкой проговаривает Мин и начинает активно просматривать статьи, которые ему предлагались в интернете. — Так, первым был — акантус колючий, очень своеобразный цветок. — Это который? — прерывает подошедший Тэхён. — Белый, — коротко отвечает Мин и на недовольный ответ младшего о том, что они почти все белые, указывает пальцем на нужный цветок, — интересно, его не принято дарить возлюбленным, а цветок говорит, «ты очень талантлив и добьёшься всего, чего пожелаешь, дерзай!». Второй это — кореопсис розовый. — У него лепестки белые по краям? — Ага, означает бодрость, веселье, оптимизм, можно использовать вместо фразы «всё будет хорошо». Теперь мне не нравиться этот цветок, — состроив недовольную гримасу, проговаривает Мин и продолжает открывать веб страницы. — Третий — лютик, конкретно этот — азиатский лютик, означает «красивая личность». Так ну четвёртый это орхидея, является китайским символом детства, но принято его дарить возлюбленным, — нахмурившись, дочитывает Мин и поднимает глаза на Тэхёна. — Но ведь первым был тот, который наоборот, не дарят возлюбленным. — Читай дальше, потом разберёмся, — отмахивается Тэ. — Цветок лаванды, это восхищение и одиночество, а сказать им можно «я тебя никогда не забуду» и «никто не заменит тебя». — Может этот человек имел в виду, восхищение? — пожимая плечами, предполагает Тэ. — Циния жёлтая, у меня хризантемовидная, это меланхолия, мечтательность, и такие фразы как «я вспоминанию тебя каждый день», «жду тебя». А сегодняшний цветок, действительно комнатного растения, гардения, она говорит «ты прекрасен». Букет орехов чаще всего означает признание вины. Я запутался, — положив телефон на тумбу, Юнги подходит к открытому окну и закуривает. — Ну, смотри, этот человек явно поддерживает тебя, может это связано с твоим продвижением на работе, успокаивает, говоря, «всё будет хорошо» и говорит о том, как ты прекрасен. Что там ещё? Упоминания детства и этот человек постоянно вспоминает о тебе, а так же, чувствует вину за что — то, и приносит извинения. Может, кто — то из коллег решил поухаживать за тобой так? — Я фактически не с кем не общаюсь там, да и не знаю, но теперь я убеждён в том, что человек подбирал их по значению. — А в орехах записки не было? — спрашивает, продолживший готовку Чон. Тэхён подаёт Юнги букет, в котором тот начинает перерывать красиво разложенные орехи и действительно находит там записку, а прочитав, роняет её из рук и начинает оседать на пол. Тэхён тут же подбегает к старшему, следом за ним и Хосок, который не позволяет Юнги упасть, усаживает его на пол, прислоняя к стене и выбросив упавшую на пол сигарету в окно, поднимает записку, в которую, через плечо всматривается обеспокоенный Тэхён. — Что тут написано? — спрашивает он у не менее недоумевающего Хосока, на что тот пожимает плечами. — Хён, может воды? — так и не дождавшись ответа, треплет за плечо пребывающего в какой — то прострации Юнги. — Кто мог это знать? — вместо ответа шепчет Мин. — I erit tibi caelum, — читает записку Чон, — это же? — смолкает Хосок, смотря на старшего. — Да, — отвечает Мин и не без помощи встаёт на ноги, не сказав больше ни слова, забирает записку и уходит к себе в комнату. — Что это значит? И почему в начале было многоточие? — Потому что первая часть фразы у Юнги, — достав из оставленной на подоконнике пачке сигарету и потирая лоб, отвечает Чон. — Понятия не имею, откуда он взял эту фразу, но одну часть из неё он набил себе. А в записке, была вторая часть. Только вот об этой второй части он никому не говорил, ни Намджуну, хоть тот у него и выпытывал, ни мне. Я понял просто потому, что они похожи, так бы и я не узнал, — закурив, Хосок отворачивается к окну, а Тэхён идёт в комнату старшего. — Хён, — тихо зовёт он парня, — ты как? — Я услышал эту фразу один раз, во сне, и она мне понравилась, — проговаривает, гипнотизируя потолок. — Во сне? — присаживаясь на край кровати, и потирая виски, решает спросить, раз старший сам заговорил. — Не совсем, точнее да, это был сон, но бывает такое, что мне сняться сны, которые выглядят очень реально, и я их не забываю, словно это и не сны вовсе, а воспоминания. — Воспоминания того времени, которое ты не помнишь? — Да, я почти всегда вижу там море и мальчика, которого называю хёном. Раньше мне казалось, что я его просто выдумал, потому что мне было одиноко и я очень люблю море, вот в голове и смешалось всё, показывая эти картинки, но после аварии он мне снова снился, и я уверен, что это были не сны. Эту фразу я услышал там, её я сказал, а тот мальчик согласился и сказал, что напишет её на своем теле, только для меня, и даже показал где. После этого сна, едва не на следующий день я пошёл и набил себе одну часть фразы, а здесь вторая и, мне страшно. А что если, этот мальчик и в правду был на самом деле? — Разве это плохо? — серьёзно спрашивает Тэ. — Я не знаю, — спустя минуту молчания отвечает Мин и, повернувшись набок, спиной к Тэхёну, закрывает глаза, — прости Тэ, но я хочу немного поспать. День сегодня какой — то слишком богатый на эмоции. — Да, конечно хён, если что зови, я останусь, — встав с кровати, проговаривает Ким и покидает комнату, осторожно прикрыв за собой дверь. Юнги же уснуть не может, всё смотрит на записку в пальцах зажатую и гладит место, где начало этой фразы заложено, что думать не знает. Он много раз думал о том, что этот мальчик из его снов мог быть вполне реальным, и что он мог бы многое узнать от него из своей жизни до пожара, но в тоже время сам себе запрещал думать об этом, говоря, что легче будет воспринимать это как сон. И если этот мальчик реален и нашёл его, то зачем эти игры с цветами, за что он просил прощения? С ума сойти можно. Юнги снова закрывает глаза, старайся уйти в полудрёму, чтобы хоть ненадолго отвлечься от всего происходящего и отдохнуть, только вот сны, по которым он ещё вчера очень скучал, пожелали вернуться именно сегодня.***
— Я буду твоим морем, если ты станешь моим небом. — И что это значит? — Ну, смотри, море всегда сморит в небо, а небо в море. Кажется, что они на расстоянии, но на самом деле, если присмотреться, то они одно целое, а их настроение всегда одинаково. Поэтому в следующей жизни, я хочу стать морем, но только если ты, станешь моим небом. Ты станешь, хён? — Стану, и напишу на себе «я буду твоим небом» и касаться этой надписи, сможешь только ты. — И больше никто? — Никто, потому что у неба только одно море, оно не может сливаться с лужей, которая не одно целое с ним. — Тогда, я тоже напишу это на себе… — Это больно. — Не больнее чем, если неба коснётся лужа.***
Проснувшись через пару часов, Юнги старательно игнорировал произошедшее, а младшие отлично подыгрывали ему в этом. Все вместе они покушали и обсудили дальнейшие планы. У них ещё оставалось время посмотреть какой — нибудь фильм, перед тем, как нужно будет собираться. Хосок включил лёгкую семейную комедию, которую никто, включая его самого толком, не смотрел. Каждый из них воспользовался им, как возможностью уйти в себя поглубже, покопаться в недрах своей искалеченной души и найти там ещё хоть каплю сил, чтобы выдержать предстоящий вечер, чтобы иметь силы не развалиться, если у другого их не хватит. Этот фильм не сопровождался улыбками и смехом, эта комедия была просмотрена от начала до конца в мёртвой тишине, в которой каждый слышал лишь собственный крик.***
— Мы опаздываем, — Хосок нервно постукивает ногой по полу в коридоре, ожидая выхода парней из комнаты. Сам он не так давно приехал из дома, где пришлось напяливать на себя эту идеально отглаженную рубашку, от которой тошнило бы, не будь она яркого красного цвета. Брать с собой пиджак и приводить в порядок волосы. Эти чёрные брюки, которые пусть и идеально сидели на нём, но не любимые порванные джинсы, которые Хосок собирался носить и в шестьдесят. Если бы Юнги не сказал про это мероприятие, он бы вряд ли поехал, нашёл бы способ, как отвертеться, или зашёл бы только поздороваться и тут же укатил бы обратно, но так как Юнги весьма редко проявляет влечение к подобному, Чон решил согласиться. Да и Тэхёну было бы не плохо куда — то выбраться и возможно познакомиться с кем — нибудь ещё. Услышав скрип открываемой двери и топот ног, Хосок поднимает взгляд от пола и влепляется им в Тэхёна, который выглядит идеально в классических брюках и чёрной рубашке с не застёгнутой верхней пуговицей, которая словно дразнила и на ухо нашёптывала просьбы, расстегнуть ещё одну. Сглотнув, Чон поднимает взгляд выше и видит, что парень без линз, и это было самым важным для Хосока, во всём образе парня. — Ты прекрасен, — выдыхает Чон и тут же переводит взгляд на Юнги, увидев, как зарделись щёки парня от смущения. — А мне комплимент? — с притворной обидой в голосе, спрашивает Юнги. Хосок только теперь обращает внимание на друга и ему кажется, словно они вернулись на несколько лет назад. Юнги выглядел потрясающе, в чёрных зауженных брюках и свободной синей рубашке. Его волосы были как пушистое иссиня-чёрное облачко, а вдетые в уши серьги колечки с свисающими с них металлических пёрышек и коротких цепочек, прекрасно дополняли образ. — Ты из какой манги вылез? — с улыбкой проговаривает Чон и, получив в ответ обречённый, полный недоверия вздох, сопровождаемый закатыванием глаз, дожидается, пока парни оденут обувь и открывает дверь квартиры. — Чон Хосок, ты, наконец, решил ездить на нормальной машине? — посмеиваясь, проговаривает Мин, окидывая взглядом цвета металлики мерседес, люкс класса. — У меня и до этого была нормальная машина, — недовольно ворчит Хосок, открывая парням двери машины, приглашая Тэхёна сесть вперёд, на что тот слегка неуверенно, но всё же кивает. — Тебе идёт, — тихо проговаривает, когда Хосок усаживается за руль и, поправив рукава длинной рубашки, заводит автомобиль. — Что прости? — переспрашивает Хосок. — Ну, такой образ и машина, — Тэхён обводит взглядом салон автомобиля и возвращает его Хосоку, — просто мне показалось, что ты неуверенно себя чувствуешь. — Конечно неуверенно, ведь его туда не пустят в дырявых джинсах и кожаной куртке, а такому наряду и часикам на запястье не подходит его хёндай. — Оставь мой хёндай в покое, просто не люблю это всё, — выруливая, отвечает на издевку друга Хосок и пытается перебороть в себе желание закурить, пока не чувствует тёплую ладонь на плече. — Хосок, ты всегда хорошо выглядишь, вне зависимости от одежды и машины, — проговаривает Тэхён и отворачивается к окну. А Хосок пробувнив тихое «спасибо», которое уверен, слышал только он сам, мгновенно успокаивается и искоса поглядывает на красивый профиль парня, который тоже нервничал, продолжая разглаживать ладонями брюки на коленях и поправлять рукава рубашки. — Ты не в линзах? — прокашлявшись, спрашивает Чон и, не дожидаясь ответа, продолжает, — и это самая красивая деталь тебя сегодня, — замолкает, видя, что парень повернул к нему голову, — и всегда, — смотря в глаза добавляет, и готов материть себя за то, что не вызвал водителя. Хотелось смотреть в эти омуты, не спрятанные безжизненной, цветной плёнкой, а не на дорогу и раздражающие машины со всех сторон. — Мы всё — таки опоздали, — вздыхает Юнги, поочерёдно смотря то на часы в телефоне, то на стоящий поток машин через тонированное окно. — Да увидишь ты своего директора, — постукивая пальцем по рулю, кидает Чон, на что слышит фырканье Юнги, — а если серьёзно, то что ты загорелся этим директором? — смотря на скучающего друга через зеркало заднего вида. — Не знаю, — пожимая плечами Юнги, нажимает на кнопку, чтобы опустить стекло и закуривает, — просто любопытно, — спустя пару затяжек добавляет. — Ты его даже видеть не будешь, как и прошлого. — А вдруг повышение получу, — загораются глаза старшего, — да и как можно работать, не зная главного директора компании. — Когда ты только устроился туда, тебя это не волновало, — с подозрительными нотками в голосе проговаривает Чон. — Раньше я и работать там не хотел. И что ты привязался, я просто, — Юнги смолкает и отмахивается, отвернувшись обратно к окну и сам пытается понять, свой неясно откуда взявшийся интерес к этому человеку. Последние пару недель вся компания на ушах стояла. Кто — то выражал явное недовольство, а кто — то небывалую радость от того, что теперь делами компании займётся молодой ум, со свежими идеями и новым подходом к ведению бизнеса. Ходило много слухов о том, что этому человеку доверить можно только бутылку алкоголя, а другие говорили, что он наоборот невероятно ответственный и коммуникабельный человек, а остальные слухи распускают всякие завистники. По началу Мин пытался разобраться в этих слухах, что грозовым облаком нависли над человеком, позже бросил эту затею, так как на одного человека было по два — три мнения и решил узнать самому, придя на это мероприятие и увидев этого человека лично. Юнги, правда, с головой погрузился в работу, и ему она даже стала нравиться. За этот месяц, он узнал больше, чем за последние пару лет, сколько работал там, а услышав слова начальника отдела о том, что с такими темпами можно и на повышение пойти, решил сделать это своей целью. Работа отлично отвлекала от всяких негативных факторов этой жизни, да и зарплата радовала глаз. — Приехали, — окликает Тэхён, Мина, который, уйдя в свои мысли, совсем потерял счёт времени и перестал следить за происходящим за окном. — Ну что, идём смотреть на твоего директора? — закинув руку на плечо друга, не обращая внимания на окружающих их людей у входа в клуб, с улыбкой спрашивает Чон. — Он и твой директор тоже, — сбросив с себя руку, и взяв за руку потерянного Тэхёна, идёт ко входу. Оборачивается, после проверки личности и, показав язык младшему, проходит внутрь, не отпуская Тэхёна. Чувствуя то, как сильно сжал младший его руку, как только они вошли в здание, нагибается к его уху и шепчет, — ему сейчас надо собраться, позже он найдёт нас. — Получив в ответ слабый кивок от Тэхёна, который немного расслабил хватку, они продолжили идти вглубь просторного, дорого обставленного клуба. Юнги выборочно останавливался рядом со знакомыми людьми, здороваясь, кому то просто кивал в знак приветствия, пока не наткнулся на Чже Хана, начальника маркетингового отдела, который общался с человеком со светлыми волосами. Юнги хотел пока обойти их и подойти позже, но Чже Хан, заметив Мина, тут же окликает его. — Юнги, ты куда пошёл? Иди сюда, — Хан машет рукой в призывном жесте и Тэхён отпускает руку Юнги, подталкивая его к начальнику и кивая, — Господин Пак, вот об этом парне я вам говорил. Мин Юнги, познакомься, это Пак Чимин, наш новый генеральный директор. — Здравствуй, Мин Юнги, очень рад тебя видеть, — приподнимая уголки губ в лёгкой, вежливой улыбке, проговаривает Пак, а Юнги так и застывает с протянутой рукой в воздухе, которая, кажется, может своей температурой посоревноваться с температурой трупа. Чимин пожимает протянутую руку, опаляя её жаром своей ладони, от которого Юнги поспешно отдёргивает руку. — Здравствуйте, господин Пак, — сам не зная, откуда, взялись силы, на произношение этого короткого приветствия, Юнги смотрит на знакомое лицо и присматривается к линии подбородка и губам. — Я думаю, вам стоит сделать шаг назад, Мин Юнги.