The need for you.

— Я думаю, вам стоит сделать шаг назад, Мин Юнги, — проговаривает Пак и, смотря на продолжающего недоумевать парня, сам шагает ему навстречу, успевая, заметь промелькнувшую на долю секунды панику в глазах напротив. Юнги пятится назад, пытаясь понять, что вытворяет этот парень и замечает за его спиной проходящих официантов с подносами, которым Пак хотел уступить дорогу. Всеми силами, стараясь выдохнуть чуть тише, Юнги неосознанно поднимает взгляд на рядом стоящего блондина, фокусирует его на губах и подбородке парня, пропускает мимо ушей всё, что говорит Хан, а голову на части грозиться разорвать пришедшее, словно молния ударившее, осознание. — «Это он, чёрт возьми! Это он был в больнице, он шептал, что будет сторожить». От разом навалившихся вопросов, голова готова была просто взорваться, обещая измарать своими ошмётками белоснежную рубашку Пака, который так же смотрел, на Юнги не отрываясь. Он просто не мог пропустить то, как быстро сменяют одна за другой эмоции на лице парня. Юнги кивая на какую — то фразу Хана, говорит себе успокоиться, не показывать вида, что он вспомнил парня перед собой. Напоминает себе о том, что, несмотря ни на что, этот человек, хоть и каким — то чудесным и совершенно неясным образом, но всё же является генеральным директором, а он, Юнги, его подчинённым, а потому, нужно вести себя соответственно. — Прошу прощения, вы не будете против, если я отойду ответить? — спрашивает Хан, доставая телефон из кармана. Юнги поднимает на него взгляд, и готов едва не кричать о том, чтобы не оставлял его наедине с этим человеком. Но не успевает он и рта открыть, как получив одобрительный кивок от Пака, мужчина, поклонившись, скрывается из вида, а Юнги призывает себя стоять на месте и не сбежать, как трусливый мальчишка. — Как вы себя чувствуете? — неожиданно спрашивает Пак и, видя очередное замешательство Мина, конкретизирует вопрос, — я слышал, что вы попали в аварию и повредили голову, музыка для вас не слишком громкая? — Ох, — всё ещё находясь в шоке от подобного вопроса и того, как он был построен, Юнги старается подобрать в своей голове правильные слова для ответа, сдерживая внутри едкое «а ты буд — то не знал», прокашливается и, отвечает, — прошло уже много времени, я полностью восстановился и хорошо себя чувствую, благодарю. — Хорошо, просто вы выглядите бледным, потому и решил уточнить, — Пак говорит вроде спокойно, но Юнги от этого тона не по себе, он словно чувствует в нём давящие нотки, которые, вынуждают сказать правду. — Я в порядке, просто не выспался, — отмахивается Мин, и ещё раз напомнив себе о том, с кем говорит, добавляет, — поздравляю вас с назначением, вы наверно, очень рады? — «Решил продолжать играть в директора и подчинённого, хорошо, будь по твоему, но давай не так скучно» — думает про себя Пак и, приподняв уголки губ в лёгкой улыбке проговаривает вслух: — Благодарю за поздравление, но на самом деле я не очень рад, — Чимин смотрит на парня, лицо которого снова нахмурилось в гримасе удивления. — От чего же? — Юнги в очередной раз ловит себя на том, что совершенно не может держать язык за зубами в присутствии этого парня, и виновато опустив голову, тут же проговаривает, — прошу прощения, с моей стороны, наверно, было не тактично спрашивать вас. — Юнги не успевает заметить лёгкую ухмылку, тронувшую чужие губы, и уже ищет в своей голове предлог, чтобы сбежать, как слышит вопрос Пака. — Раз вы в полном здравии, то могу я попросить вас составить мне компанию, за бокалом шампанского? — Юнги поднимает взгляд на Пака, который кивком головы указывает на невдалеке стоящий стол, уставленный бокалами с шампанским и вином. Мин прокручивает в голове предложение Пака и не знает, что ответить. Отказывать будет в любом случае не вежливо и глупо, но помня любовь блондина к интересным таблеточкам, Юнги просто боится соглашаться до трясущихся коленей. Понимая, что молчание с его стороны получается слишком затянутым, Юнги старается включить объективно соображающую часть мозга, которая говорит, что в таком количестве людей ему подсыпать ничего не будут. Да и не сдался он никому, а потому, легко кивнув в знак согласия, Мин следует за Паком к столику и принимает из его рук бокал. — Что же касается вашего вопроса, то вам не за что извиняться, если бы я не хотел получить его, то не сказал бы так, — делая глоток из бокала, спокойно проговаривает Пак, ошарашивая, своим ответом Мина. — И зачем вы хотели, чтобы я спросил? — уже не пытаясь сдержать себя и посылая к чёрту все доводы разума, бьёт в лоб Мин. — Потому что, я хотел сказать вам, — Чимин делает паузу и старается взять себя в руки, хотя хочется взять этого дерзкого парня, закинуть на плечо и увезти отсюда в такое место, где ему не придётся стоять на таком огромном, для Пака, расстоянии от него. Где не придётся терпеть эту пытку, когда, казалось бы, вот он, так близко, только руку протяни и сможешь коснуться бархатной кожи щеки, но нельзя. Даже сейчас, видя парня в открытую, а не случайно в компании, или возвращающегося, как всегда к полуночи, домой, он не может себе этого позволить. Одна сторона кричит о том, чтобы Чимин плюнул на все правила, планы, мораль и прочее и просто притянул к себе это неземное существо, которое его морем быть ему обещало, ведь он так долго ждал. Но другая сторона, перекрывая первую, кричит, вопит истошно о том, чтобы Пак не торопился, ведь он ещё не всё выяснил и активно подбрасывала сказанную Юнги фразу, которую, как бы Пак не старался выбросить из головы, забыть так и не смог. «Не хочу это помнить, этого не было». Эта фраза, обронённая вымотанным парнем в полудрёме, слишком хорошо отпечаталась на стенках мозга Пака. Прибавляя ещё один пункт, к уже имеющемуся списку вины, перед этим человеком. Так же была и третья, так сказать, то самое ребро, когда Чимин не может удержать своих эмоций и злости на этого человека. Не только потому, что Чимина так сильно тянет к нему, и только в нём он видит то самое море, вне зависимости от того, сколько лет прошло с их последней встречи. А потому, что, не смотря на то, как сложилась его жизнь после, он сохранил браслет, но даже не попытался подать знак о том, что жив, не давал Чимину почувствовать того самого облегчения от избавления самого тяжелого груза на своих плечах. — Я действительно хотел получить это место, — возвращается к разговору Пак, запрещая себе уходить дальше в свои мысли, — и мне казалось, что я знаю, на что иду, но сейчас, только получив это, но ещё как следует, не соприкоснувшись, я уже чувствую небывалое давление, с которым, боюсь, не справлюсь. — Чимин отрывает взгляд от бокала и поднимает на Юнги, сжимает пальцами бокал едва не до хруста стекла, чтобы не дать им коснуться, полоски промеж нахмуренных бровей парня, с целью разгладить её, коснуться пушистых волос. Юнги же правда испытывает сейчас вселенское недоумение и для этого у него несколько причин. Первая, это то, как разговаривает с ним Пак, как откровенно делиться с ним своими страхами, тогда как Юнги, как ему самому кажется, ни разу для этого не подходит. Не говорят люди о подобном со своими, едва знакомыми подчинёнными. И теми, кого просто трахнул вместе с братом тоже. Подобным делятся с людьми, которым очень доверяют, во всяком случае, именно так всегда считал Мин, а учитывая специфику их знакомства и отношений, этого пункта между ними явно не было. Юнги уж точно Паку не доверял. Это было вторым, что не мог понять Мин. Либо Чимин знает о том, что Юнги потерял больше памяти, чем только момент аварии, и охотно верит в это, либо, так хорошо притворяется. Отсюда ещё один вопрос, если это и притворство, то для чего? Боится, что Юнги по компании растреплет то, каким он может быть, так разве не всё ли равно? Куча, просто неимоверно огромная гора вопросов, от которой можно было бы избавиться, достаточно задать все эти копившиеся внутри Мина вопросы, но тогда придётся развеять свою легенду о проблемах с памятью, а значит, признать, что это правда было. Нет, Мин ещё не лопнул под грудой этих вопросов, а значит обойдётся. Хосок верно подметил, сказав, что он всё равно на работе с ним видеться не будет, так и переживать не о чем. Пройдёт время и он забудет об этом человеке, как и о произошедшем между ними, непременно. — Я уверен, что вы справитесь, господин Пак, а теперь, — Юнги только хочет отойти, как бокал Пака, соприкасается с его, издавая звонкий звук. — Я надеюсь, что вы правда так думаете, — проговаривает Пак, прекрасно видя то, как порывался сбежать Мин. И он может его отпустить, правда. Вот сейчас посмотрит на него ещё несколько секунд молча, впитает в себя его прекрасный образ, который не шёл ни в какое сравнение с тем, когда парень был на вечеринке в его доме, надышится его запахом, кроме которого, больше никакого чувствовать не хочется и отпустит. Только ещё один вопрос и… — Господин Пак, мы, наконец, нашли вас, здравствуйте, — Чимин нехотя поворачивается к группе людей, занимающие управляющие должности, легко кланяется им в ответ на приветствие, и мысленно шлёт проклятия на ни в чём не повинных людей, просто за то, что подошли так не вовремя, за то, что отобрали у него его мальчика. — Я, пожалуй, пойду, господин Пак, — слышит тихий голос Юнги и, сдерживая в себе порыв, схватить парня за руку и никуда не отпускать, сжимает зубы, едва не до каменной крошки, отпуская парня, который, убежав, уже не видел того, как бокал под пальцами директора всё же треснул. «И правильно, — провожая грустным взглядом, спешно удаляющуюся фигуру, думает про себя Пак, — испугался бы ещё». Отставив испорченный бокал на столик и, взяв новый, Чимин учтиво улыбается, слушая всякий нелепый бред, приправленный лестью, от своих собеседников, не даёт себе сорваться и побежать за парнем. Юнги ходит по зданию взад — вперёд, пытаясь найти неизвестно, куда подевавшегося Тэхёна. В голове была только одна мысль — это поскорее забрать младшего и сбежать из этого места, а после, уволившись с работы, из города, страны, да хоть чёртовой планеты, лишь бы быть в том месте, где он больше никогда не встретит человека по имени Пак Чимин. Хоть всего пару минут назад Юнги и думал о том, что не нужно рубить с плеча, что они не будут видеться, сейчас, Юнги уверен, в абсолютно в обратном. Даже если это просто паранойя, на данный момент, ему необходимо уйти и после, тщательно всё обдумав, принять решение. Так сказать на свежую голову, когда лишние эмоции отступят и позволят думать объективно. Остановившись и подняв взгляд вверх, на втором этаже Мин замечает промелькнувшую пепельноволосую макушку, и всеми силами надеясь, что это Тэхён, Мин вбегает вверх по лестнице, оглядывается по сторонам и, увидев стоящего невдалеке точно Тэхёна, бежит к нему, с разбегу кладя свою руку на плечо застывшего парня. — Ты чего здесь стоишь, пойдём, — Юнги хочет потянуть друга за собой, но оставляет эту затею, присматриваясь к, словно парализованному парню, который даже ни как не отреагировал на резкое появление Мина. Юнги прослеживает за взглядом младшего, и теперь настала его очередь столбенеть. В метрах десяти от них стоял Хосок со своим отцом, а рядом с ними Намджун, Чонгук и парень, имя которого он не знает, но отлично помнит его лицо, которое он тоже надеялся больше не увидеть. Присмотревшись к Хосоку, точнее на то, как он смотрит на того самого, красивого парня, Юнги сразу понимает, кем он для него является и причину почему Тэхён едва не плачет. Взяв друга за руку и сжав его ладонь, после чего Тэхён наконец поворачивает к нему своё лицо со слезящимися глазами, одними губами шепчет — «пойдём», ведёт парня к выходу. Тэхён сжимает холодную ладонь старшего и отлепляет ноги от пола, позволяя увести себя. Видя, что разговор Юнги затянулся на больше, чем просто поздороваться, Тэхён решил пойти и поискать Хосока, заодно и просто осмотреться. Увидев старшего, Тэхён едва не подорвался ему навстречу, но застыл, как только увидел подходящего к нему Намджуна, и того красивого парня, с которым он видел Хосока на парковке. Сначала он пытался убедить себя в том, что стоит на месте и, не может подойти просто потому, что там Намджун. Но предательское сердце, своим невыносимо громким стуком, говорило, чтобы не врал, ведь глаза видели и передавали ему то, как смотрел на того парня Хосок, как он так же застыл, как и Тэхён, увидев его с другим. Ким хотел отвернуться, правда хотел, но после того, как к ним присоединился взрослый мужчина и парень, которого Тэхён видел в больнице, голова совсем перестала соображать. Он словно стал тем самым персонажем из игры, которому отметили задание, и он стоит на одном месте. Если же больше всего на свете Тэхён, не хотел видеть Намджуна, то этому парню он отдал бы почётное второе место, только вот судьба или же карма, снова столкнула их. Юнги что — то говорит, идя впереди, но Тэхён не слышит, словно находиться под водой. А ещё парню кажется, что они идут не в сторону выхода, и что старший стал идти быстрее. Так и есть, Юнги, увидев стоящего на дороге к выходу Чимина, чертыхается и бежит в противоположную сторону, найдя дверь уборной, заводит Тэхёна туда и заходит сам. — Прости, я очень виноват перед тобой, — тут же, шёпотом произносит Мин, со вселенской виной на лице, — я обещаю, скоро мы уйдем, но давай побудем тут немного. — Ты не виноват, — тихо произносит Тэ, — это я размечтался, — добавляет и, отвернувшись к умывальнику, включает холодную воду, брызгая её себе на лицо. Юнги смотрит на младшего, хочет как — то помочь, что — то сделать, сказать, но понимает, что тут он бессилен. Все его слова сейчас окажутся не нужной пылью в глаза, которые и без того слезятся, но и позволять младшему дальше так думать, он тоже не мог. Юнги только открывает рот что — то сказать, как дверь позади него открывается, а за ней показывается такое до боли знакомое лицо для обоих, что из Юнги разом воздух выбивает. А слова, которые он так тщательно подбирал для Тэхёна, вмиг испаряются. Блондин же, ни на ком не задерживая внимания, скрывается за дверью дальней кабинки. Тэхён, проследив за закрывающейся дверью, подняв на Юнги глаза, полные невыплаканных слёз, шепчет тихое: — Хён, давай уйдём? У Юнги от этого слабого, поникшего тона и заплаканных глаз, сердце разрывается. Тэхён же хочет себя ударить сейчас за то, как жалко прозвучала эта его просьба, а от жалостливого взгляда старшего, к горлу начала подступать тошнота. Тэхёну даже в зеркало не нужно было смотреть, чтобы убедиться в том, насколько жалко он выглядел сейчас, со своим тремором рук и красными, заплаканными глазами. Достаточно было взгляда Юнги. Раньше Тэхёну хотелось, чтобы его жалели, он буквально нуждался в этом, сейчас же, его в самом буквальном смысле тошнило от себя. Тошнило от своей слабости и трусости. Хоть прямо сейчас, беги на проклятый мост и прыгай с него камнем вниз. Или же чтобы далеко не ходить, разбивай зеркало, с этим раздражающим и насмехающимся над тобой отражением и прямо тут, осколком горло, вспарывай, чтобы наверняка, чтобы больше не чувствовать этого всего. Всей этой боли, унижений, страха, а самое главное — не видеть этих жалостливых взглядов, от которых кожа пузырится, начинает, и лопаться, словно ожоги. Противно. — О, ты Мин Юнги да? — Тэхён за своими мыслями не заметил, как блондин вышел из кабинки, пройдя мимо него и, остановился возле Юнги, протягивая руку, — Я Ким Сокджин, рад, наконец, познакомиться с тобой. Хосок очень много рассказывал о тебе. — От произнесённого так легко чужим голосом имени, Тэхён мечется между, ухмыльнутся и заплакать. А Сокджин, не дожидаясь, пока Мин выйдет из ступора, сам берёт его ладонь в свою и пожимает, после чего поворачивается к Тэхёну — А ты Ким Тэхён, я прав? Я видел вас на втором этаже, почему вы не подошли? Да и Хосок вас потерял, говорил, что ты Юнги телефон у него в машине оставил. Пойдёмте, я отведу вас к нему, пока вы не разминулись. Парни не успевают ничего ответить, как Джин хватает обоих за руки и тащит за собой. Когда они уже подходят к лестнице, Юнги выходит из своего собственного оцепенения, остановившись, вырывает руку. — Извини, но мы с Тэхёном уходим. Скажешь об этом Хосоку, пожалуйста, чтобы он не волновался и не искал нас. А телефон я у него позже заберу. — Юнги тянется к Сокджиновой руке, чтобы убрать её от Тэхёна, как замечает промелькнувший в глазах блондина страх, а спустившись по его лицу вниз, он всматривается в красивый шейный платок, цвета слоновой кости, что практически полностью скрывал шею. Прикрыв на секунду глаза, Юнги едва сдерживает горькое хмыканье, ведь ему очень знаком такой способ ношения данного предмета одежды. — Вот как, — вяло проговаривает Джин сам выпускает Тэхёнову руку из своей, — простите, я был слишком навязчив. Просто мне немного неуютно тут, хоть и знаю многих, но официально впервые на подобном мероприятии. Я думал, что смогу познакомится с вами и отвлечься. Удачи вам, — улыбнувшись уголками губ, и легко поклонившись, Сокджин разворачивается и с опущенными плечами начинает медленно подниматься по лестнице. — «Вот же королева драмы, чёрт с тобой», — думает про себя Мин, а вслух озвучивает, — Тэхён, давай вызовем тебе такси. Ты отправишься домой, а я пока останусь, — быстро начинает тараторить Мин, пока Тэхён, жестом поднятой руки, не затыкает его. — Я без тебя никуда не уеду. Да и телефон я не брал с собой, — легко пожимая плечами, Тэхён хватает старшего под локоть и ведёт его к первой ступени широкой лестницы. — Сокджин, — прикрикивает Ким, перепрыгивая через ступень, ровняясь с парнем, которому почти не уступал в росте, — мы тут подумали, вечер только начался, поэтому, проводите нас, пожалуйста. — Тэхён растягивает губы в улыбке, на искренне радостный кивок Джина, лишь с долей какой — то промелькнувшей грусти в глазах, а Юнги, смотря на эту улыбку младшего, даже задумываться не хочет о том, чего она стоила парню. Мин как никто другой знаком с расценками. Да и голова совсем другими мыслями забита была. — «Что ты задумал, Намджун?» — задаётся вопросом Мин, догадываясь, что этот страх, промелькнувший в глазах парня, явно был от того, что он боялся последствий невыполнения «просьбы» Нама. Юнги не сомневался в том, что Хосок действительно рассказывал Джину о Юнги, ведь они полжизни вместе провели. Хочешь, не хочешь, но в любой рассказанной истории одного, с точностью в девяносто процентов, промелькнёт имя второго. Телефона у Юнги действительно не оказалось, он вполне мог оставить его на сидении в машине. Только вот то, что Сокджин хотел, познакомится с ним и провести время в одной компании, вызывали огромные сомнения у Мина. Мин прекрасно понимал, что сам Сокджин, вряд ли пожелал бы провести время в его, Юнги, компании. Знал и о причинах этого. Разве что Намджун помог этому желанию появиться. И не было бы так тревожно, если бы не Тэхён. Нужно было сразу забрать у Хосока телефон и отправить парня домой. Хоть сейчас он храбрится, но Юнги видит то, как сжимает в кулаки руки младший, как пытается сохранять на лице маску спокойствия, которая по мере приближения к вип — зоне, даёт всё больше видимых трещин, как опускает голову вниз, чтобы смотреть в пол, но не вперёд. — «Нет, — думает Юнги, смотря на младшего, — я может уже и увяз в этом болоте, но тебя туда снова затянуть не дам». Приближаясь к столику, заставленному бутылками и различными закусками, вокруг которого стояли чёрные, кожаные диванчики, Юнги замечает рыжую макушку Хосока, выдыхая и радуясь тому, что они не разминулись. Напротив него сидели Намджун с Чонгуком, увлечённо беседуя, и тот, кто своим видом выбивает из Мина весь воздух, заставив резко остановится. А так же всю свою уверенность в том, что он сможет как — то помочь Тэхёну. Ведь он сам сейчас нуждался в спасении. Юнги вполне ожидал увидеть Чонгука, и не сильно переживал, думая, что легко сможет притворятся, а вот с Пак Чимином этот номер вряд ли пройдёт. Мину казалось, что этот парень видит его насквозь, но прекрасно создаёт видимость того, что ничего не замечает. Это пугает. Пугает даже больше, чем Ким Намджун, Чон Чонгук и Ким Сокджин в одной закрытой комнате с ним. — Погоди, — отвечает Мин, на немой вопрос Сокджина, — это же вип — зона, там директора, акционеры и прочие руководители. Не будет ли это странно, что мы будем там, ведь я просто счётовод, из отдела маркетинга, а Тэхён и вовсе не работает в нашей компании, — неуверенно выпаливает Мин, на что Джин лишь закатывает глаза и машет рукой. — Во первых, мне прекрасно известно о том, что ты уже давно не просто, как ты выразился, счётовод, во вторых, официальная часть мероприятия закончена, поэтому они собрались там, чтобы провести время уже в своём кругу друзей, — проговаривает Джин, не обращая внимания на то, как передёрнуло обоих парней от слова «друзей». — А если ты действительно так неуютно себя чувствуешь, то я даже на фоне Тэхёна здесь никто, поэтому не парься, — добавляет блондин и, развернувшись, идёт к столику, не давая, Юнги шанса задавать лишние вопросы, лишь мысленно прося у парней прощения. — «Простите ребят, я вам давал шанс уйти, потом себя и свою доброту вините». Пройдя к столику и присев рядом с Намджуном, Сокджин поворачивается к парням и жестом руки подзывает их, что не скрывается от остальных. — Тэхён, ты не должен, — поворачиваясь к младшему, начинает Мин. — Я знаю, но и одного я тебя тут не оставлю. И не могу же я всю жизнь его бояться. — А Хосок? — Он мне ничего не обещал, а мои чувства к нему, это лишь мои проблемы, поэтому не беспокойся, всё будет хорошо. Только об одном прошу, не оставляй меня с ним одного, ладно? — едва не шёпотом проговаривает и громко сглатывает, озираясь на столик, где с места уже встал Хосок. Хосок, проследив за тем, на кого смотрел Джин и, увидев парней, тут же встаёт с места, давая им место пройти на другой край дивана, чтобы самому сидеть ровно напротив Намджуна. Чонгук, увидев Мина и Тэхёна тоже поднимается с дивана, пока Хосок представляет их, только Чимин продолжает сидеть на месте, вертя в руке бокал с недопитым виски. Только сев, Юнги тянется к уху Хосока, прося его вызвать такси для Тэ. — Я сказал, что не оставлю тебя тут одного, — шипит, услышавший слова старшего, Тэ. — Тэхён… — Пусть останется, — невозмутимо проговаривает Чон, подвергая шоку Мина. — Но… — Юнги, сейчас ему будет лучше здесь, с нами, чем дома одному, — хоть Хосок и шептал, но от стальных ноток в этом шёпоте, Юнги хотелось поёжится. Сейчас, он согласится с этим, но позже нужно будет выяснить, что такого знает Хосок о младшем, чего не знает Мин. Стараясь придать лицу спокойствие, Юнги озирается по сторонам, делая вид, что увлечённо осматривает интерьер, пока не натыкается на поднявшего на него взгляд Пака. Юнги готов поклясться, он слышал треск собственной маски. Выдавив из себя полуулыбку, Мин мысленно старается максимально быстро подбирать осыпавшиеся кусочки и криво — косо, но приклеивать их обратно. «Нужно лишь избегать зрительного контакта с ним. Пока он не смотрит в глаза, всё в порядке» — сам себя успокаивает Мин и тут же хочет врезать себе. Ведь сам продолжает смотреть на него. Этот человек, как бы банально не звучало, словно магнит для Юнги или, скорее, сам Юнги является магнитом, который тянется к холодной железяке, носящей имя Пак Чимин. Юнги это не нравится. К слову не нравится это, не только Юнги. Намджун, заметив этот обмен заинтересованными взглядами, более того, взгляд Юнги, которым тот даже в начале отношений на Намджуна не смотрел, сжимает пальцами бокал, от чего стекло едва не покрывается паутиной трещин, представляя в руках две тонкие шеи. Не для того он сказал Джину привести Юнги, чтобы тот, не обращая на Намджуна внимания, пялился на другого. Зато Джин в этот раз постарался. Намджун уже придумывал в своей голове наказание для парня, ведь был уверен в том, что тот не сможет уболтать Юнги подняться. Но Джин не только смог его привести, ещё и братика, который к удивлению Нама, не сбежал, прихватил. Почти семейная посиделка, получается, только вот Юнги не там сидит и не на того, пусть и украдкой, но продолжает смотреть. — «Ничего, я тебе напомню, куда ты смотреть любишь. Видать, действительно память отшибло». — Юнги, здравствуй, давно не виделись. Как себя чувствуешь? — вслух проговаривает Нам, привлекая внимание парня, и остальных, после того, как Сокджин, шепнув на ухо Наму, с просьбой отойти, уходит. Юнги в это время пытался вслушаться в то, что говорил ему Хосок, но толком не мог разобрать слов. Эти глаза напротив так и затягивали в свой омут, без шанса выплыть обратно, а стоило попытаться отвести от них взгляд, как он непременно впечатывался им в эти пухлые, персиковые губы, вкус и мягкость которых до сих пор помнит. А мозг, как назло подбрасывал, казалось зарытые глубоко в памяти, картинки того, как эти губы касались его, какого это было ощущать их вкус и мягкие прикосновения к своей шее. От голоса Намджуна, Юнги вздрагивает и, вынырнув из своих мыслей — воспоминаний, поворачивается к Наму, ещё раз вздрогнув, увидев на дне чужих глаз разгорающееся пламя злости, которое поглощает собой настолько, что Мин, кажется, чувствует то, как его кожа и правда загорается от этого испепеляющего взгляда. Хотелось на инстинктивном уровне прикрыть лицо ладонями и сжаться до размера молекулы, но услышав, как Хосок прочищает горло, напоминая Мину о том, что он не один, Юнги набирается пусть и напускной, но смелости, берёт себя в руки и даже находит в себе силы растянуть губы в улыбке. Хоть и хочется дать себе затрещину в этот момент, но если играть, то играть нужно хорошо. — Здравствуй, — склонив голову и продолжив приветливо — фальшиво улыбаться, копируя Намджуна, произносит Мин, хваля себя за то, что голос не дрогнул, — я уже поправился и отлично себя чувствую, спасибо. — Вы знакомы? — как — бы между прочим спрашивает Пак и тянется к бутылке с виски, чтобы наполнить бокал, в который предварительно кинул пару кубиков льда, хотя хотелось кинуть их в Намджуна, желательно вместе с ведром. Чимин, к собственному удивлению, почти ничего не мог прочитать на лице Юнги в этот момент, но ему было достаточно этих пары вздрагиваний. И если первое можно было списать на момент неожиданности, ведь Чимин и сам видел то, как парень был поглащен своими мыслями и его, Чимина, лицом, то второй раз вряд ли на случайность спишешь. И Паку это не нравится. Как не нравится и то, как смотрит Намджун на Мина. — О да, — многозначительно тянет Ким, — я его знал ещё тогда, когда он с рюкзаком бегал, и волосы в зелёный цвет красил, — улыбаясь, отвечает Нам, и с долей какого — то превосходства смотрит на Пака, который считает это выражение лица отвратительным, чего не скрывает в своем взгляде. — Нашёл, чем гордиться, — озвучивает Хосок мысли Пака, впервые соглашаясь с ним. — Это был мятный, а не зелёный, — вклинивается Мин раньше, чем Намджун успел бы ответить Хосоку, после чего непременно бы началась очередная ссора. — Мы познакомились около семи лет назад, господин Пак, — добавляет Мин и отворачивается к Хосоку. — Около семи лет? — ошеломлённо спрашивает Чонгук, едва не поперхнувшись, чем привлекает к себе внимание, — почему же мы тогда только сейчас познакомились? — Искренне удивляясь, спрашивает Чон. Юнги поднимает на него взгляд, смотрит изучающее на это по детски удивлённое лицо, после переводит его на Пака, у которого лицо было не менее удивлённым, что удивляло Юнги больше, чем сама причина этого выражения лица. — Мы с Намджуном лет десять уже знакомы, с Хосоком чуть меньше, — объясняет Чон, — удивительно то, что до этого момента мы ни разу не сталкивались. — Продолжая открыто недоумевать, Чон пододвигает к своему бокалу, бокал старшего, кидая взгляд на Хосока, который тоже подставил свой бокал, чтобы Чонгук наполнил его, и задумывается ещё больше. — Действительно, — на грани слышимости, выдыхает Мин и едва не вздрагивает когда, бросив взгляд на Пака, сталкивается уже не с удивлением, а льдами антарктическими в прищуренных глазах, что казалось, хотели заморозить и расколоть на части. — И зачем этот клуб, всё равно я наливаю, — бурчит в это время Чонгук, раздавая бокалы старшим. — Просто смирись, — перегнувшись через стол и хлопнув по плечу младшего, посмеиваясь, говорит Чон старший. — Юнги, а вы что на сухую сидите? И Тэхён тоже. Тэхён, который с того момента, как завершил разговор о своём возвращении, пребывал где — то глубоко в своих мыслях и совсем не слышал того, о чём говорили остальные. А потому, услышав своё имя знакомо — чужим голосом, поднимает голову от разложенных на коленях ладоней и, не понимая, что от него хотят, уставляется на Юнги, мысленно прося о помощи. Юнги, заметив замешательство младшего, едва заметно кивает. — Чонгук спрашивал, не хочешь ли выпить? — объясняет. — А ты будешь? — Да, думаю, не помешает, — легко кивает Мин. — Тогда и я буду, — соглашается младший, от чего Хосок едва не давится, а лицо Намджуна расплывается в улыбке. — Мне казалось, что ты не пьёшь, — не сдерживая себя, проговаривает Ким, беря в руки свой бокал. — Почему? — спрашивает вместо Тэхёна, Чонгук. — Слишком, невинно выглядит, — повернувшись к Чону, отвечает, игнорируя испепеляющий взгляд Хосока, которого треплет по плечу в успокаивающем жесте Мин, вызывая этим действием ещё одну улыбку у Кима. — «Всё такой же послушный пёс» — ухмыляется про себя и обращает свой взгляд на Мина. — Не думаю, что тут есть мандариновый глинтвейн, но думаю, найдётся что — то с ними, — ловя удивлённый взгляд Мина, Ким улыбается в бокал, после чего тихо, но так, чтобы слышно было всем, добавляет, — не нужно делать такое лицо, я прекрасно помню, — отставляет бокал на столик и поднимается с места. — Скоро вернусь. — Можешь не торопиться, — не удерживается Хосок, тут же получая не слабый подзатыльник от Мина, — ну а что он «я прекрасно помню», — потирая ушибленное место, взъерошивая волосы на затылке, пародирует голос Намджуна. — Угомонись, — шипит Мин, желая ещё раз треснуть другу. Или себе. — Похоже, вы не только давно знакомы, но и достаточно хорошо, — посмеиваясь с Хосока, озвучивает свои мысли Чон, не конкретизируя о ком именно он говорит. Подзывает к себе девушку официанта и, повернувшись к Тэхёну, спрашивает: — С Юнги всё понятно, а какой ваш любимый фрукт? — Мне всё равно, — безразлично пожимая плечами, отвечает Тэ. — Нам пожалуйста два слабоалкогольных коктейля, один с мандаринами, второй с вишней, — озвучивает заказ подошедшей девушке Чон. — Вот видишь, не всё ты наливаешь, — подбадривает Чон старший. — Почему именно вишня? — не дав Хосоку ещё что — то сказать, спрашивает Тэ. — Могу поменять, — отзеркаливая предыдущий жест Тэ, проговаривает Чон и уже готовится встать с места, как Тэхён выставляет ладони вперёд, призывая этим жестом, оставаться на месте. — Пусть будет вишня, просто спросил, — роняет Тэ, вызывая у Чона довольную улыбку, которая не скрывается от Чимина. — Что такие кислые? — улыбаясь и мыча в тон игравшей песне, спрашивает вернувшийся Намджун, присаживаясь на диван. — Хосок, у тебя с волосами что — то. — Какое тебе дел, — Хосок тут же смолкает, почувствовав мягкое прикосновение чужих пальцев к своим волосам в районе затылка. — Теперь лучше, — улыбаясь и довольно смотря на свою работу, проговаривает Джин и тоже идёт к диванчику, присаживается, поворачиваясь лицом к Чону, — у тебя там взлохмачено всё было, я немного поправил. Надеюсь, ты не против? — С ноткой беспокойства задаёт свой вопрос Джин, хоть и прекрасно знает на него ответ. — Нет, конечно, нет. Спасибо, — заикаясь, тараторит Хосок, после чего слышит смешок Нама и, обернувшись к нему, кидает на него злобный взгляд. — Ваши напитки, — озвучивает подошедший официант, благодаря которому Хосок, не успевает озвучить то, что хотел бы сказать в этот момент Намджуну. — Итак, я знаю, что некоторые из вас не ладят друг с другом, — встав на ноги, сжимая в руке бокал, начинает Чонгук. — А некоторые и вовсе не знакомы, но сегодня мой брат стал генеральным директором, и мне очень хотелось бы, чтобы мы все как следует поздравили его и просто хорошо провели время, без всяких ссор и обид, пожалуйста. Давайте на сегодня оставим негатив, а завтра хоть глотки друг другу перегрызите. — Смерив всех присутствующих предупреждающим взглядом, Чонгук поворачивается к Паку. — Чимин, я всегда говорил тебе, что это место твоё, а сегодня это лишь подтвердилось официально, с чем я тебя поздравляю и верю, что ты справишься. — Подняв бокал в воздух, Чон тянется им сначала к бокалу своего хёна, стукнув по нему, после чего присоединяются и все остальные. — Чонгук прав. Хосок, давай на сегодня оставим в стороне, наши некоторые недомолвки и не будем портить праздник. Я обещаю, что тоже буду держать себя в руках, — поставив бокал на стол, Намджун, протягивает через стол Чону руку, призывая пожать её. Хосок первые секунды смотрит на протянутую ладонь недоверчиво и даже с некоторым презрением, пока не ловит на себе неодобрительные взгляды собравшихся за столом. — Ладно, — вздыхает Чон, поймав взгляд Юнги, который был куда красноречивее, чем тост Чонгука, и нехотя пожимает руку Нама, принимая временное перемирие. — Вот и отлично, а то надоели собачиться вечно, — довольно улыбается Чон младший и, переведя взгляд на Мина, спрашивает, кидая взгляд на бокал с коктейлем, который тот держал в руке и водил трубочкой по дну, — ну как, лучше, чем который я делал? — Да нет, — без задней мысли бросает Мин, и ловит на себе взгляды всех присутствующих. Понимая, что жестоко подставил себя, едва удерживается, чтобы не закрыть, стремительно краснеющее лицо руками, Юнги судорожно пытается подобрать в голове варианты, как выйти из этой ситуации, пока не натыкается на взгляд, полный озорных огоньков в глазах Чимина. — «Мне конец» — обречённо думает Мин и уже готовится к соответствующим вопросам, но услышав совсем не то, что ожидал, удивлённо уставляется на Пака, а после, переводит взгляд на Намджуна и Хосока. — Кстати, всегда было интересно, почему вы вечно грызётесь? — адресуя свой вопрос Намджуну и Хосоку, Чимин забрасывает ногу на ногу, смотря на парней с предвкушением. — Да, — подхватывает Чонгук, чувствую искреннюю заинтересованность брата, — я тоже никогда не понимал, что вы двое не поделили. Может, пока у вас временное перемирие, просветите нас? — упираясь локтями в колени, сложив пальцы в замок и уложив на них подбородок, Чонгук с интересом наблюдает за парнями. Намджун, на данный вопрос лишь ухмыльнулся, в то время как Хосок с Юнги, заметно напряглись, смотря друг на друга. — Хосок, ты больше всего выражаешь недовольство от компании Намджуна, почему? — Не нравится он мне, — стараясь звучать как можно сдержаннее, делает глоток из бокала Чон. — Я и не должен тебе нравиться, — улыбнувшись и сделав глоток, ставит бокал на стол, устраивает ладонь на колене Сокджина, легко поглаживая. — То, что вы Джина не поделили, это понятно, — замечая разгорающуюся ярость от жеста Нама в Хосоковых глазах, проговаривает Пак, — но собачиться вы раньше начали. — Он не кусок мяса и не вещь, чтобы делить его, — проговаривает Чон, — Сокджин сделал свой выбор, и мне не остаётся ничего, кроме как принять его. Хосок говорит спокойно и уверенно, смотрит в глаза так пристально, что Сокджину поёжится хочется от этого взгляда, а также он чувствовал то, как где — то глубоко внутри то, что держалось на тонкой ниточке с жутким треском обрывается и со свистом летит вниз, вызывая желание прижать ладони к ушам, да посильнее. Всё что угодно сделать готов, лишь бы не слышать этого противного, оглушающего звука чего — то сломанного, разбитого. Только вот, будет ли в этом жалком жесте смысл, если звук этот внутри тебя, из тебя же исходит, не давая возможности спрятаться от него. Этот вечер Сокджин запомнит без преувеличения, на всю жизнь, ведь именно сегодня он впервые по — настоящему почувствовал, что у него есть сердце, существование которого он отрицал на протяжении многих лет. Сейчас он не мог отрицать, потому что не может болеть то, чего нет. — Конечно, мне не очень приятно видеть его с другим, но это не моё дело. Что же касается нашего с Намджуном конфликта, он идёт уже на протяжении долгого времени и вряд — ли его когда — либо получится уладить, а потому не вижу смысла в его обсуждении. — Хосок, закончив свой монолог, бросает последний взгляд на Джина, и прикладывает губы к бокалу. — На самом деле, всё можно уладить, наверно, — задумчиво проговаривает Намджун, бросив взгляд на Мина, — тогда тебе просто не нравилось то, что мы с Юнги встречались, а сейчас мы давно не вместе. — Намджун бросает последнюю фразу со спокойствием удава, в то время, как остальные застыли, устремив свои взгляды на Юнги. Казалось, что помещение накрыла пелена мёртвой тишины, Юнги не слышал доносящуюся с первого этажа музыку, не слышал собственного дыхания, от чего появилась надежда на то, что он задохнулся и умер, только вот эта секундная надежда тут же разбивается звуком, собственного, с бешеной скоростью, всё ещё бьющегося сердца. Хотелось, просто соскочить с дивана, снося чёртов столик перед ногами и бежать до тех пор, пока предательское сердце не остановится. «Как можно быть таким»? — только и крутится единственная фраза в голове, при взгляде на Нама, которому, судя по выражению лица, абсолютно до лампочки происходящее. — Вы встречались? — глухо произносит Чимин, первый решившийся нарушить эту гнетущую тишину. Поднимает взгляд на парня, которого к белой стене поставь, он с ней сольётся, настолько бледным он выглядел. Чимин пытался заглянуть в его глаза, которые тот усиленно прятал. Сам не знал зачем, но чувствовал, что ему это нужно, словно хотел увидеть в них, что это ложь. — «Давай, соври ещё раз, и я поверю в эту ложь, только скажи, что это не правда» — кричит Пак в своей голове, пока Юнги не поднимает на него свой взгляд, который оказывается куда красноречивее любых слов. Чимин видит, как вишнёвые губы приоткрываются, и прикрывает глаза, наспех шепча молитву о том, чтобы парень промолчал, ведь он уже знал ответ, но не хотел слышать его из этих уст. — Да, но я не думаю, что данная тема подходит для обсуждения, тем более в такой момент. «Не успел» — сокрушается про себя Пак и, приоткрыв глаза, видит тоже выражение лица, что и тогда, на вечеринке, перед тем, как парень попросил поцеловать его. « Чёрт, так вот что тогда случилось, Намджун ведь и шёл следом за тобой» — по мере приходящего осознания, Паку от чего — то становилось тяжелее дышать. - « Намджун был там с Сокджином, а ты решил сделать это для вида, чтобы показать, что тебе всё равно» — хмыкнув, блондин допивает содержимое бокала и, пододвинув его к Чону, проговаривает, — вы правы, Юнги, это не самая лучшая тема для обсуждений этим вечером. Дальше вечер проходил спокойно, если не считать того факта, что каждый пытался хорошо играть свою роль. Говорили в основном о работе и предстоящих проектах, иногда разбавляя шутками, чтобы весь вечер не превратился в совещание. Личные темы, тоже никто больше не затрагивал. Через какое — то время Тэхён шепчет на ухо Юнги о том, что ему нужно отойти в туалет, а Юнги вызывается следом, хоть и понимал, что младший, вероятно, хотел побыть один, но не мог не воспользоваться этой возможностью уйти. Хосок, проводив парней взглядом, пытается вслушаться в объяснения Чонгука, исподлобья смотря на Сокджина, который, последние полчаса, фактически не отрывал взгляд от пола или бокала, пока резко не встаёт со словами, — мне нужно отойти, — и не дожидаясь ответа, уходит. Намджун, проводив взглядом спину парня, извинившись встаёт и уходит следом, под пристальный взгляд Хосока. — Что — то с Джином не то в последнее время, заметил? — толкнув Чимина плечом в бок, озадаченно проговаривает Чонгук. — А что с ним? — с нотками безразличия спрашивает Пак, ведя пальцем по кромке бокала и кидая взгляд на резко ставшего внимательным к разговору Хосока. — А ты не видишь? Я его последние пару месяцев не узнаю. Где наша, обычно холодная дива? — Хосок сказал, что отпускает его. Намджун вспоминает бывшего и открыто пялится на него. Принцесса просто обиделся. — Ага, два месяца уже обижается, — не отстаёт младший. — Примерно столько они знакомы с Хосоком. Я прав? — Выгнув бровь, Чимин бросает взгляд на побагровевшего Хосока, который с силой сжал кулаки на коленях. — Только не нужно на меня сейчас злиться, ты сам так сказал. — А что мне ещё оставалось? — вскипает Чон. — Он ясно дал понять, что вертел он все отношения со мной. — А разобраться не пробовал? Или твоё разбирательство ограничилось поджиданием его у дома? — поймав удивлённый взгляд напротив, Чимин ухмыляется, и облокотившись на спинку дивана, достаёт из рядом лежащей пачки последнюю сигарету и закуривает, — Ты правда думал, что ни он, ни Намджун не заметят тебя? Чёрт, да ты тупее, чем я думал, Хосок. Мне на самом деле плевать на то, что у вас там происходит, но Намджун хоть и действительно козёл, но он знает о Джине больше, чем ты, который якобы, — сделав в воздухе знак ковычек пальцами, — разрывается от огромных к нему чувств, но поступил правильно, принял его выбор и отпустил. Блевотина какая, — поморщившись, выдыхая дым, Пак тушит о дно стоящей на столике пепельницы недокуренную сигарету. — Просто признай, что ты сдался, толком не попытавшись. И не мучай второго своей улыбкой, при этом смотря сквозь него. А то с такими темпами, ты заберёшь себе мой титул почётной мрази. — Выдохнув, Чимин поднимается со своего места, и уходит в сторону лестницы. — Что — то сегодня все нервные, — проводив спину брата, заставив себя сидеть на месте, Чон пододвигает к себе бокал Хосока и наполняет его вместе со своим. — Ты тоже так думаешь? — смотря сквозь пододвинутый бокал, потерянно спрашивает Чон. — Я думаю, что ты пиздецки запутался, Хосок, или делаешь вид, что запутался. Ты постоянно смотришь на Джина, а стоит Намджуну коснуться его, погладить или начать шептать ему на ухо, так ты словно заставляешь себя отвернутся и смотреть на Тэхёна. Мне его жалко даже стало. — И что ты предлагаешь? — сделав глоток, вперившись взглядом в младшего, спрашивает Чон. — Не знаю, — пожимает плечами младший, — выбери кого — то одного как бы сложно не было. Либо вставай и иди бороться за Джина, я хоть и в отличие от Чимина хреново его знаю, но даже я заметил, что — то у него к тебе есть. Либо иди за Тэхёном, по которому и слепой скажет, что он в тебя по уши, — с ноткой недовольства, которую Хосок был сейчас не в силах расслышать, — Таким образом, ты либо действительно отпустишь Джина, либо перестанешь давать мальчику ложную надежду. Ну и самому, конечно, легче будет. — Почему сразу ложную? — словно ребёнок, который не хочет признавать своей вины, а винит всех кругом, спрашивает Чон, вызывая у Чонгука желание бросить в него бутылкой. — Я не узнаю тебя, Чон Хосок. Ты ведь прекрасно знаешь, о чём я. Да, я вижу в твоих глазах интерес к этому мальчику, который за весь вечер выпил только половину бокала, и сказал максимум четыре предложения, но ведь это совсем не то. Ты смотришь на него, скорее как на своего младшенького, а не как парня, который тебе нравится. Есть конечно вариант, что ты сам в себе эту симпатию зарываешь, не давая ей пойти дальше, цепляясь за Джина и из — за сложившейся в голове установке о том, что он твой младший, но не знаю даже. — А можно это проверить? — сделав большой глоток и поморщившись от обжигающего горло напитка. — Ты как никто другой знаешь мой способ, — разведя руками в воздухе, словно объясняет самую элементарную вещь на свете, — Вопрос в том, сможешь ли ты, потом принять возможные последствия? А другого способа, во всяком случае я, не знаю.

***

Юнги стоял недалеко от входа в клуб, обхватив себя руками, и всё пытался надышатся. На самом деле он хотел покурить на улице, но убежал настолько быстро, что забыл забрать сигареты. Сейчас же, вдыхая ночной, прохладный воздух, в котором витала свежесть после прошедшегося дождика, Юнги и вовсе не хотелось возвращаться в этот цирк. Ему надоело наблюдать за тем, как Тэхён постоянно, с грустью, смотрел на Хосока, который при любой возможности смотрел на Джина, после улыбаясь Тэхёну, пока тот проглатывал свою боль. Намджун отличился не меньше, словно издеваясь, смотрел то на Юнги, то с каким — то злорадством на Тэхёна и совершенно не скрывал этого. Юнги же просто главная цирковая мартышка этого представления, которая старалась смотреть на кого угодно только бы не на своего директора. Говоря себе, что хочет сбежать, и не видеть его, совершенно игнорируя тот факт, что на самом деле он думает о губах этого парня на своей шее, руках на члене и желательно, чтобы он был в нём в это время. Хотя Чимин и без того хорошо справлялся полностью поселившись в голове Мина. А сам Юнги был до такой степени поражён и напуган своими мыслями и желаниями, что готов был спихнуть их на что угодно, только бы не признать того факта, что он хотел этого парня, что с ним, образ Намджуна мерк в голове, что он не жалел о том первом поцелуе. — Могло ли всё быть по — другому? — с грустью роняет вслух Мин. — Что именно? — спрашивает за спиной голос Пака, от чего Юнги вздрагивает, резко оборачивается, едва не стукнув блондина локтем. — Что ты тут делаешь? — растерянно, немного повышая тон, спрашивает Мин. — Мы уже перешли на ты? — лукаво улыбнувшись, журит Чимин. — То есть вы, — заикаясь, исправляется Мин, и виновато опускает взгляд на тёмный асфальт, вызывая у Пака ещё одну улыбку. — Простите, просто… — Просто что? — перебивает Пак и становится лицом к лицу к парню, сделав шаг вперёд. — Просто вы должны быть там, в здании, а не здесь, со мной, подслушивая мои мысли, — выпаливает Мин и тут же заливается краской, снова сравнивая себя с глупой, влюблённой школьницей. — Так, а теперь послушай меня, пожалуйста, — поднимает руки Пак, пока парень не сказал ещё что — то, о чём потом непременно пожалеет, — я вышел, чтобы подышать, так как разговор с твоим другом, крайне утомил меня, и даже немного разозлил, а так же у меня закончились сигареты, но в машине лежит ещё пачка. Я подошёл к тебе, чтобы спросить, почему ты здесь стоишь и один, но подойдя, услышал, как ты разговариваешь сам с собой и та фраза, на которую я ответил, была единственной, что я услышал. Так что твои мысли я не подслушивал. Чимин смотрит на поджавшего губы парня, который был с ним фактически одного роста, но сейчас казался маленьким котёночком, которому он нагло врёт. Он вышел на улицу, будучи уверенным в том, что найдёт его там, а увидев, некоторое время не мог двинуться с места, просто стоял и со стороны любовался сказочной красотой парня. А увидев, что лицо его задумчиво, а губы начали шевелится, словно парень говорит что — то, Чимин подошёл ближе, желая услышать, что проговорили его губы, о чём он думал, а услышав вопрос, не сдержался. — И раз мы не на работе, думаю, что не будет ничего плохого в том, чтобы обращаться неформально. Мне на самом деле не комфортно слышать подобное обращение от тебя. — Говорите так, словно я чем — то отличаюсь от других, — пустив нервный смешок, не задумываясь, проговаривает Мин, а поймав непоколебимую серьёзность во взгляде напротив, опускает взгляд и бубнит тихое, — хорошо. — «Если бы ты только знал, насколько ты отличаешься» — а вслух проговаривает, меняя тему, — я думал, ты с Тэхёном ушёл? — Да, то есть, он пошёл в туалет, а я хотел подышать свежим воздухом, и покурить, но оставил сигареты там наверху и… — Юнги запинается, засматриваясь на то, как губы блондина с каждым его словом расплывались в улыбке, делая лицо таким по — детски добрым и невинным, превращая глаза в полумесяцы, что заставляло ещё больше умилятся и поражаться тому, насколько этот человек может стать другим, лишь улыбнувшись. Юнги столько раз видел то, как этот человек улыбается, но настоящую, живую улыбку, кажется, увидел только сейчас. Так и было, Юнги был единственным, кому Пак Чимин так улыбался. — Ты их всегда где — то оставляешь? — беззлобно спрашивает Пак и, не дожидаясь ответа недоумевающего парня, кидает, — пошли, — и уходит к стоящим в ряд машинам. Подойдя к внушительной чёрной ауди, Юнги теряется, когда Пак, открывает дверцу водительского сидения и, бросив — не знаю как ты, а я замёрз, — скрывается в салоне автомобиля. Юнги вроде намёк понял, и под впечатлением этой искренней улыбочки, тянется было к ручке дверцы, но тут же отдёргивает её, едва коснувшись. — «Что ты творишь, Юнги? Это же не правильно». — Ну что ты там застыл? — слышит Юнги голос Пака, через приоткрытое тонированное окно, которое открывало лицо блондина лишь на половину. — залезай, давай, и надеюсь у тебя есть зажигалка, — добавляет, видя нерешительность парня и то, как Юнги, коснувшись кармана брюк, и нащупав там зажигалку, неуверенно кивает. Осторожно открывает дверцу, присаживаясь на пассажирское сидение и протягивая Паку руку с зажатой в ней зажигалкой. — Благодарю, — бубнит Пак с сигаретой меж губ, выдыхая дым через нос и кивая на пачку, лежащую на панели. — Ты что такой зашуганый, словно боишься меня? — Нет, просто вы, как ни крути директор, и мне немного неловко, — спустя пару затяжек, отвечает Мин. — А если бы я им не был? — спрашивает Пак, повернувшись лицом к Мину, и видя его недоумение, самую частую, кажется эмоцию на лице парня, или просто ту, которую парень не может сдерживать. — Если бы я не был твоим директором, то тебе было бы легче со мной говорить? — настолько серьёзно спрашивает Пак, что пугает этой серьёзностью не только парня, но и себя. Ему было необходимо, услышать ответ на этот вопрос, желательно честный. — «Нет, я всеми силами старался забыть тебя, и появись ты хоть доставщиком пиццы в моей жизни, мне было бы так же паршиво, потому что я бы стал заказывать её каждый день, говоря, что это потому, что Тэхён с Хосоком её любят. А сейчас в моей голове мысли о том, что я хочу пойти на повышение ради карьеры, о которой никогда не думал, а не для того, чтобы стать ближе к тебе. Нет, мне в любом случае не было бы проще, потому что каждый раз я тянулся бы к тебе, не давая себе возможности признать это». — Проговорив все эти слова в своей голове, Юнги отворачивается к приоткрытому окну, выдыхает туда дым, и стряхнув пепел, отвечает теперь уже вслух: — Я не могу этого знать, сейчас вы — Пак Чимин, генеральный директор компании, в которой я работаю на одной из самых низких должностей. Я знаю только это — «не только» — и не могу предположить даже другого, — «могу, но не хочу» — а так же, предпочитаю жить реальностью — «большинство которой отвергаю» — а не бессмысленными предположениями. — Тебя так сильно волнует социальный статус? — спрашивает, сам не веря в то, что говорит. — «Меня волнуешь ты, и мне это не нравится» — снова в голове, хоть и понимает, что парень напротив не услышит. Хочет ещё что — то добавить, то, что можно будет вслух произнести, что можно будет ответом, на заданный вопрос назвать и будет в корне отличаться от того, что в голове, но после произнесённой мысленно фразы, в голове стало пусто, а Чимин смотрел так, словно всё же услышал. Молчание затягивается, а Юнги готов сам себя ногами запинать, только бы в голову хоть какое — то слово пришло. И оно приходит, правда, не совсем то, которое Мин хотел бы. Смотря на лицо парня, который высунув язык, проводит им меж своих губ, прикусывая нижнюю, у Юнги снова в голове возрождаются к жизни мысли, которые он слал к чёрту какое — то время назад. В горле пересохло, а перед глазами, горящие огнём буквы складывались в одно слово — «беги». А Юнги, будучи интеллектуально не одарённым человеком, резко приближает своё лицо, к лицу блондина, так же резко остановившись на расстоянии меньше сантиметра, смотрит на губы парня, дышит громко, и одарив их лишь своим дыханием, отворачивается, собираясь выйти из машины, пока пальцы не замирают на ручке дверцы, так и не открыв её. — Если начинаешь что — то делать, то не бросай на половине пути, иди до конца, — проговаривает Пак в затылок парня, всеми силами сдерживая себя, чтобы не схватить парня в охапку, сначала насладится сладостью этих губ, хоть не много, а потом увезти подальше отсюда, к морю. — Считай, просто советом на будущее, — выдавливает из себя на последок, и отворачивается. Нет сил, смотреть на затылок парня, на то, как он откроет дверцу и уйдёт. Что он там говорил Хосоку про то, что тот сдался? Какая ирония. А теперь сам тянется к дверце, желая выйти, сжимает ручку в пальцах, от того насколько невыносимо, когда он так близко, когда вы одни, но он продолжает держать на расстоянии, не давая даже права, коснутся бархатной кожи. Набрав в грудь больше воздуха, Чимин, наконец, решается выйти первым, пока не чувствует прикосновение к своему плечу, которое было настолько лёгким, что Пак бы и не понял, было ли оно реальным, если бы не почувствовал следом прикосновение холодных подушечек пальцев к шее, что так нежно, почти невесомо, но всё же ощутимо, гладили её. — Прошу, не поворачивайся, — молитвенно шепчет, не подозревая о том, что Пак и без слов повернутся был не в силах. Слишком силён был страх того, что повернувшись, спугнёт. Лучше терпеть эту пытку, чем смотреть на то, как парень, обрубая себе руки, снова сбегает. Погладив шею, Юнги зарывается пальцами в чуть жестковатые от краски волосы и, ероша идеальную укладку, приближается ближе, обдавая ухо блондина своим горячим дыханием, и оставляя лёгкий поцелуй на мочке. — Я хочу поцеловать тебя, в губы, — сглотнув, проговаривает Мин и тут же сжимает его плечи, не давая, развернутся к нему лицом, — но не хочу, чтобы ты смотрел. — Я могу закрыть глаза, но если не доверяешь, то в бардачке лежит галстук, — шёпотом, с паузами, отвечает Пак, уповая на то, что парень доверится и не лишит его возможности наблюдать за его лицом, хоть в оконном отражении. Парень отстраняется, лишая своего тёплого дыхания над ухом, после чего слышится звук открывающегося бардачка. — «Молодец, я бы на твоём месте тоже не поверил» — мысленно аплодирует Мину, пока не видит перед собой полоску чёрной ткани, которую никогда, наверно, не использовал по назначению. Сейчас разница лишь в том, что применяет её не он, а на нём, что впервые. Пак даже начинает испытывать волнение, которое сопровождалось участившимся дыханием и покалыванием в кончиках пальцев. Кое — как завязав узел трясущимися руками, на затылке Пака, Юнги разворачивает его к себе лицом, и впервые за этот вечер на его лице расплывается довольная улыбка, обнажающая розовые дёсна. Впервые Юнги мог, как следует рассмотреть это лицо, без страха быть замеченным, что эти глаза, которые сейчас полностью скрыты за куском ткани, будут смотреть в ответ, и заглянут слишком глубоко. Юнги прекрасно понимает, что после всего этого, снова займётся самобичеванием, что миллион раз будет доказывать себе, что жалеет, что всё это не правильно, но, чёрт возьми, как бесят эти губы, в которые он впивается слишком резко и отчаянно даже для самого себя. Так хочется сминать их своими, облизывать, кусать, оттягивать и просто не отлипать от них, что Мин и делает. Чимин, хоть и растерялся от неожиданности момента, но инициативу парню отдавать не спешил, превращая поцелуй в самую настоящую борьбу, из которой не выйдет победителем никто, потому что каждый хочет стать проигравшим. Юнги не заметил, в какой момент он переместился с пассажирского сидения на бёдра Пака, а руль стал неудобно упираться в спину. Не заметил и того, как губы Пака переместились по скуле, на шею, а руки под рубашку, оглаживая спину и сминая ягодицы через ткань обтягивающих брюк, пока сам Мин нарочно тёрся о возбуждение Чимина. Неизвестно сколько бы продолжалась эта сексуальная пытка, которая с каждым новым поцелуем, прикосновением, заходила всё дальше, если бы не резко прозвучавший гудок, и свет от фар, мимо проезжающей машины, который был словно ведром ледяной воды для двух разгорячённых тел. Юнги отстраняется первым, слезая с бёдер Пака и перелезая на соседнее сидение. Чимин же просто сидит, пытаясь сохранить в руках тепло чужого тела, даже не пытаясь снять повязку с глаз или привести себя в порядок. — Я ждал нашей встречи, Юнги. — Я — «тоже» — нет. — Отвечает Мин, не обращая внимания на то, как предательски дрогнул голос, и затряслась нижняя губа, которую пришлось прикусить едва не до крови. Протянув руку к парню, желая ещё раз дотронуться, провести кончиками пальцев по его щеке, Юнги зависает так на пару секунд, но так и не коснувшись, отдёргивает руку, выпрыгивая из автомобиля, в котором Чимин сам коснулся той части лица, где чувствовал тепло от руки Юнги, который не позволил себе этого касания. — Ты ещё более жесток, чем я, Юнги.