The need for you.

- Пап, а где мама? - хриплым ото сна, с долей детской обиды, голосом спрашивает подросток, садясь за стол и глядя на спину стоящего у плиты мужчину. - Она ушла к подруге, - выключая плиту, мужчина берёт с неё сковородку и ставит на стол перед мальчиком, - поэтому сегодня у нас на завтрак омлет. - Кто ходит в гости в такую рань? - недовольно бурчит мальчик, беря в руки палочки, начиная рассеянно ковыряться ими в омлете. - Не обижайся, она обещала, что сегодня вернётся раньше, - мужчина поднимает на мальчика взгляд и приподнимает уголки губ в слабой улыбке, на которую мальчик только злится, начинает. - Я это же вчера слышал, - вскрикивает, поднимаясь со стула и бросая палочки на стол, - почему её почти не бывает дома? И ведь это происходит только когда ты дома! - Юнхэ, сядь, пожалуйста, давай спокойно поедим, а после этого поговорим, - мужчина поднимается следом за парнем и протягивает к нему руку, но мальчик отшатывается, смотря на него всё с той же злостью и обидой в глазах. - Ты каждый раз так говоришь, - начинает, сквозь плотно сжатые губы, - каждый раз обещаешь, что мы поговорим и, что в этот раз мама быстро вернётся, но, сколько бы я не сидел и не ждал её, она не приходит домой. И по твоим же словам она уходит рано утром. Как я должен это понимать? Почему живя в одном доме, я могу увидеть маму раз в несколько дней? Почему после той вашей ссоры, она почти не появляется дома? - паренёк крепко сжимает кулаки, и всем своим видом показывает, что в этот раз он не отступится. - Она появляется днём дома, но ты слишком занят своими играми с этим непонятным мальчишкой, который ещё и старше тебя! - Грозно отвечает мужчина, смотря на мальчика с высоты своего роста. - Тебе тоже, что не говори, всё бес толку. Сколько раз я говорил тебе перестать бегать к этим людям в особняк? Сколько раз ты меня послушал? - уже не сдерживаясь, переходит на крик, громко ударив по столу, - ты ни разу меня не послушал, а теперь требуешь от меня каких - то объяснений. - Причём тут мой друг? Как это связано с отсутствием мамы в доме? И она была абсолютно не против того, что бы мы с Чимином общались, как и его мама. Они не плохие люди, но почему ты каждый раз, пытаешься мне запретить быть с ним? - голос мальчика дрожит, а глаза заполнила пелена невыплаканных слёз, сил нет сдерживать их и смотреть на побагровевшего мужчину, который только и хочет, как лишить Юнхэ всех, кого он любит. - Давай ещё расплачся тут! Мало того, что за тем пацаном бегаешь, как сопливая девчонка! Чем вы занимаетесь целые дни? Почему мы, взрослые, никогда не можем вас найти? Посмотри на себя, на то, что с тобой делает этот паршивец! Тебя от девочки уже не отличить почти! - Мужчина снова бьёт ладонью по столу, заставляя вздрогнуть мальчика и, отшатнутся назад. - Может, скоро начнёшь мамины платья примерять или косметику у неё таскать? Ты хоть понимаешь, что ты творишь? Больше чтобы тебя не было с этим ненормальным! - Нет, я буду с ним дружить! Он, мне необходим. Он моё небо! - С катящимися по лицу слезами, выговаривает мальчик, пока старший смотрит на него в немом шоке от произнесённых слов. - Он твоё, что? - кое - как выдавливает из себя вопрос и тут же морщится. - Он тебе необходим? - с нескрываемым презрением произносит. - Ты совсем умом тронулся? Чтобы я больше ни слова об этом поганце не слышал, и не смей выходить из дома! - Ты не можешь запретить мне видеться с ним. Я не смогу без него! - Мальчик снова кричит, но тут же смолкает, когда получает звонкую пощёчину, от которой голова резко отвернулась, а щека горела адским пламенем. Больно? Нет, хуже. Эта боль, смешанная с обидой и разочарованием в родном человеке, который, как казалось Юнхэ, должен был быть опорой и поддержкой своему ребенку, но всё, что делает этот мужчина, это пытается забрать всё, что ему так сильно дорого. Невыносимо. Терпеть, сил тоже больше нет. Мальчик разворачивается и резко срывается с места к выходу из дома, не обращая внимания на окликающего его мужчину. Босиком выбегает на залитую утренним солнцем улицу и бежит неизвестно куда, растирая по лицу слёзы, которых с каждым шагом только больше становилось, как и ожогов в душе, от родного человека. Юнхэ останавливается, упершись руками о свои колени, пытается, отдышатся, а так же, оглядывается назад, проверяя, не бежит ли за ним мужчина. Не увидев никого поблизости, Юнхэ облегчённо выдыхает и падает на землю, уставившись заплаканными глазами в небо. - Ты нужен мне сейчас, необходим, - тихо шепчет, прикрыв глаза и, прислушивается к шумящему невдалеке морю. - Ты ведь уже ждёшь меня там, да?

***

Юнги резко открывает глаза, потерянно оглядываясь по сторонам, пытаясь понять, где он сейчас находится. Чувствует, как вместе с пробуждением пришла и боль в затёкших из за сна на жёстком полу, конечностях. Осторожно поднимается с пола, хватаясь за раскалывающуюся на части голову и пошатываясь, медленно идёт на подгибающихся ногах к кровати, тут же падая на неё и сильнее шипя от пульсирующей боли в теле. Юнги прекрасно понимает, что это был совсем не сон, а ещё одно потерянное воспоминание, и это первое его воспоминание, связанное с родителями. Ему всегда казалось, что отец очень сильно любил маму, ведь он безумно горевал по ней, но после этого сна - воспоминания у Юнги появился ещё десяток вопросов к отцу. И что же эта была за ссора? Из - за чего? Так же Юнги отчётливо чувствовал в груди эту клокочущую обиду на отца, за его слова, за пощёчину. Хоть сейчас он взрослым мозгом понимает значение слов мужчины, но не понимает, как можно у собственного ребёнка отбирать его счастье, пусть оно и не много не такое, как у других людей. Разве это так важно, с кем он чувствовал себя счастливым? Разве не намного важнее, то самое счастье? Эти вопросы отец и после оставлял без ответов. Услышав настойчивый стук в дверь, Юнги выплывает из своих мыслей и обречённо вздыхает. Он надеялся на более длительный покой, но Тэхёна хватило всего на четыре дня, а в том, что это он стучит, Юнги не сомневался. Этот парень словно чувствует его, появляется всякий раз, стоит Юнги только подумать о том, что он готов вылезти из своей раковины, решился со всем разобраться. И сейчас Юнги хотел бы проигнорировать его, но именно этот сон, кажется, уже всё решил за самого Юнги. Всё так же шипя, Юнги поднимается с постели и медленно выходит из комнаты, двигаясь к входной двери, из-за которой уже слышит голос Тэхёна. - Хён, хватит мариноваться там. Или ты открываешь, и мы завтракаем или я к тебе в окно полезу, - Юнги распахивает перед младшим дверь, на что тот сначала замолкает, смотрит на растрёпанного старшего, после чего улыбается и, проходя мимо него, проговаривает, как ни в чём не бывало, - правильный выбор. Какой у тебя тут бардак, нельзя же так. - Вздыхает младший и смотрит на старшего так, словно тот провинившийся ребёнок. - Тэхён, я ещё не особо настроен, принимать гостей, поэтому... - Поэтому я приму себя сам и приготовлю нам завтрак, - безаппеляционно заявляет младший и идёт в сторону кухни. - Хосок сегодня занят, а я уже отвык завтракать в одиночестве, поэтому поешь со мной. - Обернувшись к старшему, просит, - или можешь не есть, если не голоден, просто посиди со мной за столом, пока я ем, потом я уйду и не буду тебе мешать, хорошо? - спрашивает, ставя пакет на стол и смотрит на старшего, в ожидании его ответа. Юнги же смотрит на младшего, с подозрением нахмурив брови, не понимает, что тот задумал. - Что ты задумал? - решает не оставлять эти вопросы в голове и открыто спрашивает. - Я, поесть, но так, чтобы мне было комфортно, - стоит на своём младший. - Я даже тебе еду не предлагаю, говорю же, просто посиди со мной, а то мне одному кусок в горло не лезет, а поесть нужно. - Юнги смотрит в глаза напротив, видит, что младший не врёт и тяжело вздохнув, усаживается за стол, махнув рукой, говоря мол, делай что хочешь. Тэхён, получив официальное разрешение, в котором на самом деле и не нуждался, принимается доставать из пакета продукты, которыми оказались, обыкновенный рамен, яйца и зелень, а так же неизменные имбирные печенья. Мыча что - то себе под нос, Тэхён по - хозяйски достаёт из шкафчика ковшик для варки рамена, набирает в него воду, недовольно покосившись на немытую посуду в раковине, и ставит ковш на плиту, принимаясь теперь за нарезание зелени. Юнги молча, наблюдает за младшим, какое - то время, после чего задаёт совершенно неожиданный, для обоих вопрос. - Почему Хосок не хотел, что бы ты уходил с вечеринки? - выпаливает Юн, прежде чем успевает обдумать вопрос в своей голове. Руки Тэхёна мгновенно замирают, а одна, даже вздрогнула. Младший поднимает на Юнги взгляд исподлобья, кладёт нож на разделочную доску, облизывает нижнюю губу и, тяжело вздохнув, отвечает раньше, чем Юнги успел придумать, как уйти с этой темы. - Чтобы я не оставался один. - Отвечает, кивнув своим же словам, и снова берёт в руки нож, принимаясь неторопливо нарезать зелёный лук, - он волновался, что я могу снова навредить себе, - без утайки отвечает, нарочно не поднимая на старшего глаза в этот момент. Достаточно того, что он чувствует на себе горящий взгляд старшего, не хотелось бы ещё и видеть его. – Да, Юнги, я пытался перевести моральную боль в физическую. Думал, что это поможет. Были и другие причины, - сглатывает вязкую слюну, стараясь оставлять голос ровным и позорно не разрыдаться перед старшим. - Но не волнуйся, Хосок взял с меня обещание, что я больше не буду так делать, а свои обещания я никогда не нарушаю. - Добавляет, всё же кинув короткий взгляд на старшего, по лицу которого не возможно было понять, о чём тот сейчас думает. - Брат научил? - не сдерживается и спрашивает Юнги, пристально наблюдая за младшим. Юнги понимает, что поступает сейчас не очень хорошо, и мог ранить этим вопросом, но и постоянные тайны и недомолвки его вдруг стали бесить. Ему страшно узнавать все подробности этой родственной связи, но и просто закрыть глаза не может на подобное откровение младшего. Насколько же должна быть сильной боль, чтобы руки дошли до физического вреда себе? И насколько на самом деле силён Тэхён, что, не смотря на свои душевные и вполне возможно, физические раны, всё равно напоминает яркий лучик света. - В этой семье было одно главное правило: не разбрасываться словами. - Медленно выговаривает Тэхён, перестав резать, но, не выпуская нож из рук, крепко сжимая деревянную рукоять. - Этому правилу обучали всех, - безрадостно добавляет и поворачивает голову на звук кипящей в ковше воды, после чего берёт со стола две упаковки рамена и идёт к плите. - Но меня в основном учил Намджун. Он всегда выполнял все свои обещания, - не оборачиваясь, продолжает рассказ, параллельно высыпая рамён. - Учил этому и меня. Постоянно повторял, что у всего в этом мире есть своя цена, а слово никогда не должно быть обесценено. Иначе язык у человека, бесполезный орган. - Однажды, - заговаривает Юнги, так как младший замолчал и, похоже, не собирался продолжать разговор, - когда он был изрядно пьян, сказал, что отрезал бы своему отцу язык. - Да, - тут же соглашается Тэхён, заставляя Юнги выпучить глаза и поднять брови, - и если судить по логике Намджуна, то я бы сказал, что это было бы заслуженно. Этот человек учил своих детей никогда не врать, но сам крайне часто прибегал к этому. И ложь его была ужасна, - совсем тихо добавляет и, взяв ковш с плиты, ставит его посередине стола, забрасывая туда нарезанную зелень и, передавая Юнги палочки, вопросительно глядя на него. Юнги принимает приборы, и только дождавшись, когда младший сядет за стол и начнёт трапезу, приступил тоже. Юнги не отказался от своих планов выяснить всё о Намджуне, но кушали они в полной тишине. Не хотелось, чтобы аппетит у обоих пропал. Сытно покушав, Тэхён отправляет ковш в раковину и наливает обоим чай, а Юнги, забрав свою кружку, следует с ней на балкон, кивком головы зовя Тэхёна с собой. Младший, тоже забрав свою кружку, медленно ступает за старшим, стараясь не обращать внимания на царивший вокруг беспорядок, по которому можно было сказать, что квартира пережила войну. Пережил ли её сам Юнги или до сих пор воюет с самим собой? Выйдя на балкон, Юнги присаживается на пол, поставив кружку рядом с собой и подобрав пачку сигарет, валяющуюся у его ног, закуривает. Смотрит какое - то время на сизый дым, который тут же подхватывает ветер и уносит, после чего переводит взгляд на облокотившегося на парапет Тэхёна. Парень стоял с кружкой, поднесённой к губам, но глотка так и не сделавший, словно задумался о чём - то в этот момент и забыл отпить своего любимого напитка. Так же Юн, замечает, что парень не взял с собой ни одного печенья, что немного удивляло. Мотнув головой и избавившись от ненужных сейчас мыслей, Юнги делает глоток из чашки, едва слышно шикнув от того, что слегка обжёг язык и, встав с пола, подходит к младшему, выдыхая дым, в другую от него сторону. - Тэхён, расскажи мне, пожалуйста, - тихо просит, пропуская в голос нотки требовательности. Но не той, с которой приказы отдают, а давая младшему понять, что Юнги правда нуждается в этом. Тэхён это слышит и перестав рассматривать стену, поворачивается к перегородке лицом и теперь задумчиво смотрит вниз, открывая рот и выпуская из него тихие слова. - Самая главная ложь отца Намджуна в том, что его мать, была не единственной женщиной, которую он любил. - Выдавливает из себя самые тяжелые слова и поглядывает в сторону старшего, чуть повернув к нему лицо. - У вас один отец? - скорее утверждает, нежели спрашивает, хоть искренне хотелось верить в то, что Тэхён разрушит эту догадку. Вместо этого, Юнги наблюдает за тем, как Тэ коротко кивает и прикрывает глаза, словно он физическую боль от этого факта испытывает. - Изначально я не знал, как и Намджун, - с трудом произносит имя, владелец которого принёс нескончаемую боль, - он ненавидел меня, не хотел признавать, как члена семьи, как и мою мать. Я думал, что это всё от обиды на отца, который предпочёл мою маму, пожизненному одиночеству и скорби по умершей жене. Я думал, что со временем, Намджун перестанет злится на всех, его боль по маме поутихнет, и он станет добрее, но время делало из него только ещё более ужасного человека. Обыкновенные подколы и упрёки, стали превращаться в откровенное издевательство, если я делал что - то не так, как он просил, или сам просил его остановиться он мог и побить. А потом... - Тэхён смолкает, набирая в грудь как можно больше воздуха, делает маленький глоток чая. Не хочет продолжать. Не хочет, чтобы кто - то ещё знал об этом. О том, насколько на самом деле он грязен. - После того, как я узнал и увидел истинную сущность его отца, которую от меня всеми способами пыталась скрыть мама, а так же узнал то, как жили Намджун с его мамой. После этого я пытался понять его. Пытался показать ему, что мы не обязаны быть врагами, что ни он, ни я, никто не виноват в том, какой у нас отец. Я пытался видеть в нём хоть и израненную, но душу, которая нуждается в ласке и заботе. Но Намджун, решил поступить иначе, искренне ненавидя своего отца, он стал хуже него, пообещав превратить мою жизнь в жалкое существование в аду. А как тебе известно, он своё слово всегда держит. - Дрожащим голосом договаривает Тэ и собирается покинуть балкон, так как продолжать этот разговор, сил нет, но Юнги тут же перехватывает его, не давая уйти, на что младший едва не плачет. - Больше я не хочу говорить, - едва шевеля побледневшими губами, на грани слышимости выдыхает младший и мотает головой из стороны в сторону, поджимая губы, говоря себе этим, что больше он и слова не произнесёт на эту, болезненную для него тему. Юнги же смотрит на младшего, понимает, что тот многое недоговорил, что ему правда очень больно, а потому, прижимает к себе мелко дрожащего парня, гладя по пепельной макушке и, делает то, чего никогда не делал и был уверен, что не сделает. - Ты хотел не столько боль заглушить, а сделать так, чтобы он больше не касался тебя, - в ухо младшего проговаривает, даже не стараясь добавить вопросительных ноток в свою интонацию. Уверен в своих словах, как и в том, что Тэхен возненавидит его. Тэхён поднимает голову от плеча старшего, глядит на него своими огромными, заплаканными глазами, в которых боли на целую страну, хватит и, всхлипнув, проговаривает: - Зачем ты сказал это? - не своим, на грани истерики, голосом, спрашивает. - Это потому, что я снова пришёл? Потому что надоел и так ты решил напомнить мне, какой я грязный и омерзительный? - Тэхён кричит и пытается уйти, но Юнги его в охапку сгребает, прижимает к себе теснее, не давая возможности вырваться и, молчит. Он знал, что причинит боль этими словами, но не думал, что Тэхён начнёт винить себя в том, что с ним произошло, это ужасно. - Эй, послушай меня, - прикрикивает Юнги, тряхнув парня за плечи, - единственный, кто из нас омерзительный и грязный, это я. Зачем ты говоришь это про себя? - Мин искренне злится, как можно так к себе? - Ты должен ненавидеть и грязью поливать того, кто это сделал с тобой, а не себя! Ты самый светлый и искренний человек, которого я когда - либо встречал, а людей я в своей жизни много повидал. И я хотел бы добавить, к сожалению, но не сделаю этого, потому что среди потока бесчувственных мразей, я нашёл Хосока и тебя. - Тэхён перестаёт вырываться и наконец, прислушивается к словам старшего, подняв к нему лицу и утирая лицо рукавом рубашки. - Сколько мы с тобой знакомы? - уже тише говорит, - пара месяцев всего, а ты знаешь обо мне больше, чем Хосок. И я сам рассказывал тебе то, что у меня болит, потому что ты за такое рекордно короткое время, стал для меня очень близким. И ты говоришь, что ты омерзительный? Да пустил бы я такого человека на порог? - Юнги замечает, что младший уже перестал плакать, носом только шмыгает, - кто ещё бы мог принести мне кроссовки и стучатся ко мне каждый час, спрашивая, поел ли я? А про вашу войну с Хосоком в больнице, я молчу. Я бы сам сбежал от него, - заметив, как младший слабо улыбается, Юнги позволяет и себе приподнять уголки губ в улыбке. Видит на лице Тэхёна полное доверие и радуется, что его словам верят, а значит, Тэхён должен как минимум задуматься. - Я хотел ненавидеть его, очень хотел, - слабо шепчет Тэ и снова утыкается в плечо старшего, найдя там свою защиту, - но я не смог. После всего, что было, я боюсь его, но по настоящему возненавидеть, не смог. Ему тоже когда - то было очень больно, просто он не справился с этой болью, поэтому стал таким. - Ким поднимает на старшего взгляд, ища понимания в чужих глазах, - Я знаю, что это ненормально, он делал и продолжает делать ужасные вещи, и я не оправдываю его, но прошу, постарайся не ненавидеть его слишком сильно. - Младший смотрит с такой надеждой во взгляде, словно от его ответа зависела жизнь. И Юнги бы хотел сказать то, что Тэхён так сильно хотел услышать, но будет ли это правдой? - Я не могу тебе этого обещать, - честно отвечает, окончательно решив, завязать с какой - либо недосказанностью. Тэхён на этот ответ старшего лишь понимающего вздыхает, не может винить его, но почему - то всё равно грустно. Ведь он видел и помнил, каким мог быть Намджун, это касалось и его болезненного одиночества. Как бы Тэ не боялся его, ему было жаль этого человека. - То, что я сейчас скажу тебе, наверно, сверх не правильно с моей стороны, учитывая то, что сейчас я без разрешения залез к тебе в душу, но у меня есть к тебе просьба. - Тэхён тут же поднимает глаза на старшего, и выжидающе смотрит на него, пока Юнги собирается с духом, чтобы озвучить свою просьбу. - Я хочу съездить к отцу, - на одном дыхании выпаливает и, отпустив младшего, присаживается на пол, запустив пальцы в лохматые волосы. Тэхён молча, присаживается рядом и кладёт ладонь на колено старшего. Нежно поглаживает, давая понять, что он может не бояться и рассказать до конца, хоть уже и понял основную суть просьбы. - На самом деле не хочу, - потянувшись снова к пачке, закуривает, - но я понимаю, что должен это сделать. Я многое вспомнил за эти дни, но в голове от этого только ещё больше вопросов появилось, ответы на которые я смогу найти только там. Я должен поговорить с отцом и прийти в одно место, если оно конечно ещё осталось. - Тише добавляет и поднимает взгляд на Тэхёна. - Сейчас я поступил мерзко, мне нужно было, чтобы ты открыл свою тайну, так бы я мог открыться в ответ. Я прошу тебя съездить со мной. Хосока я пока что не могу видеть. - Я не отказываю тебе в помощи, но Хосок тоже очень волнуется за тебя, Юнги, и чувствует себя виноватым, - тихо проговаривает Тэ, поднимая с пола свою кружку. Ему приятно, что хоть и таким способом, но старший доверился ему и не оттолкнул после того, как всё понял, но Тэ и за Хосока переживает. Он не хочет, чтобы эти двое вот так вот разошлись. - Я знаю, - кивает Юнги, - и с моей стороны крайне эгоистично заставлять его проживать этот момент ещё дольше. Но я делаю это не потому, что злюсь на него или ненавижу. Когда эмоции сошли, я понял его мотивы, но сейчас мне нужно быть дальше от него, поэтому я прошу помощи у тебя. Юнги в последний раз затягивается и, поднявшись на ноги, выбрасывает недокуренную сигарету, после поворачивается к младшему в ожидании его ответа. Сам себе уже несколько раз сказал, что готов к отказу, но смотря на младшего сейчас, как он хмурит брови, обдумывая сказанные слова, уже не уверен. Юнги знает, что он не сможет поехать туда один, он просто снова рассыпется, не так он силен. Просто рассказать всё Чимину он тоже пока не может. Юнги сам не знает всего, а если расскажет всё, что знает, на него тут же посыпаеться куча вопросов, на которые он не сможет дать ответов. Поэтому сейчас все разговоры с Чимином будут бессмысленны, хоть и хочется увидеть его... - Хорошо, - звучит голос Тэхёна и Юнги чувствует небывалую благодарность младшему за это. Не потому, что согласился помочь, а потому, что не дал мыслям снова заполнить голову. - Я поеду с тобой, но что мне сказать Хосоку? Я не смогу ему соврать, Юнги. Мне сейчас и без того сложно с ним. - Я понимаю и не прошу тебя об этом. Скажи то, что считаешь нужным, но я был бы благодарен, если бы не вдавался в детали о том, как именно будешь помогать мне. - Просит Юнги, на что младший коротко кивает и поднимается с пола. - Тогда я пойду собирать вещи. Как ты собираешься добираться туда? - уже на выходе с балкона, развернувшись в пол оборота, спрашивает. - Я думаю, есть один человек, который сможет нам помочь, - Юнги сам себе кивает, глядя куда - то в пол, а Тэхён решая больше не спрашивать, уходит, оставляя старшего наедине со своими мыслями. Юнги действительно было о чем подумать, ему нужно было придумать в своей голове, как попросить этого предполагаемого человека о помощи, без втягивания Хосока. Прикинул несколько вариантов и, тут же отметая их, Юнги понял, что без Хосока не обойтись, ведь он даже не знает номера телефона, как и не может просто заявится в тот дом, по очень многим причинам. Обречённо вздохнув, Юнги поднимается с пола и, покинув балкон, идёт в свою комнату и только сейчас включает свой телефон. Не открывая сообщения, которые тут же посыпались, парень сразу набирает Хосока. Ждать долго не приходится, уже через два гудка Юнги слышит запыхавшийся голос, словно парень по ту сторону только что бежал. - Хён... - тут же отзывается в динамике. - Надеюсь, не отвлекаю, - неуверенно проговаривает, прикрывая глаза. - Когда бы ты отвлекал меня? Не говори глупости. Как ты? Ты с Тэхеном? Я сообщил на работе, что ты снова плохо себя чувствуешь, так что можешь не переживать и... Юнги слышит, хлопок, а после звук заведенного мотора, значит младший сел в машину, нужно говорить быстрее. - Я в порядке, - обрывает, пока вопросов не стало ещё больше и не желая слушать о работе, - можешь прислать номер Чонгука? - Чонгука? Зачем он тебе? - Давай потом поговорим, просто отправь мне его номер. И да, - добавляет, когда младший снова порывается перебить, - не говори об этом никому, хорошо? Хосок на это лишь недовольно вздыхает, понимая, кому именно Юнги не хотел, чтобы он рассказал. Так же по тону старшего понимает, что пока что с ним говорить бесполезно, а потому, только согласно мычит в трубку. Юнги, ничего больше не говоря, сбрасывает и сидя на постели, сжимает в руке телефон в ожидании смс, которое не заставляет себя долго ждать. В течение минуты телефон вибрирует о новом оповещении, которое Юн тут же открывает и звонит на присланный номер. Чонгук отвечает только на второй раз, недовольно мыча в динамик. - Чонгук, это Юнги, - с некоторой, нерешительность начинает, боясь, что парень просто сбросит, - я хотел поговорить. - Говори, - недовольно, хрипит голос и от этого тона, Юнги самому хочется прервать этот звонок. - У меня есть к тебе просьба... - Ты прикалываешься что - ли? Какая у тебя, может быть ко мне просьба? - Прикрикивает Чон. - Это касается Чимина, - выпаливает Юн, пока у него самого не пропало желание исполнить задуманное, - точнее пожара, в котором погибла его мама. - Добавляет, когда парень по ту сторону начинает что-то говорить, но услышав слова Юнги, тут же смолкает. - Я прошу тебя отвезти меня в Инчхон, а после в Пусан. - Зачем тебе это? - спустя какое-то время молчания, наконец, спрашивает. - Мне это нужно и Чимину тоже. - Так с ним тогда и езжай, - бросает Чон. - Нет, сначала я сам должен разобраться, помоги нам, пожалуйста. Мы с Тэхеном будем готовы минут через тридцать. - А Тэхен тут причём? - с повышенной заинтересованностью, удивлённо спрашивает. - Потому что он мне нужен там. Надеюсь, ты приедешь или хотя бы, не скажешь Чимину. - Сказав последнюю фразу, Юнги отключается, надеясь, что Чонгук приедет, хотя бы из - за Тэхена. Может последние дни Юнги и был не совсем в себе, но прекрасно помнит, как он смотрел на младшего и волновался за него. Соглашается с тем, что снова поступает, возможно, несколько подло по отношению к Тэхёну и даже Чонгуку, но он не уверен в стабильности своего состояния даже сейчас, а о том, что с ним может произойти там, даже думать не хочет. Именно поэтому одного Тэхёна брать с собой чревато, а так же, Чонгук должен знать всё о Чимине и его семье, а значит, сможет помочь собрать эту мозаику. Юнги хочет на это надеяться. - Хён, я готов, - Тэхён проходит в комнату и кидает свою сумку на пол, рядом с постелью, - почему не собираешься? - Тэ поднимает взгляд на задумавшегося Юнги и, легонько касается его плеча. - Я.. Да, сейчас начну, - вздыхает, поднимаясь на ноги. - Ты уверен, что хочешь сделать это именно сейчас? - с беспокойством спрашивает Тэ. - Да, - не колеблясь, отвечает, - я должен. Иначе боюсь потом, я уже не буду на это способен, - поднимает валяющийся на полу рюкзак. - Но я спросил не про то, что ты якобы должен, а хочешь ли ты этого? Юнги поднимает взгляд с рюкзака на младшего и снова поражается тому, как правильно порой может говорить этот мальчик. - Мне страшно, - тихо роняет, - очень страшно, - добавляет. - Но я действительно хочу разобраться в этом. В первую очередь для себя самого, чтобы больше не мучатся. Чимин, если начал искать, то вряд ли знает, с чего ему начинать и главное, кому верить. Даже я в этот список не особо вхожу, а потому, нужно уже покончить с этим, а дальше пусть будет то, что будет. - Но вы могли бы всё это узнать вместе. И я говорю тебе это не потому, что не хочу помогать, мне кажется, вам было бы легче так. - Нет, сейчас я не смогу нормально реагировать на его присутствие, а там, - запинается, прикрыв глаза, словно от боли, - я и без того боюсь, что меня снова накроет, а если я буду там с ним, - снова останавливается и смотрит на Тэхёна, давая понять, что продолжать не будет. Не потому, что снова не хочет или не доверяет, Юнги просто не знает, что ему сказать. Юнги на самом деле понятия не имеет, как отреагировал бы, увидев он сейчас Чимина. А проверять смелости не достаёт, как и желания сталкиваться с неприятными последствиями. Он не знает, правильно ли сейчас поступает и сможет ли он узнать что нибудь, но решает, что должен сделать хоть что - то. Хотя бы сейчас. Отвлекает от мыслей пришедшее на телефон уведомление. Чонгук уже здесь. - Тэхён, спускайся пока вниз, я догоню. - Уверен? Давай я подожду... - Чонгук уже ждёт, - поднимая с пола толстовку и натягивая её, проговаривает, - и судя по его смс, долго ждать он не намерен. - Мы едем с ним? - округлив глаза, громко спрашивает Тэ. - Да, я понятия не имею, что сейчас с особняком Паков, и как туда добраться, а он в этом поможет. Как и во многом другом. А теперь иди. Юнги буквально выталкивает Тэхёна из комнаты, всучив ему сумку, а сам уходит в ванну, чтобы умыться. Осторожно проходит мимо вновь разбитых стекол, не желая снова поранить, только начавшие заживать ноги и умывшись, говорит себе собраться. Да, он признал, что слабый и он сдался, он не сможет исправить того, что произошло, ровно, как и прощения, он вряд ли сможет вымолить, но он не единственный виновник произошедшего. Более того, он виноват только в своей трусости. Остальные виновники, тоже должны получить наказание. Спустившись на улицу, Юнги высматривает машину Чонгука на парковке, и быстро заметив её, двигается к ней, собираясь сесть на заднее сидение рядом с Тэхёном, но Чон кричит, чтобы Юнги сел впереди. Не желая своими спорами провоцировать парня, Юнги послушно садится на переднее сидение и пристёгивается. - Так куда мы едем? - спрашивает Чон, когда Юнги уже пристегнулся. - Сначала в Инчхон к моему отцу, это окраина города. Я покажу дорогу. Чонгук только кивает и заводит автомобиль, выруливая из двора. Первый час, парни едут, молча, Тэхён сидит в наушниках и даже не пытается как - то завязать разговор, Юнги тоже пребывает в своих мыслях, практически не глядя на дорогу, а Чонгук хочет, провалится желательно, как можно глубже, без шанса выползти, ибо находиться сейчас в этой машине невыносимо. И если бы Юнги не сказал о том, что будет с Тэхёном, Чон вероятнее всего, отказал бы в помощи, и как ему кажется, Юнги об этом знал. С того самого утра, как Чонгук не смог открыть дверь в комнату старшего, он пытался уговорить себя не злится на Юнги. Многократно повторял себе, что его вины в том, что старший откровенно забил на него, нет и то, что эти недоотношения закончились, к лучшему. Знает, что Чимин всё равно никогда не полюбил бы его, знает, как это всё грязно, как и то, что любая игра, рано или поздно, заканчивается. Но стоит ему только подумать о Юнги, все разумные доводы начинают испаряться, распуская ядовитые пары, в виде ненависти к человеку, который этого явно не заслуживает. Да, противоречиво, но Чонгук всегда был таким или же стал таковым, сам не знает, но знает, что согласился на эту поездку, чтобы дать себе возможность успокоить это неприятное чувство внутри себя, а так же его, конечно, заинтересовали слова старшего. Не просто заинтересовали, он понимал, что просто так Юнги не стал бы такого говорить, значит, ему действительно что - то известно, а учитывая то, кем он является на самом деле, он так же может помочь и самому Чонгуку вылезти из того дерьма, в которое его усиленно пытаются запихнуть. Может, у него ещё получится всё исправить? Что же касается присутствия Тэхёна, то он на самом деле необходим не только Юнги, но и самому Чону. С ним спокойнее, будет легче держать себя, свою бессмысленную обиду в руках, как и язык за зубами. Потому что, сколько бы пользы от этой поездки не было для самого Чона, он вряд ли смог бы удерживать себя от каких - нибудь ядовитых слов, которые так и норовили вырваться изо рта, чтобы задеть рядом сидящего парня. Поэтому присутствие Тэхёна так необходимо, один только его вид заставляет Чонгука вернуться на землю. Пусть и тоже не с самыми приятными воспоминаниями, но это как выбрать меньшее из зол. Если к мыслям о том прошлом он уже привык и научился с ними жить, то данная ситуация, для Чона новая, от того её принятие сложнее. - Тот дом, особняк, что с ним сейчас? - неожиданно спрашивает Юнги, тихим голосом, заставляя остальных повернуться к себе. Чонгук сжимает руль пальцами, а заметив краем глаза, в зеркале Тэхёна, чуть утихает и, вздохнув, отвечает: - Ничего, - мотнув головой, возвращает внимание дороге, - он просто стоит заброшенным, никто туда не приходил эти годы. - Это значит, что мы сможем попасть туда? - с сомнением в голосе, спрашивает, решив узнать заранее, чтобы было время, подготовить себя морально, к этому испытанию. "Если бы только от этого ещё был толк", - с грустью думает. - Да, когда ты сказал про Пусан, я взял у Чимина ключи, - Чонгук понимает, что совершил грубую ошибку только тогда, когда желанное для обоих имя, уже слетело с уст. Прикусывает язык, хоть и понимает, что уже поздно, а удручённый вздох Тэхёна позади, не улучшает ситуацию от слова, совсем. Найдя в себе смелости, Чонгук вполоборота поворачивается к Юнги и видит, что тот сидит с зажмуренными глазами и крепко сжатыми в кулаки, руками, хотя до этого они свободно лежали на коленях. А красивое, хоть и вымученное лицо парня искажено в гримасе боли. Чонгуку становится стыдно. Стыдно за себя, свою обиду и ненависть, за все свои мысли. Кажется, он только сейчас начал полностью осознавать весь масштаб ситуации. Всё это время он думал только о своей собственной боли, не пропуская в голову мысли о чужой, говоря себе, что так правильно. Человек должен в первую очередь думать о себе и своей жизни, с болью тоже самое, но смотря сейчас на лицо Юнги, все эти эгоистичные мысли меркнут. Сколько на самом деле пережил этот парень? Что сейчас происходит с ним внутри? Разве не он здесь жертва, роль которой, так усердно пытался приписать себе Чонгук? Что сейчас происходит с ним? Какие мысли у него в голове? Какие ураганы внутри? Разве не он должен ненавидеть Чонгука? И как только Чонгук мог хотя бы попытаться игнорировать последнее, пытаясь приписать себе несуществующую оиду? От всех этих вопросов, которые Чонгук сам себе задаёт в голове, становится физически плохо, словно собственный мозг не выдерживает этого напора. - Можно закурить? - поступает в загруженный мозг вопрос Юнги, позволяя хоть немного выплыть от них на поверхность и чуть повернувшись, кивнуть. На слова пока сил особо нет. Юнги опускает стекло и закуривает, хоть и не планировал курить, пока они едут к отцу. Видно, Юнги снова переоценил свои способности. А ещё мысли о словах Тэхёна, Юнги только задумался о том, что младший может, был прав и, стоило всё это делать с Чимином, но только обронённое имя этого человека уже вгоняет Юнги в дрожь. Нет, он бы не выдержал. Закурив и устремив свой взгляд куда - то вдаль, он думает о том, какой он на самом деле эгоист. Сейчас он сидит в машине с двумя покалеченными этой жизнью и в каком - то смысле самим Юнги, людьми, вынуждая их, находится рядом только для того, чтобы самому не сдохнуть от внутренней боли. Но какого сейчас им? Если с Тэхёном ещё всё как - то проще, но вот Чонгук. Какого сейчас ему? Наверно он чувствует себя примерно так же, как и сам Юнги, когда видел Намджуна с другими, если не хуже. Даже думать не хочется, но продолжает, сам себе стекла под ноги подбрасывает и идёт босыми ногами по ним, говоря себе, что так расплачивается. - Юнги, куда дальше? Открыв глаза, Юнги отстраняется от стекла и поворачивается к разбудившему его Чонгуку, повернувшись чуть влево, он сталкивается с обеспокоенным взглядом Тэхёна. - Что случилось? - хрипит, усаживаясь удобнее, промаргивается и уставляется на молчавших ребят. - Юнги ты... - Ты уснул, а мы не знаем, куда ехать дальше, вот и разбудил, - перебивает Тэхёна, Чон. - Ох, да, простите, - Юнги поднимает на Чона виноватый взгляд, на что тот просто машет рукой. Сообщив адрес, Юнги полностью плюёт на своё желание не курить перед встречей с отцом и снова закуривает, глядя на некогда родные улицы. "Были ли родными?" - внезапно всплывает в голове вопрос, о котором Юнги серьёзно задумался. Это место было его как бы перевалочным пунктом в жизни. Здесь он просто набрался немного сил, чтобы уйти в другую жизнь. По настоящему родным, даже до воспоминаний, это место для него не стало, ровно, как и дом, напротив которого они остановились. Юнги смотрит на ни чем не примечательную, такую же серую, как и все остальные, многоэтажку и глубоко вдыхает дым, после чего выпускает обугленный фильтр из пальцев. - Мне пойти с тобой? - Спрашивает Тэхён, поддаваясь вперёд. - Не думаю, что он впустит нас обоих, - хрипит Юнги, выпуская дым. - Тогда можем и втроём, - пожимает плечами Чон и выходит из машины, сподвигая остальных последовать его примеру. - Я надеюсь, он дома? - решает спросить Чон, пока они подходят к подъезду. - Если честно, то я понятия не имею. Я давно тут не был и не говорил с ним, - почти шёпотом, отвечает и набирает код на двери, который на удивление, не забыл, и его не поменяли. Зайдя в подъезд, понимает, что тут фактически ничего не изменилось, только грязнее стало. Им нужен был третий этаж, а потому они не стали дожидаться лифт, который кажется, был сломан и поднялись по лестнице. - Слушай, а он не мог переехать? Такой себе на самом деле домик, - задаёт ещё один вопрос Чонгук, и по его голосу Юнги кажется, что парень очень волнуется. Хотя волноваться тут должен только сам Юнги. - Он не любит переезды, - успокаивает или нет, не знает, но отвечает именно так, - во всяком случае, мне так казалось. - Добавляет и нажимает на кнопку дверного звонка, прислушивается к шагам по ту сторону двери, и когда слышит их, отходит назад. Дверь открывает пожилой мужчина, в котором Юнги узнаёт знакомые черты некогда родного человека. Сам же мужчина, оглядывает Юнги снизу вверх, прищуривается немного и надевает очки, висящие на шее. Молча, разглядывает Юнги и только спустя примерно минуту, замечает двоих парней позади. - А это ещё кто? - недовольно спрашивает, косясь на Чонгука. - Они со мной, - хрипит Юнги, стараясь не пропустить в голос нотки детской обиды. Не такие первые слова, спустя много лет разлуки, он ожидал услышать. - Поговорим? - спрашивает и в этот момент голос предательски дрогнул. Мужчина поднимает на него взгляд и лицо его становится ещё более недовольным. - Заходи, - кивает на дверь, - только сопли свои за порогом оставляй, - добавляет из - за спины, уже зайдя в квартиру. Юнги на это шумно выдыхает и хмыкает, мысленно называя себя дураком за то, что понадеялся на другой, более радушный приём. От этого же, хочется просто плюнуть на всё и убежать, снова спрятаться в свою раковину и будь что будет. Но тёплая большая ладонь на плече, слегка сжимающая его, как и ещё одна рука на спине, не дают этого сделать. Подняв взгляд, Юнги видит, не как он ожидал руку Тэхёна на плече, а Чонгука. Он смотрел на него взглядом, полным понимания и сочувствия, у Юнги от него ком в горле образовался. - Ты не один, - шепчет Чон и, тряхнув чужое плечо, кивает на открытую дверь. Юнги кивает в ответ и, взяв Тэхёна за руку, переступает порог квартиры, после этого заходит и Чонгук, закрывая за собой дверь. Сняв обувь в узком длинном коридоре, ребята идут за Юнги и оказываются в плохо освещённой кухне, где сидит мужчина и курит не вкусно пахнувшую, вероятно, очень крепкую, сигарету. Мужчина сидит на стуле облокотившись на спинку и смотрит на зашторенное желтоватой, скорее от времени и дыма сигарет, шторой, окно. Юнги даже, кажется, что эта штора не снималась с момента, как он был в последний раз на этой кухне. Совсем ничего не изменилось, даже одна из его записок, приклеенных на холодильник с помощью обыкновенного чёрного магнита, где он предупреждал отца о том, что будет поздно, до сих пор висит там. - Долго молчать будешь? - выдыхая густой дым, резко вырывает Юнги из воспоминаний о том дне, когда он писал ту самую записку. - Как долго ты собирался молчать о том, что моё имя Юнхэ? - Юнги и сам не заметил того, как вырвался из него этот вопрос. Сначала он долго и много думал, не знал, как и с чего начать этот не лёгких для обоих разговор, имея страх того, что отец не будет отвечать, если спрашивать прямо. Пытался найти в своей голове какие - то обходные пути или наводящие вопросы, но сейчас он рад, что слова сами вылетели и после сегодняшнего сна о ссоре, даже не жалеет о резкости этого вопроса. Пусть это глупо, но обида у Юнги стала больше. - Юнги, Юнхэ, какая к чёрту разница? - грубо переспрашивает мужчина и скидывает окурок в стеклянную банку, что почти доверху заполнена, такими же окурками, к сыну так и не поворачивает лица. - Тебя как не назови у тебя одно имя, педик. – Поворачивает, наконец, лицо к Юнги и в этот момент, Юнги бы всё отдал, чтобы этот человек отвернулся и дальше разглядывал грязную штору. Так было лучше, спокойнее и не так больно, как сейчас, видеть это презрение и даже ненависть в глазах, в которых он поддержку и понимание мечтал увидеть. Тэхён, стоящий до этого за спиной старшего, делает шаг вперёд, желая сказать что - то, но вытянутая перед ним рука Чонгука и его мотание головой, останавливают этот порыв. - Зачем ты притащился? С парнем своим познакомить? Если за этим, то уж извини, обойдусь. - Брезгливо морщится, глядя на Чонгука подпирающего спиной дверной косяк. - Я задал конкретный вопрос, - сжав кулаки, стараясь звучать твёрдо, отвечает, - и приехал сюда, чтобы получить ответ на него. Больше мне от тебя ничего не нужно. - Тогда проваливай, - мужчина просто машет рукой и отворачивается. Юнги же просто в шоке. Он предполагал такой исход, но то, с какой лёгкостью этот человек снова растаптывает все попытки Юнги узнать хоть что - то, просто поражает. Да, у Юнги на самом деле была глупая надежда на то, что отец изменился за эти годы и пусть не принял выбора Юнги, но хотя бы перестанет осуждать его за это, но все эти надежды, этот человек, такой родной, в то же время чужой, только что, окончательно стёр в порошок. Юнги даже, кажется, что он видит рядом с собой маленького мальчика, себя, на улыбке которого рассыпан пепел. Пепел детских несбывшихся надежд и высохших слёз. - Я знаю, что ты ненавидишь меня, но я прошу тебя только об этом, только сказать, почему я стал Юнги? Выполни эту просьбу, и я больше не покажусь тебе на глаза, раз я до сих пор тебе так противен. - Ты ещё условия будешь мне ставить? - взрывается, от казалось бы, совсем простых и таких правдивых слов, Мин старший. - Это не условия, это обыкновенная просьба, выполнить которую тебе не будет что - то стоить... - Да что ты говоришь, - ударяет ладонью по столу, поднимаясь на ноги, - ты хоть знаешь, какую чушь сейчас несёшь, мелкий заднеприводный поганец? Образ улыбающегося мальчика рассеивается, стоит мужчине сделать шаг к Юнги, проходя сквозь. Юнги начинает казаться, что он чувствует этот самый пепел теперь на собственных губах. Поднимает глаза на вставшего перед ним отца, понимает, что ждёт очередную пощёчину. Да, именно её, потому что как он говорил, Юнги не достоин и того, чтобы ударить его кулаком, как мужчину. Видя, как мужчина ожидаемо поднимает руку, Юнги не делает шаг назад, не закрывает глаз, смотрит в чужие глаза и ждёт этой унизительной пощечины, которой не следует. Рука мужчины замирает в воздухе, на расстоянии двух сантиметров от щеки Юнги. Переведя взгляд с чужих, наполненных отвращением глаз на руку, Юнги видит пальцы на чужом запястье и не удерживает слезу, позволяя ей разделить щеку на две части. Не только щеку, но и, словно бы окончательно отделяя его от этого человека. - Ты стал Юнги, потому что Юнхэ перестал быть моим сыном, когда сбежал, плюнув на свою семью. Выбрал ненормального мальчишку с такой же ненормальной семьёй, которая погубила нашу, из за которого, погибла моя жена. Я надеялся, что ты ничего не вспомнишь и, станешь нормальным и, как же я проклинаю себя за то, что сохранил, тот чёртов браслет, пусть она и просила об этом. Больше не приходи сюда. - Проговаривает мужчина сквозь зубы и высвободив руку из хватки Чонгука, толкает Юнги в сторону и покидает кухню, скрываясь за дверью своей спальни. - Юнги, - Тэхён делает шаг к старшему, но тот оседает на пол и выставляет перед собой руки. - Не надо, - мотает головой и с силой зажмуривает глаза, не давая унизительным слезам, снова выкатится из глаз. - Я в порядке. - И хоть раз, эта фраза была правдивой от тебя? - неожиданно зло спрашивает Чонгук. - Поднимайся, если больше тебе тут ничего не нужно, то уходим, нужно в отель. Завтра вернёмся в Сеул. - Чонгук нагибается к Юнги и, взяв за руку, тянет за собой, помогая подняться. Юнги не сопротивляется, только уже подходя к входной двери, забирает руку и уходит в противоположную сторону, скрывшись за поворотом. Парни, переглянувшись, идут за ним. Догоняют они старшего застывшего на пороге открытой комнаты, завешанной плакатами музыкальных групп и картинами с изображением моря. Юнги молча, оглядывает свою бывшую комнату, в которой тоже совсем ничего не изменилось, даже одеяло осталось чуть свисающим с кровати, словно он совсем ненадолго вышел из дома и вернулся, а ещё записка на холодильнике. Нет, Юнги не хочет верить. Резко разворачивается и игнорируя обеспокоенные взгляды на него, друзей, без стука заходит в другую комнату. - Если же Юнхэ перестал быть твоим сыном, то почему ты продолжаешь ждать его? Или точнее Юнги? Ведь Юнхэ здесь никогда не было. - С порога сыпет вопросами, толком не задумываясь об их содержании. - Ты говорил, что как только я уйду, то сожжешь все мои вещи, чтобы тебе ничего не напоминало о твоём позоре, так почему не сделал этого? Даже моя записка осталась на холодильнике. Ты не меня ненавидишь, а себя! - Кричит, не имея больше ни сил, ни желания сдерживаться. - Но я не понимаю, почему нельзя просто взять и объяснить всё? - Потому, что тогда всё это было бессмысленно, - на удивление спокойно, отвечает мужчина, что удивляет всех присутствующих. - Да, я не хотел, чтобы ты всё вспомнил, потому что ничего, кроме огорчения в этих воспоминаниях для тебя не было. А за смену имени и переезд, как и за смерть, заплатил убитый горем - на последних словах делает знак ковычек в воздухе и корчит лицо в гримасе отвращение, - отец твоего любимого моря, неба, как ты его там называл. - Поднимает взгляд на Юнги. - Этому мальцу, в отличие от тебя, память не отшибло, но он был уверен, что видел, как ты сгорел. Паку было это выгодно, со слов этого мальчишки и умер Юнхэ. - Но как вы оказались в том доме? Вас ведь на самом деле там вроде не было, как и вашей жены. - Подаёт голос, стоящий на пороге Чонгук. - Моя жена была там с его матерью. - Глядя на Юнги, отвечает и кивает округлившимся глазам сына. - Да, у этой подруги она пропадала, если ты помнишь это. - Но как, почему? - Юнги может только задавать эти бессмысленные вопросы. В голове полный бардак и каша. - Его мать хотела развестись с ним, но так, чтобы её сын не лишился наследства. Твоя мама помогала ей с документами, этим и была втянута в тот дом, в день пожара. И его отцу так же не нравилось то, что его сын бегает за мальчиком. А теперь прошу тебя, уходи, Юнги. - Проговаривает мужчина и отворачивается к окну. Юнги в этот раз не спорит, больше ничего не спрашивает. Не потому, что вопросы закончились, а потому, что ответов знать не хочет. Нет, это слишком. Юнги ожидал услышать что угодно, только не это. Не помня себя, Юнги покинул квартиру не обернувшись на теперь, по - настоящему, навсегда закрытую дверь, молча сел в машину, бездумно уставившись в окно, не сразу даже заметив, что его посадили на заднее сидение, а Тэхён сел рядом с Чонгуком впереди. Слишком тяжело сейчас перерабатывать поступившую в мозг информацию. Чонгук молча, заводит мотор и двигается к отелю, стараясь концентрироваться на дороге, а не на бледном лице парня в отражении зеркала заднего вида. Чонгук на самом деле даже представлять не хотел, через что сейчас проходил Юнги, какого ему. Хотел найти хоть какие - то слова в голове, чтобы хоть как - то утешить, но все эти попытки были безуспешны. Он сам вымотан, прошлой ночью почти не спал, не ел с прошлого вечера, весь день провёл в дороге и сейчас, глубокой ночью, снова за рулём, тогда как голова не хотела реагировать даже на цвета светофора. Она просто взрывалась. Чонгук знал, что со смертью матери Чимина, да и с самим пожаром всё не так чисто, как многим казалось. Но какого же будет Чимину, когда он узнает об этом? Он и без того ненавидит этого человека, что будет теперь? И после того, что знает сам Чонгук? Что ему теперь делать со всей известной ему информацией? - Куда мы едем? - слышится сзади, хриплый голос Юнги. - В отель, спать. Разбиться я думаю, никто здесь не хочет. - Я хочу в особняк, - едва не шепчет Юнги. - Ебнулся? Ещё я по ночам по заброшенным особнякам не шатался. Ты совсем уже... - Чонгук, - устало прерывает Тэхён, положив свою ладонь поверх его на рычаге передач. Чонгук тут же замолкает от этого жеста и голоса и просто фыркнув, отворачивается к дороге. - Юнги, давай отдохнём. В особняк поедем завтра, хорошо? - словно пытаясь уговорить, капризного ребенка спрашивает и, не услышав ответа, тяжело вздыхает. Тэхён и сам устал, хочет, чтобы этот день, наполненный тяжелыми событиями как для него самого, так и для друзей, скорее закончился и они все, дружно забыли об этом, но разве это возможно? Если первое ещё да, то завтрашний день непременно встретит их головной болью от осадка этого дня. А Юнги, кажется, ещё очень долго не улыбнётся. Чонгук привёз их в непримечательный мотель, практически на окраине города, чтобы утром было удобнее уехать. Так как свободных номеров оставалось всего два, Юнги и Тэхён заняли один номер на двоих, а Чон соседний. Выйдя из душа, на ходу вытирая волосы полотенцем, Тэхён смотрит на даже не переодевшегося старшего, кто продолжал неподвижно сидеть в кресле, стеклянным взглядом глядя в пол. В этот раз, Тэ не хотел досаждать старшему, как - то пытаться вывести его из этого состояния, так как понял, может сделать хуже. Боялся, что Юнги снова прогонит его и закроется в своей раковине, но и видеть его в таком состоянии сил не было. В голове только один вопрос: "могу ли я хоть что - то сделать для него"? - Хён, душ свободен, не хочешь освежиться? - ненавязчиво спрашивает, присаживаясь на корточки, напротив кресла и беря в руки чужие ладони. Юнги только отрицательно мотает головой, но Тэхён уже и за это благодарен, значит, старший ещё здесь, не ушёл полностью в себя и хоть как - то, но реагирует на происходящее в этом мире. Так может, стоит попробовать? - Юнги, если ты хочешь поговорить, то я готов выслушать тебя, - осторожно проговаривает, на самом деле побаиваясь реакции друга. - Машина, - хрипит первое слово так, словно выдавливать из себя какие - либо звуки, причиняют не малую физическую боль, - когда вы разбудили меня, почему так смотрели на меня? - поднимает глаза от пола, всматриваясь в лицо младшего, словно пытался найти в нём ответ на свой вопрос. И когда Юнги снова зажмуривается и опускает лицо, Тэхёну кажется, что он его нашёл, хоть и не совсем понимает, что это означает. - Что я говорил, когда спал? - совсем тихо шепчет, но таким тоном, что у Тэхёна нет вариантов, соврать и сказать, что ничего такого, пока он спал, не было. - Ты говорил о цветах, - так же тихо отвечает, понимая, что скрывать будет бесполезно и если Юнги спрашивает, значит, для него это действительно важно сейчас. - Спрашивал о каких - то названиях, долго молчал и улыбался, а потом сказал, что это место, словно сказочное, потому что до такой степени красивое, что невозможно поверить в то, что оно правда существует. Ты говорил немного по - другому, но я уверен, что смысл тот же. Чонгук, перед тем, как разбудить тебя, сказал, что вероятно ты говорил об оранжерее матери..., - запинается, чувствуя, как его ладонь сильнее сжали, - вероятно, тебе снилась оранжерея тёти Чонгука, - исправляется. - Ты не помнишь этого сна? - спрашивает, пытаясь заглянуть в лицо старшего и понять, о чём он сейчас думает. - Нет, - спустя почти две минуты молчания, отвечает, и в этот раз, Тэхён отчего - то не верит. - Юнги, зачем тебе в особняк? Он ведь заброшен, что ты хочешь найти там? - с поднимающимся беспокойством в голосе, спрашивает, теперь уже сам, сжимая крепче чужие ладони. - Я хочу найти то, чего не вижу во снах, - словно пребывая в какой - то прострации, отвечает и высвободив пальцы из чужой хватки, поднимается на ноги и идёт к застеленной кровати. Не раздеваясь, валится на неё поверх покрывала и отворачивается к стене, прикрывая глаза. Тэхён молча наблюдавший за старшим, хочет подойти и попросить раздеться или же выдернуть из под него одеяло и укрыть, но решает сейчас не лезть и дать Юнги уснуть. Полностью высушив волосы, Тэхён оборачивается на по – прежнему, не двигающегося старшего и, решив, что тот уснул, решает выйти на улицу и немного посидеть там. Несмотря на всю усталость, Тэхен ну очень сомневается, что сможет уснуть в этом месте. Не потому, что это мотель, нет, номер вполне приличный, имеющий всё самое необходимое для того, чтобы именно остановится на ночь. Просто Тэхён в принципе тяжело засыпает в новых местах, а от наполненного негативными эмоциями дня, голова просто взрывалась от различных дум и переживаний, а потому, нужно было, проветрится. Мотель был небольшим и одноэтажным, а потому, дойти до выхода, не заняло много времени. Присев на скамейку недалеко от входа, Тэхён плотнее запахивает надетую поверх махрового халата куртку и, уложив затылок на спинку скамейки, прикрывает глаза, прислушиваясь к тишине ночи, разбавляемой тихим завыванием ветра и доносящимся, откуда - то издалека редким гулом машин. Становится чуть спокойнее и легче, у Тэхёна чувство, словно теперь он впервые может выдохнуть за этот день. Только вот посторонние звуки, напоминающие приближающиеся шаги, заставляют только, казалось бы, расслабленное тело, снова напрячься, а брови нахмурится. Не хочется кого - либо видеть и отвечать на какие - то вопросы, которые могут последовать. Тэхёну своих в голове хватает, поэтому он просто надеется, что этот, приближающийся к нему человек, просто не обратит на него внимания и пройдёт мимо, не докучая и не нарушая вырванный, с таким трудом, момент хоть какого - то, пусть и мнимого, но умиротворения. - Почему не спишь? - звучит вместо этого тихий, знакомый голос, заставляющий Тэхёна растерять все найденные в голове слова, если с ним всё - таки заговорят. Тэ открывает глаза и уставляется ими в стоящего перед ним Чонгука. Смотрит на него несколько секунд, молчит и только когда парень присаживается рядом, открывает рот и заговаривает: - Тут ветрено, - кивает на мокрые волосы парня, капли с которых стекали по шее и щекам, затекали под футболку, так же покрытую мокрыми пятнами. Казалось, что этот человек забыл о существовании полотенца и выйдя из душа, сразу оделся и пошёл на улицу. - Мне было душно в номере. - Ты мог просто приоткрыть окно, - пожимает плечами Тэ, - а так ты можешь простудиться. - Я открыл и увидел, как ты вышел на улицу, - игнорируя попытку лёгкой заботы со стороны Тэ, отвечает. Тэхён смотрит на приоткрытый профиль и снова не знает что сказать. Кажется, этот день не только выжал из Тэхёна почти все физические силы, но забрал у него весь словарный запас. Сейчас, откровенно говоря, Тэхён чувствовал себя полнейшим дураком, который не может нормально воспринимать поступающую в мозг информацию и как - то реагировать на неё. - Зачем? - понимает, что вероятно задаёт глупый вопрос, но думает, что должен сказать хоть что - то. А ответить вопросом на вопрос, тем самым освобождая себя от обязательства, что - то говорить, Тэ считает, лучим вариантом. Плюс к этому, Тэхёну действительно было интересно, зачем Чон пошёл за ним. - На улице ночь, ты устал но, несмотря на это, всё равно не спишь и сидишь тут в одиночестве, - повернув лицо к Тэ, отвечает, ещё больше заводя в ступор своего собеседника. - Но ведь и ты тоже, - указывает указательным пальцем на Чонгука, - почему ты вместо отдыха, пошёл за мной? - Потому, что я хотел этого. - Глядя сначала на палец, едва не утыкающийся в его грудь, а после переводит взгляд на лицо, обрамлённое, кажущимися тёмно серыми из за тусклого, холодного освещения уличных фонарей, прядями, от которых ветер доносил приятный запах фруктового шампуня. Держит себя в руках, чтобы не взять одну из них в пальцы, проверяя на мягкость и не поднести к носу, зарывшись в этот запах. Тэхён же снова не может понять и объяснить себе, почему вот так застыл. Слышит голос мозга, который говорит что - то вроде "опусти уже палец, придурок", но к чему он это говорит, не понимает. Просто смотрит на лицо, до щемящей в груди боли, знакомое, которое совсем не изменилось. В глаза, которые всё такие же круглые, напоминающие бемби, в которых ещё остался тот свет, какими они сияли раньше, та доброта и искренность. И эта родинка под губой. Тэхён вдруг вспоминает, как раньше готов был часами на неё смотреть, только бы парень продолжал находиться рядом, как хотел коснуться её кончиком пальца. Может, сделать это прямо сейчас? Всплывает в голове, навязчивая идея и Тэхён, долго не раздумывая, поддаётся ей, поднимая всё так же вытянутый палец, теперь к лицу и касаясь заветной родинки. Такое крохотное действие, обыкновенное соприкосновение прохладной кожи пальца Тэхёна и горячего лица Чонгука, но обоих, словно током, прошибает. Чонгук вздрагивает, а Тэхён, моргнув, опускает палец и отворачивается, пытаясь хотя бы в своей голове, придумать оправдание этому нелепому жесту, не выходит. Чувствует себя ещё большим дураком. Что это с ним? Почему он это сделал? Каким образом на его голову случился этот наплыв из воспоминаний давно прожитого прошлого, которое казалось глубоко похороненным, без возможности, как и права на воскрешение. Что умерло то умерло, по – другому никак. Погибшие люди не воскресают, чувства тоже. Именно эти слова проговаривает Тэхён в своей голове, когда чувствует тёплое прикосновение чужих пальцев к своему подбородку. Чонгук поворачивает его к себе, разглядывает такие же знакомые черты лица, которое с прошедшими годами стало только прекраснее, если бы только не эта печаль на дне глаз. Ведь Чонгук помнит эту улыбку, и даже бархатный смех, который сколько пытался забыть, так и не смог. Более того, понимает, что сейчас хотел бы, услышать его вновь. Возможно ли это? С горечью сам себя спрашивает. Вряд ли, на дне чужих глаз, находит. Но может, можно сделать что - то? - Я тоже стараюсь сменить песню, - неожиданно, даже для самого себя выдаёт, оглаживая чужой подбородок большим пальцем. - Спасибо, что помог сегодня, - выдыхает Тэхён, чуть приподняв уголок губ. В голову Чонгука закрадывается, нет, врывается безумное желание, которое требует немедленного исполнения. Наклонив лицо к чужому, Чонгук легко касается своими губами, этого самого уголка губ, оставляя тайный, но такой знакомый для обоих поцелуй. Отстраняется, вглядываясь в чужие глаза и понимая по этому взгляду, что он действительно знаком обоим, снова наклоняется, теперь уже желая попробовать на вкус сами губы, но Тэхён не даёт этого сделать, отворачивает лицо, заставляя губы Чона, мазнуть по щеке. - Не надо, - тихо выдавливает, прикрыв глаза, - не марайся. - Единственный, кто из нас по - настоящему грязный, так это я, - поворачивая к себе чужое лицо, смахивает упавшую на глаз прядку волос, радуясь что, наконец, смог коснутся её. - Я не хочу быть эгоистом, но помнится, ты обещал мне поцелуй под луной. - Шёпотом проговаривает, следя за тем, как парень перед ним, открывает глаза и смотрит на него с глубокой печалью, сожалением и даже виной, расплескавшейся на дне шоколадных глаз. - Я обещал, что он будет первым, - сквозь ком в горле, выдавливает. - Да, и мои губы, впервые по - настоящему коснуться твоих, если ты позволишь, - шепчет в ответ, стирая пальцем, скатившуюся по щеке, одинокую слезу. - Я... - Запинается, не знает, что ответить. Может лишь смотреть в глаза напротив и не понимать, как реагировать на происходящее. Чонгук более чем увлечён своим братом, тогда как Тэхёну начало казаться, что появившийся в его жизни Хосок, смог вытеснить его образ из головы. Неужели не получилось? Неужели для Тэхёна, Чонгук всё так же, важен? Не как теплое, но в тоже время болезненное воспоминание, а до сих остался тем, кто сидит глубоко в сердце и никто его там не заменит? Даже если так, то кем же является для самого Чонгука Тэхён? Почему он вспомнил сейчас, такое далёкое и так и не выполненное обещание? Можно зацепится за слова о том, что он тоже решил сменить песню, но ведь сам Тэхён, тоже, когда - то был заезженной песней, которую нужно было сменить. Прикрывает глаза, что думать не знает. Всё происходящее слишком странно, сумбурно, не понятно, болезненно, и кажется таким ненастоящим. Обещание. И почему этот разговор с Юнги был именно сегодня? Тэхёна учили сдерживать слово, не обесценивать свои слова, а потому, он сам тянется к чужим губам, впечатываясь в них своими, отказываясь открывать глаза. Врезался в чужие губы и замер, боится, двинутся, но и отстраняться совсем не хочется. Чувствует тепло и приятное волнение, смешанное с переживаниями, в которых Чонгук его просто оттолкнёт и посмеётся. Но вместо этого чувствует, как чужие пальцы сомкнулись на его шее, а губы чуть приоткрываются и двигаются, целуя нижнюю губу Тэхёна, проводя по ним кончиком языка, чуть надавливая, призывая приоткрыть их. И Тэ слушается, позволяет чужому языку проникнуть внутрь и нежно огладить свой язык. Чонгук хоть добился, чтобы Тэхён приоткрыл губы, тем не менее, не напирает, чувствует волнение и явную неопытность, не хочет напугать парня. Нежно, мягко целует, чуть засасывая нижнюю губу и, нехотя отстраняется, понимая, что ему этого было мало. - Я должен идти, - шепчет Тэхён, не глядя в лицо Чонгука и не дожидаясь ответа, поднимается со скамейки, вынуждая парня убрать с его шеи руку и, быстрым шагом двигается обратно в мотель, только сейчас чувствуя сильный холод. Зайдя в номер, закрывает дверь и, прислонившись к ней спиной, съезжает на пол, закрыв пылающее лицо руками. С ума сойти, что он только что творил? Убирает руки от лица и поднимается на ноги, двигаясь к кровати. Решает быть эгоистом и разбудить Юнги, попытаться поговорить с ним, иначе его просто разорвёт. Но глядя на постель, что оказалась пуста, Тэхён замирает на месте. Глядит на неё секунд десять, после чего окликает старшего и решает проверить ванну, но в номере Юнги явно не было, как и его рюкзака. Вылетев из своего номера, Тэхён громко стучит в номер Чонгука и когда тот открывает, отчего - то шепотом выдыхает: - Юнги нет.