Душа Принца

      То, что Хёнджин был неисправимой совой и что его невозможно разбудить никакими возможными средствами, иногда работало очень даже на руку. В отличие от айдола, ты ценила ранние подъёмы даже в выходные дни, ведь выдавалась слишком заманчивая возможность переделать миллиард дел, которые старательно откладывались всю неделю. Поэтому пока из твоей спальни доносилось милое сопение от гусеницы в коконе из одеяла, ты с прекрасным настроением совершала утренний уборочный ритуал.       Лёгкая музыка с заедающими припевами заполняла голову, вытесняя тревожащие разум мысли и усаживая на их место незатейливую лирику, которую ты точно будешь напевать ещё дней пять. Руки на автоматизме разбирали завалы бумаг на столе, приводя всё в более человеческий вид — теперь все четыре угла стола можно было разглядеть, что не могло не радовать. Постепенно дело дошло до большого стеллажа с большим количеством книг и коробок, разбор которого переносился не одну неделю.       Спустя один повтор внушительного плейлиста книги стояли красивой иерархичной лесенкой, лишние мешающие детали были нещадно устранены и добавлены новые милые уютные сувениры. Самая большая проблема этого стеллажа состояла из двух внушительных коробок. Проблемы внушительные, но сердце они согревали самым невероятным способом.       Эти две коробки были наполнены фотографиями Хвана.       После того, как у блондина коллекция камер начала пополняться с бешенной скоростью, количество разных фотокарточек начало увеличиваться в геометрической прогрессии. Но хитрый хорёк не хотел собирать свои распечатанные шедевры у себя в комнате общежития — он слишком переживал за своих хаотичных соседей, которые могли всё растащить по разным уголкам мира. А Хёнджин слишком щепетильно относился к каждой сделанной фотографии, поэтому самым логичным решением было появление сначала одного небольшого фотоальбома у тебя на полке, но совсем скоро это переросло в две массивные коробки с неразобранными фотографиями и даже не распакованными альбомами.       Все знаки судьбы указывали на то, что именно сейчас и именно тебе нужно взять на себя такую почётную миссию в виде расфасовки всех этих цветных карточек. Тяжело вздохнув, ты взяла первую коробку.       Пока ты перебирала различные пейзажи и натюрморты, которые парень наснимал во время тура в разных городах, у тебя промелькнула мысль о том, что ему стоит выдать карту золотого посетителя типографий — столько распечатанных фотографий ты слишком давно не держала в руках, даже лёгкое чувство ностальгии нахлынуло по тем временам, когда фотоальбомы были в каждом доме по всему миру.       В первой коробке было много фотографий мемберов группы Хвана, излучавшие самое настоящее тепло. Эти кадры были преимущественно сняты на плёночный фотоаппарат и буквально «ловили момент» — все ребята не позировали, а просто наслаждались тем мгновением, от того их рассматривать было ещё приятнее. Раскладывая снимки по ячейкам в альбоме, ты то и дело тихо хихикала с тех ситуаций, которые молодой фотограф успел запечатлеть.       Распределив весь хаос из фотографий по местам, ты слегка потянулась и приступила ко второй коробке. Здесь схваченные камерой моменты были более личные, сокровенные. Фотографии семьи, Кками, друзей, мемберов группы, когда они не всемирно известные айдолы, а преданные и самые близкие люди для Хёнджина. И твоих фото здесь было просто несметное количество. Любой другой человек назвал бы это помешательством, вплоть до сталкерства, но ты считала манию блондина фотографировать чуть ли не каждый твой шаг довольно милой. Особенно была милой его реакцией на полученный кадр.       Внезапно твоё тело было вероломно захвачено в плен мужскими руками, что обвивали твою талию, словно коала дерево эвкалипта. Сняв наушники и отложив их в сторону, ты с улыбкой потрепала обесцвеченные волосы парня, который уткнулся в изгиб твоей шеи и что-то бубнил.       — А теперь ещё раз и членораздельно, — усмехнулась ты, вынуждая обречённую сову поднять голову.       — Что за внезапное желание убираться, да и в такую рань, душа моя, — вымученно произнёс Хван, прижимаясь ближе, — ещё и одного меня оставила, это самое настоящее преступление против человечества.       — Вообще-то, сейчас уже время обеда, — поправила ты, получая в ответ разочарованный вздох, — и мне пора было разгрести все эти завалы, иначе это осталось бы на ещё одну неделю. Сейчас вот разбираю твои фото-шедевры, которые ты любезно решил передать мне на хранение.       Любопытная голова тут же переместилась на твоё плечо, чтобы лучше видеть перебираемые фотографии. Небольшие полароиды доминировали здесь над распечатанным — умелый фотограф на начало ваших отношений обзавёлся несколькими небольшими аппаратами для моментальной фотографии, чтобы сразу видеть сделанные кадры. И таких была внушительная масса.       — Какой был хороший день, правда? — ты с ехидной улыбкой показываешь парню фотографию, где ты стоишь со сладкой ватой.       — Это ты про тот день, когда ты испортила самый лучший в жизни первый поцелуй? — Хёнджин театрально закатил глаза и уже хотел уйти, но ты перехватила его руки, не давая сделать задуманное. — Моё сердце до сих пор разбито, между прочим!       — И чем же я его разбила, король драмы? — уже в открытую смеясь, спросила ты. — Что поцеловала тебя первой?       — Ты не понимаешь! — предчувствуя актёрское выступление, ты уселась поудобнее, пока блондин вскочил со своего места и принялся активно жестикулировать руками, — Я жил с этим прекрасным и идеальным планом столько времени, а ты его разрушила!       Ещё немного и тебе могла понадобиться помощь врачей от такого приступа еле сдерживаемого смеха, но айдол вообще этого не замечал, погружённый в своё отчаянное повествование о словно самом главном предательстве в жизни. Смотреть на такое домашнее шоу было как минимум забавно.       — Мы должны были прогуляться, сделать много забавных фото, — не унимался Хван, — а только потом дойти до набережной и только там бы случился наш первый поцелуй, на закате! А ты решила, что уже на первом пункте стоит совершить то, для чего я так старался!       — Ну всё, я поняла твоё главное возмущение, — не без усмешки сказала ты, поднимаясь со своего места и обхватывая парня за плечи, — зато поцелуй был самым сладким из-за ваты, и ты потом весь вечер меня целовал.       — Ты не понимаешь, это другое, — в притворном недовольстве ответил тот, закатывая глаза.       — Но и всё другое мне тоже нравится, потому что делаешь это именно ты, — с улыбкой произнесла ты, а после оставила осторожный поцелуй на щеке блондина, отчего тот смущённо улыбнулся и покрылся румянцем.