Звезды нынче с кислинкой

Раскурочивать шлюзы станции, к счастью, не пришлось — автоматика оказалась цела. Паукообразный «Голландец» спокойно пристыковал глайдер к своему брюху. Ну, то есть, Камба надеялся, что это была всего лишь автоматика. Автономная, угу. Сеть, понимаете ли, не работает, а автоматика шлюзов — очень даже... — Так бывает, — пытался он подбодрить младшего, а на деле — сам себя. — В дешевых сериалах про космос, да? Младший увязался за ним, как липучка. Он явно боялся идти на станцию, но отпускать Камбу одного не пожелал. Никакие разумные доводы на него не действовали. Ринго выглядела такой виноватой, что Камба не стал ничего ей говорить. Не может взломать «Голландца» — значит, не может, о чем тут еще рассуждать. Действовать надо. В конце концов, они сами на это согласились — ради Химари. В стандартном «предбаннике» горело аварийное освещение. Небольшой терминал связи был отключен — если на станции кто и был, он не пытался выйти на связь в гостями. «Чепуха, нет здесь никого», — мысленно одернул себя Камба. Однако легкий импульсник он все же держал наготове. Так себе оружие, но уж какое есть. Люк из «предбанника» в основной коридор станции закрывался на старомодный кремальерный затвор, который пришлось открывать вручную. Впрочем, это было лучше, чем заклинившая электроника. В кольцевом коридоре аварийного освещения не было — либо отказало, либо станция берегла ресурсы. Камба зажег фонарь на шлеме и двинулся вперед. Совсем скоро он обнаружил радиус и свернул в него, проследив, чтобы шедший позади Сёма не проскочил мимо. На ипромизированном совете перед высадкой на «Голландец» Ринго подала было идею искать резервный архив, потому что основной сервер наверняка заключен в тройную броню — как физическую, так и информационную. Но идею отвергли. Где находится центральный «мозг» станции, было примерно известно даже без точных схем, а вот заначки с бэкапами можно искать хоть до коллапса Вселенной. Ринго с Сёмой, используя уцелевшие записи Момоки и свои собственные разработки, наскоро слепили несколько цифровых «гранат». Камба, порывшись в тайниках, нашел забракованную одним из заказчиков гелевую взрывчатку — на случай, если помещение с физическим сервером и правда окажется заблокированным. Младший демонстративно закатил глаза — ну да, в факт перевозки «холодца» Камба его тоже не посвящал. Меньше знает — крепче спит. Сёма настроил свой шлем на автоматическую передачу — Ринго получала данные телеметрии и координаты и по мере их продвижения достраивала схему помещений станции. В коридорах было пусто. Камба ожидал наткнуться на трупы, но их не было. Вообще никаких признаков разумной жизни. О том, когда и куда исчезли люди с «Голландца», думать не хотелось. Да и не время сейчас. — Вы уже недалеко от центра, — негромко сообщила Ринго. Она оставалась на связи с обоими. И тут на них обрушился свет и звук. Это было так ярко и громко, что у Камбы подкосились ноги. Коридор оказался раскрашен в психоделические цвета с преобдалающим ярко-розовым. В ушах гудел эквивалент планетарного движка. Усиленный многократно женский голос произнес: — Я сокрушу тебя. Так и не проморгавшись, Камба зажмурил глаза и попытался двигаться вперед ощупью. От шока он совершенно забыл, что может затемнить шлем. Голос вибрировал, кажется, прямо у него в мозгах: — Я хочу, чтобы ты вернулся и любил меня. Люби меня. Люби. Люби. Люби... Сквозь эту какофонию пыталась пробиться Ринго, но ее слабый голос растворялся в повелительном «Люби». Где-то там, позади, был Сёма... Камба запоздало вспомнил, что искомый «Пингвиний барабан» — вирус. Конечно, он захватил обезлюдевшую станцию, и искин «Голландца» сошел с ума. Иначе нельзя было объяснить это громогласное любовное томление, до жути напомнившее ему Масако с ее навязчивыми идеями. Надо как-то отключить взбесившийся искин, хоть на несколько секунд. Как? У младшего есть «гранаты». Где младший? Отстал? Потерял сознание? Что ж, если так, шарахнем по серверу взрывчаткой. Он должен быть где-то совсем рядом... Где? Вон там впереди случайно не вход? Это было определенно не то помещение — не хранилище данных, а центр управления станцией. Многочисленные терминалы, на которых светился все тот же психоделический кошмар, что и в коридорах. Ничего, даже если долбануть здесь, это должно тебя заткнуть хоть ненадолго... Камба кое-как прилепил «холодец» на терминал и запустил отсчет. Ему показалось, что вместо цифр на крохотном дисплее мигает «Люби!». Он потряс головой и поспешно кинулся обратно в коридор... Грохнуло. ...Когда он пришел в себя, над ним нависал Сёма. Гула и голосов не было. Младший тряс его за плечи: — Кам, очнись! Надо уходить! — Ты нашел «Барабан»? — Не знаю, Ринго сейчас перекачивает себе все подряд, что может вытащить. Сортировать будем потом. Когда ты взорвал терминал, я запустил «гранаты» и провесил канал... — Ладно, идем. Когда они вернулись на «Принцессу», Ринго уже заканчивала копирование данных с «Голландца». Кажется, она что-то говорила, и Сёма говорил, и Пингвинья Шляпка... Камба не слышал. В ушах еще гудело. Он смертельно устал и хотел спать. Ему снились розовые вспышки и бесконечное назойливое «Люби».