A Fool in Love

      Взгляд у Хенсона пронзительный. Внимательный и изучающий, пристальный и как будто любопытный, когда он медленно наклоняется к твоему лицу для поцелуя. Для вашего первого поцелуя.       От непривычной волнительной близости позвоночник словно покалывает иглами, и ты дергаешься в сторону в попытке отстраниться. Но непреклонная рука, легшая на твою поясницу, не позволяет уклониться от неминуемого, и тебе остается лишь затаить дыхание.       В безмолвной тишине, обдающей ваши силуэты жаром своего огненного дыхания, готовится распахнуть свои крылья растущий импульс вашего первого поцелуя.        Его лицо приближается все ближе и ближе.       Комнату заполняет отчаянный звук твоего сердцебиения, заглушающий все мысли в голове. Застывшее крохотной тенью на периферии сознания сомнение овладевает твоей рукой. Маленькая ладонь, смехотворно слабая и хрупкая по сравнению с его собственной, ложится на грудь Хенсона в просьбе отстраниться.        И он замирает.       Ты застенчиво отмечаешь про себя, как отчетливо в черноте его глаз мелькнуло что-то на подобии разочарования или сожаления. Может быть, что-то одно. Может быть, все и сразу.       Он отодвигается от тебя безмолвно и послушно, но совсем чуть-чуть. В дюйме от твоего дискомфорта.        Молчит почти вынужденно, но не зло и не обиженно. Молчит так, как будто смиряется с твоим отказом, с готовностью принять пустое “потом”. Молчит, однако все еще пытается урвать хоть самый маленький, но кусочек любви.        Касается твоей руки невесомо, как будто прося разрешение, и неумолимо смотрит в твои глаза. Ты замираешь в ожидании, и Хенсон, бережно берет твою хрупкую ладонь в свою собственную.       Ты наблюдаешь за его действиями с осторожностью, с опаской. До боли забавно смотрится твоя хрустальная кисть в его стальном кулаке. Кажется, если он сожмет чуть сильнее, несчастная ручка тут же вдребезги разобьется, превращаясь в хаотичную груду осколок. Но Хенсон даже не думал причинять тебе боль.        Он подносит её к своим губам, как сокровище, не разрывая зрительный контакт с тобой. Твое дыхание замирает, а его — опаляет жаром фарфоровую кожу.        Он оставляет маленькие поцелуи на ладони, её тыльной стороне, костяшках, фалангах, кончиках пальцев и даже на ноготочках. Там, где касались его губы, разгораются невидимые ожоги. Целует хрустальную красоту твоей руки с упоением, совершенно не свойственным Ан Хенсону из Ансана. Целует сладко-сладко, немножко подобострастно, а тебе приятно и щекотно так, что хочется хихикать.        Первый поцелуй обещает быть чудесным.