A Fool in Love

             Она угрюмо сложила руки на груди, принимая очень сердитый и серьезный вид, абсолютно не сочетающийся с её очаровательной детской непосредственностью. Миловидное личико пугающе насупилось, не предвещая ничего хорошего, а голос звучал несвойственно грозно для твоего обычно ласкового ребенка.       — Мама!        Мгновенно отзываешься с этой неизменной сахарной улыбкой, предназначенной только для твоей девочки.       — Да, милая?        Это был один из тех весьма редких случаев, когда вместо солнечного ребенка ты видела в своей дочери крошечную хмурую копию себя.        Тонкие прелестные черты её, унаследованные от тебя, были скрашены аристократичными чертами её отца, — вернее, одного из, — оттого её маленькое личико выглядело еще более хорошеньким и привлекающим внимание. У нее были твои глаза, не лишенные чистой невинности, но недетская снисходительность в её улыбке порой до боли напоминала тебе о мужчине с дьявольской ухмылкой.        Впрочем, ты надеялась, что тебе это просто чудится.        — У меня к тебе очень важный вопрос, — вздернув маленький подбородок, сказала девочка.        Прямая осанка и гордо расправленные плечи — все, как папа учил.       — Я слушаю тебя внимательно, Хёджин, — монотонно киваешь, не теряя нотки материнской мягкости в голосе, опускаешься на корточки перед ней.        Хёджин была малюсенькая, точно Дюймовочка, в свои шесть лет, но уже не по годам развитая и обладающая непростым нравом, она нередко любила важничать и притворяться взрослой, подражая родителям.       — Мама, — её лицо приобрело явный оттенок задумчивости, оттесняющий напускную сердитость на второй план. — Кто мой папа?       — Ах, — ты осеклась, немного сбитая с толку неожиданным вопросом. — О чем ты говоришь? У тебя есть два замечательных папы.       — Я знаю, — девочка кивнула, тряхнув длинными темными волосами. — Но, знаешь, в детском саду мне сказали что у меня может быть только один, настоящий папа!        Хёджин всегда любила задавать вопросы о мире, о жизни людей и в целом была очень любознательной девочкой. Она не доставляла проблем, и, хотя умела привычку капризничать, слушалась родителей и относилась к ним с любовным трепетом. Но у нее никогда не возникало вопросов, связанных с её отцами.        Ты полагала, что рано или поздно у вас с Хёджин будет разговор, темой которого выступит неортодоксальная структура вашей семьи. Но, не ожидая, что он наступит так скоро, ты немного растерялась.        Вступать в полиаморные отношениями с двумя гангстерами было сомнительным моральным выбором.        Однако, глядя на своих прехорошеньких птенчиков, родившимися такими именно их стараниями, ты не могла признать, что в этом были и свои плюсы.       — Мм, они оба твои настоящие папы, детка.       — Нет, так не может быть! — Яро запротестовала девочка, покачав головой. — Воспитательница сказала, что настоящий папа — бионический. Биогический. Гигиенический... — Она нахмурилась, пытаясь вытащить из памяти то самое сложное слово.       Ты тихонько хихикнула в кулак.       — Биологический, детка?       — Да! — Хёджин активно закивала. — Биог... биологический, мам! Кто мой биологический папа?        Улыбка сползла с твоего лица.        Джунгу и Чонган, кажется, хотели установить отцовство сразу после рождения ребенка, но не поставили тебя в известность о результате. В любом случае, ты дала понять, что тебе эта информация ни к чему. Когда они оба были рядом и помогали с заботой о Хёджин, было уже все равно, кто её зачал. Вот что тебя действительно интересовало — так это кто её избаловал.        Детская комната была уже переполнена различными игрушками, на ценники которых тебе не хотелось даже смотреть, и каждый божий день в руках у Хёджин красовалась новая кукла или плюшевая игрушка. Шкаф ломился от огромного количества пышных платьев, пушистых юбочек, разноцветных блузок, всевозможных комбинезонов, спортивных костюмов и прочих нарядов. На последний день рождения Хёджин получила несколько золотых цепочек и пару изумрудных сережек на будущее — у нее еще не были проколоты уши, — и это не говоря о всяких прочих безделушках и игрушках.        Такими темпами, думала ты, твой ребенок будет насквозь испорчен уже через пару лет. И все это благодаря её любящим папочкам.        Но если целью Джунгу было определенно вырастить из Хёнджин избалованную капризную принцессу, то Чонган заботился о том, чтобы она была еще благородной и образованной. Он купил ей кучу познавательных энциклопедий, учебных пособий, сборников сказок, букварей и детских журналов, помогая ей добывать новые знания. Он же следил за её хобби, водил по различным выставкам, в музеи, театры и записал её в самый, по его мнению, престижный детский сад.        Джунгу в плане воспитания полностью опирался на тебя и Чонгана, беря на себя развлекательный аспект жизни Хёджин. Следя за тем, чтобы она не в чем не нуждалась и ни на что не жаловалась, он закидывал её подарками в большей степени, чем Чонган, водя её на аттракционы, в зоопарк или другие интересные места. Играл с ней в различные детские забавы и разрешал есть в постели.        Хёджин любила двух своих отцов, никого не выделяя. Они даже получали от нее одинаковые подарки, начиная от обычных рисунков до браслетов с надписью “самый лучший папа”.        В какой-то степени ты даже побаивалась, что Хёджин станет проявлять фаворитизм, как только узнает, кто её родной отец, что было бы крайне несправедливо — оба мужчины в одинаково трепетно заботились о ребенке.       — Дорогая, — медовым голосом начала ты, надеясь остановить дочку от дальнейшего, совершенно не нужного расследования. — Разве это важно? Главное, что папочки любят тебя, а ты любишь их.        Хёджин смерила тебя тяжелым напряженным взглядом. На секунду показалось, что тебя обуяло то же самое чувство волнения и смуты, охватывающее тебя каждый раз, когда один блондин в очках отводит в сторону свою привычку валять дурака и берется за дело всерьез.        Но наваждение тут же пропало, и ты вновь увидела перед собой свою милую дочку, которая о чем-то хмуро рассуждала про себя.       — Я всегда буду любить своих пап одинаково, — спустя несколько секунд выдала она. — Но я хочу знать, кто из них мой настоящий папа.        Ты со вздохом погладила дочь по мягким волосам.       — Я думаю, тебе лучше спросить это у них, детка.

***

      — Кто мой настоящий папа?        Этот вопрос застал его врасплох.       — О чем ты говоришь? — Чонган кинул на дочь вопросительный взгляд, почти неуловимый за стеклами привычных черных очков. Даже годы не могли побороть силу привычки.        Хёджин забралась ему на колени и прильнула к широкой отцовской груди. В его руках она была такая забавно крошечная и беззащитная, словно куколка.       — Ты знал, что настоящий папа может быть только один? — Ласковым голосом завела она свою шарманку. — Мне воспитательница сказала, что настоящий папа — это био..?       — Биологический? — Чонган насупился. Брови его выразительно сдвинулись к переносице, но Хёджин не заметила перемену в его настроении. Его голос был ровный, исполненный какой-то неестественной мягкостью, поражающей даже самого незадачливого отца, совершенно ему несвойственной и потому особенно драгоценной.       — Ага, — продолжала щебетать Хёджин. — Ты знаешь, что у меня два папы, но мама только одна. Моя настоящая мама. А кто мой настоящий папа?        Чонган задумчиво погладил её по темным волосам.       — Это так важно?       — Конечно, — она нахмурилась и пробурчала: — всегда важно знать, от кого ты появился.        Он был невольно согласен с её утверждением, но вместе с тем и поражен, как ловко в эту маленькую хорошенькую головку забрался любопытный вопрос о «настоящем папе».       — Вот смотри, — Хёджин смахнула со лба непослушные пряди и устроилась на отцовских коленях поудобнее. — Папа дал меня маме, а потом я росла у нее в животике. И мама меня родила. Так?        Чонган кивает. Хёджин помолчала немного задумчиво, а потом произнесла:       — Папа Джунгу сказал, что вы меня купили на рынке работорговцев.       — Не слушай его, — отрезал Чонган, едва услышав знакомое имя и даже прежде, чем смысл сказанного девочкой дошел до него. — Он несет ерунду. Как всегда.        Какому человеку вообще придет в голову сказать, что он купил ребенка у работорговцев? Очевидно, нормальному. К ним Ким Джунгу явно не относился.       — Я знаю. Он так шутит, — осторожно предположила Хёджин, старательно изучающая повадки и характер своего второго отца. — Но мы сейчас не об этом говорим, пап. Воспитательница мне сказала, что отец может быть только один, так что кто-то из вас мне и не папа вовсе!        Чонган потер переносицу.       — Ты узнаешь ответ на свой вопрос, когда станешь взрослой, — таки найдя способ утихомирить свою неугомонную и невероятно упертую девочку, он легонько прижался губами к её теплому лбу, и немедленно получил полный обожания поцелуй в щеку в ответ. — Всему свое время.        Хёджин надула было губки, как в её голове родилась новая задача.       — А что насчет Сонхуна?        Глупенький младший брат был слишком мал, чтобы рассуждать впору своей сестре, ибо пока еще даже не умел ходить и говорить. Хёджин редко играла или приглядывала за ним, так как о нем всегда заботилась мама или кто-то из пап. Иногда, когда Хёджин овладевало чувство ласки и родственной любви, она вставала на цыпочки подле кроватки младшего братика и трогала его ручки, личико и мягкий пушок на голове.        Сонхун был славным малышом с пухлыми щеками и сонными глазами. Все взрослые, которые его видели, с умилением пророчили ему будущее безмерно красивого юноши. Он не так сильно походил на мать, как его старшая сестра, но пока было трудно сказать, на кого из своих отцов он похож больше.        У тебя, кажется, были мысли на этот счет, но ты не спешила их озвучивать.       — Пока рано об этом говорить, — хмыкнул Чонган. — Не забивай голову и иди лучше поиграй с Джунгу.        Хёджин послушно, хотя немного обиженно, слезла с отцовских колен и бодро потопала из рабочего кабинета на переливающийся весельем звук голоса своего другого папы.        Как только за ней закрылась дверь, Чонган сложил руки на груди и с безмолвной усмешкой откинулся на спинку кресла.        Кто бы мог подумать, что он когда-то в своей жизни будет нянчиться с детьми вот так.        Он никогда не питал трепетной привязанности к детям и не задумывался о том, чтобы иметь семью. В его понимании это было чем-то ненужным, отвлекающим от удовольствий жизни, чем-то глупым и лишенным смысла. Чонган думал, что семья замедлит его сумбурный темп бытия и обременит педантичной ответственностью, совсем ему не подходящей.        А потом появилась ты.        И хотя эта странная, до абсурдности забавная связь вынуждала делить с злосчастным Джунгу кров, женщину и даже детей, перемену в своем отношении к семейной жизни, пусть весьма нестандартной, Чонган принял как должное.

***

      — Может, в спальню?       — Дурачок, что ли? Днем да еще и с детьми под боком...       — Скинем малышей на паршивца и уединимся, в чем проблема?        Джунгу игриво бормотал легкий флирт тебе в ухо, щекоча кожу своим горячим дыханием и заставляя тихонько хихикать, когда вашу романтичную идиллию прервала Хёджин, явившаяся как царь народу.       — Мам! Пап! Чего это вы тут делаете? — Она окинула вас подозрительным взглядом, вальяжно скрестив руки на груди. — Опять свои взрослые штучки?       — Нет, дорогая, — отодвинув от себя лицо Джунгу, очевидно не довольного таким раскладом, ты вернулась к своему изначальному занятию — готовке ужина. — Ты что-то хотела?       Хёджин похлопала отца по бедру в немой просьбе взять её на руки.       — Утенок, не хочешь поиграть со своей новой куклой в детской? Мы с мамой-уткой хотим немного поболтать наедине, — подняв свою дочь, Джунгу нажал ей на нос и, получив звонкое хихиканье в ответ, удовлетворенно улыбнулся.       — Я хочу играть с тобой! — Прощебетала Хёджин.       — А папа хочет играть с мамой!       — Нет! Я буду играть с мамой!       — Ты же хотела играть со мной!?        С усмешкой покачав головой, ты продолжила готовить, краем глаза наблюдая за отцом и дочерью.       — Пап, я хочу новую игрушку. Купишь мне её? Она называется хаги ваги!       — Ммм... папа купит тебе, если будешь хорошо себя вести.       — Я буду! Честно-честно! Клянусь твоими очками!       — Эй, не трожь мои очки! — Беззлобное ворчание слилось с очаровательным смехом девочки.        Пока Джунгу развлекал Хёджин непринужденной болтовней, ты решила навестить младшего сына, так как близилось время кормления.        Твой тихий малыш только проснулся и разглядывал глазами-бусинками музыкальный мобиль. Едва завидев тебя, он заулыбался и начал активно шевелиться, словно просясь на материнские руки.       — А ты чего пришел? — не оборачиваясь, сказала ты Чонгану, показавшемуся в дверном проеме за твоей спиной.        Тот безмолвно усмехнулся. Каждый раз, когда он подкрадывался к тебе, ты неведомым образом угадывала его присутствие. Он не хотел напугать тебя, скорее застать врасплох, почувствовать себя победителем в вашей маленькой игре на бдительность.        Зазвучали ленно тихие шаги, и ты развернулась, только чтобы столкнуться лицом к лицу с Чонганом.        Сын беспокойно затряс кулачками, удивленно разглядывая своего отца, казавшегося сейчас таким чужим и незнакомым.       — Он тебя без очков не узнает, — вынесла ты вердикт, наблюдая за Сонхуном.       — Думаешь?       — О, я это знаю. Он наверняка думает, что за странный мужик навис над ним, — усмехнулась ты.        Чонган хмыкнул.       — Сегодня Хёджин спросила меня, кто её настоящий отец.       — Я знаю. Она и меня спрашивала тоже.       — Что ты ей сказала?       — Чтобы она шла к тебе, — ты одарила своего мужчину заговорщической улыбкой. — Вы ведь с Джунгу делали тест ДНК, когда она родилась?       — Нет, — лаконично ответил мужчина. — Не знаю, что насчет него, но я от этой идеи отказался.       — Почему?        Ты вопросительно склонила голову набок. Сын в твоих руках угомонился и переключил свое внимание на тебя, издавая забавные любопытные звуки.       — Ну, — Чонган усмехнулся и поймал крохотную ручку Сонхуна, позволяя ей сжать его палец. — Мы уже все знаем ответы на свои вопросы, разве нет?