«Её образ, этот непонятный, почти бессмысленный, но обаятельный образ слишком глубоко внедрился в его душу» И. Тургенев «Отцы и дети»
Ошибку, которая привела вас к краху, совершил Юджин шесть месяцев назад. — Работяги должны расширяться, — изрек твой босс, с едва уловимой нежностью поглаживая твои мягкие волосы, — с помощью Сома Мицуки мы уже установили договор о сотрудничестве с организацией Бонтен в Японии. — Понимаю, — выдыхаешь, поддаваясь навстречу его прикосновению, — я это понимаю, президент. Как и то, что вы намекаете мне на новое задание. Юджин довольно улыбается. Твои глаза закрыты, голова мирно покоится на его коленях, а разум плавает в реке, разделяющей дурманящее наслаждение и бренное здравомыслие. — Что мне надо сделать? — раскрываешь влюбленные глаза, смотрящие с негласной клятвой верности только на одного-единственного человека. ...В Токио ты прибыла уже ближе к ночи на частном самолете Юджина. Город, который никогда не спит, встретил тебя вездесущими неоновыми огнями и шумом жизни, бодрым ключом бьющим со всех сторон. Нужно было решить кое-какие вопросы перед грядущей командировкой, поэтому к концу рабочего дня ты была истощена и мечтала только об одном — о мирном сне на мягкой кровати. Ты еще не привыкла к своему графику — президентом третьего филиала тебя назначили совсем недавно, когда одну дочку китайского миллиардера отправили обратно на родину вместе с её верным покалеченным псом, и чтобы свыкнуться с новыми обязанностями и кипой работы, тебе требовалось время. А тут еще и важное поручение твоего возлюбленного босса... В Токио обосновался один корейский синдикат, возглавляемый бывшим членом Работяг, который предал один из филиалов и сбежал, выкрав приличную сумму денег. Ходили слухи, что он относился к клану якудза, поэтому вернулся в Японию, чтобы поднять там свой бизнес. И карты легли так, что этот самый клан недавно разорвал мирный договор с Бонтеном по какой-то глупой причине. «Поэтому нам нужно немного помочь в уничтожении клана Юмаке», — протирая очки с расслабленной улыбкой, говорил Юджин, — «не то, чтобы они не могли справиться сами». В забронированном для тебя номере отеля ты наконец смогла расслабиться, развалившись на огромной кровати. Надо хорошенько отдохнуть перед тяжелой работой.* * *
— Потушите сигарету, президент Со Сон Ын, — скрывая раздражение, ты бросила острый взгляд в сторону мужчины в белом костюме, — у нас важная встреча, вы знаете. Ты ненавидишь запах дыма. Сон Ын ответил тебе скептичным взглядом и демонстративно вытащил сигарету изо рта, кидая её в ближайшую урну. — Конечно, я знаю, — ослепив тебя фальшивой улыбкой, проговорил он. Ты поморщилась. Кажется, кто-то зол на тебя, что ты отобрала у него власть над третьим филиалом... И почему только тебе приходится делить задание с ним? Главный штаб организации Бонтен встретил тебя кучей охранников в черных костюмах во главе с худощавым мужчиной со шрамом на лице и прилизанными волосами. Ты тоже была не одна — за тобой следовали телохранители, заботливо приставленные Юджином к твоей персоне, помимо Сон Ына. «Я уверен в твоей силе, но как президенту филиала, тебе полагается хорошая охрана». — Акаши Такеоми, — мужчина из Бонтена кивнул тебе после того, как изучил взглядом значок на твоей груди, — я так полагаю, вы представители Работяг? — Я руководитель третьего филиала, — ты с любезной улыбкой представилась, — а этот ужасный мужчина рядом со мной... — Со Сон Ын, президент четвертого, — перебил тебя компаньон, — мы можем встретиться с вашим боссом для обсуждения дальнейших дел? — В конференц-зале. Там же ожидают и другие руководители. Такеоми проводил вас до места встречи. Конференц-зал располагался на двадцатом этаже огромного офисного здания, тщательно охраняемого высокими мужчинами в черных костюмах. Все они кланялись проходящему мимо Такеоми, как ты поняла, советнику главы Бонтена. Ни он, ни ты, ни Сон Ын не проронили ни слова, поднимаясь в конференц-зал на лифте. Ты уже жалела, что приняла задание, разлучавшее тебя с Юджином на столь долгий срок — три недели. Столько времени, по расчетам президента, должно уйти на устранение сбежавшей крысы и укрепление взаимоотношений между Работягами и Бонтеном. Но как бы эта миссия не звучала, ты ощущала себя заложницей, присланной, чтобы задобрить местную преступную власть. — Прошу, — Такеоми учтиво приоткрыл дверь перед тобой, пропуская вперед к месту встречи. Ты одарила его благодарной полуулыбкой, впрочем, не лишенной толики фальши, и прошла вперед. Помещение было большим и светлым. Посреди располагался стеклянный стол, за которым уже нашли свое место компания мужчин: руководители организации и их глава, Манджиро Сано. Ты видела его раньше мельком на фотографиях, однако все равно была впечатлена, узрев его облик в реальности. Он был невысоким и худощавым, чем-то напоминал болезненного подростка. С темнеющими под глазами кругами и бледной кожей он даже походил на вампира, нежели на здорового человека, и атмосфера вокруг него была соответствующей. В конференц-зале царил холод, и ты была уверена, что дело вовсе не в открытом окне. — Добрый день, — натянув на лицо приветливую улыбку, отчеканила ты. — Госпожа (Имя) (Фамилия) и господин Со Сон Ын из Работяг, — осведомил коллег и начальника Акаши Такеоми, — они здесь насчет Юмаке. Все руководители Бонтена были мужчинами примерно средних лет. Облаченные в деловые костюмы, они статно восседали на своих местах, каждый изучая тебя и Сон Ына по-разному: скучающе, заинтересованно, настороженно, насмешливо, враждебно. С первого взгляда можно было понять, что они — отпетые преступники, вовлеченные в темный мир с пеленок. Очевидно, что они будут смотреть на тебя сверху вниз. Девушка, такая юная и хрупкая, еще не познавшая реальной жизни, является шишкой в иностранной бандитской организации... Ничего удивительного в их отношении нет. — Прошу, садитесь, — Такеоми кивнул на свободные места, предназначенные для вас, и сел рядом. Ты устроилась напротив босса Бонтена. Его черные глаза апатично изучали тебя, и нельзя было сказать, о чем он думает. — Я представляю нашего председателя, Ю Юджина, в сегодняшних переговорах, — вооружившись очаровательной деловой улыбкой, предназначенной как раз для таких встреч, отчеканила ты, — я здесь, чтобы передать его слова.* * *
— Сколько тебе лет? — едва окончились переговоры и ты встала из-за стола, перед тобой вырос долговязый мужчина в сиреневом костюме и такого же цвета лисьими глазами, — неужели такая юная леди... — Хайтани Ран, — оборвал его советник Бонтена, — не докучай нашим гостям, они здесь по делу. «Это тебе не какая-то дешевая юбка», — сверкнув предупреждающим взглядом, Такеоми поднес сигарету ко рту. Намерения Хайтани Рана определенно не были хорошими, а Акаши Такеоми не нужна была головная боль, тем более с руководством столь влиятельной организации, как Работяги. — Я просто хочу, ммм... установить дружескую связь, — растянув губы в подозрительной улыбке, протянул он, — ничего такого, правда. Остальные руководители проигнорировали очевидное намерение своего коллеги прилипнуть к твоей юбке, расходясь по рабочим кабинетам. Сон Ын хмыкнул, не желая помогать тебе в избавлении от назойливого Хайтани. Ты заскрипела зубами. — Прошу прощения, я здесь не за этим. Мне еще нужно кое-что уточнить у вашего советника... — Ох, какая жалость, что он ужасно занят. Может, я смогу чем-то помочь? — не мог угомониться Хайтани Ран. Ты громко и недовольно топала по коридору, выражая крайнюю антипатию к мужчине, что до сих пор следует за тобой. Но ему, казалось, это доставляло латентно-садистское удовольствие: преследовать тебя, дразнить тебя, раздражать тебя, беспокоить тебя, играть на струнах твоих нерв, изводить... Так и повелось: ты приходила в штаб Бонтена по делам, а он увязывался за тобой, как маленький ребенок за фургончиком с мороженым. Ни одна попытка флирта еще не увенчалась успехом, ни одна улыбка не получила взаимность, ни за одним комплиментом не последовало кроткое «спасибо». Другие руководители глядели на тебя косо, а на Рана — как на последнего идиота. — Прекрати дурачиться, берись за работу. — Брат, хватит. Ты же женат... — Хайтани, перестал бы ты за девками бегать, тем более за корейской шишкой. — Ничем хорошим это не кончится... — вздыхал мужчина со шрамом на лице, взъерошивая волосы, — но это странно... ...Хайтани Ран прежде не зацикливался столь сильно ни на одной женщине. Даже его собственная супруга, обручившаяся с ним по соглашению с одним кланом якудза, никогда не была одарена таким большим количеством его внимания, сколько ты получала каждый день. Мимолетные подарки, от пышных букетов цветов до ювелирных украшений, отправлялись в мусорку, любая помощь была игнорирована, а на все его сладкие речи ты язвила и дерзила, совсем не стесняясь бранных выражений. Для мужчины вроде него Хайтани Ран был слишком... энергичен, ухлестывая за юной красой на добрый десяток лет его моложе ради случайного романа. Настолько, что это близилось к отчаянию. Риндо заметил это поздно, но образумить брата все же попытался. В который раз так же тщетно. — Это уже слишком, — покачал он головой, читая хокку, адресованное твоей персоне, — брат, ты... — Расслабься, Риндо, — хмыкнул Ран, вороша какие-то бумаги за столом, — я заплатил одному человеку, чтобы он помог мне впечатлить эту даму. Как думаешь, ей понравится или стоит сделать что-то более броское и яркое? Риндо отложил хокку в сторону и серьезно взглянул в лицо брату. — Я думаю, — сказал он и выдержал паузу, — что ты заигрался. — Не понимаю, о чем ты. — О той женщине, об (Имя). Она же явно не заинтересована в тебе, почему ты продолжаешь бегать за ней? Это на тебя не похоже. У тебя есть жена и репутация, не порть их ради какой-то прошмандовки из Работяг... — Не говори так, — перебил его Ран, подняв на него взгляд поверх документов, — не. Говори. О ней. Так, — глаза его были темнее обычного. Риндо понял, что дело плохо. — Возвращайся в свой кабинет, — завершил диалог Ран, возвращая внимание к бумажной работе, на которой ему было тяжело сконцентрироваться. А тут еще и младший брат со своими «серьезными разговорами». Риндо остановился у двери, неуверенно потоптался и все же произнес: — Ты же понимаешь, что это бессмысленно? Уже завтра посланники Работяг возвращаются в Корею, — и хлопнул дверью быстрее, чем ему в затылок прилетел степлер.* * *
В ночь перед вылетом в Сеул в дверь твоего номера постучались. Ты разговаривала с Юджином по видеосвязи и сообщала ему о том, как продвигаются дела здесь, в Токио, ерзая на кровати от предвкушения скорой встречи с возлюбленным боссом. — Это, наверное, горничная ужин принесла. Сейчас вернусь, — и, отложив ноутбук, слезла с кровати и подошла к двери, — эй, кто там? — на идеальном японском спросила ты. Никто не ответил. — Что за черт... — раздраженно выдохнув, ты приоткрыла дверь и тут же гневно выругалась себе под нос по-корейски. В потрепанном сиреневом костюме, с каплями крови на рукавах и немного невменяемым видом перед тобой стоял он, Хайтани «Черт-Бы-Его-Побрал» Ран, с неловкой, но счастливой полуулыбкой на губах. От него за километр разило выпивкой, перемешанной с его сладким приторным одеколоном, каждый раз заставляющим тебя морщиться, и стоило огромных усилий тотчас же не захлопнуть перед его наглым носом дверь. Ты вежливо поинтересовалась: — Какого хрена вы здесь забыли, господин Хайтани!? Хайтани заулыбался еще шире, обрадовавшись бог знает чему (на самом деле, твоей милой розовой пижамке с единорожками), и держась за косяк, слабым голосом произнес: — Ты... такая красивая. — А, понятно, — бесстрастно кивнула ему ты и захлопнула дверь, однако, несмотря на свое нетрезвое состояние, Ран успел вовремя подставить ногу. — Стой, стой, стой, — запаниковал он, желая, чтобы ты его выслушала. В глазах его мелькнули страх, смятение и что-то еще, что ты не могла прочесть, — поговори со мной, пожалуйста, я... должен был правильно выразить свои чувства. Может быть я был слишком груб с тобой, поэтому ты так зла на меня. Ты завтра уезжаешь, так что позволь мне выразить свои чувства, — на удивление, он говорил четко и громко, — я знаю, что это... странно и я сам не понимаю, как это произошло, но ты мне очень... — Спокойной ночи, господин Хайтани. Твоя ладонь толкнула его в грудь, и он, словно карточный домик, неуклюже и неловко рухнул на задницу. Может алкоголь сделал его слабым, а может он просто был слишком уязвим перед тобой. Не было никакого желания слушать его пьяные бредовые речи. Ведь тебя ждал Юджин. — Кто к тебе приходил? — поинтересовался он, смиренно ожидавший твоего возвращения. — Пьяница ошибся дверью, президент, — ложь легко слетела с твоего языка. Юджин сделал вид, что тебе поверил, а ты — что не раскусила его.* * *
Ран сидел на полу, облокотившись спиной о стену. Раненый глубоко в самое сердце, но ни капли не удивленный, он выудил из кармана пачку сигарет и зажигалку. — Такая жестокая... Она бы мне и шею свернула без колебаний, — слабо улыбаясь, он закурил. Ну, это было ожидаемо. Не то, чтобы он собирался сдаваться. А завтра, перед вылетом, он проводит тебя на рейс с цветами и поцелует на прощание. Даже если через секунду у него полетит голова — его выбор. Он уснет через минуту, как лениво скажет в трубку: «Риндо, забери меня», и проснется через одиннадцать часов, когда его разбудит тревожная жена в своей теплой постели. А ты уже будешь далеко, а ты уже будешь в Корее...