Λ -――――===ͽ < O > ͼ===――――- V
— Ах, профессор МакГонагалл, что я могу для вас сделать? — обратился Ирука к ведьме, когда она подошла к нему днем первого сентября. — Для начала вы можете называть меня Минервой. В конце концов, мы, — она одарила его легкой, но все еще дружелюбной улыбкой, — будем коллегами. Кроме этого, это больше то, что вы, возможно, захотите сделать для себя. В Волшебном мире существует великое множество традиций, многие из которых сосредоточены здесь, в Хогвартсе. Одна из таких традиций касается прибытия в замок новичков. В то время как остальная часть учащихся прибывают в школу в экипажах, первокурсники путешествуют по более живописному пути через Черное озеро. Почти для каждой британской ведьмы и волшебника это было первым знакомством с замком Хогвартс, и часто является драгоценным воспоминанием. Хотя вы, очевидно, уже видели замок, я чувствую, что вы должны увидеть Хогвартс так, как и все мы, и поэтому предлагаю вам сопровождать Хагрида на станцию в Хогсмиде сегодня вечером, а затем вернуться, как только солнце сядет. Хагрид может показать вам дорогу и как пользоваться лодками, чтобы вы могли получить полный опыт. Ирука сделал, как предложила Минерва, сопровождая высокого лесничего на станцию в Хогсмиде, обсуждая мероприятия и традиции, связанные с прибытием студентов. Существа, запряженные в экипажи, выглядели несколько тревожно, но оказались довольно дружелюбными. Хагрид подробно рассказал ему о фестралах, хотя и очень осторожно, не спрашивая, чьей смерти он был свидетелем, за что Ирука был весьма благодарен. Ночь наступила быстро благодаря окружающим горам, и Ирука попрощался с дружелюбным гигантом до праздника, прежде чем пойти по пути, который ему показали, и по которому новые ученики направятся позже этим вечером. Узкая тропинка через густой старый лес сделала поворот и внезапно вышла на край Черного озера, давая Ируке возможность во второй раз взглянуть на Хогвартс. Если бы он уже не видел замок раньше, он был бы полностью поражен открывшимся видом. Хогвартс вырисовывался колоссальным силуэтом на фоне звездного неба, гордо возвышаясь над Черным озером, поверхность которого отражала замок и еще больше усиливала впечатление. В каждом окне в замке горел свет, отчего почти пустой замок казался полным жизни и деятельности. Возможно, он и был патриотом, но Ирука мог честно сказать, что никогда не видел такого красивого, величественного и привлекательного здания. Он мог только представить, каково это — быть одиннадцатилетним, нервным и взволнованным, впервые оказавшимся вдали от дома и семьи, и впервые увидеть свою новую школу. Многие люди, с которыми он разговаривал, казалось, рассматривали Хогвартс гораздо больше, чем просто школу, больше, чем просто место, куда ходили учиться и готовиться к своей будущей профессии. Академия шиноби Конохи была именно такой — прагматичной, утилитарной школой, готовящей детей к карьере ниндзя. Очень немногие из его товарищей или бывших студентов проявляли какие-либо ностальгические чувства по отношению к самой Академии, сосредоточившись вместо этого на своей молодости, невинности, семьях и дружбе. Однако Хогвартс... Хогвартс занимал дорогое место в сердцах стольких людей, и Ирука начинал понимать почему. Это была не просто школа; это было произведение искусства, культурное сокровище, тысячелетнее средоточие истории, наследия и традиций. Можно было бы с уверенностью сказать, что сердцем Волшебной Британии был замок, на который он сейчас смотрел. Стряхнув с себя задумчивость, Ирука постарался прочно запечатлеть это зрелище в памяти (возможно, Ино сможет показать его кому-нибудь другому, когда он вернется домой?) и забрался в одну из маленьких лодок. Два быстрых удара по корме отправили лодку скользить по гладкой поверхности Черного озера, оставив ее пассажира смотреть на сияющий замок над ним. В конце концов лодка прибыла к месту назначения — галечному пляжу в пещере у подножия скалы. Ирука вылез и отправил лодку обратно тремя быстрыми ударами по носу, прежде чем подняться по лестнице и вернуться к парадным дверям замка, только чтобы найти улыбающуюся Минерву МакГонагалл, ожидающую его. — Надеюсь, вам понравился вид? — теперь в ее улыбке определенно был намек на самодовольство, но он решил, что в данном случае это было заслуженно. Он радостно кивнул ей в ответ, и они вместе направились в Большой зал, пока Ирука рассказывал о своем впечатлении.Λ -――――===ͽ < O > ͼ===――――- V
Довольно скоро воспоминания чунина были прерваны гулом множества возбужденных молодых голосов, возвещавших о прибытии студентов со второго по седьмой курс. Дети хлынули в Большой зал в потоке черных мантий, отделанных красным, синим, желтым и зеленым. Довольно многие подняли глаза, чтобы осмотреть главный стол, прежде чем вернуться к разговорам, которые включали тонкие (по их стандартам) указания на Ируку и профессора Квиррелла. Он мельком увидел, как один из близнецов Уизли толкнул локтем другого и взволнованно указал на него, на что тот ответил улыбкой, которая ясно говорила: «Удивлены, мальчики?», вызвав смеющиеся ухмылки у обоих. Ирука продолжал наблюдать, как студенты заняли места, оставляя пробелы для ожидаемых первокурсников или для призраков, которые уже заняли места; Гриффиндор в красном слева, дальше всех от двери, за ним следуют Равенкло в синем, Хаффлпафф в желтом и Слизерин в зеленом рядом с дверью. В целом студенты были шумными и взбудораженными, что неудивительно, учитывая, сколько времени они провели, сидя взаперти в поезде, хотя даже в этом между факультетами существовали определенные различия, и очень немногие студенты разговаривали с кем-либо, одетым в другие цвета. Все это время профессор Бабблинг* в какой-то степени оправдывала свое имя, указывая ему на разных примечательных студентов, когда они попадались ей на глаза. В конце концов поток студентов утих до небольшой струйки, и Ирука наблюдал, как Минерва вышла, закрыв за собой двойные двери. Несколько минут спустя раздались три твердых приглушенных удара в главные двери замка, вскоре за которыми Хагрид проскользнул в Большой зал и закрыл двери, прежде чем поспешить на свое место в дальнем левом конце главного стола. Двери снова распахнулись, чтобы впустить заместителя директора, которая вела цепочку испуганных одиннадцатилетних детей в переднюю часть Большого зала к возвышению, на котором стоял главный стол, между студентами и преподавателями. Затем она поставила короткий трехногий табурет прямо перед креслом директора и положила на него шляпу, которая, хотя и была изрядно потрепана, все еще находилась в прекрасном состоянии для тысячелетнего возраста. Последние семнадцать месяцев, возможно, Ирука в значительной мере привык к странностям этого мира, но поющая шляпа все еще была очень странной (и несколько неуместной). Тем не менее, он аплодировал вместе со всеми остальными после песни и наблюдал, как продолжается сортировка, направляя свою самую ободряющую улыбку в сторону нервничающих новичков. Когда каждого ребенка вызывали, он старался запомнить их лицо и имя. Несколько фамилий были знакомы как возможные родственники важных фигур или обвиняемых Пожирателей Смерти. Ирука хихикнул вместе со всеми остальными, когда Невилл Лонгботтом чуть не забрал с собой Сортировочную Шляпу к столу Гриффиндора, и наблюдал, как она едва коснулась зачесанных назад волос Драко Малфоя, прежде чем отправить его в Слизерин. Пара темнокожих девочек-близнецов несколько неожиданно оказалась разделены между Гриффиндором и Равенкло, и вскоре после этого появилось имя, на которое отреагировал весь Большой зал. — Поттер, Гарри! Ирука слышал о Гарри Поттере, когда узнал о Кровавой войне десять лет назад. Было много предположений о том, как так называемый «Мальчик-Который-Выжил» предположительно одолел эквивалент нукенина S-ранга этого мира, когда ему было пятнадцать месяцев от роду. Ксено и Пандора подозревали, и Ирука согласился, что гораздо более вероятно это было что-то, сделанное родителями мальчика, особенно его матерью, которую нашли между его кроваткой и пустой одеждой Волдеморта, безоружной и, казалось бы, погибшей без боя. Однако живой ребенок стал лучшим героем для этой истории, чем мертвый взрослый, и в сочетании с все еще распространенным предубеждением против тех, кто не имеет магического происхождения, любой потенциальный вклад Лили Поттер был отброшен в сторону и отдан ее сыну. Даже десять лет спустя, несмотря на то, что он полностью выпал из поля зрения британских магов, он все еще оставался одной из их самых больших знаменитостей. Его история была почти чем-то средним между историей Наруто и Саске — осиротевший в детстве, когда его родители отдали свои жизни, чтобы спасти его и других, но затем окруженный всеобщим восхищением. Ирука надеялся увидеть молодого Поттера в своем классе, так как и его родители, и люди, чьи истории совпадали с его, были чрезвычайно талантливы, что предполагало возможность рождения ребенка с огромным потенциалом. Сам Гарри Поттер был в основном таким, каким его описывали: растрепанные черные волосы (очевидно, унаследованные от отца), блестящие изумрудные глаза (от матери), круглые очки и неровный шрам на лбу (от его потенциального убийцы). Он также был одним из самых низкорослых среди первокурсников, хотя, учитывая тот факт, что некоторые были почти на год старше его, это было не слишком удивительно, с острыми скулами, предполагающими худощавое, жилистое телосложение. Для человека, которого многие называли великим воином света (несмотря на то, что ему было одиннадцать лет) и о котором было так много написано, поведение мальчика показывало, что он один из самых нервных среди своих сверстников. После одного из самых продолжительных пребываний под шляпой за вечер ребенка отправили за стол Гриффиндора, который разразился воплями (в том числе Фред и Джордж скандировали «С нами Поттер!») и с энтузиазмом приветствовали его. Пока Гарри улыбался, Ирука заметил, что ему явно не по себе от такого внимания, и слегка вздрогнул, когда его новые соседи по факультету хлопали его по спине или голове или хватали за руку, чтобы пожать. Глаза Ируки слегка сузились, когда он собрал воедино несколько фактов, которые видел, и он решил внимательно следить за мистером Поттером, чтобы определить, видит ли он то, чего нет, или прошлое ребенка совпадает с прошлым Наруто в более темной манере. Сортировка продолжалась, и Ирука наблюдал, как младший сын Уизли присоединился к своим братьям в Гриффиндоре, прежде чем определение Блейза Забини в Слизерин завершило мероприятие. Минерва свернула список и унесла стул и Шляпу, когда директор Дамблдор встал, доброжелательно улыбаясь своим ученикам, прежде чем заговорить. — Добро пожаловать! — сказал он. — Добро пожаловать на новый учебный год в Хогвартсе! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. И вот они: олух, пузырь, остаток и уловка! Спасибо! Директор сел, когда еда появлялась на блюдах и в мисках на каждом столе. Ирука заметил несколько домашних блюд, разбросанных вокруг каждого стола, и взял несколько кусочков с большой тарелки темпуры слева от себя. Он снабдил домовых эльфов замка книгой японских рецептов (язык был не единственным, что объединяло Японию со Стихийными Странами), чтобы он мог хотя бы иногда почувствовать вкус дома, находясь в замке. Теперь, казалось бы, они решили предоставить такие блюда не только ему, но и всем желающим попробовать. Ужин прошел в глухом шуме разговоров; Ирука позаботился о том, чтобы объяснить окружающим незнакомую еду. Неудивительно, что Бэбс весело и с энтузиазмом пробовала их, и ей явно понравилась темпура из креветок. Директор использовал свою палочку, чтобы левитировать, по крайней мере, немного от каждого нового блюда на свою тарелку. Профессор Снейп просто ухмыльнулся ближайшему блюду эдамаме**, как будто это каким-то образом оскорбило его, прежде чем вернуться к своему разговору с профессором Квирреллом, который, казалось, просто забавлялся. В целом, темпура, тонкацу*** и карааге****, казалось, из всего предложенного были приняты лучше всего, вероятно, из-за пристрастия британцев к жареной пище. В конце концов, после огромного количества десертов, со столов убрали еду, и директор снова встал. Первые несколько объявлений о начале семестра были явно рутинными: никакой магии в коридорах, Запретный лес не зря так называется, пробы в команды по квиддичу на второй неделе семестра. Затем он указал на профессора Квиррелла. — Мы рады приветствовать профессора Квиринуса Квиррелла, вернувшегося из своих путешествий. Профессор Бербедж останется преподавать маггловедение, в то время как профессор Квиррелл будет преподавать защиту от темных искусств. — Человек в тюрбане ненадолго встал и отвесил дрожащий поклон, когда студенты зааплодировали. — Кроме того, в этом году к нам присоединится приглашенный ученый. Адъюнкт-профессор Ирука Умино будет вести внеклассные занятия по искусству запечатывания, форме магии, уникальной для его родины. Поскольку это, скорее всего, что-то совершенно вам незнакомое, он продемонстрирует свое искусство завтра вечером после ужина в Большом зале. Кроме того, если у студентов будет достаточный интерес, он также будет обучать тех, кто хочет, японскому языку; листы регистрации на оба занятия находятся на досках объявлений вашего факультета. — И, наконец, я должен сказать вам, что в этом году коридор третьего этажа в правом крыле закрыт для всех, кто не хочет умереть очень мучительной смертью. Ирука изо всех сил старался сохранить невозмутимое выражение лица, хотя внутри у него была такая же хмурая гримаса, как и у Минервы. Это объявление было сформулировано так плохо, что практически стало приглашением для безрассудных подростков исследовать таинственную опасность. Вечер закончился на несколько более легкой ноте, или, по крайней мере, их какофоническим смешением, с хаотичным исполнением школьного гимна, прежде чем ученики вышли, чтобы отправиться спать. В конце концов, занятия начнутся завтра утром.