Λ -----===ͽ < O > ͼ===----- V
Удивительно, как странно чувствовал себя Ирука, открыто разгуливая в полной униформе. С другой стороны, размышлял он, прошло почти пятнадцать лет с его последнего полевого задания, так что сознательно идти на то, что дома легко можно было бы квалифицировать как миссию ранга С или В, было немного странно. Он чувствовал себя немного напряженно, не зная, не придется ли ему столкнуться с таинственным хищником и насколько он может быть опасен. С другой стороны, его обнадеживало то, что после квиддичного инцидента он усилил свои тренировки. Зная, что ему снова придется защищать своих учеников, он должен был быть на вершине своей игры. В ближайшее время он не смог бы сражаться с джонином, но он все еще в лучшей форме, чем за последние десять лет. Хагрид приблизился, неся фонарь в одной руке и большой арбалет в другой, с колчаном, полным болтов, на левом бедре и Клыком, следующим за ним по пятам. — Сюда, профессор. Видел кровь раньше, на опушке леса. Когда лесник повел Ируку к деревьям, он увидел серебристые капли, блестящие на лесной подстилке. — Там повсюду кровь, он, должно быть, бродит здесь как минимум со вчерашнего вечера. Нам придется разделиться. Клык может пойти с тобой, если тебе нужна помощь. — Все в порядке, Хагрид. Название моего дома, Конохагакуре, переводится как «Деревня, скрытая в листве». Она расположена посреди большого густого леса. Я с детства умею ходить по лесу. — Ладно, тогда я пойду в эту сторону, а ты иди по тропе вон туда. Посылай красные искры, если попадешь в беду, и зеленые, если найдешь единорога, — Хагрид выглядел немного смущенным. — Если мне случится сделать их самому, благодарен буду, если никому об этом не скажешь. Ирука кивнул, и они вдвоем отправились в Запретный лес, фонарь Хагрида быстро исчез среди густых деревьев. Через несколько мгновений, чтобы глаза привыкли к темноте, шиноби Листа продолжил путь. Деревья были ниже и ближе друг к другу, чем в лесах вокруг Конохи, с большим количеством подлеска и более плотным пологом, который оставлял лес достаточно темным, чтобы только тот, кто привык работать в таких условиях (или обучен этому), мог функционировать без света. В целом, лес излучал несколько зловещую, отталкивающую атмосферу, но ничего слишком плохого для того, кто имел дело с тренировочным полигоном №44. Однако это заставляло Ируку нервничать, особенно учитывая, как мало он слышал ожидаемых звуков ночного леса. Через некоторое время тишина была нарушена приближающимся звуком копыт, хотя то, что приближалось, было удивительно тихим для того, что звучало как тяжелая тягловая лошадь. Но то, что появилось из кустов, частично было лошадью с человеческим торсом там, где у лошади обычно была шея, — все указывало на то, что он кентавр. У него был лук и колчан со стрелами на плече, светло-русые волосы и глаза достаточно ярко-голубого цвета, чтобы их можно было разглядеть даже во мраке леса. Кентавр окинул Ируку пристальным взглядом, явно пытаясь оценить его. Ирука решил первым нарушить молчание. — Добрый вечер, я Ирука, Умино Ирука. Я преподаю в замке. Здесь я помогаю Хагриду искать раненого единорога, чтобы помочь ему или хотя бы выяснить, что на них напало. Вы видели что-нибудь, что могло бы помочь? — Я — Флоренц, — кентавр посмотрел вверх, сквозь пролом в пологе. — Марс сегодня яркий. После некоторого молчания Ирука заговорил снова: — Боюсь, я недостаточно знаю, чтобы истолковать это. Не могли бы вы помочь мне найти единорога, пожалуйста? Он ранен, возможно, очень сильно, и чем скорее мы его найдем, тем больше у него шансов. Флоренц снова посмотрел на него, явно глубоко задумавшись. — Я буду сопровождать тебя. Ничто доброе не причинит единорогу такого вреда, и я не потерплю такой скверны в своем доме. Ирука кивнул и вернулся к следу раненого единорога, Флоренц последовал за ним. Через несколько минут кентавр снова заговорил, но уже тише: — Твои шаги уверены, но бесшумны; ты хорошо знаешь леса и умеешь уважать их. — Мой дом окружен лесами, и мой народ проводит в них много времени, — ответил Ирука. — Твой дом… — Флоренц снова посмотрел на небо, размышляя. — Любопытно, как мало звезды говорят о тебе, только когда ты касаешься других. Твой дом, должно быть, очень далеко, если ты не родился под этими звездами. Ирука подавил свою реакцию удивления на это; он определенно собирался больше прочитать о кентаврах позже. — Есть очень мало причин напасть на единорога, и ни одна из них не является веской, — резко сменил тему кентавр. — Умино Ирука, ты знаешь, для чего используется кровь единорога? Ирука покачал головой, и ему прочли краткую лекцию о чудовищном акте питья единорожьей крови. — Такое проклятие, — мрачно произнес Ирука. — Думаю, что лучше умру, чем буду жить такой жизнью. Я слышал о людях, которые шли на чудовищные жертвы, чтобы избежать смерти, но даже они обычно не страдали от таких последствий. Что или кто бы это ни делал, он должно быть в ужасном отчаянии, если готов вынести такое проклятие, только чтобы остаться в живых. — Возможно, — ответил Флоренц, — а может быть, это всего лишь временная мера; возможно, он просто крадет достаточно времени, чтобы продержаться до тех пор, пока не получит то, чего действительно хочет. Холодок пробежал по спине Ируки. — Например, что-то такое, что могло бы его полностью восстановить? — Возможно. Любопытно, конечно, что это происходит так близко от Хогвартса, в то время как в замке хранится такое могущественное сокровище, не так ли? Ирука мрачно кивнул. Он заметил, что за последние несколько недель Квиррелл все больше бледнеет и дрожит, но объяснил это стрессом и страхом разоблачения, но что, если это не так? Что, если Квиррелл умирает? С другой стороны, они могли бы просто подождать и разрешить ситуацию таким образом, но при участии крови единорога это могло бы не сработать. Кроме того, страх смерти может довести человека до такого отчаяния, что он пойдет на крайние меры, и если спасение также снимет ужасное проклятие, это только подольет масла в огонь. Человек и кентавр шли в задумчивом молчании, идя по следу, пока наконец не вышли на поляну. Там, распластавшись на земле, лежал раненый единорог, ослепительно белый в лунном свете. Ирука видел, что он дышит, но судя по тому, как тяжело он дышал, все было плохо. Вытащив палочку, он запустил в небо зеленые искры и повернулся к Флоренцу. — Ты не знаешь, подействуют ли волшебные исцеляющие заклинания на единорога? — настойчиво спросил он. Флоренц задумчиво нахмурился. — Может, подействует, а может, и нет, но целительная магия, применяемая с добрыми намерениями, должна быть безопасной. По крайней мере, не будет ничего плохого в том, чтобы попытаться. Этого было достаточно. Кивнув Флоренцу, Ирука подошел к прекрасному зверю и немедленно начал использовать то, что узнал от мадам Помфри. Основные лечебные чары почти не действовали, хотя он понятия не имел, то ли из-за нечеловеческой природы пациента, то ли из-за темной магии, которой нанесли раны. Вытащив из жилета свиток с записями, он быстро распечатал аптечку. Его первым выбором был флакон с экстрактом бадьяна, которую он начал наносить на самые серьезные раны единорога; столб зеленоватого дыма возвестил, что они частично закрылись. После нескольких специальных чар, очищающих раны, он начал перевязывать единорога, как только мог. Флоренц, видя это, подошел и помог, приподнимая голову или ту ногу, над которой работал Ирука, чтобы как следует обмотать бинтами. Через несколько минут усердной первой помощи Хагрид протиснулся на поляну. — Бадьян помог с некоторыми ранами, — тут же доложил Ирука, — но не полностью. Я не решаюсь использовать что-либо еще, не зная, как организм единорога отреагирует на зелье, предназначенное для людей. — Пока это не темное и не отрава, оно не должна причинить никакого вреда. Я думаю, что целебные зелья, вероятно, сработают хорошо, хотя, мож, нужна доза больше, ведь он больше человека, — к этому моменту Хагрид подошел, чтобы присоединиться к Ируке и Флоренцу, ухаживавшим за раненым единорогом. Кивнув егерю, Ирука вытащил две склянки с зельем для восполнения крови и с помощью специального заклинания (очевидно, основанного на заклинаниях Замены и Исчезновения) отправил их содержимое прямо в желудок пациента. Через несколько секунд дыхание единорога стало сильнее и ровнее, и его глаза открылись. Хагрид был там в одно мгновение, нежно поглаживая шею зверя и напевая успокаивающие слова спокойствия и утешения. Медленно и осторожно он помог единорогу подняться на ноги. Ирука постарался отступить, зная, что его карьера шиноби, скорее всего, сделает его отталкивающим для существа, столь чувствительного к чистоте и невинности. Он наблюдал, как лесник и кентавр поддерживали его пациента, продолжая ухаживать за ним, как могли. Постепенно его шаги становились тверже, походка устойчивее; силы к нему явно начинали возвращаться. Через несколько минут Флоренц подошел к Ируке. — Единорог поправится, хотя на это потребуется время. Полагаю, ты сможешь вернуться в замок самостоятельно? — Ирука кивнул. — Тогда тебе нужно это сделать. Мы с Хагридом отведем этого зверя обратно к стаду; они будут охранять его, пока он не выздоровеет. Счастливого пути, учитель предсказанного ребенка. Ему действительно нужно было почитать о кентаврах.Λ -----===ͽ < O > ͼ===----- V
На следующее утро, при первой же возможности, Ирука нанес еще один визит в кабинет директора. — У нас могут возникнуть серьезные проблемы, — заявил он, отказавшись от, как обычно, предложенных Дамблдором конфет. — Кентавр, с которым я разговаривал прошлой ночью, предположил, что нападения на единорогов были совершены ради того, чтобы выпить их кровь. Если Квиррелл виноват, а его болезненный вид в последнее время делает это предположение более правдоподобным, это означает, что он действительно отчаянно нуждается в Камне, и особенно в Эликсире Жизни. Если бы он просто хотел заполучить Камень из-за денег, это было бы не так плохо. Но если он так отчаянно хочет избежать смерти, что готов пить единорожью кровь, то гораздо выше вероятность того, что какой бы план он ни придумал, он серьезно поставит под угрозу учеников. Если он зайдет достаточно далеко, это может даже привести к тому, что он возьмет детей в заложники, требуя Эликсир в обмен на их жизни. Директор Дамблдор выглядел серьезным. — Действительно, тревожные новости. Нам придется удвоить бдительность как ради учеников, так и ради того, чтобы разоблачить Квиринуса. Мне любопытно, есть ли у вас какие-нибудь идеи на этот счет? Ирука кивнул. — Прежде всего нам нужны какие-нибудь планы на случай непредвиденных обстоятельств. Сделаем все возможное, чтобы угадать, что может предпринять Квиррелл, и подготовимся как можно лучше, чтобы противостоять ему или, по крайней мере, уберечь учеников от опасности. Я думал об этом в течение последних нескольких месяцев, но я могу сделать не так много с моими ограниченными знаниями о магии и Квиррелле. — Верно, очень верно. С другой стороны, я явно не знал Квиринуса так хорошо, как думал. До этого года я бы никогда не поверил, что он способен на такие грязные поступки. Мы должны увести его подальше от учеников, и чем скорее, тем лучше. Вопрос в том, как… На несколько мгновений оба погрузились в задумчивое молчание, прежде чем директор снова заговорил: — Может быть, мы устроим ловушку? — Что вы предлагаете, сэр? — Если бы у Квиринуса открылось окно возможностей, его отчаяние, вероятно, вынудило бы его попытаться украсть Камень. В то время как большинство существующих препятствий может преодолеть достаточно способный человек, я уверен, что окончательная защита почти неприступна. Движимый своей потребностью, Квиринус будет стремиться заполучить Камень и при этом совершит доказуемый проступок, позволив нам в конце концов выступить против него. В то же время он, несомненно, потерпит неудачу в своих усилиях. В комнате нет окон, чтобы вор не мог просто обойти защиту, но в этом случае она также может служить для сокрытия любых явных признаков… — Он мог бы работать в это время, не осознавая этого, — Ирука завершил мысль. — Вот именно! И даже если бы он каким-то образом заполучил Камень, Квиринусу все равно пришлось бы снова уехать, и он сделал бы это с украденным имуществом, снова дав надлежащий повод удалить его из замка. После обсуждения и уточнения они договорились о плане: директор Дамблдор покинет замок, заявив о срочных делах в Министерстве, которые потребуют, чтобы он остался на ночь в Лондоне. Ирука тем временем будет прятаться у входа в запретный коридор и караулить. Когда Квиррелл сделает свой ход, Ирука не будет действовать, пока тот будет один; любой его сопровождающей будет либо сообщником, либо обманутым, либо заложником, и для любого из последних двух потребуются действия, чтобы обеспечить их безопасность. Он будет действовать только для того, чтобы защитить невинных жертв или остановить Квиррелла, если тот снова попытается уйти. Примерно через час после комендантского часа директор вернется в замок и, они надеются, поймает Квиррелла с поличным. Если повезет, Квиррелл уйдет через неделю.