Умино Ирука и школа магии

Как они и договаривались, директор Дамблдор получил сову за ужином в тот четверг и ушел, сославшись на срочные дела в министерстве. Он также убедился, что Квиррелл был в пределах слышимости, когда он сказал профессору МакГонагалл, что его не будет по крайней мере до следующего дня. В тот вечер Ирука позаботился о том, чтобы затянуть свой урок фуиндзюцу, удерживая Квиррелла в классе как можно дольше в надежде, что нетерпение заставит его попытаться найти Камень, как только он скроется из виду. Наконец, за полчаса до комендантского часа, он распустил класс. С.Э.Н., будучи заядлыми (и полусекретными) учениками, сидели в первом ряду, так что Ирука мог ясно видеть, как Гарри съежился, схватился за лоб во время их разговора и тихо зашипел от боли. — Ты хорошо себя чувствуешь, Гарри? — спросил Невилл своего друга. — Да, просто сильно болит голова, такое ощущение, будто кто-то воткнул мне в лоб раскаленный нож. — Наверное, это просто стресс от экзаменов, — предположила Гермиона. — тебе нужно немного отдохнуть. — Это не могут быть только экзамены, — несколько раздраженно ответил Гарри. — У меня это случается весь год, и всегда в одном и том же месте. Именно тогда Ирука заметил, что юный гриффиндорец потирает именно свой шрам. Его шрам… Ледяная рука сжала сердце Ируки, когда он вспомнил еще одну проклятую метку, оставленную человеком, тревожно похожим на того, кто пометил Гарри. Как эта метка причиняла боль тем, кто страдал от неё, реагируя на своего создателя. И как этот создатель использовал её, чтобы многократно обмануть смерть. Не Квиринусу Квирреллу нужен был Эликсир Жизни, по крайней мере, не ему одному. Это был Волдеморт. Он тут же подошел к ним и наклонился. — Мне нужно, чтобы вы трое немедленно вызвали профессора Макгонагалл. Скажите ей, что мне нужно подкрепление в запретном коридоре, что вор сделает свой ход сегодня вечером и что он чрезвычайно опасен. Скорее! — его голос был достаточно тихим, чтобы остальные ученики не услышали его, но в нем было столько настойчивости, сколько Ирука мог использовать на такой громкости. Некоторое время все трое в шоке смотрели на него, затем кивнули с выражением решимости на лицах и поспешно схватили свои вещи, когда Ирука вышел из класса. Как только он скрылся из виду, Ирука помчался обратно в свои комнаты. Смертельно больной человек, отчаянно пытающийся избежать смерти, — это одно. Но если истинная цель состояла в том, чтобы вернуть жизнь террористу, настолько страшному, что люди все еще отказывались произносить его имя даже через десять лет после его очевидной смерти, то наблюдение и ожидание уже не были хорошей идеей. Единственным вариантом было остановить Квиррелла, прежде чем он достигнет своей цели, несмотря ни на что. Добравшись до своих комнат, чунин одним плавным движением сбросил мантию и сразу же начал надевать свое снаряжение шиноби. Не было никакого способа, которым он смог бы потенциально противостоять преступнику S-ранга только с несколькими кунаями, которые носил при себе. К счастью, он все проверил и разложил перед ужином, но все равно ругал себя за то, что сразу не взял весь арсенал. В то время он отдавал приоритет секретности, не желая вызывать подозрений Квиррелла, имея очень заметные выпуклости под своей преподавательской мантией. Через несколько минут Ирука был уже полностью готов к бою и направился на третий этаж. Открыв дверь с помощью отпирающего заклинания, он услышал громкое рычание на три голоса и увидел, что Пушок свирепо смотрит на него тремя парами глаз. Неподалеку стояла арфа; вероятно, она была заколдована, чтобы играть сама по себе, но если и играла, то эти чары уже прекратили действовать. Отбросив чувство собственного достоинства и призвав ту свою часть, которая выходила на сцену после нескольких чашек саке, Ирука запел колыбельную, которой его мать часто убаюкивала его в детстве. В то время как его коллеги-учителя не очень хорошо отзывались о его выступлениях в караоке, Пушок, по-видимому, был немного менее разборчив в музыке. Спустя несколько минут пения Ирука слушал трехголосый дисгармоничный собачий храп. К несчастью, одна гигантская лапа лежала прямо поперек люка, и ему едва удалось не разбудить цербера, когда он осторожно отодвинул ее в сторону. Молча посветив люмосом в отверстие, Ирука не мог ясно разглядеть дно, но оно определенно было по крайней мере в тридцати или сорока метрах. Он действительно не хотел рисковать падением с такой высоты, поэтому с небольшим осторожным маневрированием он вскарабкался на потолок, а затем на стену помещения внизу, которое, к счастью, было более чем достаточно широким, чтобы он мог стоять прямо, когда он спускался. Оказавшись достаточно далеко, чтобы Пушистик не смог до него дотянуться, он наконец расслабился и перестал петь. И будучи достаточно низко, чтобы быть уверенным в приземлении, Ирука сошел со стены. Однако вместо твердого каменного пола, на который Ирука рассчитывал приземлиться, он оказался в мягкой массе извивающихся лиан, которые тут же начали обвиваться вокруг различных частей его тела. Его первая реакция, просто вырваться, была контрпродуктивной, поскольку лианы вокруг него напряглись. Попытка перерубить кунаем также не принесла никакого прогресса, так как лианы просто стали более агрессивными и многочисленными. Обеспокоенный, он выронил кунай и сумел свести руки вместе достаточно долго, чтобы сформировать несколько быстрых ручных печатей. Тонкая струйка жидкого огня вырвалась из его сжатых губ, и где бы она ни приземлилась, лианы быстро отступили, вскоре Ирука был полностью свободным и стоял посреди большого куска голого пола. Подобрав и убрав кунай в ножны, он направился к двери, которая был единственным выходом из комнаты. Слыша только звуки капающей воды и скользящих лиан позади себя, Ирука бесшумно двинулся вниз по пологому проходу, используя лишь слабый рассеянный свет, чтобы не привлекать внимания ни Квиррелла, ни других стражей, ожидавших его. Довольно скоро стали заметны новые звуки, а также свет впереди. Он мог слышать звон и шелест, доносившиеся с той стороны, куда он шёл. Войдя в освещенную комнату, он увидел их источник: над головой летела огромная стая сверкающих, ярко раскрашенных птиц. Нет, не птиц, понял он, присмотревшись внимательнее, ключей! Очевидным объяснением было то, что один из этих крылатых ключей нужен, чтобы добраться до Камня, но какой именно? Осмотр двери и замка подтвердил, что, во-первых, она действительно заперта; во-вторых, отпирающее заклинание не действовало; и в-третьих, нужный ключ, скорее всего, был большим и серебряным. К сожалению, выбрать правильный ключ из, возможно, тысяч вариантов, когда все они быстро перемещались и находились на приличном расстоянии, было бы почти невозможно. К счастью, метлы в одном углу комнаты подсказывали средство, как можно лучше их рассмотреть (не говоря уже о четком способе действительно добраться до ключа). Выбирая метлу, Ирука сделал себе пометку отругать того, кто создал это препятствие, за то, что он оставил здесь метлы и значительно облегчил работу потенциального вора, хотя он также поблагодарил бы за то, что облегчили работу и ему. Потребовалось несколько минут полета вокруг роя летающих ключей и через него, чтобы обнаружить вероятного кандидата: одно из его крыльев было повреждено, а многие из синих перьев согнуты, хотя это, казалось, особо не ухудшало его способность летать. Последовала погоня в воздухе, и ключ летел быстрее и проворнее, чем золотой снитч в школьных матчах по квиддичу. Обучение шиноби дало Ируке достаточно ситуационной осведомленности, чтобы не потерять след ключа, а также рефлексы и ловкость, чтобы посрамить профессионального ловца. Но он провел в воздухе всего около сотни часов, и отсутствие летного опыта определенно работало против него. Наконец, после пары минут преследования, он вытащил пригоршню сюрикенов. Отогнав ключ к краю роя, чтобы убрать его собратьев с дороги, Ирука бросил стальные звездочки. Ключ попытался увернуться, но один из снарядов успел попасть в уже поврежденное крыло и отправил «птичку» по спирали на пол. Быстро приземлившись, Ирука, несмотря на слабое сопротивление, схватил ключ и направился к двери. Следующая комната сначала выглядела непроглядно-темной, но когда он вошел внутрь и факелы на стенах вспыхнули, он не смог удержаться от мысленного стона при виде открывшегося перед ним зрелища. — Мендокусай… Всю ширину комнаты перед ним занимала гигантская шахматная доска, каменные фигуры легко превышали два метра в высоту. Безликие белые шахматные фигуры стояли лицом к нему на дальнем краю, за ними виднелась еще одна дверь, а он стоял прямо за рядами черных. — Дайте угадаю, — вздохнул он, — мне придется играть до конца? Несколько ближайших фигур коротко кивнули. — Держу пари, мне также придется стать одной из черных фигур. Снова кивки. — А если я попытаюсь переправиться, не играя? При этих словах каждая из белых фигур встала на изготовку и вытащила оружие, которое было явно смертельно острым. Учитывая скорость и плавность их движений, он не мог быть уверен в своей способности проскользнуть мимо них невредимым. Даже если бы ему это удалось, не было никакой гарантии, что они не последуют за ним дальше, и он не хотел иметь дело с шестнадцатью опасными нападающими одновременно с любыми последующими препятствиями, не говоря уже о смертельном противнике, ждущем где-то впереди. — Хорошо, я займу место короля. При этих словах черный король сошел с доски и встал у стены. Хотя он, конечно, не был Нара, Ирука вряд ли был идиотом. Тем не менее, игра была напряженной, и он был очень нетерпелив, когда ворвался в дальнюю дверь, и его и без того мрачное настроение ухудшилось от знакомого зловония. На земле без сознания лежал тролль, еще более крупный, чем тот, что был на Хэллоуин. По крайней мере, это препятствие не замедлит его движения. За следующей дверью была небольшая комната, в которой не было ничего более угрожающего, чем маленький столик с множеством бутылочек, выстроившихся в ряд на нем, и свитком рядом с ними. Однако в тот момент, когда Ирука полностью вошел в комнату, стена фиолетового пламени вспыхнула, блокируя дверной проем позади него, в то время как черное пламя заблокировало дверь напротив. Быстрое высвобождение гендзюцу подтвердило, что эти странно окрашенные языки пламени, вероятно, были настоящими, что заставило Ируку почувствовать себя более чем неуютно, когда он вспомнил единственное черное пламя, о котором когда-либо слышал. Он мог только надеяться, что чем бы ни были эти, они не были столь же непреодолимы или всепоглощающи. Если бы воды было достаточно, он бы попытался подавить пламя с помощью суйтона. Но после колдовства и манипулирования таким количеством воды он в конечном итоге был бы истощен — не очень хорошее состояние в преддверии драки. На свитке была простая логическая головоломка в виде короткого стихотворения. Сравнивая ее с бутылочками (которые, как ни странно, были полными), Ирука без труда сообразил, что должно быть в какой бутылке. Что его беспокоило, так это возможность того, что Квиррелл мог поменять бутылочки местами или смешать их содержимое. Он вытащил пробки из каждой, принюхиваясь к содержимому. Оно, казалось, соответствовало тому, что он ожидал, но на самом деле был только один способ узнать наверняка. С тех пор как Ирука прочитал о его целебных свойствах, он постоянно держал при себе по крайней мере один безоар, а несколько хранил в одном из карманов жилета. Теперь он достал его, положив на стол на случай, если он или его подмога (которая, как он надеялся, должна была прийти) сделают неправильный выбор, прежде чем глотнуть зелья, которое было крайним справа. Он словно заледенел весь, и быстрая проверка подтвердила, что фиолетовое пламя на ощупь не горячее пламени в камине. Он схватил бумагу и достал из аптечки карандаш, чтобы записать решение загадки рядом со стихотворением, надеясь сэкономить немного времени и хлопот, прежде чем опустошить содержимое самой маленькой бутылочки — он снова почувствовал себя так, словно его окунули в ледяную воду. Поставив бутылочку на место (и увидев, что она уже начала наполняться), он собрался с духом и шагнул сквозь черное пламя.