Алая арфа

Внизу пахло кофе, блинчиками, чем-то сладким, а ещё - совсем немного - машинным маслом. И означало это, что Чарльз либо только что был здесь, либо недавно уехал. Обычно Кит был рад увидеть его, поболтать немного, возможно даже получить пару наставлений и чуточку метафизических зуботычин, но сегодня это определённо не входило в его планы. Если говорить точнее, то именно сейчас, в данную минуту юношу занимал вопрос, который он вполне мог приравнять к категории рассуждений о жизни и смерти: заплатить за один месяц или за два? Сейчас, пока у него была такая возможность. Оплата колледжа от этого не пострадала бы (пока что!), но что лучше (если вообще данное рассуждение тут применимо) - остаться без возможности поесть или без крыши над головой? В холле, служившем одновременно гостиной и столовой, все так же аппетитно пахло блинчиками. Кит сглотнул. Есть не хотелось, но запах будоражил, а тоненький и на этот раз не особо мешающий жить внутренний голос деловито сообщил о том, что, если он свалится перед Саутвеллом в голодный обморок, как чувствительная белокурая девица в корсете, очков ему это вряд ли прибавит. К тому же вчерашний опыт с завтраком, пусть и, стоило признать, довольно редкий, Киту определённо понравился. Кинув сумку на ближайший стул у стены, он решительно направился к глубоким прямоугольным контейнерам. В тарелку юноша не менее решительно отправил пару блинчиков, два варёных яйца, абрикосовый джем, два куска ветчины и половину огурца. Выглядело это месиво не слишком эстетично, в голове со звуком старого кассового аппарата щёлкнул счётчик калорий, но Кит только отмахнулся. И - гулять так гулять - добавил к этому пиру еще и пару долек тёмного шоколада. Кофе. Кофе, кофе, кофе. Вместо того чтобы налить три небольших чашки, юноша взял большую чайную чашку, сунул её под кофеварку и трижды нажал необходимую кнопку. - Кит-Кит, - Марта, проходя мимо него, покачала головой и игриво вильнула бёдрами. - А я все помню, - юноша улыбнулся и, прежде чем сообразил, что именно решил, выпалил: - Я принёс деньги. И даже за два месяца. «Святая томатина, Кит, ну!» - Отлично! Обожаю, когда ты так поступаешь. - Только я поем, хорошо? А то... - Конечно-конечно. Марта помогла ему донести чашку до стола и, не дожидаясь приглашения, устроилась напротив, посасывая, по своей привычке, дольку лимона и отпивая из своей чашки, которую прихватила по дороге, жестом, достойным викторианской леди. Самый оригинальный способ пить чай с лимоном, который Кит когда-либо видел. - Ну? Ты уже готов проснуться знаменитым? Она спросила, не думая, без злого умысла, просто предположив, что Киту не хватает именно такого внимания. Года четыре назад Кит бы лишь фыркнул «девчонки!», но теперь, научившись реагировать на подобные шутки, просто помотал головой, напоминая себе о том, что говорить с набитым ртом, во-первых, неприлично, а во-вторых, просто неудобно. Блинчики на этот раз оказались совершенно не подгоревшими и весьма вкусными. Выставив перед собой указательный палец, словно бы говоря «подожди минуту», Кит спешно прожевал то, что положил в рот, отпил кофе, который в кои-то веки не напоминал вулканическую грязевую лужу, и помотал головой. - Нет. Совершенно не готов. Я готов к тому, что мне устроят разнос, напомнят о моём происхождении, а потом Чарли в очередной раз посоветует мне сперва закончить колледж и подать документы куда-нибудь. В какую-нибудь библиотеку что ли. - Но ты же старался! - по глазам девушки было понятно, что его невинную шутку она не поняла. Впрочем, не такую уж и шутку, к сожалению, как сам Кит мог судить. Расклад, который вырисовывался из его слов, казался все более и более реальным. - Что он за человек, этот Саутвелл? - Не помню, чтоб называл тебе его имя, - Кит чуть напрягся, отстранившись. - Расслабься, плейбой. У меня хороший слух, к тому же таким, как я, все нужно знать. Если хочешь быть в центре внимания. «Ну Чарли! Трепло...» Кит сделал вид, что расслабился. Во всяком случае, перестал так напряжённо сводить плечи вперёд и принялся намазывать джемом второй блинчик. - Ну... Он странный. Я бы не назвал его приятным. Впрочем, и неприятным тоже. Он никакой. Глаза такие... Знаешь, как у рыбы на рисунках типа Бэнкси: холодные, но очень… - Кит помолчал, подбирая слова. - О, вот. Он мне напоминает пастора. Такого, уверенного в том, что кара господня обязательно настигнет каждого по деяниям его. Он на тебя смотрит и как будто вскрывает до желудка. Марта передернула плечами, налила себе ещё чаю и прошептала: - Жутко! - А то! Он говорит с тобой так, словно видит насквозь. Знает лучше, чем ты сам себя. Все твои привычки, интересы, чем ты занимаешься. - Кит отправил в рот половину блинчика сразу и крепко задумался над собственными словами. «Знает, чем ты занимаешься». Только этого не хватало. Если такой человек, как Роберт Саутвелл, узнает, чем Кит сейчас зарабатывает пусть и трижды, четырежды вынужденно - на жизнь, дорога в журналисты ему закрыта. Главное - не думать об этом сегодня. Не показывать, что ему есть, что скрывать, и все пройдёт хорошо. Уважение. Терпение. Уверенность. Ему нужна эта работа. - Мерзкий тип, - подытожила Марта и своровала кусочек огурца из его тарелки. - А твоя поэма? Ты все еще хочешь отдать её в театр колледжа? - Ну... - Кит снова чуть замялся и снова предпочёл занять рот кофе. - Я не уверен, говоря по правде. В последнее время я так устаю, что не написал ни строчки. И мне начинает казаться, что у меня нет своего стиля. Напоминает дешёвое подражание Байрону или того хуже... - Шекспиру! - договорили молодые люди в один голос, смеясь. В доме почти все знали о какой-то странной, почти маниакальной одержимости Кита идеей доказать то, что великий гений средневековья вовсе не так уж велик, и шутки на эту тему ходили самые разные. Некоторые из них Кит знал, некоторые - терпел. - В общем, к сожалению, да. Не хочу походить на кого-то, а выработать свое пока не могу. Слишком много работы в баре, я не могу сосредоточиться. - Понимаю, - Марта сочувственно похлопала его по руке. - Приходится выслушивать всякое: заказы, подкаты, пьяный бред брошенных половинок и все такое. - Именно! - он с радостью ухватился за предложенное алиби. - Так что, ты рассчитаешь меня? - Да, конечно. - Марта улыбнулась, поправила очки и отправилась за своим аналогом домовой книги. Пока Марта копалась в своих ящиках, Кит от души налегал на ветчину, старательно убеждая себя есть не так быстро, чтобы насыщение пришло быстрее. Поразмыслив, он пришёл к выводу, что все-таки не хотел бы отдавать плату сразу за два месяца, но природная тактичность и смущение не позволяли взять назад свои собственные слова. Коротко глянув на свое отражение в зеркальной секции кухонной стены напротив, Кит отметил ещё один факт, который определённо приводил к незапланированным тратам: живой, блестящий чуть красноватый каштановый цвет с его волос начинал сходить, открывая миру непонятно-мышиные оттенки у корней, а это означало только одно: покупку оттеночного бальзама и пару часов в ванной. Первый час - пытаясь сделать все по инструкции, но потом окончательно, как и всегда, наплевав и просто вылив на голову половину бутылки. А второй час он неизменно тратил на то, чтобы оттереть с кафеля и стен следы своего варварского обращения с простой и популярной косметикой Разумеется, он мог попросить их клинера прибраться, и никто бы и слова не сказал: как-никак Кит платил за жилье, и далеко не первый год, и вполне мог пользоваться всеми причитающимися ему благами - но все равно предпочитал оттирать все сам кучей салфеток, которые потом выбрасывал в контейнер аж у метро и стирать полотенца в прачечной, обслуживающей клуб. Так повелось давно, вошло в привычку, и менять эти привычки Кит не собирался. - Ну, вот и я! - жизнерадостно объявила Марта, раскрыв свою искусственно застаренную книгу и с важным видом принимаясь вносить записи. - Итак, мистер Хейс... До восьмого мая. Всё верно. Шестьдесят фунтов. Кит снова хотел было сказать, что он ошибся, заплатит лишь за месяц, но только кивнул и выложил две купюры. - Я должна тебе десятку, завтра заберёшь из кассы или вечером, хорошо? - Да, разумеется. И знаешь, сегодня очень вкусный завтрак. - Он всегда вкусный. - Марта надула подведенные лиловой помадой губы. - Если бы ты ел толком, то определённо понял бы это. Киту стало неловко. - Прости, - юноша опустил глаза и спешно добавил: - Конечно, ты права. Он поднялся, отнёс тарелку в посудомоечную машину, стоявшую тут же, на первом этаже, залпом допил свой кофе и выскочил на улицу мимо потерявшей к нему всякий интерес Марты, что-то вносившей в компьютер. Праздничного настроения как-то не наблюдалось, но Кит, застегнув куртку и замотавшись в шарф поплотнее, спешно направился к метро, то и дело доставая из кармана мобильный, чтобы взглянуть на время. Опоздать сегодня - значило перечеркнуть весь свой труд, а юноша отчего-то подумал, что тот художник, Кристофер, был бы очень разочарован таким фактом. Пройдя привычную половину пути до ветки метро, Кит вдруг остановился, наморщил нос и звонко, словно котенок, чихнул, смешно зажмурившись. Этот чих будто бы зеркально отвечал его мыслям, тихонечко пищавшим о том, что человеку, получившему свой законный гонорар и даже не ставшему спорить с платой за жилье, хотя бы раз в месяц вполне простительна аренда такси. Искать машину долго не пришлось: около станции часто можно было найти свободные машины. Впрыгнув в одну из них и наскоро назвав адрес, Кит откинулся на спинку заднего сиденья и размашисто зевнул. Он все ещё никак не мог поговорить с Мартой по поводу зеркала в ванной, хотя бы потому, что не находил времени и аргументов. Закрыв глаза и сосредоточившись, он попытался воссоздать в сознании образ увиденного: сначала откуда-то из недр памяти всплыла странная мрачная обстановка, напоминающая келью. Впрочем, она не пугала - пугал юноша или, может быть, молодой мужчина, стоявший к наблюдателю спиной. Кит был точно, совершенно точно уверен, что видел его лицо, но никак не мог вспомнить или восстановить его в памяти. Изо всех сил напрягая разум, он снова и снова останавливался на светлых, стянутых каким-то шнурком, прядях. Давай же, умолял свое сознание Кит, я тебя видел, правда видел! Ну повернись, что тебе стоит?! Я видел твоё лицо, видел! Картинка начала проясняться - теперь неизвестный ему молодой человек уже сидел, правда, по-прежнему спиной и что-то писал, склонившись к столу с двумя горящими свечами, встряхивая темно-золотым хвостом волос ниже лопаток, то и дело поднося руку к кубку, видимо с алкоголем. Он писал, писал, писал, не оборачиваясь. Кит очень хотел протянуть руку, похлопать его по плечу. - Давай! Повернись же ты! - почти заорал в своём сознании Кит и вздрогнул. - Сэр? Мистер? - таксист смотрел на него расширившимися глазами. - Одиннадцать... семьдесят с вас... - Что? О, прошу прощения, я, кажется, уснул. - Кит, не глядя, сунул водителю пятнадцать фунтов и вылетел из машины. Конечно, стоило забрать сдачу, стоило хотя бы просто не обращать внимания и не чувствовать себя виноватым. Но волнение, которое вновь захлестнуло его при виде уже знакомого здания, перекрыло все эмоции, словно бы запрещая думать о чем-либо другом. Снаружи великолепный образчик современной архитектуры, здание из стекла и светлого бетона, не казалось чем-то грозным, похожим на дворец вершителя судеб или прочие высокопарные термины. Много окон, много света, голоса людей, то и дело взблескивающая вращающаяся дверь - это ведь не здание больницы, чего здесь бояться? В голове Кита странным образом смешались приподнятое настроение, лёгкое превосходство и почти животная паника. Здравый смысл прямо-таки кричал ему: в твоём страхе нет никакого смысла! В Лондоне, в Англии, множество газет. Если тебя не возьмут сюда - какая разница? Ты отвлёкся от того, что творится в привычном тебе мирке, познакомился с прекрасными людьми, и уже одно это достойно благодарности. Выдохни, наконец, подними голову и иди. Но, видимо, в каждом из нас подсознательно заложен страх перед домашней работой. Не давая себе возможности думать дальше, Кит решительно шагнул в дверной проем, позволяя сухому горячему воздуху окружить себя со всех сторон. Первое, что обрушилось на него в этот раз - голоса. Не только голоса - звуки в целом: скрип дверей, позвякивание выдаваемых ключей, шипение кофеварки, голоса за стойкой информации, звонки и ответы операторов - все это словно крючком выдернуло юношу наверх и, вкупе с нетерпением, заставило подойти к надписи «Администратор». - Доброе утро, сэр, - миловидная дама в больших авангардных очках взглянула на Кита из-за стойки. - У вас назначено? - Да. - Кит кивнул и впервые осознал, насколько ярко и весомо это звучит. – Моя фамилия Хейс, у меня назначена встреча с мистером Саутвелом в десять. - Минуту, - дама защелкала кнопками, сверяясь с базой данных. – Будьте добры права или другой документ. Кит выудил из сумки карточку студента и положил на стойку. Дама скользнула взглядом по фото и строчкам и вручила юноше магнитный пропуск. - Третий этаж, пожалуйста. Кабинет триста семь. От лифта направо. - Благодарю, - Кит сгреб карточки и буквально пролетел проходную, приложив пропуск с таким видом, словно уже работал здесь. Лифт быстро поднял его на третий этаж. Перед кабинетом триста семь обнаружилась небольшая очередь, и поэтому Кит, чтобы не слушать, о чем говорят за дверью, не тревожить лишний раз собственные мысли, да и вообще, просто для того чтобы как следует осмотреться, повернул в правый коридор. К его удивлению, там не было никакого офисного пространства или коридора как в страшных фильмах (и откуда только он вообще это взял?!) – ничего, кроме кулера с водой и прозрачной двери; табличка на двери, выполненная в шутливом стиле, гласила: «Музей». Снизу чья-то не слишком почтительная рука приписала: «Хранилище важного хлама». Кит даже не задумался. Нажал на медную на вид ручку, толкнул дверь плечом и тихонько скользнул в помещение. Закрывшаяся дверь отрезала юношу от внешнего мира с тихим звуком вставшего на место уплотнителя. В помещении пахло... ничем. Ничем и одновременно - всем. Бумагой, пылью, затхлостью – видимо, сюда давно не заходили. Казалось, помещение вовсе не интересовало работающих здесь людей, иначе... - Почему так пусто? - тихо спросил вслух Кит, слегка удивлённый такой глухой тишиной. Ему захотелось услышать чей-то голос, хотя бы свой. - Пусто... пусто… - откликнулось эхо. Несмотря на день, в зале было темно. Кит не сразу сообразил, что смотрит на задернутые тяжёлые гардины и закрытые жалюзи. Поискав выключатель, юноша нашёл только один - бокового света, - но ему и этого было вполне достаточно. Приглядевшись, Кит задохнулся от почтения, восторга и удивления. Его в прямом смысле окружала история. Несмотря на небрежную надпись на двери, в аккуратно запертых шкафах и стеллажах, бережно подписанные на старых визитных карточках или клочках бумаги лежали самые настоящие реликвии: старые, почти выцветшие, газетные вырезки; портсигар с интересной немецкой гравировкой, которую Кит не смог прочесть; пухлый томик стихов; широкий, почти в размер нынешнего листа для принтера, билет с надписью «Титаник»; набор перьевых ручек. Приоткрыв рот, словно ребёнок в лавке сладостей, Кит переходил от одного стеллажа к другому, горящими глазами вглядываясь в расплывшиеся в паре мест буквы: «... Геслинг был сама предупредительность и пообещал прийти в отель «Эльзас» на следующее утро в 8 часов. Пока Реджи объяснялся в отеле с журналистами и шумными кредиторами, мы с Геслингом отправились по инстанциям. Мы освободились только в полвторого, так что можешь представить себе, сколько было формальностей, присяг, восклицаний и подписей на бумагах. Воистину иностранцу нужно дважды подумать, прежде чем умирать в Париже, — для его друзей это немыслимые мытарства и немыслимые расходы...» - Боже! Киту показалось, что его ударили под дых, он буквально прилип к давно не мытому стеклу, прижавшись носом и обеими ладонями. - Так и знал, что найду вас здесь, - негромко хохотнули за спиной. Кит ахнул, подскочил, словно кот, лапы которого одновременно решили пойти каждая в свою сторону, и нервным жестом пригладил волосы. - Мистер Саутвелл! Он почувствовал себя максимально неловко. Как минимум от того, что был в полной уверенности, что он один в маленьком, плохо прибранном, помещении. И от того, что если он действительно был один, то шагов Саутвелла не слышал. Ещё большее недоумение вызывала фраза: «Я так и знал». Что знал? Откуда знал? С одной стороны, конечно, юноша ощущал себя немного предсказуемым. С другой – с чего бы вдруг главный редактор, не обнаружив юношу у себя перед кабинетом, пошел искать его здесь? - Прошу прощения, - начал было Кит, но его прервали коротким движением ладони. Оглядевшись, Саутвелл придвинул к себе ближайший стул, ногой чуть подтолкнул соседний к Киту и устроился за старым, видавшим виды столом. - Не всякое любопытство стоит извинений, мистер Хейс. Признаюсь, я был удивлён и вашим письмом, и скоростью работы. При сроке в две недели ваше рвение более чем похвально. А потом, я отчего-то подумал, что мы с вами похожи. Я тоже люблю тишину и довольно часто прихожу сюда подумать и избавиться от лишних голосов, если вы меня понимаете. Мой племянник, к слову, считает меня весьма старомодным в этом вопросе. - Неожиданно он усмехнулся. Вроде бы даже тепло, но глаза оставались все такими же цепко-холодными. - Итак, чем же вы готовы меня порадовать? Кита чуть было физически не встряхнуло, насколько глубоко эта фраза, пусть даже произнесенная в совершенно ином ключе, отозвалась где-то в той части его сознания и жизни, которую он так старался скрыть. «Спокойно! - он резко осадил сам себя и мысленно отвесил себе знатного пинка. - Спокойно. Нельзя так реагировать на каждую фразу и слово. Твоя жизнь не вертится вокруг клуба, и перестань за это цепляться, наконец. Расслабься и покажи, с чем ты пришёл». - Понимаю ваше волнение, - Саутвелл чуть покачал головой, глядя на дрожащие руки молодого человека. - Когда я впервые пришёл в свой первый журнал - не поверите, автомобильный обозреватель, - мне было так страшно, что чуть не вывернуло наизнанку прямо на стол выпускающего редактора. - Вы поэтому решили провести нашу встречу здесь? - не выдержал Кит. Шутка класса Б сработала на удивление правильно. Саутвелл рассмеялся, принимая из рук юноши распечатку в два листа. - Не лезете за словом в карман, это хорошо. Что ж, посмотрим. Он нахмурился так, словно бы ему требовались очки, но по какой-то причине их не было, и чуть приподнял листы в своих руках поближе к глазам. Кит под столом незаметно скрестил пальцы на левой руке и почти перестал дышать. Вряд ли Саутвелл потратил на чтение больше двух минут, но это время, как будто остановившееся, показалось юноше вечностью. Сердце гулко билось в ушах, заставляя то и дело сглатывать. Так он чувствовал себя только пару раз в гимназии, на важных контрольных. - Где, говорите, вы учились? Это был удар под дых. Юноша внутренне заметался, подбирая возможные варианты, а потом понял, что в этом случае лгать бесполезно - Роберт Саутвелл, если бы захотел, узнал бы правду в две минуты. - До четырнадцати я учился в католическом лицее, но потом, к сожалению, понял, что не готов провести всю жизнь в лоне церкви. - Что ж, понимаю. В Лондоне это сопряжено с определёнными трудностями, хотя, должен признать, что в последнее время стало несколько... тише. - Это проблема? - Как любой ирландец, Кит был готов вскинуться вмиг, хотя и понимал всю глупость такого вопроса. Роберт Саутвелл отложил бумаги на стол и прямо взглянул в глаза сидящего напротив молодого человека. - Лично для меня - нет. Я не терплю здесь расовых или религиозных склок. Тем более что в некотором роде разделяю ваши убеждения. Но для оформления вам понадобятся английские документы, а их, я полагаю, у вас нет? Сейчас вы учитесь где-то или по-прежнему на... домашнем обучении? «Да он же откровенно спасает меня!» понял Кит, абсолютно потрясенный услышанным. - В этом году я заканчиваю первую ступень колледжа искусств. - Он встряхнул головой. - И планирую продолжать учёбу. - Прекрасно. Одной проблемой меньше. В противном случае я бы настаивал на вашем поступлении в любое учебное заведение по вашему выбору. Кит облегчённо выдохнул, и тут до него с запозданием дошло. - Моего... оформления?! - А я уж думал, что вы не расслышали. - Саутвелл хмыкнул и продолжил без малейшего перехода, не давая опомниться: - Стиль неплох. Не совершенен, есть, что улучшить, и приёмы, которые необходимо освоить. Но я впечатлен, по-хорошему впечатлен той работой, которую вы проделали. Так что считайте это моим подарком к празднику. После необходимой редакции я приму ваш материал в публикацию. Гонорара пока не ждите, считайте это... заделом перед плодотворным сотрудничеством. И думайте, как получить документы. Он поднялся, Кит, ошеломленный услышанным, пытался найти слова. - Я... Спасибо, мистер Саутвелл, спасибо! Спасибо! - Вы ещё и искренни. Большой плюс, - откликнулся тот, посмеиваясь. - Но учтите, придётся учиться крепко держать себя в руках. Что ж, юноша, увидимся с вами, как только будет готова ваши документы. Не подведите меня, я на вас рассчитываю. Не глядя, он сгреб со стола бумаги, коротко и крепко пожал Киту руку и вышел, оставив ошеломленного юношу, который рухнул обратно на стул и прошептал «охренеть!», в одиночестве. В его сознании постепенно, но все равно очень медленно укладывались слова Саутвелла о том, что его заметку - даже не статью, заметку! - примут в публикацию. «Это мой вам подарок к празднику». Кит чуть было не хлопнул себя по лбу! Ну конечно. Однако же, первым делом ему стоило сделать кое-что другое. Достав телефон и спешно открыв вкладку «сообщения», юноша, с каждой буквой все больше и больше привыкающий к своему новому почти статусу сотрудника редакции (хотя, конечно, первое время он наверняка будет точить кому-нибудь карандаши и приносить кофе!), торопливо набрал: «Ты не поверишь! Он не послал меня, и, кажется, все прошло вполне неплохо. Расскажу дома». Он хотел подержать интригу ещё немного, даже с Чарли. Отправив сообщение, Кит не стал сразу убирать телефон. Повертев в руках гладкий маленький аппаратик, он хотел было отправить ещё одно смс, но никак не мог придумать нужный текст, да и к тому же откровенно робел и не собирался казаться навязчивым. То, что Кристофер проявил к нему обычную в их, творческих, кругах вежливость, совершенно не означало интереса к его, Кита, жизни, и возможности просто так писать смс. Поднявшись и усилием воли приняв менее ошеломленный вид, юноша вернулся к лифтам, старательно избегая прикосновений к буквально прожигающему карман телефону. Ему пришлось признаться самому себе (и на это осознание ушло на удивление мало времени - лифт как раз спустился с третьего этажа на первый), что он соскучился и отчаянно нуждается в дружбе. И, кажется, готов тянуться к любому, кто проявит к нему хоть какое-то внимание, отличное от сексуального. А это было... не слишком хорошо. Вернув одноразовую магнитную карточку девушке на стойке администрации и вежливо попрощавшись, Кит вышел на улицу и глубоко вздохнул, наконец ощутив полноценное весеннее тепло. С глаз словно сняли невидимую москитную сетку, которая окрашивала все цвета серым подтоном. Распускающиеся каштаны и большие, чуть желтоватые почему-то кленовые листья ворвались в сознание юноши сродни венику, выметающему неуверенность и настороженность. Решив больше не бороться с собой, Кит снова достал телефон и написал: «Привет, это Кит! Я подумал, что вам будет интересно узнать, что все прошло благополучно. Спасибо за поддержку и веру в мои силы». Отправив сообщение и строго-настрого запретив себе проверять экран через каждые пять минут, юноша решительно направился в сторону банка. Он слишком хорошо знал себя - если он не заплатит за учёбу сразу, то очень рискует спустить эти деньги. И, что самое ужасное, ни одна из его покупок не будет ненужной. А ещё стоило заскочить в парфюмерный и в магазин для танцев - у него как раз кончилась канифоль, и нужны были новые балетки. Телефон в нагрудном кармане коротко пискнул. Вскочив, словно кот, на бордюр, чтобы обойти небольшую лужицу, юноша чуть не свалился в неё, прочитав: «Привет, Кит! Поздравляю. В общем-то, не сомневался в тебе. Завтра ребята из культурного центра собираются устроить застолье. Приглашены все. Ты придёшь?» Вот так просто? Конечно же, в этом сообщении не было ничего такого. Ничего необычного, ничего даже дружеского. Просто один коллега проявил вежливость по отношению к другому, видимо не уверенный в том, что кто-либо еще знал его номер, чтобы пригласить. Но Кит за последнюю пару лет настолько истосковался по простому и без подтекста обхождению, что совершенно без раздумий коротко ответил: «Да». И, подумав, прибавил смайлик, означавший улыбку. Отчего бы, в самом деле, не сходить? К тому же, говоря по чести, ему чертовски хотелось рассказать, как все прошло. Однако первым в списке все ещё значился банк. Ближайшее к нему отделение «Барклайс» находилось всего в двух остановках, и Кит решил пройтись, наслаждаясь теплеющим ветром и мягким весенним солнцем. Наверное, как любой здравомыслящий человек, он крайне не любил расставаться с деньгами, тем более не упавшими с небес, а доставшимися в общем-то не слишком простым путем. Но, поскольку вариантов не было, Кит морально приготовился попрощаться со своими кровными в размере семисот шестидесяти фунтов. Вообще, колледж изрядно пошёл ему навстречу, разрешив выплаты ежемесячно, а не посеместрово, в противном случае об учёбе можно было бы забыть. Кит встряхнулся, пропуская мимо себя деловитую пожилую леди на коляске с бегущей рядом собакой. - Эй, привет. - Он подмигнул милому серьёзному поводырю шоколадного цвета, получил в ответ ободряющее «ауф!» и сунул руки в карманы, подавив острое желание потрепать лоснящуюся голову между ушами - без разрешения трогать чужих животных некультурно, а Кит считал себя хорошо воспитанным молодым человеком. Он позволил себе представить на миг: вот он, серьёзный мужчина лет тридцати пяти, возможно даже признанный писатель, автор нескольких удачных рецензий и пары биографий, сидит где-нибудь на вилле в Брайтоне. Нет, лучше в Марселе… Хотя нет, пожалуй, в Савоне или Рапалло. В бокале искрится жизнерадостный апероль, солнечные очки, отражая послеполуденные блики, вольготно лежат на столе. Ему не нужно никуда спешить, не нужно думать о том, где достать приличный быстрорастворимый суп на обед. Левой рукой он лениво поглаживает собачью голову, пока какой-то смутно знакомый голос зовёт его из дома... - Черт! - он чуть было не выскочил на дорогу на красный, замечтавшись. Вот сейчас бы весело было! Кит нажал на кнопку регулятора светофора, чтобы дождаться возможности перехода, но тут взгляд его упал на яркую витрину магазина косметики и околофармацевтических товаров. - Ладно, намёк понял, - прошептал юноша сам себе и, поменяв свой план перемещений, толкнул прозрачную дверь, сразу же оказавшись в самой гуще сладковатых, ярких запахов, гуле голосов и коротких кассовых сигналов. - Могу я вам чем-то помочь, сэр? Обычно Кит обходился без помощи консультантов, но в этот раз ему не хотелось тратить время, поэтому отказываться не стал. Вежливо улыбнувшись, он кивнул. - Оттеночный бальзам, пожалуйста. Каштановый, но без красного. - Предпочтение по марке? Кит чуть смущённо опустил глаза. - Чем дешевле - тем лучше. Девушка не высказала никаких эмоций. Если она и испытывала их после его слов, то точно не показала. Отошла, присела перед дальним прилавком и извлекла на свет уже знакомую ему синюю бутылочку. - Что-то ещё? - Да. Пожалуйста, бесцветную помаду, воск для волос, лак с блёстками, питательный крем «Нивея». Упаковку прозрачных пластырей, два фиксирующих бинта, пожалуйста, и любой одеколон с лимоном. Пока Кит говорил, консультант споро собирала его заказ. - Танцор балета? У неё были красивые светло-карие глаза, и Кит не стал её разочаровывать. - Верно. - С вас тридцать девять фунтов и... Двадцать девять фунтов, сэр, - мелочь она благородно округлила. «Да куда ж вы так офигеть быстро деваетесь, чтоб вас?» мысленно взвыл Кит, но честно протянул купюру в пятьдесят фунтов. Дождавшись сдачи, он снова улыбнулся девушке, не очень бережно упихал пакет в сумку и, окончательно решив нигде больше не задерживаться, направился в банк. Здание «Барклайс» как всегда поражало своими объёмами. Вообще, под влиянием некой старомодности и, конечно, фильмов о двадцатых годах, Пуаро и прочей исторической романтике, Кит почему-то предполагал, что банк, тем более такой крупный, должен выглядеть иначе. Перед мысленным взором вставало что-то золоченое, помпезное, с паркетными, слегка поскрипывающими полами и высокими лакированными стойками, цветами в кадках и кожаными креслами для клиентов. Кресла были. Обычные, набитые синтепоном. И цветы в кадках были - искусственные фикусы, напоминающие странные восковые копии самих себя в стиле музея мадам Тюссо для растений - если бы, конечно, такой вообще существовал. На этом ожидание и реальность переставали совпадать окончательно, приземляя наивного мечтателя с небес весьма жестко и вовсе не романтично: обычный небоскрёб, офис из стекла и металла, такой же безликий дом, как и много других, ничего необычного, и, честно говоря, - Кит толкнул слишком медленно вращающуюся дверь и спешно прошёл через холл - расставаться с деньгами в более торжественной обстановке было бы легче. Телефон в кармане коротко прозвенел, вибрируя так, что можно было, наверное, даже увидеть это через плотную ткань и кожу. Черт! Не вовремя. Киту до сих пор было неловко говорить по телефону в общественных местах, но капризный аппаратик не унимался, на юношу начинали коситься, и он спешно, стараясь ничего не уронить, полез в карман. Откинул крышечку отчаянно взывающего средства связи и нажал кнопку принятия вызова, в запале даже не посмотрев, кто звонил. - Кит! Поздравляю тебя! Юноша облегчённо выдохнул. - Спасибо. - Во сколько ты вернёшься домой? Я заеду сегодня, хорошо? Слушай, может быть, ты... - Чарли. - ...ты напиши, что купить, давай устроим вечеринку. Ты заслужил! Тем более сегодня праздник и... - Чарли, я в банке. Мне нужно заплатить за колледж. Не очень удобно говорить. На том конце трубки понимающе засопели. - Ладно, тогда напиши мне смс или позвони потом, я поеду за продуктами и так, по мелочи. А ты же у нас профи. Все, пока. Профи? В чем? Кит, непонимающе сведя брови, забыв убрать телефон обратно и прекратив заполнять квитанцию и заявление о внесении денег, отчаянно силился понять, что же Чарльз имел ввиду. При чем здесь его мнение о том, что именно купить и... - О черт, - наконец, прошептал Кит, мысленно отвесив себе подзатыльник. Какой же он идиот! Полтора года назад, когда встал вопрос об оплате обучения, Кит твёрдо заявил, что будет платить сам. Чарли предлагал оформить карту социальной поддержки, предлагал взять кредит на обучение под залог его квартиры - Кит решительно воспротивился. Отметая все аргументы - а парочка из них были ну очень здравыми, это стоило признать, - он заявил, что устроился на неполный день в ночной клуб, на кухню. Барменом. Только однажды, когда он принёс домой почти три тысячи, Чарльз строго спросил: откуда столько денег? Это было немного обидно, но очень понятно. Воровства бы Чарли не потерпел. Тем более в своём, пусть и не самом близком окружении. Тогда Кит, не моргнув глазом, спокойно ответил: «чаевые». С тех пор вопросов не возникало. Он учился, платил за жилье, работал. - Сэр? Могу я вам помочь? Кит уставился на подошедшего к нему банковского менеджера и кивнул. - Да, с удовольствием. Спасибо. Я хотел бы внести деньги на счёт. - Это ваш счёт? - Нет, мне нужно внести плату за обучение по реквизитам. - Квитанцию, пожалуйста. Кит торопливо дописал пару цифр, протянул её сотруднику банка и прошёл следом. Дожидаясь за стойкой, пока все нужные данные вносились в систему, юноша лихорадочно пытался сообразить, что же делать? - Простите? «Твою…!» - Извините, я не вам. Задумался. - Понимаю, - менеджер улыбнулся. - Семьсот восемьдесят, пожалуйста. Карта или наличные? Может быть чек? «Чего?!» Кит успел сдержать себя. В прошлый раз было шестьдесят! Нет, ну нормальные они там?! - Наличные, пожалуйста, - он отсчитал купюры и положил на стойку. - Через сколько платёж поступит? - В течение пары дней я полагаю, не больше. Не стоит волноваться. «Что мне делать?!» Кит понятия не имел, что ответить другу. Минут сорок, час он ещё мог бы потянуть время, сославшись на очередь, но никак не больше. - Спасибо. - Всего доброго, сэр. Кит кивнул и спешно пошёл к выходу. Ему казалось, что у него даже волосы нагрелись от бурной работы мысли. Наконец его осенило. Достав телефон, он, не особо надеясь, набрал знакомые цифры и стал ждать. Гудок, второй, третий. - Ассаламу алейкум, Киит! - слегка растянуто произнесли на том конце. - Привет! - Кит мысленно скрестил пальцы. - Ты на работе? Можно приехать? - Нет, - Махмуд замялся, что-то зашуршало. - Дома. Что-то случилось? - Угу. Мне нужна твоя помощь. Срочно. На том конце помолчали. - Ладно, конечно. Каледония Роуд, я тебя встречу на станции. - Лечу! - Кит буквально выкрикнул это в трубку и кинулся к метро. Как он мог так забыться? Как? Ну неужели он не мог предположить, что никто из тех, с кем он живёт, не спросит у него совета или не попросит смешать какой-нибудь коктейль или не уточнит, что можно налить на вечеринке, а что не стоит трогать вообще? Спускаясь в метро, Кит снова воздал хвалы всем богам телефонной связи и, преодолевая не то что смущение, а совершенно сумасшедший стыд, написал: «Пожалуйста, пришли мне список алкоголя для базовых коктейлей. Я потом все объясню, честное слово!» Отправить. Кит никогда в жизни не чувствовал себя так глупо и неловко. Даже в тот момент, когда он узнал про месье Идо. Месье Гийом Идо. Пожалуй, самый лучший из его клиентов. Когда Кит вспоминал его - что случалось, в общем-то, нечасто, - эти мысли были окутаны каким-то почти сыновним теплом и бесконечной признательностью. Нет, ни о какой романтике или влюблённости речи не шло, но визиты в особняк на улице Ливерпуль к месье Гийому и не менее экстравагантной мадам Марго Идо были для Кита почти желанным отдыхом. Хотя бы потому, что там от него совершенно не требовали обнажаться. Он - француз. Она, насколько понял за пару лет Кит, бельгийка. Роялисты до мозга костей, приверженцы донаполеоновской эпохи, роскоши и Вольтера, они неизменно требовали лишь одного - чтобы глупый маленький англесс облачался в подобающий случаю камзол к ужину, учился правильно повязывать платок, прилежно учился этикету и старался говорить без акцента. Он был для них прихотью. Бедным мальчиком, которого благодетели жаждали представить ко двору и потому пытались вбить в его глупую голову все необходимые азы. А они были для него отдыхом. И живым проводником в мир этикета, правил хорошего тона и высшего света. И, как предприимчивый человек, желающий спасти себя от адского котла, Кит не нашёл ничего лучше, чем набрать номер, который ему любезно оставили. - Je vous écoute! - томно промурлыкали с той стороны мембраны. Кит уже набрал было воздуха на ответ, но вовремя сообразил. - Bonsoir Madame Ido. - Kit, mon petit garçon! Je suis contente d'entendre ta voix. Tu nous as complètement oubliés, méchant, méchant, méchant.. «Ну, не такой уж я и злой. И как это я могу забыть? Что, по своей воле должен названивать?» Но Кит все равно улыбнулся - так забавно звучало это шутливое обвинение. - Madame, je dois vous déranger pour une question délicate. - Боже, ты попал в полицию? Проигрался? Тебя ограбили? Что это за шум на заднем фоне? Ты что, в метро? Какой ужас! - от неожиданности мадам перешла на английский, забыв всякую манерность. Кит чуть было не рассмеялся. Конечно, для половины тех, с кем он вынужденно общался, метро - ужас. - О нет, нет. - Он все равно хихикнул. - Просто мне очень нужен ваш совет, если, конечно, подобное допустимо. - Какие мелочи, Кит! Я уже думала, что мне придётся вызывать врача! «Ауф, ауф!» раздалось на заднем фоне. Значит, один из многочисленных пуделей решил вступить в диалог. - Тихо, Мими! Итак? - Мадам, я сегодня должен угостить своих друзей, но я... вы же знаете, я совершенно не разбираюсь в этом и... вынужден попросить вас посоветовать мне что-нибудь. - Проще простого! Чему я тебя учила? Перно-пикар, Арман дю Бриньяк, Кристаль в крайнем случае. «Боже!» - Мадам, но... - Ни слова больше. Мне стоит перевести тебе «на булавки»? «Для них это только игра. Маленький протеже просит совета» напомнил себе Кит, чтобы не испытывать неловкости. - Я хотел бы справиться с этим сам, - максимально мягко подобрав формулировку, ответил юноша, выскакивая из вагона на пересадку. В трубке помолчали. - Несносный гордый мальчишка! Мерло 2004го года или кьянти. И не вздумай покупать дешёвое шампанское, только опозоришь меня! - Спасибо, мадам Идо, я ваш вечный должник. - Дослушивать он не стал, повесив трубку и сделав себе первую мысленную пометку. «Кит?! Что купить? Я не могу ждать вечно!» Кит, вскакивая на кроссплатформенной пересадке в вагон, который донёс бы его до нужной станции, набрал воздуха и в какой-то момент просто перестал дышать. Телефон тренькнул снова буквально через секунду. «Ром, белый ром, текила, куантро, апельсиновый ликер». И отдельно, вторым сообщением, за что Кит был особо благодарен: «Шевели своими аппетитными булками, я уже жду». Скопировав первое сообщение Махмуда и добавив арку шампанского, Кит переслал его Чарли, снабдив текст скупыми извинениями по поводу очереди в банке. Махмуд, как и обещал, ждал его на платформе. По своей вере, он обнял юношу, расцеловал в обе щеки трижды и пробормотал что-то на фарси, что Кит счёл благодарственной молитвой. Не слушая возражений, египтянин забрал у друга сумку и спешно повёл по лестнице наверх, прося не пугаться тех условий, в которых он живёт, и сыпля многочисленными извинениями. Кит не мог вставить ни слова, хотя хотел, искренне хотел прекратить этот поток, объяснить, что сам живёт можно сказать в хостеле, что ему правда все равно. Впрочем, последнее, кажется, было вовсе не все равно Махмуду, поэтому Кит прикусил язык. Проходя через двор и отсыпая многочисленные «салям» , «мархаба» и короткие «шукран» в ответ на такие же короткие поклоны и взмах руки, Кит постепенно привыкал к запаху благовоний, пестроте одежд, огромному количеству детей, бегающих во дворе кондоминиума, и взглядам на свою куртку. - Киф аль-саха? - осведомилась у него дама с замысловатым головным убором в виде коровьих рогов. - Ла бэс , - коротко ответил Кит единственной фразой, которую знал. Кажется, она пришлась к месту, потому что Махмуд посмотрел на него с нескрываемым уважением. Они поднялись на третий этаж, ключ дважды щёлкнул в замке. Его пропустили в крошечную, меньше его комнаты, но бесконечно аккуратную квартиру. Кит снял куртку, вдохнул свежий, чистый от благовоний воздух и с наслаждением потянулся. - Круто! - Чего крутого-то? - Свое жилье. Кит поспешил пройти к дивану, сел и, не дожидаясь вопроса, выдал: - Я в заднице. Я никогда не говорил, где работаю. Ну, то есть, сказал, что в баре. Но сказал, что барменом. А сегодня меня крепко схватили за... В общем, мне нужна пара элементарных уроков. Если тебе не сложно. На удивление, над ним не стали смеяться. Или ехидничать. Ничего не стали. Махмуд просто кивнул, прошёл в кухонную зону и поставил на плиту маленькую медную турку, в которую кинул палочку корицы, звёздочку аниса и немного гвоздики. Налил холодной воды. - Знаешь, именно в такие минуты я понимаю, что Аллах создал каждого человека не просто так. - А?.. - глупо переспросил Кит, от души удивлённый такой простой и лёгкой реакцией. - Я рад, что смогу научить кого-то и мои умения, пусть даже греховные, пойдут дальше. Давай выпьем кофе? Тебе нужно успокоиться. Ты сейчас ничего не запомнишь. Кит удивлённо уставился на свои чуть подрагивающие руки. Пришлось признать очевидное: он, в самом деле, не собран. Но что ж, пусть так. - Хорошо. Ты мастер, а я... - А ты человек, который пришёл за советом, - резонно отметил египтянин, разливая по маленьким чашкам густой тёмный напиток. - Смотри, может, потом ещё напишешь стихи о моем кофе. - С радостью, - улыбнулся Кит. И с облегчением понял, что это было совершенно искренне. - Итак, мой маленький сын Моисея, что именно тебе рассказать? - Всё! - Кит хихикнул, немного расслабившись и с наслаждением потягивая крепчайший кофе. - Я даже записывать буду. - Ты что, шутишь? - Махмуд, чуть оставив чашку от края, полез за приспособлениями, которые Кит, конечно, видел, но весьма условно и мимолетно. - Ни разу. - Юноша достал свой неизменный спасительный блокнот и остаток карандаша. - Я весь внимание. - Ну... Сначала запомни главное. Это - шейкер. Это ложка. А водку всегда нужно охлаждать, пока она не станет тягучей. Знаешь, в России очень холодно, - доверительно сообщил бармен, - поэтому русские все пьют холодным, а водка - это русский напиток. Кит готов был немного поспорить, но не стал. - Ложка. Ага. Так. И? - Ром. Водка. Текила. Джин. Их можно подавать по отдельности. Украшаешь стопку долькой лимона - вот здесь, сбоку - и готово, главное - наливать через носик. Кит все старательно записывал, запоминая, и попытался наполнить тренировочную, судя по всему, не стеклянную стопку. - Так? - Неплохо. Но будь увереннее. Ты же доверяешь своим рукам? - Ага. Вроде бы. - Кит попытался снова. И снова. На пятый раз получилось. - Так. Дальше? Махмуд достал ещё пару бутылок, упаковку апельсинового сока и лёд. - Текила санрайз. Просто, универсально, вкусно, нравится дамам. Бери ложку. - Так? - Да не бойся ты, она тебя не укусит. Кит не боялся. Киту было стыдно. Он не хотел, чтобы его на первый взгляд невинная ложь зашла так далеко. И, чтобы отвлечься, начал болтать. - Ммм... Можно вопрос? - Он старательно наливал сироп, неуверенными, слегка скованными движениями. - Конечно. Перелил. Плесни прямо в раковину, ничего страшного. Я сам так тренируюсь, так что не думай, что мы переводим что-то. - Ага. - Кит засопел так, словно снова первый раз стоял перед пилоном и не знал, как подступиться. И к коктейлям, и к своему вопросу. Но богословское прошлое взяло свое, и он, хитро улыбнувшись, сверкнул глазами из-под упавшей на лоб пряди, - «Посланник Аллаха проклял десять групп людей, связанных со спиртным: тех, кто производит спиртное; тех, кто заказывает его; тех, кто пьет; тех, кто переносит его; тех, кто заставляет других переносить его; тех, кто наливает». Махмуд коротко хохотнул, не дав ему договорить. - Никогда бы не подумал, что ты настолько осведомлён. Нет! Никогда не наливай в стакан прямо так, из горлышка. Только по ложке. Наклони её немного и смотри, чтобы не образовывалось пузырьков. Кит нахмурился, кивнул и вылил получившуюся смесь. Второй вариант вышел определенно лучше - Так что же с моим вопросом? Махмуд помолчал, пожевал губами, провел рукой по лицу, жестом виноватой задумчивости. - Я думал об этом, много думал, но пришёл лишь к одному выводу: я приехал сюда, в Лондон, в поисках лучшего, справедливого. - Понимаю, - тихонько отозвался Кит, записывая в свой блокнот первый рецепт. - Здесь живут другие люди, они думают по-другому, живут по-другому, здесь все не так, как в Каире. И если я хочу выжить, хочу получить то, за чем ехал, то должен приспособиться. Аллах ничего не говорит о том, что я должен сохранять свои принципы, но жить в нищете и безобразии. Кит вскинул голову и очень прямо посмотрел в тёмные, влажно блестящие глаза друга. - Я всегда знал, что ты крутой, - просто проговорил юноша и встряхнулся. - Ну? Что дальше? Мне нужно ещё хотя бы пару рецептов. Пожалуйста. Следующей на очереди была смесь из шести ингредиентов. Кит, старательно запоминал, записывал, пробовал смешивать раз за разом, пока, наконец, на взгляд Махмуда, получилось то, что не стыдно было показать своим друзьям. Юноша пытался делать все как можно тщательнее, но надеялся, говоря по правде, что народ ограничится чистыми напитками. - Запомнил? - Запомнил. Кит слегка нахмурился, оглядываясь маленькую кухоньку, окутанную алкогольными парами. У него возникло такое чувство, что алкоголь буквально впитался ему в кожу, волосы и одежду. Голову слегка вело, сказывалось и волнение, и возбуждение от маленького триумфа, и страх перед раскрытием обмана. Перед отъездом Махмуд сварил ему ещё кофе и устроил самый настоящий экзамен. Кит ошибся, но всего пару раз. Они договорились списать это на усталость. Пока юноша вызывал такси, Махмуд незаметно сунул в его сумку мерную стопку, ложку с длинной витой ручкой и пару носиков, которые нужно было надевать на бутылку. Провожая друга к машине, египтянин тщательно следил за тем, чтобы Кит не проверил свою сумку, не заглянул внутрь. Захлопнув за собой дверь машины и коротко махнув рукой, Кит откинулся на спинку сиденья и только сейчас обратил внимание на то, что за окном начало темнеть. Он провел в гостях около четырёх часов. «Ничего себе!» Его однозначно заждались. Что ж, тогда первым делом в душ, а потом стоит показать только что освоенные навыки, призвав на помощь все свое мастерство актёра и природное обаяние. На душе было чертовски легко. В очередной раз выпутавшись из неприятностей, Кит был уверен, что справится с предстоящим испытанием. Заходя в дом, он думал, как бы побыстрее прошмыгнуть через холл, чтобы его не заметили. Но замечать было некому - Марта, видимо, отправилась в магазин или просто по каким-то делам, и теперь уже не от опаски, а от облегчения юноша буквально взлетел в свою комнату, захлопнул дверь и кинул сумку на кровать. В ней что-то коротко звякнуло. Звенеть там, по мнению Кита, было нечему, но он все-таки заглянул. Ложечка. Ложечка и тот стаканчик, на котором он тренировался. Против воли юноша растянул губы в лёгкой улыбке и, по своей привычке, покачал головой, словно отрицая проявленную о нем заботу. Отложив все, кроме купленной косметики, которую следовало отнести в ванную, Кит наскоро наклонился к маленькому холодильнику, который стоял у него в комнате с самого начала (вот повезло!), достал бутылку яблочного сока и, решительно обнажившись до пояса, зашёл в ванную. Пара прохладных глотков освежила голову, и юноша, опершись на раковину, одной рукой открыл бутылочку оттеночного геля. Привычным жестом расчесал волосы на прямой пробор, поднял взгляд и замер. Прямо на него смотрело отражение. Молодой человек, примерно его лет, может быть, чуть старше, с пронзительно-серыми - его, Кита, настоящими - глазами. Мягкие, темно-золотые, чуть вьющиеся с одной стороны волосы обрамляли его, Кита, лицо. Но в то же время, совершенно чужое. Молодой человек там, за зеркальной гранью, опирался на что-то руками так же, как Кит опирался на края раковины. Кит крепко зажмурился, двумя пальцами надавил сквозь веки на глазные яблоки, а большими пальцами, собранными домиком, на переносицу. Досчитал до пяти, открыл глаза. И отшатнулся назад, едва не потеряв равновесие. Тот, другой, в зеркале, стоял, скрестив руки на груди и глядя прямо на Кита своими странными кошачьими глазами. Тонкие аристократичные запястья, прикрытые чёрными траурными кружевами, словно светились. - Твою мать! Господи и все святые! Сегодня в путь выхожу я, осененный Божьей любовью под крыльями херувимов, и ангелов, по их чину, и всех воинств небесных - их помощь пребудет со мною, - почти не контролируя себя от страха, забормотал Кит, то отступая на пару шагов от зеркала, то наоборот, подаваясь вперёд, чтобы рассмотреть получше. Губы юноши там, в зеркале, в его воображении, черт знает где, не шевелились! Киту показалось даже, что он - тот, другой - скосил глаза на баночку оттеночного геля и покачал головой. - Да что за херня?! - крикнул Кит, теряя терпение и собственное достоинство от странного ужаса. Обеими руками изо всех сил стукнул по раковине. Баночка косметического средства глухо шмякнулась на пол. Кит наклонился, все так же держась за раковину одной рукой, чтобы не упасть. Поднял. Выпрямился. Поднял голову и уставился в глаза самому себе. За спиной у него отражался светлый кафель ванной, стенка душевой кабины, пара светильников. И никаких чужих непонятных светловолосых парней. Снизу раздались голоса, негромкий звон стаканов и бутылок – видимо, Чарльз как раз вернулся из своего магазинного забега. Неоднократно уже Кит отмечал, что слышимость в ванной его комнаты позволяет, при должной ловкости, с лёгкостью узнать, что происходит внизу, в столовой. Должно быть, этому способствовала общая вентиляционная шахта, но Кит полагал, что дело вовсе не в этом, а в том, что дом был построен так, чтобы слуги, комнату которых он, вероятно, занимал, могли всегда расслышать хозяев. Сердито нахмурившись, юноша принялся наносить оттеночный бальзам на волосы, надеясь, что он не даст в итоге слишком рыжий оттенок. То и дело, поднимая глаза, Кит с каким-то отчаянным страхом почти надеялся увидеть то самое его-не его отражение, но, в то же время, откровенно не хотел, чтобы зеркало показывало хоть что-то, кроме обыденного. Засекая по часам положенные десять минут - ни в коем случае нельзя было передержать дольше! - Кит протянул руку и мягко коснулся старой тяжёлой рамы. Он понятия не имел, сколько лет этому зеркалу, оно, казалось, висело здесь задолго до того, как он занял эту комнату. Мутноватая старая поверхность (такие обычно показывают в фильмах ужасов), трещинка в левом углу... Ничего примечательного в общем, но Кит никак не мог определиться между странной привязанностью к этому куску стекла и почти животным страхом, который оно вызывало. Впервые его посетила яркая, до боли резкая мысль - от зеркала нужно избавиться. Продать, передать, выкинуть, разбить - что угодно. Но привычное, красивое маленькое зеркало тут же вызвало в душе Кита такое острое чувство привязанности, что сама мысль о том, что они могут «расстаться», показалась кощунственной. Прекратив эти душевные метания и сполоснув волосы, Кит наскоро отжал их полотенцем, натянул домашнюю футболку и, схватив с собой так шпионски выданные Махмудом инструменты, спустился на первый этаж. Его встретили невнятным хоровым криком и звоном бутылок с пивом и колой. Марта, оказавшись в своей стихии на все сто процентов, фланировала между кухней и гостиной с подносом, на которым стояли бокалы - не пластиковые, одноразовые, как можно было бы подумать, а самые настоящие, высокие, стеклянные, тщательно отмытые и, похоже, основательно тяжёлые. Кит несколько смущённо помахал рукой, встряхнув не до конца высохшими волосами, и тут же оказался в настоящем водовороте ободряющих объятий, похлопываний по плечу и рукопожатий. Взбодренный запахом карбонары и каких-то явно мясных закусок, желудок юноши требовательно заурчал. Чарльз, поддерживающий под локоть незнакомого Киту молодого мужчину, улыбнулся, поправляя ремешок часов, слишком туго сидящих на запястье. - Генри, это наша местная звезда литературы и виновник сегодняшнего торжества. Кит, знакомься, это Генри Келли. Может быть, вы даже виделись? Кажется, учитесь в одном колледже. -Учился, - поправил тот, которого назвали Генри, и протянул крепкую руку для рукопожатия. - Но не имел удовольствия быть знаком с мистером Хейсом. Говорил он слегка чопорно, но, вместе с тем, настолько естественно, что не могло возникнуть ни единого сомнения: этот коренастый, открытый, добродушный молодой человек - коренной британец. Открытые всему миру какие-то даже немного наивные детские глаза, улыбка на полном, но аккуратном лице располагали к себе после первых же фраз. - Очень приятно, - Кит произнёс это без малейшего лукавства. - У нас тут... почти богема. - В лучшем или худшем понимании этого слова? Шутка балансировала на грани приличия, но расслабленная пивом публика отреагировала весьма благосклонно. - Ну, полагаю, если здесь периодически появляется врач, то уж адвоката-то точно стерпят. - Чарли смачно приложился к любимому портеру, мгновенно напомнив Киту, как точно так же, слегка запрокидывая голову и держа бутылку тремя пальцами, пил Дэррил. Ему захотелось на какой-то короткий момент упомянуть общего знакомого, но все та же невидимая рука, что «запретила» ему болтать на репетиции, снова сжала горло, уталкивая все неуместные сейчас вопросы подальше. - С праздником! - завопила Марта, подскакивая к ним с двумя бутылками пива. Кит благоразумно схватился за стакан колы и вместе со всеми присоединился к радостным воплям, только сейчас заметив, что половина гостиной украшена всем зелёным, что, кажется, нашлось в доме. Как бы он ни лелеял свое одиночество, как бы ни дистанцировался от тех, кто, возможно, искал его дружбы, но все равно он не мог не признать очевидного факта: это было приятно. Пускай для ребят это был лишний повод потусоваться и выпить, но все равно - это действительно было приятно. А ещё те четыре бутылки шампанского, на которые присутствующие смотрели с вожделением, взывали к тому, чтобы Кит продемонстрировал все свое, пусть и выдуманное мастерство. В конце концов, если решил врать друзьям, то иди до конца. Кит даже подумать не хотел о том, что случится, если правда всплывет. - Иду, уже иду. Он улыбнулся и подошёл к столу, взявшись за первую бутылку. Итак. Снять оплетку, этикетку, не повредив логотип на самом верху (так, по словам Махмуда, поступил бы настоящий бармен) Кит задержал дыхание на миг, прижал пробку пальцами, чтобы не выстрелила, и с тихим шипением открыл первую бутылку. - А как же залпы в потолок? - Ты что? Чтобы нас всех тут залило? - Кит, гордый собой за то, что сумел вполне достойно преодолеть первое, пусть и самое лёгкое, испытание, наклонил бутылку над первым бокалом, считая про себя до трех. Жест вышел в самом деле уверенный и вполне спокойный. Со второй бутылкой прошло легче. Кит подождал, пока все разберут бокалы, и схватился как за спасательный круг за свой стакан с соком. Ему казалось, что все чего-то ждут от него, но, самый лёгкий выход из ситуации внезапно нашёл новый знакомец. - За знакомство со всеми вами, - провозгласил он. - И за Ирландию в наших сердцах! Тост вышел довольно щекотливым, но произнёсен он был настолько деликатно, что, как увидел Кит, ни у кого не возникло чувства неуместности. Вообще-то его даже радовало то, что собравшиеся больше думают о празднике и о том, что именно им наливают, чем о поводе, который на самом деле собрал всех здесь. Кит, привыкший к весьма специфической атмосфере клуба, не очень понимал, как ему стоит вести себя в компании друзей. На сцене, в мерцании софитов и диско-шара (который дико мешал временами, отблескивая по гладкой поверхности пилона), юноша чувствовал себя, как ни странно, гораздо более свободно и раскованно, хотя знал, разумеется, что на него смотрят как минимум человек сорок одновременно. Он получал удовольствие от того, что его труд хореографа, специалиста по фонограмме и спортсмена получал заслуженную оценку. Но здесь, без своей «защитной брони» в виде танцевального костюма, он почувствовал себя беспомощным и растерянным. Открывая вторую бутылку, Кит поправил подсыхающие волосы и, разливая по бокалам новую порцию, улыбнулся. - А вы знаете, господа, что, по легенде, шампанское появилось благодаря «божественному вдохновению» слепого монаха-бенедиктинца Пьера Периньона из аббатства Овилле? Якобы он прикладывал ухо к бутылкам и однажды уловил чудное журчание пузырьков. Попробовав этот напиток, почтенный старец будто бы пришел в восторг, воскликнув: «Я пью звезды!» - Да ладно? - Марта тоненько засмеялась. - Ты сам только что это придумал. - Вообще-то эту красивую историю сочинили в том же монастыре, где на самом деле в конце XVII века жил и работал Пьер Периньон, - залихватским жестом, прямо как профессиональный бармен, Кит перекинул бутылку из руки в руку. - Сочинили ее задним числом, в 1820-х годах, когда шампанское уже получило мировую известность. Самое интересное, что первое время самые качественные - и самые прочные - бутылки производились в Англии. И вполне может быть, что именно английские бутылки впервые совершили тот знаменитый «выстрел», ставший знаком рождения шампанского в его игристой ипостаси. - Кит с крайне авторитетным видом вскинул глаза и обворожительно улыбнулся, передавая хозяйке дома бокал. Слыть умником ему, честно говоря, нравилось, к тому же помогало сглаживать неловкости и острые углы в собственной душе. - А вы знаток, мистер Хейс. - Новоприбывший обаятельный толстяк украдкой тащил с общего стола тосты один за другим. Выглядело это ужасно мило. - Кит, пожалуйста. До такого официального обращения я еще не дорос. - Юноша оставил свой высокий стакан с золотистым соком на краю стола и принялся открывать бутылку с ромом. - Он у нас бармен. - София, ещё одна из живущих в доме девушек, работница местной почты, положила руку юноше на плечо и покачала своим бокалом. - Но вообще - журналист. Вы знаете, Генри, очень талантливый. Сегодня мы отмечаем не только праздник, но и зачисление его в штат одной известной газеты и… - Не берите в голову, - Кит неловко улыбнулся, ощущая, как начинает печь щеки. - Это всего лишь колумнистика. Я даже не уверен до конца, что все получится. - А вы больше верьте в свои силы. Уверен, что если ваши друзья устроили такой праздник, то уж они-то в вас точно верят. Кит невольно заморгал чаще, все больше и больше чувствуя себя выпавшим из гнезда совенком: такая мысль ему в голову не приходила. - Сделать для вас коктейль? - он спросил прежде, чем подумал, но предложение было действительно искренним. - Не откажусь от классики. Ром и кола - сочетание на века. Кит кивнул, отпил из своего стакана и на миг успел удивиться странному горьковатому привкусу. Наверное, за время стояния в холодильнике открытая бутылка сока успела прокиснуть. Что ж, надо выкинуть. Жаль... Вечеринка текла своим чередом. Кит уже почти привычно наливал, подавал, развлекал байками, развлекался сам, в какой-то момент ощутив, что в затылке начинает печь. - Всё в порядке? Ты румяный. - Чарльз коротко коснулся его запястья. - И вспотел так… - Жарко. - Кит потянул ворот футболки от себя и испытал мгновенный приступ дурноты. Его замутило коротко, резко, всего на миг, но испугаться он успел. - Так, ребята, мне завтра ехать писать репортаж, так что... - Нууу! - Всё, он у нас теперь важное лицо. - Ещё немного и перейдёт в «Сан». - Юноша в самом деле выглядит усталым, давайте не будем мучить его, господа, к тому же уже поздно. Кит, волосы которого успели окончательно высохнуть, почувствовал, как по затылку вниз скользнула капля пота. - … так что я вас оставляю, - продолжил он с того же места, на котором прервался. - В любом случае к утру вы все допьете. Он попытался пошутить. Изрядно подогретые обитатели старой гостиницы встретили эту не самую удачную шутку громким смехом. Поднимаясь к себе, юноша обнаружил, что лестница для него слишком высока и почему-то ему тяжело переставлять ноги, преодолевая ступеньки. Дыхание сбилось, будто бы он пробежал пару километров, а не поднялся на три пролёта, в глазах прыгали мелкие мошки, он буквально обливался липким потом, руки дрожали. Открыв дверь в свою комнату, Кит сел на кровать как-то так неуклюже, что сам не понял как, но почти упёрся спиной в стену. А ведь садился на самый краешек! Нужно было снять брюки. С одной штаниной Кит справился, но вторая не поддавалась. В итоге, сердито отпихнув её ногой, он рухнул прямо на подушку, как был в футболке и белье, осознавая, что забраться к себе на второй этаж он просто не в состоянии. Кровать покачивалась будто на волнах, при вдохе ему казалось, что вся комната сжимается в объёме и буквально втягивается в легкие. Кит сжал зубы, подавляя очередной позыв тошноты, и позволил себе провалиться в милосердные объятия сна… - Проходи. Джеркин можешь оставить здесь. Ты, наверное, голоден? Юноша упрямо сжал губы, помотал головой, но тихо заурчавший живот выдал его почти сразу. - Хорошо. Я скажу, чтобы принесли хлеба и сыра и эля. - Я... не... - Он сипло выдохнул, оглядывая дом, в который его привели. Простые мягкие цвета, запах гардений и едва уловимо - мокрой шерсти. Канделябр на восемь свечей, лестница. На плечо поверх дублета деликатно опустилась чужая рука, поэт тихонько охнул от непривычного чувства. Ему показалось, что над домом прошла гроза, сам воздух, вливавшийся через окна, пах ею. - Прости меня, это было не деликатно. - Нет, я... Все хорошо. Благодарю вас, сэр. Быть может, вы покажете мне комнату слуг? Я не займу много места. Пока они говорили, то поднимались на второй этаж, и поэт все крепче вдыхал сладковатый запах хлеба. Живот урчал все громче. Хозяин дома, тихонько посмеиваясь, распахнул одну из дверей. Кит заворочался. Губы у него знатно пересохли. Хотелось пить, умыться, но какое-то подсознательно чувство опасности заставляло его оставаться в постели. Почему-то он был уверен, что если сейчас поднимется, если пойдёт в ванную, то снова потеряет сознание. Он набрал в рот побольше слюны, представив как пьёт воду из стакана или бутылки, и, пару минут потаращившись в дно находящейся над ним кровати, снова заставил себя закрыть глаза… По спине мягко скользила рука. Ненавязчиво, деликатно ласкала, перебирала то ткань простыни, то светлую кожу на боку кончиками пальцев, как струны лютни. Тепло под щекой было таким правильным, таким желанным, что шевелиться просто не хотелось. В окно мягко стучал дождь, ветер, то и дело пробиравшийся в комнату, холодил затылок и обнажённые ягодицы, но пошевелиться, заставить себя забраться под одеяло, было выше всяких сил. - Не холодно? - Нееет. - Вот маленький врунишка. На плечи опустилось мягкое пуховое одеяло, заставляя закрыть глаза, слушая мерное дыхание рядом и шум бьющихся о прибрежные скалы волн. Нос ему защекотало. Кит попытался отмахнуться от солнечного луча, перевернулся на другой бок. Не помогло. Навязчивое воскресное солнце упорно лезло прямо в лицо. На минуту спрятавшись под одеялом с головой, Кит все равно звонко чихнул - и окончательно проснулся.