Сломанные

Какая это уже школа за его жизнь? Шестая? Седьмая? А, может быть, даже десятая? Ацуши перестал считать ещё на четвёртой, всё равно зная, что та не будет его последней. Вот и сейчас он лениво вышагивал путь к новой школе, ожидая там увидеть привычную скучную картину. Ученики будут носиться по коридорам и сбивать всех на своем пути, а учителя кричать им вслед и грозиться вызвать родителей в школу. Всегда одно и то же, в каждой школе, и на каждой перемене. Новая школа выглядела довольно скромно. Типичные белые стены, типичные три этажа, типичная велопарковка по правую сторону, а по левую сторону небольшой сад, красиво украшенный зелёными кустарниками в форме разных животных. Ацуши даже остановился перед одним из них, который напоминал собой белочку. Глупая мысль мелькнула в голове, и он, следуя ей, достал телефон из кармана, чтобы сфотографировать это. Зачем? Он не знал. Показывать ему некому, да и сам пересматривать ее он не станет. Просто будет знать, что у него в галерее есть фотография кустарника из школы. Вау. Внутри школы Ацуши подошёл к расписанию, чтобы узнать, в каком кабинете у него занятия. 308. Он был прав насчёт бегающих по коридорам учеников, которые то и дело проносились мимо, и орущих учителей. Их крики доносились со второго этажа, и Накаджима даже удивился тому, насколько громкими они были. Кто ж так провинился? Когда он поднялся по лестнице на второй этаж, то увидел, что возле одного кабинета собралась приличная толпа людей. Чья-то тёмная макушка выглядывала из центра этой толпы, и кажется, именно эту макушку и отчитывали. — Вы представляете?! Прямо в библиотеке! А если бы я пришла позже, то что же это было бы, а? Да я места себе не нахожу! Ацуши навострил уши и попробовал пробиться через толпу поближе, чтобы получше узнать, в чём вообще проблема. Что такого можно было натворить в библиотеке, чтобы свести работницу с ума? — Это отвратительное поведение, ты это осознаешь? – отчитывал уже другой женский голос, который в отличие от первого истеричного был крайне строгим. – Я надеюсь, ты понимаешь, что мне придётся вызывать твоих родителей в школу. Ацуши, наконец, смог пробиться во второй ряд и, привстав на носочки, увидел двух женщин. Одна была высокой блондинкой, волосы которой были собраны в хвост, с прямым выделяющимся носом с горбинкой и в строгом светлом костюме, а другая наоборот была низкой и чуть полноватой, с очками на пол лица. Напротив них стоял высокий парень в длинном плаще. Из под задранных рукавов выглядывали перебинтованные руки. — Удачи вам. Надеюсь, что они соизволят хотя бы ответить на звонок, – весело пропел парень и скромно похихикал. — Дазай Осаму! – прикрикнула высокая женщина, весь ее внешний вид выдавал то, насколько взбешена она была, пусть она и старалась быть сдержанной. Часто вздымающаяся грудь, крылья носа раздувались от злости, а глаза пылали яростью. – А я надеюсь, что ты соизволишь хотя бы доучиться в нашей школе без попыток покончить с собой. А за это, – она вытянула руку, в которой находилась веревка с завязанной петлёй, – ты получаешь наказание на целый месяц. Остаёшься после уроков и вымываешь окна на всех этажах. Каждый. День. Она грозно развернулась на каблуках и постучала ими по полу в противоположную сторону. — Эй! Это совсем нечестно! – крикнул ей парень вслед и с разочарованным вздохом засунул руки в карманы плаща. Вторая женщина удовлетворённо и с неким злорадством хмыкнула, заходя в библиотеку за своей спиной. Толпа сочувственно простонала и, потеряв интерес к происходящему, начала расходиться. А Накаджима будто прирос к месту, раздумывая о том, что только что он увидел. Первый день в школе – и вот дела. Кто-то пытается покончить с собой! В школе…в чертовой библиотеке? Да он настоящий псих. Кто захочет умирать среди пыльных старых книг? Ацуши опомнился, когда проходящий случайно задел его плечом. Он сжал ручку сумки и поднялся на этаж выше, чтобы найти всё-таки свой кабинет. 306, 307, 308. Из кабинета доносились разговоры и радостный смех. Каждый раз, оказываясь в такой ситуации, ему было страшно переступать порог. Уже должен был привыкнуть, но, увы, он всегда чувствовал себя белой вороной. Чужаком, врывающимся на чужую территорию. — Приглашения ждёшь? — А? Ацуши повернул голову в левую сторону и глупо проморгался. Перед ним стоял тот самый парень-суицидник и с каким-то хитрым весельем на него смотрел. Разве так и выглядят суицидники? Разве по их лицам не должна читаться вечная печаль, а не совсем напротив? Ацуши ничего не ответил, лишь отошёл в сторону на шаг, открывая проход и пропуская Дазая внутрь. Парень приподнял бровь. — Не из разговорчивых? – спросил он, подходя ближе и прислоняясь спиной к краю двери. — Не особо, – буркнул Накаджима, смотря в пол. Парень ещё пару секунд попялился на него и, подумав, что ему тут ловить нечего, всё же зашёл в класс. Ацуши отрезвили резкие аплодисменты из класса и ещё одна большая порция смеха. — Поздравляю тебя с ещё одной неудачной попыткой суицида, Дазай! Не завидую твоему наказанию, кстати. — Они просто не догадываются, что я всегда могу выпить средство для чистки окон. Класс снова рассмеялся. Накаджима в недоумении топтался у порога. Ещё с одной попыткой? Неудачной попыткой суицида? Это...как вообще, блин? И почему это так веселило всех вокруг? Этот Дазай был местным шутом, который для своей основной темы веселья выбрал суицид? Ацуши не понимал. Сверху раздался звонок на урок, и Накаджима всё-таки быстро скользнул внутрь класса, смотря только и только в пол, краем глаза ища свободное место. Последняя парта на первом ряду, в самый раз. Он уселся и принялся доставать из сумки все необходимое, чувствуя жжение от любопытных взглядов в его сторону. — Добрый день, ученики, – поприветствовал вошедший в класс учитель. – Начнем мы с приятной новости, – он подошёл к столу и присел на него, ища кого-то глазами. Взгляд он остановил на Ацуши, и тот прекрасно понимал, что это значит. Он вздохнул. – У нас сегодня новенький. Пожалуйста, встань и представься нам всем. Ацуши поднялся, несмотря на класс. — Ну… я Накаджима Ацуши. — Привет, Ацуши, – кто-то из учеников сказал хором. Он поспешно сел обратно на место. — Собственно, прошу любить и жаловать. Нам нужен человек, который ему всё объяснит по школе, проводит по всем важным местам. — Э? – Ацуши обеспокоенно прижал ладони к коленям, – Я-я сам всё узнаю, не надо мне... — Ой да ладно, им не трудно, – смеясь, проговорил учитель. — Да нет же… — Итак, кто? – проигнорировал его учитель, обращая внимание на остальной класс. Особо никто отзываться не хотел, и только одна рука поднялась в воздух. Прямо слева от него. Перебинтованная. — О? Дазай, как неожиданно с твоей стороны, – удивленным тоном сказал учитель. — Можно в туалет? – спросил Осаму, а по классу поползли смешки. Мужчина же наоборот нахмурился. — Мы решаем сейчас один вопрос. — Мой мочевой пузырь не волнуется о ваших вопросах. — Так, слушай, – учитель привстал, скрещивая руки на груди. – Если ты идёшь сейчас в туалет, то ты же и показываешь всё Ацуши-куну, понятно? — Охх, геморрой, – простонал Осаму, стукая себя по лбу, но все же встал с места. – Ладно, так и быть, – он повернулся к Ацуши, протягивая руку. – Пойдем, покажу тебе первое и самое главное место в нашей школе. Без туалета никуда, не правда ли? — Дазай! Осаму захихикал, направляясь на выход из класса. Ацуши, хмурясь, посмотрел ему вслед. Учитель тем временем начал вести свой урок. Про парня-суицидника Ацуши вскоре забыл, бездумно калякая какие-то узоры в своей тетради. Вспомнил он про него только тогда, когда тот вернулся в кабинет чуть ли не в конце урока, учитель лишь недовольно покачал головой, но комментировать это никак не стал. Видимо, это было уже привычное положение вещей. Уроки тянулись мучительно медленно. Ещё на одном уроке Дазай так же пропал, а второй проспал. На большой перемене он куда-то исчез из кабинета, а к Ацуши подошла девушка из класса. Это была староста. — В какой клуб ты бы хотел вступить? — А, да ни в какой, – пожал он плечами, мысленно моля, чтобы девушка ушла как можно быстрее. – Не хочу в последний учебный год себя чем-то лишним нагружать. — Правда? Жаль, – она убрала руки за спину. – Но ты не стесняйся, если вдруг появится желание куда-то вступить. Я, например, состою в литературном клубе. Места всегда есть. — Хорошо, спасибо, – кивнул он. – Ох, и кстати, – раз уж к нему подошли сами, то можно воспользоваться этой возможностью и спросить то, что его успело заинтересовать тут. – А этот парень, – он показал большим пальцем в сторону пустующего стола Осаму, – он и правда, ну...того? — Пытается покончить с собой? Да. Насколько знаю, он ищет прекрасную даму, чтобы совершить двойное самоубийство, – посмеялась она и, убедившись, что к ней больше нет вопросов, вернулась к окну в компанию других что-то обсуждающих девушек. Ацуши достал свой ланчбокс и за едой думал о сказанном. Двойное самоубийство? Это было...необычно. Он никогда ранее не задумывался о самоубийстве всерьёз. Может ли оно стать способом решения всех его проблем? Просто убить себя и больше не мучиться – чем это не выход? Разве только тем, что он бы вряд ли решился убить себя. На последних уроках Дазай увлечённо читал какую-то книгу в красной обложке. Ацуши изредка на него поглядывал, ловя себя на мысли, что заинтересовался его личностью, и только к концу урока он понял почему. Осаму, возможно, был именно тем человеком, который был ему нужен. Почти шесть вечера. Кто-то начинал расходиться по домам, а кто-то заскакивал в свои клубы. Ацуши остановился перед одним кабинетом, дверь была немного приоткрыта. Группа подростков играла какую-то песню на музыкальных инструментах, Ацуши через дверной проём видел только парня-трубача. — Осаму Дазай! Накаджима вздрогнул от сердитого и уже знакомого голоса. Это снова была та строгая женщина, что отчитывала суицидника ранее. Ацуши наклонил голову, наблюдая за интересной картиной, что предстала перед ним. Впереди прискакивает Дазай, засунув руки в карманы плаща, и почему-то всё время повторяет «Не буду, не буду», а позади вышагивает высокая женщина, стремительно от него отставая. — Ты же добьёшься исключения такими методами. Осаму прекратил скакать, останавливаясь в метре от Ацуши и оборачиваясь к женщине. — Вы используете самые грязные карты, знаете это? — Пойдём на первый этаж, там уже стоит всё необходимое, – нагнала она его наконец и развернула за плечо. Проходя мимо Накаджимы, Осаму заметил его и вытянул к нему руку, драматично шепча: — Помоги-и-и мне… — И правда, местный шут, – тихо сказал Ацуши, когда они скрылись за лестницей, но тут же опомнился и пошёл на первый этаж. Нашёл он Дазая уже с мокрой тряпкой в руке, который скучающе водил ею по стеклу туда-сюда. Он заметил подошедшего сбоку Ацуши и моментально просиял. — Оо? Ты и правда решил мне помочь? Какой ты хорошенький! Держи! – он протянул ему тряпку, с которой капала вода, ожидающе на него смотря. Ацуши отодвинул от себя его руку, давая понять, что он не будет этим заниматься. — Ты неправильно это делаешь, останутся лишь разводы на окнах. — В этом и план, – сказал Осаму, возвращаясь к своему делу. – Какой директор захочет, чтобы окна его школы были в таком ужасном состоянии? – он ему игриво подмигнул и продолжил, что-то напевая себе под нос. — Слушай, – начал Накаджима, обнимая себя одной рукой и прикусывая нижнюю губу. Уверенность куда-то от него сбежала в самый неподходящий момент. — Да-да? – спросил он, даже не смотря в его сторону. Ацуши сделал глубокий вдох. Выдох. И выпалил на одном дыхании то, что было у него на уме. — Я, конечно, понимаю, что я не прекрасная дама, но не хотел бы ты совершить со мной двойное самоубийство? Мокрая тряпка с тихим плюхом падает на пол.