Тени Коукворта

В коридоре слышится скрип половиц и торопливый шёпот: - Тише, тише, он уснул… С тихим звоном падает на пол серебряная погремушка. Сквозь окна детской струится серый свет, пыль медленно кружится в воздухе. Сириус сидит на полу, среди разбросанных свитков с прописями и перьев. Он снова наказан - за то, что пытался улизнуть с урока французского у мсье Ламара. Это несправедливо, ужасно несправедливо! Почему он должен ходить на все эти бессмысленные классы, заниматься латынью, танцами, фехтованием и каллиграфией, пока Реджи сидит в своей комнате, читает сказки и составляет мозаики из цветного стекла? Сириус не может подобрать слов – ни на одном из языков, которым его обучали – чтобы описать, насколько это несправедливо. Это просто невыносимо! Ему нельзя злиться – maman часто это повторяет, и от этого он злится ещё сильнее. Ведь она никогда не говорит такого Реджи. Почему ему можно?! Почему он делает, что хочет?! У Сириуса дрожат руки. Он в ярости швыряет чернильницу в стену. По голубым шёлковым обоям расплывается уродливое чёрное пятно. Сириус замирает. Ярость моментально сменяется страхом. Maman снова отведёт его в Чёрную Комнату. Она так и сказала: «Ещё один проступок, и я отведу тебя в Чёрную Комнату». Если она сказала – значит сделает. Надо бежать. Сириус вскакивает на ноги и подбегает к двери. Его трясёт. Дверь, конечно, заперта – он слышал, как скрежетал в замке ключ, но… Вдруг ему поможет кто-нибудь? Мерлин? Бог? Он с силой пинает дверь, и она открывается, с протяжным отчаянным скрипом… Нет, это не дверь скрипит – где-то плачет младенец. Сириуса охватывает настоящая паника. Он выбегает в коридор, но звук не смолкает, а только становится громче. Дверь напротив. Это спальня Реджи. Он плачет? Но почему? Сириусу страшно, но он должен идти туда. Он должен помочь. Он возьмёт Реджи с собой, они сбегут отсюда вместе… В спальне темно. Тонкий луч света, пробивающийся из-за штор, делит комнату на две неравные части. В узком коридоре света танцуют пылинки. У стены стоит детская кроватка Реджи, над ней медленно крутится карусель с игрушечными гиппогрифами и драконами. Сириус крадучись подходит к ней, и сзади раздаётся торопливый шёпот: - Тише, тише, он уснул… Сириус наклоняется над кроваткой. Она пуста. С тихим звоном падает на пол серебряная погремушка. Он медленно оборачивается. Погремушка лежит посреди комнаты, освещённая единственным лучом солнца, на стенах неровными мазками застывают блики. Погремушка в виде звёздочки. У Реджи была такая в детстве… Из тёмного угла выходит человек в чёрной мантии. Его тёмные волосы волной спадают на плечи, а лицо скрыто тенью. Сириус знает его. Он чувствует это, но не может вспомнить, кто перед ним – друг или враг. Он замирает, стараясь даже не дышать. Человек делает шаг вперёд, наклоняется и поднимает погремушку с пола и пару раз встряхивает. Серебристый перезвон, шрам на тыльной стороне ладони, перстень наследника на среднем пальце… Свет падает на его лицо, так похожее на то, которое Сириус каждый день видит в зеркале. - Реджи?.. Он выглядит гораздо старше, чем должен быть. Тёмные круги под глазами, уже обозначившиеся морщины на лбу и в уголках рта – точь-в-точь как у отца. Заострившиеся скулы. Недовольно поджатые губы. - Зачем ты вернулся? – его голос звучит сухо и резко, как щелчок хлыста. - Я не… - Тебе здесь не место! – он произносит это чётко и громко, чеканя каждое слово – точь-в-точь как maman. Из коридора раздаётся скрип половиц и торопливый шёпот: - Тише, тише, он уснул… С тихим звоном падает на пол серебряная погремушка. Сириус ничего не понимает. Совсем ничего. - Эй, Реджи, я… я просто… - его голос дрожит. - Позор нашего рода. Ты просто позор нашего рода. А сейчас ты умрёшь. Лицо Регулуса бесстрастно, как гипсовая маска. Он издевательски медленно поднимает палочку, аккуратно выводит в воздухе зигзаг, и спокойно произносит: - Авада Кедавра. Мир играет всеми оттенками зелёного, вспышка заклятья высвечивает каждый уголок спальни. Детская кроватка. Карусель с игрушечными гиппогрифами и драконами. Серебряная погремушка на полу. Когда всё исчезает, Сириус слышит только отголосок торопливого шёпота: - Тише, тише, он уснул…

***

Кошмары не были для Сириуса чем-то новым - они преследовали его с раннего детства. Это, кажется, было родовое проклятье, которое на Блэков наложила какая-то излишне мстительная прорицательница, лет пятьсот назад. Сириус привык к ним, и даже вёл тетрадь, в которую записывал особо забавные сны. Например тот, в котором Критчер выпотрошил его и запёк в духовке, как Рождественскую утку. Или тот, в котором Сириус отбывал наказание у МакГонагалл, переписывая устав школы собственной кровью. А чаще всего повторялись сюжеты с утоплением и бесконечной лестницей вниз. Классика жанра. Но то, что снилось ему в последние дни, было слишком непохоже на обычные кошмары. И это чертовски пугало Сириуса. Он сидел на диване, завернувшись в одеяло, и думал. Пытался думать. Оглушительная тишина давила Сириусу на мозг. Даже собственное дыхание казалось ему слишком громким. Кругом было темно. Дрова в камине уже прогорели, а угли не давали почти никакого света - только множили тени. Может ли Регулус на самом деле?.. Сириус решил никогда больше не думать об этом. Никогда в жизни. Он лёг, завернулся в одеяло и закрыл глаза. Уже проваливаясь в сон, Сириус услышал скрип половиц и торопливый шёпот: - Тише, тише, он уснул... С тихим звоном упала на пол серебряная погремушка.