Тени Коукворта

Тишина была опаснее, чем любые слова. В тишине рождались самые жуткие страхи, самые дикие теории, в тишине буйным цветом цвели домыслы и слухи… Поэтому Ферзю пора было хоть что-нибудь сказать. Но он молчал. Стоял у камина, неподвижный, как памятник самому себе, и молчал. Пламя отражалось в линзах его чёрных очков, тени обрамляли убийственно-спокойное лицо. Он думал. Вся трофейная роскошь кабинета терялась в полумраке. Отблески пламени играли в отполированном дереве и преломлялись в гранях хрусталя. Тьма скрадывала блеск позолоченных рам и атласных драпировок. В этом была какая-то странная честность. Что останется от этого места, если убрать всю блестящую шелуху? Только Ферзь – его тёмный силуэт, чётко очерченный профиль и отражение пламени в линзах очков. Северус сидел посреди кабинета, на Провинившейся табуретке. Провинившейся её называли потому, что на ней обычно сидели те несчастные, которые чем-то провинились - перед всей бандой или перед Ферзём лично – пока он сам ходил вокруг и, будто издеваясь, вслух рассуждал, какое наказание будет справедливым. Эта табуретка для Северуса была единственной преградой на пути в царство Морфея. Он до смерти хотел спать, но – стоило только задремать – начинал сползать на пол. Неудобно, да и небезопасно. Потому что… - В древнем Египте за предательство карали усекновением головы. Жестоко? Разумеется. Но справедливо. Справедливо. Спектакль должен был вот-вот начаться. Северус чувствовал, как впитывается в кожу запах этого места. Пыль, тяжёлый одеколон, и что-то ещё, сладковато-удушливое… Возможно, запах смерти. Некстати Северусу вспомнились утопленные щенки. Время будто остановилось. Массивные напольные часы в углу кабинета не шли – их стрелки уже очень давно остановились на половине двенадцатого. Тихо потрескивало пламя. В кабинете было невыносимо душно. Ферзь закурил. К потолку поплыли кольца едкого сизого дыма. Он курил дешёвый и крепкий «Бриз», но складывал сигареты в краденый серебряный портсигар. Он сам говорил, что это «есть суть презрения к роскоши и богатству». Довольно извращённая логика – выказывать своё презрение, окружая себя тем, что презираешь. - Для нас настали трудные времена, Грач… - Ферзь затянулся и хрипло выдохнул, - Очень трудные. Северус машинально кивнул, про себя отметив, насколько точно Ферзь высчитывает паузы между словами. Идеальный драматический эффект. - В такие времена у нас нет выбора. Мы или держимся вместе, или умираем поодиночке. Поэтому я позвал тебя, Грач. Нам нужна твоя помощь. Мне нужна твоя помощь. Слова Ферзя были тяжёлыми и отшлифованными до зеркального блеска. Они легко проникали в мозг, и оставались там, отравляя мысли свинцовым привкусом. Ему так легко было верить… Раньше. Теперь Северус не верил никому. Он хотел рассмеяться Ферзю в лицо - проверить на прочность его маску - но не стал. Рисковать было рано. Поэтому он позволил себе только едва заметную ухмылку: - Тебе нужна моя помощь? Прекрасно. Нет, правда – это просто замечательно. Скажи, Главный, - Северус подался вперёд, чтобы лучше видеть лицо Ферзя, - Ты когда-нибудь слышал пословицу: «Не пили сук, на котором сидишь»? Ферзь нахмурился и снова затянулся. - Я понимаю, что ты хочешь сказать, но сейчас не время ворошить прошлое… Перед глазами у Северуса замелькали красные точки. Он мог бы сдержаться, но это было просто бессмысленно. В рамках этого маленького представления он мог отпустить себя. - Не время?! Ты… - его голос сорвался на какой-то придушенный хрип, - Ты, блять, сам себя-то слышишь?! Какое ёбаное право ты имеешь просить меня о помощи, после того, что ты сделал? Я тоже тебя просил, сукин ты сын, я просил тебя – дай мне уйти по-хорошему, оставь меня в покое! Напомнить, что ты мне ответил? Напомнить тебе, блять?! Напомнить?! Северус вскочил на ноги. Нож в рукаве жёг ему пальцы. В ушах набатом стучал пульс. - Я не могу так просто отпустить тебя. Это будет несправедливо – по отношению ко мне, и к остальным. Не бойся, я не стану отрубать тебе голову – это, по-моему, самое настоящее варварство… Мы поступим иначе… Кстати, ты правша или левша? - Левша, - ложь легко срывается с пересохших губ. Дверь заперта, окно закрыто ставнями. В Доме только они вдвоём, и никого больше. Некуда бежать. Никто не поможет. - Успокойся и выслушай меня, - Ферзь оставался абсолютно невозмутимым, и это бесило Северуса ещё больше. Забавнее всего было то, что он не мог понять, испытывает ли эти эмоции на самом деле, или просто слишком хорошо вжился в роль. - Да чёрта с два! Пошёл ты на хуй! Засунь свои просьбы туда, откуда достал, - Северус скрестил руки на груди, - Я не стану тебе помогать. Это был сигнал, вполне ясный и чёткий. И Ферзь его принял: - Хорошо, - он сжал переносицу пальцами, - Ты не хочешь помогать мне – тогда подумай об остальных. Они рискуют жизнями, защищая наши территории. Отстаивая наше право быть бандой, наше право на флаг и имя. Ты ведь уже встретился с Шеном? Ты видел, что Жжёные с ним сделали? Они напали на него на нашей же земле! – в этот момент его ровный голос дрогнул от ярости, - Они пытали его, чтобы добраться до меня. И они будут продолжать, пока мы их не остановим. Новые жертвы. Новые требования. Новая кровь. Если ты не хочешь, чтобы это прекратилось – пожалуйста, иди, я не стану тебя удерживать… Но учти – во всех следующих смертях будет и твоя вина. Ферзь затушил сигарету о каминную полку и с отрешённым видом уставился в огонь. Северус тихо выдохнул. Монолог главного героя произнесён. Не в меру пафосный и выспренный, но всё-таки… Всё-таки Ферзь был прав. Вернее – он знал, куда бить. И вот это уже по-настоящему раздражало. Потому что слишком свежи были воспоминания. Шену тяжело идти. Он заметно припадает на левую ногу и при каждом шаге кривится от боли. - Заебал, чесслово… - недовольно бормочет Хук и подставляет ему плечо, - Поковыляли, перевяжешься… Грач сам дойдёт, не нужен ему наш… этот… Сам дойдёт, короче. Дойдёшь, а, Грач? Северус кивает, берёт лампу и сворачивает в один из боковых коридоров. Уже поднимаясь на третий этаж, он слышит обрывок фразы Шена: - Главному я верю, как себе. И Грачу тоже. Сейчас нам не остаётся ничего, кроме как верить... - в его голосе звучит такое спокойствие и убеждённость, что у Северуса что-то болезненно сжимается в груди. Он-то уж точно не достоин доверия. А Ферзь… Чёрт его знает. Тишина снова воцарилась в кабинете, тяжёлая и очень уместная. Напряжённый момент. Зрители замерли в ожидании. Кажется, что дальнейшее развитие действия зависит от второстепенного, по сути, персонажа… Может быть, в глубине души Ферзь считал себя не гроссмейстером, а режиссёром? Это бы многое объясняло. - Курить не предложишь? – эта фраза вырвалась у Северуса без участия мозга. Просто потому, что он хотел курить. - Не предложу, - Ферзь нахмурился, явно недовольный тем, что его сбили с мрачного и пафосного тона. Это его недовольство даже позабавило Северуса. - Какая жалость… - он фыркнул, - Тогда пропустим перекур и перейдём к главному – чего ты хочешь? Ферзь нахмурился ещё сильнее, так, что брови почти сошлись в одну линию. Северус усмехнулся. Видимо, Главный скорее предпочёл бы толкнуть ещё одну прочувствованную речь, чем нормально всё объяснить и заняться делом. - Куда-то торопишься? – в его голосе прозвучала едва уловимая угроза. - Просто не хочу тратить время на жонглирование словами. Признай, ты этим можешь заниматься до бесконечности… А у меня ещё есть дела. - Дела? Уж не связаны ли они с твоим гостем? – Ферзь тонко улыбнулся, - Не хочешь нас познакомить? Северус отзеркалил его улыбку: - Нет. Да это и как будто не твоё дело, Главный. Он не нашего круга, и надолго здесь не задержится. Ферзь не был бы Ферзём, если бы не попытался надавить: - Не задержится, если его никто не задержит. Бывали случаи, что люди приезжали в наш милый городок на пару дней, а оставались навсегда. Некоторых до сих пор ищут. Понимаешь, о чём я? Северус закатил глаза: - Прекрасно понимаю. И уже во второй раз предлагаю: давай переместимся как-то ближе к делу. Хотя выбор, конечно, за тобой - можем и дальше корчить из себя гангстеров, если хочешь. Ты будешь угрожать моему кузену, я скажу, что мне на него плевать, и что он мне никакой не кузен, а вообще бастард королевской семьи, которого я приютил по доброте душевной и в любой момент могу грохнуть сам; ты скажешь, что другого от меня и не ожидал… К чему это всё? Неужели ты позвал меня сюда только потому, что тебе не с кем поговорить? Северус шёл по чертовски тонкому льду. Задеть самолюбие Ферзя было проще простого, а вот собрать разлетевшиеся в разные стороны зубы… Но в этот раз ему, как ни странно, повезло. Ферзь только усмехнулся и покачал головой: - Дьявол… Кажется, мы слишком хорошо знаем друг друга, да? - Может так, - Северус отступил на пару шагов назад, подальше от камина. Его терзала какая-то смутная догадка, - А может и нет. Ты мне не доверяешь, Главный, поэтому и тянешь время. Это странно. Зачем просить о помощи, если не доверяешь? Ферзь снял очки и принялся нервно протирать их краем рубашки. Северус вдруг вспомнил, что точно так же делал Поттер, когда его отчитывала МакКошка. Только Поттер при этом строил такую жалостливо-раскаивающуюся мину, что блевать тянуло. За Ферзём, слава богу, такого не водилось. Он наконец оставил свои очки в покое, положил их на каминную полку и повернулся к Северусу. Без привычных чёрных стекляшек Ферзь выглядел… не как Ферзь. Просто парень лет двадцати, с совершенно обычным лицом и светлыми до прозрачности глазами. Взгляд у него был пустой и отчаянный. Северус вдруг понял, что ни разу до этого не видел Ферзя без очков. - Ты должен понять, Грач. Сейчас от меня зависит слишком многое, и я… - Ты боишься, - Северус неверяще уставился на него. Это и был ответ на все вопросы, тот самый недостающий элемент паззла, который он искал с самого начала. Страх. Пошлый, низкий, недостойный того, кто называется "Главным" с большой буквы. Банальный страх. Северус хотел бы, чтобы Ферзь рассмеялся ему в лицо, послал к чёрту, ударил – сделал хоть что-нибудь, что сделал бы на его месте настоящий Ферзь. Но этот только криво улыбнулся и произнёс севшим голосом: - Да. Боюсь. Декорации сложились, как карточный домик. Занавес упал, спектакль окончен, зрители выходят из зала и требуют вернуть деньги за билеты… Северус вдруг увидел всё кристально-ясно, будто кто-то наконец включил свет. Ферзь, оставшийся без поддержки Святого и Шиллинга, потерявший уже слишком многих людей, бесконечно отступающий и сдающий позиции – этот Ферзь должен был поддерживать образ лидера, гения, способного решить любую проблему одним щелчком пальцев. От него теперь зависело само существование банды, а вся его власть держалась только на этом образе, осыпающемся, как старая штукатурка. Таинственный полумрак – чтобы скрыть трещины. Долгие разговоры – чтобы избавиться от разъедающего изнутри страха. Северус прикрыл глаза, чувствуя, как в висках пульсирует кровь. Боль в руке достигла пика. Она вгрызалась глубоко в кость, и эхом отдавалась в плече. Он мог развернуться и уйти прямо сейчас. Ферзь бы не стал его удерживать – Северус почему-то был уверен в этом. Он мог бы уйти и никогда не возвращаться, никогда не вспоминать ни о Ферзе, ни о Клетчатых. Он мог бы выйти на улицу, вдохнуть полной грудью холодный чистый воздух, и пойти домой. Это было так просто… Но он этого не сделал. Какого-то чёрта он этого не сделал, хотя точно знал, что ещё пожалеет о своём решении. Северус пододвинул Провинившуюся табуретку к роскошному письменному столу и сел, подперев голову рукой. - Рассказывай, Главный.