24 июля 1928, Германия, Гессен, недалеко от Дармштадта
От заливистого и звонкого детского хохота всё в доме будто оживает. Улыбка не сходит с лица Марго — она уже не верила, что будет когда-нибудь испытывать такое яркое, всеобъемлющее счастье, теплящееся в груди. Она ни на секунду не отпускала своего сына, временами уделяя ему слишком много внимания, которое, по мнению дедушки, только портит и балует будущего мужчину. Вот и сейчас Марго играет со своим сыном — она уже отыскала его за тяжёлой портьерой и, подхватив на руки, начала щекотать. Мальчишка смеётся, катаясь по дивану и болтая ногами, стараясь уйти от её щекотки. А Марго всё никак не может налюбоваться на его улыбку и очаровательные пухлые щёчки. Да и любой, кто видел Этьена не мог не отметить красоты мальчика. — Жаль, из-за погоды не получится даже прогуляться после обеда, — замечает вошедшая Матильда, которая с рождением внука тоже изменилась до неузнаваемости — она словно помолодела и внуку уделяла едва ли меньше внимания чем сама Марго. — В этом году всё лето дождливое. — Дедушка! Этьен при виде дедушки тут же оживляется ещё сильнее, проворно выпутываясь из маминых объятий и протягивает к любимому дедушке руки. Старик, всегда мечтавший о сыне тоже тепло относится к внуку и это отношение… Распространяется и на дочь. Отношения с родителями у Марго ещё никогда не были настолько близкими. Норберт подхватывает малыша на руки, крепко к себе прижимая. Марго довольно закатывает глаза, вспоминая, как ещё вчера достопочтенный ландграф изображая коня, скакал по этой самой гостиной и громко ржал на потеху Этьену. — Кто приедет? Ну, кроме Магдалены, которая «не настолько опустилась, чтобы сидеть за столом с такой, как я», — деловито спрашивает Марго у матери, находя на столе свои сигареты, — я про семейное мероприятие, а не про большой приём, — она уточняет, вытягивая ноги по белому мягкому ковру и откидываясь на спинку дивана. — Кроме Магдалены и Доротеи все смогут. Вышло пятнадцать мест. А малышам накроем в отдельной столовой. И Грета, не переживай из-за слов Магды, она… Не хотела тебя обидеть, — говорит Матильда, всё же неодобрительно косясь на то, как закуривает дочь. — Я же просила называть меня Марго, — строго напоминает дочь. Это имя — её привычка, от которой она не собирается отказываться. — Мама, смотри! Этьен быстро подбегает, демонстрируя бутылочку с кораблём внутри. Помнится, раньше Норберт не позволял своим дочкам брать вещи с каминной полки. Убедившись, что мама находку оценила, Этьен быстро убегает обратно к дедушке, у которого ещё много интересностей. — Я хочу, чтобы Этьен сидел со мной, за общим столом. Он пока не знает других детей, не хочу, чтобы он волновался, — без просьбы, а прямым указом говорит Марго, с обожанием глядя на то, как Этьен проверяет дедушкины усы на прочность. Старый ландграф комично охает и ахает, вызывая у мальчишки настоящий восторг, от которого он напрочь забывает про кораблик в бутылке. Марго довольно улыбается, протягивая руку к пепельнице, не глядя стряхивает с кончика сигареты пепел. Матильда рядом переминает в пальцах складки платья. — Но это ведь не чужие люди, а его братья и сестра. Неужели он не найдёт с ними общий язык? — спрашивает женщина, видя, как Марго вальяжно тушит окурок. — Будут гости? — вдруг спрашивает Этьен, крепче обнимая дедушку. — Да, милый, — с лаской в голосе отвечает Матильда. — Он их не видел и наверняка начнёт стесняться, — специально тише говорит Марго, видя, как Норберт выносит мальчика из комнаты. — Ох, как скажешь, Грета, хотя он и мал для того, чтобы есть за общим столом… — бросив беглый взгляд на полную пепельницу, она напоминает, — И не кури впредь при ребёнке! — Марго, мама, сколько раз повторять. Меня зовут Марго. — Мама, мы нашли! — Этьен снова проходит в комнату впереди деда, подтаскивая за собой большого плюшевого медведя, сшитого ещё для Марго. — Пусть она курит когда хочет, отстань ты от неё, — вступается Норберт, беря на руки заметно уставшего мальчика, который ещё держит игрушку, зарываясь в бурый мех. У Этьена как раз подходит время дневного сна и поэтому Марго спешит забрать его у отца, чтобы уложить наверху, в своей комнате, чтобы поспать рядом на большой кровати. Гостей она не ждёт. Ждала разве что Доротею, которая, конечно не приехала. Из Америки добраться в Старый Свет не так-то просто, особенно с новорождённым ребёнком на руках. Марго отправила ей открытку по случаю рождения дочурки и полученный ответ стал началом эмоциональной и тёплой переписки между сёстрами, которая стала одним из немногих развлечений Марго в последнее время. Она пусто глядит в полную тарелку, из которой кушает Этьен. Точнее, мальчик явно без желания ковыряется в овощах и нарезанном мясе. Марго догадывается, что мальчик просто стесняется такого количества новых лиц вокруг. — А я всегда знала, что наша малышка Грета станет хорошей матерью, — по-доброму замечает Анхелика — самая старшая из сестёр. Она смущённо улыбается, скрывая эту улыбку в хрустальном бокале с вином. — В детстве она говорила, что не хочет быть мамой, — усмехнувшись, вспоминает Юлиана, но тоже быстро тушуется под взглядом Марго. — Я же просила называть меня Марго, дорогие. Анхелика тут же смущённо крякает, ругая себя за забывчивость. За столом возобновляются громкие тосты и поздравления, от которых у Марго начинает болеть голова. Норберт заметно веселится, выпив уже больше положенного. Марго компания собственной семьи неприятна — женщина хочет уйти, как только это станет приличным. Она чувствует, что далеко не каждый за столом рад её видеть и эти едкие, колючие взгляды вонзаются в неё хуже стрел. — Неужели это все поздравления? — спрашивает Сузанна, неприятно сощурив свои лазурные, яркие, хищные глаза. — Разрешите поздравить вас с юбилеем и пожелать долгих лет жизни, — вдруг произносит мужчина с уложенными волосами и необычайно приятной внешностью. Мужа Юлианы Марго никогда в жизни не видела и весь вечер наблюдала за ним с настоящим интересом, сделав вывод, что он занят в чём-то, связанном с искусством. — Спасибо, дети мои! — он не без труда поднимается, — Я безмерно рад принимать вас… Видеть моих любимых девочек вместе, за одним столом… Почти вместе, да, — Марго может поклясться, что видела в его почти прозрачно-голубых глазах блеснувшие старческие слёзы. Ей самой вдруг становится грустно, что у неё никогда не было достаточно близких отношений с сёстрами. Её не задирала только Анхелика, которая на тот момент была уже девушкой, которую занимали поиски будущего супруга, а не детские ссоры сестёр. В детстве они, конечно, играли все вместе, но… В итоге Марго твёрдо знала, что ни с одной из них она не будет поддерживать общения. — Какими вы находите результаты парламентских выборов? — мысли Марго прерывает тучный мужчина, которого она запомнила, как супруга Анхелики. В подтверждение её мысли, он берёт женщину за руку. — Совершенно неудивительно, что Вельс победил… Сколько у них? — вздёрнув седые брови, спрашивает юбиляр, — Больше ста пятидесяти мандатов? — нацепив на вилку картофелину, уточняет Норберт, разглядывая дымящийся овощ. В эту секунду Этьен, сидящий у Марго на коленях, забывает про невкусные овощи и свинину, обнаружив, что у мамы в бокале есть что-то поинтереснее. Ребёнок не раздумывая, лезет туда пальцами, надеясь потрогать необычную жидкость, чуть не опрокинув. Она вовремя отвлекается от обсуждения политики, чтобы схватить бокал за тонкую резную ножку. — Ты погляди, Грета, и руки тянет попробовать, — со смехом замечает сидящая рядом Матильда, обтирая ладони внука салфеткой, — Вкусно? — Прошу, не зови меня Грета… — Мам, мы тоже хотим попробовать вино! — подскочив, со всей серьёзностью заявляет Матиас, красивый мальчик с выразительными чертами. — Да, пора уже, — с манерным весельем в голосе заявляет муж Юлианы. — Анхелика, дай-ка, я им налью! — оживляется Норберт, — У дедушки юбилей — значит, можно! Мальчик оставляет своего более скромного брата-близнеца, подхватив два бокала, и быстро минует огромную столовую, протягивая дедушке бокалы. Багряного, терпко пахнущего вина получается совсем чуть-чуть, буквально на глоток каждому. Но напыщенная важность, тут же появившаяся в лицах мальчишек, заставляет всех взрослых посмеяться. Даже Марго не скрывает улыбки. — Ох, какой хорошенький он у тебя, — вдруг начинает Юлиана, перегнувшись через стол к Марго, — На отца по… хож… Извини, Грета. — Я же говорила, — несмотря на слова, кольнувшие прямо в сердце, она поправляет, — Марго. — Что за глупое ребячество? — брезгливо заявляет муж Сузанны — под стать ей мерзко сощурившийся, с огромным острым носом и щелью вместо рта. — Привычка из Парижа. Все друзья называли меня так, — легко врёт она, игнорируя ядовитые интонации неприятного мужчины. — Милая, мне кажется, он ничего не съел, — стараясь смять неудобный момент, в разговор влезает Матильда, предлагая внуку кусок хлеба. Его мальчик неохотно берёт. — Сразу видно — хилый… — шипит Сузанна, своими тонкими вечно пожатыми губами, — Когда родители за здоровьем не следят — дети болеют. — Сузанна, это очень грубо, прекрати. У Греты был тяжёлый период. Марго только вымученно вздыхает, закрывая лицо рукой. — Папа, мы хотим поздравить дедушку! — весело заявляет брат Матиаса — Томас. — Тогда выпьем! Женщина радуется, что все отвлеклись на тост. Она исподлобья наблюдает за Сузанной, поднимая свой бокал. Злость клокочет внутри, будто готовая вырваться густым паром. — За процветание рода! — с наигранной радостью говорит Марго, — И за здоровье детей… — добавляет Марго тихо, но так, чтобы Сузанна это точно услышала. Матильда, испуганно оборачивается к дочерям, переживая, как бы это не вылилось в скандал. — Отец, а ты рассказал дедушке про… — не успевает договорить один из сыновей Юлианы — истинный немец, белолицый и беловолосый. — Да, верно, Деннис, мы ведь собираемся этим летом хорошо отдохнуть в старушке-Европе… Посетим Швейцарию, Францию, Испанию, Италию, — воодушевлённо рассказывает муж Юлианы, не переставая ласково переглядываться с женой. — Это замечательно, могу порекомендовать места в Париже. — А можно с тётей Юлианой? — уточняет с другого конца стола Матиас, пихая в бок Томаса. — Как решат родители, — нравоучительно отвечает Матильда, пока её не отвлекает одна из горничных. — Потом заезжайте к нам, — Норберт улыбается совсем пьяно, не переставая подливать зятьям. — Это замечательно! — девушка в жёлтом платье даже хлопает в ладоши, — Если тётя Маргарет будет дома, я бы хотела посидеть с Этьеном, — смущённо поднимая голубые глаза на Марго, просит старшая дочь Юлианы. — Конечно, но сейчас ему пора спать, — Марго с облегчением подмечает, что может встать из-за стола и больше здесь не появляться. — Приходите потом, Грета! — кричит вслед муж Анхелики, но она даже не оборачивается.***
Вопреки их просьбам, Марго не спускается к гостям. Ей совершенно не хочется этого шума, суматохи, громких, пьяных поздравлений. Можно даже сказать, что она с нетерпением ждала, когда родственники разъедутся. Эта неделя обещает быть очень трудной для Марго. Дождь за окном успокаивается только с рассветом и совсем блёклые, слабые лучики солнца проникают в спальню, теряясь в ткани балдахина, скрывающего их. Марго немного поворачивает голову, обнаружив Этьена совсем рядышком, с безмятежностью в нежном личике. Она аккуратно обнимает мальчика, прижимая к себе и опасаясь потревожить его сон. — Моя радость… Я так люблю тебя, сыночек, — нежно шепчет она, зная, что сегодня ещё неоднократно повторит эти сокровенные слова, — Ты на папу похож, знаешь? Я так счастлива, что ты у меня есть. — Мама? Этьен сонно приоткрывает большие глаза, и женщина не может удержать вымученной улыбки. Он так похож на Сергея, что больно. Невыносимо больно и невыносимо радостно. Когда сходство стало слишком заметным, она часто плакала глядя на него по ночам, не представляя, за что ей такое наказание. Ярко-рыжие волосы чуть вьются под пальцами Марго, которая их перебирает. На пухлых щеках мальчика виднеется здоровый детский румянец. А глаза… Синие-синие. Как у отца совершенно. Взгляд другой, заинтересованный, светящийся простым счастьем. — Я тебя разбудила? — она ласково улыбается, коснувшись пальцем кончика его вздёрнутого носика, — Хочешь ещё подремать? — она проводит кончиками пальцев по светлым бровкам, — Не будем вставать? — Да, — тихо отвечает Этьен, перебираясь ещё ближе к ней. Марго успокоенно вздыхает, обнимая его. У них есть шанс пропустить общий завтрак за большим столом. Если нападки на себя женщина сносит уверенно, то когда дело касается сына… Вчера Сузанне просто повезло, что их с Марго разделял стол, иначе женщина бы оттаскала её за волосы, как в былые времена. Этьен на груди затих, размеренно засопев, дыша ей в шею. Женщина снова зарывается пальцами в его шёлковые кудри. Так они лежат довольно долго и Марго самой начинает казаться, что она вот-вот провалится в сладостную дрёму. — Можно погулять на улице с сестричкой Аннелизе? — вдруг спрашивает мальчик, приподнимаясь, чтобы видеть маму. — Если родители разрешат ей. — Надеюсь… Мальчик замолчал, снова укладываясь на излюбленное место, но Марго чувствует, как сильно бьётся его сердце и к ней он прижимается крепче, чем до этого. Его что-то сильно встревожило. Но характер у Этьена был очень скрытный, он редко говорил что-то напрямую. Прислушавшись, Марго замечает, что все в доме уже проснулись и за дверью царит настоящая суматоха. Там детский плач смешивается со смехом, а ругань взрослых вдруг прерывается игрой на фортепиано. — Ну что случилось, лисёнок? — мальчик сопит ещё сильнее, как обычно, когда он сдерживал слёзы, вместо того, чтобы плакать, — Почему ты так расстроился? — она нежно гладит его по спине. — Не расстроился, — насупившись отвечает он, крепко обнимая маму. — Расскажи, мы что-нибудь придумаем. — Вот у всех есть папа. А у меня нет. Почему? — Сложный вопрос, сынок… — Марго на секунду даже замирает в напряжении, хаотично соображая, что же сказать. Она молчит какое-то время, действительно не зная, что ответить. Этьен никогда раньше не спрашивал об этом, полагая, что всё в порядке и так должно быть — что папы нет рядом. Но ждать этого вопроса всё же стоило, а Марго оказалась не готова. Да и можно ли к такому быть готовой? — Понимаешь… Папы с нами нет. Он должен был уйти намного позже, когда ты бы уже стал большим-большим, но к сожалению, он ушёл раньше, и не смог даже увидеться с тобой, — женщина внимательно следит за эмоциями в ярко-синих больших глазах. — Папа не может вернуться? — наконец спрашивает явно впечатлённый рассказом Этьен, тут же неожиданно шустро перелезая через неё, к прикроватной тумбочке, — Он мне очень нравится. — Да, хорошая фотография… — она поджимает губы, болезненно заламывает брови, — Думаю, если бы папа мог, он бы обязательно к тебе вернулся, — Марго аккуратно берёт у сына рамку. На снимке — Сергей в лучшем фотоателье Парижа за несколько дней до той самой поездки в Ленинград.